история четвертая из цикла «Школьные истории или Манюня и ее ученики»

 

— Зинка, ну ты даешь! — вместо обычного приветствия заявила вдруг Маха Крылова.

Зина удивленно уставилась на подругу.

— Ты вообще замуж собираешься? — неожиданно спросила Маха.

Зина совсем растерялась.

— Я в институт буду поступать, — ответила она.

— Да поступай, куда хочешь! — воскликнула Маха. — Только прекрати парня изводить. Он же высох весь от страданий. А тебе хоть бы что!

Зина поняла, что ей так и не удастся сегодня поймать нить разговора, если она не сосредоточиться и не задаст Махе наводящие вопросы. Зина отлично знала, что после того, как Маху с Валеркой Черепцовым за одну парту посадили, у Махи крыша поехала. Ну то есть Маха стала всем девчонкам и мальчишкам в классе помогать, кто в кого влюблен.

Видимо, дошла очередь до Зины.

— Маха, не морочь меня, мне еще стенгазету сегодня рисовать, давай по делу: кого и как я извожу.

— Нет, вы видали! — обратилась Маха к невидимым свидетелям творящегося безобразия. – Она даже не в курсе! А ты хоть розу у себя на столе вчера заметила?!

Роза, действительно, вчера на столе была. Белая, с розово-зеленоватым отливом. Зина её дома поставила в вазу, а потом запечатлела в очередном своем альбоме. Зина представила себе вдруг ясно, что надо будет раскрасить розу акварелью, потому что в карандаше она не будет смотреться, как живая. А вот акварель…

Вдруг Зина почувствовала, что её трясут. Маха схватила её за плечи и теперь раскачивала из стороны в сторону, приговаривая страстным шёпотом:

— Зинка, очнись! Красавица ты наша спящая! Так же вся жизнь пройдёт!

— Маха, прекрати меня трясти! — взмолилась Зина. — Просто скажи, кто и что делать?

— Вот! Заговорила, как человек! — обрадовалась Маха и отпустила Зинкины плечи.

— Значит так, Григорьев глаз с тебя всю четверть не сводит. Уж он и так, и эдак к тебе подъезжал. И в кино приглашал, и в театр, и на день рождения звал, и даже стихи написал, не говоря уже о розе, а ты — только «спасибо!» и все. Зинка, ты меня слышишь?!

Зина утвердительно кивнула, хотя честно говоря, сосредоточиться на беседе ей было довольно трудно.

Во-первых, ей надо было нарисовать сегодня стенгазету, а во-вторых, успеть на занятия в художественную школу. Сегодня они опять готовят работы на выставку, если Зина и на этот раз получит первый приз, как уже бывало, то ее работы опубликуют в новой азбуке, которую готовит к изданию один благотворительный фонд по защите природы, а потом может быть даже международном журнале.

Публикация — это всегда хорошо. Хотя, конечно, что-то рисунки теряют. Словно, на глянцевой бумаге из них уходит часть жизни…

— Зинка! — закричала Маха в отчаянии. — Где ты?! Ну почему, почему я с тобой дружу?!

— Дружишь не почему, а просто! — улыбнулась Зина. — Ладно, где там твой Григорьев. Поговорю с ним.

— И в кино пойдешь? — строго спросила Маха.

— Пригласит — пойду! — с улыбкой ответила Зина. — Чего не сделаешь ради подруги!

Москва, октябрь 2010