басня Лев-парий много дней терпел голодный пост, Страдал он от жары, в пустыне ночью мерз, И по уши в грязи пересекал болота, Но зебру он добыл удачною охотой. За трапезу взялся спокойно гордый лев, Стал мяса выбирать кусочки поприличней, Куда ему спешить? Тут пищи хватит всем И кто отгонит льва от собственной добычи? Савана замерла, затихло все вокруг Трапезничает царь голодный и усталый, Стервятник в небесах слегка лишь сузил круг, Да где-то в трех верстах затявкали шакалы. И рыком грозный лев судьбу благодарит, За щедрый этот дар и добрый аппетит. Но и пред львом не все коленопреклоненны И вот незваный гость пришел в лице гиены. Гиена льва и дичь завистным смерив взором, Решила для себя: «Он кончит есть нескоро! Но я ли не мастак и смуты и раздора? Что силой мне не взять, то я возьму измором. Я в косы заплету царю зверей все нервы, И станет хмурым день, и вкус добычи скверный, И сочный зебры бок, как падаль засмердит, И бросит лев еду и дебри убежит. Я стану хохотать, примусь я улюлюкать, И как шакал визжать, как дикий кот мяукать, Я сонмом всех чертей обрушусь на него И благородный лев не вынесет того. Смотри не подавись! – гиена говорит, – Какой ты царь зверей?! Что у тебя за вид? Вся грива в колтунах, от грязи шерсть лоснится, Сподобил нынче Бог хоть падалью разжиться. Вы подлый львы народ, по сути, тунеядцы, В одном лишь мастера – собою любоваться. А львицы вас корми, а вы – дели обед, А голод или мор – вы в парии от бед». « Презренная, уймись, добром тебя прошу! Я скоро свой обед неспешный завершу, И твой черед придет набить себе утробу, Не порти праздник мне, ввергая душу в злобу!» «Хо-хо, как бы не так! Изнеженный какой! Пока он падаль ест, не стойте над душой! Не рыкай на меня, сверкая гневным оком, Я тоже стану есть, с другого только бока. Попробуй отказать в законном мне куске!» И взвилось тело льва в стремительном прыжке. И кончила та тварь в тот день на редкость плохо, Со сломанным хребтом побилась чуть и сдохла. А в том краю права зверей блюла лиса, Воскликнула она: «Святые небеса! О, царь, ты сам себя подверг сегодня сраму, В лице гиены ты посмел обидеть даму! А как же феминизм? Приличья этикет? Ведь твой поспешный суд подобье произвола, Ей молвил лев в ответ: «У наглости нет пола! Коль станешь разбирать, какого пола вошь, И бегать от гиен, то с голоду помрешь. А станешь про права нести мне ахинею, То гривою клянусь, ты ляжешь рядом с нею». Лисица убралась, наевшись, лев ушел, Спустились грифы вниз, шакал семью привел, И растащили все, и лишь мораль осталась: За все приходит счёт, и том числе за наглость. 24. 03. 10 г. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
