Уже когда Миша был маленький, он очень боялся сумерек. Вы, наверное, скажите, что правильно было бы написать просто: "Когда Миша был маленький". Но беда была в том, что он и школьником продолжал их бояться.

 

Днём светло и совсем нестрашно. Днём можно всё разглядеть: штаны на стуле, вазу на столе, мяч под кроватью, а потом подойти, вытянуть шею, наклониться, сесть на корточки и разглядеть ещё лучше.

 

Ночью тоже нестрашно. Почти ничего не видно, зато прохладно, тихо, и все вещи смирно стоят на своих местах. Можно подойти, потрогать, пнуть ногой, прикоснуться щекой.

 

А вот в сумерки повсюду ползают страшные тени. Можно включить газ, хотя мама это запрещает, но от этого тени начинают только быстрей метаться по углам. Можно забраться на стул и включить свет. Тогда тени остаются в прихожей, но идти туда и включать свет там уже совсем страшно.

 

Из теней может выскочить что-то нехорошее. Один раз из тени высунулась морда большого чёрного зверя, похожего на волка. Миша отшатнулся от него и набил большой синяк под коленкой, за который его потом ругали. А может быть это был вовсе не синяк, а укус зверя. Когда Миша его рассматривал, ему казалось, что он видит следы от зубов.

 

Но страшней всего не это. Тени наползают на разные предметы и меняют их. Становится уже другая табуретка, другая раковина, другой стакан на столе. И даже детское лицо в зеркале, которое висит в коридоре рядом с туалетом, кажется незнакомым. Миша боится, что если тени пробудут в кухне слишком долго, то прежнее уже не вернётся. И даже когда придут мама и папа, зажгут повсюду свет и заговорят, он не будет точно знать, его это папа и мама или кто-то ещё.

 

Но это было давно, когда Миша был маленький. Теперь он научился узнавать время по часам и вовремя возвращался с улицы, и заранее включал свет во всей квартире, хотя родители и ругались. А сегодня вообще был хороший день - в гости пришёл Митька. Митька был слабей его, зато во всём классе он один читал те же книги, что и Миша, и играл в те же игры, а не в обычные стрелялки. Мама напекла блинчиков, а потом они устали от духоты в квартире, ушли на улицу и там заигрались. Они не заметили, как наступили сумерки, и это было плохо. Что-то нехорошее должно было случиться.

 

К ним подошла компания больших ребят, семиклассников. Миша знал их - они все уже курили и ругались матом. Серый встал рядом с Митькой и грозно сказал: "Ты чего, скелет, сел на нашу скамейку, да ещё на спинку забрался?" Миша от страха прикрыл глаза и вдруг увидел, как из тени под скамейкой выползает и подползает к Серому крокодил со змеиным хвостом.

 

"Уходи отсюда!" - заорал он в ужасе.

 

"Ну вы, психи, - взвизгнул Серый, - и пошутить с вами нельзя". Быстро развернувшись, Серый почти побежал к своей компании, которая ушла в другой двор.

 

Миша поплёлся домой за другом, удивляясь тому, как спокоен Митька.

 

- Здорово ты их, - сказал ему Митька дома.

 

- Кто, я? - обалдев, спросил Миша.

 

- А кто ещё их так напугал? Ты вообще вечером всегда странный. Как будто всё можешь. Как будто самое плохое можешь изменить. Давай, когда мы одни, я буду тебя звать "Повелитель сумерек". Я в школе не скажу, чтобы не смеялись.

 

"Я? Всё могу изменить? Могу, если захочу?" - задумался Миша.

 

Они доели блинчики и выпили чай, а потом мама погнала Митьку домой.

 

- Поздно уже. Проводи его.

 

Во дворе Миша посмотрел на тени на площадке и мысленно приказал: "Смирно тут без меня. Никого не обижайте". Друга он проводил без неприятностей и вернулся радостный, снова отдав приказ теням.

 

И с тех пор Миша в сумерки всегда бесстрашно провожал друзей, знакомых, пугливых девчонок, а из-за одной даже подрался с компанией, которая её обижала. А до ночи он всегда возвращался домой. Ночью надо спать, ведь во сне растут.