События, описанные в этом рассказе, полностью вымышленные и всякие совпадения с реальными историями из жизни, являются случайными.

 

В тот день Владимир Сергеевич никуда не спешил. Дела в его конторе шли хорошо и присутствовать там в то время, как на улице установилась такая прекрасная солнечная погода, он не хотел. Да и нечего было там делать. Неделю назад он провел очень важные переговоры с крупной питерской фирмой на постоянные оптовые закупки и теперь мог жить припеваючи не менее трех лет. Дело выгорело. Не находя слов для радости при таком успехе в жизни, он решил немного расслабиться и выпить. Послонявшись пару часов по городу; сперва на авто, потом на своих двоих, он решил немного посидеть в парке и, случайно разговорившись с так же подвыпившим господином неопределенного места жительства, просидел на скамейке до заката. Поняв, что хмель быстро выходит из головы, а домой возвращаться как-то не особенно хочется, Владимир Сергеевич направился дальше по улице, намереваясь войти в первый попавшийся бар и там догнаться по полной программе. Благо, этого добра в городе было навалом.

Он перешел дорогу, старательно выждав на светофоре свой свет, и посмотрел по сторонам. Начинало темнеть и вот-вот должны были загореться фонари уличного освещения. Но улица и так была видна. Вывески магазинов уже несколько минут мерцали, озаряя асфальт разноцветными огнями.

Будучи человеком весьма практичным, Фролов никогда не швырял денег на ветер и добивался в жизни всего сам. У него не было богатых родителей; отец по пьянке выбросился с балкона восьмого этажа, а мать умерла в больнице, попав под троллейбус; но, тем не менее, Владимир Сергеевич смог не просто раскрутиться, он получил от жизни все, о чем только мог мечтать человек его социального происхождения. Разбогатев сам, он не оставил в обиде двух своих сестер и брата, хотя назвать их своими родственниками не поворачивался язык.

Однако за всей суетой жизни, он многое в ней упускал. Потеряв своих друзей после службы в армии, Фролов больше не смог с ними встретиться. Почти все из них закончили свою жизнь в тюрьме или на разборках. О судьбе одного только Юрки Воронова ему было неизвестно.

Владимир Сергеевич неожиданно остановился. Включилось городское освещение и прямо перед ним неожиданно возник тот, о ком он только что подумал. Воронов Юрий Иванович за пятнадцать лет после окончания школы изменился очень сильно. Он выглядел совсем бледным, худым, лысоватым, но от этого не менее привлекательным. Седина на оставшихся волосах придавала ему солидности, а шикарный прикид создавал ощущение респектабельного человека, весьма богатого и утонченного.

; Володька!!!; обрадовано вскинул руки вверх Воронов.

; Юрка, ты что ли?; растерянно спросил Фролов.

; Узнал, все-таки!; обрадовался тот и обнял одноклассника.; Какими судьбами? Сто лет тебя не видел.

Фролов указал на мелькающий огнями бар и предложил зайти. Старый товарищ не отказался.

; Да я и не пропадал никуда.; ответил Владимир Сергеевич, входя в бар.; А вот тебя действительно долго не было. Где ты сейчас?

; Да так.; отмахнулся тот.; работаю кое-где.

; Большой секрет?

; Нет, в общем то. Но и хвалиться особенно нечем.

; По твоему внешнему виду так не скажешь. Одет ты просто шикарно.

Воронов хмыкнул.

; Мент я поганый и прикид мой мусорской.; улыбнулся он.

; Да ты что? В органах работаешь?

; Ага.

; Не может быть. По твоему бурному прошлому я бы так и не подумал. Тебя же было не посадили тогда.

; Тогда было давно. Сейчас другое дело. Я в органах уже почти двенадцать лет и после того, что мне довелось увидеть и узнать, порой спать спокойно не могу.; Юрий Иванович щелкнул пальцами и бармен кивнул. В этом заведении его хорошо знали.

Через несколько минут на столе оказалась бутылка водки и стакан. Фролов вопросительно посмотрел на собеседника, но тот быстро объяснил ситуацию.

; Сам то я язвенник. Мне пить нельзя, да и есть приходится только по режиму. Так что ты давай, не стесняйся. Я тут просто постою за компанию. Давно тебя не видел, поговорить захотелось.

Владимир Сергеевич наполнил свой стакан наполовину и залпом его выпил.

; Твое здоровье.; произнес он с опозданием.

; Да!; протянул Воронов.; Здоровье. Хоть какое-то, но оно у нас есть. Кстати, ты знаешь, что произошло с нашим классом?

; Без понятия. Я тут все это время делами был занят, так что не до этого мне было. Ты то мою семью помнишь. Отец ; алкаш, да и мать частенько от него не отставала. А жизнь свою устраивать надо было. У нас ведь не кому было помочь. Приходилось самому все делать. Ездил в Москву на подработки, а когда мало-мальски денег подсобрал, дело свое решил открыть. С тех пор у меня не то что времени на встречи со старыми знакомыми, выходной первый раз выдался. А что?; как бы встрепенулся Фролов.; Что-то случилось?

; Случилось, Вова. Мы с тобой из этого класса только в живых и остались.; с горечью произнес Юрий Иванович.

Владимир Сергеевич поставил на стол уже наполненный стакан и покачал головой.

; Что, и впрямь все?

Воронов кивнул.

; И Лидочка Белкина?

; И она тоже. Ты же помнишь, красавицей она первой у нас в школе была. Всегда тебе нравилась. Ещё бы. Глаза такие черные. Глянет, аж не по себе становилось….

; И? Как это случилось?

; А!; отмахнулся Воронов.; Как в книге написано. Девочка то она была красивая, да с родителями не повезло. Времена то, ты помнишь, какие были. Работы не найти. А она без высшего. Да и замуж не торопилась. Вот её отец по пьяни и продал.

; Что значит, продал?; снова поставил на стол стакан Фролов.

; Где-то в пивнухе разговорился с каким-то фраером, тот деньги ему за дочь предложил хорошие. Ну, папаша и согласился. Привел этого урода к себе, а тот девчонке к горлу нож подставил и сказал: мол, типа пикнешь, и можешь со светом белым прощаться. Лида поехала с ним. В столицу. Стала зарабатывать проституцией. Вернее обрабатывать сутенера своего. Пока того не пришили. Пять лет прошло. Братва, менты, просто клиенты с «прибабахом». В общем, красота её да здоровье, как говорится, канули в лету. Раз пять её там били так, что она в больнице по полгода валялась. Выйдет и опять на панель. А иначе крышка. Кореш то её шутить не любил. Хлопнули его тогда тоже по пьяни. Лидочка домой и уехала. Кому она была нужна без здоровья, да с припухшей рожей. А брат её тогда дома только разворачиваться начал. От родителей ушел и в бизнес подался. Попал он удачно. Сестру к себе забрал. Лидочка тогда быстро в себя пришла. Сразу похорошела, слегка поправилась. Ей бы жить, да жить. Но тут опять как в кино. Брата её крутые завалили за то, что делиться не захотел. И Лидочка опять на панель двинулась. Три раза у нас в отделе была. Тогда то я о ней все и узнал. А потом вышел случай. Убийство такое громкое было. Неужели не слышал?

Фролов отрицательно покачал головой.

; Снял её один парень. Она пьяна была в никуда. Подсела к нему в машину, поехала к нему домой, а когда трезветь начала, увидела к кому в гости заявилась. Вадик Петухов. Помнишь?

Владимир Сергеевич в третий раз поставил на стол стакан.

; Погоди, Юра. Это тот Вадик, что тогда по делу о краже техники из школы проходил?

; Ну, ты даешь? Неужели своих одноклассников совсем не помнишь?

; Как же. Я этого козла помню. Гадом был ещё тем.

; Ладно, ладно. Я же не виноват, что вы тогда Маринку не поделили…

; Не поделили и черт с ней. Рассказывай дальше.

; Да ты выпей, а то так и будешь все время стакан на стол ставить. Примета плохая.; улыбнулся Воронов.

; Ну, будем!; с выражением сказал Фролов и опрокинул содержимое стакана в горло.; Давай дальше.; попросил он, ставя посуду на место.

; В общем, он ей деньги предложил, а она отказалась. Ответила, что лучше сдохнет, чем под него ляжет. И ещё рассмеялась. Ну, Вадик парень горячий был. Ударил её. Потом ещё и ещё. Короче, забил он Лидочку насмерть руками голыми, а потом изнасиловал.

Фролов поморщился.

; Вот урод.; Владимир Сергеевич махнул рукой и налил стакан ещё раз.; Закусить бы надо. Я так долго не продержусь.; как бы невзначай обронил он и добавил.; И что ему за это было?

; Судили Вадика, только он не признавался в убийстве. Пятнадцать лет дали. Отправили в Красноярск. Да только он на зону пришел, как зеки тамошние за статью его эту из Петухова петуха и сделали. Вадик парнем был гордым. Как так, всю жизнь крутым казался, а тут на тебе. Ну и вздернулся от отчаяния. Вот такие вот пироги.; с сожалением подвел итог Воронов.

; Да-а.; протянул Фролов.; Жаль Лидочку. Красивая девчонка была.; он ненадолго задумался, пытаясь вспомнить ещё кого-либо и снова повернулся к Воронову.; А Пашка Дмитриев? Он же тогда с Женечкой Лёжкиной встречался. Что с ними то?

; О!; протянул Воронов.; Не будь я мент, и не видь все своими глазами, не поверил бы ни за что, в то, что такое может произойти. Павлик мальчиком был богатым, симпатичным, умным. А связался с этой тварью Лежкиной. Любовь, наверное. Сперва они просто встречались. Потом дело к свадьбе двинулось. Женька такой сукой была. Гуляла от Паши направо и налево, а он ей все прощал. Я только потом все обстоятельства дела узнал, когда уже следствие шло. Не буду заходить со стороны и расскажу тебе, как на самом деле все было. Павлик даже к сексопатологу обращался. Был у него один недостаток в постельной части отношений. Не мог он долго держаться. Вернее вообще не мог держаться. Как только в постель, он уже все. Ну, естественно, ни одной бабе такое понравиться не могло. Вот Лежкина и начала его тогда подпиливать. Что да как, в подробностях не знаю, но только сделала она из Павлика настоящего пассивного гомика. Сперва пальцем его имела, потом купила заменитель в интим-салоне. Начала его в одежду женскую наряжать, в которой он целыми днями по дому ходил. Правда, надо отдать Женьке должное. На люди она все это не выносила. Хоть и тварь, а все же с мозгами девчонка была. Но рано или поздно все должно как-то кончиться. Вот и кончилось. Она домой кобеля привела. Андрюху Тишкова помнишь?

Фролов встрепенулся.

; Конечно же. Мы с ним постоянно дрались.

; Так вот. Ты же помнишь. Тишков все время Павлика доставал. Мол, маменькин сынок. Бил его постоянно…. А тут, когда Лежкина привела его к ним домой, увидел Димыча в женской одежде, рассмеялся и начал над ним издеваться. Мол, был ты бабой всегда, бабой и остался. А потом пошел с Женькой в комнату. Сам понимаешь, чем они там занялись. Вот Павлик и не выдержал. Взял топор, вошел туда и искромсал их там на гуляш.

; Да ну?

; Сам все видел. Год эта картина у меня потом перед глазами стояла.

; А Пашка. Сколько ему дали?

; Ничего ему не дали. Дверь у них железная была. Он когда понял что натворил, повеситься пытался. На крюк от люстры веревку прицепил, да не получилось. Крюк вырвал из потолка. Пошел в ванну и вены себе порезать хотел, да тоже ничего. Не смог. Боли не выносил. Ну и выбрал в итоге самое простое. Выволок из аптечки все таблетки, что там лежали и сожрал их не запивая. Соседи на крики ментов вызвали, только те пока со спасателями дверь ломали, Павлик и откинулся.

; Да. Вот что жизнь с людьми делает.; Фролов наполнил свой стакан в третий раз и сразу же его выпил.; Весело тут у вас было.

; Весело ; не то слово. Иной раз бегает человек от судьбы, а она его все равно находит, да втридорога берет свое. И уж тогда держись….

; Ты о чем?; не сразу понял Фролов.

; Я об Игоре Шабашове.

; А с этим то что могло случиться?; недоуменно посмотрел на собеседника Владимир Сергеевич.

; Ты же помнишь, нас когда в армию забирали, Игорек все откосить пытался от службы. Бегал там, всякие справки искал, старался под дурика скосить, на здоровье ссылался…. В общем, не повезло ему. Халява не прошла. Его годным признали и в армию забрать хотели. Он в бега подался и долго скрывался. То у родственников, то у друзей, то вообще по лесам шатался. Думал, проскочит. Как бы не так. Мы тогда давно уже на гражданку вернулись, а его только сцапали. И ведь если бы он тогда с нами призвался, все было бы нормально. Но этот идиот под чеченскую войну попал. И месяца не прошло, как домой в гробу цинковом пришел. Арабы его в плен контуженного взяли. Издевались над ним долго, а потом голову ножом отрезали….

Фролов поморщился.

; Вот черт!

; Именно. Жаль парня, хоть и непутевый он был. Родители его тогда с горя пить начали. Сын то единственный был. Ну, вот и допились. Спать повалились, а дом загорелся. В общем, когда потушили, от них одни угли остались.

; Как страшно жить.; подвел итог Владимир Сергеевич. И тут же наполнил стакан снова.

; Ты бы действительно закусить взял. А то ведь так и повалишься.; предложил ему Воронов.; Может пару бутербродов?

Фролов кивнул. В желудке у него уже черти карнавал закатывали. От спиртного все внутри горело, но пьяным он себя не чувствовал.

; А Коля Башкирев? Что с ним?; с опаской спросил он.

–– А!; отмахнулся Юрий Иванович.; С этим все просто. Колян выпить всегда был не против. А тут подвязался каменщиком на высотку. Зима. Шабашек да халтуры нет, вот и подался на большую стройку. Только ведь там глаз да глаз нужен. Они в тот день работать не начинали из-за сильного мороза. Бригада с прорабом долго по этому поводу спорила. Ну, пока разбирались меж собой, машина с раствором приехала, да в смесительную станцию его и вывалила. Не оставлять же его там, вот и пришлось ребятам наверх подниматься. Понедельник. Колька после свадьбы был. Видать башка то болела. Похмелился дома, да ему ещё хуже стало. А на работе добавил он хорошенько, для сугреву, и на стену полез. В нем и веса то было килограмм пятьдесят. Стали плиты монтировать, его ветром и сдуло. Пьяному много не надо. С одиннадцатого этажа летел. Упал на стопку перекрытий. Три плиты под собой разбил, хоть и мелкий был. Сразу насмерть. Врачи из скорой даже наверх подниматься не стали.

; Да уж. Непутевый он был малый, но все равно мне его жаль. Таким парнем был безобидным. Всю жизнь мы его в школе мутузили, а он хоть бы что.; Владимир Сергеевич посмотрел на часы.; Ух, ты! Уже половина третьего. Этот бар что, круглосуточный?

; Нет, конечно же. Он до четырех работает.

Владимир Сергеевич тяжело вздохнул и посмотрел на бутылку. Там оставалось совсем на донышке, поэтому он тут же вылил водку в стакан и покачал головой.

; Да уж. Против судьбы не попрешь.; добавил он и опрокинул стакан в рот.

Воронов немного поморщился и продолжил.

; Коле не повезло. Всем не повезло.

— Неужели никого больше в живых не осталось?— еще раз спросил Фролов.— Лешку Силина. Я ведь его не так давно видел. Правда, случайно. Он выпивши был слегка. Я тоже. Не сразу его вспомнил. А он….

— Силина убили как раз два года назад.

— Боже мой. Убили? Но он же работал….

— Ментом работал. Правильно. Но убили не из-за этого. Свои же и грохнули. Случайно.— Юрий Иванович рассказывал сбивчиво, как бы волнуясь. Несвязность его речи удивляла и отталкивала, но Фролов продолжал слушать.— Возвращаясь с работы, Силин ехал не как обычно автобусом, а трамваем и от остановки приходилось миновать дворы двух кварталов. Почти на самом выходе из этого лабиринта все и произошло. Четверо ребят что-то между собой не поделили. Потом этого и выяснить даже не удалось. Началась драка. Тут Леша и появился. Один из ребят его знакомым был. Он решил вступиться и попытался оттащить одного из них в сторону. Когда появились омоновцы, те не стали разбираться кто есть кто и всех на землю положили. Силин пытался сказать, что он из милиции, но его не поняли правильно и огрели резиновой дубинкой. По голове. Черепно-мозговая травма. Парень в реанимации трое суток пролежал и умер. Обидно, конечно же, но что делать? В жизни и не такое бывает. Омоновца этого тогда из органов выперли и только. Даже дело не стали уголовное заводить. Списали на превышение допустимой самообороны. Нож откуда то нашли. Приписали его Лешке. На него и повесили эту драку. А парней тех в милиции по полной программе так обработали, что они до сих пор об этом деле вспоминать не хотят.

— А ты что?— недоуменно спросил Фролов.

— Что я? Я ничего не мог сделать. Его жена обращалась ко мне, только толку от этого никакого. Там все дело было обставлено так, что не придерешься. Да ты и сам не маленький ребенок. Должен понимать, что менты всегда своих прикроют. Максимум, чего я добился, так это денежной компенсации для его сына. Вот и все.

Владимир Сергеевич посмотрел в сторону бара. Молодой человек за стойкой быстро поймал его взгляд и кивнул. Через минуту на столе стояла ещё одна бутылка водки и бумажная тарелка с бутербродами.

— Ты знаешь, я совсем плохо помню наш класс. Кроме тех ребят и девчонок, что мы сейчас вспомнили, никого и представить не могу. Хотя постой, как звали ту смуглянку с косичками такими забавными? Ну, она все время в младших классах в колготках странных ходила….

— Лена Константинова.

— Точно. Она все время недотрогой прикидывалась….

— Ленка молодец оказалась. В институт поступила, с отличием его закончила. Устроилась на работу. Сперва переводчицей в крупную туристическую фирму в Москве. Хорошо зарабатывала. Понемногу свой бизнес решила организовать. Денег на раскрутку скопила, да на беду встретилась со своим дальним родственником. Тот в дипломатическом представительстве работал. Леночка к тому времени испанский язык уже знала, а им требовался сотрудник в одну из стран Латинской Америки. Высокая зарплата, путешествие по миру. Девочка и согласилась. А на месте неприятность вышла. Уже через год. Она сама по себе смуглой была. Толи её там попутали с кем, толи она действительна была замешана в каких-то темных делах, но обстоятельства смерти так до сих пор и не выяснены. Знаю только, что расстреляли её в самом центре столицы, на глазах у сотни людей. Сорок восемь пулевых ранений. Она и минуты не прожила.

— Ты смотри.— Фролов покачал головой.— А с остальными что?

— Все истории разные, Володя. Но, работая в органах, я привык сомневаться. Вот и теперь. Я сомневаюсь, что мы с тобой остались просто так. Нет, Вова, что-то тут не так.— Воронов положил руки на стол и оглянулся. В баре оставалось не более шести человек.— Все из нашего класса погибли насильственной смертью. Все, но до недавнего времени был только один, который развевал все мои сомнения. Витьку Золотарева помнишь?

— Злотаря? А! Это тот, который все время прогуливал?

— Точно. У него каждый день свидания были. То с одной, то с другой. Мы ещё тогда смеялись над ним. Мол, смотри, из «венеры» не вылезешь. Ну и насмеялись. Витька молод ещё тогда был. Неопытен, бестолков. Рано женился, да пустился в загул, поняв, что ещё не нагулялся. Правда, стоит отдать ему должное, сам никогда ничего не цеплял. Только вот от судьбы не уйдешь. Жена его, решив отомстить мужу, тоже в загул ушла. Проводницей она работала на симферопольском скором. Мы тогда о СПИДе ничего даже и не слышали. Так, отдаленно. Так вот она его и подцепила от какого-то иностранца. Вдобавок наградила им Витьку. А он свою любовницу, вторую….

— У-у-у-у!— Фролов опрокинул наполненный наполовину стакан в рот и откусил большую часть бутерброда.

— Заболел Витя серьезно. Года через три, когда почувствовал себя совсем слабым, решил пойти к врачу. Первоначально определили ему бронхит, но потом, когда сделали анализы, выяснилась правда. Четыре года он пролежал при смерти. Врачи очень удивлялись каждый раз, когда он, плюя на их сроки, продолжал жить. Говорил, что не дождутся они этого. Мол, он доживет до того дня, когда появится лекарство от СПИДа.

— Дык, его и сейчас….

— Не перебивай, Володя.— оборвал его Воронов.— Он долго держался. Жить хотел. Но болезнь свое взяла. Он не мог есть, видеть, почти ничего не соображал. А в минутные просветления разума говорил такое…. Да что там. Умер он, но об истинных обстоятельствах его смерти я узнал потом, когда прочитал заключение врача. Он не умер от болезни. Вернее, от неё то он и откинулся. Да не совсем. Мучения он терпел адские. А тут арменикум открыли. Помнишь?— Фролов в ответ кивнул.— Ему немного повезло. Он попал на опытные испытания. Стало ему немного лучше. Болезнь отступила, но не надолго. Когда он узнал, что клинические испытания закончились неудачно, то пожил ещё немного и в вену себе воздух загнал. Врачи подписались под естественной смертью, а вот страховщики усомнились и сделали свое заключение. Самоубийство.

— Подумать только.— с сожаление промычал Фролов. Он уже был сильно пьян.— А что ты там говорил о совпадениях?

— Никаких совпадений, Володя. Все умерли по-разному. Хочешь узнать о каждом?

— Я уже почти никого не помню. Даже имен. Вот та, например, что за мной всегда сидела. Как её?

— Валя Мелитопольская.

— Во-во. Фамилия у неё была слишком сложная. С ней что?

— Ты знаешь, почти все наши одноклассники, за редким исключением, неплохо в жизни устраивались. Либо браки на деньгах строили, либо зарабатывали сами. Валя спортсменкой была. Но мы все её из виду потеряли, потому что вид спорта её был слишком неприметный. Она альпинизмом занималась. Со временем попала в какой-то зарубежный клуб. Была там недолго. Уж больно там наших не любили. Денег немного собрала и пристроилась к экспедиции на Эверест. У неё уже тогда со здоровьем проблемно было. Она хотела последний шанс использовать и завязать со спортом. Четверо из группы попали под лавину. Их долго искали, но нашли лишь через два года. У троих из них, и у Валечки тоже, оказалось перерезанным горло. Последний продержался около трех недель, но тоже не выжил. Он все это со своими товарищами сделал. Хотел выжить за их счет, да не вышло….

Воронов посмотрел на часы и перевел взгляд на бармена. Тот протирал стойку, возле которой уже никого не было. Заведение готовилось к закрытию.

— Вот что, Володя. Время уже позднее, а мне на работу к десяти. Давай отложим наш разговор на завтра. Встретимся здесь же, часов в одиннадцать. Я тебе поведаю обо всех остальных.— предложил Юрий Иванович.

Фролов коротко кивнул и посмотрел на бутылку. Там оставалось ещё на раз выпить и он, быстро наполнив стакан, это и сделал.

— Знаешь, Юра, рад был тебя встретить, хоть и времени уже прошло немало. Ты телефончик мой на всякий случай запиши.— Фролов продиктовал цифры и повернулся к выходу.— А кто же первым был? Ну, из них всех?

Оба вышли в дверь и двинулись на остановку.

— Галя Гольцман. У неё родители очень строгими были. Настоящие евреи. Смотрели за своей дочерью, как за кучей золота. Глаз с неё не спускали. Дело сразу после школы было. Они ей жениха подобрали. Богатого, с хорошими родителями. Но был он такой козел!!! Гулял от неё направо и налево. А когда в командировку уехал, Галина в гости к подружке сходить надумала. Поздравить с днем рождения. Пришла, а там мальчиков человек шесть. С одним из них она и уехала. А так как никому о своем походе не рассказала, то искать её начали только через неделю. Подруга, будучи в полной уверенности, что Галина добралась домой, сама позвонить не решалась. А девушки дома нет. Недели две прошло. В лесу, в километре за чертой города, работали мужики из «Зеленстроя». Они сперва сухие деревья валили да в кучи стаскивали, а через месяц приехали на сбор этого мусора. Стали одну кучу разгребать и нашли там Галю. Следователи долго не могли ничего найти по этому делу. Пока подруга сама не пришла. Вместе с Галей пропал и Жора, приятель подруги. С дня рождения он повез девушку домой. Начал к ней приставать, а когда она стала отбиваться, вытащил из машины и забил кулаками. Потом испугался, спрятал её в лесу и скрылся. Мы нашли его месяцев через восемь в Крыму.

— И что?

— Двенадцать лет ему дали. Вот и все.

— Всего то?

— А ты что думал, распнут его что ли? Мог бы и меньше получить, да родители её два раза на пересмотр подавали. Добились для него по максимуму.

На улице было прохладно и сыро. От дневной жары не осталось и следа. Фролов посмотрел по сторонам и повернулся к Воронову. Тот молчаливо смотрел на восток. Лицо его казалось белым и угрюмым. Глаза недобро блестели.

— Тебя подвезти? Я на машине. Тут, в паре кварталов пониже стоит.— спросил он.

— Нет, не надо.— ответил Владимир Сергеевич и погладил волосы рукой.— Мне тут три минуты идти до дома. Да и задерживать тебя не хочу. Поздно уже. Я то сам на себя работаю, хочу — приду, не хочу — дома останусь. Отосплюсь, если что. А ты человек подневольный. Лучше иди отдыхать.

Воронов кивнул и направился через дорогу. Фролов недолго смотрел ему вслед, потом повернулся и пошел по дороге. Как добрался до дома, он помнил плохо. Количество выпитого быстро навалилось на него и он, едва перейдя порог квартиры, свалился на пол. Сил едва хватило, чтобы не раздевшись доползти до кровати. Так и улегся. Однако, несмотря на усталость, Владимир Сергеевич долго не мог заснуть. Мешала информация, полученная им в баре. Прошло более пятнадцати лет со дня выпуска класса и вот уже в живых осталось только двое. Двое!

Фролов кое-как задремал, а наутро проснулся с ужасной головной болью. Было уже одиннадцать. Тяжелое похмелье не прошло даже после бутылки пива; только немного отступило. Делать ему с утра было нечего и он, тут же вспомнив вчерашнюю встречу, отыскал в шкафу старый школьный разворот. Взглянув на фотографии, Владимир Сергеевич в который раз уже понял, что почти всех забыл. Вчера они говорили только о четырнадцати из двадцати шести одноклассников. Оставались столько же, не считая их самих. Кое-кого из ребят он вспоминал с трудом, остальных забыл напрочь.

Через час позвонили с работы и попросили зайти подписать несколько документов. Наскоро перекусив, Фролов вышел на улицу и отправился в контору. Делать после этого ему было нечего и Владимир Сергеевич решил прогуляться пешком по городу. Погода стояла прекрасная и он, выпив пару кружечек пива по дороге, забрел в парк. Свободных лавочек было достаточно много и, выбрав место потенистее, мужчина с удовольствием присел.

Рассудок его терзался свалившейся на него информацией. Странные мысли кружились в голове и Владимир Сергеевич неожиданно вспомнил события восемнадцатилетней давности. Фролова прошиб холодный пот. То, что произошло так давно, теперь отчетливо прорисовывалось в его памяти.

Не встреть он Воронова, вряд ли когда вспомнил бы об этом. Но теперь. Да, ему было чего стыдиться и чего бояться. Особенно теперь, когда сказанные восемнадцать лет назад слова отчаявшейся от горя матери, приобретали иной оттенок, иной смысл.

Ранней весной, когда лед на реке все ещё стоял, но не был таким прочным, как в мороз, весь класс целиком, используя освободившийся по причине болезни учителя урок, отправился на речку. Мартовское солнышко светило ясно и тепло. От такой погоды постепенно у всех поднялось настроение. Начали дурачиться прямо на берегу. Гонялись друг за другом, а потом кто-то сорвал с Лидочки Белкиной шапку и кинул её другому. Другой третьему, третий четвертому. И так по кругу, пока она не оказалась у него. Володя, не долго думая, перебросил её Илье Васильеву, но тот, то ли не желая во всем этом участвовать, то ли по несообразительности своей, не стал ловить головной убор. Шапочка упала на лед всего в пяти метрах от берега и Васильев, не раздумывая, бросился за ней. Никто не успел и понять, что произошло, как Илья оказался в полынье. Хрупкий лед не выдержал его тела и уволок парня в воду.

Владимир Сергеевич хорошо вспомнил, как он сам бросился к проруби и попытался схватить Васильева за пальто. В его руке оказался только воротник, но и этого могло хватить для спасения. Если бы не течение. Оно поволокло Илью под лед, а Фролов, державший его, начал быстро соскальзывать вниз. Испугавшись, он отпустил руку, сжимавшую плотную ткань и парень скрылся подо льдом. В тот самый момент Володя почувствовал на своих ногах крепкие руки Реваза Кададзе, успевшего на подмогу. Однако уже было поздно.

Перепуганные насмерть дети кинулись звонить в милицию, но об истинных событиях, повлекших за собой гибель Ильи, никто даже и не заикнулся. Быстро отработали версию, что парень сам, неожиданно для всех, направился по льду на другую сторону. Милицию приняла эту бурду за чистую монету. Дело закрыли ещё до того, как нашли тело. А случилось это три недели спустя. Илья одеждой зацепился за торчащую арматуру подушки моста и, когда вода сошла, повис на ней. В руках он сжимал шапочку Лиды Белкиной.

Всем классом они пришли на его похороны. Каждому было стыдно за содеянное, но Владимир Сергеевич тогда не чувствовал ничего. Мать Ильи, одинокая женщина лет сорока, потерявшая мужа очень давно, смотрела в глаза каждому, когда кто-то пытался ей что-либо сказать. Потом она пришла в школу и слова, произнесенные ею, тогда показались всем полным бредом. Тогда, но не сейчас. Фролов вспомнил их в точности. «Не знаю, кто накажет вас за это, но я продам душу кому угодно, лишь бы вы за это поплатились. Не пройдет и двадцати лет, как каждый из вас будет разговаривать с Ильей там и оправдываться перед ним». Потом она ушла. И все. Дело было забыто и похоронено.

Сейчас же её слова принимали определенный смысл. В живых от класса остался только Фролов. Юрий Иванович в тот день был на соревнованиях по рукопашному бою и в школе отсутствовал. Стало быть, он тут был не причем. Что же тогда получалось? Именно ему — Фролову, удалось пережить всех остальных, хотя виноватым в прошлом был только он.

Владимир Сергеевич посмотрел на небо и тяжело вздохнул. Он молчаливо просидел на лавке весь день. Ему не хотелось ни есть, ни пить. Угрызения совести отодвинули мирские потребности на второй план. Сейчас это казалось не важным. Он хотел положить конец всем неясностям, но для этого стоило только дождаться окончания рассказа Воронова, встреча с которым должна была состояться через четверть часа.

Фролов поднялся с лавочки и направился в бар. Солнце закатилось за горизонт. Над городом сгустились сумерки. Прохладный ветерок подул с севера и мужчина поежился. Он прошелся по улице и сделал небольшой круг по кварталу, снова вернувшись к бару. Воронов уже был там. Он сидел за столиком и молчаливо смотрел на стоящую перед ним минеральную воду. Увидев Фролова, Юрий Иванович привстал и, указав на стул напротив, снова сел на свое место. Владимир Сергеевич посмотрел на бармена, но тот не заметил этого.

— Не надо. Не стоит тебе сегодня пить.— как-то неуверенно сказал Воронов, но этот его тон подействовал на собеседника убедительно.— Мне не совсем понравилось твое вчерашнее состояние. Особенно к концу разговора. Сегодня, как я вижу, тебе ещё хуже. Что случилось?

— Да ничего. Просто не отдохнул как следует. Плохо спал, похмелье замучило. Едва отошел.— ответил тот.

— Тогда не пей больше.— хмыкнул Воронов.

— Попробуй тут не выпить. Особенно после тех историй, что ты мне тут наговорил.

— Это не оправдание, Володя. Подобное случается сплошь и рядом, но мы этого не замечаем, потому как не видим. Каждый день в нашем городе умирает шестьдесят-сто человек. И что? Мы продолжаем жить дальше.

— Странно это все, Юра. Из тридцати человек в живых остались только мы двое. Я много об этом сегодня думал. Даже старые фотографии школьные смотрел. Ребят вспоминал. И знаешь, страшно мне стало. На самом деле страшно. Все, кого я знал, уже мертвы.

— Кроме нас с тобой.

— Разумеется. Я жил все эти годы, даже не задумываясь над подобными вещами. А сегодня…. Что-то во мне надломилось. Мне уже ничего не нужно. Ни работа, ни деньги, ничего. Сейчас я бы все отдал, лишь бы….

Фролов замолчал. Он ещё раз посмотрел на бармена, но тот уверенно игнорировал его молчаливые просьбы.

— Вот что, Володя. Давай-ка мы лучше пойдем поговорим в другое место.— предложил Воронов.— В парк, что ли.

Владимир Сергеевич посмотрел на собеседника и молча кивнул. Они вышли из бара и направились в парк, где в это время свободных скамеек было не так уж и много. Найдя одну, наиболее спокойную, старые приятели сели и разговор продолжился.

— Ты знаешь,— Фролов посмотрел на Воронова в лунном свете и ему стало страшно. Юра был похож на персонажа фильмов про Дракулу. Бледное лицо, горящий взгляд, тонкие губы….— мне утром вспомнилась одна девушка из нашего класса. Ирочка Бражникова. Странно, я как-то даже пытался с ней любовь покрутить. А теперь забыл про неё.

— Совсем, совсем?

— Даже лицо без фотографии не вспомнил бы.

— Ира сразу после школы поступила в институт. Стала инженером. Работала некоторое время на заводе. Познакомилась со своим будущим мужем. Ребенок у них родился. Все, казалось бы, стало как у нормальных людей. Но психологию русского человека понять невозможно. Ни с того ни с сего начал пить муж. Как сапожник. Стал зарплату прогуливать. Сперва по частям, потом всю сразу. Когда язва прихватила, бросил, да поздно уже. За язвой и цирроз печени появился. Пришлось на таблетки работать. От такой жизни у Ирочки крыша поехала. Начала она сама пить. Да непросто пить, а по-черному. Домой ночевать не приходила, зачастую не помнила, где просыпалась. Вот в один из таких дней она и очнулась в сорока километрах от города в компании с какими-то мужиками. Без одежды, без денег, без ничего. Они ей все вернули, когда позабавились по полной программе. Даже до города пообещали довезти. Только вот не довезли. Все они пьяны были. Машину вести некому было, повела она сама. На переезде железнодорожном у них тормоза отказали. На полном ходу въехали в порожняк. От состава тогда три вагона с рельсов сошли. Машина всмятку, Ирочка тоже. Страшная смерть, что и сказать.— Воронов тяжело вздохнул.— Столько людей от пьянки умирает, что страшно подумать. То с окна выбросятся, то повесятся. Кого убьют, кто сам помрет. Вот и ты, не пил бы, что ли.

— Как же, не выпьешь тут после всех твоих ужасов.

— Кому ты этим поможешь? Они все давно мертвы. Свету Лесниченко помнишь. Смешная такая была.

— Помню. Она всегда со Злотарем сидела за одной партой.

— Угу. Тоже по пьянке погибла.

— Одни алкоголики.— хмыкнул Фролов.

— Нет, Володя. Это не совсем то, о чем ты подумал. Светик трезвенницей была. Пару раз в год по большим праздникам выпивала. Да и то по паре стопочек. Все. Что её тогда заставило так напиться, не знаю. Я с ней часто виделся. Мы в соседних домах жили. Она замуж удачно вышла. Сидела практически все время дома. Двоих детей родила. Теперь уже совсем взрослые бегают. И все, казалось бы, у неё было замечательно. Любили они с мужем друг друга так, что тошно становилось. А тут пошла на день рождения к подруге и напилась. Не знаю, как её там смогли напоить, но обратно она пошла одна. Было поздно: на улице стемнело и фонари в тот день включить запоздали. Света стала улицу переходить, да споткнулась, попыталась на ногах удержаться: пробежала несколько метров и на трамвайные пути упала. Ударилась головой о рельсу и потеряла сознание. А тут из-за поворота трамвай выезжал на приличной скорости. Затормозить, естественно, не успел и переехал её прямо пополам. Врачи на вскрытии определили, что она уже мертва была, когда все это случилось. Мол, удар головой был несовместим с жизнью, но кто знает. Они и ошибиться могли. Вот так-то Володя.

Фролов промолчал. Юрий Иванович рассказывал об одноклассниках и одноклассницах с большой долей цинизма, что ранее ему было несвойственно.

— А Михалеву Оксану ты помнишь?— спросил он.

— Теперь то я всех припоминаю.— ответил Фролов.

— Ей с родителями очень повезло. Отец лихо на мехах раскрутился, быстро капитал заработал и в дело вложил. Когда приватизация началась, они хороший кусок успели отхватить. Потом, лет через шесть, стал директором крупной коммерческой структуры. Универсамы, супермаркеты, мебельные салоны…. Все это приносило бешеные деньги. Вот только счастья не принесло. Оксана никуда поступать не хотела. Надеялась всю жизнь за родителями просидеть. Вот и досиделась. От безделья её на приключения потянуло. Рванула за границу, на экскурсию. Познакомилась там с какими-то уродами из так называемой русской мафии. Завертелась с ними, сама все про отца и выложила. Те своего не упустили, взяли по полной программе. Вернулась Оксана с экскурсии только через год, да и то с помощью Интерпола. Но отец её тогда уже здоровье сильно потерял. Едва смог выкуп собрать. После случившегося за этой дурой телохранителя поставили, но и это её не остановило. Поразвлечься она тогда хотела, а не с кем. Благо, что телохранитель под рукой оказался. Зимой дело было. Домой не поедешь: там родители. Решили в гараж. Заехали на машине. Чтобы потеплее было, включили двигатель, слегка выпили. То да это. Трали-вали. Когда все закончилось, решили отдохнуть и заснули. На третий день отец пришел в гараж, а там два трупа. Задохнулись выхлопами. Так и не проснулись.

Воронов сделал паузу.

— Всем в этой жизни не повезло, Володя. Так или эдак, остались только мы двое. Немного странно, да?

— Чего уж тут странного. Просто мы все жили так, как хотели. Если кто из ребят и ушел из жизни, так в этом вины нашей нет. Оксанка шабутная была всегда. Что сделаешь, если у неё в голове кроме ветра ничего и не было. Не я же её в гараж с телохранителем уговаривал сходить. Или Злотаря я в чужую постель толкал? Не будь он в этих делах такой сволочью, может быть и жена бы его тогда не загуляла. Глядишь, все бы было хорошо.

— Так то оно так, Вова, только я очень много над этим думал. Не кажется тебе это мистическим?

— Я в подобные сказки не верю. Каждый свою судьбу сам лепит.

— Ну, не совсем.

Фролов посмотрел на Воронова с немым вопросом на лице.

— Что ты хочешь этим сказать?— спросил он.

Воронов оглянулся по сторонам и продолжил.

— Я имею ввиду Наташу Ясеневу. Её смерть не так уж и предсказуема.

— А что такого?

— Здесь все просто, как в женском романе. Наташка не была красавицей, но что-то в ней было такого, что нельзя словами выразить. В общем, поступила она в какой-то московский институт; сейчас названия я его не могу вспомнить, закончила его и устроилась работать стюардессой. Летала в Нью-Йорк, Лондон, Париж, Токио. Не жизнь, а сказка. Дорогая аппаратура, импортные шмотки, косметика.— Воронов примолк.

— Что, тоже связалась не с теми ребятами?— спросил Фролов.

— Нет. Тут все проще. Но трагедия от этого меньше не становится. Она пролетала пять лет. Познакомилась с хорошим парнем. Замуж за него собралась. Он просил её работу бросить, но она отнекивалась. Мол, после свадьбы посмотрим. В августе у них роспись была намечена, а в конце июня она в Милан лететь должна была. Самолет на взлете сильно вильнуло, пилот не смог его удержать и машина рухнула на соседнее поле с трехсот метров высоты. В живых никого не осталось. Её опознали только по фрагментам тел, да и то не всех.

— Никто её в космос не тянул.— отозвался Фролов.

— Верно. Никто её в небо не заманивал. Сама пошла. Только тебе, Володя, не стоит быть таким циничным. Что ж теперь, вообще самолетами не пользоваться? Это всего лишь дело случая.

— Все в нашей жизни дело случая, Юра. Только не стоит так все драматизировать. Все мы под Богом ходим, все грешны, все в любой момент можем на тот свет отправиться. И что? Кому-то повезло, а кому-то нет.

— Но ты не обольщайся, если ты считаешь, что все случай определяет. Нет. И не все в жизни мы можем изменить сами. Все дело в коктейле судьбы и наших желаний. Ты помнишь Виталика Сурого?

— Да, конечно. Он все время с Димкой Кривичем тусовался.

— Верно. Они ведь все время были друзьями по жизни. На двух сестрах женились. Жили в одной квартире. Даже работали в одной бригаде. Дети у них тоже с разницей в две недели на свет появились. И умирали они тоже на пару.

— Авария?

— Черта с два. Когда я ездил за телами в столицу, мне при взгляде на трупы аж плохо стало.

— А в Москве они что забыли?

— Работали там. Поехали туда по объявлению рабочими дорожными. На первое время денег хватило. Снимали комнату в квартире, где-то в Бутово, не пили, не гуляли налево. В общем, порядочные семьянины, да и только.

— Я слышу в твоем голосе иронию.

— Так и есть. Что тогда их толкнуло на эту авантюру, не знаю. Только дорого они за это заплатили, Володя. Очень дорого.

— Какую авантюру?— переспросил Фролов.

— Предложили им подработать. Виталик не только по дорожному строительству спецом был. Подрабатывал каменщиком, штукатуром, плиточником; много всего мог и частенько только на этом и выезжал. А Димку при этом всегда подсобником брал. Вот и на этот раз. Поехали они куда-то на дачи, предварительно договорившись с хозяевами. По телефону с одним разговаривали, а когда туда приехали, оказались другие. Несколько молоденьких девчонок там уже вовсю гуляли. Виталику с Димкой предложили выпить. Как их на это уговорили, ума приложить не могу. Только вот в питье том что-то подмешано было. Ребята через двадцать минут отключились и пришли в себя очень нескоро. Да и очнулись они в таком месте, что даже у меня мурашки по коже бы пошли, даже не в их положении. В общем, когда парни глаза открыли, вокруг все стояли разряженные, как в фильме ужасов. Было там человек двадцать одних баб и все такие….— Воронов запнулся.— Ребята не сразу поняли, что с ними сделать собирались. Это уже потом….— Воронов снова замолчал.— Шабаш у них там бы или на вроде того. А пацанов в жертву решили принести. Я такого кошмара себе даже представить не могу. Это насколько надо озвереть, чтобы сделать такое? Первым за Димку принялись. Они ему из голени и из бедер все кости живьем вырезали. Потом, когда за руки принялись, он не выдержал боли и умер. Это заключение патологоанатом вынес. Они ему ещё голову отрезали и в ногах на кол поставили. С Виталиком все сложнее было. Они ему глаза выкололи и уши отрезали.— Воронова передернуло.— парень дольше прожил и испытал куда больше боли, нежели его друг. Они над ним часа три издевались. Прорезали дыры в межреберье, лицо, ноги. Он умер от большой кровопотери. Смотреть было страшно. Московские следователи над этим делом шесть месяцев ковырялись. Перерыли всех сатанистов и знаешь, что нашли? Двадцать пять сопливых девчонок из какого-то занюханного колледжа. От нечего делать эти стервы делали так каждый месяц. Тела потом выбрасывали в соседскую речку. Не знаю только, почему их так долго искали? Ведь не так много там было работы.

— Сколько им лет было?

— Говорю же, соплячки, лет по семнадцать-восемнадцать….

— Да нет, Виталику с Димкой?

— А-а. По двадцать шесть.

— Стало быть, в жертву их принесли?

— Примерно так, только эти дуры так и не смогли толком объяснить, кому они такой дар сделали. Да и какая теперь разница.

— Это точно. Жены вдовами остались, дети сиротами. Ради чего?

— Ради чего вообще все в жизни делается?— спросил Воронов. Вопрос был скорее риторический, но Фролов тут же на него ответил.

— Либо ради любви, либо ради денег.

— Любовь? Я тебя умоляю! Она есть только в сопливых мексиканских сериалах да в литературе типа Сидни Шелдона. В России её нет и быть не может. Здесь есть только деньги и водка. Все. Во имя этой гадости творится столько преступлений, что ты и представить себе не можешь.

— Знаешь, я всегда не понимал алкоголиков.— теперь пришла очередь Фролова немного пофилософствовать.

— Однако сам вчера так уклюкался….

— Это не то.— тут же отмахнулся Владимир Сергеевич.— Я знаю, когда надо остановиться.

— Ну, не один ты у нас такой. Я же не обобщаю на всех. Не интересует тебя выпивка, значит твой порок — деньги.

— Да и к ним я теперь равнодушен.

— Это потому, что они у тебя есть.

— Может быть и так. Но они не приносят счастья.

— А что приносит счастье?

Фролов не ответил. Он не мог назвать себя счастливым человеком, но и несчастливым тоже. Его жизнь была не лишена радостей, но и не пестрила ими. Все, чего он смог добиться в жизни, было только его заслугой и все же чего-то не хватало. Малости самой, но какой?

— Ты знаешь, Вова, деньги — великая сила. Очень большая. Она таит в себе много соблазнов, испытаний, боли, ярости…. Всего не перечесть. Да и ни к чему делать этого. В стремлении к ним мы частенько забываем о массе хороших вещей, становимся злыми, жестокими, алчными….

— Только не читай мне проповеди, Юра. Терпеть этого не могу.— оборвал его Владимир Сергеевич.

Воронов на несколько секунд замолчал и во взгляде его проскользнула недобрая искра.

— Это не проповедь, Володя. Это заключение опытного мента. Ты знаешь, что стало с Настей Жилкиной?

— Я ни про кого ничего не знаю. Сколько тебе раз можно это повторять.— Фролову не хватало спиртного и он начинал раздражаться.

— Ладно, это я на всякий случай спросил. Так, просто. Мы с Настей несколько раз встречались после выпускного. Даже как-то в кафе посидели, поговорили. У неё дела шли в гору. Своя фирма, муж, любовник, машины меняла каждые три месяца, дом строила. В общем, все было как у людей. Она хорошо заработала на обвале рубля в 1998 году, увеличила свое состояние, расширила дело и перестала в конторе появляться. Всем занялся муж и постепенно положение дел начало ухудшаться. Он залез в долги, стал подворовывать из активов, за деньги помогать Настиным конкурентам. За год такое управление привело к неожиданным последствиям. Фирма стояла на грани банкротства и, когда сама Настя об этом узнала, случился шумный скандал. Она подала на своего мужа в суд, выбила деньги из его должников, заплатила кредиторам. В конечном счете, все свелось к нулевому уровню. У фирмы не было денег, но было громкое имя. Началось возрождение, но муж Насти хотел другого. Теперь он был не при делах, на голодном пайке. А жить шикарно уже вошло в привычку. Через шесть месяцев он нанимает киллера и Настю убивают возле её собственного дома. У мужа алиби, он как бы ни при чем. Врагов у фирмы много. Ну и все такое. Следствие бы крутилось так лет десять и все в пустую. Однако помог случай. По наводке ребята из отдела по борьбе с наркотиками провели захват в одной из квартир в центре. Нашли пистолет, провели баллистическую экспертизу. Все совпало. Это был именно тот ствол, из которого застрелили Настю. Через два дня киллер сознался, что работал на её мужа ну и все такое.

— Вот тебе и любовь с деньгами.

— Все просто, а ты докажи попробуй?— Воронов сплюнул за лавочку и посмотрел в небо. Было уже совсем темно. Спряталась даже луна.— Наш закон имеет много дыр и лазеек. Казалось бы, даже самое очевидное преступление ещё требуется поставить в рамки закона, потом определить вину конкретных людей, потом ещё тысяча всякого дерьма и только потом, если повезет, дело передадут в суд. Столько времени уходит, аж страшно становится. Многие в следственных изоляторах сидят больше, чем им позже суд определяет. А некоторые и вообще не сидят.— при последних словах Юрий Иванович передернулся.— Настюха хорошей женщиной была. Жаль, что не нам такие жены достаются.

— А кстати,— встрепенулся Фролов.— Ты то как, не женился?

— Было дело, Володя. Да много времени уже прошло.

— И кто она? Я её знаю?

— Знаешь. Нина Власова.

Владимир Сергеевич вздрогнул.

— Нина Власова? Но ты же сказал….

— Да, Нина. Она погибла уже давно. Почти сразу же после свадьбы. Через три месяца. Я так ничего и не понял. После этого в следователи и решил пойти. Странное дело было. Мы так и не нашли её убийцу до сих пор.— Воронов казался белым, как простынь, но сидел спокойно.

— А что случилось то?— спросил Фролов, предчувствуя длинную паузу.

— Она к родителям в тот день пошла. Я был на работе, должен был забрать её оттуда, но подзадержался и приехал только к десяти вечера. Тесть сказал, что она сама ушла домой. Я туда и отправился. Прождал до утра, а потом заявление пошел подавать. На третий день мне позвонили из района и сказали, что нашли труп женщины в посадке. Она была изнасилована и убита. Предварительно все приметы были схожими, я приехал в морг на опознание и не мог смотреть на неё.

Воронов отвернулся в сторону. Казалось, даже спустя много лет, этот эпизод из жизни отчетливо стоял у него перед глазами. Фролов похлопал его по плечу в знак сочувствия и опустил голову.

— Ты знаешь, Юра, когда я первый раз оказался на похоронах, мне не удалось что-либо понять. Смерть сплошь и рядом гуляет. Отнимает чьих-то близких, друзей, врагов. Я не мог….

— Не надо, Володя. Меня этим не успокоишь.— прервал его Воронов и продолжил.— Как она оказалась в тридцати километрах от города, ума не приложу. Ясное дело, что поехала на машине, но…. Мы ничего так и не узнали, Володя. С этим мне придется жить долго.

— Сочувствую.— после короткого затишья добавил Фролов.— Жаль, что все так у вас получилось….

— Ты тут ни при чем, Володя. Так что, не стоит сожаления.

Владимир Сергеевич промолчал и посмотрел на соседнюю лавочку. Туда подсела молодая парочка, которая тут же, не стесняясь, начала устраивать мощные обжимки с поцелуями, звук которых был слышен на сотню метров вокруг.

— Вот так вот все и начинается.— тут же вставил Воронов.— Сперва такая вот фигня: поцелуи и прочее. Потом постель где-нибудь под кустом, а на утро труп.

— Да ладно тебе, Юра. Молодежь у нас не вся такая. Посидят и разбегутся по домам. Через пару лет, а может быть и месяцев, распишутся, детей нарожают…. Не каждые же полчаса здесь происходят убийства.

— Не каждый день, но частенько случается. За последний год мы в этом парке семь убийств зафиксировали. Ну да ладно. Черт с ней, с молодежью. Пусть делает, что хочет. Мне уже давно до этого дела нет.

— Сами виноваты.— невпопад ответил Фролов.— Кстати, а что с Першиным Славиком стало?

— Тут все банально до невозможности. Когда у нас тут бум с цветным металлом случился, воры начали снимать все, что только было можно, а Слава к тому времени уже электриком стал. Работал он на заводе и частенько выпивал. Жена ругалась, теща…. Он ещё сильнее стал заряжать, зарплату домой не приносил, все пил, пил и пил. А когда прихватило: понадобились деньги с долгами рассчитаться, поехал с подельником своим в район. Они одну ЛЭП приметили, как будто бы отключенную. Славка полез наверх с инструментом, естественно, перед этим принял на грудь. Стал провод пилить, а его как садануло! Обгорел как в печи. Страшно было смотреть. Дрянь, а не смерть.

— Да разве ж она бывает хорошей?

— Это точно. Маринка Красникова умерла тоже как зря. Лет пять уж прошло. Жила себе хорошо, как нормальный человек. Семья, двое детей, муж командировочный с хорошей зарплатой. Квартира собственная, машина, в доме полно всего. Я сперва сомневался в том, что муж нам рассказал, но потом поверил. Она была на дне рождения у подруги и хорошенько выпила. Пришла, правда, домой нормально, даже кое-какие вещи в таком состоянии постирать успела. Потом спать легла, а на утро, когда встала, пошла в ванную душ принять и ей там плохо стало. Поскользнулась, когда пыталась равновесие удержать, и спиной о борт ванны треснулась. А на вылете головой об пол. Перелом позвоночника и черепно-мозговая травма. Умерла почти сразу, даже медики приехать не успели. Я сперва решил, что это муж её позабавился, но ни мотива, ни улик против него не было. Нормальный мужик, да и только.

— А Курбатова Таня?

— Тоже не повезло девчонке. Возвращалась домой с работы, несла в сумке большую сумму денег. В подъезде на неё двое напали. Один удар в голову кулаком и все. Ни сумки, ни денег и сама еле на ногах осталась. Прибежала домой, позвонила в милицию. Те быстренько приехали, допросили, сделали кое-какие записи и предложили её в больницу подвезти. Она отказалась. Сказала, что чувствует себя неплохо и завтра будет как новенькая. На ночь спать легла, а утром мать её будить стала, и не смогла поднять. Скорую вызвали, отвезли в больницу с обширным инсультом. Три дня она там полежала и умерла, даже в сознание не пришла. Налетчиков этих потом взяли. Их собственный шеф подослал, хотел недостачу на Татьяну списать, да не подрассчитал немного. Не мог даже предположить, что дело так серьезно раскрутится. Дали ему пятерку и тем двоим по восемь. На этом все и улеглось. Теперь уже гуляют на свободе, волки.— выругался Воронов и снова посмотрел на молодежь. Та молча свернулась и покинула лавочку.

Фролов посмотрел вслед удаляющейся парочке и вспомнил Борьку Черных. С этим парнем он не общался, но со временем думал о нем со все большим уважением. Борис учился хорошо. Несмотря на то, что у него всегда находилось время немного похулиганить и позаигрывать с девчонками, он занимался спортом, рыбалкой, туризмом. Часто они всей семьей в леса ездили. Особенно летом. Владимир Сергеевич всегда ему завидовал, ведь таких родителей у него не было. Отец даже подзатыльник не мог отвесить по-человечески: почти всегда был пьян. Какой уж тут был разговор о походах в лес.

— А что с Борисом Черных?— спросил он.

— Борька занялся спортом после института. Его родители однажды отвезли на сибирскую реку и там он увидел байдарочников. Так ему это понравилось, что парень серьезно помешался на скоростных спусках. Три года назад группа из восьми человек отправилась на какой-то из притоков Енисея. Говорят, эту реку не смог покорить ещё никто. Черных исключением не стал. Его лодка перевернулась на большом пороге, тело заволокло под поток воды и все. Минут сорок прошло, к нему никто так и не смог подобраться. А потом течение его все-таки выбросило на поверхность.

— Вот дурак!— сочувственно выругался Фролов.— Люди за жизнь свою держатся, дорожат ею, а этот….

— Вот именно, Володя. Сколько этих экстремалов уже погибло? Сосчитать невозможно. Валя Мелитопольская, тоже….

— Ты про неё рассказывал.

— Да, да. Точно. А кого я упустил?

— Эльзу Ковальскую, Веру Сороколетову и Генку Усманова.

— Верно. Но эти тоже давно на том свете отдыхают. Генка на охоту поехал с мужиками. Он в ГАИ своим человеком был и друзей имел соответственных. Сам понимаешь, на открытии сезона кто не выпивает! Это уж и не открытие вовсе. А ребята не просто выпили. Они до чертиков наклюкались. Засели на разных берегах, пустили собак в воду, а потом и стрельбу открыли, когда утки вверх полетели. С вечера не все сразу поняли. Думали, Генка где-нибудь в кусты спать завалился. А на утро, когда протрезвели да бросились его искать, поздно было уже. Кто-то по дури патрон на кабана в ружье зарядил, да в Генку выпалил. Кто? Поди теперь разберись. Верка Сороколетова грибами отравилась. Сама ли собирала? Муж так и сказал, но странно это все выглядело. Она знала грибы, даже какое-то время ими торговала. Не могло так получиться, чтобы она обозналась. Да что там было доказывать, я об этом только потом узнал, когда в архив пошел остальными интересоваться. А Эльза на родину уехала, в Польшу. Решила бизнесом заняться. Разе на десятом на неё рэкет подсел. Казалось бы, что с челноков брать, а с неё взяли. Жизнь. Под Белостоком её нашли. Ни денег, ни товара. Вместо этого шесть ножевых ранений в грудь. Лет семь спустя это убийство списали на какую-то польскую преступную банду. Я не знаю обстоятельств этого дела, но оно тоже мутно выглядело. Да и времени прошло с тех пор очень много. Ну вот, наверное, и все.

— Почти.— Фролов внимательно посмотрел на хищное лицо Воронова, которое тут же сменило выражение.

— Про кого ты ещё узнать хочешь? Вроде бы я рассказал обо всех.— удивился Воронов.

— Реваза Кададзе ты не упомянул.— напомнил Владимир Сергеевич.

— Ах да, Резо! Да ты, наверное, и сам все слышал? Нет? Ну, ты даешь! Года три назад у нас дело было громкое. Судили банду из тридцати восьми человек. Рэкет, вымогательство, убийства, разбои, грабежи…. Одних свидетелей было только человек четыреста. Реваз там за одного из главарей проходил. Четырнадцать лет получил строгого режима. Они тут такую сеть преступную организовали, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Неужели не слышал. Они же тут полгорода под крышу брали. Неужто ты не попал?

— Нет. У меня крыши нет.

— Да ладно тебе, Володя. Мне это мало интересно. Слушай дальше. Реваз на зоне оказался как в кино. Свой среди чужих, чужой среди своих. Банда у него была русская, а сам он грузин. А там все по-другому стало. Русские его ни во что не ставили и пиковые к себе не брали. Остался он сам по себе, а в таковом положении люди долго не живут. К нему не подступиться; парень хоть и жестокий был, а жил по понятиям. Авторитеты к нему относились лояльно, но блатные побаивались, постоянно его задевали, пытались спровоцировать. Резо долго терпел, но все же сдался. Зарезали его там. Вот и все.

— Да, жаль Реваза.

— А чего его жалеть? Ты, небось, на суде то не был. Сколько он народу в гроб свел, сколько всего плохого сделал. Кончил он свою жизнь как собака. Так ему и надо.

— Ладно, Юра, проехали. Я сегодня утром смотрел фотографии школьные. Вспоминал ребят, девчонок. Мне жаль, конечно же, что все так с нашим классом произошло, но что поделать….

Воронов пристально посмотрел на собеседника. Фролов тут же замолчал.

— А ты никогда не задумывался, Володя, почему это случилось именно с нашими одноклассниками?— спросил Юрий Иванович.

— Я только вчера узнал об этом….

— Да, да, конечно же. Но вообще?

— Вообще?— Фролов задумался.— Я могу только сказать тебе вот что, Юра: был один момент в нашей школьной жизни, за кадром которого тебе пришлось побывать. Тебя тогда отправили на соревнования, а прямо перед выходными мы пошли на речку. Обещали, что будет ломка льда, но её в тот день не было. Мы весело проводили время, дурачились, прикалывались над девчонками. И вдруг! Я даже не сообразил, как быстро все случилось. Лидочкина шапочка, Илья, бегущий за ней…. Он провалился под лед и я не смог его удержать. Течение было очень сильным. Его уносило под воду, меня тоже. Кто из нас разжал руки первым, я уже не могу точно сказать. Он ушел под воду и все. Вот что я могу вспомнить из этого времени.

— И проклятье его матери?

— Ты знаешь, тогда мне это показалось всего лишь пустой фразой обиженной жизнью женщины. Не более. Да все на самом деле так и есть. Что мы тут с тобой сидим и голову себе забиваем. Жить надо дальше. Раз уж мы до сих пор не померли, значит кому-то это нужно.— возразил Владимир Сергеевич.

— Это ты точно подметил.— Воронов снова как-то странно улыбнулся и осмотрелся по сторонам.— А ведь я тебе, Володя, еще не все рассказал.— продолжил он, убедившись, что они в парке остались одни.— Хочешь услышать конец всей этой истории?

Фролов недоумевающее посмотрел на собеседника.

— Что ты имеешь в виду?— спросил он.

— Хочешь услышать, как умер я?

Владимир Сергеевич снова посмотрел на Воронова. Тот стал вести себя слишком странно, но, подумав, что Юра его решил разыграть, Фролов только улыбнулся и предложил

— Что ж, продолжай.

— Тебе не кажется моя речь странной?— Воронов улыбнулся.— Знаю, о чем ты сейчас думаешь, Володя. Решил, что я с ума сошел? Ладно, дослушай мою историю и тогда реши сам: так это или нет.— Юрий Иванович снова оглянулся и стал рассказывать.— Когда Нина покинула меня, я ударился в запой, стал много болтаться вне дома, забросил работу, знакомых, родных. Мне на все было наплевать, я продолжал пить, как будто бы мне это помогало. Нет, от пьянки становилось только хуже. Вот тогда то и состоялась моя встреча с матерью Ильи. Она поведала мне всю историю и она очень отличалась от вашей, даже от той, каковой мне её представила Ниночка. Но не так уж это и важно. Я то тут был ни при чем, в смерти Ильи моей вины не было. Так я ей и сказал, а она мне на это ответила так: «Ты действительно тут ни при чем, но вот твоя жена…» И ещё улыбнулась так, с оскалом. Первой моей мыслью было прихлопнуть старуху прямо там же, на месте. Не знаю, что тогда меня остановило, помню только то, что она мне предложила позже. Она дала мне шанс отомстить вам всем за смерть Нины. Но к тому времени она и сама немало постаралась. Кое-кто уже был мертв. Как во сне, она провела надо мной какой-то обряд. Я сидел как обкуренный, с пеленой перед глазами, абсолютно недвижимый. А она продолжала что-то шептать, ходить вокруг меня…. Ритуал продолжался с полчаса, а потом явился он, хозяин.

Воронов прервал свой рассказ.

— Ты понимаешь, Володя, кого я имею в виду?

— Ты издеваешься надо мной, или это шутка такая модная?— в ответ спросил Фролов.

— Ты до сих пор не можешь понять, что это все произошло не просто так? Володя, да мы все с самого дня смерти Ильи были обречены. Его мать продала душу дьяволу и покончила с собой. Он возродил её к жизни, но теперь, чтобы вернуть свою душу, она должна была привести всех нас к нему. Вернее вас. Сам я влип в эту историю по глупости…. Ну да ладно, Володя. Слушай дальше. Он явился нам и заставил меня свести счеты с жизнью при помощи простого бритвенного лезвия. Я перерезал себе вены и все. Моя жизнь кончилась. Теперь я всего лишь призрак, не видящий дневного света. Он обратил меня в вампира….

— Пьющего кровь при полной луне?— усмехнулся Фролов, но в этот момент он увидел звериный оскал собеседника, сидящего напротив и смотрящего ему прямо в глаза.

— Да что вы, жалкие людишки, знаете о нас?— прошипел Воронов. От такого тона у Фролова по спине мурашки пробежались.— Начитались книжек и теперь думаете, что можете нас понять?

— Да ладно тебе, Юра. Ты же говорил, что ментом работаешь.— постарался он отвести разговор в другую сторону.

— Точно, ментом, но не тем, каким ты меня себе представлял. Я работаю на хозяина. Возвращаю ему долги с таких, как ты и Реваз.

— Но ведь Реваз….

— Это не проблема, Володя. Мне везде дорога открыта. Нет границ, нет расстояний. Есть только день. Это единственное, что правдиво о нас в книгах. Солнечный свет противен нашей сущности. Он может уничтожить нас. Но я долго ждал, Володя, когда же ты, наконец, вспомнишь обо мне. Не мог без это появиться перед тобой.— он улыбнулся, заметив немой вопрос на лице Фролова.— хочешь что-то спросить? У тебя ещё есть на это время. Спрашивай.

Вопросы были. Даже слишком много, чтобы получить на них ответ, но он не мог ничего спросить. Немая, пронзительная боль схватила его за сердце. Владимир Сергеевич почувствовал что задыхается, перед глазами стало темно, тело ослабло.

— Что?— Воронов озлобленно посмотрел на Фролова.— Что?— закричал он, замечая, что все его планы рушатся, но теперь Владимир Сергеевич и сам понял смысл происходящего. Его сердце не выдержало напряжения и остановилось, но сам он все ещё был жив и улыбался. Улыбался, видя как чьи-то души пролетают над ним и ласково смотрят ему в глаза.

— Прощайте.— тихо прошептал он им и последний раз вздохнул.

Воронов, видя происходящее, злобно заскрипел зубами и поднялся на ноги. Его лицо ничего не выражало. Посмотрев последний раз на Фролова, он только сплюнул себе под ноги и, повернувшись к выходу из парка, скрылся в тишине ночи….