Вспомнила тут, как я однажды в круизе морском была. В маленьком…Вокруг Японского моря.

Ну не так это и давно было, раз я ещё помню подробности.

 

Неудачное начало обещало весь круиз испортить. Я упаковала самое лучшее в своём гардеробе, собираясь свалить японцев наповал своим внешним видом, сделала причёску, маникюр свеженький, приехала на тихоокеанский лайнер ( средней рыболовецкий траулер, улучшенной для перевозки автомобилей японского происхождения планировки, для тех, кто не в теме), пригрела место в каюте, разобрала гардеробчик, чтобы отвиселся... И тут объявили отбой.

 

Что-то где-то не срослось. Пришлось освобождать место, собирать гардероб обратно в сумку, слегка взгрустнуть и отправляться домой. Капитан в виде морального ущерба организовал доставку и озвучил причину. У парохода было два босса. Один с другим не согласовал мою путёвку в заграничную жизнь, и на моей судьбе было выдавлено в этот день « А кто она такая? Он что, спит с ней?!» Пока разбирались, есть ли смягчающие обстоятельства, нет ли их, пароходу надо было уходить. Так я и осталась на берегу, одинокая, обдуваемая всеми морскими ветрами, помахивающая вслед уходящему, поднимающему за собой белые буруны пены морской, серому быстроходному лайнеру, носовым, в горьких слезах, платочком.

 

Муж мне сказал, что значит не судьба. О настоящей причине, я умолчала. Для моряка женщине в мужском коллективе, даже если она не одна среди коллектива женщина, делать категорически нечего. Убеждать было бесполезно. Единственный аргумент в мою пользу – я единолично могла воспользоваться своим паспортом, чтобы привезти машину без оплаты пошлины. Была когда-то такая хитрая лазейка в российском таможенном законодательстве.

 

Ко второй попытке, которая состоялась через три недели, я была готова. Не собирала вещи, не делала маникюр и причёску. Собралась, как солдат, за три минуты, покидав только то, что попалось под руку. Наученная горьким опытом я в каюте сидела на сумке до момента, когда пароход отошёл от пирса далеко в море. Место мне, поэтому досталось, как бы это сказать, на подоконнике. Возле иллюминатора есть такая полочка, оооочень широкая и длинная. Вот там мне и пришлось спать в течении почти трёх недель.

 

Я же писала, что это был круиз. Не соврала ни капельки. Спокойного хода до Японии двое суток. Мы шли десять. Потому что КРУИЗ! Сначала ждали, пока на маленьком судёнышке в бухте севернее Находки, нам наловят морского ежа, и только после этого можно было отправиться в вожделенную страну Восходящего солнца.

 

Собираясь быстро и нетщательно, я и мои соседки по каюте забыли напрочь про спиртное. Ну вот выбило из головы, что будет необходимо средство облегчающее в небольших дозах знакомство и понимание. Оно, в общем-то, сразу и не понадобилось. Но чем дальше в лес… Вот-вот.

 

Нас в каюте было четверо. Все – женщины. Приличия соблюдались. Три из них во время движения судна по водной глади(если это можно так назвать, потому как болтало здорово) лежали пластом, морская болезнь, знаете ли. Я им очень сочувствовала, но помочь ничем не могла. Зато уж как они мне помогали! На меня укачивание действовало строго наоборот – я постоянно хотела кушать. Правильно! Всё, что в них никак не лезло, спокойно помещалось в моём желудке. Ко мне даже проникся особым отношением корабельный кок, оставляя мне на время, свободное от принятия пищи экипажем, что-нибудь вкусненькое.

 

Пока мы всей командой судна «ловили ежа», у мужской части её была возможность добыть спиртное. Привозили парни с судёнышка, на котором находились водолазы. А я что не обозначила, что ежа добывают водолазы? Вся команда ходила весёлая. А мы как-то грустно проводили время, потому как водку в жестяных банках пить – дурной тон.

 

Наконец, прошли таможню, пограничников и отправились к берегам Японии. И тут одна из наших соседок по каюте – Ольга говорит: «Девчонки! А у меня есть бутылка коньяка!»

Мы её чуть не убили за то, что так долго не обращала внимания на все наши сетования по поводу того, что хочется выпить, а нечего.

 

Чтобы отрубить сходу все «хвосты», у мужиков спиртное давно закончилось, мы вылили коньяк в чайник, принесли нехитрую закуску и стали «расслабляться», благо качки не было, и девочки уже пару дней нормально питались.

 

Ребята! Я как выпью, у меня сразу обнаруживается голос, слух, восстанавливается память на слова, исчезает стыд, совесть, и появляется стойкая уверенность в огромном, пропадающем почём зря таланте. Короче, я начинаю петь. Этот случай исключением не был.

 

Душно, двери в каюту приоткрыты, в коридор доносятся слова всем на свете известных песен из репертуара всевозможных советских певцов.

 

Народ мужеского полу начинает интересоваться, что девочки употребляют при вынужденном сухом законе на борту судна. Заглядывают, а на столе – чай, чай и один только чай. Закуску съели, лимон остался. Чай с лимоном!

 

Я могу вам перечислить песни своего любимого репертуара, чтобы вы очень ясно себе представили картину происходящего в нашей каюте: « А напоследок я скажу», «Мохнатый шмель на душистый хмель», «Карелия» (ностальгическое), «Чом ты не прийшов»( на долгую память о стеденчестве) и много ещё чего. Но есть одна очень душевная песня, которая обычно завершала любой мой соло-концерт, потому что, когда я её затягивала, муж громко объявлял: « Всё, ребята, Сатурну не наливать!» и старался вечеринку завершить как можно быстрее. Но никто и никогда не смог бы противостоять натиску моего таланта. Песня « Письмо матери» на слова С.А. Есенина, во что бы то ни стало должна прозвучать. Все, у кого уже в сосудах и капиллярах гуляла чистая как слеза, с содержанием спирта не менее 40%, очищенного молоком, активированным углём, серебряной монеткой, жидкость, не могут к ней остаться равнодушными. В итоге, все присутствующие плачут. Даже самые стойкие к этому делу товарищи.

 

Когда я затянула эту песню, возле нашей каюты собрался почти весь экипаж, который имел наглость проверить содержание чайника на наличие жидкости и сделать её спектральный( в лучах заходящего солнца) анализ.

 

Но было уже слишком поздно… Коньяк благополучно закончился! Пришлось им несолонохлебавши слушать завершение концерта, где все проживающие в каюте уже давно мне дружно подпевали, горюя каждый о своей нелёгкой женской доле, несмотря на то, что песня –то вообще предполагает мужское исполнение. Я же, как собака Павлова, подсознательно чувствовала, что это моя лебединая на сегодня песня. В голове стучала фраза: «Сатурну не наливать!»

 

Капитаном нашего быстроходного тихоокеанского лайнера волею судеб был мой сосед по лестничной площадке. Жили мы, что называется, «двери в двери», ходили друг к другу за солью и спичками, иногда совместно отмечали общероссийские праздники. Нормальные были отношения, доверительные. Только к моменту моего круиза, мы уже год как переехали в другой дом, поэтому встречались редко, многих подробностей их семейной жизни я не знала.

 

Выяснилось только в процессе моего путешествия, что сосед мой крепко пьёт, когда жена не видит. Он пригласил нас с Наташей (мы с первых минут знакомства прониклись симпатией друг к другу) на ужин, меня «по-соседски», а она -за компанию. Зачем лишние разговоры в мужском царстве о привилегиях монарха?

 

Когда я увидела «представительские» в размере нескольких ящиков водки «Александрофф» и «Смирнофф», сначала этому факту значения не придала. Расходы-то «представительские»! Ну это для встреч всяких разных официальных. Я же не знала размеры стихийного бедствия!

 

Нам на ужин было предложено испить водки. Я могу! Стопку, две, самое большое – три, и всё. Потому что люблю напитки с ярко-выраженным вкусом. С букетом, так сказать. А водку я не люблю! Горько, противно, передёргивает, и результат ожидаемый – громкий и нервный, с лопнувшими капиллярами вокруг глаз, затяжной, выматывающий последние силы, танец вокруг унитаза. А дальше – сутки строго постельного режима, предписанного самим организмом.

 

Радушный хозяин настаивает. Повезло, что ему уже случилось от количества принятого «хорошо». Можно было, совсем не напрягаясь, выливать водку во всевозможные столовые приборы, или просто поднимать и опускать ёмкость с огненной жидкостью. Кое-как мы выбрались из плена гостеприимства, дав твёрдое обещание, что будем скрашивать капитану каждый ужин. Ему тогда ещё стыдно было пить одному. Хорошо, что до Японии был всего один ужин, и он уже благополучно завершился…

 

Страна Восходящего солнца, стерильной чистоты улиц и общественных туалетов, узких разрезов глаз, бесконечных улыбок и всевозможных по поводу и без раскланиваний, встретила нас ранним июньским утром весьма радушно. Меня, во всяком случае, и Наташку. Это выразилось в том, что впервые посетившим страну российским гражданам пропуск для свободного перемещения по её территории давали не всем. Я надеюсь до сих пор, что меня выручила та самая фотография, сделанная народными умельцами в местном фотоателье (для тех, кто не в курсе Фото на паспорт). Ольге, бывшей обладательнице чудесного коньяка, пропуск не дали.

 

В Японии, как и в Питере, без регистрации ходить можно, но до поры до времени. Если застукают, смело попадёшь в участок, и выпустят только после оплаты штрафа за нарушение закона. А у кого есть лишние деньги на штраф, когда всё до копейки рассчитано, сколько на машину истратить, сколько на подарки и развлечения?

 

Ольга грустная осталась лежать с книжкой в руках на пароходе, а мы, опьянённые редкой удачливостью, поехали покупать машины.

 

Что я могу вам сказать, дорогие мои, о том, как надо выбирать дизельный (строго-настрого предписанный к покупке мужем - судовым механиком в целях хищений в мелких размерах для сугубо личного использования солярки, простите, христаради, дизельного топлива) двигатель? А ничего! Потому что стажу моему водительскому было всего три года, эксплуатировала я только двигатель карбюраторный, а как работает двигатель дизельный могла знать, только если вспоминала, как за время круиза мы с замиранием сердец прислушивались к работе главного пароходного двигателя, потому как был прецедент по поводу его отказа. А это грозило на просторах, когда что до одного берега, что до другого – рукой подать в течении суток быстрого хода, по меньшей мере, нарушением сна и аппетита.

 

Выбрала я машину, а за неё хозяин, пожилой японец, просит на 500 зеленых американских рублей больше, чем бы мне хотелось заплатить. Мне, почему-то всегда, когда надо платить, хочется, чтобы сумма была значительно меньше. Это у меня одной такая ерунда? Поэтому я люблю базар. Там я оттачиваю своё мастерство в искусстве говорить много, витиевато, пространно и очень убедительно.

 

Японец попался крепкий, как кремень. Наташка, после первых полчаса, поняла, что это надолго и всерьёз, присела в кресло с журнальчиком и расслабилась. Я, собрав весь свой талант использования мимики лица и языка жестов, потому как японец мало по-русски, а я вообще никак в японском и английском, продолжала настаивать на том, что машина уже не такая и свежая, что двигатель работает не так ровно, вот тут немножко поцарапано, а фара слегка затуманена. Короче, после того, как мы с японцем на двоих выпили пачку какого-то чудодейственного обезболивающего лекарства( моя голова болела после водки, солнца, торга, ему и торга хватило, слабаку), он сдался, за моё обаяние(я так думаю) одарив меня ещё и комплектом резины.

 

Вы думаете, что я действительно видела все эти недостатки в машине? Данебожемой! Я включила магнитофон, посмотрела качество белого кружева чехлов на сидениях, и машина меня саму купила с потрохами. Но, как говорится, дело принципа. Так ведь я ни капли не прогадала. Двигатель оказался «песней». Вот что значит, создать первое впечатление. Это не только среди людей работает.

 

После обеда я была свободна, как ветер и, вообще, до окончания стоянки судна в японском порту. Наташа отложила покупку машин на утро следующего дня, ей их надо было купить не одну, как мне, а несколько. Она серьёзно занималась автомобильным бизнесом.

 

Пошли мы смотреть японские магазины. Шоппинг я не люблю, но осмотреть визуально предложенный ассортимент всегда готова. Тем более, что японцы для нас, русских женщин ростом свыше полутора метров, не шьют. У них таких лекал нет.

 

Почему бы и не прогуляться по городу, принадлежащему незнакомой доселе иностранной державе? Учитывая, что для меня это была первая в жизни заграница, мой организм превратился в слух, зрение и повышенное внимание.

 

Я не переставала удивляться чистоте улиц, запаху лилий в общественных, абсолютно бесплатных, расположенных на каждом, обозреваемом издалека, углу туалетах, бережному отношению к растениям, вежливости водителей, которые начинали тормозить за двести метров до перекрёстка, если замечали , как ты, просто чисто механически, оглянулся и ещё даже не решил, надо ли тебе на другую сторону улицы. Детям, одетым в школьную, удобную в носке форму, обязательно в одинаковую для всех обувь, без всяких выкрутасов, дающую возможность за целый день не устать ногам. Мы их назвали в шутку «говнодавами». Такие широконосые ботинки, в которые можно прыгнуть с печки.

 

А ещё заметила, что японцы любят наши русские цветы «анютины глазки». Огромное количество вазонов из камня с буйством красок, оттенков, видов мною также обожаемых растений. Я за это к ним прониклась. В смысле, к японцам. И за бережное и нежное отношение к старикам. Лежат себе на скамеечках чистенькие такие, ухоженные, спят после обеда возле специально организованной для малообеспеченных бесплатной столовой. Никто их за плечо не трясёт, потому что «не положено».

 

Ни разу за трое суток нахождения на территории города, обладая внешностью и ростом, сильно отличным от внешности и роста, характерного для коренного населения страны, к нам никто не подошёл, чтобы поинтересоваться, а есть ли у нас законное основание тут «прохлаждаться»!

 

В закусочной, где мы решили избавиться от чувства подкравшегося незаметно голода, кухня от зала отгорожена прозрачным стеклом. Это даёт возможность наблюдать, в каких условиях готовится пища, которую ты собираешься съесть. Там, за стеклом, я впервые увидела очень высокого и красивого японца. Он жарил мясо с кровью. Настоящий мужчина за настоящим мужским занятием! Наташка меня не разочаровала, предположив, что он полукровка. За поеданием мяса мы поспорили, чья кровь была подмешана. Я была за русскую, а она, изменница родины, стояла на стороне английской.

 

После прогулки мы вернулись на пароход и сразу нарвались на капитана, который практически накинулся с упрёками, что он нас тут заждался совсем, потому что приготовил культурную программу, а осуществить без нашего непосредственного в ней участия, не имеет никакой возможности. Короче, мы должны молниеносно собраться и следовать за ним. Ой, да «нищему собраться, только подпоясаться», учитывая мои быстрые сборы в круиз.

 

И мы рванули осуществлять «культурную программу». Для этого надо было зайти в находящийся неподалёку офис, где нас ждал представитель японской фирмы, занимающейся покупкой ежа, а потом идти в ресторан, принимая его же предложение.

 

Хотите про японский офис? Это жильё и работа в одном флаконе. Приходишь, снимешь обувь, надеваешь тапочки. Нет, сейчас ты попадаешь не в дом, ты приходишь в ОФИС. Домой заявляешься, я думаю, когда приползаешь из ресторана пьяный. И всё равно, надеваешь тапочки… Может, поэтому они все такие маленькие. Или живут так, потому что такие маленькие…

 

А теперь о ресторане. Туда приходят не развлекаться! Туда приходят ужинать. Не могу точно сказать, все ли добропорядочные японцы там были с женами, но что с женщинами – это точно. А посередине зала на сцене русские девочки танцевали слегка приватные танцы. Это у них такой ужин, где вместо телевизионного сопровождения, когда друг другу сказать нечего за ритуалом принятия пищи - живая картинка. А может они на сон грядущий таким образом потенцию восстанавливают? Я не знаю! Только одни сплошные предположения. Можете себе представить, чтобы я такой вопрос задала японцу на его родном языке?

 

Зато выучила сразу, как на английском звучит интимное слово «муж», которое японец несколько раз произносил в разных вариациях голоса, меняя окраску возгласа то вопросом, то утверждением, то сомнением. Так он видимо выяснял устойчивость нашего с Наташкой семейного положения.

 

В японском ресторане не принято петь, танцевать, устраивать скандалы, семейные и нет, сцены. То, чем они там занимаются, мы значительно дешевле можем сотворить, не покидая стен собственного дома, и для этого большая компания не нужна. Нам широта аудитории важна для куража. Выпил, закусил, начинаешь к себе прислушиваться. Тишина. Опять выпил, закусил… Снова прислушиваешься. Как только прислушиваться перестаёшь, значит пришёл кураж.

 

Попробовали мы за счёт фирмы французское вино, экзотически, по нашим понятиям , приготовленные морепродукты, большею частью выловленные российскими моряками, и решили, что здесь нам совсем не место. Не по-нашему это, так бездарно тратить время своего досуга. Программа грозила стать слишком культурной. Прислушивайся после такого количества вина, не прислушивайся, кураж на такую приманку не ловится.

 

Прихватив с собою японца, пусть учится, как надо тратить свободное от работы время, мы переместились в увеселительное заведение, которое облюбовали наши соотечественники. А там почти весь экипаж нашего судна, свободный от вахты! И весело!

 

Мы с удовольствием присоединились ко всеобщему веселью. Для полноты ощущений не хватало немного алкоголя. У японцев есть очень вкусные, их собственного производства, ягодные вина, при первом взгляде на маркировку, состав продукта и содержания алкоголя, обманчиво безобидные. Вот их дегустацией мы и занялись, не давая никакого шанса, сопровождающему нас японцу пропустить хоть один тост за дружбу и сотрудничество, за мир во всём мире, за любовь, невзирая на межнациональные конфликты из-за принадлежности Курильских островов, за женщин стоя. Потом пошло за то чтобы всегда стоял и деньги были и «выпейте за меня, вам – всё равно, а мне – приятно!»

 

Пока заведение не закроется, русский человек домой не пойдёт ни за какие деньги! А как же « на посошок» в присутствии уборщицы с тряпкой на выходе? У японцев принцип таких заведений – работать до последнего посетителя. Вы можете мне ответить на вопрос: « Когда закроется такое заведение при наличии посетителей, имеющих российское гражданство?» Правильно! Когда закончатся наличные!

 

Они у нас закончились в шесть часа утра по-японски и в четыре по-нашему, по – дальневосточному.

 

Шесть утра, светлеет, нежный, полупрозрачный сон, сознание, ожидающее звук будильника… И громкая песня на незнакомом японскому обывательскому слуху языке! Отсутствие наличности в кармане для продолжения банкета, ничего не меняет в отношении существования куража. У него сущность такая- то не дождёшься никак, то не прогонишь…

 

Мы провожали взглядом уходящего домой японца. Вспомните мой любимый мультик «Жил был пёс». Там волк уходит пьяный и сытый, загребая кривыми лапами снег, не разбирая дороги. Вот! Я стояла и представляла, как он будет искать ногами, держась за стену, свои маленькие уютные тапочки. Пусть бы уже лёг у порога. Им так можно, у их порога чисто…

 

Открываю глаза оттого, что кто-то громко кричит, что привезли приобретённые вчера машины и хозяевам желательно получить ключи. Смотрю на часы. Уже проспала завтрак, обед, если так продолжать, то запросто просплю ужин. Надо идти забирать ключи, если моя «ласточка» есть среди вновь прибывших для погрузки на борт машинёшек. Наташки в каюте нет. Смутно вспоминаю, что утром она трясла меня за плечо и предлагала составить ей компанию. Я, наверное, отказалась? А может согласилась и не успела собраться?

 

Быстро одеваюсь, умываюсь, делаю лицо и волосы и выхожу на палубу. На парапете стоят наши парни. Один из них, тыкая пальцем в моё приобретение, кричит: « А это чьи дрова?» Если бы я была в лучшем состоянии своей загулявшей вчера не на шутку души, вцепилась бы в лицо за такие слова всеми десятью острыми ногтями. А у самой в голове смутные сомнения по поводу того, резво ли скачет моя кобылка, потому что вчера я точно её не объезжала.

 

Спускаюсь молча, беру ключи, сажусь в салон, привычно поворачиваю ключ в замке зажигания. Можно расслабиться, двигатель ровно урчит. Салон в идеальном порядке. Магнитола по прежнему работает, доставляя слуху огромное удовольствие своим стереозвучанием. Кнопки, в назначении которых я уже разобралась, действуют. Проверила в багажнике « презент» - четыре колеса. На месте. А теперь можно немного прокатиться, чтобы услышать, живая ли ходовка. Всё оказалось замечательным. Можно смело отдавать ключи старпому для осуществления погрузки, оформлять на таможне документы и стать опять свободной, как ветер.

 

Я не знаю, как у вас, а у нас в России закон такой, кто поил накануне, тому с утра и опохмелять. Ну и что, что уже давно обед прошёл! Это правило действует на все последующие сутки! Да никто и не собирался, как, впоследствии, оказалось, отступать от данного правила.

 

Тут и Наталья подоспела, осуществив выполнение некоторых заказов, и готова была продолжить экскурсию по местам вчерашней славы. Пошли мы втроём, тем же составом, вычеркнув заранее из списка, может умершего уже от передозировки алкоголем, японца, полдничать, а заодно завтракать и обедать.

 

Посетить решили шведский стол. Да вы и сами, наверное, знаете, что это за штука такая. Оплачиваешь в зависимости от того, сколько различных блюд ты сможешь осилить, а ешь - сколько влезет. Мы оплатили три. Дают три тарелки. Если просишь чистую, надо доплачивать. Тарелочки небольшЕнькие такие. Не по аппетиту! Хочется и то попробовать и это. Ну, когда майонезные салаты там, то ещё ничего. А вот десерт на такую тарелку не положишь. Доплачивать?! Да низачтонасвете! Сгрузили в одну тарелку, всё, что не влезло или не понравилось, протёрли салфеткой, вот вам и прибор столовый для десерта. Не, мы - не жадные, мы - домовитые!

 

Поправив здоровье, посетили Арбат местного значения. Только у ленивых градоуправителей нет в наше время своего чисто пешеходного переулка. В этом прекрасном гостеприимном городе он был даже накрыт прозрачным стеклом, в целях защитить гуляющих от дождя. Они перестарались, надо сказать. Свежего воздуха, необходимого для нашего специфического состояния, явно недоставало. Зато можно разуться и прилечь на широкую скамейку, и никто слова не скажет!

 

Заглянули мы в плане осуществления культурного мероприятия в пару магазинов, зазывающих на распродажу почти за даром, где всего за сто японских коричневатых рублей можно купить любую вещь. Ну и что с того, что она в соседнем магазине стоит дешевле? Поковыряйся, может именно сегодня твой день, и ты найдёшь то, что напротив будет намного дороже. Нет! Только не сегодня! Решила я и ушла полежать на скамейку, скинув рядом босоножки, которые в интимном соприкосновении с обнажённой недальновидно кожей, обезобразили её водянистыми волдырями.

 

И тут подошли к нашей скамейке две русские девушки и предложили купить поттер, наперебой расхваливая его преимущества и предлагая совершенно смехотворную цену. Слушайте, я экономная, конечно, хозяйка, но на тот момент не стала бы таскать даже подаренную бандуру на три литра воды.

 

Это ничем не примечательное событие, произошедшее с нами в тот день, заставило меня посмотреть на моего соседа и капитана в одном лице другими глазами. Я этот исторически важный момент благополучно продремала. Оказалось впоследствии, что эти русские девочки с того самого кордебалета, который нам посчастливилось видеть в японском ресторане накануне. Мы с Наташкой их естественно не запомнили и никогда бы в жизни не узнали.

 

Да какая женщина может запомнить другую женщину, если та не посягает на честь и достоинство находящегося рядом с первой мужчины( вы меня поняли, я очень на это надеюсь, если накануне не злоупотребляли, конечно)?

 

А наш капитан их узнал, отвёл в сторону, расспросил о житье – бытье, почему, собственно, они, работая как каторжные, каждый вечер, вдруг распродают собственное имущество.

Оказалось, что их ипрессарио держит этот танцевальный коллектив из столицы нашей родины на хлебе и воде, делая, как говорят в России, немалые бабки. Языка они не знают, до окончания контракта из Японии выехать не могут, а кушать хочется, поэтому им приходится распродавать гостиничное имущество.

 

Пригласил он этих девчонок в ближайшее кафе, накормил до отвала и дал с собой денег. Наташка видела, как он, провожая, совал в их руки смятые денежные купюры, и мне вечером рассказала. Если честно, я его очень за это зауважала, простила в один миг его безмерную любовь к спиртному и поклялась сама и взяла клятву с Наташки, что мы будем скрашивать каждый его ужин, пока наши ноги не ступят на дальневосточную землю. Обязательства мы с честью выполнили!

 

Сойдя на берег « вразвалочку», как тот матрос из широко- известной многим поколениям советских и уже не очень людей песни, очень старалась не дышать на встречающего меня с покупкой мужа. Я не представляю себе, если бы он не смог приехать, чтобы мне пришлось съесть такого, чтобы без необратимых для моего водительского удостоверения последствий появилась возможность преодолеть самостоятельно три поста ГАИ.

 

Выход напрашивался сам собою – проглотить свой собственный желудок, стараясь ни в коем случае при этом его никоим образом не повредить!

 

На этой оптимистичной ноте позвольте, дорогие мои, закончить это растянувшееся во времени и в интернетном пространстве повествование.