Стемнело. На лесной поляне у реки догорели последние угли в костре. Усталый, озябший Ветер, поднял воротник развевающегося, невесомого плаща и, направляя лунный луч, словно фонарик, стал перебирать кучи мусора, оставшиеся после отдыхающих. Сложил прозрачные бутылки в воздушную авоську и полетел дальше.

 

Два старых Пня, кряхтя, вытянули из земли свои корни – шишковатые, замученные артритом и, шаркая, пошли к воде порыбачить. Устроились на сижке. Хлебнули по пять капель самогона из, забытой в камышах, чьей-то полупустой фляги. Закинули прутики – удочки и, не надеясь на улов, подслеповато щурясь, залюбовались купающимися звёздами.

 

Молодые Дубочки вышли из рощи пружинящими походками, шутя, боксируя друг друга и весело ругаясь нецензурной бранью, услышанной от деревенских парней.

С хохотом и визгом побежала к реке стайка юных берёзок – полуобнажённых, с длинными кудрями… брызгаются и всё поглядывают на «дубовых» атлетов.

 

Зачирикала воробьями осыпавшаяся Листва. Одни стали плескаться в песке, а другие деловито клевать сухие веточки, как будто это были съедобные гусеницы.

 

Прямо у воды семейство Орешников расстелило забытую кем-то подстилку и разлеглось под Луной – позагорать. Папа Орешник закурил найденный в траве окурок и уставился в клок старой газеты - зачитался, а мама Орешница стала пичкать толстого сыночка огрызками бутербродов, брошенных на месте пикника.

 

С вытянутыми постными лицами, две старые Липы презрительно смотрели по сторонам и приговаривали:

- Что за народ пошёл – никакой культуры! Что за нравы?! Что за манеры?!

В подтверждение их слов, самый крепкий Дубок поднял округлый ком земли и, словно волейбольный мяч, сильной подачей, запустил вверх. Ком описал дугу и с треском врезался в замысловатую причёску одной из Лип.

- Какая наглость! – взвизгнула та, - хулиганьё! Пойдёмте, дорогая, отсюда!

Старухи, взявшись под руку, с королевским видом, двинулись вглубь леса, ворча и проклиная молодёжь...

 

Стояла дивная лунная ночь, в волшебном сиянии которой, словно в кривом зеркале, отражались сцены прошедшего солнечного дня... а миллионы зеркальных поверхностей – реальных и виртуальных, растянутых и сплющенных, уменьшенных малодушием до микрона и увеличенных вселенской любовью до сотен гигабайт, неутомимо продолжали творить наш мир - именно таким, какого мы заслуживаем...