Вместо предисловия В апреле 2010 года, прибыв в Москву на подведение итогов Второго конкурса «Звёзды Внеземелья» и вступив на площадь перед Музеем космонавтики, я испытал противоречивые чувства. С одной стороны, это – приподнятое настроение, приехал на встречу с друзьями по сайту, с однокурсниками, предстоит награждение по итогам одной из номинаций. Все это наполняло меня естественной радостью. А с другой стороны, я был огорчен увиденным мной на этой замечательной площади. Вернее сказать, неувиденным. Но, пожалуй, хватит морочить голову читателям и объяснить, в чем дело. А дело вот в чем. Я сейчас собираю материалы о малоизвестном широкому кругу людей пионере космонавтики Ари Абрамовиче Штернфельде (1905-1980). Ученый с мировым именем, автор первых книг о космических полетах, обладатель самых престижных Международных премий по космонавтике, он переписывался К.Э.Циолковским, работал вместе с будущими академиками С.П.Королевым и В.П. Глушко. Памятники всем этим выдающимся людям стоят на площади. Памятника А.А. Штернфельду нет. Это чувство горечи, посетившее меня на площади, нашло подпитку после открытия церемонии подведения итогов. Перед началом церемонии писатель Сергей Иванович Павлов попросил почтить память недавно ушедшего от нас космонавта, дважды Героя Советского Союза В.И Севастьянова. Оказалось, что один из первых наших космонавтов был многолетним другом писателя, они даже вместе учились в одной школе и в одном классе в городе Сочи. А мне сразу вспомнились слова Виталия Ивановича, сказанные им о книге А.А.Штернфельда «Введение в космонавтику», изданную в теперь уже таком далеком 1937 году: «Это большая книга знаний, с помощью которой мы входили в Космонавтику». Ари Абрамович очень гордился этим отзывом и привел его в предисловии ко второму изданию книги, вышедшему спустя почти через 40 лет, в 1975 году. Первое лирическое отступление Мое знакомство с жизнью этого замечательного ученого началось со спора. Как-то в разговоре со старейшим работником Свердловской железной дороги Михаилом Ароновичем Раппопортом я обмолвился, что собираю марки по теме «Нобелевские лауреаты». В ответ мой собеседник сказал: - В годы войны я жил в городе Серове Свердловской области и дружил с лауреатом Нобелевской премии. - Такого не может быть! – категорично возразил я. - Почему? – удивился Михаил Аронович - Потому, что я точно знаю, что никто из Нобелевских лауреатов на Урале никогда не жил. В начале века, в 1916 году в Пермской губернии, во Всеволодо-Вильве жил Борис Пастернак, но тогда он не был лауреатом, поскольку получил премию только более 40 лет спустя, в 1958 году. Видимо, мои познания в данном вопросе смутили старого железнодорожника, и он уже с сомнением произнес: - Странно, я сам видел у него диплом Международной премии, это был ученый с мировым именем! - А как звучит его имя? - Ари Абрамович Штернфельд. К моему стыду, я никогда не слышал этого имени! И я стал «копать» литературу, расспрашивать людей из Серова, словом, искать. И открыл для себя действительно замечательного ученого и популяризатора науки (1). А в 2000 году даже опубликовал очерк «Пионер жил на Урале» в газете «Менора» (2). С тех пор я интересуюсь жизнью и творчеством этого человека. Хочу поделиться здесь найденными материалами (3-11) Вся жизнь Ари Абрамовича оказалась тесно связанной с тремя странами – Польшей, Францией и Советским Союзом. Он родился 14 мая 1905 года в старинном польском городке Серадзе, недалеко от Лодзи. Отец, Абрам Штернфельд, занимался торговлей мукой. Согласно родословной книге, хранящейся дома, род Штернфельдов происходил от выдающегося еврейского мудреца, философа, врача, астронома, теолога Моисея Маймонида (1135-1204), известного также под именем-аббревиатурой Рамбам. Абрам Штернфельд видел будущее сына в религиозной деятельности, мечтал, чтобы Ари, имевший, кстати, и второе, библейское имя - Яков, стал раввином. Поэтому, согласно еврейской традиции, мальчика с четырех лет отдали в религиозную школу - хедер, где он постигал иврит, а в дальнейшем изучал священные книги – Тору и Талмуд. В 1915 году семья переехала в Лодзь и, поскольку Ари не проявлял особого рвения в изучении религиозных предметов, решено было продолжить образование мальчика в еврейской гуманитарной гимназии, которая выдавала своим выпускникам два аттестата зрелости – по иудаистике и по общеобразовательным предметам. В гимназии Ари особое внимание уделял естественнонаучному циклу - физике, математике, философии. По вечерам он посещал еще и курсы для углубленного изучения физики. Познакомившись с теорией Альберта Эйнштейна, он для уяснения отдельных непонятных вопросов написал письмо великому физику, и тот ответил гимназисту, прислав необходимые разъяснения. Правда, в своих воспоминаниях Ари с юмором написал, что хотя тщательно перевел всё, что было написано рукой Эйнштейна в почтовой открытке, но все равно ничего не понял. В июне 1923 года Ари Штернфельд с блеском окончил гимназию и в то же лето поступил в Ягеллонский университет в Кракове на философский факультет, который, по сути дела, был физико-математическим. Но, видимо, что-то студенту-первокурснику не понравилось в Кракове, и он решил переехать во Францию. Там ему пришлось пережить немало лишений, поскольку отец не мог помочь сыну материально (в семье, кроме сына, было ещё три дочери) и пришлось много работать для того, чтобы и прокормить себя, и отложить деньги на учебу. В Париже довелось поработать и грузчиком, и учеником парикмахера, и рабочим на автомобильной фирме «Рено». Для продолжения образования молодой человек выбирает Институт электротехники и прикладной механики при университете города Нанси в Лотарингии, через три года оканчивает это учебное заведение с дипломом инженера-механика. Второе лирическое отступление Думало ли тогда руководство прославленного университета в Нанси (основан в 1572 году), что будет гордиться этим своим выпускником? Трудно сказать. Но через много лет Ученый совет этого университета присвоит своему питомцу ученую степень доктора наук honoris causa, а Нансийское ученое общество изберет Ари Абрамовича своим почетным членом. Мне, когда я писал это эссе, было интересно прочитать в Википедии (9), что Университет в Нанси считает А.Штернфельда одним из самых прославленных своих выпускников. Судьба молодого специалиста в области электротехники и прикладной механики складывается весьма удачно. Он работает по совершенствованию промышленного оборудования, придумывает новые автоматы и даже приобретает репутацию «изобретателя, работающего по заказам». К числу его работ относится, к примеру, автомат для производства искусственного жемчуга, робот, повторяющий движения человека (3). Незаурядный инженерный талант Ари Штернфельда получает известность и за пределами Франции. В 1932 году удачливый изобретатель получает приглашение от Наркомтяжпрома СССР посетить Советский Союз для оформления проекта по роботу-андроиду для выполнения опасных технологических работ, и в том же году поездка состоялось. Однако работа по чужим заказам не может удовлетворить пытливый ум Ари. Ведь он еще со школьных лет «заболел» идеей полетов в космическое пространство. И он поступает в докторантуру прославленной Сорбонны, университета Парижа. Поступает с твердой решимостью изучать интересующую его проблему. Он штудирует работы коллег по увлечению. Наталкивается на работу К.Э.Циолковского, опубликованную в 1903 году. И специально изучает русский язык, чтобы досконально разобраться в работах энтузиаста из Калуги. А ведь есть еще и работы немцев Германа Оберта и Вальтера Гомана, француза Робера Эсно- Пельтри, американца Роберта Годдарда и других. Результатом изучения литературных материалов и собственных разработок докторанта явилась диссертация, посвященная ракетной технике и освоению космического пространства. Казалось бы, что всё хорошо, однако научные руководители Ари Штернфельда академик Кениг и профессор Оклер сочли идеи своего подшефного фантастическими и фактически отказались от руководства. Они посоветовали фантазёру заняться чем-нибудь более земным, например, теорией резания металлов. Но упрямый мечтатель не желал отступать. К этому времени он имел единомышленников, и одним из них был К.Э.Циолковский. С ним Ари списался еще в 1930 году, и далее их переписка продолжалась вплоть до смерти великого калужанина в 1935 году. В 1930 году Ари Штернфельд опубликовал в газете «Юманите» научно-популярную статью по космосу с портретом К.Э.Циолковского (свою фотографию с датой рождения на обороте Константин Эдуардович прислал в Париж по просьбе А.Штернфельда). Третье лирическое отступление В свое время меня очень удивило, почему статья была опубликована именно в этой газете, центральном печатном органе социалистической партии, основанной еще Жаном Жоресом в 1904 году, а с 1920 года ставшей основной трибуной французских коммунистов. Дело в том, что в те годы Ари Штернфельд был убежденным приверженцем социалистических идей, чему, видимо, способствовали жена Густава (урожденная Эрлих) и сестра Франка, которые были активными коммунистками. В той статье Ари Штернфельд писал: «Только социалистическое общество откроет путь к освоению космического пространства». Это убеждение впоследствии приведет ученого в Советский Союз, но я несколько забегаю вперёд… После неудачи в Сорбонне Ари Абрамович вернулся в Лодзь, в отеческий дом, чтобы продолжить свои занятия. Это было трудное время, занятое напряженным трудом в условиях, плохо приспособленным для серьезных расчетов. У начинающего ученого не было даже арифмометра. Впоследствии он с грустным юмором вспоминал о том времени: «Арифмометр каждую субботу выносил для меня из конторы большого завода один служащий, а в понедельник утром арифмометр опять стоял на своем месте. Даже бумаги мне не хватало: писал я на кусках оберточной бумаги или макулатуры, которую предварительно обрезал до одного размера. Кроме того, в комнате было очень мало света, окна открыть было нельзя, солнце туда никогда не заглядывало…» (3). И всё-таки, несмотря на все трудности, энтузиаст заканчивает рукопись книги «Введение в космонавтику» и конце 1933 года делает доклад о своей работе в Астрономической обсерватории Варшавского университета. Увы, польские астрономы приняли доклад довольно сдержанно, если не сказать холодно. Многие идеи докладчика показались слушателям просто фантастическими. Четвёртое лирическое отступление Пути господни неисповедимы. Снова встретиться с польскими учеными Ари Абрамович сможет только спустя 32 года в 1965 году, когда приедет в Варшаву на празднование 350 - летия со дня рождения Николая Коперника. Приедет «на белом коне», ученым с мировым именем, чьи идеи получили блестящее практическое подтверждение в ряде космических полетов. Несмотря на неудачу в Варшаве, Ари не складывает оружия. Он посылает две свои работы во Францию, и они попадают в руки Жана Перрена, Нобелевского лауреата, и Эрнеста Экслангона, директора парижской обсерватории. Эти ученые представили работы бывшего докторанта Сорбонны во Французскую академию наук. Проходит несколько месяцев, и в мае 1934 года Ари Штернфельда приглашают для доклада в Париж. Ученый произносит доклад в аудитории Сорбонны под названием «Декарт». Его доклад назывался «Некоторые новые взгляды на астронавтику». В зале присутствовали один из пионеров исследования космоса Роббер Эсно-Пельтри и меценат-промышленник А.Л.Гирш, учредившие в 1927 году первую Международную премию по астронавтике. Доклад был тепло встречен учеными. О нем дали положительные отзывы и Г. Оберт, и В.Гоман, и Ж.Перрен, и П.Ланжевен. Пророческими оказались слова академика П.Гельброннера, обращенные к молодому ученому (напомним, что к той поре Ари исполнилось только 29 лет!) - «Вы в такой же степени поэт, как и реалист. Вы верите в идеалы будущего, и я желаю Вам надолго сохранить этот исторический запал» Рукопись книги с расчетами наиболее выгодных космических траекторий была удостоена Международной премии Комитета астронавтики Французского астрономического общества. Премию Ари Абрамовичу вручили 6 июня 1934 года в самой большой аудитории Сорбонны под названием «Амфитеатр Ришелье». Пятое лирическое отступление Видимо, диплом этой Международной премии и видел мой собеседник Михаил Аронович Раппопорт в доме эвакуированного ученого в Серове и принял этот документ за грамоту Нобелевского лауреата. Впрочем, он не очень сильно ошибся, поскольку премия Эсно-Пельтри очень и очень престижна. После получения премии А.Штернфельд стал известным человеком, его приглашают на работу в разные страны, и он принимает приглашение приехать в Советский Союз. В 1935 году супруги Штернфельд приезжают в Москву и через год получают советское гражданство. Ари Абрамович устраивается на работу в Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ), где трудятся замечательные ученые, такие же энтузиасты. Имена И.Т.Клейменова, Г.Э Лангемака, М.К.Тихонравова, С.П.Королева, В.П.Глушко, Ю.А.Победоносцева и других оставили яркий след в ракетной технике и освоении космоса. Не менее значительны заслуги в этих областях и А.А. Штернфельда. Рукопись книги Ари Абрамовича «Введение в космонавтику» была переведена главным инженером РНИИ Г.Э.Лангемаком на русский язык и была издана в 1937 году. Переводчик очень добросовестно отнесся к переводу, сохранив авторские термины. По сути дела, до сих пор используемые всеми слова «космонавтика», «космонавт», «космодром», «перегрузка», «первая космическая скорость» и другие вошли в русский язык с подачи Ари Абрамовича. Но, конечно, главным научным достижением А. Штернфельда является расчет оптимальных орбит космических полетов, за что ученого часто называют «штурманом космических трасс». Важно заметить, что эти расчеты не потеряли своей актуальности и в настоящее время. Хорошо работалось ученому в Реактивном институте, но это уже было время «Большого террора» Вскоре были арестованы и расстреляны И.Клейменов с Г.Лангемаком, осуждены и сосланы в лагеря В.Глушко, С.Королев. А потом пришел день, когда вахтер отобрал пропуск в институт у А.Штернфельда, а в отделе кадров ему предложили написать заявление об увольнении по собственному желанию. Причину этого ему не объяснили. Шестое лирическое отступление До сих пор не могу понять, почему «компетентные органы» пощадили ученого. Ведь, казалось бы, какая удобная мишень! И зарубежное происхождение, и знание иностранных языков, и связи с учеными Польши, Германии и Франции. Какое поле для деятельности искателей вредителей и шпионов! Но, тем не менее, пронесло. Почему его не арестовали? Возможно, побоялись тронуть ученого с мировой известностью и авторитетом, может, из-за каких-то других интересов. Не тронули. Только потом ученому уже никогда не пришлось работать в коллективе единомышленников. Далее всю свою жизнь Ари Абрамович работал над проблемами космоса в одиночку. Все его попытки устроиться на работу в «стране победившего социализма» кончались неудачей. Не помогло даже обращение в самые высшие инстанции. 16 мая1939 года ученый пишет письмо в ЦК ВКП(б) и лично И.В. Сталину: «"...После удаления меня из НИИ, где я занимался вопросами астронавтики, все мои усилия устроиться на работу в АН остаются безрезультатными. Я осмеливаюсь просить Вас помочь мне продолжать работу в области, в которой после кончины Циолковского в Советском Союзе, по моим сведениям, никто не работает. Мне представляется поистине парадоксальным тот прискорбный факт, что одному из немногих специалистов в мире в данной области нет возможности нормально работать..." И далее ученый подчеркивает то обстоятельство, что помощь ему не требует больших материальных затрат: «Для моей дальнейшей теоретической работы работы не нуждаюсь в специальном оборудовании: спокойная рабочая обстановка и возможность пользования электрической счётной машинкой – это всё, в чем нуждаюсь в данное время» . Увы, и это не помогло, И энтузиаст продолжает свои работы дома, в комнате, расположенной в Марьиной Роще на Новосущевской улице… Война для семьи Штернфельдов началась 1 сентября 1939 года, когда Германия напала на Польшу. Все польские родственники Ари Абрамовича, кроме сестры Ады, ранее эмигрировавшей из Польши, погибли от рук фашистских палачей. А в 1941 году война пришла и в СССР. Тридцатишестилетний ученый просится в армию, но получает отказ, а затем супруги Штернфельды с двумя маленькими дочками эвакуируются на Урал, в Свердловскую область. Густава Львовна с девочками попадает в северный городок Новая Ляля, где местной школе требовался учитель французского. Первый год эвакуации Густава Львовна прожила одна, поскольку муж уехал еще севернее, в город Серов, где стал преподавателем технических дисциплин в Металлургическом техникуме. Из-за недостатка преподавателей докторант Сорбонны вел курсы математики, физики, сопромата, деталей машин, черчения. Седьмое лирическое отступление Меня заинтересовал период жизни Ари Абрамовича в Серове. В краеведческом отделе Областной библиотеки Белинского в Екатеринбурге мне удалось почитать старые газеты и найти воспоминания об А.Штернфельде. Так, например, Г.Гулин, учившийся в техникуме, вспоминает о том, что «Ари Абрамович умел заинтересовать всю аудиторию, и каждый из нас стремился быстрее и точнее выполнить его задание… Нам нравились и его строгость, и его деловые шутки…Даже оценки ответов после опроса у него были необычными: с шутливой серьезностью он выводил среднюю оценку на логарифмической линейке с точностью до десятых долей…После первых же минут знакомства повёл беседу о первой и второй космических скоростях. Нам было понятно, что разговор вышел за рамки программы…» Я продолжал расспрашивать о Штернфельде всех знакомых бывших жителей Серова, и мне повезло. Мой товарищ по писательской организации Екатеринбурга поэт Юрий Конецкий, уроженец этого северного городка, оказывается, посвятил ученому в своей поэме «Звездный ковш» такие строки: Введенье в космонавтику прочтите За Циолковским вслед шагал другой… В бараке двухэтажном жил учитель, В наш городок заброшенный войной. Голодовал, преподавал студентам Всё то, что, нужно, чтоб варилась сталь, Считая мысль – важнейшим инструментом, И сквозь войну глядел в иную даль … Орбиты … Цифры … Свежий ветер в фортку Врывается, но мыслей не спугнуть, - Выводит на доске созвездья формул, Что в звёздные миры проложат путь … Но, всё-таки, мечтать об этом странно, Когда глухое время над страной, И танковый кулак Гудериана Еще не смят уральскою бронёй, В опасности всемирная культура, И будущее нынче – без цены, И выживет ли гжатский мальчик Юра В том голоде и холоде войны? Сонет-акростих А вкусишь ли плоды своих трудов, Рискнувший вызнать тайны мирозданья? И неужели будет мир готов Шагнуть навстречу звёздному сиянью? Такое время, что не до миров, - Ееропа, жизнь подверглись испытанью. Разор и смерть – не лучший путь к братанью,- Недаром скорбный лик Земли суров. Фантастика? Но говорят расчёты, Есть путь к звезде, тропинки сложных трасс Лежат вблизи домашнего порога. Да будет мир, и дерзкие пилоты Пусть формул правоту проверят строго И встретит человек свой звездный час. О человеческих качества большого ученого мне поведал тот же М.А.Раппопорт: «Его все уважали и ценили в Серове. Это был образованнейший, интеллигентнейший и в то же время скромнейший человек. В то время я работал на станции Серов и был рад хоть чем-то ему помочь, облегчить его возвращение в Москву». В столицу семья вернулась в декабре 1944 года. Ари Абрамович продолжает заниматься космической тематикой. В 1949 году выходит в свет книга «Полёт в мировое пространство», а в 1956 году, за год до начала космической эры, читатели увидели книгу «Искусственные спутники Земли». Книга принесла автору мировую известность, в течение двух лет она была издана 25 раз в 18 странах. Автора приглашают сделать доклады за рубежом, но он считается «невыездным» Восьмое лирическое отступление Я много думал над тем, почему же «товарищи» с площади Дзержинского не выпускали выдающегося ученого за рубеж. Напомню, что с момента своего приезда в Советский Союз в 1935 году А.Штернфельду удалось съездить за рубеж только спустя 30 лет в Польшу, но это был исключительный случай, поскольку за его приезд хлопотал сам тогдашний Генеральный Секретарь Польской объединенной рабочей партии Владислав Гомулка. Ученому разрешили съездить на конференцию, но по Варшаве за ним неотступно ходили два «астронома в штатском». Возможно, что «невыездным» Ари Абрамович стал из-за того, что дважды (в 1946 и 1956 годах) подавал заявления на выезд на постоянное место жительства в Польшу (8). В 1962 году ученый награждается премией, учрежденной Анри Галабером. Тогда же этой же премии был удостоен Юрий Гагарин. Первый в мире космонавт получил свою премию в Париже, а Ари Абрамовича во Францию не отпустили. И только когда сам учредитель премии приехал в Москву, ученый-лауреат смог получить престижную награду. Очень тяжелой была жизнь без постоянной работы. По сути дела, семья жила на случайные заработки мужа и на заработки жены, выполнявшей переводы с польского на французский. А между тем приближался пенсионный возраст. И оказалось, что этот человек не выработал пенсионный стаж, поскольку очень мало времени находился на государственной службе. Великий труженик, принесший славу Советскому Союзу, оказался перед угрозой нищенской старости. Спасибо, в дело вмешался тогдашний Президент Академии Наук М.В.Келдыш, добившийся назначения шестидесятилетнему ученому пенсии. Тогда же ему присвоили ученую степень доктора технических наук honoris causa, звание Заслуженного деятеля науки и техники РСФСР. Почетных научных степеней и званий ученого удостоили в Польше и во Франции. Девятое лирическое отступление В 2003 году писательская судьба забросила меня на научно-литературную конференцию в маленьком городке Кирьят Экрон в центре Израиля. Одна из устроительниц конференции, рассказывая о достопримечательностях городка, сообщила, что здесь живет дочь большого ученого Ари Штернфельда, Элла, более того, она является подругой устроительницы. Я тут же попросил позвонить Элле, но ее, к моему глубочайшему сожалению, не оказалось в городе. Позднее я узнал, что в 1996 году в городе проходил «научный конгресс, на котором присутствовали сотни ученых и послы: Польши - Войцех Адамецки, России – Александр Бовин и Франции – Жан-Луи Дюкло. Был открыт барельеф Штернфельда, который был вылеплен другом Штернфельда, знаменитым во Франции скульптором Михаилом Мильбергером. (9) Сообщалось также, что именем А. Штернфельда названа одна из улиц Кирьят Экрона. Странно – в другом источнике я читал, что названа не улица, а плошадь, а в третьем – бульвар. Позвонил в Кирьят Экрон и узнал, что ни то, ни другое, ни третье. Было только решение муниципалитета об увековечении имени А. Штернфельда, но практически пока в этом направлении ничего не сделано. Есть, правда, уголок ученого в городской библиотеке. И вот о чем мне подумалось. Ну, хорошо, в Израиле Ари Абрамович никогда не жил, даже не бывал. А вот в Москве прожил с 1935 по1980 год, исключая несколько лет эвакуации. И хотя память о знаменитом ученом в столице сохраняется (установлена мемориальная доска на доме № 3 по Мало-Патриаршему переулку, где он жил, функционирует Мемориальный кабинет А.А.Штернфельда в Политехническом музее), но всё-таки, может, стоит подумать московским властям о присвоении имени всемирно известного ученого одной из улиц города? Мне кажется, это было бы справедливо. А учёный продолжал работать, работать до самых последних дней. Ари Абрамович Штернфельд умер 5 июля 1980 года в возрасте 75 лет. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Памятник представляет собой раскрытую книгу, на левой странице которой укреплен барельеф ученого и надпись – Ари Штернфельд Пионер космонавтики 14.5.1905 – 5.7.1980 на правой странице изображена биэллиптическая орбита подлета космического аппарата к небесному телу. Венчает страницу девиз по латыни - Per aspera ad astra (Через тернии к звёздам) Что ж терний на его пути хватало. К счастью, и звёзд - тоже! Десятое лирическое отступление А сейчас я решил помечтать. Моему младшему внуку Дане всего двас половиной года, но он уже четко знает, что такое ракета. Видел он и портрет красивого и мудрого человека Ари Штернфельда. Убежден, что через каких-нибудь 25-30 лет я получу от него эсэмэску примерно такого содержания: Дедушка, право, не скрою – Близок торжественный час, Я в воскресенье с женою Утром отправлюсь на Марс. Всё мне привычно, знакомо, Здесь я бывал, и не раз – Очередь у космодрома Возле космических касс. Всюду предстартовый трепет, Мудро взирает на нас Ари Абрамович Штернфельд, Лоцман космических трасс. И в заключение считаю своим приятным долгом выразить глубокую благодарность дочерям ученого Майе Ариевне Штернфельд, проживающей в Москве, и Эльвире Ариевне Берман-Штернфельд, ныне проживающей в Нью-Йорке, за ряд полученных от них книг, статей, фотографий и документов, а также за ценные советы и замечания, которые я получил после прочтения ими данной рукописи ЛИТЕРАТУРА: 1.Прищепа В.И., Дронова Г.И. Ари Штернфельд - пионер космонавтики. 1905 - 1980. (Сер. Научно-биографическая серия) М. Наука 1987 г. 192 с. 2.Марк Луцкий «Пионер жил на Урале» // газета «Менора», Екатеринбург, №4 (35), апрель 2000, с.6-7 3.М.Штернфельд Мечтатель-реалист, // «Наука и жизнь» 1998, с. 40-44 4.Эльвира Берман-Штернфельд Ари Штернфельд – пионер космонавтики Годы жизни во Франции // Русские евреи во Франции, статьи, мемуары, эссе, книга1, Иерусалим 2001, с.286-300 5.М.Вольф. Штурман космических трасс Ари Штернфельд (пер. с идиша А.Лондона) «Заметки по еврейской истории» № 44, 19 июля 2004, http://berkovich- zametki.com/Nomer 44 6.М.Штернфельд Классик космонавтики // «Наука и жизнь» №6, 2005 7. Ирина Березная, Леон Адлерштейн - Ари Штернфельд - пионер советской космонавтики (К столетию со дня рождения) (К столетию со дня рождения) 10.Штернфельд Ари // Краткая еврейская энциклопедия, т.10, кол.360-362, Иерусалим 5 июля 1980 года. 11.Н.С.Наровлянский Штурман космических трасс Ари Штернфельд, издатель – Совет ветеранов строителей космических стартов, Москва 2006, с.272 | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
