Колесо Ка сделало свой оборот.

Стивен Кинг, Тёмная башня.

 

Я сидел с совершенно отсутствующим взглядом в окружении всех этих

людей и думал о том, что прожил свою жизнь зря. Что из того, что у меня

есть своя фирма? Что из того, что у меня хорошая квартира и машина? Что

из этого? Разве у меня есть друзья? Что - эти люди мои друзья? Да, у нас

неплохие рабочие отношения. У меня хорошая команда. Раз в месяц мы

выбираемся за город, весело проводим время, а в июле едем отдыхать в

Египет или в Турцию. Но ведь каждый из них, каждый мечтает оказаться в

моём кресле. А что будет, если я завтра попаду в аварию, вдребезги

разобью свой «Мерс» и окажусь, поломанный, на больничной койке. Что

тогда? Сколько времени они будут приходить ко мне в больницу? Месяц?

Два? А потом торжественно проводят на пенсию, подарят что-нибудь на

память - и всё, оревуар?

- Сергей Анатольевич, Сергей Анатольевич, что же Вы решили? Мы идём

на этот риск или нет?

Я очнулся от своих не слишком приятных мыслей и понял, что очень

устал.

- Сколько времени? – спросил я.

- Без пяти восемь, Сергей Анатоль…

- Всё, хватит. Продолжим завтра в 10 утра.

- Но…

- Продолжим завтра. Меня плохо слышно?

- Нет, нет, Сергей Анатольевич, мы всё прекрасно поняли.

- Ну и что же вы сидите здесь, чёрт вас подери?! Идите домой!

 

Мою «команду», как я их называл, после этих слов как ветром сдуло, и я

остался один в кабинете. «Наконец-то», - выдохнул я и достал из нижнего

ящика стола изрядно початую бутылку коньяка. Сделав большой глоток, я

положил её на прежнее место и откинулся на спинку кресла. Хотелось

просто посидеть, подумать. «М-да, вот как складывается в жизни: вроде

всё есть, и ничего уже не надо, а на самом деле ничего и нет. Всё, что

есть, - пустое. Пустые друзья, пустые интересы, пустая работа, пустые

отношения. Взгляд невольно упал на фотографию жены. Теперь уже

бывшей жены, – поправил я сам себя. – Никто не ожидал, что мы

разойдёмся. Внешне всё выглядело просто идеально. Красавица, умница,

готовит прекрасно. Да разве мне это нужно? Разве можно любовь свести к

борщу? Да плевать хотел я на то, как она готовит! И умницей она

выглядела только в глазах таких же людей, как она сама. Я так до сих пор

и не понял, для чего она получала два высших. Они не дали ей ровным

счётом ничего. Да ладно, не важно это. Когда любишь, на всё закрываешь

глаза, а так - к каждой мелочи придираешься».

Раздался негромкий стук в дверь.

- Войдите.

- Это я, Сергей Анатольевич. Вам ничего не нужно?

- Нет, - раздражённо ответил я.

- Тогда я пойду домой? Полдевятого уже, а мне на другой конец города

ехать…

- Хорошо, Наташ, иди.

- Вы бы тоже шли домой, Сергей Анатольевич, вид у вас очень усталый.

- За меня не беспокойся, мне тут доделать надо немного. А ты иди,

конечно, иди.

Дверь закрылась, и через несколько минут я услышал звук удаляющихся

шагов.

«Быстро оделась: домой торопится. А меня никто не ждёт, значит

торопиться мне некуда. Выпью, пожалуй, ещё немного». Я снова достал

знакомую бутылку и надолго припал к горлышку…

Через полчаса я, уже слегка навеселе, выезжал со двора дома, где,

собственно, и располагался офис фирмы - на одну из центральных дорог.

Путь был неблизким, машин, вроде, мало, а алкоголь в голове давал о

себе знать, поэтому я решил прибавить газ. Скорость была не

запредельной, но значительно выше той, на которой я обычно езжу.

Помню, что за секунду до того, как появилась эта машина, я подумал о

том, почему же не видно ни одного гаишника. В следующий миг какая-то

машина вылетела из ниоткуда, и с ужасающей быстротой стала

приближаться ко мне.

«Она свернёт, она свернёт», - тупо повторял я, но машина не сворачивала

и продолжала лететь на меня. Оставались какие-то десятки метров, когда

я резко вырулил вправо и саданул по тормозам. Машина (марку которой я

не запомнил) промчалась мимо, а меня занесло с такой силой, что я чуть

не вылетел через стекло (спасибо Тебе, Господи, за ремень

безопасности!). Я очнулся через несколько минут и инстинктивно ощупал

лоб. Мне казалось, там будет кровь, может шишка, или то и другое, но

там, к моему удивлению, не было вообще ничего. Я отстегнул ремень и

вышел из машины. Холодный ветер неприятно обжёг лицо. Я поёжился.

Машина всем корпусом была в снегу. Придётся вызывать эвакуатор. Ну

что за день! «Ты – дурак! - возразил внутренний голос. – Ты мог сейчас

реально погибнуть, а думаешь о такой ерунде?!».

Меня будто током дёрнуло. Только в этот миг я осознал, каким чудом

остался жив. «Невероятно – на мне ни одной царапины, и машину так

удачно занесло в снег, а не в столб, к примеру, или в дерево. Разве такое

вообще возможно? Разве это может быть просто случайностью и

совпадением? Я не знаю, что это: судьба, Бог, удача, но такие вещи не

происходят просто так. Как там говорил Сэмуэл Джексон в

«Криминальном чтиве»? - «Это было Божественное вмешательство». Не

знаю, возможно, что это и правда. Подумаю об этом на досуге. Кстати, где

это я?». Я огляделся. Место казалось жутко знакомым, хотя находилось в

противоположном направлении от моего дома.

Я позвонил в службу эвакуации:

- Где я нахожусь? Улица? – Я посмотрел на ближайший дом. –

Студенческая, 27. Скоро приедете? Хорошо, буду ждать.

Какие-то смутные, неясные воспоминания стали возникать в моей голове.

Что-то очень важное было связано с этим местом. Что-то ведь привело

меня сюда, так? Но что? И тут меня озарило. Всё встало на свои места: в

25 доме жила Надя Петрова. Я закусил губу. «Ну и что с того? Ты знаешь,

Сергей, я тебя не понимаю. Зачем ты сюда приехал? Случайно. Так ли это?

Я … не знаю. Ты хочешь её увидеть. Это глупо. Вот так через пятнадцать

лет после разлуки заявиться к ней среди ночи. Глупо будет не зайти. В

другое время, в другой ситуации ты уже этого не сделаешь». Тут

неожиданно внутренний диалог прервал подъехавший эвакуатор.

- Это вам надо вытащить машину? - спросил меня водитель.

- Да, мне.

Я помог ему зацепить трос, и через несколько секунд моя машина уже

была на дороге.

- Спасибо! Вот, держи, - я передал ему деньги.

- Да не за что. Это моя работа. Звоните, если что. – Он запрыгнул в

кабину и уехал.

Я некоторое время смотрел ему вслед, потом повернулся к своей машине.

«Что дальше? Поедешь домой? Наверно. А Надя? Что Надя? Ты, кажется,

хотел зайти к ней. Это можно сделать и в другой раз, в более удобное

время. Другого раза может и не быть! Сегодня ты был на волосок от

смерти. Никто не знает, что тебя ожидает завтра».

Я сел в машину и заехал во двор. Тут неожиданно вспомнил, что ничего не

купил. «Нехорошо как-то с пустыми руками», - подумал я и вернулся к

ближайшему магазину. Через считанные минуты я уже был на её

площадке, но не стал сразу заходить, а поднялся к соседке, жившей

этажом выше, - Бабе Нюре. «Надеюсь, она ещё жива». Звонка, как и

прежде, не было. Я постучал в дверь. «Ну, хоть что-то в этой жизни не

меняется», - улыбнулся я.

- Кто? - раздался знакомый скрипучий голос из далёкого прошлого.

- Это я, Баб Нюр, Сергей Барабанщиков, учился вместе с Надей Петровой.

- Как же, как же, помню тебя, - сказала она, открывая дверь, - только ты

вырос как-то, что ли.

- Дак, пятнадцать лет прошло, Баб Нюра!

- Для меня что год, что пятнадцать — всё одно. Старая я стала - видишь,

хожу плохо, еле ноги передвигаю. Спина болеть стала сильно вот,

девяносто три годка нынче будет. А что хотел-то, сынок? Может, зайдёшь?

Пирогов налеплю тебе.

- Да нет, спасибо, Баба Нюра... я вот насчёт Нади узнать хотел. Замужем

она?

- Нет, это я тебе точно могу сказать, сынок. Сынишка есть у неё, Мишей

зовут, а мужа нет. Плохо это — без мужа-то. Мой вот как в войну без вести

пропал, дак я до сих пор одна живу. Одной-то тяжело, очень тяжело.

Может, придёт ещё. Я-то ведь жива, а он меня всего на два годка старше

будет.

- Обязательно придёт, - не стал я её разубеждать. - Ну, спасибо Вам, баба

Нюра, До свидания. Пойду к Наде.

- Иди, иди! А ко мне заходи ещё.

Я спустился этажом ниже и с силой нажал на кнопку звонка...

 

- Кого там ещё принесло в десять часов?! Наверняка, опять какой-нибудь

Диван-тв предлагают!

Надя посмотрела в глазок. Она узнала меня сразу.

- Сергей, ты, что ли? Каким ветром тебя занесло?

- Да вот, мимо проходил, решил заглянуть.

- Долго ещё будешь стоять? Раздевайся, и пойдём на кухню. Чай будешь?

- Да я вот вино купил, конфеты...

- Спасибо, - она улыбнулась, - сейчас достану бокалы. Ну как ты сам-то?

Чем занимаешься?

- Ну, у меня небольшое дело. Выпускаю справочники, путеводители,

рекламные буклеты, календари. Доход не слишком большой, но на жизнь

хватает.

- Понятно.

- А ты как?

- Врачом работаю, акушером.

- Роды, что ли, принимаешь? - удивился я. - Как же так, ты же мечтала

стать художницей! Я помню, в школе ты хорошо рисовала. Учителя

гордились тобой. Мне нравились твои картины, особенно та, которая

висела в кабинете нашей директрисы.

- Какая?

- Та, где девочка кормит гусей с рук.

- Неужели ты помнишь? - Она улыбнулась. - Пойдём, покажу что-то.

Мы прошли в большую комнату, на стене висела та самая картина, о

которой мы только что говорили.

- Почему она здесь, не у Клары Михайловны?

- Разве ты не знаешь? Она умерла два года назад. Её сын Дима передал

картину мне.

- Жаль, хорошая была женщина. Держала школу в ежовых рукавицах.

Наступила неловкая пауза. Откуда-то послышалась музыка. «Что-то

знакомое, - подумал я, - Кипелов, точно!»

- Ты слушаешь металл? - поразился я.

- Да нет, это мой сын. Недавно подсел на эту ерунду. Просто невозможно

слушать, хоть уши затыкай. Приходит как-то и говорит мне: «Мама, теперь

я буду рокером». Стал отращивать длинные волосы. Спросил, можно ли

ему проколоть ухо.

- А ты что?

- Ему же всего тринадцать лет, Серёжа! Ну, конечно же, я запретила.

Пусть сначала окончит школу, поступит в институт, а там, что хочет, то и

делает. А пока что я одна всецело за него в ответе. И не позволю ему

уродовать своё тело.

Из другой комнаты, откуда доносились звуки очередной рок-баллады,

высунулась голова смуглого мальчугана.

- Здравствуйте, а Вы кто?

- Я учился с твоей мамой в одном классе.

Предложение казалось законченным, но я знал, что это только часть

правды. В данную минуту я не хотел говорить всё, тем более что и Надя

молчала.

«В девятом классе мы влюбились друг в друга одновременно. Надя

перешла к нам из параллельного класса. Странно, что до этого я не

замечал её в школе. Как только она зашла в класс, я понял, что это

любовь. Вернее, не так. Это потом, спустя несколько лет, я понял, что это

была любовь. В те годы смысл этого слова был для меня незнаком. Нет, я,

кончено, читал об этом в книгах и видел фильмы про любовь (сам я их не

стал бы смотреть, но их смотрела мама, а в нашей «квартире-хрущёвке»

трудно было уединиться так, чтобы ничего не видеть и не слышать). Я

понимал, что меня к ней тянет, причём сильно. Надя тоже чувствовала

что-то подобное. Я впервые это понял, когда случайно столкнулся с ней в

коридоре. Обычное столкновение — такие часто случались в узких

школьных коридорах. Люди обычно извинялись и расходились. Или не

извинялись (если это были два тупых, но сильных дебила), и начинали

мутузить друг друга. Надя же почему-то жутко побледнела и стала что-то

быстро и невнятно говорить. При этом её глаза старались не встречаться с

моими. Меня такое поведение крайне удивило и почему-то взволновало. Я

понял, что возможно она тоже что-то чувствует ко мне. Через неделю я

набрался смелости и пригласил её в зоопарк. Вот так и начались наши

отношения. Они продолжались около двух лет вплоть до окончания

школы. Незадолго до этого мы серьёзно поссорились, честно говоря, даже

не помню из-за чего, но это и не важно. Она уехала в Москву, поступила в

Художественную Академию, я - в Свердловский Политех. Больше мы не

виделись. Но я долго не мог забыть её». Я сказал ей об этом, когда мы

вернулись на кухню.

- Я тебя тоже, Серёжа. Почему ты не позвонил?

- Я думал, ты в Москве.

- А я не поступила и вернулась в Пермь.

- Не поступила? Почему?

- Они сказали, они сказали…

Тут она неожиданно всхлипнула, и из её глаз полились слёзы.

- Прости, больно вспоминать.

- Ничего, ничего, всё нормально.

Она немного успокоилась, вытерла салфеткой глаза и продолжила:

- Они сказали, что я плохо рисую, что у меня нет таланта.

- Скоты! – не выдержал я.

- Да нет, наверное, они были правы. Возможно, у меня действительно нет

таланта…

- А мне нравятся твои картины.

- Спасибо, Серёж. Нет, больше не надо (я хотел в очередной раз

наполнить её бокал). Мне завтра на работу вставать рано.

- Надя, тебе надо успокоиться

- Ну, ладно, только этот последний, хорошо?

- Хорошо.

Мы выпили и на время замолчали.

- Довольно неожиданно было услышать, что ты стала врачом, - заметил я.

- Так получилось. Когда я вернулась домой, то не знала, что делать.

Первое время ходила сама не своя, а потом Каринка, ну, ты помнишь её,

предложила поступить с ней в Мед. Представляешь, она так хотела

попасть туда, а мне было всё равно. По иронии судьбы поступила только я

одна.

- Она, наверное, обиделась на тебя?

- Поначалу да, а потом ей стало не до меня. Осенью её отец разбился на

машине.

- Жаль… А почему ты стала акушером?

- Я дарю маленьким людям жизнь, и мне это нравится. Вернее, дарят-то их

мамы, а я лишь немного помогаю. У тебя у самого-то есть дети?

- Нет, пока...

- Пока? – Надя приподняла брови, выражая этим, видимо, удивление.

- Ну, я был женат, даже два раза, но детей не нажил.

- Может быть, это не моё дело, Сережа, но почему?

- Не любил, - честно признался я, - возможно, тебе покажется это

странным, но детей, зачатых не в любви, я не хотел.

- Да нет, я с тобой в чём-то согласна.

- А у тебя кто-то есть?

Надя покачала головой.

- А Мишка?

- С его отцом мы прожили недолго. Он бросил меня, когда узнал, что я

беременна.

- М-да… Тяжело одной-то?

Не люблю жаловаться. Но ты сам, наверное, видишь – по обстановке и

вообще.

Я кивнул. Надя посмотрела на часы: было без четверти три.

- Серёж, поздно уже, спать пора.

Я встал со стула и потянулся.

- Где тебе расстелить? Могу раскладушку достать, или, если хочешь,

устраивайся на том диванчике, но придётся спать «калачиком».

- Да нет, я пойду, пожалуй…

- Куда это, на ночь глядя? Ты что, смеёшься? Транспорт давно перестал

ходить. Давай не придумывай, оставайся!

- Извини, Надь, но мне правда надо идти…

Я выключил свет в коридоре и начал одеваться. Не спеша, медленно.

Честно говоря, мне не хотелось уходить, и я сам не понимал почему. «Ну,

остался бы и что дальше? Столько лет прошло. Что изменила бы одна

ночь, что? Мы стали бы жить вместе? Поженились? Признай, Серёж, ты

просто смешон! Прошлого не вернуть. Ушло наше время, утекла речушка».

- Ты ведь не хочешь уходить, Серёжа?

Я вздрогнул: настолько был погружён в свои мысли. Надя стояла,

прислонившись к стенке, и задумчиво на меня смотрела.

- От чего ты бежишь?

- Не знаю, - собственный голос отдавал фальшью.

Сейчас мы стояли очень близко друг от друга. Надо было что-то сказать,

что-то очень важное. Лишь одна мысль вертелась у меня в голове:

- Ты думаешь, между нами что-нибудь может быть?

- Вряд ли, - твёрдо произнесла Надя, но в её глазах стояли слёзы, и они

одни заменили для меня всё, что мы могли бы сказать друг другу. Это

было замечательно. Это было прекрасно. Ради таких моментов, наверное,

всё же стоит жить…

 

г. Пермь, 15 марта – 24 мая 2008 г.