Зачем? И в самом деле, зачем я каждый вечер приползаю на эту скамейку? Сижу, курю и смотрю на кусочек неба между домами. Там совсем ничего нету, просто пустой клочок чужого провисшего неба. В полнолуние там появляется Луна, ослепительно-белая и зовущая. Наверное, однажды я уйду за ней. Наверное, даже скоро.

Пока эта лавочка составляет часть моего довольно тесного мира. Мира, в котором я один, в котором у меня свои отношения с жизнью и со смертью. Никто сюда не забредает даже случайно, да я и не жду никого. Мне тепло и уютно в моем коконе. Перед тем, как стать бабочкой, гусеница окукливается. Потом вылетает в слепящий мир, где жизни у нее - несколько дней, но какой жизни! Осененной ярким узором радостных крыльев, напоенной цветочным нектаром и солнцем. Наверное, я жду своих нескольких дней, ради которых стоило терпеть это жалкое и унылое существование.

 

-Скажи, ты каждый вечер сидишь на этой скамейке, тебе не скучно?

-Нет. Я думаю.

-О чем?

-Я не знаю.

 

Я действительно не знаю. Если бы я шел к моей лавочке, заранее зная, планируя - вот, сегодня я буду думать о родителях, а завтра о друзьях - я бы развернулся и пошел домой. Я смотрю в клочок чужого неба, которое стало уже моим и помню звезду, которую я там впервые увидел. Вот уже год, как эта звезда со мной. Даже если я ни о чем не думаю, я просто смотрю на нее, иногда разговариваю:

- Здравствуй, моя Звезда! Как тебе спалось, как смотрелось на нашу грешную далекую землю? Все меняется, правда? Только я на этой лавочке опять. Ты ведь видишь меня? Здравствуй, Звезда!

 

Наверное, местная публика считает меня немного того, с приветом. Я не жажду общения, не мусолю сплетен. У меня нет своего мнения о забастовке, объявленной Гистадрутом*. Мне не нравится война в Ираке. Меня бесит американская национальная сытость. Я люблю ирландскую музыку. Все это публику настораживает. Она этого не понимает.

 

*) Израильское объединение профсоюзов.