«Время разбрасывать камни, и время собирать камни»

(Экклезиаст)

 

Свист, раздавшийся за спиной, заставил деда оглянуться. Для этого пришлось упереться в камень обеими руками и сильно напрячь икроножные мышцы. Сзади стояли трое пацанов лет четырнадцати и нагло улыбались.

- Дед, помочь? – спросил кудрявый юнец, что стоял справа. – А то еще надорвешься… Нас потом совесть замучает.

- Тимуровцы что ли? – Старик прерывисто дышал, на костлявых руках пульсировали синие жилы, натянутые струнами.

- Нет, дед. Отстал ты от жизни. Тимуровцы – атавизм. Ты бы еще пионерами нас обозвал. Сейчас каждый свою команду сбирает. И стратегия у всех разная, и цели тоже отличаются, да и возможности теперь другие…

Старик, охая, осторожно развернулся к мальчишкам, упираясь в валун радикулитной спиной, и с интересом стал прислушиваться к говорившему.

- Вот чего ты корячишься? Делать тебе больше нечего? А техника на что? Позвоним на фирму, пришлют какой-нибудь бульдозер или экскаватор.

- Нет, спасибо. Я как-нибудь сам, ребятки. – Вежливо отказался старик, вытирая рукавом блестящий, в биссеринках пота лоб.

- Дед, зря отказываешься. Мы ж с тебя не собираемся денег за помощь брать. Мы ж от души. – Все трое одинаково лениво жевали жвачку, щурились на солнце и широко улыбались. – Так я звоню?

Старик отрицательно покачал головой, медленно развернулся и снова стал толкать камень в гору. Мальчишка, который вел диалог, покрутил пальцем у виска и снова пристал с расспросами:

- Дед, а дед. Вот скажи: зачем тебе это надо? Вроде с виду не псих… А дурью маешься.

- Пришло время собирать камни… - туманно ответил старик.

- Так ты коллекционер? Камни собираешь? Драгоценные? И этот драгоценный? Да? – затараторил пацан, поглядывая с любопытством на камень, который дед упорно катил вверх по склону. Товарищи кудрявого паренька тоже заинтересованно уставились на валун.

Старик рассмеялся, отчего его лицо покрылось сетью мелких морщинок:

- Этот? Да. Он, пожалуй, самый ценный в моей коллекции.

- А что, есть еще? – Хором спросили трое подростков и совсем не по-детски сверкнули их алчные взгляды.

- Полно, за всю жизнь столько скопилось… там, - неопределенно махнул рукой старик в сторону темнеющей верхушки горы, зачем-то перекрестился и продолжил свой путь.

Через некоторое время он обернулся, чтобы попрощаться, но увидел, как мальчишки лихорадочно тычут пальцами в кнопки мобильных телефонов и оживленно переговариваются, уже не обращая на него внимания. Старик только горестно вздохнул.

«…Взгляни, как злобно смотрит камень, В нем щели странно глубоки… - пробормотал он, так не вяжущиеся с обстановкой, с самим его образом, строки Н.Гумилёва. – Эх… Как камни портят жизнь нормальным людям…»

Когда вершину удалось покорить, а валун был наконец-то доставлен по назначению, взору старика открылась нелицеприятная картина. По всей поляне, которую он облюбовал, на которой старательно выстраивал свою «пирамиду», были разбросаны камни. Его камни, про каждый из которых старик мог бы рассказать много интересного. Они были частью его жизни, они жили вместе с ним, и умереть они должны были все вместе. Теперь камни в беспорядке валялись на холме, а вокруг суетились предприимчивые юнцы: били по валунам кувалдами, дробили отбойными молотками, пыхтели, ругались. Кудрявый заметил старика и подошёл.

- Дед, здорово! Допёр?

- Как видишь.

- Силён! Ты извини. Мы тут немного похозяйничали.

- Вижу. И как успехи? – Старика так и подмывало позлорадствовать, но он сдержался – победа осталась за мудростью.

- А ты нас не обманул? Камни действительно дорогие? - Нервно спросил кудрявый, и сам же себе ответил: - Хотя… Вряд ли нормальный человек стал бы так усиленно прятать какую-нибудь ерунду. Кстати, дедуль, ты не ответил на мой вопрос. Что в твоём самом драгоценном внутри?

- Тебе не понять, ты же только начал разбрасывать камни, и урожая своего тебе еще долго ждать, а вот я уже собрал свой… - уклончиво ответил старик.

Мальчишка медленно начал покрываться красными пятнами, лицо перекосило недовольной гримасой - злость готовилась выплеснуться наружу. Старик предупредительно мягко, но очень весомо произнёс:

- Тут у меня, сынок, любовь. – Он ласково погладил шершавую поверхность. – Разбросал я ее в свое время по всему свету. Видишь, она стала серой, грязной, безжизненной массой. Поэтому я её сюда и втащил. Тут - на горе, солнца больше, света, воздух чище. Здесь всё мое собрано, - старик обвел взглядом поляну, - всё, что терял когда-то, от чего отказывался по своей воле. Собрал и грехи свои, и неудачи. Радости, печали, плохое и хорошее – всё, в одну большую кучу…

- Постой, постой… - до юнца медленно доходил смысл сказанного. – То есть, в камнях нет никаких бриллиантов или золота, они не имеют никакой ценности?

- Для тебя не имеют. Для меня – ценнее их ничего нет. Прими это по-философски спокойно и лучше возвращайся со своими друзьями домой. Когда-то и твое время придет - собирать камни… Меньше разбрасывай их сейчас, люби их…

Договорить старик не успел, потому что согнулся пополам, получив удар, ровнехонько в область солнечного сплетения – его собеседник бил уверенно: профессионально и метко.

- Я же говорил, что он псих, - удовлетворенно пояснил кудрявый друзьям. – Псих и есть. – А потом сплюнул и раздраженно добавил: - Только время потеряли.

Они уже почти ушли, старик слышал удаляющиеся шаги «тимуровцев», однако компания неожиданно вернулась.

- Знаешь, дед, мы тут посовещались и решили. Говоря твоим языком, пришло время поквитаться. Сейчас мы твою самую дорогую драгоценность скинем в воду – оттуда ты её точно не достанешь. И тогда превратишься ты в вечного ныряльщика, и придется тебе, дедуль, камни не собирать, а доставать. И никакой блат не поможет. Если ты, конечно, не тот старче - «дружбан» золотой рыбки, из сказочки. Вот такая философия.

Втроем, пацаны легко и практически без усилий, покатили камень на противоположный край поляны, который кончался обрывом, нависающим над озером. Немного поглумились: один из мальчишек достал фломастер и крупными буквами написал на шероховатой поверхности валуна - «ЛЮБОВЬ ПСИХА». И уже после этого под дикие улюлюканья камень был сброшен вниз.

 

Старик сидел на груде камней и с грустью смотрел на уходящих мальчишек. Он не переживал, так как знал, и даже был уверен, что свои камни рано или поздно, но соберет в одну кучу. Но соберут ли в будущем свои камни ушедшие подростки? Этот вопрос не давал старику покоя, постепенно превращаясь в еще один теряющийся во времени валун...