- Ладога! К доске. Ответь мне на самый легкий вопрос. Что такое вода?

 

Легкая снежинка медленно падала с неба на землю. Вечная, как мир, восьмигранная красавица знала, что ее сестрички, (такие же снежинки), внешне похожи на нее лишь количеством лучиков, исходящих из центра. И все. В остальном они были абсолютно… разными. Земля встречала гениальную форму совершенства холодно. Как и подобает делать мудрой матери-природе с великим множеством абсолютных совершенств.

Снег все падал и падал: на вершину крутой горы, на скалистые уступы, на тонкий лед застывшего родника у дороги, на саму дорогу, на крыши домов, на голые ветви деревьев и на взъерошенного рыжего мальчишку, что увяз в сугробе. Его не по размеру огромные валенки (вместе с хозяином) провалились в глубокий снег. Но он этого не замечал, а что-то рассматривал у себя на ладони.

- Держи! - Захохотал звонкий девичий голосок. Точный удар снежка сбил его шапку. – Коленька, так домой и до вечера не доберешься. Садись в сани. Поедут сами.

- Я не прочь. – Деловито согласился мужичок, с трудом выбравшись из сугроба. – Анюта, только, чур, больше в меня снежками не кидай. Не порть красоту.

Гнедая лошадка поднималась в гору медленно, а с горы перешла на рысь. У-у-у-ух! Вниз! Так, за десять минут, Николай оказался дома. Обычно, зимняя дорога от школы до его деревни занимала у семиклассника около часа.

- Тпр-р-р-р-у! Приехали. Считай, что тебе сегодня повезло. Но учти, я здесь в последний раз проезжаю. А почему ты сказал: «Не порть красоту»? Не вяжется что-то это с твоим «Аж два о»- съехидничала вдруг Аня.

- Откуда знаешь?

- Слухами деревня полнится. Ты у нас знаменитость.

- Евгеша разболтала. Дров наколоть для школы, или огород вскопать, это, пожалуйста, это Николай! Но чуть что, так сразу «Аж Два О». Учитель, называется! Ох, и любят меня… Понимаешь, я иногда дурачусь. Чтобы взрослые не донимали с глупыми расспросами. Что, да как… – Коленька снял шапку, смял ее, и загадочно добавил. – Каждой снежинке дана особая красота. Запрокинул я голову вверх и… Залюбовался , как одна из них, серебристая такая, падает… Вот. А ты их, хрустальных, в снежок! Скольким крылья обломала, не счесть!

- Ишь! Крылья обломала! А сам-то хорош! Сколько их на твоей руке растаяло, да в воду превратилось!

- Не в воду, а в пар. - Взволнованно ответил мальчишка и спрыгнул с саней. - Я на руки дышал, чтобы в пар… Чтобы они в небо поднялись облачком… И вновь упали снежинками. В них бы тогда твое имя застыло. Ан-н-н-на…

- Хм. Чудной какой. – Смутилась юная красавица. – Жаль, что ты на два года меня младше. Ладно, пора мне. Прощай. Мы переезжаем. Буду в городе учиться…Сюда теперь только к бабушке, на лето. И то не всегда.

В серебристой поземке исчезли сани, оставляя на дороге параллельные полосы хрустальных обломков…

- Подумаешь! Да я скоро на две головы буду тебя выше. Да я все тропки знаю, по которым ты ходишь! Да я, почти взрослый! Вот увидишь, мы еще встретимся!

 

ГОЛОС ЗА КАДРОМ.

Поздний вечер. Анна заработалась и не заметила, что осталась одна. Начало монолога для голоса за кадром было отредактировано, раз на пять.

Офис давно опустел. В редакции писало только видеонаблюдение…Вот и славно. Пусть все думают, что АнюТочка «горит на работе». Указательный пальчик с идеальным маникюром чуть касался клавиш, перелистывая яркие картинки природы на экране монитора… Так отдыхали глаза. Но не душа. Ну а чем на самом деле была забита ее умная головушка, никто не знал. «Отшивать» назойливых псевдоподружек она научилась довольно быстро. Меньше расспросов о личной жизни.

Ей не куда было спешить. Да и не к кому… Ну и что, что молода и привлекательна? Толку, что свободна. Давно ли?

Анна вернулась к тексту и поняла, что сегодня ей нечего больше выродить. Хоть вой! Ужас. За целый день полтора абзаца! Все. Хватит! Пе-ре-бор-р-р-р. А что если сейчас отправить Многоглазому Десятипалу электронной почтой этот недоделанный файл-выкидыш? Уверена. Бывший еще гуляет по всемирной паутине. А нет проблем! Плюх! «Письмо отправлено». Вот она – мина замедленного действия! Анечка облегченно вздохнула. Бессонная ночь Многоглазу гарантирована! Пусть поворочается…

 

… Главреж завтра убьет… А Врежглав защелкнет дверь, нежно запустит Десятипалые в ее облако волос, скользнет горячим дыханием по затылку и шепнет на ушко, что его крошка, мол, исписалась… Лопочет не по заданной теме…Нельзя хаить телеиндустрию на TV, где сыто кормят… Не этично. Но АнюТочка нервно передернет плечиками, и в очередной раз напомнит, что они расстались… Многоглаз соберет себя в кучу, Десятипалые отпустят и застучат по столу… Он тихо откроет дверь, распахнет ее настежь… Снимет очки. Усядется в кожаное кресло, крутанется. Обернется двуглазым монстром. И врежет по первое число! Грубо. Он будет прав. Как всегда. Прав… Да! Собачья должность! Почему ей нельзя говорить вслух то, о чем хочется кричать?!

 

Анну потревожило кукареканье сотового телефона.

- Ало! Доченька, как ты? Неужели до сих пор на работе? Подумай о себе! На эти выходные ты едешь в горы на водопады. Это не так далеко. Всего лишь ночь пути. В пятницу вечером уезжаешь – в субботу утром уже на месте. К понедельнику вернешься. Не хочешь никого видеть – не надо! Я даже напрашиваться не буду. У тебя дома на журнальном столике лежит турпутевка на два лица. Не забудь теплые вещи. Все! Пока, пока.

- Я тоже тебя люблю. Спасибо. Я подумаю.

Бежать! Бежать от надоевшей суеты! От него. От себя. Мир такой огромный!

 

Дочь пришла одна. Мама очень хотела поехать с Анечкой вместе, но в последнюю минуту передумала выйти из тени на свет. Отступила. Даже не показавшись любимице на глаза. На то были причины. … Она вдруг увидела среди собравшихся в небольшое путешествие очень знакомое лицо… « Вот так встреча! Не буду мешать» - решила женщина. – «Мир действительно маленький и круглый…»

 

Экскурсионный автобус гнал по пустынной трассе вот уже, который час… Горизонт затянуло розово-сиреневой дымкой, заходящего светила. Казалось, что за окнами мелькают не пирамидальные тополя, а черные наточенные клыки хищника, готового поглотить уходящий день…

Анна улыбнулась. «Вот оказывается, как «крокодил солнце в небе проглотил»! Смешно… Почему мне это раньше в голову не приходило?».

Вместе со сказочным закатом услужливый крокодил не поперхнулся и ее городскими проблемами. Неоконченные служебные дела вдруг перестали беспокоить за ненадобностью.

- Скучно едем. - По плечу постучали, как в запертую дверь. Девчонка-тинейджер с хрустом распечатала яркую упаковку. – Перекусим? Угощайся. Воздушные чипсы.

- Спасибо. Не хочу. У меня другое лакомство есть. Чуть подгоревшие домашние сухарики. Прошу.

- Прикольно! Подгоревшие домашние кириешки! - пальчики, унизанные серебром, утонули в рыже-черных тонких брусочках. - А купить, денег нету. Да? Или времени много свободного? Хм. Ничего. Съедобно. Давай знако… О, а эта даже солененькая. Мой ник - Лия.

- Анна. Можно Аня.

- Ты всегда так вкусно готовишь? Классно! Знаешь, я поживу в твоей палатке.

- Живи. А, почему в палатке?

- Тебя что, не предупредили? Во дает! Нынче в моде дикий туризм. Так в самый кайф! Спальники выдадут, не замерзнем. А вечером костер будет! Веток натаскаем побольше, чтоб до утра хватило. Гитару у ребят видела… Можно еще сухариков?

- Забирай. – Анна отдала болтушке остатки хлеба.

- Блин, темно совсем. ( Хрум). И свет не включают. ( Хрум). Туристы дрыхнут. ( Хрум). Ты знаешь, кому досталась твоя половина путевки? Мне. ( Хрум). Еле уболтала нашего экскурсовода. ( Хрум). Обещала, что помогать ему буду. А почему ты одна? (Хрум. Хрум).

. - Поздно уже. – Прошептала Аня, склонила голову к окну и закрыла глаза.

- Как хочешь. Дохрустим завтра.

- Угу…

Анна проснулась от резкого толчка.

- Ура, приехали! Ну и дорога была! – подскочила с места соседка Лия. - Колдобина на колдобине! Бух. Да, бух! Телега, а не автобус. Эй, народ! Кто вперед? Разбирайте палатки. Аня, выходи. Как маленькая, чессс слово. Давай так. Ты за спальниками топай, а я за палаткой. Ух, ты! Смотри, какие парни накаченные с гитарой! Ребята, серебристая палатка, чур, моя! Придержите? Давай, давай поторапливайся, засоня.

 

 

Анна лежала на прогретой солнцем траве, и с восхищением таяла. Она рассыпала темно-русую волну густых волос по зеленому живому ковру. И как будто вросла в землю…. С высокой, округлой горы было видно все: дикую бурлящую речку, синее небо, зеленое ущелье, людьей-муравьев, снующих между разноцветными палатками. Не гора, а настоящее чудо! Ее обитаемая планета, имя которой Тишина и Единение. Здесь, высоко над головой пели птицы. Кузнечики играли скрипичный концерт в фиолетовых зарослях шалфея. Пчелы бархатно жужжали над полянкой цветущего тысячелистника. Прекрасная фея на секунду приоткрыла глаза, блаженно улыбнулась. Вот шалый ветерок запутался в стайке пушистых облаков, расчесал их небесные кудри верхушками елей и погнал дальше перистое воображение в дальние страны, где живет любовь…

…Еле уловимый запах детства…

 

Когда-то, бабушка Анастасия, укладывала спать неугомонную Анюточку под огромной яблоней. Уютный гамак-люлька чуть касался верхушек розовых зонтиков валерьяны. Обволакивающий аромат успокаивал легко, без принуждения… Внучка засыпала…

 

… Рядом что-то хрустнуло. Странное горячее дыхание чуть коснулось руки. Сквозь тень ресниц девушка увидела лицо молодого мужчины. Знакомое лицо! Короткая стрижка, как золотой ободок над головой… Бровь рассечена тонким алым шрамом. Под глазом, красовался синяк…Что это? Кто? Аня протерла кулачками глаза. Видение упруго подскочило, извинилось и быстро удалилось прочь….

- Странная встреча. – Прошептала Анна и решила, что это ей приснилось… Чувство неги, сладостного пробуждения еще окутывало сознание… Она села, потянулась, расправила руки-крылья. Хорошо! В какой-то момент появилось острое ощущение дежа-вю. Шум необузданной реки у подножия горы перекатывался низким гулом. Краски стали более яркими, почти сияющими. Густые заросли подлеска. Серпантин дороги. Поток теплого свечения бирюзовой дымкой разливался над горизонтом. Она бывала здесь прежде?! Гряда крутых гор, усеяна великим множеством диких цветов: белых, желтых, малиновых, серебристо-сизых. И тонкий запах хвои.

Аня мотнула головой. Память, что это? Давнее прошлое? Будущее? Предчувствие?! Это было? Будет? Это есть?!

Поплавок сознания то всплывал, то вновь уходил глубоко вниз. Аня ущипнула себя за руку. И вовремя.

По тропинке на гору поднимались трое: два парня и ее соседка Лия.

- Ты куда пропала вчера вечером? – недовольно повела носиком девчонка. - Мы так здорово у костра пели. А потом до-о-о-лго еще болтали, тлеющие угли переворачивали.

- Спала в нашей палатке.

- Угу. Так я тебе и поверила. Спала она! Это ты Николя огрела?

- Кого? Какого Николя? А где ты ночевала? Разве не со мной?

- Хм…Неважно. – Лия оглянулась на широкоплечую охрану. - Значит точно - она. Замеча-а-ательно. Извини, я тебя с нами не зову. Дорога дальняя, не дойдешь Километров пятнадцать по осыпям вверх. Потом столько же вниз. Сложжжжно с непривычки ножжжки в марш-броске нагружжжать.

- Удивительно, но ты права. Не люблю искать приключения на … ножки. – Аня согнала от лица назойливую пчелу и ласково погладила ароматный бархат травы. - Я ЗДЕСЬ жить буду

- Ну и ладно. Ну и живи! Вечно ты так!

- Как? – недоуменно поинтересовалась Аня.

Капризная девчонка фыркнула и надула губки.

- Может с нами? А? Соглашайтесь. – Загудел низкий бас одного из парней. – Я вас с другом познакомлю. Он только что прошел здесь. Даже следы на траве еще видны. Его. Сорок пятые…

- Где? - встрепенулась Лия. – Точно он? Я побежала. Дамир, Юрик, догоняйте!

- А виы-ы? - с восточным акцентом пропел второй парень. – Ник очен хотель видеть Анна. В палатку заглядывал ночью, шайтан!

- Оттуда кроссовки, как пули летели. – Добавил первый.

- ?? Так вот оно что?! Разглядел?

- Темно было. Лия много про вас рассказывала…

- Лия? Да что вы говорите? Как интересно. Решено! Назначаю вашей команде свидание у родника. Вечером. Там и объяснимся. Передайте Николя, что я мечтаю с ним поговорить! Идет?

- Так точно. – Расплылись в улыбке Дамир и Юрий.

- Обещаю. Кроссовками стрелять не буду. А теперь догоняйте, подружку. Упаси Боже, ей заблудится без провожатых, - попрощалась Анна. – Удачи в марш-броске.

 

*****

- Ник! Табе пакет! - Улыбнулся Дамир - Пляаши!

- Друг, не балуй. Получишь наряд вне очереди! Отдай. Отдай! От кого??? Немыслимо! Как она меня нашла?

Николай осторожно надорвал письмо, понюхал. Бумага пахла фрезией и луной.. Адрес отправителя ему был не знаком. Подчерк тоже. Но имя!!! Письмо оказалось странным. На листах красовались неумелые рисунки неугомонной девчонки Лии. Под каждым – надпись разъяснение.

(Рисунок первый).

. . . . . . .

… Костер. Вокруг него сидят люди. Трое мужчин и девчонка…

« Ник! Я помню каждое твое слово! Каждый всполох углей. Извини. Я разозлилась. Ведь ты рассказывал о другой! Об Анне! А как же я, Лия? И тогда я решила наказать ЕЕ имя!»

. . . . .

- Скажи, Ники. Ты помнишь, как звали твою первую любовь?

- Конечно. Ее зовут АННА.

- Анька? А у меня соседк….Ой, мамм… Мачеху тоже зовут Аня. Я ей кличку дала – Пятая.

- Почему? – мой друг Юр протянул сиротке палочку шашлыка.

- Она по счету пятая жена у папы. Как мамы не стало он начал искать, кого помоложе. Предок готов променять меня на любую коротенькую юбчонку. Вот возьму, утоплюсь! Пусть потом плачут! А я встану из гроба и скажу: «Что? Плохо без меня? То-то!» И уйду от них… А еще знаете… Удивительно. Тс… По секрету… Анька его чем-то сильно зацепила! Так и сказал: «Точка! На ней и остановимся». Вот поэтому я с этой Запятой сюда приехала. Обещала папочке гражданское перемирие. Ох, и вредина она. Настоящая Пятая Точка!

 

(Следующий рисунок.)

В бушующей реке тонули двое… А третий прыгал в воду.

« Помнишь? После долгого перехода мы возвращались на базу. Птичка Лия пела тебе песенки. А ТЫ слушал их в пол уха, нехотя, но остолбенел, когда увидел Пятую. Она поправила белый идиотский веночек из полевых ромашек, улыбнулась, помахала нам рукой. Да, ребята говорили, что эта… назначила нам свидание. Но кто ей дал право встречать именно ТЕБЯ ?! И я решила, что ТЫ меня спасешь. Блин! Какая холодная была вода!»

Я клокотал от гнева и боли! Там, на горе, спала моя фея! Моя АННА ЕДИНСТВЕННАЯ! Я не понимал, почему ОНА позволяет себе быть чьей-то Пятой. Идиот! Сам виноват. Разве можно так надолго исчезать из поля зрения слабого пола? Разведчик, ёпрст…

… Вечером, у родника я увидел ангела в белом! АННА встречала меня улыбкой! Она не злилась! Над ЕЕ головой светилось облако из ромашек Тараторка Лия еле передвигала уставшие ноги, но трещала без умолку. Я даже не понял, почему « малая» вдруг неестественно поскользнулась и полетела с моста в бурлящую реку.

- Осторожно, утонее-е-е-е…! - вскрикнула ЛЮБИМАЯ и бросилась за взбалмошной девчонкой в дикую, шалую воду!

- Дамир! Юр! - по привычке тихо и уверенно прозвучала моя команда. - Ловите у берега. Я сам.

Лия ухватилась за ветку. МОЯ АННА с силой вытолкнула эту дуру ближе к берегу. Там девчонку ждали крепкие руки друзей.

Нас несло по бурлящей воде с бешеной скоростью. Впереди огромные камни. ОНА пыталась плыть против течения. Потом зацепилась за валун руками, пальцы соскользнули, и тело вновь бросило в кипящий поток. Как я смог оказаться быстрее горной реки? Не знаю. Дело не в этом. Главное, я успел поймать ЕЕ и вытащить на берег у самой кромки водопада.

Я разорвал на ней остатки платья... Искусственное дыхание «рот в рот», массаж сердца, снова холодные губы любимой… ОНА вздохнула и затихла. Я целовал ЕЕ волосы, глаза. Я орал!

- Живи! Слышишь! Живи! Живи!

- ТЫ? – Прошептала АННА.

Подбежали ребята. Мокрая курица Лия упала на колени, билась головой о берег и верещала:

- Анечка, прости меня, прости! Я не хотела! Не думала, что ты…. Анечка, прости, Прости!

 

(Третий рисунок)

На больничной кровати лежала маленькая неопрятная женщина. Костыли. А рядом, сидел красавец в очках и целовал ей руки. Пояснительная надпись гласила:

« Анна Пятая (стрелочка указывала на старуху) чувствует себя хорошо. Я называю ее - мама. Забудь старое… Напиши мне. Жду. Лия».

 

Нас занесло в этот автобус с гражданскими совершенно случайно. Комдив обещал помочь с достойным отдыхом перед командировкой... Обещал - сделал. Краткосрочный отпуск в горах. Шутник. Будто мы не знаем, где воевать придется... Все в тех же горах. Только не в наших.. Чужих.

… ОНА несла два спальника и смотрела куда-то в небо. Но ловко обошла меня, как фонарный столб… Сначала я не поверил в чудо… Только поздно вечером я решился подойти ближе. Поговорить. Напомнить о себе. Но к нашему костру прилетела говорливая птаха Лия. Одна. Дал задание парням отвлекать назойливую болтушку, чтобы не мешала… Ребята не сопротивлялись. (Юр, даже напротив, был очень рад). Я нашел ЕЕ палатку. Нагло заполз и затих… Пугать не хотелось. Внутри было тепло. Пахло медом и молоком. Девушка лежала ко мне спиной. Что же дальше? Я запрокинул руки за голову, беззвучно устроился рядом. Так прошло часа два… Что же дальше???? Я погладил ЕЕ по волосам.

- Лия! Не спиться? Есть захотелось? У входа в пакете лежат сухарики. Забирай и топай отсюда. Хрусти в другом месте, у костра. Кыш!

Пришлось ретироваться. Тихо. Еще тише…Хорошо. Завтра поговорим. Я же не вор, в конце - концов. Намерения самые благие. Значит и действия должны быть такими же. (Уговаривал я себя.) Вот он выход… А это что? Боже! Я раздавил пакет с сухарями!!!

Анна соскочила! Хорошо, что в палатке темно. Она не видела моего лица. Только очертания мужской фигуры.

- Нахал! Вон отсюда!

В голову полетело нечто белое и тяжелое, кажется кроссовка. И как раз на ранение!

- Черт! Больно!

- Вон, я сказала!

Вторая кроссовка зафитилила мне в пах, когда я почти поднялся…

По утру Димир откровенно хохотал.

- У нашего Ника кожа нэжный, как пэрсик!

Юрик скромно прыскал в кулак. А болтушка Лия тронула пальчиком мой правый глаз и зло спросила:

- Кто это тебя так? Ветка задела?

- Она самая. – Я даже удивился ее недетской мудрости!

АННА поставила мне синяк! Случайно. Мне, будущему боевому офицеру!

 

 

… Лия повзрослела за день. Тараторка замолчала, но при случае показывала мне открытую ладошку, как напоминание о Точке под номером Пять… Пусть АННА любит другого. Это ЕЕ выбор. Главное – МОЯ ЛЮБОВЬ ЖИВА.

 

… Понимаю, что во всем виноват сам. Я НЕ СМЕЮ ТЕБЯ СУДИТЬ. БУДЬ СЧАСТЛИВА.

 

БЕЖИТ ПО ПОЛЮ ЕФРОСИНЬЯ.

 

- Товарищ, капитан, Пятый не отвечает.

Радист напоролся мину. Здесь, на войне, в свои девятнадцать с хвостиком он уже много чего повидал. Был осторожен, ловок, имел боевые награды. Но никак не ожидал, что закат солнца обманет его в самый неподходящий момент. Парень не разглядел растяжку. Сержант Подопригора только успел отбросить рацию подальше от себя…

Эхо прокатилось по ущелью, бухнуло несколько раз где-то в стороне и затихло. Так, из четырех человек в разведгруппе осталось трое. Осколок попал Нику в ногу, Дамир и Юрик отделались царапинами.

… Собирали друга по частям. Что нашли предали земле. Чужая земля была каменистой, непослушной. Чужой пронизывающий ветер почуял, что- то недоброе и подвывал скорбно, по-волчьи надрывно, зло срываясь на дырявый блин луны.

На утро нашли разбитую рацию. Поклонились могиле. Перекрестились. Поставили красным точку на карте и двинулись дальше.

 

- Товарищ, капитан, вертушка двухсотых забрала. Раненых тоже.

 

Тяжелый переход через перевал дал о себе знать. Вырезанный ножом рваный сколок мирно лежали в кармане Николая. Нога распухла. Каждый шаг стоил ему немалых усилий.

- Все, ребята. Дальше идите сами. Я постараюсь починить рацию. Свяжусь с нашими. Передам им свои координаты.

- Не дури. Донесем. – Обиделся Юрий.

- Лейтенант Назаревич! Я приказываю! Данные разведки срочно доставить Второму! Пацаны должны вернуться домой живыми! Ты понял? Или тебе вчера одного Игорька мало было?!

- Есть доставить Второму.

- Хасанов, выполнять. - Ник отдал карту молчаливому Дамиру. Весело подмигнул друзьям. – Да, вот еще. Юр. На точке у Деда Егора в моих бумагах остался адресочек один. Лия просила тебе передать. А я запамятовал…

- Эта Птаха снится тебе по ночам? - ревниво поинтересовался Юрий.

- Мне снится только Анна. Река. Ее губы, венок из ромашек…

- Хорошо. Отвечу. Ты вон в той пещерке пока укройся. Мы мигом. Даже не заметишь, как вернемся. До точки километров двадцать по прямой осталось.

Бородатые, переодетые по местной моде в стеганые халаты, разведчики беззвучно скрылись за поворотом. Николай вздохнул, провел рукой по рыжей щетине и осторожно заполз в полумрак каменной ниши. Пещерка оказалась довольно глубокой. Там было тихо и сравнительно тепло. Лейтенант закрыл глаза. Сознание уплывало медленно. То ли сон, то ли бред казался почти реальным…

«Если держать себя за левую руку правой рукой, то левая кажется крепче. И можно почувствовать, что … Анна рядом. Она постоянно думает обо мне. Я дышу ею… Внимание бродит сверху вниз и потом поднимается снизу вверх… Я тела не чувствую… А теперь погнали по спирали… Рядом что-то мягко опустилось. Еще. Еще. Внезапно вспыхнул огонек зажигалки… Потух…(Ник интуитивно слился со стеной). « Шанс попасть в рай есть у каждого» - загудело в голове голосом тренера. – От манеры противника зависят и твои правила боя. Учись у воды. Она изменчива, текуча, она способна перерождаться»… В сознание вновь вплыла Анна - « Аж Два О! Проснись! Иди ко мне! Я здесь!! Я жду тебя! Тебя одного… Проснись!»…

Николай очнулся. В пещере что-то изменилось. Стало темнее. Уже ночь? Не похоже. Голоса под каменным куполом. «Шаруви, шаруви…».

«Люди!? Из темноты было хорошо видно все, что творится на улице. Вот пошел предатель снег. Февральская мерзость. Вот худенький паренек заносит огромный тюк. За ним второй. Отряхивается. А это что? Рация? Для кого маяк оставили? Спасибочки! Ничего себе, пещера Алладина! Черт, нога! Ну, ну, милая, потерпи».

Так, довольно быстро, вжавшегося в стену разведчика почти закидали объемными мешками. Чужака не заметили. Вход завалили большим камнем и ушли. Но при желании каменюку можно было отодвинуть.

«Так вот куда складывают товар. Осталось дождаться караван с купцами». - Подумал лейтенант Ладога.

 

 

Наркоту решили уничтожить на месте, заодно и согреться. Охотиться за «купцами» было некогда. Разожгли костер.

Наряд сидел у огня, и подкидывали по увесистому пакету в прожорливую пылающую пасть. Ждали вертушку. Николай был на краю блаженства. Нога совершенно не болела. Потому, что… не болела и все тут! «…Анна. Ан-н-н-н-н-ааааа…»

Белый порошок горел на удивление кр-р-ра-а-а-сиво… Время летело незаметно.

- Беэжит по полю Эфросинья. – вдруг запел Дамир. - Юбка синя.

- Морда синя. - Добавил Юр.

- В болших кеэрзовых сапогах.

- Сорок пятого размера! – захохотал Ник, показывая руками внушительный размер ступни.

- А –а-а-а за нею Дед Егорка. – Хитро прищурился Юрий. – По пригоркам!

- С огромной клизмою в руках. – Николай с любовью обнял гранатомет.

- Будем делать без наркоза!!! – истерически орали друзья.

За горой застрекотал вертолет. Сел на площадку недалеко от пещеры.

- Сми-и-р-р-ро! – резко прозвучал до боли знакомый бас командира.

Наряд тут же соскочил с места. Николай тоже попытался встать. Не получилось.

- Отставить. Вольно, товарищи старшие лейтенанты. - Капитан достал из кармана три новенькие звездочки. - Да, да! Со вчерашнего дня. Ну, что? Поджигатели миллионов? Живем?!

- Так точно, товарищ капитан.

- Что это тут твориться? - строго спросил командир вертушки. – Бойцы, мы за вами. Все! Летим домой!

- Э-э-э-э! Пастой, брат! Спирт есть? - вежливо придержал вертолетчика Дамир.

- Есть. А что?

- Наливай! Дед Егор разрешает. - Подмигнул командир. - Положено обмыть.

- Есть обмыть!

Колпачок от подствольника гранатомета со звездами на дне пошел по кругу. Выпили без закуски.

- Служим Советскому Союзу! – торжественно прозвучало под чужим небом.

Остатки опасного груза закинули в пещеру и подорвали. Перед тем, как сесть в вертушку, Николай вдруг повернулся к горам. Перекрестил их, низко поклонился, взял горсть земли: камни, да мелкий песок, вперемежку со снегом… Грязный снег таял в ладонях, просачивался сквозь пальцы. Чужая вода не хотела лететь в окровавленной зеленой тряпице вместе с глупыми камнями неизвестно куда…

- Спасибо, Егор Палыч. - поблагодарил капитана уже в полете старший лейтенант Ладога.

- Вам спасибо. Дорогу разминировали. Колонна без потерь подошла к границе. Прибудем в часть, о вас отдельно поговорим.

 

- Что в карманах?

 

ДВА САПОГА – ПАРА.

 

« Ники, привет! Ты даже не представляешь, что для меня твои письма. Интересно, где ты служишь, если просишь, чтобы фамилию я твою на конверте не указывала. А только кодовое название. Это конспирация. Да? А я поступила в институт! Ой, я такая старая стала! Взрослая такая… жуть. И никак не пойму, нравится ли мне это. Знаешь, мы с мамой (назвать Анну мачехой у меня даже язык не поворачивается) переехали жить на другую квартиру. Отец, последнее время очень занят. Сейчас, например, он надолго уехал в командировку. По делам. Переездом занимались сами. Мама с него пылинки сдувает. А он теперь скучает и звонит нам каждый день! Интересно наблюдать, как они друг друга любят. Я даже завидую им. Белой завистью, честное слово! В нашей бывшей квартире теперь живет склочная дама, которая всегда сует нос, куда не надо! Неприятная особа. Так что выкинь или сожги все старые конверты. А мои письма вложи в это послание, что с новым адресом. Ни к чему старье всякое копить. Ой, самое главное! Запиши и запомни мой новый адрес!

Все. Целую. Ну, когда же ты приедешь? Милые нежности будут. Обещаю.

Твоя Птаха».

Последнее письмо адресат вовремя не получил. Он уехал.

Майор Назаревич вырвал в части небольшой отпуск и приехал в город, где жила его Лия. Вот уже третий год, как он переписывался с этой девчонкой. Переписывался тайно. Под чужим именем. Признаться, что это он, Юрий, а не Ник, морочит голову юной особе, не хватало духу. Николай все знал, но не возражал. Друзья давно уже служили в разных частях и почти не виделись. Вместо платы за использование своего имени Ник просил только одного. Юрий должен был извещать его о семейной жизни мачехи Анны. (Если такая информация будет просачиваться в любовных посланиях Птахи). Юрий обещание сдерживал.

 

- Молодой человек, вы к кому? - сурово спросила консьержка статного офицера, вошедшего в ее владения.

- Скажите, здесь живет девушка с редким именем Лия?

- А вы ей кем приходитесь? У меня тут строго! Не забалуешь!

- Жених. – Подмигнул Юрий. Эхо подъезда добавило. – Никх. Никх. Никх.

- Вам на пятый. – Расплылась в улыбке консьержка.

Лифт вежливо сглотнул посетителя и выпустил его только на шестом этаже.

Юрий был даже рад этому обстоятельству. Он медленно спустился по лестнице, вздохнул и, наконец, тронул кнопку звонка.

- Кто там? - В глазок двери кто-то смотрел.

- Это я, узнала?! Анечка, открывай. А Лия дома?

- Лия? Сейчас, минуточку. Подождите, - За стеной прошлепали тапочки и лишь через пять минут, если не больше, зацокали каблучки по паркету.

Дверь отворилась. Перед Юрием стояла стройная черноволосая женщина, очень похожая на его любимую. Только старше.

- Что случилось? Что с Лией? Кто вы?

- Я переписывался с ней несколько лет. Меня зову…

- Знаю, знаю! Николай Ладога! Ой, как я рада вас видеть! Какое счастье! Какое счастье! Я мама Лии. Элеонора Вильевна. – Дама подала ухоженную ручку для поцелуя. - Вижу вы, человек военный. Слава богу, не простой солдат. Майор, кажется? Я люблю военных. От них веет настоящей мужской силой. Не то, что от этих пухлых кошельков или стеблеобразных акселератов. Ни рожи ни кожи. Ой, извините. Так о чем я? Да! Лия! Зачем она вам? Вы проходите, проходите! Дома так скучно, так скучно! Умереть можно от одиночества.

- Где она сейчас?

- Присаживайтесь! Присаживайтесь. Кофе? Чай? Что? Совсем ничего не будете? Воля ваша. Хоть вы ее приструните. Дома не живет. Колледж в Европе еле закончила. Представление не имеет, что такое финансовые затруднения. Отец ее в Сарбону решил отправить, дальше учиться. Отказалась. От Парижа она сыта по горло. В Лондоне сыро. В Испании летом слишком жарко. А в Союзе, люди, между прочим, на талонах сидят! Хоть сюда в институт определили. Не ходит! Зато на работу устроилась. Так, для разнообразия. Где работает? Да не знаю! Не говорит. От рук совсем отбилась! Дома не живет…

- А где живет?

- Да вы не нервничайте, не нервничайте! У подруги. Завела себе одну. Та постарше дочери. Умная. К нам домой ни ногой. На днях Лия вдруг заявила, что теперь у нее две матери! Одна родная, а вторая крестная - Анна! Дочка прилипла к ней, не оторвать. Получается, подружка ее покрестила. Да? Покрестила, а нам ни слова. Будто мы нелюди! Ну и что, что муж партийный? Да должность у него уважаемая. Сейчас демократия. Все можно. Скажите, вы крещенный?

- Я? Мама говорила что да.

- Вот то-то! А креста на вас нет! Ведь нет. Ишь, ты мода, какая! – Мама Лии сверкнула бриллиантовой россыпью золотых сережек. - Может сок апельсиновый?

- Скажите, Элеонора Вильевна. Где живет ее крестная?

- Откуда ж мне знать? Знала бы, волосики то ей поотрывала! Да вы не беспокойтесь! Сегодня среда. Значит, Лия завтра домой придет. Она всегда по четвергам у отца пару сотен стреляет на мелкие расходы.

- Благодарю за гостеприимство. Я пойду. Вы только не говорите, что я приходил. Пусть сюрприз будет.

- Сюрпри-и-и-з? Да неужто с колечком к нам в дом прибыли? Не стесняйтесь. Не стесняйтесь. Я вас насквозь вижу. Некогда вашему брату шуры-муры разводить Раз! И в дамки! Ой, о чем это я? Да! Лия! Лии точно ничего не скажу. А мужу можно?

- Кому?

- Ну, тестю вашему будущему?

- Как хотите. Рад был знакомству. Честь имею.

- А я то… Как рада! - Мама Лии открыла дверь в коридор и нарочито громко добавила. – Ждем вас завтра с нетерпением. Я так рада! Так рада.

Юрий вышел на улицу, снял фуражку, вытер пот со лба. На телефон консьержки в это время кто-то позвонил.

- Ало? Вас слушают.

- Это ты тетеря слушай! - Шептал в трубке голос Элеоноры Вильевны. – Ляпнешь что-нибудь моей дочери об этом офицеришке – уволю! Ты поняла?

- Как не понять. Как скажете. – Консьержка аккуратно положила трубку и про себя добавила. – А парень настоящий приходил. Блестящий офицер! Боевой. Шутник. Кх. Кх! Жених! Нужно быть большой дурой, чтобы пропустить такого. Выдадут девчонку за кошелек с ножками, и будет она ему лысинку протирать. Тряпочкой. Тьфу! Тьфу! Не дай боже.

«Вот это враньё! Похлеще моего будет»! - Юрий был в шоке! Оказывается, его Птаха обманывала по крупному? Она просто похоронила свою маму заживо! – «Вот так сиротка. Тогда почему Лия называла Анну мачехой? Тогда откуда все эти россказни об их счастливой новой семье? Путешествиях, планах на будущее? Да. Два сапога – пара. А Николай ни сном ни духом! Дурень! Говорил же ему. Отбей! Отбей! А он ни в какую. С ним то ладно. Разберемся. Как с командировки вернется. Но что делать мне? Уходить? Остаться? Прийти завтра? Когда? Ближе к вечеру? Утром? Днем? А, черт с ней, с гостиницей. Осяду на лавочке. Здесь и сейчас».

Майский вечер был на удивление теплым. Девичья фигурка скользнула в парадную знакомого подъезда. Лия? Сердце то, как бьется! Вот-вот выскочит! Она!

Не прошло и десяти минут, как входная дверь хлопнула и Лия, рыдая, выскочила на мостовую. Окно на пятом этаже распахнулось и оттуда донеслось на всю улицу.

- Я что сказала?! Будешь делать то, что отец велит! Не доросла еще! Я ему еще устрою! Я ему в часть напишу – не отмоется! Вернись, я сказала!

Юрий недобро улыбнулся и тенью пошел за почти невменяемой девушкой. Он очень хотел подойти к ней. Обнять. Успокоить. Зацеловать! Но не посмел. Лия села в такси. Он нетерпеливо поднял руку, чтобы остановить мотор. Никто не останавливался. Тогда Юрий перегородил дорогу и тормознул шикарный Мерседес, который заворачивал во двор.

- Брат, гони за тем такси. Только осторожно. – Попросил Юрий водителя.

- Это вы мне? - Удивился дородный лысоватый мужчина в очках с золотой оправой.

- Да не духу же! Жена, понимаешь, смылась, на ночь глядя. Наверняка к любовнику. Надо бы проследить, где этот козел живет. Неужто не поможешь?

- Как забавно. Ну, валяй, солдатик. Поехали. – В салоне было чисто. Пахло дорогим табаком. - Оплошал значит. С командировки нужно приезжать правильно. Отзвонись заранее. Предупреди. Тебе спокойно. И ей не так обидно. А как застукаешь, что делать то будешь? Убьешь?

- Ннннет. Отпущу с десятого этажа! - вдруг вспыхнул Юрий.

- Ты не прав, майор. Была у меня девчонка одна. Огонь! Души я в ней не чаял. А она вот в такого как ты, военного, втюрилась и все тут. «Не могу» - говорит, - «Не по любви». Дура. Забыть его никак не может. Спас он ее из реки однажды и пропал…. Тот вояка естественно в горячих точках под юбки местным девицам заглядывать не забывал…Понятно. Нормальный мужик не может ждать годами. Даже такую как она. А она, передо мной все выпендривается. Отказывает. Говорю ей. Не слышит. Только улыбается. Загадочно так….Жаль, работник хороший. Так бы давно уволил.

- А вы в праве решать за других?

- Я да.

- А я нет.

- Не ври! Вон, каким зверем влетел в салон! Кстати, с тебя за извоз пятьдесят баксов. Ты дорогого водилу нанял. Рассчитаешься?

- Хорошо.

- Ух, ты! Крутой, значит.

- Здесь остановите. Она выскочила на повороте. Спасибо за работу.

- Эй! У меня нет сдачи с сотни!

- Сочтемся позже.

Юрий еле успел определить в какой из домов скользнула Лия. На втором этаже справа загорелось окно. Узнать квартиру, куда вошла его беглянка, не составило труда.

Юрий дважды тронул кнопку звонка.

- Кто?

- Скажите, Анна здесь живет?

Дверь распахнулась. На пороге стояла обворожительная юная особа. И Юр пропал!

- Вы кто? Ой, кажется, я тебя знаю. Юрий? Ники посылал фотку, где вы втроем с автоматами. Ты как меня здесь нашел?

- Через справочное. Искал Анну. Это десятый адрес. Она дома? Поговорить надо.

- Мамы дома нет. Она в командировке. – Ревниво процедила маленькая врушка. - Будет только через две недели. Заходи, коль пришел.

 

Ночь прошла в бурных объяснениях. Я открыл ей тайну. Николай никогда не писал ей писем! Я пытался объяснить ошарашенной девчонке, что ее любовь по переписке не была злой шуткой! Она полюбила в письмах не Ника, а меня! Именно меня она знает, как облупленного! Именно я признавался ей в любви! Тогда и сейчас. И еще. Я сказал, что знаю, кто ее настоящая мать, где она живет и с кем. Лия долго думала. Целые сутки! А потом вдруг пришла ко мне в гостиницу и осталась. Птаха поставила мне несколько жестоких условий. Во-первых, я должен был забыть настоящий адрес Анны. Никогда больше не приходить к ней и не писать. Крестная мама Лии никогда не должна узнать от меня где служит холостяк Ник. Во-вторых, Николай тоже не должен знать, что Анна на самом деле никогда не была мачехой Лии. Для Николя Анна должна исчезнуть из жизни навсегда! Я был согласен на все. Я дал слово. И сдержу его. Потому, что не смогу жить без моей любимой, взбалмошной Птахи! Ревность страшная сила! Через три дня мы с Лией поженились.

Прости, друг. Но я уверен, что когда ты перестанешь получать от меня весточки о НЕЙ, то сам найдешь ту, которая тебе снится каждую ночь.

( Прошло ( через две недели)

Анна открыла дверь. В доме было пусто и тихо.

- Лиишна! Ты где? Я тебе привезла расчудесный кусочек горного хрусталя! Лиишна!

На столе лежала записка. Спокойный, ровный подчерк:

« Анечка, золотко! Помнишь, я пришла к тебе и заявила, что буду у тебя жить? А ты не выгнала. Помнишь, с какой радостью мы читали ЕГО письма из госпиталя? Помнишь, как ты радовалась вместе со мной, когда ОН написал, что любит именно меня? Ты даже всплакнула! Ты даже согласилась стать моей крестной мамой и перед богом обещала помогать мне, как дочери. Коли так, то благослови меня! Я выхожу замуж. За НЕГО. Когда ты приедешь, мы будем уже далеко. Уезжаем служить. На долго. В загнивающую заграницу. Папа с радостью помог любимому зятю. Я буду вспоминать тебя с благодарностью. Целую, твоя непутевая Лия».

… Эх, судьба, плутовка, подсуетилась! Юрия, Дамира и Николая раскидало время по разным городам и весям. Адреса при переезде потерялись сами собой. Нерушимый Союз лопнул, как кровоточащий мозоль.

 

 

В тяжелую дверь постучали.

- Что надо? Зоя! - Взорвался злой мужской голос. - Я же запретил входить ко мне после восемнадцати ноль-ноль. Уволю!

Но дверь все же распахнулась. На пороге стояла Анна. Черные брючки, полупрозрачная блузка. Глаза странно горят. Чертенок, очаровательный чертенок!

- Грозен ты, как погляжу. Извини, но я отпустила Зою. Хочешь – шуми. Хочешь – нет. Хочешь, кол на голове теши. У тебя не чешется?

Анна смешно ткнулась лбом об косяк, подмигнула и уверенно закрыла за собой дверь кабинета.

- Привет Врежглав. Сам на сам пьянствуешь? На тебя это не похоже.

Дубовый стол грозного руководителя больше напоминал барную стойку в забегаловке в час пик.

- Пррришла! – сладостно прорычал мужчина. - Как ты меня назвала? Врежглав? Кру-у-уто. Похож. Другие прогибаются, Ле-ев Сер-гее-евич по слогам, как молитву шепчут. Я назначил тебе на семнадцать тридцать. Год назад. Опаздываешь.

- Неужели прошел целый год? Извини. Немного задержалась. Перышки чистила. Выпьем?

- Присоединяйся. Только я не пью. Я дегу… Дегусти… Де-гус-ти-рую!

- И правильно делаешь. А почему из мензурок?

- Это мензурка? - Собеседник с удивлением посмотрел на огромный коньячный бокал.

Анна капризно надула губки и щелчком тонких пальчиков опрокинула мензурку крупных размеров.

– А ты все такая же дерзкая! - Сергей Львович встал. Нежно поцеловал руку гостье. Требовательно прижал к себе.- За что и люблю до сих пор…

- Не торопись. Столько воды утекло. – Хрупкая фигурка выскользнула из рук.

- Воды? Ну да! - Сергей Львович нервно поежился. Отступил. - Ты же у меня помешана на ней. Материала на целый фильм собрала. Да финансировать некому. Мне доложили. Хочешь, я помогу?

- Левушка, что будем дегустировать?

- Левушка? Хорошо, малыш. Начнем с аперитива.

Содержимое бара катастрофически таяло. Крепкие напитки без меры наливались в разные по форме и размерам емкости.

– Пррредставляешь, как ты ушла, так я покой потерял. Всё надеялся - вернешься, извинишься.

- Который час? А?

- Иди ко мне. Ну что ты, как не родная?

- Я тебе в дочки гожусь. – Голос Анны дразнил и плакал. Она соскочила, неровной походкой перешла на другую сторону стола и плюхнулась в уютное кресло Льва Сергеевича. - На паспорт с датой рождения давно не смотрел?

- Зачем ты так? Не перегибай палку-то. Уволю.

- Забываешься. Ты мне не начальник.

- Я? Да я всем начальник! Позвоню вот сейчас твоему новому шефу, и выставят дурочку со свистом! Он тебя ко мне сегодня, зачем послал? За при-ми-ре-нием! Прочуял, жук, что я к тебе неравнодушен. Со мной дружить надо. А не в бутылку лезть. – Лев Сергеевич с любопытством стал разглядывать дно зеленой бутылки через узкое горлышко. - Я решил побеспокоиться о твоем будущем. Переведу к себе. Дам вырасти в СМИ. Обещаю. По мелким командировкам бегать перестанешь. Разве что за границу. Глядишь, одумаешься. Про воду свою вездесущую забудешь. В наше смутное время это шансище!

Анна отрицательно помахала головой и язвительно улыбнулась. В памяти всплыла детская считалка.

- У кого четыре глаза, тот похож на водолаза! – пропела она.

- Все! Хватит! - Десятипалый Многоглаз ударил кулачищем по столу и резко смахнул стеклопосуду со столешницы. Дорогие бокалы со звоном попадали вниз. Часть разбилась. Часть укатилась куда подальше.

- Ой! Осторожней. Медведь!

- Извини. Я сейчас.

Лев Сергеевич вдруг опустился на четвереньки, пытаясь собрать под столом осколки. Порезался. Чертыхнулся. Но увидел ножки девушки, подлез к ним ближе. По хозяйски тронул колено. Анна встала.

Мужчина еле выполз на волю, сел на пол и стал похож на большое несуразное чучело, в дорогом костюме.

- Не уходи. Все разъехались. Жена в Греции нервы лечит. Дочка « сладко загнивает» с с супругом за границей. Я их туда отправил. Чего не сделаешь, ради единственного чада. За-а-амуж она вышла! Говорила - по любви! А в глазах месть была, как ультиматум объявляла, и безысходная зависть! А зятек у меня знатный! Герой. Капитаном был. Гордый. Но помощь мою принял. Даже удивляюсь, почему он так быстро согласился на увольнение из армии. Слышь, вокруг Лии то он вьется до сих пор, не скрою. Так и прыгает. Ручки целует, в глазки заглядывает! У него как раз все по-честному. Видно сразу. Любит.

- Лии? Твою дочь зовут Лия? – Прошептала женщина в черном.

- Ну не Маша же! Лия Львовна! Звучит? То-то! А ты что? Будто не знала.

- Я не… Я никогда не спрашивала. А ты никогда раньше… Значит, вот оно что… Мир тесен.

- А зачем моей молодой пассии знать чужие семейные тайны? И потом, у тебя рома-а-ан особенный с «аш два о» начался. А я водочку уважаю. И зятек мой, Юрик, ее тоже уважает. Как оказалось.

- Юрий? - Анна подскочила, крутанулась юлой, не зная за что зацепиться. - Не Николай? Как это?

- Представляешь! Этот гусь, Юрик, перрреписывался с моей наследницей несколько лет под чужим именем! Хитер! Гол, как сокол, а туда же. Не знал, бедняга. Лия девица капризная. Ножкой топнет – выполняй! Свадьбу сыграли по-быстрому. Как на пожар они торопилась. Через три дня я им подарок сделал. Зятя уволил с армии и перевел работать в посольство Германии. Ох, и намается он. Дурак. У нас ведь как было принято. Взбрыкнет. Я ей подачку. Начнет кричать? Деньгой прошуршу - успокоится. Веревки вить она умеет, хоть и мала еще. Пока не добьется своего - не отпустит. Вся в меня. Хватка что надо.

Лев Сергеевич вдруг замолчал, с трудом разогнулся, встал, отряхнул брюки и грузно, с шумом сел в кресло.

- Как это? – Ничего, не понимая тихо переспросила Анна.

- Месяца за два до свадьбы Лия вдруг покрестилась! Нашла себе вторую маму. Кре-е-естную. И переехала из хором наших в ее нищету. Адреса даже не дала. Чего хотела доказать? Я так до сих пор не понял.

- Как зовут ее крестную?

- Убей, не знаю. Зачем мне? Еще прицепится. В родню навяжется. Лишние заботы. Анна…. Анна. Посиди рядышком. Я забыл твой запах тела… Ты меня одна понимаешь. Прикипел я. Вернись. С женой разведууусь. Правда, правда! Чуть позже. Потом. Когда она привыкнет, что скоро бабушкой будет. Месяца два осталось. Ты только подожди немного. Не дури. А то давай прямо сейчас! Ко мне! Дома никого! Ты же ни разу у меня не была.

- Я не поняла. Твой зять – Юрий?

- Ну да. Капитошка Назаревич. Ты как раз в командировке пропадала, когда у меня тут все завертелось… А что?

- Капитошка Юрий!? – Анна протянула бокал. - Лев, наливай.

- Не вопрос. Значит мир? Да? Я знал! Зна-а-ал! Иди сюда, моя детка! Итак. Ты возвращаешься?

Счастливая Анна медленно подошла, нежно поцеловала его в лысину.

- Нет. Я с тобой прощаюсь. Спасибо за все.

- Я не понял! От счастья не отворачиваются! Прольешь еще слезу-то. И куда ты, дура?

- Прольюсь.

* * * * * *

- Доченька! – шептал взволнованный женский голос в уютной комнате, завешенной фотографиями с бушующей водой. – Прошу тебя. Успокойся. Все наладится. А знаешь? Поезжай к бабушке в гости. Бросай все и поезжай. Она давно просила. Пришло время передать тебе многое. Что только по крови передается, да по душе. Она сказала, что ты уже готова принять. Давай я тебя расчешу, как в детстве.

Аннушка склонила голову на колени мамы. Глаза в потолок. Расческа медленно ходила по волосам, расправляя всклокоченные густые волосы. Прядь за прядью.

 

 

… Прозрачная капля дождя летела с неба на землю. Пульсирующее многоточие воды сливалось в серебряные нити. Натянутые живые струны соединяли звуки в аккорды, впитывая раскаты утреннего грома. Каждая дождинка знала, что ее сестричка, (такая же капелька), похожа на нее лишь размером. И все. В остальном они были абсолютно… разными. Земля встречала гениальную музыку совершенства с восторгом! Счастье! Стокатто! Бар-р-р-рабанная др-р-робь! Так подобает поступать мудрой матери-природе с великим множеством абсолютных совершенств.

Дождь все лил и лил: на вершину крутой горы, на скалистые уступы, на глянцевую поверхность ожившего родника у дороги, на саму дорогу, на крыши домов, на ветви и листья деревьев и на высокого рыжего мужчину, стоявшего под кроной раскидистого дуба. Но он этого не замечал, а что-то рассматривал у себя на ладони.

Наконец, тучи рассеялись. Выглянуло летнее солнышко. Лес притих, откапал последними дождинками с густой листвы и перешел в новую тональность живого созвучия бытия. Жаркий июль быстро высушил слезы неба. Воздух наполнился новыми звуками: шепотом ветра, пением птиц, скрипичным хором кузнечиков, шелестом трав. Цокот копыт по пустынной дороге не нарушил гармонию восхитительной мелодии, а лишь предал ей ритма.

Лошадь остановилась у родника. Водица, взбитая дождем в каменной чаше к тому времени осела и стала удивительно чистой. Хрупкая всадница спешилась, сняла легкие сапожки. К роднику подошла босиком. Она легла на живот, поцеловала сверкающую поверхность и впилась губами в воду, жадно сглатывая сладкую благодать… Утолив жажду она встала на колени, улыбнулась своему зеркальному отражению и зачерпнула его вместе с рябью голубого неба. Умылась, приговаривая:

- Водичка, водичка,

Умой мое личико,

Ороси землю,

Напои влагой.

Красавица грациозно потянулась, как кошка, присела на огромный плоский камень. Она закрыла глаза, и казалось, забылась, растворилась в медовом мареве пространства.

Еле уловимая тень скользнул к роднику. Мозолистая ладонь беззвучно опустилась в чистую прохладу и точным броском окатила тысячами брызг волосы девушки.

- Держи! - Резко выкрикнул человек и захохотал низким рокотом – Анечка, так до города и до вечера не доберешься. Хочешь, сам довезу. Машина недалеко.

Аня подпрыгнула от неожиданности, удивленно взглянула на мужчину. Узнала. Недовольно фыркнула, улыбнулась, подняла вверх намокшие волосы, пытаясь заколоть их сухой веточкой, как шпилькой. Не получилось.

- Коленька? Все такой же рыжий «Аж Два О»! Нет. Я лучше верхом. – Отказала красавица. – Хорошо здесь. Присаживайся рядком, поговорим ладком. А? Только, чур, больше в меня водой не брызгайся. Не порть красоту.

– Я не прочь. – Согласился Николай, и чуть стесняясь, добавил. – Ты действительно загадочно хороша!

- Комплимент достойный генералиссимуса… Откуда ты взялся, лесной фей? Что здесь делал? Опять снежинки грел и превращал их в пар?

- Так точно.

- Хм. Чудной какой. – Смутилась юная особа. – А я вот к бабушке приехала….Знаешь, я много чего про воду знаю теперь. Про твой характер, «Аж Два О». Он… Вернее, она, водица, бывает тяжелая и легкая. У воды есть память. Она может принимать любую форму, не меняя сути. Может изменяться, впитывать энергию солнца, тепло рук, и даже самоочищаться! Густеть, быть туманом…

- Туманообразовываться. - тихо добавил Николай.

- Такого слова не бывает. Представляешь! В химический процесс горения тоже входит вода. Иначе на Земле даже гореть ничего не будет. В ней растворяются… - Анюта споткнулась на половине фразы, ощутив восторженный взгляд собеседника и начала говорить все медленнее и медленнее. - Вода попадает в самые маленькие щелочки крепчайших скальных пород. И заледенев на морозе, в два счета раскалывает огромные неприступные…

Сорванная мужчиной травинка медленно поползла вверх по изгибу женской руки.

- А еще она испаряется, под жаркими лучами солнца, превращаясь в газообраз… Облако, готово пролиться дождем… - Аннушка вдруг поняла, что выдала себя. За потоком заумной болтовни она невольно призналась рыжему «Аж Два О» в … О, Боже! Неужели ее тайна, ее первая и по настоящему единственная любовь так видна на поверхности? - Ты меня слышишь?

- Слышу. Парообразуется. – настойчиво поправил мужчина, убирая мокрую прядь волос с её лица. - От слова пара, не пар… Ты замужем?

Аня соскочила с места, пытаясь убежать, но уперлась в полосатую тельняшку Николая. Покачнулась от неожиданности. Крепкие руки нежно удержали, не настаивая более... Он был на две головы выше…

- Н-н-н-ет. А ты, ты не окольцован?

- Ждал тебя. Узнал, что будешь здесь на днях. Поверь, узнал не случайно…Я вижу тебя во сне… Всю жизнь.

- Кажется, дождь начинается, - испуганно взмолилась лесная нимфа.

- Пусть так… Он теплый. Станем водой.

- Пусть так. – Согласилась вода по имени Анна.