С годами Перкосрак Седракович все больше чувствовал недовольство собой. Названный в честь первой космической ракеты, он привык всегда и везде быть первым. И не важно было, какими путями он шел к своему первенству. Он лихо поднимался по карьерной лестнице, когда другие падали. А сейчас, с трудом поднимая из кресла свои дряхлые чресла, он ковылял во двор, чтобы почувствовать жизнь в озлоблении на оную и получить заряд энергии от дружной поддержки друзей по беседке – Дотнары, Дазвсемира и Ленинида.

 

Перкосрака Седраковича раздражали разные слюнтяи, разъезжающие на крутых иномарках, толстопузы, владеющие холдингами, всякие власть имущие, недостойные высоких постов, и прочие высочки. Он, не фильтруя выражения, откровенно высказывал мнение собеседникам, которые, на удивление и в упрек его сыну и другому его домашнему молодняку, всегда с ним были согласны, что означало для престарелого лидера его несомненную правоту. Вдоволь насудачившись, он поднимался в квартиру, тихо бормоча: «Было бы наше время, накатал бы телегу, ой, накатал бы...»