- Представленный вам индивид молод и правильно развит, но достаточно даже беглого осмотра, чтобы заметить ущербность свойственную всем особям вида «человек обыкновенный», - стрекотала Пшсс.

Дословно цитируя слова из лекции, она уверенно чертила указкой по огромному экспонату. Движения её были отрывисты, хотя и не лишены изящества.

Профессор Нгрххр, двигая жвалами, удовлетворённо кивнул и сложил на ухоженном брюшке обе пары передних лапок. Всем своим видом демонстрируя сосредоточенную работу мысли, он крайними фасетками правого глаза внимательно разглядывал симпатичную студентку отличницу.

«А она ничего, - думал профессор, - хороша. Особенно яйцеклад, так соблазнительно прикрытый хитиновым фартучком. А как призывно она вздрагивает брюшком и от волнения топчет стройными задними лапками. Пшсс словно ласковый ветерок тревожит пыльцу моего сердца. С каким удовольствием я завёл бы с ней личинок».

Профессор вдруг очнулся и с опаской покосился на двух других экзаменаторов: доцента Мгмхр и ассистента Тррхг. Не заметили ли они его вожделенных взглядов? Кляузник Мгмхр метит на его место заведующего кафедрой и не преминёт донести в ректорат. Этому книжному жуку тонкие чувства не доступны, поэтому он их изо всех сил старается не одобрять.

К сожалению, о слабости профессора знали многие, он уже имел два предупреждения за недопустимые связи со студентками. Ещё одно такое замечание и, не взирая ни на какие научные достижения, жуксовет исключит его из преподавательского состава Первого Травяного Университета и тогда – прощай карьера учёного. Его отправят вниз, поближе к навозным пастбищам или, того хуже, – на берег лужи у корня старой осины, где никогда не стихает война с муравьями. А надо признаться, профессор Нгрххр уже не представлял себе существования без мягких цветочных бутонов и сочных, тянущихся к солнцу, свежих побегов. Заниматься исследованием людей здесь на верхушках трав, конечно, тоже небезопасно, но это не идёт ни в какое сравнение с жизнью внизу, полной тягот, лишений и отвратительной пищи. И он обещал себе стать осторожным. Тем более, что уже сам ректор Ждрргх в приватной беседе намекнул ему на то, что такую уникальную плодовитость нельзя губить в университетской сутолоке, она, мол, должна служить во благо всей популяции на одной из личиночных ферм, где-нибудь в Срединных Травах. «Мне стать бездумным производителем личинок? - вздрогнул профессор, - Нет, тогда уж лучше смерть в бою со свирепыми и безжалостными муравьями!»

- Главным недостатком этого вымирающего вида, - продолжала Пшсс, - является слабое развитие конечностей, сила которых абсолютно не соответствует массе тела. Отсюда вытекает ограничение подвижности. Человек обыкновенный лишён возможности ходить по вертикальным стенам и потолку, а о самостоятельных полётах в воздухе и говорить не приходится.

Пшсс потянулась вперёд, чтобы указать на обсуждаемые части человеческого тела и профессор, заглядываясь на её прелести, невольно приподнялся. Бдительный доцент Мгмхр насторожил усики.

- М-да, всё это верно, - спохватился профессор Нгрххр, - но я бы в перечне недостатков человека на первое место всё-таки поставил умственные способности, на второе – трудности размножения и лишь на третье – слабый двигательный аппарат. Ты, дорогая Пшсс, не ответила на суть вопроса – в чём же заключается основное эволюционное предназначение человека?

Пшсс игриво скрестила усики и с лёгким упрёком сказала:

- Человек – тупиковая ветвь эволюции.

- Согласен, - воскликнул Нгрххр, - трижды согласен! Но это никоим образом не умаляет важности задачи, возложенной на него Матушкой Природой.

Профессор досадовал на юную отличницу. Она подробно проштудировала и преданно вызубрила его лекции, но не взяла из них ключевого вывода, вывода, которым честолюбивый Нгрххр гордился как великим открытием, достойным памяти потомков.

- Так в чём же состоит основное эволюционное предназначение человека?

Пшсс промолчала, и профессор с гордостью произнёс заученную формулу:

- Человек обыкновенный, обладая эгоистично-порочными устремлениями и пониженным коллективным интеллектом, готовит нашу планету к расцвету новой цивилизации, а именно – к верховенству разумных членистоногих.

Он посмотрел на Мгмхр и Тррхг с превосходством.

- Скоро, очень скоро, благодаря таким вот гигантам как этот, - четыре передних лапки профессора уткнулись в экспонат, - на земле и в воздухе, в лесах и полях останутся одни насекомые. Мир будет принадлежать нам!

В порыве пророческого вдохновения Нгрххр распустил крылышки, взлетел и зажужжал у самого уха человека.

- Ма-ма-ма, агу-агу, жу-жу-жу, - брызгая слюной, залепетал экспонат и принялся нещадно хлестать вокруг себя гибким прутиком, неизвестно как оказавшимся в его неумелых детских руках.

Прутик этот для разумных членистоногих стал тяжёлым смертоносным бревном.

- Кто?! Кто?! Кто готовил экспонат к осмотру?! – заверещал доцент Мгмхр перед тем, как превратиться в мокрое бесформенное пятно.

От ударов погибли и Тррхг, и Мгмхр, и большинство студентов. От хорошенькой Пшсс остались только жалкие хитиновые осколки на соседних лепестках.

Профессору Нгрххр повезло немногим больше. Его задело по спине и отбросило далеко в сторону. Раненный и беспомощный он полетел на землю головой вниз.

«Неплохо бы упасть к своим, на родное навозное пастбище», - мечтательно подумал профессор во время падения.

Но угодил он к муравьям, челюстями которых были безразлично перемолоты и его глубокие познания человеческой породы, и тонкая чувствительность, и широкий кругозор.

Странно, последняя мысль его была отнюдь не о вкладе в науку.

«Ах, сколько пользы я мог бы принести в Срединных Травах, помогая произвести на свет прекрасных личинок!»

Так подумал честолюбивый Нгрххр за мгновение до того, как пыльца его сердца взметнулась к верхушкам дремучих трав и, невидимая, растворилась среди дурманящих запахов летнего луга.