[b] Кто пришел? - Кто там? - Свои. - Кто это - свои? - Трансвааль - в огне… - Боже мой!.. Мишка? - Он самый. - Сейчас, сейчас… Проклятый замок! Вечно с ним история… Ну вот, наконец-то. Мишка!.. Живой! Родной мой, Мишка! - Здравствуй, Наташка! Дай-ка я тебя поцелую… Будет тебе, ну! Перестань! Ну, вот, теперь шинель сушить придётся. Хм! - Ты прости меня, глупую дуру, что плачу… Проходи. Снимай шинель, шапку, сапоги… Я тебе сейчас тапочки найду. - Мама, кто пришёл? - Ты мама? - Да, Мишенька, да. Настоящая мама. - Сын? - Дочка. - От Алёшки что-нибудь есть? Где он? Что пишет? Ведь я с тех пор… - Нету больше Алёши. - Погиб?.. - Да. - Так. Погиб, значит… - Раздевайся, Миша. Вот сюда вешай, здесь крючок свободный. Да что это у тебя с рукой? Боже!.. - Вот так, моя милая. Хм! Ничего. Ты не беспокойся. Я уже привык с одной управляться. Протез вот паршивый сделали, сапожники! - Мама, кто пришёл? - Проходи в комнату. Дай-ка я на тебя погляжу… Встретила бы – не узнала. Совсем седой стал. - Сама понимаешь, не на курорте был. - Я понимаю. - Когда узнала про Алексея? - Год, семь месяцев и двадцать дней. Всё иссохло здесь, в груди… - Мама, почему ты плачешь? - Ах, бесстыдница! Босиком по холодному полу!.. Тебе кто разрешил вставать? Марш сейчас же в кроватку! - Мама, почему ты плачешь? - Я не плачу. - Вылитая Алёшка. Только рот твой. Сколько ей? - Четыре с половиной. - Нет, плачешь. Я вижу, у тебя слёзки текут. Он тебя обидел? - Нет. Пойдём, Леночка, пойдём. Прости, Миша, я на одну минуточку. Уложу только проказницу. Ей давно уже пора спать. - Да-да, конечно. - Ну-ка, ложись скорей. Вот так. Я тебя накрою, а ты закрой глазки и спи. Пусть тебе приснится лошадка. - Мама, кто пришёл? - Дядя Миша. Спи. - Он плохой? - Нет. Он хороший. Почему ты решила, что он плохой? - У него рука страшная. - Она не страшная, а больная. Спи. - Он придёт ещё? - Да. Спи. - Когда? - Завтра. - Он лошадку принесёт? - Да. Спи… - Уснула? - Нет ещё. Сейчас уснёт. Она у меня спокойная. Полежит, побормочет и уснёт. Её любимая игрушка – лошадка. - Алексей так и не увидел? - Нет. Карточки посылала несколько раз. - Да-а. Вот какие дела… А Варвара Петровна? - Умерла. Ещё вначале. - Вот как… Умерла, значит…. - Ты, наверное, голодный, Миш? Я сейчас соберу что-нибудь. - Спасибо, спасибо. Я дома поел. Мамаша вот так накормила. - Как же! Что я тебя не знаю? Вечно ты так. Не хочу, не хочу, а как поставлю на стол, сразу захочешь. Вина, жалко, нет. - Хм. Я, знаешь, на всякий случай зашёл в магазин, купил. Как? - Да, конечно. - Ну, тогда ты организуй что-нибудь закусить, а я пойду, принесу. Она у меня там, в шинели. - Мама, он ушёл? - Нет, Леночка, спи. Спи. - Ты уж не взыщи – водка. - Ничего. Я научилась пить и водку. - Только открывать тебе придётся. Штопор найдётся? - Да. Я сейчас откупорю. Руки мыть будешь? Ой, прости… - Брось, ничего. Хм. Она у меня чистая. Мамаша дома выстирала с мылом. У вас, как всегда не курят? - Некому. Кури. Я дверь сейчас к Леночке плотнее прикрою и отворю форточку. Кури. - Никак не могу к папиросам привыкнуть. Голова от них кружится, и кашель бьёт. Там всё больше махорку приходилось. - Дай-ка, я тебе зажгу. Какая зажигалка интересная! Из патрона? - Да, из винтовочной гильзы. Что было под рукой. Один дружок подарил. Умелец был. На моих глазах его убило. С тех пор храню как память. - Ну вот, кажется, получилось. Колёсико тугое. - Спасибо! - Вот тут у меня картошка осталась с подсолнечным маслом, селёдка с луком. Колбаски немножко, хлеб. Холодное, правда. Может, лапши разогреть? Я быстро. - Не надо, не надо. Я, правда, не хочу есть. А закуска под водку самое оно. Сама-то садись. Ну вот, главное забыла. - Что?.. - Стаканы гранёные. - Ой! Сейчас. Стаканов нет, вот стопки. - Можно полную? - Конечно, можно. - Ещё холодная, с улицы. Видишь, запотела сердешная. Так. Выпьем за светлую память мужа твоего и моего лучшего друга Алёшку… - Да. За Алёшину память… Ой, фу-у! Очень крепкая. Ты ешь. Вот мар¬гарин, хлеб бери. - Спасибо, спасибо. Селёдка вкусная. Давно такой не ел. - Хорошая селёдка. Не поверишь, по карточкам давали. - Так. Теперь давай за светлую память Варвары Петровны. Хорошая была тёща у Алёшки. - Да. Она и мать была прекрасная. Пусть земля ей будет пухом. - Никогда до войны не думал, что водка может быть вкусная. - Мне больше не надо, Миш. Я пьяная буду. - Ничего. Сегодня можно. Хм. Я разрешаю. А теперь, Наташка, чок¬немся и выпьем за победу, за Леночку, за тебя, за жизнь… За жизнь, которая продолжается! - Да. За Леночку и за победу… Дай-ка я тебе хлеб намажу. Вот, ешь. - Спасибо! - Миш, мне больше не надо. Нет, нет. Больше не надо. - Ну! - Я уже и так пьяная. - Ну, половинку. Стопки-то маленькие. Вот так. Смотрю я на тебя, Наташка, - ты тоже постарела. Женщинам этого не говорят, я знаю. Груб стал. Душой очерствел. Но ведь я тебе могу сказать? - Думаешь, здесь легче было? - Знаю, знаю, нелегко тебе пришлось - одной. Да. И тебе тоже доста¬лось. Ничего, скоро уж конец. Выпьем? - Выпьем. Но только мне чуть-чуть. - И всё-таки ты счастливая, Наташка. Дочь у тебя растёт. - Да. Это большая радость. Если бы не она, не знаю, что бы со мной было. Ты про себя-то расскажи. Когда вернулся? Где ты теперь? Что делать собираешься? - Вернулся третьего дня, в воскресенье. Прямо из госпиталя. Осколком перебило. В другое время, может, и спасли бы. А тут, сама знаешь как: оттяпали без долгих разговоров, и кончено дело. Чёрт с ней! Хоть жив остался. Жаль, что правая. Ну, живу с мамашей. Всего-то два дня. Старая стала. Жалеет меня. Мать. - Всё ещё холостой? - Хм. Да где ж – там? - Я понимаю. Так спросила. - А теперь кому я нужен, без руки… - Да ну, глупости. Ты ещё ой-ой-ой! Сейчас любые мужики нарасхват. - Хм. Ты-то как? - Ничего, нормально. Сам видишь. Дочери уж скоро пять. В садик ходит, на продлёнку. За Алёшу пособие получаю… Ночью проснёшься, пошаришь рукой – пусто. А так хочется мужской ласки… Уткнёшься в подушку… Чтобы она не слышала. - Работаешь? - А как же! Кто теперь не работает? - Где? - На заводе. Контролёром в ОТК. Да, можешь меня поздравить: не так давно в завком выбрали. Я им говорю: куда я с девочкой на руках? Ничего, говорят, мы тебе поможем. - Поздравляю. - Ну, ты о себе-то рассказывай. - Да я уж всё рассказал. Что ещё? А ты знаешь, Наташка, я ведь был в тебя влюблён. Когда вы ещё с Алёшкой женихались. - Я знаю. - Откуда? - Да по твоим глазам было всё видно. Я догадливая. Ха-ха-ха! - Тогда давай выпьем за это. - Нет, Мишка, я, правда, больше не могу. Ты допивай. - Ну, ладно. Желаю тебе счастья. У тебя такие нежные руки, так и хочется их погладить. - Не надо, Мишенька, не надо. Ты знаешь, я совсем пьяная. Глаза сами слипаются, и я вся дрожу. - Спать хочешь, наверное? Кстати, который час? У-у, засиделись мы с тобой. Мне уже пора. - Ещё рано, время детское. Посиди ещё немножко. Я не хочу спать. Сейчас чайник поставлю. Ой, меня качает. Ха-ха-ха! - Покрепче. Ладно? - Я знаю, какой ты любишь… Ну вот, скоро закипит. На газу быстро. - Хорошо, у вас - газ. - Да. Удобно. - А вот ты знаешь, Наташка, родная моя? Я понимаю, сейчас об этом не время говорить. Спьяну я… Ведь я ещё никого не любил. Ни-ко-го-шеньки! Понимаешь? Обидно. Хочется ласки… Ты прости, я не то говорю. Как выпью, сразу начинается лирика, всякие фантазии. Несерьёзный я человек, вот что я тебе скажу. - Я всё понимаю, Миша, милый. Это каждому понятно. Я сейчас чайник принесу… Вот и чай готов. Пей. - Спасибо. Хорошо! У вас всегда был вкусный чай. - Мама была любительница. Всегда предпочитала грузинский. - Разрумянилась ты… - Это от вина. - Тепло у вас. - Да. Сейчас хорошо стали топить. - Совсем забыл! Вчера был в райкоме, предлагают на юг ехать. Восстанавливать разрушенные районы. - Когда же? - Да чуть ли вот не в пятницу. Сама знаешь, как сейчас? раз-два и готово дело. Мамашу хочу с собой забрать. - Скоро… Ты пей чай, остынет. - А может, и не пошлют. Завтра решится. - А куда – на юг? - Сам пока ещё не знаю. Говорят, в Донбасс. - На улице метель. Слышишь? - Да. Как воет… Ну, мне пора. Засиделся я у тебя. Мамаша не уснёт, ждать меня будет. Времени-то уже сколько! Спасибо тебе, Наташка. Милая ты моя Наташка. - Не замёрзнешь?.. Холодно ведь в такой шинели-то. - Что ты! Я солдат. А солдат, он стужи не боится. Вот так. Завтра забегу, расскажу, как решится мой вопрос. Может быть, прощаться придётся. И перед Леночкой у меня должок. «Он лошадку принесёт?» - я слышал. Хм. Завтра в райком к девяти, не проспать бы… - Горло-то застегни, простудишься. Ну-ка я сама… - Ну, ещё раз спасибо. Давай руку. Извини, левой… Дай-ка, я тебя поцелую на прощанье. - Миш!.. - Что ты? - Не уходи… - ?! - Молчи. Знаю. Останься. Послесловие Если кому-либо из моих читателей может показаться, что в этой миниатюре недостаёт кое-каких описаний, например: дома, подъезда, лестничной клетки, квартиры, внешности персонажей и т.п., с использованием сравнений, метафор, гипербол и других средств изобразительной словесности, то такому читателю предлагаю восполнить этот пробел самостоятельно, полагаясь на собственные пристрастия и вкус. _______ [/b] | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
