Жил на свете второклассник Федя. Он был замечательным мальчиком, да

вот беда – в тетрадках неаккуратно писал. Все его за это ругали: и

учительница Вера Петровна, и мама с папой, и дедушка с бабушкой. Даже

младший брат Вовка – и тот помогал Федю ругать:

- Федька, писи акуятна! Федька, стаяйся!

Но Феде было совсем некогда стараться. Ещё бы, ведь у него столько

важных дел! В футбол во дворе с ребятами поиграть – раз. Мультики

посмотреть – два. В новой компьютерной игре на третий уровень выйти –

три. А кораблик в ванне запустить и убедиться, что поплывет? А другу

новую радиоуправляемую машинку показать? Ну, как тут время на какие-

то буковки тратить? Подумаешь, неаккуратно...

Вот и получались буквы в Фединых тетрадках некрасивые, все разной

величины и сами на себя не похожие. А если бы кто-нибудь к ним

пригляделся повнимательней, то обязательно увидел бы, как бедняги

испуганно цепляются друг за друга, чтобы не свалиться со своей строчки

на нижнюю.

Однажды Федя, наспех сделав уроки, уселся перед экраном папиного

компьютера, чтобы одолеть, наконец, третий уровень, пока папа не

вернулся с работы. На экране появилась заветная картинка, мальчик уже

собирался нажать на «Старт», как вдруг...

- Ой! – пискнуло где-то под столом.

Федя от неожиданности даже про игру забыл. Кто же это мог ойкнуть?

- Ой-ой-ой, как больно! – вновь запищало внизу. Присмотревшись,

мальчик с изумлением обнаружил возле своего правого тапочка странную

фиолетовую фигурку, совершенно нелепую и нахохлившуюся. Федя

никогда раньше не встречал такого странного существа. Закорючка, да и

только!

-А т-т-ты к-к-кто?

- Я буква, - пропищала Закорючка, потирая тоненьким кривым хвостиком

бока. – То есть, я должна была стать буквой... Но, кажется, получилась

непонятно чем... – и она недовольно хмыкнула.

- Как это – получилась? Откуда ты вообще взялась? – Федя уселся на пол

и осторожно подставил ладошку. Закорючка радостно туда забралась.

- Ах, как тут мягко! – развалившись поудобнее, незнакомка явно не

спешила отвечать на вопросы. Федя же нетерпеливо спрашивал:

- Ты почему такая кривая? И если ты буква, то какая именно?

- Ишь, какой любопытный, - произнесла Закорючка. – Это тебе’ должно

быть известно, какая я буква. Это же ты меня написал.

- Я?!

- А кто еще? Я же вывалилась из твоей тетрадки, которую ты забыл

закрыть. Между прочим, больно ударилась. – И Закорючка обиженно

потерла фиолетовый бочок. – Большая часть меня свисала со строки, а

ухватиться было не за что... Иногда нам, написанным тобой буквам,

приходится несладко. По твоей милости я оторвалась от собственного

слова и оказалась в одиночестве!

Федя виновато заморгал. Он вспомнил, как наспех дописывал упражнение

по русскому прямо здесь, за папиным столом, чтобы поскорее приступить к

игре. А потом тетрадка так и осталась лежать на краю стола раскрытая...

- И что же мне теперь с тобой делать?

- Как это – что? Во-первых, будешь моим другом. Ужасно не люблю

одиночество. А во-вторых, я у тебя поживу. Здесь интересно!

- Эээ... Живи, конечно.

Федя стал с интересом рассматривать нелепую фигурку. Что же это за

буква? Он поднёс её на ладошке к самому своему носу, прищурил один

глаз, потом другой... Сначала ему показалось, что это «Ф». Но

полукруглые бока перекосились, а ножка внизу изогнулась так, что вполне

могла быть не ножкой…

- И нечего на меня так пялиться! Пойду-ка, прогуляюсь по окрестности. - И

Закорючка вдруг спрыгнула с ладошки на пол и отправилась

путешествовать по комнате.

Тут бабушка позвала Федю ужинать. Он отыскал Закорючку за папиной

гантелей:

- Я перенесу тебя в свою комнату, сиди там. Если кто-нибудь узнает о

тебе, будет переполох. Постарайся не шуметь, пожалуйста, когда придут

папа с мамой.

В том, что будет переполох, Федя был уверен. Он ведь хорошо знал своих

родителей, а особенно хорошо он знал бабушку. Уж она-то непременно

устроит много шуму и будет всем говорить, что её внук такой неряха и

лодырь, что из его тетрадок даже буквы вываливаются. Нет, ни за что

нельзя, чтобы Закорючку обнаружили!

И Федя отнёс новую знакомую к себе в комнату, которая показалась

Закорючке ещё интересней прежней, потому что на стенах висели

красочные рисунки, а на полках было множество ярких книжек. Оставив

охающую от восторга Закорючку посреди всей этой красоты, Федя

отправился ужинать. К большому изумлению бабушки, в этот раз за

ужином не было ни уговоров, ни напоминаний про лежащую в тарелке

котлету. Федя сосредоточенно и старательно уплетал свою порцию. И ни

разу, ни разу не пришлось бабушке привычно проворчать: «Когда ты,

наконец, научишься не отвлекаться во время еды? Другой ребенок давно

бы всё съел!"

После ужина Федя вернулся в свою комнату с маленькой коробочкой в

руках.

- Здесь ты будешь спать, - сказал он Закорючке и поставил коробочку на

пол возле своей кровати. Потом подумал и переставил ее на стол, в самый

дальний угол, за стопку с книжками.

- Эй, там же совсем темно и скучно! Я умру от тоски! Давай поставим мою

кроватку здесь! – запищала Закорючка и прыгнула на подоконник.

Федя не стал возражать и поставил коробочку туда, за занавеску, но на

всякий случай ещё и за цветочный горшок. На дно коробочки он постелил

носовой платочек, сложенный вчетверо. Потом куда-то сбегал и вернулся с

маленьким лоскутком плотной ткани в синюю полоску, который тоже

положил в коробочку.

- Вот тебе и одеяльце. Только теперь придётся самому цветы поливать,

чтобы бабушка тебя не обнаружила.

И Федя отправился за лейкой. Полив цветы в своей комнате, он полил

заодно и в других, чтобы не вызвать подозрений. Потом подумал и решил

вытереть пыль на подоконниках, пока этим не занялась бабушка.

А тут как раз пришли родители с Вовкой. Все очень удивились Фединому

необычному желанию поливать цветы и вытирать пыль вместо того, чтобы

смотреть мультики или играть. Но ведь ничего плохого Федя не сделал,

поэтому все заодно и обрадовались. А когда Федя заявил, что теперь будет

каждый вечер поливать цветы и вытирать пыль на всех подоконниках,

мама и папа радостно переглянулись, бабушка и дедушка ласково

погладили Федю по голове, а маленький Вовка громко спросил:

- Федька, ты тепей байсой?

В этот вечер Федя так торопился поскорей остаться наедине с Закорючкой,

что его совсем не пришлось уговаривать чистить зубы. Впрочем, и во все

последующие вечера Федя стал делать это без лишних напоминаний, и уж

тем более без строгих папиных предупреждений.

И вообще, с этого дня у Феди началась совершенно новая, необычная

жизнь.

 

***

Итак, маленькая писклявая Закорючка поселилась в коробочке за

цветочным горшком. Она была очень болтливой и любопытной, но охотно

помогала Феде хранить себя в тайне.

Теперь по утрам, вместо того, чтобы привычно валяться в постели, пока

мама несколько раз не пригрозит вытащить его из-под одеяла за ухо, Федя

вскакивал, едва заслышав будильник. Ещё бы, ведь если мама войдет, она

может увидеть, как проснувшаяся с первыми лучами Закорючка резвится

на Фединой подушке, поджидая, когда тот наконец ей улыбнется.

Первое время мама удивлялась переменам в сыне, но потом быстро

привыкла, ведь это были очень хорошие перемены. А Федя на всякий

случай и за порядком в комнате следить начал – вдруг бабушка начнет

прибирать и заметит Закорючку? И теперь он время от времени то с

пылесосом, то со шваброй по квартире ходил. Мама и папа надивиться на

это не могли, бабушка с дедушкой только плечами пожимали, а Вовка

сообщал:

- Когда я выясту и буду байсой, тозе буду сам убойку делать!

Федя не брал Закорючку с собой в школу – боялся, что она там

потеряется. Но дома, что бы Федя ни делал – Закорючка тут как тут: то

советы ему даёт, то вопросы задаёт, а то просто пищит какие-то свои

закорючьи песенки.

Но особенно сильно Закорючка начинала волноваться и пищать, когда

Федя уроки делал. Она устраивалась у него на носу и внимательно

следила, что и как он пишет. Феде поневоле приходилось тщательно

выводить каждую буковку, потому что если он торопился и слово

получалось небрежным, Закорючка начинала сильно верещать и прыгать у

него на носу, и нужно было срочно ее успокаивать, чтобы никто ничего не

услышал. А ещё – чтобы нос не чесался.

Когда в тетрадках наладился некоторый порядок, Закорючка решила

научить Федю писать совсем уж красиво, и вот что придумала:

- Доставай чистую тетрадь в линейку.

- Это ещё зачем?

- Она будет такой специальной тетрадью, в которой ты станешь писать

специальные упражнения.

- А это ещё зачем?!

- Чтобы тренировать красивый почерк.

- Но я же его и так тренирую, когда пишу!

- Не спорь. Давай тетрадь!

И с этого дня у них повелось: пока Федя не напишет целую страницу букв,

да так, чтобы Закорючке понравилось, никаких развлечений для него быть

не могло.

Как-то раз Федя очень спешил во двор с ребятами поиграть, и буквы в

специальной тетради выходили неровными, неуклюжими. Закорючка

ворчала, ворчала, да и говорит:

- А ну, переписывай всё заново!

- Да ты что? Я столько трудился, вон вспотел даже! И некогда мне, -

ребята ждут.

- А я говорю, переписывай! – и Закорючка легонько укусила Федю за

нос. Он от неожиданности даже подпрыгнул.

- Ты чего кусаешься? Думаешь, тебе все можно, да?

Но вздохнул и стал переписывать. Ведь на самом деле Федя всегда ждал

Закорючкиного одобрения и переживал, когда она была недовольна и

надменно произносила:

- Фи, какая некрасивая буква! Всё слово испортила!

 

***

Каждое утро Федя отправлялся в школу, а Закорючка забиралась на

широкий лист фикуса (на тот самый, который по утрам закрывал её

уютную кроватку от назойливых солнечных лучей) и подолгу

рассматривала мир за окном. Сколько чудес она видела! Ей нравилось

наблюдать за тем, как в парке, что виден из окна, на серых ветках

деревьев появляются маленькие почки, а потом то из одной, то из другой

почки пробиваются на свет зелёные листочки. Закорючка была уверена,

что это именно почки с зелёными хвостиками так вкусно пахнут из

открытой форточки.

С каждым днем деревья и трава становились все зеленее, а небо –

голубее. Парк преображался и что-то нашёптывал сидящей на фикусе

Закорючке, словно играл с ней в свои весенние игры, приглашая

разгадывать необыкновенные загадки, спрятанные среди аллей и

деревьев.

 

И Закорючка не выдержала.

 

Как-то утром, когда запах весны из открытой форточки казался особенно

чудесным, она тихонько забралась в Федин рюкзак. Мальчик зашагал в

школу, а маленькая фиолетовая фигурка вылезла на поверхность рюкзака

и восторженно разглядывала окрестности, крепко вцепившись в шлейку на

спине. Возможно, Федя ни о чём бы и не догадался, если бы вдруг не

споткнулся.

- Ой! – неожиданно раздался знакомый писк.

И Закорючка виновато заползла к изумлённому Феде на плечо, откуда

пропищала:

- Ну, извини. Очень захотелось прогуляться. А ты мог бы и поосторожнее

ходить. Я чуть не свалилась в лужу!

Федя, разумеется, сначала очень рассердился. Но долго сердиться было

некогда, поэтому он лишь строго предупредил:

- Смотри, сиди тихо, никому не показывайся. Ребята – они знаешь, какие?

Могут и обидеть, и мало ли что ещё… А Вера Петровна, если тебя увидит,

так и вовсе в обморок упадёт.

- Это ещё почему?

- Не знаю, но она вечно говорит: «Ой, сейчас я в обморок упаду!»

И Федя, посадив Закорючку в карман пиджака, отправился в класс.

На первом уроке Вера Петровна объявила, что будет диктант. Закорючке

очень хотелось залезть к Феде на нос и покомандовать, но нельзя –

значит, нельзя. Только любопытство казалось сильнее, и она незаметно

отправилась путешествовать по классу.

Заглянув для начала в тетрадку Фединого соседа по парте, она

укоризненно покачала головой: «Безобразие какое». Посочувствовав

беднягам, написанным лишь бы как, Закорючка отправилась дальше,

приговаривая: «И ничем им, бедненьким, не помочь… Совести у этих

школьников нет – так над буквами-то издеваться!»

Путешествуя от одной тетрадки к другой, Закорючка немного успокоилась:

оказалось, не все дети пишут неаккуратно. У многих буквочки выходят

красивыми, ровненькими, просто загляденье.

«Ох, да ведь тут ошибка!» - Закорючка осторожно сползла с плеча Даши

пониже и спряталась в складке блузки, наблюдая оттуда за тем, как

вздыхает грустная буква «а». «И как она попала в слово «молоко»,

бедолага?» Эх, если бы девочки и мальчики могли услышать, о чем думают

буквы в тетрадках! Закорючка твёрдо решила помочь букве, попавшей в

чужое слово. Это нетрудно, надо всего лишь оторвать ненужную палочку с

хвостиком, и «а» сразу превратится в «о». Только как же это сделать

незаметно, если Даша всё время смотрит в тетрадь? Ну, была - не была!

Улучив момент, когда Даша пыталась заглянуть в диктант к соседу Грише,

Закорючка прыгнула в тетрадь и стала пробираться к глотавшей слёзы «а»

по линеечке, извиняясь перед каждой буквой, которой пришлось немного

подвинуться, пропуская спасительницу. Оторвала лишний хвостик,

который немного возмутился, но потом вздохнул и согласился быть

оторванным, ведь сам прекрасно понимал, что лишний.

Исправленная буковка благодарно улыбнулась Закорючке. И вдруг

раздался громкий возглас: «Ах!»

Даша, вытаращив глаза, рассматривала Закорючку.

- В чем дело, Даша? – строго спросила Вера Петровна.

Девочка посмотрела на учительницу, потом снова в тетрадку, да так и

замерла, указывая пальцем туда, где только что происходило нечто

невероятное. Закорючки там уже не было.

- Даша, что случилось? – повторила Вера Петровна.

- Э… а… я не… - Даша помотала головой, зажмурилась, снова посмотрела в

тетрадку, и, не увидев более ничего необычного, вздохнула:

- Ничего, Вера Петровна. Показалось.

Весь этот день Даша никак не могла сосредоточиться, была очень

задумчивой, время от времени открывала какую-нибудь из своих тетрадок

и всматривалась в исписанные строчки, словно что-то в них искала.

А Закорючка умудрилась исправить у ребят ещё две ошибки и расправить

трём буквам криво написанные бока.

Лишь на последнем уроке она, наконец, вернулась к Феде.

- Где ты была так долго? – зашептал мальчик, сдвинув брови, но тут на

него строго посмотрела Вера Петровна, и он быстро посадил Закорючку в

пенал и прикрыл крышкой.

Всю дорогу из школы домой Закорючка радостно щебетала обо всех своих

приключениях в классе, Федя только удивляться успевал. А дома он стал

отчитывать Закорючку за неосторожное поведение. Но она выставила

вперёд свою кривую ножку и заверещала:

- Да я стольким буквам помогла! Да я такая молодец! Да если бы не я,

между прочим, твои друзья получили бы плохие отметки! Да благодаря

мне…

Вдруг Закорючка замолчала и удивлённо уставилась на Федю.

- Федь, ты… чего?

Какое огорчённое у него лицо! Закорючка поняла, что сказала что-то

совсем неправильное. Съёжившись, она вопросительно потрогала Федю за

палец, на котором сидела.

- Знаешь, я не думал, что ты такая… такая… В общем, терпеть не могу

хвастунов!

И Федя, ещё больше нахмурившись, отвернулся. А Закорючке стало

стыдно.

Федя молча делал уроки, нарочито не обращая на подружку внимания. А

она обиженно заползла в уголок стола и изо всех сил не обращала

внимания на Федю.

Он не выдержал первым.

- Ты ещё обижаешься? – И Федя неуверенно протянул Закорючке

раскрытую ладошку. Она, конечно, собиралась гордо не ответить, но сама

не заметила, как заползла, неловко уселась и тихонечко пропищала:

- Прости меня, ладно?

 

***

Шло время. Все чаще Закорючка одобрительно кивала:

- Неплохо. Пожалуй, ты заслужил похвалу.

И что удивительно – даже ошибки из Фединых слов исчезли.

А однажды Закорючке захотелось почитать красивые книжки, что стоят на

полках. Но Федя почему-то никогда в них не заглядывал, а любопытной

буковке не терпелось узнать, что находится внутри ярких переплётов.

- И чего они у тебя там пылятся? А ну, достань-ка во-он ту, в красной

обложке. Давно к ней присматриваюсь.

Федя знал, что если своенравная малышка чего-то хочет, то будет пищать

и приставать к нему, пока не добьётся своего. К тому же Федя и сам не

прочь был сделать что-нибудь приятное для подружки. И они уселись

читать книжку.

В комнату вошёл дедушка. Увидев читающего Федю, он пробормотал что-

то удивлённое, одобрительно потрепал внука по плечу (как раз по тому,

где сидела Закорючка) и вышел. Федя посмотрел на свое плечо и

испуганно вскочил. Закорючки не было. Её не было ни на плече, ни на

руке, ни на кресле...

Федя, забыв обо всем на свете, ползал по полу в поисках пропажи, но

тщетно.

- Где же ты? Отзовись... Ну, где ты?.. – Федя уже начал хлюпать носом,

когда возле самого уха раздался знакомый писк:

- Да здесь я, здесь. – Закорючка выползла из-под Фединого воротника. – Я

просто спряталась.

Как же Федя обрадовался! Посадив отыскавшуюся пропажу на ладошку, он

произнёс, всё ещё шмыгая носом:

- Ох, и напугала же ты меня!

 

***

Близилось лето. Федя уже привык каждый день старательно сопеть над

тетрадками под неустанным наблюдением своей маленькой наставницы.

Мама с папой не могли нарадоваться и покупали Феде новые книжки (ведь

он теперь много читал!), а бабушка с дедушкой потихоньку от мамы

потчевали внука то конфетой, то шоколадкой. Потихоньку – это чтобы

мама не переживала, что у Феди испортятся зубы или заболит живот.

Ну, а Вовка, как мог, помогал Феде трудиться:

- Федька, хотесь, я в твоей тетъядке масинку наисую?

И никто из них даже не догадывался, в чем причина такого Фединого

преображения.

 

Вдруг Федя стал замечать, что его подружка с каждым днем становится всё

более задумчивой. Даже, пожалуй, грустной. Её веселый писк слышался

реже, в голосе порой звучали хныкающие нотки. А однажды она

разревелась навзрыд из-за сущего пустяка. Дело было так.

Федя читал, а Закорючка тихонько сидела на его плече. Мальчику надоело

читать, и он захлопнул книжку.

- Ах! Как ты мог! Немедленно открой на той же страничке-е-ы-ы-... –

Закорючка так горько всхлипывала, что Федя от жалости сам чуть не

расплакался. Он поспешил открыть книгу и недоумённо спросил:

- Ты чего так расстроилась? Не такая уж интересная повесть, чтобы

рыдать...

- Интересная! И картинка-а-ы-ы... Смотри, вот здесь. Я как раз

представляла, что плыву на этом красивом корабле, который качается на

волнах... Я хочу увидеть эти скалы и это море... или... или... хотя бы

побывать в том чудесном парке за окном твоей комнаты! И вообще, я хочу

путешествовать. В мире столько интересного, а я... Решено! Отправляюсь

сегодня же!

Ну и ну! Она, оказывается, хочет путешествовать! Начиталась о дальних

странах и приключениях! Феде стало очень грустно. Его Закорючка

мечтает уйти! Неужели он ей надоел? И он, и его комната, и маленькая

кроватка на подоконнике?..

- Не уходи, пожалуйста... – Но Федя понял, что не сможет удержать свою

маленькую командиршу, к которой он так сильно привязался. А ему так не

хотелось отпускать её! – Хочешь, будем гулять каждый день по парку? А

хочешь...

Закорючка задумалась, а потом очень серьёзно сказала:

- Ты замечательный мальчик, и я буду часто вспоминать о нашей дружбе.

Но... видишь ли, на свете ещё столько ребят, не умеющих красиво

писать... Тебе я уже помогла. Пожалуй, после путешествия мне стоит

заняться каким-нибудь не слишком прилежным школьником.

- Так значит...

- Ты же и сам всё понимаешь, - мягко улыбнулась Закорючка.

- Да, наверное. Просто я к тебе так привязался... Буду очень скучать...

- Я тоже! Открой окно, пожалуйста.

Федя распахнул окно. Закорючка в последний раз оглядела комнату и

тихонечко вздохнула. А потом весело кивнула Феде и прыгнула на ветку

растущего под окном клёна. Перепрыгнула на соседнюю ветку, и еще на

одну... Она была такой маленькой, что быстро затерялась среди листвы и

исчезла из виду. Откуда-то снизу все тише звучал её писк:

- Тут здорово! Вот это да!..

А Федя вдруг подумал, что так и не знает, какая она буква.

 

***

Осенью Федя стал третьеклассником.

В его тетрадках теперь царили красота и порядок. Буковки, одна

симпатичнее другой, дружно выстраивались в аккуратные слова и

предложения. И все Федю за это хвалили: и учительница Вера Петровна, и

мама с папой, и дедушка с бабушкой. А Вовка им помогал:

- Маядец, Федька!