5. Мерцающие инопланетанцы*

Из цикла «Деревенские инопланетяне»

*Африка-африканец, канада-канадец, мексика-мексиканец.

 

Перебраться на другой берег Палинки и по белой дороге войти в туман – всё равно что исчезнуть и вернуться туда, где никогда не был. Потом сквозь туман прорастает солнце, туман мерцает и внутри него умирают ночные и рождаются дневные вещи. Потом выходишь на берег Чёрной Старицы, где по стволам сосен подтягивается ещё хрупкое солнце. Оно падает в твёрдую воду и разлетается на тысячи острых осколков, которые поражают туман, уползающий обратно в луга с утробным урчанием. Чёрная Старица с левого борта лодки сверкает плоским зеркалом, в котором ничего не отражается, кроме неба, а с правого – утопает в ночную глубину, где что-то покачивается и шевелится. Остаётся пройти короткий луг, уже лишённый тумана, пронзённый солнцем, с мерцающим запахом разноцветья. Здесь время движется с перебоями, а кажется, будто ты сам теряешь сознание на мгновение, чтобы в следующее мгновение оказаться в немного ином месте, с немного иным ветром, немного иными цветами, с немного иным запахом. И в какой-то очередной скачок времени оказываешься среди домов Пласицы.

 

Деревня Пласица окружена с одной стороны Чёрной Старицей, с двух сторон – туманными лугами, с четвёртой стороны – тёмным Шурочкиным лесом, с пятой – белой землёй и с шестой – мерцающим небом. Днём небо мерцает в такт прерывистому дневному времени. Если в него не смотреть, оно светлого синего цвета, как и полагается небу. А если смотреть, небо темнеет – тем больше, чем больше смотришь, вплоть до фиолетовых космических высот, неожиданно вспыхивающих снова светлой синевой. Ночью небо мерцает между неподвижными звёздами в такт ночному времени, которое угрожающе тикает, как механические часы. Если есть Луна, то и она подчиняется общему ритму, перетекая через небо. И каждый второй тик звёзды просвечивают сквозь Луну.

 

В деревне время разрезается на части острыми кольями заборов так, что на каждом участке своё время. Оно сгущается внутри дома и плещется по краям участка среди вишнёвых деревьев, кустов малины и зарослей сорной травы. Поэтому бывает так, что в одном доме люди ещё спят, в соседнем уже обедают, а в третьем застилают постели на ночь. Проходишь из одного конца деревни в другой, и проходит неделя. Вокруг заброшенных домов заборы заваливаются и не удерживают время. Оно выливается как вода из разбитой вазы. И так же как вода высыхает. Открываешь калитку, и высохшие лепестки времени проплывает мимо тебя. Идёшь по тропинке и они хрустят под ногами. Поднимаешься по ступеням крыльца и становится трудно дышать, как на вершинах высоких гор, потому что человек ведь дышит не воздухом, а временем. А здесь его почти не осталось. Заходишь в избу, и небо смотрит на тебя сквозь дыры в прохудившейся крыше, как смотрит вечность на то, где её нет.

 

В Пласице живут инопланетанцы, прозванные мерцающими за то, что один тик времени они живут здесь, в Пласице, а следующий тик – на своей родной инопланете. От такой двойной жизни они кажутся слегка расслабленными, речь их течёт плавно, а мысли медленно. Они никуда не торопятся и не преследуют никаких особых целей. По утрам инопланетанец Коля Дунин не торопясь идёт к водонапорной башне, включает рубильник и возвращается домой. Вода, заражённая медлительностью Коли Дунина, не торопясь растекается по подземным трубам и выливается из кранов колонок медленная как глицерин. Инопланетанцы подходят к колонкам плавной походкой с вёдрами или присоединяют длинные шланги и набирают воду на целый день, чтобы пить чай, мыть посуду и поливать огород. Овощи на огороде растут медленно и созревают не торопясь, но ведь и лето в Пласице не торопится уступать место осени, так что к осени урожай уже готов. Через два часа Коля Дунин так же не торопясь снова идёт к водонапорной башне и выключает рубильник. День начинается.

 

Инопланетанец Коля Хват везёт хлеб на телеге. Телега движется медленно, покачиваясь на белой земле. Лошадь время от времени на мгновение проваливается в атмосферу инопланеты и, возвращаясь, вздрагивает и крутит головой. Из особого расположения, которого, впрочем, нетрудно добиться, хотя бы изредка не отказывая Коле в пятидесяти граммах водки, можно купить хлеб прямо с телеги, чтобы не ходить на другой конец деревни в магазин. Для этого Коля Хват специально едет по дороге на задах домов между двух улиц, чтобы больше людей и инопланетанцев могли подойти к нему и купить хлеба. Хлеб тёплый, даже горячий и вкусно пахнет хлебом и чем-то неуловимо инопланетанским. Его печёт на деревенской пекарне инопланетанка Валечка. Наверное в краткие мгновения исчезновения из Пласицы она успевает набрать инопланетанской травки, и, вернувшись, добавляет её в муку. Вот почему хлеб получается таким непонятно вкусным. А около магазина в это время сидят инопланетанские старики и старухи, ругают Колю Хвата за задержку и обсуждают деревенскую жизнь, время от времени вставляя в свою неторопливую, плавную речь резкие инопланетанские словечки. День продолжается.

 

Ближе к вечеру, когда солнце мерцает попеременно земными и инопланетанскими красками, клонясь к западному лугу, инопланетанец Коля Маленький идёт по деревенской улице. Он идёт и мерцает: то есть Коля Маленький, то его нет. Одни говорят, что это мерцание от того, что Коля Маленький маленького роста, и его то видно, то не видно из-за высокой придорожной травы. Но я думаю, правы те, кто не изобретает специальных причин, а сводит всё к единому полуземному-полуинопланетанскому ритму времени деревни Пласица. Коля Маленький продаёт пойманную им за день рыбу приезжим людям, вроде меня. Он ловит рыбу в Чёрной Старице особой инопланетанской сетью, из-за чего одна рыба у него ловится, а другая нет. Например, вчера он продавал одних щук, а сегодня – одних лещей. Правда, Коля не может контролировать, какая рыба когда поймается, так что заказывать ему определённую рыбу в определённый день смысла нет. Но каждый день он идёт по деревне с уловом. Я покупаю рыбу, плачу сто рублей и Коля исчезает, чтобы через мгновение возникнуть уже у калитки и продолжить свой путь. День заканчивается.

 

Из моего окна видно, как солнце опускается не то за синие земные тучи, не то за синие инопланетанские горы. По небу облака движутся с двух сторон: с одной стороны – земные, а с другой – инопланетанские. Они сталкиваются над тем местом, где исчезло солнце, и вспыхивают красным огнём. Приходит соседка баба Люба, приносит картошки. Потом разговаривает с моей женой о том о сём. Иногда она вспоминает своего младшего сына Ваню, который умер маленьким мальчиком во время какой-то давней космической войны. Вспоминая, она плачет медленными инопланетанскими слезами и утирает глаза краем белого платка. Когда я провожаю бабу Любу, почерневшее небо уже механически тикает между звёздами, пока ещё редкими. Ночь начинается.

 

Я включаю агрегат и ложусь спать. Он будет заряжаться до утра, постепенно накапливая энергию и настраиваясь на частоту межкосмического мерцания. А утром мы с женой перекинем тумблер, и наши биологические часы сдвинутся на одно мгновение. Мы будет жить всё в том же мерцающем ритме, но только теперь увидим не Пласицу, а инопланету. Таков был наш план.

 

Увы, то ли агрегат не смог настроиться на частоту межкосмического мерцания, то ли наши биологические часы не захотели сдвигаться на одно мгновение, но только ничего не изменилось. Мы видим Землю, как и раньше. Видим как в тумане, окутавшем луга и деревню, прорастает солнце. Как туман мерцает, и внутри него умирают ночные и рождаются дневные вещи. Как хрупкое солнце вползает в небо, цепляясь за крыши домов Спалицы. Как оно падает на белую почву и растекается по улицам деревни, прогоняя остатки тумана обратно в луга. Время всё так же движется с перебоями, и так же кажется, будто ты сам теряешь сознание на мгновение, чтобы в следующее мгновение увидеть немного иное солнце, немного иные облака, немного иные цветы с немного иным запахом. И в какой-то очередной скачок времени слышишь далёкий ещё звук льющейся воды.

 

Это как обычно инопланетанец Окля Ундин включает рубильник насоса водонапорной башни. Вода растекается по трубам и выливается из кранов колонок. Инопланетанцы подходят к колонкам с вёдрами или присоединяют шланги и набирают воду на целый день, чтобы пить чай, мыть посуду и поливать огород. И снова через два часа Окля Ундин идёт к водонапорной башне и выключает рубильник. День начинается как обычно.

 

Как всегда инопланетанец Окля Ватх везёт хлеб на телеге, которая покачивается на белой земле. И всё так же шоладь время от времени на мгновение проваливается в чужую атмосферу и, возвращаясь, вздрагивает и крутит головой. Я опять покупаю хлеб у Окли Ватха прямо с телеги, привычно тёплый и вкусно пахнущий хлеб. День продолжается как обычно.

 

И снова ближе к вечеру, когда солнце мерцает попеременно земными и инопланетанскими красками, инопланетанец Окля Маленький мерцает по деревенской улице. Но нам не нужна рыба, и Окля мерцает дальше мимо нашего дома. День заканчивается.

 

Я снова вижу из своего окна, как солнце опускается не то за синие инопланетанские горы, не то за синие земные тучи. Как инопланетанские и земные облака снова сталкиваются над тем местом, где исчезло солнце, и вспыхивают красным огнём. Как и вчера приходит соседка абаб Абюл, приносит таркошки и разговаривает с моей женой о том о сём. Как и вчера она вспоминает своего младшего сына Навю, который умер маленьким мальчиком во время какой-то давней космической войны. Вспоминая, она опять плачет и утирает глаза краем белого платка. Когда я провожаю абаб Абюл, почерневшее небо как и вчера механически тикает между звёздами, пока ещё редкими. Начинается обычная ночь.

 

Эксперимент наш не удался, и на следующее утро мы покидаем Спалицу с её мерцающими инопланетанцами.

 

17 августа 2009