«Это случилось в конце пятидесятых, - начал свой рассказ Рафаил Шнейерсон. - На одном курсе со мной училась немецкая студентка, приехавшая в СССР совершенствоваться в русском языке.

 

Я тогда был уверен, что у каждого немца найдется преступный родственник, запятнавший себя участием в геноциде евреев.

 

У меня возникла идея совратить девицу. Я решил, что, соблазнив немку, я, чистокровный еврей, восторжествую не только над ней, но и опосредовано над всеми остальными немцами, и таким нетривиальным способом отомщу проклятым фашистам за миллионы уничтоженных ими евреев.

 

Меня не смущало то обстоятельство, что немка жила в Германской Демократической Республике, где успешно строили чуть ли не коммунизм, и была дочерью антифашиста, проведшего всю войну в эмиграции.

 

Немец, думал я, всегда останется немцем. Он останется немцем, даже если его с утра до ночи кормить одной мацой и не давать читать никаких книг кроме Торы.

 

После короткого периода ухаживания, который вместил в себя посещение кинотеатра и дешевого ресторана, бастионы без особого сопротивления пали.

 

По правде сказать, я был немного разочарован, я мечтал силой овладеть немкой. Тогда месть, как я полагал, была бы неизмеримо слаще.

 

Пришлось удовольствоваться покладистым противником.

 

И пришла ночь садистского возмездия, ночь национального триумфа! Истязая девушку, я всю ночь выкрикивал проклятия и угрозы в адрес анонимных врагов:

 

– О, подлые фашисты! О, нацистские ублюдки! Это вам за Бабий Яр! А это за печи крематориев! А это за газовые камеры! А это за Освенцим и Бухенвальд! А это за варшавское гетто и хрустальную ночь!

 

Всю ночь по квартире разносились вопли:

 

– А это за республиканскую Испанию! А это за горе и слезы матерей Украины!

 

Под утро я совершенно обезумел и орал как резаный:

 

– А это за Гернику, Орадур и Лидице!

 

Барышне, привыкшей к примитивным ласкам малоопытных сокурсников, всё это страшно понравилось, и она с тех пор не давала мне прохода, умоляя о повторении нетривиальной ночи, полной незабываемых, непередаваемо ярких и жгучих впечатлений. Кстати, вскоре выяснилось, что она и не немка вовсе, а еврейка из предместий Потсдама».

 

(Фрагмент романа «Дважды войти в одну реку»)

 

.