Роман в стихах. Сизиф От автора Приятно мне под тихий шум спокойного прибоя; Лежу, нежарким солнцем спину грею я свою. Чтоб не спешить, закуска есть, попить я взял собою, Лежанка есть, что дополняет «плюсы» мне в «раю». Люблю я Грецию, ее историю, и мифы, Я увлекался ими, и античный мир любил. Вот и сейчас я брежу, глядя на дворцы Коринфа – Здесь каждый камень, мнится мне, историю творил! Какой-то мужичок, больной весь, вдруг ко мне садится, И не поймешь, в чем только держится душа его. По виду только скажешь, с ним неладное творится; Конечно, от «такого» ожидаешь ты всего. Я поразился - вдруг заговорил он по-чувашски, Во всей-то Греции, считал, чуваш - один лишь я! Но, как узнал он, как! Такое встретишь только в сказке, Невольно кругом вдруг пошла головушка моя… - Скажи, - спросил я, - землячок, как ты узнал чуваша, Я по лицу, к примеру, вряд ли б земляка узнал. Нигде, ни с кем не говорил здесь по-чувашски раньше, А ты, как заявился и, не глядя, угадал! Как ты попал сюда? К тому же, заболел тут сильно…. Махнул рукой, - «Здесь не в болезни вовсе даже, суть, - Пока я в теле, будет состояние стабильно, А мне в нем находиться ну…, скажу, всего чуть-чуть»… «Не адекватный он и видно, плохо тут уж дело», А он мне по-чувашски: - «Можешь вслух все говорить! Пойми, высказываться вслух со мной ты можешь смело, Читаю их, не важен мне язык, их уловить»… - Тогда мне непонятно, кто ты есть на самом деле? Небрежно ты относишься к здоровью своему…. - Признаюсь, сам я дух, лишь третий день я в этом теле, Денек, другой – и будет тело «духу» ни к чему. «Он бредит, и агония начнется непременно; Позвать бы «скорую», но в Греции, не знаю как…» - Нет, милый мой, – он продолжает все со мной, степенно, - Не брежу я…, я дух, поверь мне, человек-чудак! Я ухожу, я покидаю мир; и с ним прощаюсь, Я – эллин древний был, и звали там меня «Сизиф!» Тебе, лишь одному из всех, сегодня я признаюсь; И город этот, хочешь знать, ведь я назвал: «Коринф»! Во сне сегодня, как заснешь, меня еще ты встретишь, Ну, а пока до встречи нашей и…, уже во сне. Стал подниматься, но ослаб, да так что не поверишь. Помог я встать – поковылял, махнув прощально мне. Я вслед смотрю – он ковыляет дальше, ковыляет, Все шел, к другим туристам, вижу, приставать не стал. Я не поверил; при болезни, всякое бывает; Он скрылся – я же думать, так о нем не перестал. Ведь он язык мой знал…, потом же, мысли он читает! Инсульт быть может, свойства странные ему придал? Когда уж при смерти, с иными всякое бывает, Но, что б подобное случилось с кем - я не слыхал. Надолго занял мысли он, уж больно было странно, И не поверил бы ни слова, кто бы рассказал. А не пригрезилось ли мне? Не выпил ли дурмана? Вполне быть может, просто на минутку задремал. Сомнения как появлялись, так и испарялись, Однако с каждым часом крепли в мыслях у меня. Я уж раздваиваться начал, мысли напрягались, Так и не смог потом свои сомнения унять. А ночь пришла…. Как предсказал больной тот мужичонка, Как будто, с ним не расставались, он приснился мне. Но не больной, в расцвете сил – красавец, да и только! И до утра мы пробеседовали с ним во сне…. Запечатлелся сон, и после день о нем продумал, Все новые детали вспоминались мне тот день. Придет ли следующий сон; он обещал, приду, мол; Но ночь прошла впустую, был не сон, а «дребедень»… А сон не забывался, и преследует как будто; Уже не сон преследует, а целостный сюжет. Сизиф тот, в этом нет во мне сомнений, почему-то, Через меня оставил вести о себе на свет. История, пока не запишу, не даст покоя, Я это понял там же в Греции, но подождал. Возможно, и забудется – случается такое, Но, «по-особому», теперь я дальше отдыхал. И не отстанет ведь, теперь все мысли захватила – Отстанет лишь тогда, как миру покажу ее. Ее еще мне написать, достанет ли мне силы - Но вот, стараюсь - представляю, «творчество» свое. Часть 1 Сизиф в подземном царстве Вступление. Как и весь мир, изменчив так же мир загробный, Нет неизменно вечного, наверное, нигде. Увы, судить об этом трудно нам подробней, О том судить, возможностей немного у людей… Лишь понаслышке, по наитию там, что ли, Нет-нет, да кружат слухи возле нас порой: Как души в мире том, в давно ушедшей доле, Меняют распорядок повседневный свой… Непознанным путем нам мир потусторонний Передает события вневременных полей. А человек воспринимать не слишком-то и склонный, И верит и не верит, сомневается скорей. Однако есть история достойная внимания - За ней стоит, казалось бы, уж вечный, вечный миф: За мелкий грех какой-то, даже выше понимания, Веками, глыбу в гору должен был катать Сизиф. Веками он катал, катал…, послушный воле Бога, А глыба скатывалась вниз, все время, как назло. Сизиф бегом за ним, толкает камень вновь в итоге, Бессмысленность работы этой злила тут зело… Катал, катал…. А камень все срывался да срывался; Мученье это продолжалось много сотен лет. И продолжалось бы все так, да раз тут оказался, Титан один, скучающий в отсутствии бесед… Встреча. Присел нежданно тут, Сизифу: - «Отдохни немного, Давай чуток поговорим, о чем ни будь вдвоем».... Сизиф бежит; скорей сошел бы за глухонемого - Такой, увы, заложен был в мозгу его прием. Кричит вослед титан – «Ты что, глупее обезьяны, Она б давно сообразила, как ей поступить!» Сизиф его не слушает, он катит глыбу рьяно, Того такая тупость начинает вроде, злить. Тогда он сам уж подобрал обломок камня рядом, И подложил его под глыбу с нижней стороны. Расклинил глыбу, та лежит под изумленным взглядом – Законы здесь, скопированы у живой страны! - Присядь же ты, Сизиф! Поговорим с тобою, что ли, Неужто не устал ты «крячить» этот камень свой. Такой бессмысленной работы, горше нет ведь доли, Не думал ты об этом, хоть какой-нибудь порой? Когда уж думать! Тот катал все время в гору камень, В аду ведь всем известно, нет ни дней и ни ночей. Трудился - упирался все, ногами и руками, Ни от кого не получая никаких вестей. Хотя бы что ли, встретилось ему людское племя, Необязательно уж с ними хоровод водить! Невольно поглупеешь так, прошло уж сколько время, Всегда один, ни пообщаться с кем…, поговорить. Присел Сизиф. Дрожат давно уставшие мускулы, И говорить-то, у Сизифа нету просто, сил; - Ты кто? – спросил он, потирая, ссохшиеся скулы, Лишь просто так, что б не молчать, Сизиф спросил. Ему не верится пока, что камень вниз не катит – И как же сам додуматься до этого не смог? А камень все лежит, не шелохнется даже - нате! Что скажет вот однако, за подобный отдых Бог! Подумал мрачно так Сизиф, уже вставать собрался, Но удержал уставшего несчастного Титан. - Чего ты вдруг, одной лишь мысли сразу испугался, Тебе твой разум для чего, скажи тогда мне, дан? Ты думаешь, тебе страшнее будет наказанье, Ведь ты, уже наказан был страшнее всех людей! В любом же наказании не больше ведь страданья - Катить, катить бесцельно глыбу…, что найдешь глупей? Присел Сизиф тут прочно, успокоенный словами, И, правда, глупо! Что уж он, на самом деле, так! Лежит и пусть лежит себе – любуйся хоть часами, В глазах его осмысленность зажглась, как добрый знак… - Ну вот, я наконец-то вижу душу человека! И одобрительно титан похлопал по спине – Теперь я вижу, уставать ты будешь редко, редко - Ведь разум он, проснувшись, уж останется в уме. - Спросил ты, - «Кто я», - неужели ты меня не знаешь? Да ты же сам, бывало ведь, за шутки и страдал! - Ты Колакан – титан-насмешник! Разве ж, не узнаешь – А что спросил – устал, да и ответа ведь не ждал. Уж как я рад, что разум наконец ко мне вернулся, Никто ведь из богов мне не помог бы тут, как ты! Титан ему в ответ, лишь только грустно улыбнулся - Идти на помощь людям, разве божьи те черты? - Кто людям дал огонь, когда те просто замерзали? Кто научил людей рожать и продолжать свой род? Кто научил их, по морям ходить уж люди стали? Кто вразумил, что люди осознали, что они народ? А что взамен…, за помощь мы, титаны получили? Загнали Тартар нас - в подземный, жуткий мир… А вы тем временем дары богам униженно носили, Что б боги там, на небесах продолжили свой пир… Эх, «человеки» вы! Никто из вас, увы, не понял, Что храмы бы, вам посвящать необходимо тем - Кто не угрозой кар суровых, мир живой наполнил, А сделал доброе, и доброе то, пригодилось всем… Да, я насмешник…. Но, над кем, скажи тут мне смеяться? Я б над тобою подшутил, живой бы, ты бы был… Ты сам шутник. Я раньше помогал тебе, признаться; Твой юмор умер здесь, подпитки не было, застыл. А оживет ли он – того никто уже не знает, Мне кажется, зависит это только от тебя; Случится чудо вдруг – хоть редко, но и так бывает, Ты обязательно конечно, позовешь меня. Пока же, мне пора, у нас ведь есть свои законы, Но верю я, что встретились мы не в последний раз. Вернулся Разум твой, и ты, как будто ожил словно!»… Похлопал в спину ласково: - «Так в добрый час»… Титан, как появился вдруг, так и исчез мгновенно – Сизиф не поспешил вставать – сидел и размышлял. Вся обстановка для него вдруг стало откровением; И то, что вдруг разумным стал, его не вдохновлял. Пока с трудом он камень перекатывал тяжелый, Как человек, он сам, от мыслей разных отдыхал. Пока был неразумным, жил как муравьи да пчелы - И в смысл «вечности», не ощущая, не вникал. Теперь он бездну вечности вдруг ощутил как данность, Громаду времени как тяжкий груз, вдруг ощутил. А с массой времени и разум тут, едва ли в радость, Наоборот, жить с разумом, едва ли хватит сил… Но Разум уж пришел. Знать, и придумать сможет что-то – На то и человеку он когда-то даден был! И первый вывод: – «не спешить», уже его работа, Вполне разумная - чтобы, хоть дух немного поостыл. Работать начал наш Сизиф теперь уже « в охотку», Катнет чуть-чуть, оглянется, потом присядет, отдохнет.… Всяк, затруднился бы назвать, сей труд теперь работой, Да и оценивать ведь некому, и кто тут попрекнет? Он трудится – закатит вверх «ни шатко и ни валко» - Да сам и скатит вниз и смотрит, смотрит с высоты… И труд такой, и время, тратить тут не жалко – Спешить-то некуда, на будущее «планы» все пусты! И неизвестно, сколько это продолжалось, Однако Зевс узнал, каков теперь « сизифов труд». Узнав, как трудится Сизиф, разгневался как будто, малость, Да рассмеялся, удивляясь, разуму Сизифа тут. - Опять перехитрил богов, игру затеял, значит, Разум! Ну что ж, посмотрим, как с тобой в дальнейшем быть… В другое место поместил Сизифа он своим приказом, В условиях других тому уж вечность всю пробыть. Новая кара Бог сохранил однако, прежний смысл наказанья - и в ней «Бессмысленность» и «Вечность» - сохранили суть. Сизиф уже в чернейшей тьме глухого мироздания: - Пробудь без дела, испытай тут черной бездны жуть…. И поглядим, поможет ли тебе теперь твой разум, Глухая скука в темноте тебе покажет нрав! И вечность долгую все будет разъедать маразм – Ты это заслужил, однажды неугодным став… Лишь темнота и…, тишина без всякой там надежды, Так размещен - на ощупь не нащупать ничего… Нет ни жары, ни холода, что б вспомнить об одежде - Нет ничего! Сизиф теперь лишен уже всего… Однако разума его лишить не в силах боги, А разум если есть, проявит он себя, и тут! Найдет он выход – сомневаться смысла нет в итоге, Хоть впереди большие испытания и ждут… Все поначалу, кажется, не ладилось, мешало, Выискивали чувства напряженно свой «объект»; И неизвестно, продолжалось это много ль, мало, Ориентиров нет так, и вестей конечно, нет… А разум тут уже твердил: - «Ой, не спеши, не надо, Пока не надо вхолостую чувства раздражать» Придет свой час, и будет здесь потом, своя отрада – И радость, и покой в душе появятся опять. Раз, делать нечего, в свою он память погрузился - Из бездны темной надо ж, выход обнаружил там! Он в памяти нашел все то, к чему всегда стремился - Такое может, и не снилось даже и богам! А там! Там яркий мир нашел, не то что, в черной бездне, И озаряет мир тот ясный лучезарный свет! И чернота вокруг, она уже - сама «любезность», Не отвлекает и причин для жалоб, даже нет… Представился ему здесь яркий мир необозримый, Свою он вспомнил юность здесь, и вспомнил свой Коринф… Он там находится и домочадцами любимый, Еще, он в окружении прекраснейших из нимф. Он пожалел, что раньше вспоминать не догадался. И вспомнил так же он роскошный быстрый экипаж, В компании друзей вдоль берега он быстро, мчался, И радовал глаза там окружающий его пейзаж… Ах, память, память! Ты всегда для наших душ спасенье, Что б люди делали, как не было тебя совсем! Душа Сизифа ощутила словно воскресенье – И в черной бездне стала жить она на зависть всем…. В мозгу нейронов - миллиарды, миллиарды, значит, И каждый сам в себе он информацию несет… Их комбинаций столько, что и вечности не хватит, Да так, что тут Сизифу одиночество не ждет. Сизиф теперь все время в памяти своей проводит – Он спит или он бодрствует, не знает сам того… Какая разница! А вечность то – сама проходит, Сизиф доволен – нет забот каких-то у него. Он видит сны…, их сам он моделирует порою, И с каждым разом интересней все выходит там! Ничто его при этом не лишает тут покоя – Сказал бы я, устроился на зависть всем богам! Текут века, никто, ничто покоя не нарушит, В душе Сизифа яркий виртуальный мир. А что вокруг творится, он не видит и не слышит, А в памяти своей, он сам и зритель, и кумир! Вполне могло бы это бесконечно продолжаться – Однако, вспомнил вдруг Сизифа громовержец Зевс. - Что стало там с беднягой, надо б все же, разобраться – Что стало с Разумом…, в нем загорелся интерес… Послал гонцов за ним он в беспросветную ту бездну; Сыщите, притащите, что осталось от него… Пришли гонцы: - «Сизифа там искать уж бесполезно, Там, в бездне от Сизифа не осталось ничего!» - Не может быть! Тут громовержец просто разъярился - Вы, бестолковые! Искать его вам было лень! Он, не поверив, сам уж в бездне этой заявился - И бездна черная вдруг засияла, будто день. Сизиф как вроде, спал – он не заметил даже света, А встретить Зевса – так и вовсе тут не ожидал… И потому ему поверить трудно было, где-то - Что сам тут Зевс его, от снов приятных оторвал… «Как неудачно все! На самом интересном месте…» - Очнувшись ото сна, он машинально бормотал. А Зевсу каково, привычному кругом лишь к лести – Такую встречу громовержец, точно уж не ждал! - Так вот ты как проводишь время в глубочайшем мраке! Не замечаешь, спишь! Проспишь ты эдак вечность всю! Так время проводить, достоин далеко не всякий, Тем более, не искупивший ты вину свою… В дальнейшем прослежу я сам за новым наказаньем – В дальнейшем не поможет тут уж разум никакой! И получил Сизиф совсем другое Указание - В глухой пустыне грех смывать он должен будет свой… Обновленная кара. Опять теперь Сизиф в трудах - бездумных, бесполезных, Для отдыха, Сизифу вновь, минуты не найти… Теперь бархан. Ползет бархан он из пустынь безбрежных - А здесь родник, он должен тот родник, теперь спасти. Бархан все наползает на родник, все наползает, Передний фронт бархана сыпет, сыпет все песок. Бархан неумолим, он неживой и жалости не знает – Сизифу разгребать теперь песчаный тот поток. Из инструментов-то, всего дырявая корзина, Попробуй, потаскай с такой корзиной ты песок! Сыпуч бывает, очень мелок он, песок пустыни - Минуту, две – и он уж из корзины весь истек! Захочешь оттащить его побольше, да подальше – Невольно будешь делать это только лишь бегом. Бархан же тот песок все подсыпает больше, больше, Вот-вот подумаешь, накроет весь родник песком. Совсем не держится песок в корзине – он сыпучий; Но, разум человеку даден, чтобы думать мог! А если влажный чуточку песок, таскать не лучше ль – Чуть тяжелее, но не высыпается песок… И у Сизифа, труд идет уже результативный, Отпала с этим, и необходимость бегать тут. Хотя и долго отдыхать возможностей не видно, Но и обдумать может он теперь, свой тяжкий труд… Бархан ползет, песка все больше, больше посылает, Ну а Сизиф же к делу разум свой уж подключил; Теперь он влажный валик на бархане отсыпает – Поток песка уже по гребню, стал лишаться сил. Сизиф свой влажный валик выше, дальше расширяет – Меняет направление уже поток песка. Хотя Сизиф пока еще, того не замечает, Но чувствует – победа разума уже близка! Песок пустынный в общей массе он неоднородный, В нем можно встретить даже трав различных семена. А у семян пустынных трав есть некий дар природный – Им всем с малейшей влаги всхожесть быстрая дана. Хотя не сразу все, но постепенно, понемногу, Бархан стал обходить родник Сизифа стороной. И более того, что убедились даже боги, Вкруг родника площадка зарастает уж травой… Родник теперь, даже не как родник уже глядится – Теперь тут маленький, но все же, целый водоем! И птица разная теперь уж начала гнездиться, В пустынном крае, где еще найдешь такой прием! Для них как будто, рыбка в водоеме появилась, Орешки пальм как в благодарность, птицы принесли…. А время, время и с Сизифом вроде, примирилось – Течет размеренно, и не торопит и не злит. Сизиф работает. Своей работой сам доволен, Не надрываясь, делает, спокойно, не спеша. Работает сознательно, не раб он подневольный, Горда, как и при жизни, вольная его душа! В оазис славный превратился родничок убогий, И пальмы разрослись для утешения души. За ним с небес не прекращали наблюдений боги, Но нарушений божьей воли больше не нашли. Когда идет разумный труд, размеренный, спокойный, То результат не может не устроить никого. И для богов оазис тот, Сизифом обустроенный, Стал как бы, образцом для «искупления» всего. Среди богов ходатаи Сизифа появились – И просят Зевса, чтоб Сизифу жизнь он возвратил! За всю историю Земли, впервые обратились, Что громовержца самого вопрос такой смутил. Так поступить, Верховный бог, конечно же, был в силах, Но с массою препятствий обусловлен тот вопрос! Во-первых, тут не только боги - сам он попросил бы, Потом, живое тело нужно, что б в него он врос. Для новой жизни, роль Сизифу, чтобы подходила; «Просящий», должен быть готов, в чужую жизнь залезть. Родня владельца тела, чтоб тогда не подводила, Ну, в общем, тут условий было - трудно перечесть! А Зевсу нравится теперь сизифова работа, Раздобрился старик, послал еще на помощь дождь. Уже Сизифу веселиться, и шутить охота – Да настроения, без общества не призовешь. Ему намек был, о возможности возврата к жизни - Что должен он молиться и смиренно попросить. Сизиф в ответ качал лишь головою с укоризной, Давно уж прервана его счастливой жизни нить. Ну, скажем, он вернется к жизни прежней ненадолго – А что он встретит и кого воскресший вдруг Сизиф? В чем смысл возвращения, не понимает толком, Опять сюда вернуться, там немного погостив.… Как объяснит своей родне, ведь были ж ритуалы, И встретит ли кого, живого из родных своих. Хоть у него друзей при жизни было и немало, Но ведь, простился он, и нет уже его для них! А тут покой и тишина; единственно, хотел бы, Хоть с кем-то пообщаться, ну, хотя бы, изредка. Душе в общении нужда, душе не надо хлеба - В беседах нервы бы ему разглаживать слегка. Прервал его раздумье клекотом орел небесный, Ему сказал, что на Олимп сегодня приглашен; Орел от Зевса делегатом, это всем известно, Сизиф смущен, он не привык; в растерянности он. На олимпе Сизиф тут угадал примерный смысл разговора - И полный сам сомнений, за орлом уже летит… Хотя еще услышит предложение не скоро - «И хочется, и колется и мамка не велит»! Вот и Олимп. Там, впереди роскошные чертоги, Чтоб не плутал, наверное, их встретил Дионис. Провел Сизифа в залу, где в кругу сидели боги – Привел и уложил его, как говорится, «ниц»… Тут сам уж громовержец повелел ему подняться, И усадил его за общий стол среди богов. Невольно тут пришлось душе Сизифа застесняться - Среди богов огромных, смертный явно не таков… Душа она, не ест, не пьет – но то не на Олимпе, А на Олимпе, ясно все божественное тут… Душа тут может и поесть, она тут может выпить - Сизиф себе «позволил», раз за грех то не зачтут. Простому смерТному пиры богов представить трудно; Никто из смертных не опишет олимпийский пир! Хоть пей, хоть лей – все добавляется ежеминутно, И созерцают все при этом лучезарный мир… Вот, где тут общество! Вот где действительно веселье! Сизиф и позабыл уже, зачем был приглашен. Ему напомнили, зачем и по какому делу, Не понял лишь, как тот вопрос здесь будет разрешен. Сизифа вновь представил Зевс, хоть тот уж был известен, Он похвалил работу, и грехи его простил. А в довершение всего, был удостоен чести – На белый свет, пожить опять, путевку получил! В сомнениях, он было, отказаться уж надумал – Ой, не спеши, сказали, ты попробуй, оглянись… Постранствуй, оглянись, раз все пространство на виду, мол, По времени ты можешь основательно пройтись… Понравится, потом уже, совместно будем думать; А не понравится – вернешься, знаешь сам, куда. Такой ведь случай – вся История тут на виду ведь, Такую честь не получал никто и никогда! Возможность заглянуть в Историю, вникать подробно – Простому смертному лишь боги могут подарить. Еще никто не мог представить даже о подобном, В пространстве, времени, во снах и наяву парить! Не все, по-видимому, понял сам Сизиф, однако: - Так значит, оживу – я не Сизиф, я там другой? - Ты можешь всяко лик менять, и выглядеть там всяко; Но, есть Запрет - не можешь стать ты там уже собой. - Один я вряд ли разберусь, вот помогли бы как-то, Хоть, кто сопровождающий, отправится со мной…. Сизиф, как, оказалось, потерял тут чувство такта – Не ходят боги в паре с человеческой душой… - А можно попросить тогда, кого-то из Титанов? Тут уж вопрос его повис как в мертвой тишине. Такое слышать на Олимпе непривычно странно – Запрещено упоминать, в небесной вышине. А Зевс…. Нахмуренные брови гнев уж выражают, И в то же время он помочь Сизифу обещал. Другие боги, если он решит – не возражают, Все ждут, что скажет Зевс.… А он все думал и молчал… ………………………………………………………. - Титанов сам найдешь, и кто-то может, согласится, Однако, с ним общаться сможешь только по ночам. Не может он, титан, на божьем свете появиться - А как вам по ночам уже общаться – думай сам. Коль, ты сумеешь и найдешь попутчика - титана, Ты будешь сам за все свои поступки отвечать. Возможные последствия, я объяснять не стану, Рискуют, как титанов начинают привечать. Ну, ладно, пусть Титан…, пускай титан с тобою будет, Иначе вправду ты заблудишься, сомнений нет. В пространстве, времени найти пути – подобно чуду, Его участие возможно где спасет от бед. Отныне будешь, скажем так, ты уж скиталец вольный, Как сложится судьба твоя, не знает тут никто. Пока ты можешь отказаться – здесь живешь привольно, Подумай и реши. Имеешь Разум, кстати, ты на то. Задумался Сизиф…, в оазисе ему покойно, Ничто тревожное в веках не ждет теперь его. Но мысли, мысли! По-другому уж теперь настроены - Во времени, в пространстве охватить хотят всего! К себе вернется – будет жаль, что испугался странствий, Решится странствовать – забот потом невпроворот... - В твоем распоряжении и время и пространство, И вспомни лозунг старый свой - при жизни был «вперед»! Сизиф отправлен наконец,с небес к себе, в оазис; Впервые, тут Сизиф как будто скуку ощутил. А скука заведется в сердце – с ней уже не сладишь, Как заведется, так тебе потом и свет не мил! И слава Богу, вспомнил он титана Колакана – Придет ли только он, как солнышко с небес сойдет? И смотрит с нетерпеньем в небо: рано, еще рано; Но верит он, что друг титан его не подведет. Он знает, Колакана в путь такой просить не надо – Сизиф уверен в нем, готов постранствовать тот с ним. Один отправится – какая одному отрада, Там нужен собеседник, друг в пути необходим. Потом. Куда идти? Вокруг он ничего не знает, К кому там обратится, если что пойдет не так? Такой беспомощный обычно, путь не выбирает, В своем оазисе уж проторчал бы, как-никак! На белый свет. Титаны обязательны, раз приглашают люди, Что на уме титана, уж не важно для людей. Позвали если, Колакан, конечно же, прибудет; Мелькнула тень, как признак ожидаемых вестей. Титан - Приветствую, Сизиф! Привет, мой друг многострадальный, Я слышал, много новых испытаний ты прошел! Ты все с достоинством прошел – я верил изначально, Тому порукой Разум твой, который вновь обрел! Я даже знаю ведь, зачем назначил эту встречу, Не станешь спорить, у титанов тоже разум есть! Пусть будет встреча для событий будущих, предтечей – И даже будет первый шаг теперь - большая честь! Титану выход, я скажу, из тартара свободный - Событие такое не встречалось до сих пор! Отныне буду я тебе, как вроде, брат твой сводный, И верь, обиды выражать, не будешь мне в укор… Сизиф - Так, это значит, в курсе ты, какие планы наши, Но я ведь полагаюсь, друг мой, только на тебя. Я смертный, я теряюсь, и слегка, признаюсь, страшно – Хотя и сознаю, подарок поднесла судьба… Тебе, мой друг, вот верю я, как никому другому – Ты спас меня, я выхода не видел из беды. Титан - Титаны не привязаны к какому-то «хорому», Скитаться я люблю, и …, оставлять свои следы. Краткая лекция титана. И так, все решено. Теперь мы вольные скитальцы, Пора, ты говоришь, нам скоро выйти в долгий путь. Но, нам до выхода, неплохо будет разобраться; Чтоб уяснить и смысл, и задачу странствий, суть. А знания твои, и о Земле, и Небе тоже - Скажу тебе, ты должен это знать, весьма узки. К тому же, знания, с тех пор как сам ты жил, похоже, И на Коринфе нынешнем уже «не велики» Когда к богам ты за орлом летел, до гор высоких, Как выглядит Земля, внимание хоть обратил? Увы, для знаний ваших перекрыты все истоки, Что б верно вас учить, как видно, не хватило сил. По ложному пути познаний направляют боги Что б Разум ваш вдруг, недозволенного не познал… Атланта, называли «небодержцем» вы в итоге, А он бы так поддерживать, конечно же, не стал… Теперь ты должен знать, раз выйти предстоит в пространство, Ничто не держит небо, а земля - как шар она! А шар-земля, вращается, не прекращая странствий, И в окружении небесных звезд, она одна! Ты убедишься скоро, что в бескрайнем нашем мире, Не станет нам казаться плоской и большой она; К тому ж, когда окажемся в небесном мы эфире, Ее увидим маленькой и меньшей, чем луна! А в окружающем пространстве тоже мало тоже проку, Вся жизнь сосредоточена лишь на земле одной. И люди есть, животные, растения…, поскольку Живому нужен воздух - воздух, именно земной. Само пространство темное, темнее бездны черной, Искать там будет нечего, кроме далеких звезд. Вот почему и будет путь, вокруг земли бесспорно; Над временным потоком нам еще найти бы мост. По ходу странствий там мы сами скоро убедимся – Что день земли – лишь яркий свет от солнечных лучей; А ночь, ты сам увидишь, тень на матушке землице, И не зависима она от божеских очей…. Ну, сведений таких, пожалуй, хватит для начала Что будет непонятно, там по ходу, объясню потом. Начнем мы с Дельф, ко времени поищем там причалы, Не посетим - не пожалеть бы после нам о том. Дельфы Загадочное место есть, известное не только по Элладе, Сюда весь мир, как и друзья, так и враги страны, Или стремятся все, или в обход пуститься рады; Но равнодушных нет здесь, ни с какой уж стороны. Здесь есть расселина и пар, что из нее дурманит – В дурмане людям открывается судьба на миг. И страх и горе здесь, но это место многих манит, Не все и выживут из тех, кого дурман настиг. Бог моря времени, на время, вроде, здесь оракул, Прибытия он ждет скитальцев, сам позвал сюда. Встречаться с Колаканом …, есть и сложности однако, Свободно боги с ними не встречались никогда. Но тут, отдельный случай, и на встречу нет запрета – Лишь время суток тут необходимо подобрать. Лишь сумерки: вечерние или же до рассвета, Что б громовержцу не было причины осуждать. Но Хронос может растянуть момент восхода солнца Нужды особой торопиться им во встрече нет. Грань тонкая за ночью, или перед днем найдется - Бег времени он остановит прочертив свой след.. Ну а Сизифу все равно, что ночь, что день настанет, Да вот, не в силах сформулировать вопрос, увы.. И объясняться видно, Колакану нужно будет – Бессмертным проще, все поймут о мертвых и живых. Им Хронос дал в дорогу, дар предвидения событий, Как нужно пользоваться им, он тоже объяснил. Он долгий путь им предсказал, сказал, когда им выйти; Дурманный пар расселины на них он напустил. Тот пар он, для людей, не адресован на Титанов, Ну а Сизиф вдруг погрузился в дальний чуждый мир… Калейдоскоп картин мелькал под действием дурмана, Не понял ничего - он потерял ориентир… Окончились видения – как видно, разбудили, Спросили, что успел он рассмотреть, и понял там… Хотя Сизиф и приложил немало тут усилий – Не вспомнил, так что над собою посмеялся сам. Титан же тут отметил, юмор начал прорезаться, Воскресший юмор для скитальца - это добрый знак. А Хронос сообщил, виденья будут повторяться, По обстановке, и тогда подскажут, что и как. Хронос - Вот ленточка - как профиль времени, его отрезка; Пожалуй, хватит вам на пару-тройку тысяч лет… Здесь точки черные – на фоне выделены резко, Они как вехи, каждая отмерит сотню лет… А эта - основная, выделена, тут кружочком - Сегодняшнею датой, что б вернуться вам назад. А если нужно будет вдруг назад вернуться срочно - Потрешься подбородком в точке, раза три подряд… Вот эта точка здесь Сизиф - с Коринфом ты прощался, Отсюда можете начать свой долгий, долгий путь. Вернуться вот туда, законом запрещается; Не надо и пытаться - тот закон не обмануть. А так, свободен, выбор предоставлен тут широкий, И дар предвиденья, чтоб вам ошибок избежать. Во всем пути, себе обозначаете вы сроки, А что в пути надумаете - вам самим решать. Потом он приложил к руке Сизифа эту ленту, И та растаяла, оставив лишь рисунок свой. - Она не потеряется в скитаниях по свету, Она не помешает и всегда теперь с тобой! Вам в добрый путь, и доброе от всех нас, пожеланье – В пути увидите, что мир наш и велик и мал. Увы, вот, некому преподнести потом познанья, В том убеждался всякий, кто хоть раз то испытал. Еще одно. Дарю вам на прощанье шар хрустальный – Сейчас он чист, прозрачен он, рисунков никаких. Передаю титану я, не просто в знак прощальный – Ты знаешь Колакан, что делать с ним в краях других. Он невесом, он вам в пути совсем не помешает, В пути к тому же, сам свободно с вами полетит. Не пропадет – он подойдет, когда титан решает - А так, пускай свободно, независимо летит. Так добрый Хронос со скитальцами и распрощался, И утренний рассвет в тот день надолго задержал. Ну а скитальцы меж собою стали совещаться – Какой маршрут им выбрать, чтоб удачу предвещал. Подземный мир, что вечным был пристанищем скитальцам, Закрылся напрочь, кажется, пред ними с этих пор. За то уж яркий божий свет, пред ними раскрывался - С любых высот теперь на мир ты устремляй свой взор! Решают, как? В одной ли точке быть всегда, по времени гуляя, Иль не меняя время, им то там, то тут, бывать. Пространство не менять – скитаться, время лишь меняя, Края менять - события во времени терять. А «так и так», не подберешь систему остановок - И время тоже вспять не потечет - здесь нет чудес. Титан тут предложил одну из собственных уловок – Подняться над землей и рассмотреть ее с небес. Потом ориентироваться будет все же легче, Лишь находясь вдали, «Большое» можно рассмотреть. Не глядя выйти в дальний путь, не может быть и речи – А Колакан не ошибется и теперь и впредь. Простительно Сизифу, он неопытен в вопросах, К тому же есть Сизифу полагаться на кого. Согласен он, последует за Колаканом просто – Доверился, надеется он только на него. Ну, вроде все. Как принято, немного посидели, Посовещались малость – не забыли ли чего. Есть дрожь предстартовая – впереди не дни, недели…. Там впереди! Представить даже, слишком нелегко. И даже Колакан как будто стал весьма серьезен, Хотя титана-то, ничем кажись, не удивить. О предстоящем, тоже стал, как будто осторожен – Такой поход им тоже будет трудно повторить… Часть2 Сизиф на белом свете. Вокруг Земли за солнцем. Душа Сизифа так же приспособлена к полетам, Но, не летал; всего-то только раз и полетал. И даже и тогда, он не задумался об этом, Хотя при жизни, в детстве, о полетах и мечтал. Титан не понимает, что, ума ли не хватало? Уметь, хотеть того, не делать этого потом! Тут без коварства божьего не обошлось, пожалуй, Сизиф же, не летавший, и не вспоминал о том… Приятно посмотреть на землю с птичьего полета – Открыта местность вся, как будто на ладони все! А подниматься выше, выше…, страшновато что-то, Зато, с таких высот смотреть, никто не смог еще. Титан уже предвидел всю восторженность Сизифа, И поднимаясь в высь, все комментировал он вид: - Вон, видишь, словно на ладони берег у Коринфа; Вон, как родной твой город весь раскинулся, лежит!.. Сизиф же, весь завороженный, смотрит грустным взглядом, Невосполнимая потеря в нем зажгла печаль. Пока они невысоко, им кажется, все рядом, Но, хода нет туда, уж лучше удаляться в даль. Все выше, выше…. Там уже и рассмотреть не просто - Внизу Эллада, да окутанная дымкой вся! Отсюда трудно рассмотреть, как глаз бы ни был острый – Все необъятное, конечно же, объять нельзя. Чем выше, непривычнее для глаза сразу ракурс, Уже Земля представилась как круглый, круглый шар. Чем выше, тем земля все меньше, меньше; но, однако ж, Она как солнце, но она, не рассылает жар. Висит Земля, окрашенная голубым сияньем, И хороводится вокруг роскошный звездный мир. Вид звездный их привел в восторженное состоянье Мелодия им мнится, заполняет здесь эфир… А красота представшая, все мысли заполняет, Однако, странники, не просто так здесь, в небесах. Сизиф забылся тут, он весь в восторге пребывает, Но Колакан не забывает так же о делах. Колакан Пожалуй, ниже надо бы нам все-таки спуститься, Там лучше мы найдем ориентиры для пути. Я предложил подняться, чтобы смог ты убедиться, Что б, землю видел, понял, некому ее нести. Пониже спустимся, последуем за заходом солнца, Не отставая, но, не залетая и вперед. И день, и ночь – они на запад движутся, как водится, Движению, вращение Земли и придает. А солнце, солнце, кажется - всегда стоит на месте, И звезды, как положено, все на местах своих; А небо, видишь, ничего похожего в окресте.… Сизифу это все в новинку – слушает притих. Сизиф - А что там белое! Оно весь вид нам закрывает? Похоже, вроде, вата – но, конечно же, не то. Или, быть может, боги что от лишних глаз скрывают; Но от кого? Отсюда ведь не смотрит тут никто! Сизиф смущен не видя видимого снизу неба, Обзор, все представления о мире сокрушил. Хоть что-то бы знакомое найти вокруг бы, где бы – Глядел, но что-нибудь привычное, не уловил… Колакан - То, облака; смотреть отсюда…, правда непривычно? А снизу, вроде, небо! И к тому привыкли там. А хочешь, покажу Олимп - чья высота прилична По меркам, по земным; ты в этом убедился сам. Отсюда трудно даже и найти, так прямо сразу - Мала, как видишь, на земле и выше горы есть. Они покажутся ничтожными отсюда, глазу - Все узнаешь в сравнении, то надо бы учесть. Да вот же, вон она! Чертогов божьих вот, не видно, С такого расстояния ничтожны все они. И божья власть…, лишь на земле для нас она солидна, А поднимаешься, и забываешь тут о них. Смотри, как день ползет, «день» - землю солнце освещает, А ночь – так это просто теневая сторона. Если людей титаны в темноте лишь навещают – Так, половина времени титанам отдана! Пока летали, поднимались, вся в ночи Эллада, А впереди, совсем уж незнакомые края. Давай, вперед! Нам посмотреть теперь всю Землю надо, И там же неизведанные эллином, моря! Мы обойдем вокруг так землю; раза два, быть может, Наметим там места, интересующие нас. Потом, по ним же, пропуская сотню лет, попозже - Маршрут повторим снова, может даже, и не раз… Сизиф уже пресыщен - столько новых впечатлений: - Давай-ка, - говорит в ответ, - чуток передохнем! А то я, вдруг с ума сойду от новых ощущений, И молча далее продолжили свой путь вдвоем. Но, молча так лететь, им стало просто невозможно – Без междометий и Сизифу трудно обойтись! Вон, виден океан, в сравненье с ним моря ничтожны - Кругом вода, края воды и неба сплошь слились. Вдруг Колакан каким-то жестом шарик подзывает: - Теперь поймешь, зачем нам Хронос этот шарик дал. На шарике рисует, вид земли обозначает - И край земли и океана, сразу там заметен стал! На шарике мы отмечаем то, что видим сверху, И точками отдельными отметим место встреч. Как на руке определяешь временные вехи, Так и на шарик наш, такие вехи могут лечь. Южнее видят острова…, возможно, там «Элизий... - Эх, не мешало бы потом, сюда нам заглянуть! - Ну, вот! Один мы пункт определили без усилий, Его отметим, и пока продолжим все же путь! У водного пространства тоже встретились границы, В дали виднеется им неизвестный континент. Верней сказать, их два…, или в глазах у них уже двоится? Меж ними перемычка лишь, размоется, момент! Титан на шарике рисует эти континенты, И даже перешеек занимает место там. А там вновь острова; опять на шаре - элементы, Как много их! И манит странников к тем островам. Как стали ближе, видят, континенты те огромны, Неужто, люди до сих пор не ведают о них! Спустились ниже…, рассмотреть теперь уже удобней, Даже титан теперь сосредоточенно притих. Про континенты те – титан и сам, совсем не знает. - Ну, как же так? Ведь ты ж кругом летал, всю жизнь летал! - Летал я над Элладой, раз титаны там витают, Необходимости побыть здесь, я не ощущал. - Нам побывать бы надо здесь, и там и тут, пожалуй, И перемычка очень интересна, по себе. - В тебе, я вижу, любознательности есть немало – Стать вечным странником есть шанс в судьбе! - Есть смысл кажется, и там, и тут остановиться, Нехваткой времени на то не станем мы страдать…. За перемычкой вновь огромный океан разлился, Конца и края водному пространству не видать. Они, то обсуждают мощь и красоту природы, То замолкают, и обозревают мир опять. Опять южнее острова. Да много их по ходу, А вдруг, и здесь Элизий – им бы нужно побывать. И впереди немало островов их ожидает; Еще по ходу, тучи – закрывают горизонт. - Внизу жестокая гроза, и ветер завывает – Какие плотные, особенно, передний фронт! - Быть может, спустимся и испытаем нервы тоже, А то уж чувства при грозе, успел я позабыть . - Увы, на нас гроза никак уже влиять не может; Мы в параллельном мире, нам отдельной жизнью жить. - Однако, можем же мы, и в живую жизнь внедриться, Сам Зевс ведь дал нам право, отпуская нас в полет! - Конечно, но пока, дадим маршруту завершиться, Иначе путаница сразу нас с пути собьет. Ты не спеши, наш путь пока что только лишь в начале, Успеется, мы побываем в жизни из живых; Мы испытаем на себе их радости, печали, В их чувствах разберемся, и высоких, и простых. Почти уж сутки странники летели непрестанно – А там титан заметил вдруг знакомые места! Узнал он Персию, еще знакомые есть страны: - Мы облетели землю всю! Ты посмотри сюда! И для титана милый край - привет тебе Эллада, Не только мир живых, и наш мир связан лишь с тобой! С тобой мы облетели землю всю – ведь это ж надо, Сам не поверил бы, коль это сделал, кто другой! Сизиф - Устроим отдых, и обсудим наши впечатления, Лететь, быть может, в Дельфы вновь, или куда еще? Колакан - Ты что, устал? Не начаты еще ведь приключенья, Еще намеки только лишь у нас, на этот счет! Кто нам мешает обсуждать события по ходу, Делиться впечатлениями, кто мешает тут? Пока ты не привык еще, сполна ценить свободу - Или на отдыхе теперь нас слушатели ждут? Но знай, в живом лишь мире можно мыслями делиться, А в этом мире нет тебе друзей или врагов. Раз уж скитальцем вечным ты теперь определился, Забудь пока про отдых, про пристанище и кров. А если ты в живую жизнь, хоть в чью-нибудь, внедришься, Понравится – и будешь странствия прервать готов, Тогда дальнейшею судьбой своей, определишься. Сизифа же не станет, он не возродится вновь. Сизиф - Ты, Колакан однако, сам себе противоречишь – Ведь мы друзья с тобой, как братья мы дружны с тобой! А сам…, «нигде тут никогда друзей себе не встретишь»! Колакан - Не знаю друг я, враг… «сопровождающий» я твой! Вот, если ты при мне, в живую чью-то жизнь внедришься, Решишь потом, остаться в этом теле, насовсем – Немедленно покину я тебя, ты убедишься, Сизиф исчезнет – и исчезнет дружба вместе с тем. Ты видишь сам, что тема не торопит нас по ходу, Пока ж решим, куда теперь направить дальше путь. Мы обогнули Землю, вслед за утренним восходом; Быть может, поперек вращению, нам обогнуть? Лететь ночами, смысла нет – летать мы будем днями, Решай – летая ночью, не увидишь ничего. Сизиф - А как же Зевс? Узнает если, как поступит с нами? Как в гневе, ожидаешь что угодно от него. Колакан - Зевс властен и могуществен в пределах лишь Эллады, Пределы же Эллады, видишь сам, невелики. Покинем на рассвете мы Элладу, если надо, А там…, от власти всякой будем мы уж далеки! Или взлетим повыше, для начала над землею – Определимся, что еще интересует нас. Сизиф - Ты сам решай, и так и сяк согласен я с тобою – Заранее согласен, говорил то много раз… Опять друзья направились в космические дали, Чтоб рассмотреть свою планету с лунной высоты. Однако, восторгаться долго там теперь не стали, Свой новый путь наметили без лишней суеты. Титан на шаре, (глобусом им назван был попозже), Наметил, путь и аккуратно прочертил маршрут. Колакан - Нас шар и поведет, чтоб исключить нам сбой возможный, И неожиданности всякие не отвлекут. А полетим не выше туч, чтоб было веселее – Все видно хорошо и в то же время далеко. Где надо – остановимся, где полетим быстрее, Где – ниже, как покажется, что слишком высоко. Уже Эллада скрылась вся за горизонтом сизым, Сверкает справа, гладью яркой, море – Геллеспонт. Заросшие лесами горы манят, манят снизу, Прекрасные; почти закрыт горами горизонт. Сизиф - Побудем здесь конечно, обязательно побудем, Какие тут имеются прекрасные места! Колакан - А что сейчас нам помешает, спуск ли слишком труден? Я сам того хотел, тебя лишь волновать не стал. Сказали, сделали – им нет теперь ограничений; Внизу поляна, домики уютные стоят. Зеленый луг, ручей, сады - такое ощущение, Что рай земной, он должен быть таким, на всякий взгляд. Страна гипербореев Друзья увидели людей, где каждый занят делом – Кто косит травы, строят, а поблизости стада; Шумят детишки озоруя, в сборе ягод спелых, Стирают женщины в ручье – там с гор течет вода.… За этими людьми друзья-скитальцы наблюдают, И удивлен Сизиф, что понимает их язык! Титан, то объяснил - словами мысли облекают; А дух он, мысли как слова улавливать привык. И хорошо. А то ведь, могут встретиться проблемы, Вникать в язык чужой, необходимости и нет! Не раз встречали языковые преграды все мы, От этого страдает, кажется порой весь свет. Понятно все, и в разговоры можно бы вмешаться, Однако для того им в чью-то жизнь пришлось бы «встрять». Вмешаться в повседневность их, не надо все ж стараться, Решили путь продолжить свой и людям не мешать. Живут здесь не гипербореи – здесь, живут фракийцы, Воинственное племя их, но мирный он, народ… А чужеземный враг обходит край, как говорится – Полезет кто, случалось, и костей не соберет. Здесь, в общем, мирный край, здесь людям счастливо живется, Сторожевые башни, ни к чему бы, вроде, здесь. Увы, врагов тут много, и порою им неймется – Народ тут бдителен, и при оружии он весь. Два дня, две ночи провели в «раю» между горами, Потребовалась видно, смена впечатлений им. На третий день, их глобус вдруг предстал перед друзьями – Скитальцы с легким сердцем полетели вслед за ним. На север дальше нет уж гор – сплошная там равнина, Сначала степи, а потом уж, сплошь леса, леса! Внизу река, в прекрасном обрамлении долина, Луга и рощи вперемешку – славные места. По слухам, все гиперборейцы - «избранные» люди, Как люди все, он их считал любимцами богов. На дальнем севере лежит их край, подобно чуду, Весь в окружении прекраснейших садов, лугов. А жизнь гипербореев вся, как непрерывный праздник, Проводят время в танцах, играх разных и пирах. Сам Аполлон участвует нередко в играх разных – Другие же, увы, живут так только лишь в мечтах. Ну, как не посмотреть и любопытство не насытить, Гипербореи мнились им еще давным-давно! Гипербореев - северян и вправду трудно спутать Светловолосые, и рослые все в основном. Несхожи представления, увы, Гипербореи, И правда жизни тех людей, что встретились им здесь! Тут быт, все представления наивные развеет, Что знали, все – совсем не то, что в жизни этой есть. Не выдумка ль, что ранее Сизиф при жизни слышал, Или в страну другую прилетели тут друзья? Не праздной жизнью люди эти тут живут и дышат, Любимцами богов назвать,тем более нельзя. Хотя их быт и примитивным кажется, вначале, Но быт суровый, потому в них силу развивал. Тяжелый труд, да холод, голод…, все они встречали, И выживал лишь тот, кто трудности всегда одолевал. Жилище их – и не поймешь, землянка ли, шалаш ли, Внутри темно, не знают ни окон и ни дверей. Внутри костер и дым и чад, исходят люди в кашле; Завешаны в жилищах входы шкурами зверей. Не выдержал бы эллин даже месяц в той землянке - Тут семьи их, годами в одиночестве живут. Встречаться меж собой опасно и рискнет не всякий И ничего хорошего, от встреч они не ждут. И тем не менее, вдруг собираются мужчины – Организатор тут, всегда сильнейший из мужчин; Отряд ли, нет…, скорее банда, сбор лишь по причине, Поход грабительский, причиной на такой почин. И берегись, они жестоки и неудержимы, Рабов не нужно им, никто не нужен – убивают всех. Чужда им роскошь, лишь оружием как дети одержимы – Тут за оружие дадут и женщин для утех. Добычу делят – «нервному», и видеть бы не надо, Обратный из похода путь, кошмарный для самих! Обратно – не отряд а обезумевшее стадо – И чаще на обратном, гибель поджидает их. И удивительно, им покровительствуют боги, Жестокие, по ритуалам, если их, судить. Редки святилища гипербореев и убоги – Но жертвы! В жертву, человека могут приносить! Друзьям не нравится их неприглядный образ жизни, Несдержанны манеры, развлечения грубы. Тут все не так, как раньше знал Сизиф в своей отчизне, Себе не захотел бы сам Сизиф такой судьбы. И в то же время, женщины у них весьма красивы, Любой бы эллин захотел подобную жену! Манерам обучи, чтоб ласковы, благочестивы – В гетеры запиши, так им ведь нет тогда цены! Вот так бывает, красота вокругнеописуема, А подойдешь к ней – неприветливость в ответ! Или судьба распоряжается непостижимо – Природа ль компенсирует, раз так уж создан свет. Ну, бог с ними, вопрос Сизифа не волнует, впрочем, А про титана – так вопроса нет тут вообще. Страна такая не понравилась скитальцам в общем, Хоть что-то было бы…, побыли бы они еще. А дичи там! Вообразить-то эллину тут трудно, Будь Артемида, та вот никуда бы не ушла! Сизиф сочувствует ей тут, страдает сам подспудно – В Элладе, по сравнению…, ну, что б она нашла! А тут что степи, что леса – полно животных разных, Куда ни глянь, озера , реки …, всюду стаи птиц! В степях несметные стада каких-то коз носатых, Есть табуны коней, полно и зайцев и лисиц. В лесах огромные быки – стада их тут большие, Лосей, оленей много, всюду бродят не таясь. Сизифу завидно – эх, эллину бы в эти шири! Знать, с родиной и после смерти, не теряют связь. Другие нравы бы, понравилось бы здесь скитальцам, Быть может, и не против бы немного здесь пожить. Гиперборейцем тут побыть, едва ль кому понравится – На это уж, «душа, как говорится, не лежит». Несправедлив мир; всякий может подтвердить сей вывод, Но тут Сизиф, как бывший эллин рассуждает сам. А если б он имел другой национальный выход – Тогда бы что сказал, в противовес своим словам? Такими мыслями он поделился с Колаканом – Титан же, вникнув в мысли посмеялся лишь в ответ: - Продолжим путь. Нам выводы такие делать рано, Разнообразен и богат, как видишь, белый свет… Край северный. Вот так на север путники летят неторопливо, Скитальцы видят, солнце все слабее светит там. И вид чем далее на север, более тоскливый, Леса сошли, кусты, потом и места нет кустам. Огромный край – застуженные степи да озера, Раздолье северным оленям, что кочуют здесь. Заметили - пасет оленье стадо, волчья свора – Да так, что хищники другие, лучше к ним не лезь! На севере не пуган человеком, мир природы, Здесь край бесчисленных разнообразных птичьих стай. Ну, ладно летом, как зимой, в морозную погоду? Все вымрет, может тут, хоть улетай, хоть пропадай… Кто этого не видел, рассказать, так не поверит, Да и Сизиф бы не поверил, рассказал бы кто! Край неуютный, но приютный разным птицам, зверю, Хоть скудно здесь, но тут ведь, человека нет, зато! Тут ягоды пестрят буквально на лугах, болотах, Эх, жаль, что пробовать нельзя – красивый вид у них! Сизиф, страдает весь – уж так попробовать охота, И морщится и ежится; расстроенный притих. Титану смех – мол, видит глаз, да зуб вот, не дождется, Насмешнику чего? Ему лишь, повод подавай! - Но, ничего, попробовать когда-то, доведется; Успеется, вся вечность впереди, и не страдай!.. А там…, холодный океан и ледяное поле, Остановиться глазу даже не на чем кругом! Притихшие они, своей же подчиняясь воле, Раз принят был маршрут – пройдут, а выводы потом. Тоска. Кругом тоска! Не знать бы, что Земля такая; А солнце кружит только возле краешка Земли. Титан и то вздыхает надо льдами пролетая – Хотя, не все ль равно ему, какой тут виден лик. Не забывает рисовать подаренный им шарик, На нем есть все, что видели, интриговало их. И не узнать полученный от Хроноса подарок - В рисунках шар; маршруты все отмечены у них. Летят все. Их сопровождает белое безмолвие, Виднеется под ними вновь, степной, озерный край. Заметили – меняются для живности условия, Опять им встретился студеный малолюдный рай. Титан Сизифу показал их место, и на шаре - Теперь внизу, под ними неизвестный континент! Опять леса, луга…, и многочисленные твари; На первый взгляд от виденных уже, отличий нет. Чем далее летят, тем север больше отступает, И вновь края, уже привычные для них совсем. И люди есть! Гиперборейцев им напоминают, Такие же, отличия заметны между тем. Неизвестные континенты. Но, образ жизни, здесь у них, гораздо примитивней, Оружие у них здесь - каменные топоры! Охотиться им здесь возможно только коллективно - Но все удачливы – здесь зверь-то рядом, до поры! А зверь, какой! Стада оленей, лоси да медведи, И странные быки – представить бы Сизиф не смог! Редки большие семьи, трудно тут найти соседей - Но, чувствуется, и у них имеется свой Бог. Святилище – костер, горящий у опушки рощи, Чем больше дыма – тем святей как будто бы костер. Колдун их, дым вдыхает и дуреет больше, больше – Видения пошли - он руки вверх уже простер. Кому он молится, едва ли сам он понимает, И тем трудней для путников понять их ритуал. Друзей однако процедура та не занимает – Сизиф он, примитивность никогда не принимал. Он смысла все не мог понять – зачем тут дым глотают – Вино бы пили, он бы оценил - он знал в том толк! И быт, и жизнь людей – ничто друзей не привлекает, Даже титан, любитель обсуждать, уже приумолк. Остаться тут Сизифу, и пожить, не захотелось - Уж слишком, слишком примитивно люди здесь живут. Дела скитальцев здесь совсем уж плохо завертелись – Нигде селения людей нормальных не найдут. Задерживаться здесь, в краю скитальцам нет причины , На юг, на юг, ни дня здесь…, заспешили вдруг они. «Быстрее облететь маршрут и прибыть отчизну» – Безостановочно они летели ночи, дни. Опомнились меж континентами, на перешейке: - Что это с нами! – Колакан, титан не понимал! - Теперь нас видно, стала заедать тоска злодейка, – Сизиф, хотя взволнован был, титана утешал. И вспомнили, что посмотреть здесь острова бы надо – Возможно встретят здесь Элизий – вожделенный рай. Но, посмотрев, и эти острова покинули с досадой, Неприспособленный для жизни был весь этот край. Уж на втором, на южном континенте, встречен город, Крупнее, чем Афины даже, или же Коринф. Тут храмы возвышались, на вершинах разных горок, Помпезностью и строгостью скитальцев поразив. Жизнь горожан Сизифу не понравилось, однако – Культ боли, начиная от рабов, и до «верхов»; Жестокость и страдания - снесет ту жизнь не всякий, И здесь же, поражает роскошь храмов и дворцов. Никто из эллинов так много золота не видел, Хоть есть оно, конечно так же в храмах и дворцах. А здесь повсюду, и представлено во всяком виде – Порой его так много, может зарябить в глазах. К тому ж, повсюду голод, а в жилищах нет уюта – Повсюду отрешенность всех от жизни, от самой. Увеселений нет – лишь ритуалы, почему-то, В глазах ни радости ни мысли, лишь полны тоской. Сизиф невольно вспомнил, как живут у них, в Элладе – И радости и горести, и праздники – все вперемешку есть! Есть философские беседы, песни, на эстраде.… Тут непонятное – вся жизнь, одно страданье здесь. А ритуалы - человеческие часто жертвы, Не единичные; тут счет десятками идет! Быть городу так, в будущем пристанищем для мертвых - Так, дар предвиденья сигнал скитальцам выдает. Дурманный пар, расселины в далеких Дельфах, ныне, Обрисовал им, ход судьбы несчастных горожан. Раздоры, войны и болезни в скорости нахлынут - Исчезнет все тут, это невозможно избежать! Титан смущен – здесь все свои, и демоны конечно, Не видит и не слышит здесь ни тех и ни других. Миры иные у народов разных, все различны, И жителям «иного» мира, люди - лишь для них. Посредством человека есть они в реальном мире. И все зависит лишь, какая вера у него. Не смог он встретиться с, себе подобными, в эфире – И чувствовал, что отрешен от мира от всего. Без сожаления покинули они тот город, Запомнить что-то хоть, себе на память, не нашли. И над обширными лесами очутились вскоре, Бескрайний лес и нет тут человеческой души! Леса слегка лишь здесь протоки-реки прерывают– Да полноводные, деревья многие в воде! Тут разных птиц и гадов; обезьян они встречают – Людских селений вот, не видно, кажется нигде. Вдруг по пути огромная река; река ли, море ль, Подобных рек Сизиф представить даже бы не смог! Живой бы был – на переплыв с друзьями бы поспорил, Как часто делал он при жизни – юный дурачок. Огромная…, на берегу же, хижины из веток, И первобытные, как обезьяны, люди там! Их кожи пестрые от разрисованных отметок, А шустрые, веселые – понравились друзьям. Нельзя сравнить с людьми их, с теми что встречали раньше, Те злые, хмурые; закаменели, души их; Загнали их условности, что некуда уж дальше, При яркой роскоши, в глазах одна тоска у них! Здесь даже взрослые все жизнерадостны как дети, А дети уж! От обезьян их трудно отличить! Здесь нет одежды – лишь природой-матерью согреты – Подумать, так бы и Сизифу захотелось жить. И не Элизий ли представился им наконец-то, Уж больно счастливо живется этим людям здесь! Однако, лишь на первый взгляд, весьма неплохо это - А глянуть, так немало трудностей в их жизни есть. Он, первый взгляд, нередко и обманчивый бывает, Не все, не все безоблачно, безбедно у людей. Москиты, комары…, и всякие их донимают, Порою невозможно бедным скрыться от дождей. Огромный лес, весь переполненный богатой дичью, Широкая река, где рыбой заводи кишат; А фруктов сколько! Да яиц здесь, черепашьих, птичьих! Но, почему-то голодают, объедаться не спешат; Быть защищенными, увы, они в лесу не в силах, В лесу ли, на воде… хоть где – защиты нет нигде. Природа так; понятно, здесь не только их взрастила, Здесь множество причин их бед – практически, везде. Никто из этих дикарей от старости не умер - От хищников, от змей… да и природный травит яд. Разумному, стать новым дикарем, оно - безумие, Но, странно ведь, от счастья все равно глаза горят! Сегодня живы – значит, счастливы они сегодня, Что завтра – это завтра, ныне не волнует их. От мрачных мыслей и предчувствий тут они свободны, Небесных кар, кроме дождей и гроз, им никаких. Сизиф растерян просто, наблюдая за народцем, Есть повод позавидовать, есть повод пожалеть. Их жизнь сегодня есть, а завтра вдруг закончится – Природа создала – а завтра может и стереть. А по большому счету, сколько развитых народов, То возникают где, то исчезают на века! Быть может, эти создадут живучую породу – Заполнятся их хижинами всюду берега. И так и не решив, он предложил маршрут продолжить, Скучающий титан охотно согласился с ним. Летели молча а Сизиф о них забыть не может – Помочь, хоть чем-нибудь, хоть как-то, он хотел бы им. Ну, бог с ними…. А впрочем, не в богах ли, все же, дело? У этих дикарей, похоже, нет своих богов. Кто их создал? – сомнение сознанье замутило, И мысли вдруг нежданные, признать их не готов. По ходу, все цепочкой огнедышащие горы, Другой бы раз Сизиф сказал, что здесь живет Гефест. Теперь же мысли странника все утопают в спорах – Он точно знает, здесь, конечно же, Гефеста нет. Тогда там кто расплавил недра, раздувает пламя, Кто там, кует оружие, раз тут теперь не он? А горы ведь дымят не день, не месяц, а годами; Спросить? Но и титан в сомненья вроде поглощен. Летят... и вновь природные условия другие – Там, море впереди, того страшнее, сплошь там лед! И солнце скрылось, там внизу студеная стихия, А шар, маршрут их прямо в царство темноты ведет. И сколько пролетели, и лететь им сколько дальше – Подняться нужно выше, чтобы оценить смогли. Поднялись, посмотрели, сильно удивились даже – Под ледяною шапкой скрыт почти весь юг земли! С огромной скоростью прошли то ледяное поле, Здесь, интересного для них не будет ничего. Уж снова море, признаки живых существ, тем боле – Чуть встрепенулись все же, после «всякого всего». По кромке льда, большие стаи неуклюжих птичек, Большими толпами идут, не приспособлены летать.… Поближе рассмотрели, просто с виду человечки, Шумливые, толпа их, человеческой подстать! Насмотришься - чего уж только нет на белом свете, И не понять, какой уж бог, зачем их создает. Полюбовались, позабавились на птичек этих, Довольные…, отправились своим путем вперед. А впереди опять земля; бескрайние просторы Воскликнул вдруг тут Колакан – «Ведь это же слоны! Знать, Нубия нас ждет, и в Африку попасть нам впору – А если так, и львы нам попадаться бы должны»! И вправду, попадались львы, да и другие звери, Которых и Сизиф при жизни некоторых знал. И зебры, зебры! Их с полтысячи, по меньшей мере – Сизифу как не вспомнить – сам когда-то их держал! И как положено, конечно же, тут люди - негры, Отсюда, к ним и попадали в качестве рабов. Хоть столько лет прошло, но вспомнил даже беглых; Они в Элладе отрекались от своих богов. Картины Африки зажгли в скитальцах нетерпенье; Да так, что безотчетно ускоряют, свой полет. На Колакана тут нашли приятные видения - Увидел, там внизу, ему знакомый Нил течет! Эллада впереди! Их нетерпенье высшей точке, Они вперяются глазами в сизый горизонт. Но днем титану тут нельзя – дождаться надо ночи, Хоть сердце у Сизифа с нетерпенья восстает. Не ночи, так, дождаться им бы до зари вечерней, Законы ведь, не просто так, а чтобы соблюдать. Экскурсия у пирамид казалась им никчемной – Другой бы раз, восприняли бы, словно «благодать». На родине уж знают и готов их встретить тот же Хронос, На том же месте, где скитальцев лично проводил. Зарю остановил, движенье звезд остановилось, Увидели, нетерпеливо взад-вперед ходил! Никак не назовешь ту встречу трогательной, милой – Сизифу сухо сообщил решение богов. Дальнейший путь с Сизифом Колакану запретили, Сизиф же должен сам решить: идти ли в глубь веков. Если решится в путь – уже он завтра утром должен выйти; А если нет, за ним останется оазис тут. Сизиф не собирался проявить подобной прыти, Но все же понимал - решения недолго ждут. Отнюдь не стал рассматривать на шаре бог рисунки – Вполне возможно он все это без скитальцев знал. Он шарик прямо передал теперь Сизифу в руки, И шарик вдруг в руках нетерпеливо задрожал. А Колакану бог ни «здравствуй» и ни «до свидания» - Как будто Колакан в чем провинился перед ним. Не ускользнули мысли мимо божьего внимания – Сизифу он ответил: - «так решил не я , Олимп». - А этот глобус…, вдруг со мной случится, потеряю, И что последует за этим, и со мной и с ним? Не бог я, не титан – случается, что забываю, А слабости ведь выскочат, хотим мы, не хотим. - Ты «глобус» говоришь? Однако, это все же странно, Ты сам название придумал, или же титан? - Не я, конечно. смог бы разве так без Колакана, Но только не соображу, в чем виноват титан? Лишь улыбнулся Хронос и Сизифу не ответил; Сизиф заметил, улыбнулся так же Колакан. Вины тут никакой – он в них спокойствие отметил, И, слава богу…, подмигнул к тому же вдруг титан. Сизифу невдомек, ну почему сменились планы, Растерян он, и мысли все теперь «перекосяк». Всего-то, он и понял – надо выйти утром рано. А кто подскажет вот - куда, чего теперь…, и как? С таким вопросом обращаться к Богу бесполезно, Спасибо, шар оставил – может указать тот путь. Был шок что бог повел себя с титаном нелюбезно, Переглянулся с ним, мол, разберемся как-нибудь. Простился с ними Хронос сухо, так же, как и встретил, Растаял быстро, даже «до свиданья» не сказал. Ушла за ним заря вечерняя, Сизиф отметил – Момент поговорить тут с Колаканом, и настал. Расставание Сизиф - Но что уж там произошло – попали мы в опалу? Ведь он прощался с нами – был же он, совсем другой! Колакан - За это, видимо, как раз, как следует попало; За фамильярность, с ними Зевс бывает часто злой. Но то, что запретили мне скитания продолжить, На этот раз, признаться, соглашусь - они правы. Людей ведь миллионы, с каждым быть титан, не может, Таков закон, мы все равно расстались бы, увы. Спасибо Хроносу, помог он больше, чем кто-либо, И для тебя во времени, в пространстве; все ведь есть. Всегда найдешь свой путь и ход обратный , где б ты ни был, То дорогого стоит, главный смысл странствий - здесь. Не возвращаешься – бесцельны все твои скитанья, Бесцельность и бессмысленность…, сам знаешь цену им. Скажу, особенно подчеркивая – до свиданья, Еще мы встретимся с тобой, и вновь поговорим. Мне очень жаль, не по своей мы воле расстаемся, Но нет другого варианта тут, уж я-то знал. Сизиф Мне будет не хватать тебя – советчика и друга, Но в крайних случаях, я позову, имей ввиду. Все доброе, что в этом мире есть - твоя заслуга, А то катал бы, и катал я камень в том аду. Тебе скажу, спасибо, и надолго не прощаюсь – Надеюсь, рано или поздно, встретиться с тобой. Клянусь тебе, и с этой клятвой к звездам обращаюсь – Я не забуду век, как не забуду, камень свой. Проговорили так два друга ночь всю, до рассвета, А там уж разошлись пути-дороги двух друзей. Сизиф один теперь перед судьбой своей в ответе – Не знает он – куда…, ну нет вот никаких идей! Быть может, в Дельфы вновь? Но, кто же, кто его там встретит? Быть может, в храм какой-нибудь и помолиться там; Мол, откажусь от странствий, пропаду на белом свете, И, кстати, для него вблизи он видит чей-то храм. Но этот шаг, трусливый шаг – он не пойдет на это, Тут перспективы, он же, весь растерянный сидит! Эх, Колакана нет! Ах, как бы нужен он с советом! - Я здесь еще. И вижу я – ты, вроде, с толку сбит, - Со мной-то, ничего! С чего и как начать не знаю, На перепутье; будто бы котенок я слепой! Колакан - Ответственность ты брать боишься - это понимаю; Однако нянькаться в дальнейшем некому с тобой. - Ты вспомни первый пункт, ты сам же этот пункт отметил, На глобусе, вот точка! Нажимай и дуй за ним. А дальше, знаешь – пункты все на шарике заметны – В любое время можешь повторить визит. Пройтись по ним. Не в наше время; на руке твоей, любое время…. Но помни, что отрезок времени, он Дом для нас. В другие промежутки - в нем живет другое племя, Вписаться в «их толпу», и невозможно нам подчас. Теперь прощай. На пункт, на острова – ищи Элизий, Ты видел их, южнее геркулесовых столбов. Я скептик, не питаю я на этот счет, иллюзий – Но если обнаружишь там, поверить я готов! Сизиф - Я не скажу, прощай, с тобой прощаться я не желаю, И более того, когда уже, совсем, меня прижмет, Помощника кроме тебя, титан, увы, не знаю – Лишь на тебя надежды у меня, на этот счет. Поэтому, скажу тебе, лишь только до свиданья, И буду часто вспоминать в скитаниях тебя. Колакан - Покажет это время, не предвидеть все заранее, Темна, непредсказуема, всегда она, судьба. В какой-то степени и позавидовать бы можно – Сизиф, ты первый смертный, вышедший на этот путь. Но все же странствуя во времени - будь осторожен, Советчик главный твой – твой разум, это не забудь. Прощай, уж скоро рассветет, наш срок уж на пределе, Счастливого пути! И до свиданья, я скажу… Рассвет уже. На небе звезды сильно поредели, И первый луч, меж днем и ночью разорвал межу. Свой шарик подозвал Сизиф, коснулся осторожно, Погладил, и как будто изучая, покрутил. Картины, точки есть, по ним найти дорогу можно; Вот первый пункт. Нажать, как будто не хватает сил. Как трудно все! Как будто держат за руки Сизифа – Но он преодолел себя, открыв тем самым путь. Он думал как и раньше полетит подобно грифам, А тут вдруг, закружило, словно разрывая грудь! Не сразу понял, что случилось, даже испугался, Очнулся только, рядом с огнедышащей горой. Вода, да острова – на пункте значит, оказался, Тут не Элизий, близко нет, уж понял наш герой. Не интересно тут. Пройти, по времени, пожалуй; Стал он рассматривать отметки на руке своей. Здесь что ни точка, сотня лет; и времени немало, С чего начать…, так с нижней точки, видимо скорей. Вперед-назад; туда-сюда… планировать не стоит – Ведь время движется лишь поступательно вперед. С учетом этого Сизиф и план маршрута строит, А по пространству же, по точкам, глобус поведет | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
