Александра ходила из угла в угол: «Господи! Да когда же это кончится?!» За стеной, в соседней квартире, надрывно визжала гармонь и громыхал голос Петьки Жукова: «Эх, полным-полна коробушка!…». А время уже заполночь.

Александра подошла к дивану, где, как ни в чем не бывало, похрапывал Виктор. «Витюша, а, Витюша», - она потормошила мужа за плечо. «Чего тебе, Шура?» - спросонья спросил Виктор и повернулся на другой бок. «Да проснись же ты», - уже с недовольными нотками в голосе произнесла Александра. «Ну что случилось? Такой сон снился, а ты…» «Да брось ты со своим сном. Лучше угомони соседа. Опять, видно, нализался и теперь вот гармонь свою тискает».

Виктор почесал затылок и с усмешкой произнес: «Ну, а ежели ему тискать больше некого, вот и отводит мужик душу». «Да ну тебя. Ведь голова трещит, ночь на дворе, а он развел тут шумиху. Пошел бы ты, угомо-нил его, что ли…». «Да-а-а, попади сейчас кто Петьке под руку, так потом и мама родная не узнает»…

Александра с презреньем взглянула на мужа. «Ну, ладно, ладно, придумаю что-нибудь» - пошел он на попятный, - «Только не смотри на меня так». Виктор не любил, когда жена вот так принижала его. Петьку он не боялся, да и сосед был парень неплохой, только, правда, по пьянке становился дурным каким-то и без разбору раскидывал свои пудовые кулачищи, если кто предъявлял претензии к его персоне.

Петька был из той категории мужчин, про которых говорят одним словом – «вышибала». Поэтому Витька и не собирался идти сейчас к соседу разбираться и урезонивать. Но все же стал думать, как ему выйти из положения, чтоб Александра успокоилась. А из-за стены тем временем неслось: «Раскинулось море широ-о-о-ко…»

И тут Виктора осенило. Да как же он позабыл! Вот голова садовая! Александра с любопытством глянула на мужа: «Интересно, что это он удумал?» А поняв, ахнула: «Батюшки, и ты туда же…». Виктор же, довольный, вынимал из футляра свой баян.

Поставив табурет у стены, за которой басил Петька, он сел, пригладил инструмент поудобнее на коленях, провел пальцами по кнопкам и развернул меха. И начал со своей любимой: «Эх, дороги, пыль да туман…»

Сосед за стеной притих. «Шур, видишь! Во как я его…» И только Виктор произнес это, как Петька вновь, еще громче забасил: «Распрягайте, хлопцы, коней!»

«Врешь, не возьмешь», - сквозь зубы процедил Витька и рванул баян. «Эх, яблочко, да на тарелочке!» А сосед еще громче завел: «Очи черные, очи жгучие…»

Витька стал заводиться. Ну, я ему покажу! И загор-ланил: «Как родная меня мать провожала, эх!!»

Александра была уже не рада, что разбудила мужа. Голова у нее шла кругом от этой музыкальной какофонии. Но она понимала, что Виктора теперь не остановить…

А Петька уже кричал через стенку, что Витька не умеет играть, что руки у него не в то место вставлены, на что тот в ответ ему орал: «Да сам ты! Всего две ноты знаешь!».

В противоположную стену вдруг стала стучать бабка Анисья, причитая: «Что же вы, ироды окаянные, делаете…»

Мужики же вошли в раж. Они ругались, горланили невпопад одну за другой песни. Надрывались гармонь и баян.

Виктор решил больше не слушать, что кричит ему Петька и играл все подряд, что приходило ему на ум.

Шел уже третий час ночи. Витька, склонив голову на корпус баяна, с закрытыми глазами дергал инструмент и мычал себе под нос (голос охрип, орать он больше уже не мог): «Живет моя отрада…»

Александра ходила, держась за голову руками. По щекам ее текли слезы, она ругала мужа, но тот ничего не слышал. Тут в дверь постучали. Отворив ее, Александра, ойкнула.

На пороге стоял участковый, из-за его спины выглядывала старая Анисья. «Вот он, ирод, спать людям не дает», - показывала она на Виктора.

До Витьки как-то не сразу дошло, что участковый пришел за ним. Он недоуменно взглянул на жену: «А что же Петька?» Та сквозь слезы простонала: «Да он-то уже часа два как молчит. Видно, спит уже давно».

«Ладно, лясы точить, - участковый Самоваров не любил долго ждать. – Одевайтесь Виктор Андреевич, пройдемте. «Куда это? – встрепенулся Витька. «Куда, куда… Туда, где за хулиганку сидят», - буркнул участковый.

…Остаток ночи Виктор провел в «холодной», размышляя о том, как все несправедливо в этой жизни. Сплошь и рядом страдают невиновные. А ведь это все Александра виновата, зачем его будила.

«Приду домой, прибью». Рассуждая так, Витька мысленно оправдывал себя, а заодно и соседа Петьку, обвинив во всем свою жену. И ему даже легче стало, что когда отпустят – будет на ком отыграться.