В конце мая Сиреневая улица полностью оправдывает свое название. Расположенная на окраине небольшого поселка, рядом с лесом и шестью живописными прудами, она вместила в себя два десятка хорошеньких дачных домиков. Каждый из них весной утопает в пышной дымке цветущей сирени, что делает их похожими друг на друга.

Однако, местные мальчишки, спешащие с удочками на пруд, считают, что только один из этих домов, - деревянный, увитый плетущимися розами и клематисом, достоин их внимания.

 

Во-первых, потому, что в нем проводит каждое лето синеглазая девочка Вероника, а во-вторых, потому, что у калитки ее дома, рядом с деревянной лавочкой, растет диковинное дерево. На первый взгляд, это обычная яблоня, но в полнолуние, по ночам, на её ветках появляются краснобокие, ароматные персики. Девочка утверждает, что это дерево вырастила она из золотой персиковой косточки, причем, выросло оно всего за одну ночь.

Мама, увидев его, с недоумением вскинула брови и воскликнула:

- Чего только не бывает в жизни! Вот и не верь после этого в вещие сны. Вчера мне приснилась яблоня, которую я, словно Рождественскую елку, украшала банками с консервированными персиками!

Невозмутимый папа возразил:

- Ерунда! Вещих снов не бывает! А яблоню мы просто не замечали раньше - она ведь с меня ростом!

 

Роста папа был действительно небольшого, при этом имел круглый животик, добродушную улыбку, на поясе – мобильный телефон, а в руках – толстый ежедневник, в котором была записана важная информация о его бизнесе по продаже автомобильных поршней.

Каждое лето, приезжая на дачу, Вероника привозит с собой белую ангорскую кошку Пульхерию, которую дома все называют просто Пушей. По вечерам, когда сгущаются сумерки, а над прудами начинает стелиться туман, мальчишки подходят к зеленой калитке:

- Веро-ни-ии-ка, выходи!

Под необъятным деревенским небом, дети усаживаются рядком на лавочку и начинают рассказывать невероятные истории. А кошка непременно забирается на волшебную яблоньку и внимательно наблюдает за звездами.

- Мяу-теори-и-ииты! – мурлычет она и таращится в небо.

Впервые услышав это, гости даже испугались, но девочка их успокоила:

- Моя Пульхерия много читает: и энциклопедию, и газеты, и сказки, поэтому и словарный запас у нее чуточку больше, чем «мурр-мяу» обычных котов.

- Она еще и читать умеет? – рыжий веснушчатый Егорка, которому недавно исполнилось семь лет, пробормотал:

- А родители знают?

- Ну, да, маму это до сих пор удивляет и она приговаривает: «Чего только не бывает в жизни!», а папа говорит: «Ерунда! Говорящих кошек не бывает!»

Кошка, в очередной раз, слушая детские разговоры, только усмехалась и щурила свои зелёные глаза, а потом вдруг встала на задние лапки, передние вытянула вдоль ствола, и произнесла:

- Мяу-теори-и-ииты! Они приближаются!

- Глядите! – только и успел воскликнуть долговязый, белобрысый Никита, как две яркие желто-оранжевые точки чиркнули по небу и замерли среди густой листвы волшебного дерева.

Потом кто-то чихнул, громко высморкался и ворчливо произнес:

- Кхе-кхе! С этими длительными перелетами я постоянно простужаюсь!

 

Ветви раздвинулись, и на детей, не мигая, уставилась желтоглазая сова. На её шее белел пушистый шарф с изумрудной булавкой, а голову был надет серый берет, изрядно побитый молью. Она вынула из-за шарфа пузырек с надписью «Капли для носа»:

- Привет, крошки! Что-то я расхворалась в дороге - пришлось заглянуть в ближайшую аптеку.

- Здравствуйте, дорогая Вещунья! – улыбнулась Вероника.

 

Пуша, изнывая от нетерпения, осторожно подвинулась к ночной гостье:

- Мурр! Давненько мы с Вами не виделись, уважаемая Вещунья! Год прошел но, кажется, что это было только вчера – колдун Шериш, янтарные карлики, пещера с сокровищами!

А помните мои наряды? О, я произвела фурор в Медовой Персии! С тех пор мне ни разу не пришлось напомадить ротик, сделать маникюр и надеть парчовое платье. Мяу! И меня больше никто никогда не величал маркизой! Как только закончились наши прошлогодние чудеса, я стала опять обычной, хоть и образованной кошкой, а ведь так хочется романтики, приключений. Мурр! Мурр! Признайтесь, раз Вы опять появились в наших краях, это неспроста, наверняка Вы нам поведаете какую-нибудь тайну, что-нибудь чудесное, а? Ведь не зря же я столько времени смотрела на звезды и заклинала: « Мяяу-теори-иты!» И вот Ваши сияющие глаза-«метеориты» вновь освещают наш сад! Скажите, заглянув в них, по-прежнему можно увидеть свое будущее?!

Кошка прильнула к сове с такой силой, что булавка на шарфе угрожающе скрипнула и почти расстегнулась.

 

- Кхе-кхе!- закряхтела сова, - будет вам и тайна, и чудеса, и полный набор острых ощущений! Вы прекрасно справились с прошлым поручением и там, - она многозначительно закатила свои ясные, сверкающие глаза и указала крылом куда-то вверх, - решили, что вы сможете разгадать тайну старого Домика Лесника. За это дело брались наши лучшие агенты – Сэр Брю и миссис Фэшью, но они бесследно исчезли. Их последнее сообщение из Затерянного леса так и не удалось расшифровать.

 

Притихшие мальчики переглянулись. Маленький упитанный Егорка округлил глаза и, положив за щеку шоколадную конфету, с восторгом прошептал Нику, который был старше его на три года:

- Слышал? Я тоже хочу стать агентом!

Он сделал шаг вперед и, хитро прищурившись, зашептал:

- Мы хорошо знаем здешние места. Домик Лесника нужно искать за болотом, возле старой заброшенной пасеки. Дедушка мне рассказывал, что давным-давно в тот дом ударила молния. После этого там стали твориться всякие чудеса: двери и ставни сами открывались и закрывались, по ночам, с чердака, вылетали тысячи летучих мышей, а на крыше сидела горбатая старуха и каркала, как ворона. Тогда, в один день, в нашем посёлке вдруг исчезли все дворовые собаки - только будки пустые остались.

 

- А я слышал, что там была не старуха, а лесная русалка, – перебил мальчика Ник, - она качалась на ветках высоких деревьев и пела грустные песни по ночам. Утром, на месте, где капали ее слезы, вырастали голубые тюльпаны. Смельчаки их собирали и втридорога продавали на ярмарке. Но с тех пор, дорогу туда никто найти не может. Бродят люди, ходят кругами, да все на одном месте - тропинки петляют, с толку сбивают - место заколдованное.

- Кхе-кхе-кхе! Именно это нам и нужно! - обрадовалась Вещунья и так оглушительно чихнула, что из-за кустов малины, словно ошпаренный, выскочил черный соседский кот, карауливший у мышиной норы и, заодно подглядывающий за происходящим.

Кошка Пульхерия пренебрежительно махнула в его сторону лапой:

- Ох, уж эти деревенские коты-простаки! Только мышки да птички у них на уме.

 

Вещунья заговорщицки подмигнула и, приблизившись, обдала всех ароматом ментоловых капель.

- Начнем с того, что вы заглянете в мои чудесные глаза-«метеориты». Не знаю, что вы там увидите, но запоминайте каждую мелочь! – она на миг зажмурилась, а потом её зрачки загорелись, словно экраны крошечных мониторов.

 

Девочка и кошка, смотрящие в правый глаз Вещуньи, увидели тёмную комнату с камином, заплетенным густой паутиной. Вкрадчиво скрипели половицы в пустом доме, а за окном барабанил дождь, и шумела листва старых скрипучих деревьев. За дверью, на которой не было ни ручки, ни замочной скважины, стонал черный враждебный лес.

 

Потом, раздались частые прихрамывающие шаги, и в щель у порога просочился удивительно маленький человечек в островерхой шляпе, съехавшей на затылок, и с длинными, закрученными вверх усами. Одет он был в зеленый бархатный кафтанчик с огромным количеством пуговиц всевозможных цветов и размеров. Он зашаркал непомерно худыми ножками прямёхонько к камину. Не глядя по сторонам и, бормоча что-то себе под нос, старичок сунул руку в липкую паутину, пошарил там немного и, вскоре, в его узловатых пальцах оказалась лупа в тёмной оправе. Размером она была ничуть не меньше его головы, а сияла так, словно в нее попал луч света.

 

Старик посмотрел сквозь лупу на валяющиеся щепки, и они стали увеличиваться, пока не превратились в стол, стулья и широкую деревянную кровать, застеленную лоскутным одеялом. Стеклянные крошки у него под ногами заскрипели и звякнули на столе уже в виде чашек, сахарницы и масленки, до краев наполненной желтым подтаявшим маслом. Каштан, выкатился из угла и пышным караваем вскочил на середину стола. А медная монетка, под взглядом волшебной лупы, раздулась до размеров пузатого чайника, прыгнула в разгоревшийся камин и стала весело повизгивать, - ведь языки горящего пламени любят пошалить и пощекотать.

 

Все, на что пристально, сквозь лупу, вглядывался крошка-старичок, тотчас превращалось в необыкновенно-уютную обстановку недавно ещё заброшенного дома. Скрюченные фитильки, пылящиеся у порога, вспыхнули и разноцветными свечами разбежались по углам. Блеклый маленький лоскуток растянулся на полу огромным узорчатым ковром, а крошечный клок серой шерсти округлился, подрос и, виляя хвостиком, с писком помчался к мышиной норе.

Тут-то кошка не выдержала и воскликнула:

- Мя-аау!

Маленький человечек удивленно оглянулся - сквозь увеличительное стекло были видны его смешливые морщинки у глаз, кустистые седые брови и вздёрнутый нос с красным кончиком. Он натянул свою широкополую шляпу на уши, что-то тихонько буркнул и исчез. Изображение стало меркнуть и вскоре совсем поблекло.

 

А в это же время, Егор и Никита вглядывались в левый глаз совы. Они увидели, как сумерки стали сгущаться над болотом, туман клубами окутал заросли камыша, а по топким холмикам не спеша пробирается человек с вязанкой хвороста за плечами. На груди у него висит небольшой фонарик, а из-за спины выглядывает ствол охотничьего ружья.

Вдруг фонарь его погас, раздалось чавканье болотной жижи и, дети поняли, что охотник попал в трясину. Через мгновение раздался выстрел и, человек прокричал:

- Джерпаз! Джерпаз!

В тумане стали вырисовываться непонятные очертания и по темному небу полетели всадники в туче пыли. Один из них подхватил человека с вязанкой хвороста, и не прошло и нескольких секунд, как все они вихрем пронеслись над болотом и скрылись из виду. Туман развеялся, наступила тишина, и только иногда слышались булькающие вздохи из глубины болота.

 

Сова пару минут сидела с закрытыми глазами. Потом, простуда взяла свое. Вещунья чихнула подряд три раза и, взбодрившись, произнесла:

- Кхе-кхе! Ну, вот и заглянули в будущее! На сборы времени нет, - она задумчиво посмотрела в небо, - скоро полночь, пора в путь! Я вас до болота проведу, а дальше – сами.

Она сняла беретик, из которого выпорхнула потревоженная моль, и надела Веронике на голову:

- Он кого угодно может сделать невидимым, стоит только его похвалить:

Невидимой я становлюсь…стань и ты!

 

Маленькому курносому Егорке, сова протянула свой белый шарф:

- Он тебе пригодится в любой ситуации, малыш. Попроси его о помощи и, шарфик мигом превратится во что угодно – в зонт, в снег, в сторожевого пса, в кусок хлеба – лишь бы выручить тебя из беды. Его нужно только обмотать покрепче вокруг шеи, и ласково погладив, сказать:

Хоть ты - только шарфик, а я-человек!

 

Нику Вещунья отдала свою булавку с изумрудом. Он хотел ее приколоть к футболке, но та выскользнула из его рук, несколько раз перевернулась в воздухе и, превратившись в чудесный кинжал, воткнулась в землю. На его рукоятке был изображен изумрудный глаз, который вращался и внимательно смотрел по сторонам.

- Он может разрезать все, что угодно: стену, железные ворота, даже столетний дуб нарежет кружочками, словно огурец, - сказала сова, - а потом опять превратится в булавку. Ты только произнеси волшебные слова:

Поможешь и выручишь, если мне надо!

 

- Мурр! А для меня есть что-нибудь? – поинтересовалась кошка.

Сова растерянно захлопала ресницами, потом прокашлялась, скорее для солидности, чем по необходимости и задумчиво произнесла:

- Гм-мм... к сожалению, у меня остались только капли для носа, – она затряслась от смеха.

Кошка фыркнула:

- Я терпеть не могу запах ментола и эвкалипта.

- Что ж, прелестная Пульхерия, тогда тебе придётся рассчитывать только на себя, - заметила сова и добавила, - пора, прошу всех выстроиться по росту!

 

Первым стал высокий, взъерошенный Никита с булавкой на воротничке, за ним - Вероника в сером беретике. Потом, выпятив грудь, пристроился крепыш Егорка, закутанный в пушистый шарф, а последней в шеренге оказалась белая кошка Пульхерия.

Вещунья взлетела и, сделав несколько кругов, опустилась на голову Нику, потом гигантским шагом переступила на голову девочке, далее - шагнула на рыжеволосую голову Егора и, в заключение, плюхнулась на голову кошке, чуть было, не повалив ее на землю. При этом она старательно раздувала щёки и скороговоркой тараторила непонятные слова.

 

Любопытный черный кот, припавший к дыре в соседском заборе, увидел, как темное облако закрыло часть Луны и, порывистый ветер с мерцающими лунными нитями, коснулся верхушек сирени. Волшебное дерево задрожало, листва его зашумела, зазвенела, засветилась, яблоневый цвет стал осыпаться, уступая место крошечным яблочкам, которые становились все больше и больше, а потом, вдруг покрылись бархатной кожицей и превратились в краснобокие персики.

Когда персиковый аромат окутал все вокруг, бирюзового цвета Луна засияла еще ярче и удивительный, искрящийся синими блестками ветерок зашептал:

- Поймай меня, поймай!

Кот, на всякий случай, пригнул голову и зажмурился, а когда опять открыл свои бесстыжие глаза, возле зеленой калитки уже никого не было – ни совы Вещуньи, ни детей, ни белой кошки, ни персиков. Яблоня вновь утопала в весеннем цвету, как и положено в мае месяце. Некоторое время кот-шпион пытался понять, что произошло, но, потом, разочарованный и сбитый с толку, поплелся к себе домой. Воровато озираясь, он утащил из кухни кусок жареной рыбы, поточил когти об обивку нового кресла, и с беззаботным видом, завалился спать на хозяйской кровати.