Продолжение "Исповеди Русалки" Словно призрак одинокий, неприкаянно, всю ночь, ходит парень синеокий, просит дух лесной помочь : «Сердце рвут, как волк, на части грусть и ноющая боль, заполняет в одночастье, душу адский жар и смоль. Дух лесной, шепни на ушко, путь–дорожку укажи: Где сейчас моя подружка? Где искать? В какой глуши?» Ветер дунул парню в спину, дуб дорогу преградил, смолкли птицы на рябине, леший с ним заговорил: «Что ты , молодец, тут ищешь? Что ты ходишь день и ночь? Позабыл про сон и пищу, исходил уже всю клочь*. Нет в живых твоей любимой и твоя лишь в том вина : что в пруду, под старой ивой коротает век она, лунной ночью песнь заводит: храбрецов приворожит, вглубь утащит на восходе и оставит без души… Не ходи к русалке ночью, лучше утром загляни в пруд прозрачный, с дальней кочки руку милой протяни... Коль жива душа девичья в теле дивы водяной, то вернётся к ней обличье, заберёшь её домой… » Вот уж первый луч рассвета разбудил лесную тишь. К диве вод полуодетой, пробираясь сквозь камыш, подошел почти неслышно и в объятья заключил синеокий тот парнишка: (всё как леший научил). Но в русалке не осталось нежной девичьей души и дарить парнишке жалость та наяда** не спешит… Еле вырвался, бедняга, из объятий ледяных, (а ведь мог под той корягой стать одним из водяных...) Только сердцу неспокойно, без любимой жизнь темна, дни июльские не знойны, горький привкус у вина… Мысль шальная парня гложет: «Волчьих ягод что ль вкусить? Серым мехом станет кожа, буду шкуру днём носить…» Пруд лесной под старой ивой… Плеск воды да волчий вой… Жжется солнышко крапИвой, а быть может крапивОй. Днем – она в пруду русалка, он – матёрый волк в лесу, только лишь луна-нахалка возвращает им красу… *Клочь - мешаный лес по согре, по кочковатому болоту. **Наяда - так назывались русалки в древней Греции | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
