Люся стояла перед прилавком с дорогим чаем и водила глазами то влево, то вправо.

- Может, Мате?.. Или… белый?..

Остановившись наконец, на симпатичной фарфоровой баночке с зелёным листовым, Люся пошла в кондитерский отдел.

Торты и пирожные смотрели с витрины и, казалось, сами просили, чтобы их купили.

Люся потянулась к нескромному полуторакилограммовому гиганту с шикарным названием «Марго».

Женщина несла домой всё это великолепие и размышляла:

- Интересно Евгений любит сладкое? Конечно, он фигурист… Чемпион олимпийский..

Но, что он, не человек, что ли?!

А она? Его жена или??? У них, звёзд, ведь так принято, живут, сходятся, расходятся… Скандалы, шумиха…

Волнуюсь чего-то…

Вот, Жанна, та ничего! Когда она в Блестящих пела, я и не замечала её почти, так.. Второй план…

А сейчас! Примадонна! Дива прямо.

А молодец, вчера и коньячку со мной не побрезговала…

А эти сегодня?!.. И не знаю?

Волнуюсь я.

Люся вошла в грязный подъезд пятиэтажки. На улице уже стемнело и ночь робкими шагами шуршала за окнами.

Женщина прошла на свою пятиметровую кухню и распахнула балконную дверь.

На застеклённом квадратном метре умещался журнальный столик времён Екатерины и крошечные пуфики с подушечками из верблюжьей шерсти.

Люся достала три чашки из китайского фарфора тончайшей работы, почти прозрачные. Три таких же изумительных блюдечка из сервиза и три маленькие серебряные ложечки.

Отрезала три куска «Марго».

Заварила свежий чай и, разлив его в чашки, уселась на ближайший пуфик.

Вынув из пакета очередной номер журнала «GLAMOUR» и , открыв его на странице с изображением Плющенко и его спутницы, Людмила посмотрела на них, сказала какой-то долгий и красивый тост и принялась за чай с тортом…

А с неба над ней грустно посмеивались настоящие звёзды, которые каждый вечер наблюдали этот очаровательный и сумасшедший спектакль…