Шумом толпы утомлён я, измучил вниманьем народ,

В море мой гнев словно тонет, душа во весь голос поёт.

Прелестью сыт городскою, мечты неземной пилигрим,

Морей синевою грежу с тоскою...

Где ты, мой старый Гольфстрим?

 

В танце, безумию вторя, не глупо ль проклятий бежать?

Жизни вино, свой позор я оплачивал как благодать.

Отдых в волнах предвкушаю - мой дух увлекает меня...

Там радуги тают, в брызгах играют,

Вдаль поцелуем маня.

 

Смело вперёд, прочь сомненья! Вновь палуба в пене – ура!

Хриплым рычаньем и пеньем команда встречает с утра.

Помнить о тех, кого любим? Отбросив оковы забот,

Мы всё позабудем... в море остудим

Головы - ветром свобод!

 

FREE

Eugene O'Neill

 

Weary am I of the tumult, sick of the staring crowd,

Pining for wild sea places where the soul may think aloud.

Fled is the glamour of cities, dead as the ghost of a dream,

While I pine anew for the tint of blue

on the breast of the old Gulf Stream.

 

I have had my dance with Folly, nor do I shirk the blame;

I have sipped the so-called Wine of Life and paid the price of shame;

But I know that I shall find surcease, the rest my spirit craves,

Where the rainbows play in the flying spray,

'Mid the keen salt kiss of the waves.

 

Then it's ho! for the plunging deck of a bark, the hoarse song of the crew,

With never a thought of those we left or what we are going to do;

Nor heed the old ship's burning, but break the shackles of care

And at last be free, on the open sea,

with the trade wind in our hair.