*** В заповедном дремучем раю, Вдоль заблудшей в крапиве тропинки, Ягод мелкие стынут кровинки У оврага на самом краю. Прячет личико влажный листок От луча, и росой перламутра Умывается томное утро, Косы ивы макая в проток. Залюбуюсь, вовек не уйду Из-под крыл обретённого рая. Здесь звезда моя спит, догорая, И не важно – на счастье ль, беду. *** Тихвин. Здесь по северной стылой дороге Только морось и мгла круглый год. Вязнут елей промокшие ноги В окоёмах безбрежных болот. Гарнизон был поставлен на сгибе Говорливой коварной реки, И незваным врагам на погибель, И суровым годам вопреки. На гербе золотая корона По червленому полю щита. И плывут бесконечные звоны, Как по речке Вселенной лета. Позабытый казалось бы всеми В хороводе дымящих болот. Здесь неспешной походкою время Вдоль стены монастырской бредет. Как слезинка печальный и тихий У России на впалой щеке Вечным стражем мой маленький Тихвин С Чудотворной иконой в руке. *** Здесь прозрачные дни над рекой Зависают как шарик воздушный. И закат перед дождиком душный Манит лирики вязкой строкой. Здесь навеки сады в полусне Привязали к вчерашнему детству. И от грусти мне некуда деться, Как под солнцем снегам по весне. Мне бы накрепко здесь прирасти, Прорасти бы корнями, всей болью. Здесь я вскормлена тяжкою солью Из натруженной щедрой горсти. Этот мир весь до капли – родной. Но однажды уйду я немея, Потому, что вздохнуть не сумею, Понимая – уже он не мой… *** Моя Гардарика – бревенчатые сны. На слаженность костров взмывает ветер, Смолятся свежеструганные клети, Грачиный грай на краешке весны. И черная распаханная новь Вздохнет парами в утреннее небо – Дарительница ласкового хлеба, Святая всенародная любовь. За балкой непочатый край лесной Цветочно-грибо-ягодных сокровищ, Обитель удивительных чудовищ Из сказки зачарованной ночной. И башенки над крепкою стеной, И долгий взор из девичьей светелки, До расписных заставень тянут елки На колких лапах аромат густой. На радость сердцу, далеко видны До глупых слез любимые просторы. По зеркалу небес – твои узоры, Моя Гардарика – бревенчатые сны. *** Потемневший забор прислонился к сосне. Осыпаются слёзы-иголки Вопреки всем законам. По стылой весне Как-то даже наведались волки. Эта улица в пять обветшалых домов В забытьи беспросветном томится. Все мерещится ей – из-за крайних углов Вдруг появятся близкие лица. Поросли непролазным душистым быльём Огороды, размытые речкой. Только ветер тут носится с эхом вдвоём, Да грустит домовой на крылечке. *** Разнотравье душистым волненьем, И щебечущий пёстрый хорал. Неожиданным утренним пеньем Зачарованный мир расцветал. Лёгкой птахой неслось к поднебесью – «Ах ты степь…» И над степью родной Задушевную русскую песню Разливало широкой волной. Видно, путь у поющего долог. Помоги ему Бог в небесах. С посошком восходил на пригорок Молодой светлоокий монах. *** Голоса осени. Разливает луна над горами осенний свой мёд. Он горит горько-сладким огнём над притихшей землёй. Может быть, для того, чтобы мы любовались с тобой, Как пускает павловния листья в последний полёт. Отчего у травы сентября вдруг меняется цвет, Почему холодеют ладони, а щёки горят, И куда улетает твой быстрый, как ласточка, взгляд? По росе – по сверчковой слезе прочитаем ответ. А сверчки заливаются песней прощальной для нас, От души наполняя округу до самой реки. Будто в дальнем селе говорят перестуком вальки, Так, что сердце щемит в неприкаянный осени час. Но на карте судьбы нам одна лишь дорога видна В разнолистном кружении ветра и звоне сверчков, Будто вверх уводящая тайной несказанных слов. Ах, зачем же так ярко осенняя светит луна! *** Печется хлеб. Незримой струйкой сытной Разлился теплый запах по углам. Вдыхаю мир отрадный, самобытный С любовью и слезами пополам. Как просто пониманье Мирозданья, Когда, проснувшись поутру в тепле, Под солнечное лучика лобзанье, Домашний хлеб увидишь на столе. *** | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
