Песчинкин не мог заснуть. Он ворочался с боку на бок с закрытыми глазами, сон не шел. Этому была причина, нервы. Песчинкин нервничал с момента, когда получил билет на бал, а с тех пор минула уже неделя. Сегодня напряжение достигло своего апогея, так как бал должен был состояться завтра. Наконец оставив пустые попытки заснуть, он сел на кровати, нащупал сигареты лежащие на тумбочке во главе кровати, взял их и, встав, вышел на балкон. Ночная прохлада приятно освежило разгоряченное тело, Песчинкин закурил и задумчиво поглядел в звездное небо. Мысли побежали все быстрее и быстрей. Он думал всю неделю, ломал голову, но так и не смог понять была ли в этом приглашении задача, загадка которую жизненно необходимо было решить или нет. Это было очень важно, ведь если Песчинкин ошибется, его ждет полный, безоговорочный провал, если же он поймет все правильно, то сможет вознестись на самую вершину успеха.

И вот стоя на балконе накануне столь важного события, Песчинкин решил еще раз проанализировать все произошедшее с ним за прошедшую неделю.

 

ПОНЕДЕЛЬНИК

 

Конверт из кремовой бумаги вручила ему Наденька, кокетливо улыбнувшись. Она откуда-то уже знала о содержании послания, именно это знание и спровоцировало улыбку. Песчинкин не знал, что в конверте потому был слегка удивлен. Наденька являющаяся персональным секретарем Павла Семеновича, непосредственного руководителя Песчинкина, ко всем относилась свысока и улыбалась только Павлу Семеновичу. Наденьку не осуждали за излишнюю холодность, понимали, статус обязывал Наденьку быть надменной. Потому эта утренняя неожиданная улыбка и поразила Песчинкина. Он взял конверт из ее рук и улыбнулся в ответ. Наденька подмигнула, повернулась спиной и, вильнув бедрами, скрылась в приемной, а обескураженный Песчинкин отправился к своему рабочему месту. Поставив портфель возле стола, он сел и аккуратно распечатал конверт, на стол упал глянцевый прямоугольник сложенный вдвое.

- Открытка что ли? – подумал Песчинкин, взирая на пустую заднюю сторону прямоугольника. Он взял его в руки перевернул, рассмотрел титульный лист. Там был изображен молодой парень со светлыми волосами и голубыми глазами одетый в превосходный черный смокинг и лакированные туфли. Зажатая в зубах дымилась длинная коричневая сигара, в правой руке пузырилось то ли шампанское, то ли мартини в треугольном бокале. Надпись под лакированными туфлями гласила:

-Пригласительный билет.

Песчинкин затрясся от неожиданно нахлынувшего восторга, он начал догадываться что это, дрожащими от волнения пальцами он развернул билет и прочел: « Уважаемый Анатолий Поликарпович, приглашаем Вас принять участие в ежегодном балу, приуроченном ко дню рождения компании. Обязательное присутствие в костюме, но без маски. Бал состоится в понедельник 11 марта, в большом зале Дворца молодежи и спорта в 20-00». Далее следовало число и витиеватая подпись президента компании.

Песчинкин затрепетал, шутка ли, попасть в число приглашенных мечтал каждый рядовой служащий компании, но попадала туда лишь руководящая элита. Но уж если простой смертный и получал такое приглашение, его будущее было решено, значит и он вскоре вступит в ряды этой самой элиты. Песчинкин вновь перечел приглашение и нахмурился, фраза о костюме и маске его смутила, что это значило, о каком костюме, о какой маске шла речь. Если об обычном, то зачем было упоминать маску, если о маскарадном, то почему без маски. Вроде все было понятно, но слова вроде, в таком деле быть не должно. Любое малейшее упущение на балу, несло за собой серьезные репрессии со стороны руководства. Здесь было о чем задуматься. До бала оставалась неделя, надо было все понять и подготовиться, подобный шанс выпадает всего раз в жизни, упускать его было нельзя.

 

ВТОРНИК

 

Во вторник Песчинкин ходил по офису королем. Толи Наденька, толи еще кто донес до коллег информацию о приглашение, все были осведомленны. Его поздравляли, ему улыбались, его превозносили. В этом году он был единственным человеком из служащих удостоившийся такой чести. Павел Семенович на планерке потрепал его по щеке, показав, что он на особом счету у руководства. Песчинкин чувствовал себя героем, и это было хорошо, но вместе с тем он терзался, фраза о костюме и маске не шла из головы. Перед обедом, в курилке, местный сплетник Маляйкин подлил масла в огонь. Песчинкин обратился к нему с вопросом:

- Послушай Маляйкин, ты человек сведущий во всех офисных делах, расскажи, что ты знаешь о бале?

Маляйкин принял серьезный вид, насупился, нахмурил брови и поцокав языком ответил:

- Толя, бал это тема весьма серьезная и важная. И как любая тема, обладающая этими качествами, совершенно закрытая. Мы можем о нем упомянуть, поздравить человека получившего приглашение, все это на виду и не возбраняется, но копать до сути опасно. Подробности этого действа не подлежат разглашению. В прошлом году, да ты, наверное, помнишь, уволили двоих логистов Палкина и Иванова.

- Да, конечно помню, - подтвердил Песчинкин.

- Они были лучшими из лучших. Им до сих пор не могут найти замену. А знаешь, за что их уволили и что потом с ними стало?

- Нет,- честно сказал Песчинкин.

- Я скажу тебе. Скажу Толя, по глубочайшему секрету скажу. Сам понимаешь эта информация тоже не для всех ушей,- Маляйкин перешел на шепот,- уволили их, Толя, после того как они на следующий день, после того как побывали на балу, рассказывали об этом Павлову который работал в их отделе, а их разговор услышал Олег Петрович. Павлова надо заметить тоже уволили. Палкин и Иванов погибли, якобы от несчастного случая, в течение года после увольнения, один за другим. А Павлов попав в автокатастрофу, потерял память и остался инвалидом. Теперь ты понимаешь насколько серьезное это дело?

Малякин замолк, Песчинкин не знал, что и сказать, ему стало страшно. Они молча докурили, уже на выходе Маляйкин взял его за локоть, притянул к себе и прошипел на ухо:

- Ты до сих пор хочешь узнать о бале подробнее?

Песчинкин на секунду задумался и кивнул. Малякин глубоко вздохнул и прошипел:

- Бульвар Семена Паукова дом 3 квартира 52, Пропанов Борис. Сходи к нему он тебе поможет, если сможешь договориться

- Кто это? – так же тихо спросил Песчинкин.

- Два года назад он побывал на балу, не знаю, что там произошло, но на следующий день он был уволен. Насколько я знаю, он жив, и живет сейчас по этому адресу,- пояснил Маляйкин и, отпустив локоть Песчинкина, быстрым шагом пошел прочь по коридору.

 

СРЕДА

 

Остаток вторника и всю среду до вечера Песчинкин напряженно думал. Желание и любопытство сходить к Пропанову боролись в нем со страхом. Диалог с Маляйкиным, мягко говоря, полностью выбил его из колеи, заново открыв перед ним безрадостные перспективы ошибки, которую он мог допустить на балу. К тому же он много от кого слышал рассказываемые полушепотом истории о стремительных взлетах и оглушительных падениях после балов. Информация частично освещалась и в СМИ и была на его взгляд достаточно правдива. Например, его шеф, Павел Семенович, сел на свое место именно после такого бала, и он знал это наверняка. Противоречия раздирали его, на одной чаше весов стояло возможное, причем очень скорое могущество, а на другой унижение и возможно даже смерть. Песчинкин не любил рисковать, но жажда прикоснуться к власти затмевала здравый смысл. Поэтому после семи ноги сами принесли его на бульвар Семена Паукова к дому под номером 3.

- Как начать разговор? О чем говорить? Как воспримет Пропанов его визит? – неслись в голове вопросы, пока он поднимался на четвертый этаж грязной Хрущевской пятиэтажке, хрустя под ногами битыми пивными бутылками. Еще он попытался вспомнить Пропанова, и ему это удалось, он сталкивался с ним несколько раз в коридорах здания, которое занимала компания. Песчинкин всего несколько месяцев как пришел на эту работу не во всем еще разбирался и поэтому часто слушал коллег, причем по любому поводу. Про Пропанова говорили много, по всему было видно, что он действительно перспективный сотрудник, профессионал с большой буквы, стремившийся сделать карьеру. Увольнение для многих было шоком, Пропанова знали почти все. Уже стоя в нерешительности перед дверью Пропановской квартиры, Песчинкин попытался вызвать из памяти его образ. Это был молодой, лет 28, мужчина, спортивного телосложения, с короткой стрижкой, всегда плотно сжатыми губами, и глазами наполненными глубинным смыслом всего происходящего вокруг. Он был очень похож на молодого человека с пригласительного билета, полученного Песчинкиным на кануне. Ему на грудь так и просился значок с надписью: « Я успешен на все 100%».

Песчинкин открыл глаза, крепко стиснув зубы, нажал на кнопку звонка, в глубине квартиры прозвучала мелодичная трель. Никакой реакции. Он позвонил второй раз. Ответом была тишина. Он в третий раз нажал кнопку звонка, и уж было собрался уходить, как из-за двери донесся шорох, спустя секунду раздалось старческое:

- Кто?

- Добрый вечер, я к Пропанову Борису,- ответил Песчинкин.

Какое-то время опять ничего не происходило, затем дверь с легким скрипом отворилась, на пороге возник согбенный, опирающийся на корявую осиновую палку, старик. Одет он был в серые потертые и сильно поношенные штаны и такую же старую жилетку, подбитую овечьей шерстью. Почесав седую, свисающую чуть не до пола бороду, старик сказал:

- Входите.

После чего отошел в сторону, давая возможность пройти внутрь. Песчинкин вошел. Старик затворил дверь, и прошаркав немного вперед, взмахом руки предложил Песчинкину присоединиться. Они прошли через небольшой коридор и свернули направо в единственную комнату. Плотные шторы на окне были задернуты, скудный интерьер, вмещавший в себя, металлическую кровать с сеткой, да два деревянных табурета, освещала тусклая лампа без абажура, ютившаяся под самым потолком. В комнате стоял густой запах давно немытого тела, на полу в беспорядке были разбросаны газеты, в углу громоздилась куча всевозможного мусора. Весь вид жилища произвел на Песчинкина крайне угнетающее действие. Он поверить не мог, что преуспевающий и перспективный еще два года назад Пропанов мог ютиться в этом логове. Старик грузно повалился на кровать и махнул рукой в сторону табурета, призывая Песчинкина присесть. Песчинкин поморщился, ему очень не хотелось садиться, сиденье табурета была заляпана чем-то красным, но он сел, не желая обидеть хозяина. Водрузив портфель к себе на колени, он устремил взгляд на старика.

- С чем пожаловали?- не совсем дружелюбным голосом поинтересовался хозяин. Песчинкин, еще до этого бегло оглядевший старика, теперь отчетливо разглядел его лицо. Сходство с Пропановым было очевидным, насколько он его помнил. Песчинкин пришел к выводу, что это отец Бориса.

- Я к вашему сыну, к Борису, - пояснил цель своего визита Песчинкин.

- К Борису? – переспросил старик.

- Да.

- А с чего вы взяли, что он мой сын?

- Ну, вы очень похожи,- неуверенно ответил Песчинкин. Старик улыбнулся, при этом его рот приоткрылся, обнажая почти беззубые десны.

- Я и есть Борис Пропанов,- сказал хозяин и отчего-то рассмеялся. Песчинкин замер и не нашел что сказать, такого он не ожидал.

- Что вы замолчали?- закончив смеяться, поинтересовался старик.

- Нет, нет, - невпопад сказал Песчинкин и вновь смолк.

- А мы, стало быть, знакомы, я вас что-то не припомню, - взяв инициативу на себя, произнес Борис.

- Мы работали вместе. Вас уволили оттуда два года назад, а я до сих пор там работаю. Я собственно по этому поводу…

Песчинкин не успел закончить, лицо старика исказила гримаса страха и отвращения, он неожиданно резко вскочил и в один прыжок оказался возле Песчинкина, желтоватые пальцы вцепились в отворот пальто. Брызгая слюной и обдав нестерпимой вонью, изо рта, старик заорал прямо в лицо Песчинкину:

- Пошел вон из моего дома, тварь.

Не ожидавший нападения Песчинкин не смог сохранить равновесие и скатившись с табурета, рухнул на пол.

- Вы что?- в голосе Песчинкина послышались истерические нотки. Старик не слушал, взгляд его пылал, он наступал на Песчинкина, в руках его, откуда ни возьмись, вновь появилась палка, и он что есть силы обрушил ее на Песчинкина, отползающего от него спиной. Удар пришелся вскользь по правому уху и задел плечо. Песчинкин взвыл от боли, в этот момент его спина уперлась в стену. Старик вновь замахнулся. Песчинкин заслонил голову руками и прокричал:

- Постойте, я не желаю вам зла. Мне посоветовали обратиться к вам. Три дня назад я получил приглашение на бал и пришел к вам спросит совета. Я ничего не понимаю мне очень страшно, прошу, помогите мне.

Песчинкин замолчал и зажмурился, все еще ожидая удара, но его не последовало. Тогда он убрал руки от лица и взглянул на Пропанова, лицо старика вновь приблизилось почти вплотную.

- Послушай парень, так и быть я поверю тебе и не стану разбивать твою никчемную голову. Но если ты хочешь заставить меня вспомнить тот ужас, через который мне пришлось пройти, я передумаю и забью тебя до смерти. Я побывал в аду и не хочу туда возвращаться. Меня до сих пор мучают по ночам кошмары. Я был на войне, но это пострашней любой войны. Я скажу тебе лишь одно, если ты пришел за советом значит, не до конца понимаешь во что ввязываешься. Так вот, поверь мне, это не то дело, в которое стоит лезть с закрытыми глазами, потому что может статься, что открыть их тебе уже не удастся уже никогда. Ты в большой беде. Берегись, - с этими словами Борис рванул Песчинкина вверх, повернул к себе спиной и мощным толчком отправил его к входной двери. Песчинкин не помня себя от страха, с трудом нашел дверную ручку и, потянув за нее, вывалился на лестничную площадку. Спустя секунду замок на двери за его спиной закрылся, отрезая его навсегда от возможно единственного свидетеля бала, который мог бы ему помочь.

 

ЧЕТВЕРГ

 

Любая работа валилась из рук Песчинкина. Он не мог ни о чем думать. Все его существо было объято ужасом неизвестности. Он не отвечал на вопросы коллег, пропустил обед, а когда Павел Семенович на планерке поинтересовался все ли у него в порядке, чуть не упал в обморок, узрев в этом вопросе предвестье близкой гибели. Самое страшное было в том, что он не знал, что ему дальше делать. Более того, он боялся обратиться к кому ни будь за советом, видя в каждом предателя и злопыхателя. Нелепая радость, которая охватила его, когда он получил приглашение, была теперь для него совершенно необъяснима. Он поражался, как сразу не смог понять всю тяжесть свалившегося бремени. Он убедил себя, что стоит ему разъяснить фразу о маске и костюме, как можно уж идти на бал не боясь подвохов и трагического финала. Но вся беда была в том, что, сколько он не пыжился, смысл от него ускользал.

Кое-как, дождавшись конца рабочего дня, и стараясь как можно реже выходить из-за своего рабочего места, ровно в шесть он опрометью кинулся домой. Еще вчера вечером, после визита к Пропанову он созвонился со своей близкой подругой и пригласил ее к себе. В ней он был уверен, к тому же она была человеком со стороны и могла непредвзято оценить ситуацию.

Когда Песчинкин добрался до дома, Ирина уже ждала у дверей его квартиры. Он торопливо поприветствовал ее, и они прошли внутрь. Она сразу поняла что-то не так. Вскоре они уже сидели на кухне, где Песчинкин поведал ей обо всем, что терзало его уже четыре дня. После рассказа они сидели какое-то время молча. Ирина прервала эту тягостную паузу первая:

- Что ж ты хочешь знать, что я думаю и ждешь совета?

Песчинкин кивнул, и воззрился на нее, надеясь услышать конструктивное решение всех его невзгод.

- В такой ситуации, когда от совета зависит жизнь, на мой взгляд, лучше промолчать, слишком велика ответственность, но здесь я вижу реальный выход и советую тебе им воспользоваться,- сказала Ирина.

- Какой?- спросил воспрянувший Песчинкин.

- Уволься,- просто сказала она, и продолжила, увидев тень разочарования на лице Песчинкина,- но если все же решишь идти, надень простой костюм и не бери маску. Зачем впустую искать подвох в обычной, на мой взгляд, фразе. Зачастую решение любой, даже самой сложной задачи, лежит на ее поверхности. Так что не заморачивайся. Но лучше уволься.

Песчинкин задумался, он не любил рисковать, но приз в игре был очень заманчив. Впрочем, и умирать ему не хотелось.

 

ПЯТНИЦА

 

- Песчинкин, Павел Семенович вызывает,- пропищал селектор голосом Наденьки и вырвал Песчинкина из оцепенения. Всю первую половину дня он просидел, бездумно пялясь в мерцающий экран монитора. Мыслей не было. Он даже не заметил, как пролетело полдня, и когда голос Наденьки вывел его из оцепенения, он очень удивился, взглянув на часы. Песчинкин торопливо поднялся и направился в кабинет шефа, Павел Семенович не любил когда его заставляли ждать.

Начальник стоял спиной к дверям и смотрел в окно. Когда Песчинкин вошел он даже не обернулся. Песчинкин замер у одного из стульев, сесть он не мог, тренированный мозг не мог отдать приказание телу, пока начальство не даст соответствующую команду. Наконец шеф обернулся. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Песчинкин затрепетал. Павел Семенович подошел к нему вплотную и, вперив взгляд в переносицу, спросил угрожающим тоном:

- Зачем ходил к Пропанову в среду?

Ноги Песчинкина затряслись, в глазах потемнело. Мозг же заработал лихорадочно, выбирая между правдой, откровенной ложью или частичным враньем.

- Он мой знакомый, решил навестить,- наконец пролепетал он самый сносный на его взгляд вариант.

- Ты пытался поговорить с ним о предстоящем бале. Отпираться смысла нет. Мне все доподлинно известно, - заорал Павел Семенович. Песчинкин понимал, что ему надо что-то сказать, но не мог вымолвить не слова.

- Твое счастье, - продолжил шеф, - что Пропанов тебе ничего не рассказал, нам известно и это. Если бы информация была передана, с тобой бы уже разговаривали в службе безопасности нашей компании. Тем не менее, я считаю, что твой поступок приравнивается к должностному преступлению. Я удивлен, но руководство велело тебя лишь предупредить, я знавал людей, которых карали очень строго и за менее страшные провинности. Но тебе, как я уже сказал, повезло. Мне поручено передать тебе, что до понедельника ты не имеешь права предпринимать попыток узнать, что-либо про бал, в противном случае возмездие не заставит себя ждать.

Павел Семенович смолк, и пристально смотрел на Песчинкина, стараясь понять, правильно ли тот понял всю его тираду. Песчинкин обливался потом, горло сдавили тиски ужаса, но он нашел в себе силы сказать:

- Павел Семенович я хочу уволиться.

Песчинкин ждал чего угодно взрыва ярости, криков, он не удивился, ударь его шеф, но реакция Павла Семеновича поразила его. Шеф громко рассмеялся, лицо его вдруг залило добродушие, он наклонился к уху Песчинкина и прошептал:

- Не советую!

После чего отстранился, обошел стол и сел на свое место. Подняв на Песчинкина все еще струящиеся добром глаза, он продолжил:

- Вы можете быть свободны Анатолий Поликарпович. В понедельник ждем вас на балу. Машина прибудет за вами в семь.

Все это так обессилило Песчинкина, что он уже был не в состояние, что либо сказать, молча развернулся и отправился на выход. Он понял, что обречен. Уже выходя, он услышал, как шеф крикнул ему в след:

-И не забудьте, приходите в костюме, но без маски. Песчинкин вышел по привычке, бесшумно закрыв за собой дверь.

 

СУББОТА

 

В первой половине дня субботы Песчинкин обежал весь город, подбирая костюм для бала. Выбор его пал на отличную английскую тройку шоколадного оттенка стоящую бешеных денег. Но обычно экономный, Песчинкин потратил их не раздумывая. Он хотел жить. Вторую половину дня он провалялся на диване кляня злую судьбу сыгравшую с ним злую шутку.

 

ВОСКРЕСЕНЬЕ

 

Воскресенье то же было наполнено пустотой. Песчинкин шлялся по квартире предаваясь безрадостным мыслям. Правильный ли выбор он сделал верно, расшифровал послание или нет, он не знал ответа.

И вот теперь стоя на балконе измученный навязчивыми мыслями и бессонницей перебрав в памяти события прошедшей недели, он так и не понял, как все-таки ему надо было себя повести и что решить. Впрочем, выбора у него не было, завтра состоится бал и там так или иначе все разрешиться. Завтра до вечера он был свободен, день рождения компания вне зависимости от дня недели всегда был выходным. Вечером за ним должна была прийти машина и увезти на встречу судьбе. Песчинкин докурил и вновь лег на кровать. На этот раз ему удалось заснуть.

 

БАЛ

 

Длинный черный лимузин не спеша, ехал по направлению дворца молодежи и спорта, внутри находился Песчинкин с грустным видом взирающий на проплывающий за окнами пейзаж. Вскоре впереди замаячили огни, и машина выехала на громадную площадь, запруженную людом, посреди площади возвышался дворец, от его дверей вниз по ступеням и далее по мостовой сбегала красная ковровая дорожка. Было шумно то и дело вспыхивали вспышки фотоаппаратов. Дорожка была огорожена турникетами, вдоль которых стояли милиционеры в парадной форме, сдерживающие напор толпы. В данный момент по дорожке шел начальник отдела маркетинга, ведя под руку Шэрон Стоун. Главные боссы были уже внутри. В это момент у Песчинкина внутри все сжалось, начальник отдела маркетинга был облачен в костюм кота в сапогах и в маску украшенную усами. Предпринимать что-то было слишком поздно, лимузин подъехал к началу ковра, водитель вышел и услужливо открыл перед Песчинкиным дверь. В глаза ударил яркий свет, и рев тысячной толпы резанул по ушам. Все это обрушилось неожиданно, как цунами. Рев и свет смягченные тонированными стеклами и хорошей звукоизоляцией дорогого автомобиля, сейчас увеличились стократ. Песчинкин не привыкший к подобному был ошарашен. Ему было страшно выходить из машины, но отступать было не куда, останься он в машине, участь его была бы точно решена. Пока же еще был шанс. По крайней мере, Песчинкину очень хотелось в это верить. Он вылез и чуть не бегом, вжав голову в плечи, метнулся в сторону входа. Когда он преодолел уже половину пути по лестнице, стена из милицейских тел была неожиданно пробита, и прямо ему на встречу вывалился молодой парень с безумным блеском в глазах. Парень кинулся на пол и неожиданно начал целовать его туфли. Песчинкин от неожиданности потерял равновесие и покатился вниз. С трудом ему удалось остановить падение, толпа, предчувствуя скандал взвыла еще громче. Песчинкина трясло, он с трудом поднялся, у ног лежал оторванный рукав его великолепного костюма. Он поднял глаза и обомлел, прямо у входа в костюме гардемарина, из одноименного фильма, стоял Павел Семенович и с нескрываемым гневом взирал на Песчинкина. Тем временем порядок был восстановлен, на этот раз Песчинкину удалось достигнуть входа без эксцессов. Павел Семенович дождался его и, схватив за локоть, поволок внутрь.

- Ты что делаешь? Ты меня под монастырь подвести хочешь? – зашипел он на ухо Песчинкину, - из-за тебя дурака и меня убрать могут, это ведь я тебя выдвинул. Мало того, что ты устроил цирк на входе так еще и приперся в дурацком маскарадном костюме и в идиотской маске.

Услышав такое Песчинкин обмер:

- Павел Семенович, вы, что такое говорите какая маска, какой костюм?

Они остановились и долго смотрели друг на друга, неожиданно лицо Павла Семеновича исказила гримаса ужаса.

- Ты так ничего и не понял?- вскричал шеф и, оттолкнув Песчинкина, бросился прочь.

Песчинкин остался один, находился он в центральном зале. Это было помещение размером со стадион. Из центра сводчатого потолка спускалась на цепях богатая хрустальная люстра, озаряя все вокруг ярким светом. Вдоль стен стояли столы со всевозможными закусками и винами. В центре зала была установлена небольшая сцена. В этот момент какой-то мужчина возился на ней возле микрофона, видимо настраивая. Повсюду прогуливались гости, Песчинкин почти всех знал. Что сразу бросалось в глаза так это облачение, все сотрудники были облачены в маскарадные костюмы и маски, поражающие своим разнообразием, сопровождающие их лица были облачены в обычные костюмы и платья. Все-таки загвоздка крылась именно в этом, но что за загвоздка понять он так и не мог.

Тем временем мужчина, возившийся с микрофоном, закончил и спустился вниз, тут же на сцену взбежал президент компании. Облачен он был в костюм калифа-аиста, клюв на маске был выполнен из чистого золота. Тюрбан усыпан бриллиантами. Костюм блистал великолепием. Президент был президентом.

- Добрый вечер,- сказал президент в микрофон и зал взорвался овацией. Президент слегка приподнял вверх правую руку, призывая всех к тишине. Овация смолкла, и он продолжил

- Многоуважаемые гости, коллеги. Я рад приветствовать вас всех на ежегодном балу, приуроченном ко дню рождения нашей горячо любимой копании. В это день ровно двадцать лет назад я создал нашу компанию. Тогда она была всего лишь крошечной фирмой существовавшей в основном лишь на бумаге, а я лишь амбициозным руководителем небольшой группы единомышленников. Сегодня имя компании знает вся страна, она является градообразующим предприятием в ряде городов страны, насчитывая в своем штате более десяти тысяч человек. Мы богаты и влиятельны и все это благодаря вам мои дорогие коллеги.

Вновь зазвучали аплодисменты, на этот раз президент дождался, пока они смолкнут самостоятельно, и продолжил:

- Сегодня, как и каждый год, я призываю всех расслабиться и насладиться праздником. Отдохнуть от сотен важных дел и забыть обо всем, что бы завтра с новыми силами продолжить возведение нашей Вавилонской башни. Но все это впереди. А сейчас, буквально десять минут посвятим делу. Сегодня на балу присутствует обычный человек, простой служащий нашей компании, своими делами доказавший, что достоин быть здесь. Сегодня, сейчас, время его последнего испытания, для этого попросим его взойти на сцену. Итак, перед вами Анатолий Поликарпович Песчинкин.

В зале вновь зарукоплескали. Песчинкин на едва слушающихся ногах побрел на сцену. С трудом поднявшись он замер у микрофона. Анатолий Поликарпович Песчинкин стоял и смотрел на десятки глаз устремленных в его сторону и понимал, до чего жалко он выглядит стоя в своем оборванном костюме, проглотивший от страха язык и ничего не мог с этим поделать. Он понял, что потерпел оглушительное фиаско.

В это момент на сцену стремительно взлетел Павел Семенович и, оттеснив Песчинкина в сторон,у подошел к микрофону.

- Уважаемые дамы и господа, начал он,- я хочу принести извинения за слегка испорченный вечер, этот недотепа - мой подопечный, работает в нашем отделе уже два года. Я посчитал его достойным и выдвинул его кандидатуру для присутствия сегодня здесь. Должен признать, я ошибся. Прошу, забудем это досадное недоразумение, по всему видно он не оправдал возложенных на него надежд. Передадим его в руки службы безопасности, пусть действуют согласно процедуре. А мы не будем портить вечер и продолжим праздник.

Павел Семенович закончил и собрался сойти со сцены, когда на его плечо легла рука. Это был Песчинкин. Он внимательно выслушал всю тираду. Он понял терять ему нечего. В нем осталось единственное желание хоть как-то отомстить человеку втравившего его во все это. Песчинкин повернул шефа лицом к себе и, сорвав с лица маску, нанес сокрушительный удар в челюсть. Павел Семенович как подкошенный рухнул вниз со сцены. Толпа, охнув, сделала шаг назад. Песчинкин подошел к микрофону, его переполняла ненависть ко всем собравшимся здесь. Он поднес микрофон к губам и громко и членораздельно произнес:

- Я вас не боюсь! Срать я на вас хотел! И вообще катитесь вы все на хер!

После чего закрыл глаза и принялся ждать, когда на запястьях сомкнуться руки сотрудников службы безопасности. Но их не было, вместо этого в зале вновь возникла овация и постепенно набрала оглушительную силу. Песчинкин приоткрыл глаза и удивленно посмотрел в зал. Аплодировали ему. Аплодировали все и даже президент, а слева вдалеке, около входа, два здоровых парня из службы безопасности скрутив, волокли под руки Павла Семеновича в разодранном сереньком костюмчике. Песчинкин все смотрел и смотрел в ту сторону, но уже ни на шефа он был не в силах оторвать взгляда от большого в полный рост зеркала, висевшего около входа. Он смотрел в него и не мог поверить своим глазам. Там отражались все присутствующие и конечно он, но только не было больше на нем его английского костюма шоколадного оттенка. На нем был костюм волка, с ощеренной злобной маской и шерсть на нем блестела и переливалась в отблесках хрустальной люстры, освещавший ежегодный бал его горячо любимой Компании.