Как я ездил жениться на Марине Влади.

 

Сидел я однажды на ночном дежурстве и разгадывал кроссворд. Зевота сводила челюсти, кроссворд был утомительный и сложный, кондишн гнал тёплый воздух с диарейным звуком и запахом, дремать было нельзя, мысли в голове не роились и даже не скреблись.

 

-Деталь, предназначенная для циклического восприятия давления расширяющихся газов и преобразования его в поступательное механическое движение, 7 букв, - прочёл я и начал вспоминать теорию механизмов машин.

- Ну, это, наверное, поршень, - подсказал мягкий мозг и оказался прав.

- Прибор цилиндрической формы, имеющий осевое отверстие, в которое входит сопрягаемая деталь, 6 букв.

- Да втулка, жеж, мать её, - пришла догадка.

- Стоп! - подумал я. - Это на шо же автор таким образом мне намекает?

Мысли плавно ушли в известном всем озабоченным холостякам направлении. Посидел я ещё полчасика, вообразил разные порнокадры со своим собственным поршнем и вспомнил знакомые втулки. Взбесившееся до безобразия либидо пришлось пристегнуть наручниками к ноге и вернуться к кроссворду.

- Древнее антропоморфическое каменное изваяние, 4 буквы.

- Не может быть! - ахнул я и представил себе та-а-акую «бабу», но не на четыре буквы, а на все согласные.

Тут я понял, что, несмотря на жару, смертельно хочу бабу, не то застрелюся, и, на всякий случай, поставил «Беретту» на предохранитель.

Ситуация напоминала анекдот про слона: «Хотеть-то он хотит, да кто ж ему дасть?»

Интернет в то время ещё не завезли, а жлобовидные розы сябитовы, все как одна переехавшие в Израиль прямо с Малой Арнаутской и открывшие свои «Давай подженимся», брали с клиентов нереальные деньги, в обмен пытаясь всучить всякий «неликвид».

И вдруг на той же странице, где был напечатан этот эротический кроссворд, я увидел столбик анкет людей, желающих познакомиться с лицом (или другой частью тела) противоположного пола. Всё, что для этого было нужно - это дать объявление в газету, заплатить сущий пустяк, сообщить номер своего телефона.

Объявление, причём оригинальное и привлекательное, для меня проблемы не представляло, а вот с телефоном была неувязочка. По правилам этой службы годились только сотовые телефоны, а они только появились и стоили состояние.

Но я уже завёлся, поэтому прямо с утра пошёл в офис «NOKIA» и купил мобилу за тысячу двести зелёных американских шекелей.

В объявлении я написал, что по природе являюсь злостным семьянином, поэтому рассчитываю на знакомство исключительно в серьёзных целях. Подумав, я прибавил себе жалование, рост и убавил возраст. Совсем чуть-чуть. Процентов этак на пятнадцать, не более. Ещё я написал, что с моего балкона открывается вид на Красное море.

Правда балкона у меня не было - по причине отсутствия квартиры.

Проживал я в служебной квартире, где у меня была своя каморка. От чертогов папы Карло мою каморку отличало то, что у него был нарисован очаг, а у меня кондиционер.

 

Пожелания мои были более чем скромные.

Я попросил тех женщин, чей вес превышает рост в сантиметрах минус сто десять, не беспокоиться, ибо мой телефон не принимает сигналы, исходящие от предметов большого веса.

Второе: предупредил, что на письма без фотографии мой секретариат не отвечает.

Третье: наивно попросил не звонить дам, чей рост превышает 175 сантиметров.

В-четвёртых, я сообщил, что преимущество имеют особы, делающие в слове «МАМА» менее пяти ашипок.

Кроме того, учитывая мой режим работы, я просил звонить только ночью.

Согласитесь, что ничего сверхъестественного я не просил по сравнению с теми нахалами, которые «грузят» девушек, желающих любви, своими глупыми притязаниями и длинными списками предпочтений.

Боже ж ты мой, что началось через неделю после отправки письма в эту службу?! Моё двенадцатичасовое дежурство пролетало как любовное свидание. Создавалось впечатление, что все незамужние женщины Эрец Исраэль ждут, не дождутся ночи, чтобы пометить своим звонком мой мобильник.

Я трещал по телефону по двенадцать часов кряду. Чтобы не спутать барышень, мне пришлось завести специальный каталог с кратким описанием возможных претенденток на поршень. Сам я почти никому не звонил - в этом не было необходимости. Поскольку путешествовать по огромному Израилю я не мог себе позволить, то просто сгруппировал дам по месту их проживания. Я выбрал трёх барышень, живущих на севере страны. Только не надо думать, что мне понадобились валенки и собачья упряжка.

 

Я взял отпуск на неделю и поехал навстречу с первой втул… э… девушкой в Хайфу. Кроме географических плюсов, я заценил и её умение себя преподнести.

Кстати, несмотря на моё строгое предупреждение, ни одной фотки, ни от одной дамы я так и не дождался. Пришлось верить на слово.

-Мариночка, ну, хотя бы опишите себя.

- Ну… Вам нравится Марина Влади?

Мой мозг моментально организовал отрывок из фильма «Колдунья». Сначала я чуть не взорвался от возбуждения, но затем вспомнил, что Влади снялась в этом фильме, когда ей было восемнадцать лет, а на совместной фотографии с Высоцким ей было уже за сорок, следовательно, на то время она являлась дамой за пятьдесят.

- Это в каком же фильме? - хитро спросил я. - В «Колдунье» или в «Двоих на диване?»

- А во всех, - не менее хитро ответила потенциальная невеста.

Спросить напрямую, сколько ей земных лет, я постеснялся, сел в машину, выжал педаль газа, и отпустил его уже в Хайфе. До недавнего времени в Израиле отсутствовала дорожная полиция в качестве особого подразделения (наподобие ГАИ), а надзор за соблюдением дорожных правил осуществляли обычные полицейские. Стоять на трассе им было скучно, потому что не было разнарядки сверху, по какому курсу нужно брать взятки за отсутствие аптечки и огнетушителя. Поэтому я проехал почти всю страну с Юга на Север за пять часов, так и не встретив ни одного полицейского.

Вероятно, сонные от скуки полицейские впервые увидели пьяного за рулём, когда в страну начали репатриироваться сибиряки, настоенные на девяностоградусных напитках, о которых Менделеев слыхом не слыхивал. Особенно хорошо эти напитки усваивались организмом, когда их 90˚ соединялись с 50-ю градусами израильской жары.

В Сибири такого симбиоза спирта с температурой достичь не удавалось из-за низкой температуры, поэтому местный израильский кайф был уже помесью алкогольного с галлюциногенным. Если бы водитель был в силах приоткрыть глаза, рот или, хотя бы, цыкнуть зубом, офицеру ни в жисть не пришло бы в голову, что перед ним пьяный. Как же можно такое представить, если в правилах написано, что пить за рулём запрещено?

 

Встретиться с Мариной мы договорились на Нордау, возле фонтана. К её самоописанию я был настроен скептически, поэтому, когда возле фонтана появилась удачная копия Влади возрастной группы «кому за тридцать», я насторожился, пытаясь понять в чём «фишка», и с какой стороны ожидать подляны.

Для начала я пересчитал у девушки все конечности. Протезов не наблюдалось.

Ноги, о которых принято говорить, что они произрастают из ушей, таки оттуда и произрастали, но сами уши находились на недоступной для меня высоте. Рост у этой копии был около ста восьмидесяти сантиметров вместе с ушами, а ноги обуты в «шпильки», каждая высотой с адмиралтейскую иглу.

Я понадеялся, что эта «каланча» меня не разглядит, но она направилась прямо ко мне.

- Привет, - сказала копия. – У тебя есть время?

- Ес-сес..но, - промямлил я, задрав голову.

-Где твоя машина? - спросила она, оглядываясь в уверенности, что машина сейчас всплывёт из фонтана.

Мы двинулись в направлении стоянки, причем за то время, что она делала шаг, мне приходилось делать два.

- Почему она меня ни о чём не спрашивает? - подумал я, открывая перед ней переднюю дверь.

-Поехали в Кирьят Бялик, желательно побыстрее, - нетерпеливо сказала красавица.

-Зачем? - поинтересовался я.

Она посмотрела на меня, как на душевнобольного, и возмущённо произнесла:

-У меня очередь к зубному, ты можешь побыстрее?!

-Боже, это не Марина, - промелькнула у меня запоздалая мысль. - А кто же тогда я?

Но не может же она не знать в лицо человека, который должен отвезти её к врачу.

- Марина, - вопросительно – утвердительно произнёс я и, сделав паузу, спросил. - Мы знакомы?

-Что?! - подпрыгнула Марина. - Ты разве не этот, ну.. как тебя, ну.., который из этого, из Эйлата?

С одной стороны мне стало легче, но с другой - мало что понятно.

-Так это я проехал через всю страну, чтобы отвезти тебя к врачу? - удивился я. - Кого-нибудь живущего поближе ты не могла попросить?

- Щас! Уже все разбежались гладить шнурки, чтобы меня везти в такую даль! - опять возмутилась девушка и в очередной раз посмотрела на меня, как на пришмеленного. - Я думала, что ты хочешь со мной начать?...

- Какое-то странное выражение, - подумал я. - По-каковски это? Спросила бы, хочу ли я с ней кончить, мог бы принять за конкретное предложение, а так… Ну, в общем, это..

- Ну, конечно хочу, - неуверенно проблеял я.

- Ну, яалла, аль а-кефак (так давай, всё путём, по кайфу), - по-арабски воскликнула Марина Влади арабо-израильского разлива.

 

По дороге я выяснил, что живёт она одна и снимает квартиру недалеко от места нашей встречи. По поводу работы и личной жизни она было начала с реалити, но потом забылась и принялась рассказывать содержание мексиканского сериала.

 

- Приехали! Жди меня здесь, я скоро, - на бегу сообщила эта молния и исчезла.

Прошёл час. Из подъезда появилась Марина.

- Дай сигарету. Фак, непруха!

- Что случилось? - спросил я.

- Да я из-за тебя пропустила очередь, теперь надо ждать.

От такой наглости я настолько опешил, что даже временно онемел. Пока я собирался с мыслями, это прелестное создание в три затяжки втянуло в себя сигарету и исчезло вновь.

Прошёл ещё час. Из парадной вылетела Марина.

- Факен шит, блинчес!

- Ну, что ещё, - спрашиваю. - Очередь не подошла?

-Да подошла, мать её. Он, мениак (арабск.), не хочет начинать, пока я не заплачу пятьсот шекелей. Одолжи мне, я тебе дома верну.

 

Приехать в Хайфу жениться без денег, было бы ещё круче, чем приехать к дантисту без денег. То, что мои деньги больше никогда не вернутся в портмоне, было ясно, как безоблачное израильское небо. Ох, это извечное стремление не выглядеть жмотом в глазах прелестной женщины…

 

- Ну что, теперь домой? - спросил я, когда это горе будущего мужа выскочило вприпрыжку из парадной. Собственно, она всё делала вприпрыжку.

- Не, сначала поедем проведать Жорика.

- Какого ещё Жорика? - удивился я.

- Сына моего, - ответила Марина и посмотрела на меня, как на пришибленного ящиком с мацой. - Ты что, не хочешь познакомиться с Жориком? Он воспитывается в интернате.

-Может в другой раз? - предложил я в наивной надежде.

-Только заедем в магазин, купим ребёнку какие-нибудь игрушки, - не обращая внимания на мои глупые слова, деловито сообщила мать – героиня.

После нашего посещения в магазине остались полупустые полки. Оружие всех времён и народов, а также автобазы, укомплектованные пластмассовыми грузовиками всех типов, почти в натуральную величину, перекочевали в мой багажник, а мои деньги – в кассу чужого дядьки-продавца. От счастья он даже помог уложить матчасть этого французского легиона в багажник.

Перед тем, как увидеть Жорика, я мысленно прорепетировал общение, произнося: «У - тю- тю, ути - пути и муси – пуси». Когда здоровенный амбал начал разгружать мой багажник, я решил, что это интернатский грузчик. Но он не дал мне возможности ошибиться, заревев, как раненный в яйца слон: «Мама, а где бурекасы? А где шуарма? Ма-ма-аа!!! Где фалафель?!» - и он начал трясти мою машину, как пластмассовую.

 

Потом была срочная примерка у портнихи, час причесона у местного Зверева и ещё что-то, чего я не помню, потому что все мои мысли давно прокручивали отрывок песни: «А шоб не шухерица, мы решили смыца». Моё либидо лежало, свернувшись, как сытый удав, и хотело, шоб его не трогали.

Наконец мы попали к ней домой в уютную двухкомнатную квартирку. На удивление, для съёмной квартиры она была хорошо и со вкусом обставлена.

Я был страшно голоден, поскольку ни маковой, ни конопляной росинки в желудке не завалялось. У фонтана мы встретились в 12 часов дня, а на часах было уже около 21 часа. Я прошёл на кухню, открыл холодильник, увидел, что он полон, обрадовался и спросил у Марины, не пора ли перекусить.

- Сейчас, я только переоденусь, и поедем в хороший французский ресторан, - ответила копия звезды экрана.

Мне захотелось взвыть, подняв морду, а ещё больше - хотелось её укусить.

- Давай, хотя бы, съедим по бутерброду, - захлёбываясь голодными грёзами, сказал я.

- Фи, какая проза, - заявила девушка. - Кто же перед рестораном лопает бутеры? Садись в кресло, я приму ванну и переоденусь.

Я обречённо махнул рукой сел в кресло и задремал.

- Иди сюда, помоги мне, - послышалось из спальни.

Я зашёл в спальню и зажмурился как от солнечного света. Марина стояла у большого зеркала спиной ко мне, совершенно голая, и тянула себя за соски. Она защипывала их между средним и указательным пальцами, натягивала, а затем отпускала. Возвращаясь в исходное положение, соски хлопали, как аплодисменты, хотя этого не могло быть. Во всяком случае, я такое видел первый раз.

Очевидно, её сын-амбал сразу начал питаться шуармой, потому что среднего размера, великолепной формы грудь не только не была обвислой, но даже слегка задиралась вверх, как у девчонки. Как у всех блондинок, при хорошем освещении на бархатистой коже еле виднелся золотистый пушок. Она успела неплохо загореть, и на высокой попке остались следы от двух верёвочек.

- Что? - хотел спросить я, но вместо звука послышалось граммофонное шипение.

- Поцелуй мою грудь, - попросила она.

Я обнял её за талию и поцеловал в шею. От неё пахло то ли La Nuit Paco Rabanne, то ли, может, Paloma Picasso, но настолько ненавязчиво, что аромат сливался с третьим, морским. Так пахнет Аркадия, Отрада, Ланжерон ранним утром после ночного шторма. Тем неповторимым запахом, которым пахнет только Чёрное море. Это запах водорослей, йода и счастья. Да, в юности море имеет запах счастья.

Это влекущий дурман белой акации, сопровождающий трамвай, идущий в Аркадию. Это дух, исходящий от корзин с дарами «Привоза», заботливо собранных моими молодыми родителями и тётушкой с дядей, которых уже нет. Это аромат молодой картошечки с укропом, сваренной на примусе, первых огурчиков и зелёного лучка. Это запах кожаного мяча со шнуровкой, которым играют родители, а мы с братьями визжим и просим разок ударить. А потом, вдруг, этот запах куда-то уходит. Даже не так. Ароматы водорослей, йода, акации и всего остального… Они остаются, и ты даже их чувствуешь, но сопутствующее им счастье принадлежит уже совсем другому мальчику.

И вот я, взрослый дядька, живущий между двумя морями, которые ничем не пахнут, стою, зарывшись лицом в водопад из морской воды, целую в шею женщину по имени Море. Потом мы ложимся, я целую её грудь и чувствую, что чувство детского счастья накатывает, как маленькая волна, уходит в море, пропуская следующую, и нежно смывает с тела песчинки лет.

 

В ресторан на Мошав Германи мы попали только в полночь. Он был пуст, но ещё открыт. Хозяин, француз из Марокко, увидев Марину, заулыбался так, что чуть не потерял зубной протез. Я понял, что она здесь частая гостья. Мы были настолько голодны, что запросто могли бы на двоих съесть фаршированного слона. Первым делом моя спутница заказала бутылку Сhateau Mouton-Rothschild 1982 года. Увидев это, я хотел брякнуться в обморок, но передумал и махнул рукой. В дальнейшем обсуждении кулинарных извращений участвовали только Madame Влади и официанты – бл*ди.

Всё что я запомнил, это нога ягнёнка в дижонской горчице, камбала в сырном соусе и морские гребешки. Салаты я не запомнил, потому что их приносили непрерывно, и все они были разные, а я их автоматически поедал. Чуть погодя, Марина заказала ещё бутылку Шато 82 года, потом мы пили коньяк и начали целоваться. Часов до 3-х ночи. Один официант стоял и смотрел на нас, а другой дремал за столом. Марина сказала, что на чай надо дать десять процентов от съеденного и выпитого.

Счёт я оплатил кредитной картой, потому что наличных денег в таком количестве в природе не бывает. Мы взяли такси и поехали домой заниматься хулиганским, экстремальным сексом. Утром я поднялся, выпил бутылку кефира и начал одеваться. Я посмотрел на свою неутомимую спутницу. Кажется, наконец, она уморилась. Колдунья ровно дышала своим фарфоровым, кукольным носиком. Одеяло сбилось, и наружу выглянула её бесконечная ножка с фарфоровыми розовыми ноготками.

Я наклонился и поцеловал её в фарфоровый же лобик. Не открывая глаз, она сказала: «Приезжай ещё».

К другим невестам я не поехал - не хотел после ресторана есть бутер. Я ехал навстречу непахнущему Красному морю и думал: «Такие женщины мне пока не по карману».

За горизонтом уже виднелась полоска эры интернета с бесконечными сайтами знакомств.

 

© Эдуард Штейнгольц

24.05. 2010 г. Хайфа, Израиль.