Уже утро… Трудно поверить, но на градуснике минус 26, странности московской зимы не перестают удивлять, позавчера шел дождь. Интересно заведется машина или нет… Яишница, утренний кофе, сынуля, жена … Квартира на Ленинском, все в порядке. Я люблю женщину с которой живу, я не мыслю себя без своего сына, я счастлив, в отличие от многих других. Хотя я не уверен, что именно я счастлив. Счастлив тот в ком я нахожусь, он счастлив это точно, а я все делаю для того чтобы он был счастлив. Мы с ним вынуждены жить вместе, это трудно объяснить, но это так. У него все время что-то происходит, то что-то болит, то что-то чешется, то он чего-то хочет, то наоборот. И самое главное, что он со всеми общается на чужом языке, и я вынужден все время это для себя переводить, и часто я не понимаю оттенков сказанного, отсюда всякие недоразумения, идем и делаем вместе, он счастлив а я нет. Я все время ломаю голову, как это так получилось, я не могу с ним расстаться, иногда я практически чувствую то же что и он, но я иностранец, для меня все чужое. Дома, улицы, люди, друзья, враги, машины, животные, все это с ним в постоянном контакте, я вынужден понимать что происходит, это меня напрягает… Я начинаю забывать свой язык. Мне не с кем на нем общаться. Когда я в последний раз говорил на нем? Я забыл, наверное, в глубоком детстве и наверное с мамой, теперь даже с мамой я говорю на его языке и через него, почему…? Я его люблю, но не понимаю… Мне приходится держать круговую оборону. Иначе вся эта чуждая среда окончательно сотрет меня в порошок, интересно он знает обо мне или нет? Скорее всего- нет, иначе он хоть раз обратился бы ко мне, а так он молчит…

Когда мне было 6 лет, на центральную площадь нашего города приехал танк. Его должны были поставить на постамент в честь победы в войне. Некоторое время его люк был не заварен, и не смотря на то, что его охраняли, нам с мальчишками удалось проникнуть внутрь. Это было мое место, я понял это сразу. В нем было так легко и спокойно, никто и ничто, не могло меня побеспокоить, я был защищен и даже вооружен! С тех пор я и не вышел из него, судя по всему. До сих пор меня это как-то не беспокоило, более того я был доволен. Почему именно теперь я осознал ограниченность своего пространства и зависимость от того другого, который действительно как танк защищает меня, но и маневра мне практически не оставляет...? Я думаю, модель танка устарела…

Но что я знаю о мире, могу ли я сам жить в нем, если столько лет я был отрезан от него? Теперь нет, мне надо договариваться с тем другим, который обо мне не знает, вот, он удивится.

Что я знаю о нем? Он талантлив, умен, красив, так ему говорят, я это слышу, и думаю, что правильно перевожу, но так ли это? Если так, это надо использовать. Как с ним общаться?

Я решил с ним не общаться совсем. Несколько дней он живет сам по себе, не вникаю в его дела, переживания и даже мысли не пытаюсь анализировать. Он не замечает…

Несколько недель мы жили отдельно, я даже отдохнул, но на днях он запил… Ни с того ни с сего. Точнее, так как я не в курсе, я не знаю по какой причине. Срочно вникаю в его жизнь, ощущаю себя пожарником. Друзьям, в пьяном бреду, сквозь слезы говорит, что одинок, что все его не понимают, что ему плохо. Для меня это мало понятно. Так как ничего не изменилось, он живет, как и жил до того.

В последние дни мне приходится тяжело расплачиваться за мой двухнедельный отпуск, он просто с колес поехал, с трудом возвращаю его в нужное русло. Он теперь еще и разговаривает на каком-то особенном слэнге, что не добавляет мне способности его понимать. Все что ему нравилось раньше ему не подходит, все ,что было наиважнейшим, он с легкостью отвергает, у нас аврал, ищем новые приоритеты в жизни. Самое интересное , что он полностью послушен, он делает только то что я хочу… это удивительно.

Четвертый месяц мы живем душа в душу, с его точки зрения. Он делает абсолютно все, что мне надо, с удовольствием следует всем инструкциям, всему учится и всему рад. Его все радует и вдохновляет. Я устал. Я уже не танкист, я пилот аэробуса, обучающий второго пилота. Вернее я его уже обучил, мы отлетали на всех тренажерах. Курс окончен. Очень талантливый ученик, и все… Я ему объясняю, что я не могу все время быть занят контролем над тем, что он делает, куда идет, умылся ли он, поел ли, кому что сказал… У меня совсем не осталось времени на нормальную жизнь, я сойду с ума. Надо лететь, все ,ты уже научился. Он кивает, даже за штурвал берется и ждет. Я не могу такой огромный самолет поднять в воздух в одиночку, он кивает, согласен. Все что я могу – это завести двигатели, проверить приборы и вырулить на взлетно-посадочную полосу, мне нужен второй пилот…

И все-таки мы взлетели…