1.

Бывал ли ты, мой читатель на рыбалке? Знаешь ли, что это за увлекательное занятие? Когда встаешь с утречка пораньше, приходишь к реке, а там уже место прикормленное! Рыбка в охотку играет в воде, тебя дожидается! Лягушки помалкивают, чтоб не мешать! Вода прозрачна, свежа, не тронута. Тишина таинственная кругом! У берега ивы свои косы свесили. Камыши в воде по пояс замерли: стоят, не шумят, не колышутся! А над рекой туман во всю ее ширь расстилается! Окутывает все кругом своими белыми лоскутами!

Зачарованны отражением в зеркальной глади снежные хрупкие лилии. Подбоченились их соседки - знойные кувшинки.

В воздухе смешалась красота, чистота, покой и могучая, неведомая русская сила! Глянешь в даль луговую - широта, простор, не тронутый на сотни верст! Роса намочила эфиры и пахнет разнотравьем: чабрецом, душицей, зверобоем, клевером, мятой. Сначала надышишься во всю грудь! Потом зайдешь не спеша босыми ногами в теплую, как парное молоко, воду, забросишь удочку и ждешь сладострастно. А нервишки-то щекочет! А душа-то вся исходится! Рыбка водит и водит помаленечку. Не торопится!

Долго и нудно дрожит поплавок, прежде чем под воду скрыться. Нутро уж все страсть как измоталося! Ну давай же, давай, окаянная! Посмотрим еще, кто кого! Вот поплавок повело! Мышцы напряжены! Желваки заиграли! Только б момент не упустить, подсечь вовремя! Ведь и здоровая щука, и столетний сом, и пузатый сазан на глубине гуляют! Готовность номер один! Вдруг! Поплавок резко ушел под воду! Подсекаю! Жааах из воды! Ничего нет! Пусто! Ни наживки, ни рыбы! Обхитрила! Видно большая рыба-то была! Опытная! Умная!

А Исаак Львович с Иосифом Израилевичем про такое только в книжках читали. Друзья с юных лет, соседи по подъезду, они жили в городе и не имели ни друзей, ни родственников в деревне. Да и когда им было по рыбалкам разъезжать? Профессора, доктора наук, всю жизнь просидели за письменными столами да простояли за кафедрами. Утром садились в служебные «Волги» и отправлялись в университет на лекции, семинары, заседания. А вечером - с работы и за работу: статьи, монографии, доклады научные. Одним словом, полное отречение от праздной и суетной жизни. Лица их со временем приобрели некоторое сходство друг с другом и с портретами известных ученых, философов, переводчиков, историков литературы, общественной мысли. Иосиф Израилевич пытался отрастить усы, как у Айхенвальда Юлия Исаевича, подравнивал брови, как Гершензон Михаил Осипович, приобрел очки, как у Губельмана Минея Израилевича. Исаак Львович копировал пристальный взгляд, как у Эфрона Ильи Абрамовича, причесывал почти лысую голову, как у Вейнберга Петра Исаевича, морщил лоб, как Вельтман Александр Фомич. Но как ни старались профессора - добиться полного сходства у них не получалось! И потому компенсировали они этот недостаток в научных трудах, стараясь повторять слово в слово чужие умные мысли, придавая им свой эмоциональный оттенок. Благодаря такому изобретательному уму и уважительному отношению к тайному порядку и традициям университета, установленным, конечно же, задолго до них, приобретались ученые степени, звания, должности, почетные грамоты и всяческие награды.

По соседству с ними, в их же подъезде, только на первом этаже "сталинки", жил сантехник Аким. Родом он был из глухой деревни. Наукам никаким не обучен. Жил он жизнью самого обыкновенного простого русского мужика. То подкалымит где-нибудь, то сопрет, что плохо лежит, вечерком водочки выпьет, когда, может, и жену обматюкает, ну а если что в стране случится, новости по телевизору посмотрит или газетку почитает. Только вот сходства ни с кем Аким не искал! Мыслей чужих не повторял! Душой не кривил! На все имел свое собственное мнение! Никому не подражал! И лучше, чем есть, выглядеть не старался! Такому искусству не был обучен! Да в его деревне подобных традиций и не было никогда! Оставался он всегда самим собой! Какой есть! Какой на свет удался! Говорил, что думал, а делал, что сердце велело! Не оглядывался, кто что скажет, и не боялся за глупого сойти, потому что дураков у них в деревне испокон веков жалели, чистыми и светлыми людьми считали и называли "юродивыми". Если такой, к примеру, у церкви говорить станет, то все слушают его, как голос чистой души, не знающий ни личного интереса, ни выгоды.

Тем не менее была у Акимки и своя, красивая, додельная жизнь! Его личностная тайна! В свой законный выходной рано утром он бережно укладывал в багажник машины резиновую лодку, ведра. Насвистывая что-то, привязывал аккуратненько к башке старого «Запорожца» спиннинги и удочки. Потом выкуривал сигаретку, раскочегаривал своего верного мерина и выезжал через двор, красиво матюкаясь на разбегающихся в разные стороны наглых дворовых котов, на самую настоящую, всю неделю им ожидаемую… рыбалку. К утреннему клеву. Лицом тут с ним не равняйся! Портретов таких ни один художник не напишет! Позируя мастерам, ни господин Айхенвальд, ни Губельман, ни Гершензон такой целеустремленности, уверенности и деловитости не изобразили! Бесстрашный первооткрыватель! Неутомимый философ! Великий ученый! Гений! В глазах – огонь горит! Взгляд- победитель!

Много лет Исаак Львович с Иосифом Израилевичем с завистью наблюдали из окон своих квартир за красивой, додельной Акимкиной жизнью. Наконец, не выдержали и решили все порасспросить, чтобы и самим приобщиться. Не всю ж жизнь за кафедрами стоять?!

- Доброе утро, Аким Макарыч! Как поживаете, любезный друг?!- сказал Исаак Львович.

-Приветствую Вас, Аким Макарыч! Как живы - здоровы? - спросил Иосиф Израилевич.

- А что мне! Живу не тужу. За печкой и таракан хозяином себя считает! Оттерпимся, и мы люди будем! Солому едим, а форсу не теряем!

-Мы все, Аким Макарыч, не налюбуемся, как вы на рыбалку ездите. Как снасти собираете, как потом вечером с полными ведрами рыбы домой возвращаетесь. Да раздумываем вот, не попробовать ли и нам сие занятие? Думается, что это так увлекательно! Рассказали бы подробно, что да как! - сказал Исаак Львович.

-А что ж не рассказать! До нас люди жили - много говорили; не помрем - и мы поврем! В жизни надо все попробовать! Пока молодые, потеха - делу не помеха! И пообщаться с природой завсегда время найти можно! Как говорится, дорого то, что делается вовремя!

- Желание-то у нас большое, только вот опыта в этом деле нет! Вот куда, например, лучше поехать? На реку или озеро? Какие удочки взять, крючки, какой прикорм?- спросил Иосиф Израилевич и посмотрел на Исаака Львовича, а Исаак Львович одобрительно закивал головой и немного поразводил руками.

- Ну что ж! Хочу - половина могу! Как говаривал Джек, мой старинный английский приятель-рыболов: «All work and no play makes Jack a dull boy» , что в переводе означает: «Нескончаемая работа без отдыха и развлечения делает Джека скучным малым». Назначаю вам сегодня в 19.00 у меня в апартаментах занятие по основам теории рыбалки. Явка строго обязательна. При себе иметь ручку, тетрадь и три литра.

-Аким Макарыч! А три литра? Это что такое?- очень осторожно, даже вкрадчиво, спросил Исаак Львович.

- Ну чудак же ты человек! Тебе за дополнительные занятия студенты что приносят?

- А! Ты вон про что!- захихикал Иосиф Израилевич и подмигнул Исааку Львовичу. Исаак Львович тоже слегка улыбнулся.

-А ты что ж думал? Чем после вас, неучей, стресс снимать?- громко расхохотался Аким и хлопнул Исаака Львовича по плечу так, что тот от неожиданности чуть не упал.

Строго в назначенное время Исаак Львович и Иосиф Израилевич пришли в Акимкины апартаменты. Маленький коридорчик с потертыми обоями и чисто намытым старым паркетным полом был завален рыболовными снастями и удочками. У входной, обитой дерматином двери в углу лежала рыбацкая сеть. Напротив, рядом с большим, почти во всю стену, старинным, в деревянной резной раме зеркалом, лежала аккуратно сложенная резиновая лодка. В самодельном встроенном шкафу, ближе к входу в зал, на вешалке висела маскировочная одежда рыбака, а рядом стояли рыбацкие высокие сапоги.

Через прикрытое ситцевой занавеской стекло простой белой двери, виднелись крашенные в салатовый цвет стены кухни, на которой хозяйка, жена Акима Акулина, занималась стряпней. Вкусный, ароматный запах свежего пирога с рыбной начинкой распространялся на всю квартиру и даже чувствовался в подъезде и во дворе. Недаром под Акимкиным балконом день и ночь, облизываясь, дежурили дворовые коты, терпеливо ожидая свою порцию состряпанных по старорусским рецептам Акулининых деликатесов.

-Добрый вечер, Акулина Дермидонтовна!- сказал Исаак Львович.

-Добрый вечер, Акулина Дермидонтовна!- вторил Иосиф Израилевич.

Дородная, сильная, большая Акулина вышла из кухни поприветствовать соседей. Ладони и пальцы рук ее казались теплыми и мягкими, привыкшими к тесту, маслу, дрожжам. На ней был надет яркий цветастый штапельный халат, сатиновый передник, на голове - белый поварской платок.

 

-Здравствуйте, соседи дорогие, гости редкие! Проходите в зал да присаживайтесь к столу! Не погребуйте нашей простой едой! Рассаживай гостей, Аким Макарыч! Чай уж поспел! А я сейчас пирог принесу!

Акимка проводил гостей в зал. На столе со скатертью, вышитой гладью букетиками виолы, стоял пятилитровый электрический самовар, сахарница, плетеная корзинка с сушками и пряниками, гречишный мед, ваза с пепинкой-шафран, конфетница с карамельками. Хозяйка на большом простом глиняном блюде принесла сдобный ароматный пирог, украшенный золотистыми зажаристыми косами с глянцевой корочкой. Акимка принялся ухаживать за гостями и накладывать на тарелку каждому по аппетитному щедрому куску, приговаривая: «Гость что невольник! Хочешь-ешь и не хочешь - тоже ешь! Пирог с сазаном! Сам на Байгоре рыбачил. Ели бы мы с Акулиной и мясо, да, как говорится, в зубах оно сильно вязнет». Рыбная начинка переваливаясь из разрезанных кусков, благоухала, подогревая аппетит. Акимка налил водки в граненые стопки себе и гостям из принесенной Исааком Львовичем и Иосифом Израилевичем трехлитровой бутылки. Водка была охлажденная, тягучая, пирог пышил жаром, а хозяйка, по всему виду довольная столом, разливала пахучую мятно-липовую заварку и кипяток из самовара, клала каждому в чашку деревенский кусковой сахар. Гости ели-пили с удовольствием.

Остограмившись и разомлев, Акимка принялся показывать свои рыболовные снасти и неторопливо, подробно рассказывать, как какие из них называются, где их можно приобрести или как сделать самому.

-Это сколько же все стоит?- удивлялся Иосиф Израилевич. - Машину, наверное, новую можно было бы купить?!

-Рыбка сеть кормит, - ответил ему Аким. - Вкладываю, как говорится, полученную прибыль в основные средства, чтобы дело крепчало! А машина у меня для рыбалки самая что ни на есть подходящая. На джипах не проедешь, где мой Запижонец в миг проскочит! Легкий, нахрапистый, резвый он у меня!

-Да! Видно, опытнее и грамотнее вас рыболова во всем городе не сыщешь!- сказал Исаак Львович и хитро подмигнул Иосифу Израилевичу.

-Похвала в очи - хуже порчи,- ответил Акимка.- Открывайте ка лучше тетрадки! Будем лекцию писать!

И, важно расхаживая по квартире, начал не спеша…

-Самое главное в рыбацком деле что? Настрой. То есть то, как ты к этому делу со всех сторон подойдешь, с какими мыслями, чувствами, какую цель поставишь. Если, положим, на душе суета какая или злость, обида на кого или подсчет всю дорогу проводишь - выгодно по деньгам рыбачить или нет - толку не будет. Хоть весь день с удочкой простой! Ведь что такое рыбалка? Ис-кусс-тво! Цель рыбака какая? Насладиться! Получить удовольствие! Всю жизнь старательно веду наблюдения за поведением рыбы в разное время года, в различных погодных условиях, изучаю повадки, учусь правильно подбирать насадку, снасти.

Запишите и запомните, что нельзя давать в руки чужому свое снаряжение. А если рыбалка началась с какой-либо неприятности, ну, к примеру, леска запуталась или блесна, крючок зацепился или оборвался, - ничего хорошего не жди. Такие вот приметы рыбацкие.

Исаак Львович с Иосифом Израилевичем, осоловев от водочки и доброго кушанья, изо всех сил старались принять бодрый трезвый вид, записывая Акимкину задушевную рыбацкую лекцию. Тот же, войдя в образ и любуясь на себя в зеркало за посудой в буфете, продолжал втолковывать профессорам свои прописные истины.

-Поплавочная удочка состоит из удилища, лески, поплавка, грузила, поводка и крючка. На удилище крепят мотовильце и петельку, нужные для намотки лески и ее прикрепления.

Донная удочка – небольшая по длине. Всего метр-полтора. Ею можно без труда ловить и с берега, и с лодки.

Спиннинг хорош для хищной рыбы, например для щуки, судака, окуня. Им можно пользоваться не только в стоячей воде, но и в проточной тоже. Мои заграничные коллеги пользуются твистерами, воблерами, джигами. Ну, Артамоны едят лимоны, а мы молодцы, как говорится, едим огурцы. А потому летом, когда иду, к примеру, на подлещика, пользуюсь самой обыкновенной поплавочной удочкой, а осенью простой мормышкой.

- Как определить, в каком месте лучше начинать ловлю?- спросил Аким у слушателей и сам же ответил. - Ведите наблюдения. Я, положим, уже с берега вижу, где, что и как. Часто днем у берега охотится окунь. Когда мальки и разная мелкая рыбешка выпрыгивают из воды – значит здесь идет подводная окуневая, или судачья, или щучья охота. Вот в местах таких рыбьих суматох и нужно начинать ловлю.

Если вы видите, что вода в реке грязная, мутная, то вряд ли поймаете судака. Этот господин грязной воды страсть как не любит! Кислорода-то в ней мало! А еще не любит он суеты. Очень ценит тишину и покой. Для судака в самый раз места закоряженные, с тихими омутами, старыми валунами.

Про красноперку, наверное, слыхали? Как только забрезжит рассвет, замигает первый лучик солнца в серой веренице рваных облаков, так она тут как тут. Сам не раз вылавливал с восходом довольно крупную.

Ерши, по опыту знаю, водятся в тенистых сторонах. Найдите такое место и бросьте удочку на самую что ни на есть глубину. Обязательно повезет!

Я, к примеру, очень уважаю плотвичку! Для нее, родной, жду ненастное утро с моросящим теплым дождичком. Когда небо заволочет скучными облаками, грунтовку поразмоет чуть, набегут лужицы, насытится водою трава, по речной глади дождь загуляет так, что в глазах зарябит! Ну, тут и плотвичка! Вот так вот! Дождь рыбаку не помеха.

Говорил Акимка таким голосом! С таким выражением лица! Как будто дитятю нянчил! Не поверить ему было просто нельзя! Голос его становился то нежным, то ласковым, то радостным, то вкрадчивым! Слушатели с замиранием сердца представляли свое приобщение к доселе неиспытанным рыбацким радостям.

А Аким продолжал:

-Не каждый рыбак знает, как карпа поймать. Для него, хитреца, нужна специальная наживка! Такая, которую этот стервец выплюнуть не сможет. Ох и большого я раз упустил! Ну прямо с поросенка величиной! Потом понял, конечно, что в наживке все дело.

Зимой ловлю на блесну. Вот при таком движении удилищем получается «игра», которую рыбка не заметить не может. Вот так получается безотрывное блеснение, и можно удить окуней у лунки.

Акимка старательно показывал рыбацкие приемы, а профессора пытались их тут же повторить.

-Теперь вот хочу спросить у вас, почему рыба то в глубине, то на поверхности или ближе к берегу водится? От чего это зависит?

Долго размышляли профессора, разные мысли высказывали, но все неправильно.

-Догадка лучше разума,- сказал им Акимка. - Ответ здесь в том, что рыба ищет, где больше кислорода. По моему рассказу уже можно было бы догадаться и вывод такой сделать! Как говаривал Сэм, мой американский приятель - рыболов: «As plan as the nose on a mans face». Что в переводе означает: « Это так же очевидно, как нос на лице!» Не чуете вы природы!

Расстроился Аким, подошел к трем литрам и остограмился. Чуть повеселев, вновь обратился к слушателям.

- Имею к вам еще вопрос: «Для чего нужна рыболову маскировка?»

Тужились и пыжились профессора, даже пробовали сдвигать брови, как Эфрон Илья Абрамович, но ни один ответ не удовлетворил Акима. Сильно заподозрил он профессоров в твердолобии, тугодумии и отсутствии гибкости ума. Расстроился еще сильней. Показалось ему, что безнадежное это дело - интеллигентов-теоретиков к живой мысли приучать.

-Спела бы и рыбка песенку, когда бы голос был! – в сердцах сказал он. - Отвечаю на поставленный вопрос... Рыба не видит стоящего на берегу рыболова только далее 8-10 метров. А значит, маскировка необходима, когда ловишь на мелких местах или поверху, в прозрачной воде, или при забросе на небольшие расстояния. Поводок, грузило, сачок, поплавок должны сливаться с окружающим фоном. Вот так! Что ж вы сами-то не догадались?! Одно расстройство сплошное! Совсем за кафедрами своими застыли! Мозги закостенели даже!

С такой досады Акимка еще разок остограмился, а затем продолжил:

- Насадка бывает растительного и животного происхождения . Бентофаги, такие, как лещ, ерш едят мелкие организмы на дне. Плактофаги, то есть чехонь, уклея поглощают организмы, которые… обитают… во взвешенном …состоянии…

Тут Акимка прилег на диванчик и сладко захрапел.

-Аким Макарыч! Аким Макарыч! Проснитесь!- звал, склонившись над Акимкой, Исаак Львович.

- Все! Наклюкался! – разочаровано подытожил Иосиф Израилевич.

Акимка повел ухом, приоткрыл хитрый левый глаз и сказал: "Акимку поносить - что редьку укусить". Затем встал и, покачиваясь, заплетающимся голосом вновь продолжил лекцию.

-У кажд… вид… рыб… - свои вкусовые пред…поч…теееее…ния(«ИК!»). Карпу, карасю и линю нравится аромат подсолнечного масла. Только для линя его нужно капнуть на черный хлеб, а для карася на манкууууууу. Плотва любит перловку. Прикармливать нужно рыбу меееееееееелкими порциями, чтобы не …допускать… насыщения(«ИК!»). Летом можно ловить на кузнечиков, оводов, жуков, гусениц и дрррррррр насекомых.

Тут Акимка из-за пьяного дела на секунду подзабыл, с кем он, где он, что делает, и подошел к зеркалу, пару раз скорчил рожи, а, увидев свое такое неприятное отражение, сильно, неодобрительно сморщился. Профессора переглянулись в недоумении, а Аким, вспомнив про гостей, продолжил:

-Не обходите стороной заросшие травой места! Найдите зоны, где примерно 10 см от травы – вода. Сделайте заброс и быстро проведите приманкой поверху. Такие проводки нужно делать с небольшими паузами. ("ИК!") Если после 5-6 проводок хищник себя не проявил, можно искать новое место.

Тут уже речь Акимкина сделалась невнятной, и слушатели посматривали на дверь.

-Аким Макарыч! А не могли бы вы в качестве практического занятия или обучающего семинара с нами завтра на реку съездить?- сказал Иосиф Израилевич.- А сейчас, может, закончим лекцию?

- Да проспится ли?- засомневался Исаак Львович.

- Не учи рыбу плавать!- сказал Акимка.- Завтра ровно в 4.00 подъем. В 4.30 - по машинам.

 

2.

В назначенное время рыбаки собрались во дворе. Из окон профессорских квартир выглядывали провожатые: жена Исаака Львовича Сара Абрамовна, теща Роза Моисеевна с внучками Адой и Симой; жена Иосифа Израилевича Циля Самуиловна с сыновьями Абрамом и Хаимом, теща Зельда Яковлевна и тесть Давид Моисеевич. Из подъезда вышел со снастями и удочками пьяный в зю-зю Акимка.

-Мой старый канадский приятель, рыболов Джон, говаривал: «As drunk as a lord». Что в переводе означает: «Пьян, как лорд!»- громко произнес он.

Шатаясь из стороны в сторону, он подошел к машине Исаака Львовича, открыл дверь и рухнул всем телом на заднее сиденье.

- Аким Макарыч! Что ж это вы не в форме! В таком нетрезвом состоянии! - запереживал Исаак Львович.

-Еще вчера все ясно было, с чего утро начнется!- раздраженно произнес Иосиф Израилевич.

Аким привстал, уселся поудобнее и, пронзив интеллигентов своим гордым рабоче-рыбацким взглядом, сказал:

- Рыбку-то ешь, да рыбака не съешь! Аль моя плешь – наковальня, что всяк по ней бьет?

Иосиф Израилевич разочаровано посмотрел на Исаака Львовича и прошептал ему на ухо:

-Может, семьи с собой прихватить? Моя Циля все утро просилась поехать!

-Да, не плохо бы и детей взять!- поддержал Исаак Львович.

- Только быстро! – одобрил Акимка.

Через пять минут из подъезда с велосипедами, роликами, бадминтоном, мячами, надувными матрацами, масками и ракетками для тенниса выбежали дочери Исаака Львовича Ада и Сима. За ними жена Исаака Львовича, Сара Абрамовна, предусмотрительно захватив шезлонг, матрац и громадный красный зонт. Теща Исаака Львовича, Роза Моисеевна, взяла на рыбалку раскладной стол, кресло, теплый плед, большую корзину еды. Жена Иосифа Израилевича, Циля Самуиловна, тащила шезлонг, матрац, теплые свитера и пледы для всей семьи. Теща Иосифа Израилевича, Зельда Яковлевна, надрываясь, кряхтя, перла за собой и мангал, и раскладные стулья, и проткнувшие, насквозь, как шпага, карман жакета шампура. Тесть Давид Моисеевич - газеты, книги. Сыновья Абрам и Хаим - велосипеды, переносной телевизор и магнитофон.

Аким, глядя на них, хохотал от души и время от времени бил себя по коленке. Но когда профессора выкатили из гаражей два прицепа и стали присоединять к машинам, Акимка перестал смеяться, начал от удивления трезветь, наблюдая за этим переездом, и потихоньку, чисто для себя, для самоуспокоения, заматюкался.

-Ехала кума неведомо куда,– сказал он сам себе.

3.

Преодолев немалое расстояние, рыбаки наконец-то добрались до речки. Пока жены и тещи разбирали прицепы с вещами и мебелью, Иосиф Израилевич и Исаак Львович вооружившись удочками, осваивали Акимкины уроки практического рыболовного мастерства.

Леска все время путалась в траве и водорослях, поплавок и крючок приходилось без конца менять. Тещи и жены пристально наблюдали за рыбаками и охали и ахали при каждом неудачном забрасывании снастей в воду. Тесть Иосифа Израилевича Давид Моисеевич вслух подсчитывал убытки и ежеминутно изрекал какой-нибудь очередной ценный совет. Дети бегали вокруг и требовали дать порыбачить и им. Нервы Акимкины были на пределе! Очень хотелось всех обматюкать! В голове то и дело рождались успокаивающие душу, меткие слова и выражения. Но Аким сдерживал себя.

-Аким Макарыч! Реку нужно почистить! Одни сплошные водоросли повсюду! Лески не напасешься! – обратился с предложением Иосиф Израилевич.

-Аким Макарыч! Может, прервемся ненадолго да вырвем эту траву?! А то сколько же можно поплавки да крючки менять! Не накупишься! – вторил Иосифу Израилевичу Исаак Львович.

Тут он живенько разделся, взял надувной матрац, надел маску с трубкой, ласты и ухнулся в воду. Он доплыл до середины реки, отстранил матрац и полностью погрузился.

-Дно нуждается в серьезной очистке!- вынырнув, прохрипел Исаак Львович.

- Мы все заранее предусмотрели!- радостно зашумели с берега Циля Самуиловна и Сара Абрамовна.

Они вытащили из багажника машины здоровенный булыжник и длинную веревку. Иосиф Израилевич принялся обвязывать булыжник. Аким с изумлением наблюдал за происходящим. В душе его творилась буря, готовая вот-вот вырваться наружу и покрыть всех убийственным градом и молниями простонародных крылатых слов. Но стыдно было матюкать интеллигентов! И чтоб с языка чего не сорвалось, достал он из машины недопитые три литра, сел на берегу и остограмился. «Задний ум хорош, да к делу не гож!»- сказал он тихо.

Исаак Львович, тяжело дыша и крепко держась за матрац, подплыл к берегу, забрал булыжник, потом снова отплыл на середину реки и плюхнул камень в воду. Один конец веревки остался на берегу. Циля Самуиловна, Сара Абрамовна, Роза Моисеевна, Зельда Яковлевна, Давид Моисеевич и дети дружно взялись за другой конец веревки и принялись что есть мочи тянуть булыжник из воды, а вместе с ним водоросли, траву и тину, объясняя друг другу, что благодаря таким усилиям дно реки станет идеально чистым и абсолютно все рыбаки долгое время, смогут легко ловить рыбу, не обрывая лески и не теряя крючки, поплавки. Лица их были счастливыми. По всему было видно, что они искренне хотят облагодетельствовать чуть ли ни весь род человеческий, твердо зная, что делают нечто великое и нужное для всех.

Акимка, обняв три литра, ржал, наблюдая за этим светопреставлением! Такого заднего ума он еще не знавал! Запастись заранее на рыбалку такими предметами – это совсем уж не шутка!

Исаак Львович громко, как на военном параде, отдавал приказы, то и дело заныривая и контролируя процесс, так сказать, из глубины. Тещи, жены, дети под руководством Иосифа Израилевича тянули из воды за веревку камень, а вместе с ним тину и водоросли, тысячу лет не мешавшие ни одному рыболову.

Первая порция подводной травы была извлечена. Исаак Львович подплыл к берегу, вновь взял булыжник, затем отплыл подальше, бросил его на глубину и скомандовал сподвижникам тянуть. Так была доставлена вторая порция. За ней последовали и третья, и четвертая, и пятая. Наконец, образовался целый стог. Стадо коров можно было всю зиму кормить! Лягушки истерично заливались, то и дело подпрыгивая выше камышей и осоки. А интеллигенты все продолжали и продолжали преобразовывать, изменять, улучшать окружающий мир.

Наконец вода в реке сделалась мутной-премутной, а дно чистым-пречистым. Исаак Львович вышел из воды довольный: «Ну что? Пора прикорм начинать»!

Сара Абрамовна и Циля Самуиловна принесли ведро вареной перловки. Исаак Львович и Иосиф Израилевич принялись метать ее, как гранаты, в воду. Акимка, схватившись за голову, потихоньку, чтобы никто не слышал, чисто для самоуспокоения матюкался. Потом, устав от всех переживаний и понимая, что на интеллигентов со времен 1917-го управы не найдешь, сел на берегу и, обняв три литра, три раза остограмился.

Рыба в реке уплывала без оглядки. Уносила хвосты и плавники и вниз и вверх по течению.

-Дайте нам метнуть!- прибежали сыновья Исаака Львовича.- ЖЖЖЖЖЖЖ-АХ! БА-БАХ! БА-БАХ!- летела крутая перловка.

-И нам! И нам! – подбежали дочери Иосифа Израилевича.- УУУХ! УУУХ! ТРАХ-ТАРАРАХ!- швыряли они отцовы перловые заначки.

Под водой начался жуткий переполох. Первыми удрали щуки. Сазаны, собрав всю свою родню, приняли на семейном совете решение отплывать, пока не поздно, в соседние водоемы.

Не понимая, что происходит на берегу, старый столетний сом, позвал праправнучков сомят и принялся рассказывать о бомбардировках в сорок третьем. Он учил их, как правильно залечь на дно, закопаться и не высовываться, даже если с голодухи придется съесть собственный хвост. Умный карась резво оплывал места падения перловых снарядов и торопился к карасихе матушке, спокойно живущей в месте соединения реки с соседним болотцем. В подводную больницу привозили раненых.

Молодой линек с сотрясением мозга лежал на песке. Вокруг него суетились мальки–санитары. Раненых все прибывало и прибывало. Кто с оторванным плавником, кто с сильными ушибами.

Наконец перловка на берегу закончилась. Профессора, довольные проделанной работой, уставшие и удовлетворенные, насадили наживку с ароматом подсолнечного масла, забросили в реку удочки и, затаив дыхание, принялись ждать клева. Циля Самуиловна, Сара Абрамовна, Роза Моисеевна и Зельда Яковлевна поставили под плакучей ивой стол, выложили на блюда зелень, овощи, фрукты. Давид Моисеевич разжег угли в мангале и нанизывал на витиеватые шампура кусочки курицы, то и дело поглядывая на шезлонг, газеты и стопку книг. Ада и Сима играли в бадминтон, Абрам и Хаим катались на велосипедах.

Река, измученная и взбудораженная, будто замерла и остановила свое течение. Вода в ней стала мутной и грязной. Правда, от водорослей и тины не осталось и следа, как, в прочем, и от рыбы на много километров. Вокруг было тихо-тихо. Не слышно ни эха, ни жужжания насекомых, ни кваканья лягушек, ни трещания стрекоз. Природа затаилась, терпела и осторожно, безучастно наблюдала со стороны. Какой-то маленький лягушонок, в суматохе отставший от своей лягушачьей семьи и чудом уцелевший, беззвучно тужился открыть рот и противно, громко квакнуть интеллигентам в отместку. Но, видя пустоту, угрюмый колор, угрожающий существованию пейзаж, передумал и запрыгал по камышам и осоке подальше. На другой берег.

Долго и бесплодно рыбачили Исаак Львович с Иосифом Израилевичем, то и дело забрасывая снасти и надеясь поймать хоть какую-нибудь малюсенькую рыбешку.

-Есть одна вещь, в которую я никогда не поверю,- сказал Исаак Львович.

-Какая?- спросил его Иосиф Израилевич.

-Ложь! Что есть народы, живущие одним лишь рыболовством.

Тут из соседнего куста выполз пьяный в ноль Акимка. Он понимал, что с такими сподвижниками можно запросто стать алкашом! Терпеть все эксперименты и выкрутасы теоретиков на трезвую голову - нет больше никаких мужицких сил! Раскачиваясь и еле держась на ногах, он подошел к интеллигентам и сказал так громко, будто на всю Россию: «Не можете срать - не мучайте жопу!»

С тех пор от совместных рыбалок с интеллигентами Аким отказывается, да и другим не советует, потому как зарубил себе на носу раз и навсегда, что простому русскому мужику нельзя соглашаться на уговоры общие дела с интеллигентами иметь! А то чего доброго они всю Россию так почистят! И квакнуть станет некому!