Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Миниатюры и подборки афоризмовАвтор: Шатаева Алена
Объем: 13932 [ символов ]
Трагедия первая. Вина.
Глубоко за гранью.
Ты едешь в автобусе.
Твое лицо, застывшее и пластилиновое, причудливо искажается в сером, мокром окне. Там, за тонкой стенкой, отделяющей тебя от остального мира, идет осенний, холодный ливень. И ты почти ощущаешь, как тяжелые капли ударяют по лицу, пробивают насквозь ладони и вместе с кровью падают на грязный асфальт.
Ты зажмуриваешься и пытаешься прогнать наваждение.
Лужи за окном расплываются и становятся похожими на черные дыры из фантастических фильмов. И когда ты сморишь на расплавленную, металлическую воду, то проваливаешься куда-то на самое дно этого города. Там, за гранью, ты видишь уродливых монстров, которые раздирают тебя на части и скручивают твои внутренности. И когда ты в очередной раз пристально вглядываешься в свое отражение на стекле, то видишь там нечто чужое и пугающее.
На забрызганной поверхности ты, вывернутый наизнанку.
 
Выныривая из воды.
Осень наступает на пятки.
Андрей ощущает ее холодное дыхание у себя за спиной. А когда оглядывается через плечо – видит жалкий, потускневший мир, похожий на раскаявшегося грешника.
Все вокруг стало вдруг черно-белым и каким-то картонным. Куда ни глянь – всюду бесформенные, ненастоящие лица и небо, выцветшее и чужое.
Как будто он и не жил здесь никогда.
Андрей слегка касается висков, чуть проводит вдоль тонкого шрама на щеке и пытается ни о чем не думать. Голова раскалывается от боли, и он дрожащими руками подносит сигарету ко рту, судорожно втягивает горький дым и долго сидит, не двигаясь и даже как будто не дыша.
Его мучит что-то. Что-то горькое, невыносимо тяжелое и такое острое, что когда делаешь вдох, в груди появляется тупая, ноющая боль.
Андрей скучает.
Ему хочется сорваться с места и бежать без оглядки, подальше от этой чертовой необжитой и чужой квартиры, подальше от давящего чувства вины и ночных кошмаров.
Но он сидит на диване, поджав ноги, и бездумно переключает каналы. В одной руке сигарета, в другой – пульт. Все как обычно.
Бесцветно.
Становится так тошно, что Андрей не выдерживает, медленно поднимает телефон и набирает номер. С минуту в трубке нет ничего, кроме длинных, размеренных гудков, а потом раздается голос, такой знакомый и родной, что у него перехватывает дыхание и закладывает уши.
- Алло? Кто это?
Андрей закрывает глаза и пытается успокоиться.
- Мам, - хрипло шепчет он.
В трубке молчание. Слышно только, как кто-то часто, часто дышит на другом конце провода. Он уже собирается повесить трубку, но голос, растерянный и удивленный, медленно произносит:
- Андрей?
А он все равно молчит в ответ, хочет хоть что-нибудь сказать, но не может выдавить ни слова.
В трубке раздается два коротких всхлипа, и Андрей резко нажимает на кнопку сброса, бегом устремляется на кухню и дрожащими руками наливает горький, зеленый чай. Вкуса он почти не ощущает, чувствует только, как соль слегка жжет губы.
Андрей ненавидит себя. И никого не винит в том, что все так вышло. Ему даже все равно, что вот уже несколько минут он льет воду мимо чашки.
Ему одиноко. И пусто.
В комнате у него стоит кровать, не застеленная и помятая, и стол с огромным фикусом, который он каждый день поливает и бережно вытирает пыль с листьев. А если пройти чуть дальше и заглянуть за огромный, коричневый горшок с землей, можно заметить маленькое фото. Андрей достает его каждый день, долго вглядывается в лицо мальчика, проводит пальцами по гладкой поверхности снимка и прячет на прежнее место. Потом он долго ворочается в холодной постели, а под утро, когда сон, наконец, приходит, видит свои пальцы, побелевшие и судорожно сжатые, кровь на стекле и лицо, бледное и неживое.
Андрей все так же сидит на кухне, как и час назад.
Чай уже давно остыл, и в раковине столько посуды, что и за целый день не перемыть.
Он вздыхает, тяжело поднимается на ноги, идет в коридор. Потом, вдруг опомнившись, снова возвращается в маленькую, неубранную кухню, достает из холодильника пакет с зелеными яблоками и на минуту замирает, потерянный и уставший.
Часы показывают восемь утра.
Андрей натягивает шапку, плотно застегивает куртку и молча бредет по лестнице, крепко прижимая к себе пакет.
На улице холодно и сыро. Крапает небольшой дождь, и школьник, должно быть первоклассник, топает по лужам, весело напевая что-то под нос.
Андрей на мгновение замирает, провожает мальчишку тоскливым взглядом, а потом ускоряет шаг и изо всех сил пытается выровнять дыхание.
В горле появляется горький, тугой комок. И когда мимо проезжает машина, Андрей видит свое расплывчатое и нечеткое отражение с яркими, кровавыми слезами на щеках.
 
Глубоко за гранью.
Ты умер.
Экран мигает красным. На экране – большая, четкая надпись, которая моргает каждые три секунды – «game over». Это значит все - ты больше не в игре, ты – использованный продукт, ты – неудачник.
Пальцы дрожат.
Ты смотришь в экран. В экране твое лицо – болезненно-бледное, бесцветное, почти металлическое.
Да, это определенно ты. Ты – ходячий мертвец, живой труп.
Экран несколько раз вспыхивает.
Ты вздрагиваешь и судорожно вздыхаешь.
Экран становится белым. Превращается в огромную ладонь и накрывает тебя.
Ты жив.
 
Выныривая из воды.
Он с детства ненавидит больницы.
Его бесит запах больничных лекарств, опустевшие койки и болезненно – бледные отблески пациентов.
Андрей в нерешительности замирает возле белой двери и осторожно заглядывает в проем. Палата пустая, как и всегда в это время – отец на работе, а мама…
А о маме лучше не думать, иначе он сойдет с ума.
Андрей осторожно садится на стул и бесцветно улыбается, глядя на восковые щеки брата.
- Привет, - произносит он и вздрагивает, когда прибор мерно выстукивает очередной безнадежный сигнал.
Ему так хочется повернуть время назад. Хоть на секунду оказаться в прошлом, когда мама еще по утрам заваривала зеленый чай, рассказывала истории, когда брат сидел на соседней кровати и слушал свои дурацкие диски, когда отец домой приносил большие коробки конструктора…
И когда он все еще был живой.
Андрей вздыхает и молча сжимает пакет в руках. Потом осторожно вытаскивает одно яблоко и бережно кладет его на стол.
Это как послание. Письмо. Сообщение родителям, что он все еще существует.
Потом придет мама, будет долго сжимать руку младшего сына, а когда заметит, что приходил Андрей и вовсе разрыдается и долго не сможет прийти в себя. И только когда отец обнимет ее, пообещает, что все наладится, она, скрючившись, будет прижиматься к нему и повторять давно заученные слова: «Все будет хорошо».
Андрей прячет лицо за ладонями и зажмуривается, судорожно вдыхая больничный, отравленный воздух. Ему вдруг снова становится невыносимо холодно, а руки, истерзанные шрамами, снова пылают и почти не двигаются. И кода он, сквозь пелену и резь в глазах, ловит свое отражение в зеркале, то видит там разбитую машину, осколки стекла и кровь.
Андрей вскакивает, слепо водит рукой по стене, потом снова падает в кресло и рыдает, как девчонка. Рядом мерно и звучно щелкает прибор, и он готов разбить его, сжать осколки в руках и бежать, задыхаться, упасть и больше не подняться.
Он отчаянно тянется к больничной койке и замирает, разглядывая вымученное и осунувшееся лицо брата.
- Прости, прости, прости, - как заведенный шепчет Андрей.
Ему душно и невыносимо.
Его воротит от собственной ничтожности.
И, Боже, как же хочется никогда больше не видеть этого.
Андрей хватает вазу с цветами и швыряет ее, отчаянно ловя ртом воздух, а потом срывается с места и бежит без оглядки, распугивая бледные тени в белых, картонных халатах.
 
Глубоко за гранью.
Ты улыбаешься брату.
Здорово.
Вы как супергерои из комиксов. На перегонки с ветром.
Руль в твоих руках теплый. Ты – свободный и молодой.
А потом вдруг яркий свет ослепляет вас обоих. Уши закладывает от пронзительного свиста. Глаза вылавливают страшный образ – лицо, размазанное по лобовому стеклу и кость, торчащая из руки.
Кричишь.
Хочешь что-то сказать.
Ты куда-то уплываешь. Ты – один вдох, одна судорога и сплошной тугой ком боли и нервов.
Имя. Ты хочешь сказать имя. Но никто не отзовется. Ты знаешь.
Потому что брат рядом больше не дышит.
 
Выныривая из воды.
Андрей живет в другом конце города. И работает здесь же, в магазине за углом.
Его хвалят и говорят, что он хороший парень.
А Андрей в этот момент думает о бездонных, пустых глазах матери. И еще вспоминает черный костюм и дождь, стекающий по мрамору.
Он работает хорошо, потому что ему все равно. И когда его начальник, коренастый и нескладный парень, что-то говорит ему о планах на вечер, Андрей съеживается и качает головой.
Руки сегодня совсем не слушаются, а шрамы ноют тупой, противной болью. Они как тонкие нити, прочно врезаются в кожу, а кое-где, если очень долго вглядываться, можно прочитать буквы, сложить их в слова.
Раскаяние. И еще, кое-где, побелевшими тонкими линиями, - вина.
Домой он идет через старый, заброшенный парк.
Осень бежит по мокрым улицам города. И если посмотреть на небо, можно увидеть сероватые клочья облаков, из которых вот вот брызнут прозрачные тяжелые дождевые капли. А тут, на земле, под ногами шуршат и перешептываются прогнившие осенние листья, и деревья, изуродованные холодным ветром, тянут свои крючковатые ветви к небу, будто в молитве.
Андрей идет медленно и тяжело, каждый раз ломая что-то внутри себя.
Ему одиноко.
Ему пусто.
И так невыносимо, что хочется провалиться куда-то на самое дно этого города, свернуться калачиком и больше никогда не просыпаться.
Под навесом тяжелого осеннего неба Андрей курит и кутается в колючий, вязаный шарф, проговаривая про себя то ли слова молитвы, то ли заученного стиха.
Помоги. Подними. Не забудь.
И когда ключ, наконец, попадает в замочную скважину, Андрей вдруг прижимается к холодной двери и надолго замирает, видя перед собой лишь белые пятна и красную кровь.
Помоги мне. Аминь.
Дома он, как в бреду, подходит к телефону и набирает номер.
Все тот же.
И все так же сначала слышит гудки, а потом дрожащий, сорванный голос.
- Андрей?
А он снова молчит. Дышит, будто загнанный зверь и сжимает трубку до хруста.
- Мама…
На другом конце всхлипы.
- Это я, мам… Я… Прости…
Андрей судорожно вдыхает пыльный воздух, падает на пол, прижимается лбом к дверному косяку, водит пальцами вдоль тонкой трещины и еле сдерживает слезы.
- Андрей, Андрей, сынок, вернись домой. Вернись.
Ее голос течет сквозь него вместе с кровью, разнося кислород по венам.
Он бросает трубку и, уткнувшись в ладони горящим лицом, впервые за долгое время позволяет себе слезы.
 
Глубоко за гранью.
Белый свет. Белая боль.
Клочья чего-то непонятного в голове. И глаза, пустые, холодные и такие далекие.
Сынок.
А ему что ответить?
Жаль?
Прости?
Кому?
Ничего не вернуть.
Невыносимо смотреть в эти глаза. Ты виноват. Они знают, что ты виноват.
В пустой комнате невыносимо.
Пустая кровать рядом невыносима.
Ты бежишь от себя.
Ничего никому не объяснив. Оставив их наедине с этим.
Ты поступаешь плохо. Ты эгоист.
Прости?
Мам, слышишь, прости меня.
И ты, брат мой, тоже.
И ты, отец.
И ты, Андрей. Прости себя.
 
Выныривая из воды.
В больницу он приходит рано.
Как обычно, у него в руках пакет с яблоками. И, как обычно, Андрей долго стоит перед дверью, неловко топчется около порога, поправляет воротник свитера.
А когда, наконец, решается войти, замирает и боится шевельнуться.
В кресле сидит отец.
И Андрей вдруг снова оказывается где-то далеко в воспоминаниях, видит глаза родителей, пустые и стеклянные, вспоминает, как не мог высидеть дома ни секунды, зная, что это его вина, что если бы не он тогда вел машину, что если бы.. И если бы… И если бы он не сбежал тогда, не оставил их одних, не был последним эгоистом. И если бы хоть раз просто зашел в гости, просто обнял маму, пожал руку отцу.
И если бы…
И нет ничего.
И отец в кресле вздрагивает, растерянно смотрит на него, а потом вскакивает с кресла и делает шаг вперед.
Андрей испуганно роняет пакет, смотрит в глаза и качает головой, срывается с места, бежит по больничным коридорам, слышит шаги за спиной.
- Андрей, - кричит отец, пытаясь дотянуться до него.
Он не оборачивается, все бежит куда-то, пока сильная рука не хватает его за плечо, и он оказывается лицом к лицу с отцом.
И кислород будто разом исчез.
- Андрей… - шепчет отец, судорожно сжимая его плечи.
А он и не знает, что ответить. Только часто дышит, будто выброшенная на берег рыба.
- Ну скажи же хоть что-нибудь.
Андрей качает головой, зажмуривается, а потом, проклиная себя за слабость, обмякает и бессильно прислоняется к плечу. От отца пахнет знакомым одеколоном и сигаретами.
И этот запах давит и убивает.
Как все это допустили. Как его допустили. Он не должен был выжить.
- Хватит, Андрей, хватит. Того, что есть, не исправить. Что же ты сделал с собой, что сделал, - отец прижимает его к себе. – Ты не виноват. Никто не виноват. Хватит мучить себя.
Андрей качает головой, захлебывается воздухом, сжимает ткань в руках, а потом вдруг поднимает голову к потолку и выдавливает:
- Прости меня, прости. Прости меня, - он замирает, набирает воздуха в легкие и кричит, кричит и не может остановиться. – Прости меня, прости меня, прости меня!
- Тише, теперь все будет хорошо, ты вернешься, мы вернемся, и все будет.
Андрей качает головой, дергается, вырывается из рук, хочет сбежать, хочет забыться, хочет сделать хоть что-нибудь, чтобы стало легче, чтобы не было этой тупой иглы где-то внутри.
- Вернись, сынок, - шепчет отец. – Мы справимся.
И Андрей уплывает куда-то в детство, когда они были еще совсем маленькими, и как часто они повторяли это «Мы справимся». И справлялись. И жили.
И он молча кивает.
А когда они, вымотанные, но успокоенные, замирают у входа в палату, прибор вдруг пищит чуть чаще, и рука, до этого безвольно свисавшая с края больничной койки, шевельнулась.
 
Глубоко за гранью.
Ты сидишь рядом.
А он снова слушает свои дурацкие диски.
И лето наступает на пятки.
Copyright: Шатаева Алена, 2009
Свидетельство о публикации №231654
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 12.12.2009 20:49

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта