1. НАЧАЛО Она: – Ты скоро приедешь? Он: – Да, послезавтра. – Приезжай побыстрее, мне скучно, мне плохо без тебя. – Я тоже буду скучать, я очень скоро вернусь. – Обними меня. – Не плачь. – Не буду. Ты ведь будешь думать обо мне? – Конечно, я всегда думаю о тебе. – Ты ведь не считаешь меня глупой? – Нет, что ты. Я тебя люблю. – Я тоже. Очень. – Мне пора, мы уже час прощаемся. – Я бы ещё час прощалась, и не отпустила бы совсем. – Я тебе привезу подарок. – Ты сам подарок. – Пока. – Пока… 2. Изо дня в день мы проходим по узкой полоске чего-то твёрдого, расположенной над пропастью. Машем руками, балансируем; одно неверное движение – и конец. Хотя нет, наоборот, бесконечность: там, куда мы рискуем упасть, нет дна. Тогда остаётся одно спасение: уцепиться руками за воздух, преодолеть силу притяжения. Но кто из смертных способен на полёт? Все мы летаем во сне. Сон – победа над условностями, единственная и неопровержимая гарантия свободы, средство не совершать ошибки. Пробуждаясь, мы начинаем ошибаться – балансировать над пропастью. Спустя несколько лет существования мы поднимаем глаза и видим справа, слева, сверху и снизу дорожки из чего-то твёрдого, подобные нашим. На них товарищи по несчастью, но мы не в силах помочь друг другу. 3. – Ты продаёшь воздух? Вот дела! И почём? – Дорого, дружище. Один кубометр – человеческая жизнь. – Тогда понятно, почему я очереди не вижу. Я, например, пользуюсь воздухом совершенно свободно. Смотри: вдох-выдох. – Ты вдыхаешь и выдыхаешь воздух, он даёт тебе жизнь – только и всего. – А что же ещё я должен с ним делать? – Использовать по назначению. – Использовать по назначению? Что за бред? Как это? – Хранить. Держаться за него. Дарить. – И много у тебя покупателей? – На данный момент только один: я сам. И поскольку я продаю воздух сам себе, плачу я также сам себе. Таким образом, моя жизнь принадлежит мне и в то же время не принадлежит. То есть я сейчас живу не своей жизнью, не так, как это себе представляют. – Ничего не понятно. Ну ладно, ещё увидимся. 4. ОШИБКА «Что же ты сделал? Зачем? Не надо было этого делать!» В тот новогодний вечер у него было два сердца: одно настоящее, живое, красное, другое – белое, вырезанное из бумаги. Он был, возможно, единственным пассажиром метро, не торопящимся домой. Он вообще не торопился: времени было предостаточно. Выйдя на нужной станции, он поднялся по эскалатору наверх и вышел на улицу, на сильный, под 30 градусов, мороз. Немного побродил по городу, зашёл обратно в метро, постоял, погрелся. Без пятнадцати; пора. До её дома совсем недалеко. Окно квартиры на втором этаже выходит во двор, оттуда видны деревья, снег и арка напротив. Раньше Она провожала его взглядом, пока он не скрывался за аркой. Сейчас занавески на окне задёрнуты, в комнате потушен свет и включен телевизор. Скоро сердца людей в нетерпении застучат барабанную дробь, переходящую в бой Курантов. Без трёх. Холодно, снежно и одиноко, о господи, как же именно теперь мне бесконечно одиноко! Очередная обида. «Ты будешь встречать Новый год с семьёй?» – «Да, это... ну... семейный праздник, и всё такое...» – «А я думала, мы проведём его вместе. Думала, это будет наш первый Новый год» (в голосе усталость, грусть, гнев и уверенность: «я ведь знала, что так будет»). – «Но ты же будешь с сестрой; я же не могу оставить маму с бабушкой одних!» – «Ах, да, конечно, семейный праздник. Ну и празднуй его дома!» Он любит сюрпризы и её, ту, что за окном. Время пошло на секунды. Последние приготовления. Бой часов. Быстрее же, быстрее. Пальцы задеревенели от холода, ощупывая лёгкое, но драгоценное содержимое кармана. Всё на месте. Теперь надо слепить снежок. Крики «ура!» вырвались из всех окон. Через несколько секунд в сторону её окна летел снежок и не попал. Чёрт! Ещё раз, не целясь, – точно в центр. Что вы там, заснули? Когда она всё-таки выглянула и посмотрела вниз, он быстро развернул сложенное пополам бумажное сердце. Вот оно, твоё! Маленький неуклюжий человек в шапке с козырьком, стоя посреди освещённого фонарями двора, в снегу, прижимает к груди большое белое сердце, руки его посинели от холода, а изо рта валит пар, растворяясь в морозном воздухе. Он любит её, и на всё остальное ему наплевать. 5. Впереди пустота. Пустота – это тот же воздух, Только чище, а может, По ней даже можно летать. Я не пьян просто так, Просто так, понимаешь ли, вышло, И вышло не сразу, а поздно. Есть ли нитки для тех, кто желает Непрочные чувства латать? Кем я был, тем уже, Это ясно, не буду. Не пора ль оглянуться вокруг, Посмотреть, где края. Ты на счастье не бей, Дорогая, не трогай стакан, Ведь ни в чём не повинна посуда. В нём уже нет вина, только воздух. А воздух – одна пустота, И твоя, и моя. 6. – Подожди! Постой! – Чего ты так кричишь? – Пожалуйста, ты должен мне помочь! Мне срочно нужен воздух! – Так вот же он, вокруг… – Ты понимаешь, о чём я, не шути. Ты сам говорил мне. Я что угодно отдам за него. – Цену, по-моему, ты знаешь. – Что угодно, только поскорее. Она падает! – Она? – Она. Мне необходимо спасти её, удержать! – Так тебе нужен воздух не для себя? – Не для себя. – Тогда я не возьму с тебя ничего. Во-первых, ты совершаешь нелепый, идиотский, но благородный и рискованный поступок, и это мне нравится… – Ну, и?.. – Во-вторых, мне нечего с тебя брать. Ты уже отдал свою жизнь ей, что было в высшей степени неразумно... Ну, хорошо. Пусть так и будет. Иди. – А воздух? – Он уже в тебе: в лёгких, в голове, в руках, во всём теле. Ты теперь сам воздух. Прощай. 7. КОНЕЦ Неужели это конец? Да, всё к тому шло, но... «Ты говорил, что желаешь мне добра...» – говорила она, разглядывая асфальт. Он вздохнул и попытался улыбнуться: «Это было давно и... Впрочем, я и сейчас этого желаю» (шутки не вышло). «Тогда ты должен понять…» Они шли возле садика, в котором собралась шумная молодёжь. «Вот они напьются и набьют друг другу морды» – он попытался сменить тему. Пошли дальше. «А ещё я скоро уезжаю, – сказала она наконец. – Мы не увидимся больше». – «Прекрасно (едва сдерживая слёзы). Тебя проводить?»– «Нет». – «Вещи?» – «Нет, мне помогут...» Ладно. Он обнял её (как раньше) – она не реагировала – и скрылся в метро. Оглянувшись, он увидел бы только её спину. 8. Балансируем над пропастью. Вот рядом, через несколько судеб от нас, проходит Она. Идёт ровным уверенным шагом, немного задумчива, ещё менее грустна. Вот она вдруг оглянулась, вот опять. Куда она смотрит (спокойно, трезво, с мимолётным увлечением)? Она глядит вниз. Там, пока недалеко, стремительно падает какой-то человек. Тело его переворачивается на лету и отдаляется, отдаляется, скоро совсем исчезнет. Ещё одна жертва судьбы, случайности, закономерности? Помнит ли она, как его зовут? Позовёт ли? Всё равно, он не вернётся. Слышен глухой стук и музыка, издаваемая предметом, похожим на виолончель. На всё остальное – наплевать. Что ей до него? Что нам всем до других? Движение продолжается, и каждая секунда приближает, толкает нас к вечности. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
