Что хочет автор. Литературные конкурсы

Я лежу на своей кровати и смотрю на дверь, которая вот-вот должна открыться. Мои руки скрестились на груди, сжимая холодные рукояти пистолетов. В ноздри так и пробивается этот смрад… Запах гниющей плоти - он ни с чем не сравнится. Комнату давно заполнила безмерная темнота, которая могла свести с ума… Лежать и ждать, когда придут за тобой они – чем не худшее наказание.

Десять минут назад я совершил самую главную ошибку в своей жизни – я попался. Эти твари заметили меня и начали бежать за мной. У меня были пистолеты, но патронов на всех ублюдков не хватило бы, трать я даже по одной пуле на четверых. Их были сотни. Город просто кишит ими. Они по всюду.

Я на несколько секунд закрыл глаза.

А ведь все из-за каких-то собак…

… Они забрели в наш город в начале июля. Через неделю по телевидению начали передавать о том, что в разных городах страны множество людей становилось жертвами бешеных собак. “Держитесь от них как можно дальше” – говорили с экранов люди, - “они очень опасны”. Велся отстрел обезумевших животных, но это ни к чему не приводило. Правительство умалчивало о том, что происходило с покусанными людьми, а зря… Очень зря. Тогда можно было что-то предпринять, а сейчас было поздно. Слишком поздно. Люди с космической скорость обращались в это… Сначала человек чувствовал легкую головную боль, которая прогрессировала, потом его начинало рвать, а лицо покрывалось красными пятнами, после чего изо рта начинала идти пена и… Через несколько минут на ноги вставал уже совсем не человек, а монстр, у которого одна цель – человеческая плоть. Спросите, откуда я все это знаю? Меня угораздило вернуться домой как раз, когда моя жена каталась по полу и визжала, а потом встала и накинулась на меня. Я видел ее глаза… Они были переполнены ненавистью ко мне.

Катенька, я тебя люблю больше жизни, подумал я и поцеловал пистолет, на рукояти которого красовались три золотых распятия. От воспоминаний по моей щеке медленно покатилась слеза, которую я быстро смахнул.

Они близко, я чувствую. Дверь они уже доламывают и скоро пройдут внутрь. Я отчетливо слышал рычание, сопение и визжание этих существ.

Я поцеловал оба пистолета, которые вот уже как два года спасают мне жизнь. Фирма Labrettix делала прекрасные пистолеты: ствол 18х3, а рукоять 8х5. Прекрасно сидит в руке. По три распятия на каждой рукояти… Классика. Включил свой эмпэтри-плеер. В наушниках заиграла мелодичная песня моей любимой Evanescence.

How can you see into my eyes

Like open doors?

Leading you down into my core

Where I've become so numb.

Чего они ждут?

Мо руки напряглись, а сердце заработало чуть быстрее. Так всегда бывает перед хорошей дракой.

Without a soul

My spirit's sleeping somewhere cold

Until you find it there and lead it back… home..

Бам! Бам! БАМ!

Wake me up.

Wake me up inside.

Дверь разнесло в щепки от натиска тех, кого мне так не хочется называть противным словом зомби. Я резко встал и всадил пулю в лоб первому из них, а потом второму и третьему…

I can't wake up.

Wake me up inside.

Save me.

Подойдя к двери, я в прыжках ударил нескольких из них ногами в лицо, от чего они отлетели на несколько метров.

Call my name and save me from the dark.

Wake me up.

Bid my blood to run.

Я быстро поднялся и вновь продолжил стрелять в них. Мне нужен был проход к балкону. Один из зомби попытался прыгнуть на меня, но я быстро увернулся, держа у подбородка дула пистолетов, после чего вновь продолжил решетить эту нечисть.

I can't wake up.

Before I come undone.

Так продолжаться больше не может, понял я и быстро прикрепил пучок пластида на стену и, застрелив несколько зомби у прохода на балкон, выпрыгнул через стекло на улицу. Осколки стекла приятно царапали меня…

Save me.

Save me from the nothing I've become

Скрестив руки на груди, я синхронно засунул пистолеты в кобуры. Жгучий ветер приятно ласкал мою лысую голову, а моя испачканная в крови белая рубаха подрагивал под натиском воздуха. Нас обучали тому, как правильно прыгать со зданий такой высоты и при этом ничего себе не сломать. Все движения должны быть синхронными, чтобы вес тела не смещался ни в лево, ни в право, а перед приземлением сжаться в клубок и податься вперед, после чего резко ударить рукой в землю. Получится так, будто сделаешь безобидное сальто на батуте, а приземлишься на четвереньки, упираясь рукой в землю, чтобы вестибулярный аппарат находился в покое первые пять секунд. В умелых руках этот трюк работает безотказно.

Я приземлился и тотчас сфокусировал свое внимание на травинке, находившейся передо мной. Мое сердце бешено колотилось, а белая рубаха насквозь вымокла от пота.

Встал. Огляделся. По близости зомби не было.

Быстрым движением я достал из левого кармана рубашки маленький пульт дистанционного управления.

- Я сжег дом, чтобы показать тебе свет, - перефразировал я слова песни и нажал на кнопку.

Позади меня раздался оглушительный взрыв. Я слышал, как визжали они. Кроме них, никого в доме не было. Пока я забегал в подъезд, я расклеил в нем множество зарядов пластида и уже не важно: сорвали они его, съели… Этого заряда хватило чтобы взорвать целый дом.

Я повернулся к дому лицом, чтобы насладиться своим творением. Меня переполняли смешанные чувства: с одной стороны я прожил в этом стареньком пятиэтажном доме с самого рождения, жил в нем с Катериной… Но с другой стороны, видеть разлетающиеся кишки и остальные части тела этих отродьев было лучшей наградой.

Превосходно, подумал я и улыбнулся.

Оставаться у наполовину разрушенного и горящего дома было не безопасно, поскольку эти твари всегда сбегаются на свет. Стоило мне отойти от дома, как сотовый телефон в моем кармане завибрировал. Я нажал на кнопку стоп у плеера.

- Алло, - сказал я.

Это был Глеб. Я сразу узнал его прерывистое дыхание…

- Слушай, Хит, мне срочно нужна твоя помощь.

Он вновь назвал меня Хит. Наверное, я никогда не привыкну к этому прозвищу. Меня так прозвали, потому что внешность моя очень походила на внешность персонажа компьютерной игры Хитмэна, который был прирожденным убийцей, а я всего лишь спецназовцем…

- Они засекли тебя?

- Да, - ответил он, - я пытался украсть несколько упаковок таблеток для “Плайсмена” из аптеки, но попался. Света…

- Как она? – спросил я.

- Ты сам прекрасно знаешь. Она начинает видеть свет, ПОНИМАЕШЬ? СВЕТ! - перешел на крик он.

Я понимаю…

Светлану укусили за левое плечо во время стычки с… зомби. Глеб был не виноват. Кто знал, что они устроят засаду? Эти твари начинают мыслить. Пускай очень примитивно, но мыслить….

- Где ты сейчас?

- На Проезде Матросова, дом 2.

- Патроны есть?

- Обижаешь.

- Скоро буду, - сказал я и перешел на бег, - держитесь как можно дольше.

На улице было как всегда темно. Теперь было темно везде. Электричества не было, а день уже не сменял царицу ночь. Теперь балом правила ночь и что, черт возьми делать, когда тех, кого ты так сильно любишь почти не осталось, а патроны с космической скоростью кончаются? Выход один – бежать.

Плеер начал играть другую песню, но я его не слушал. Из кустов на меня выпрыгнул… мертвяк, но я резким ударом в лицо свалил его и пусти пулю в лоб. Огляделся. Их поблизости нет. Вытащил обойму. В одном пистолете патроны вовсе закончились, а в другом осталось всего два.

- Черт, - выругался я.

Что делать? Патронов у меня при себе нет, а до убежища Глеба мне может не хватить двух патронов. Хотя, почему может? Мне их не хватит, это точно! Рядом живет только…Сергей. Yes! У него должны быть патроны.

Я набрал номер Сергея и снял наушники. Через несколько секунд услышал утомительно длинные гудки. Один… Два… Три…

- Алло, - ответили мне.

- Серег, - почти закричал я от радости, - это я.

- Здорово, Хит – сказал он.

И этот туда же!

- Чего хотел? – спросил он меня, после чего я услышал выстрел.

- Что там у тебя?

- Да, в канализации развелось слишком много шестиножек. Дак, что ты хотел?

Шестиножками называли мутирующих пауков и тараканов, которые раз в десять увеличились в размере и имели большое количество ног (явно больше шести), что позволяло им очень быстро передвигаться.

- Мне нужны патроны. У тебя есть?

- Для твоих пистолетов валяется несколько коробок, - ответил Сергей. - Приходи. Ты знаешь где меня найти.

Снова гудки.

Я вновь огляделся по сторонам. Зомби медленно подходили к разрушенному дому, чтобы посмотреть на огонь. Хорошо, что я стоял у кустов и успел укрыться от них, иначе сейчас я мог бы быть замеченным.

Вся эта ситуация с появлением зомби очень изменила Сергея. Еще совсем недавно он был главным гитаристом в рок - группе 7 Stories For You (7 Историй Для Тебя) , а теперь вместе со своими ребятами обосновались в канализации и нещадно отстреливают мутирующих тварей. Говорят, что люди не меняются. Чушь. Человек, так же как и любое другое животное, подстраивается под окружающую среду, и если на кону его жизнь, то он способен сделать все, чтобы ее сохранить.

Я одел наушники. В плеере играла песня группы Fall Out Boy “Немного Меньше Шестнадцати Свечей, Немного Больше “Прикоснись Ко Мне””. Мелодичный голос запел: “Я признаюсь, я запутался, бросая “извините”, как ты вокруг, и я знаю – ты одеваешься. Эй, парень, ты никогда не жил этим…” Мне всегда нравилось переводить эту песню.

К сожалению, времени наслаждаться музыкой не было. Меня ждал Глеб. Он надеется на меня. Я не могу его подвести. Он мой друг, а друзей не бросают даже во время войны.

Мне нужно было найти канализационный люк. Минуты две я выискивал его в кромешной темноте, но мои попытки были тщетны. Вдруг меня осенило! Я вспомнил, что на дороге, которая находилась от меня в метрах сорока, был люк. Мой взгляд устремился на дорогу. Вот сука! По дороге шло примерно с десяток полуживых тварей. Две мои последние пули против кучи мертвяков – бой будет явно не в мою пользу.

В наушниках продолжали играть задорные Fall Out Boy:

Она сказала, она сказала, она сказала: “Почему ты просто не бросишь мертвого?”

Я представил девушку Глеба, которая бьется в судорогах и пытается выговорить простое “помогите”, но вместо этого из ее рта выходит пена. Времени мало… Очень мало.

Ладони мои сошлись вместе и поднялись к подбородку. Я прочитал молитву, после чего достал пистолеты, один из которых был без патронов, и изо всех сил бросился к дороге.

… Рисково.

Знаю…

… Два патрона.

Примерно пятнадцать мертвяков…

…Всего два.

Слишком рисково.

Один против толпы.

Слишком…

В плеере начали петь ребята из группы My Chemical Romance, которые говорили “Спасибо тебе за яд”. Под эту песню бежалось очень легко. Я уже почти подбежал к люку, но один из последних мертвяков стоял на нем и обгладывал чью-то руку. Кому-то повезло меньше, чем мне, понял я. Выбора у меня не было, и я обоими ногами ударил его в затылок. Зомби повалился на своих собратьев, а я резко вцепился пальцами в круглый металлический диск, который не желал мне поддаваться и словно на зло мне будто врос в асфальт. Зомби (как же я ненавижу это слово!) начали подходить ко мне.

Давай! Давай же!

Крышка люка поддалась и я схватил ее пальцами, после чего отодвинул. Мертвяки обступили меня. Кто-то из них схватил меня за ногу и потащил. Я выстрелил в толпу и попал. Ходячий мертвец завыл. Я начал отбиваться ногами и отползать. На миг я посмотрел в глаза одного из них. В них читалась только ненависть и жажда. Жажда человеческой свежей плоти. Я отполз чуть дальше и провалился куда-то. Помню, что летел секунд восемь, а потом резкая боль и черный занавес.

* * *

- Братуха, ты жив? – спросил меня кто-то.

Я медленно открыл глаза и увидел склонившегося надо мной Сергея. На лоб мне что-то капало. Кажется, я лежал в луже.

- Давай лучше так, - сказал парень, стоявший позади меня, и помог мне встать. Голова немного кружилась и в то же время жутко болела. Мне дали понюхать ватку пропитанную чем-то непонятным. Я сделал вдох и тут же мне в ноздри ударил резкий и неприятный запах спирта.

- Ты в порядке? – спросил Сергей. – Идти сможешь?

- Смогу, - ответил я.

Мне подали мои пистолеты и плеер, который, как ни странно, не пострадал. Мужчин, которые были с Сергеем, я узнал. Это была его группа: басист Андрей (который был высоким и довольно-таки крупным молодым человеком; лицо его напоминало задумчивого Шварценнегера), гитарист Дима (чья внешность была немного непонятной с первого взгляда: бледное лицо, на котором остались прыщи с переходного возраста и плотное телосложение) и барабанщик Максим (который сильно походил на невысокого брюнета Сергея, а отличали его лишь длинные светло-русые волосы). Все они были под завязку напичканы оружием и патронами.

- А что хоть было-то? – спросил я, приходя в себя.

- Ты свалился в канализационный люк, - ответил Андрей. – Летел ты не долго, но вот при приземлении ударился головой вот об это (он ударил ногой небольшую трубу).

Я огляделся. Раньше я думал, что только в американских фильмах канализации – это здоровенные коридоры с минимумом труб и максимумом слизи и крыс. Я ошибался. Канализация, в которой был я, ничем не отличалась от тех, которые показывают в недорогих американских боевиках: такая же темная, с вечно снующими под ногами крысами.

- А зомби? – вспомнил я.

- Один из них свалился за тобой, но приземлился на череп и, как видишь (Сергей показал мне на трупа).

- Сколько сейчас времени? – спросил я, вспомнив о Глебе.

- 11.30

- Я еще могу успеть.

- Куда?

- Глебу нужна помощь. Он сейчас заперт в общежитии вместе со своей Светой, которая инфицирована.

- Почему он ее не пристрелит и не свалит от туда?

- Сереж, любовь - сложная штука.

- Ладно, мы с тобой! Другу надо помочь.

Мне выдали патроны, которыми я тут же зарядил свои пистолеты, несколько зарядов пластида и фонарь.

Мы шли долго. Обычно по канализациям шляется (как рассказывал Сергей) много бешеных тварей, но за мое тридцатиминутное пребывание под землей мы никого не встретили. По подсчетам ребят мы должны выйти у парка “Нефтяник”. Повернув в очередной раз на право, я вдруг остановился.

- Что случилось? – спросил меня Андрей.

- Разве вы не чувствуете?

- Чего не чувствуем? – спросил Дима.

Все остановились.

- Этот запах…

Я достал свои пистолеты и кивком скомандовал сделать то же самое ребятам. Мы все стояли не двигаясь. Я прислушивался к тишине. Вдруг я резко развернулся и пригнулся, что спасло мою голову от удара шипованного щупальца. К моим ногам быстро начали подбегать шестиножки. Десятки. Нет. Сотни. Их было так много, что исчислению эти твари не поддавались. Я откатился назад и начал стрелять по тем, кто подбегал близко. Позади шестиножек полз их главарь, чье туловище было человеческим, а ноги и руки были большими шипованными щупальцами. Он был настолько омерзителен, что смотреть на него я долго не мог.

- Серег, - закричал я. – Патронов на всех хватит?

- А-а-а-а, - орал писклявым голосом главарь.

- Не думаю, - ответил мне Сергей.

Шестиножки продолжали наступать. Я отстреливал их с той скоростью, с которой мог, но этого явно было не достаточно.

- Подождите-ка! – сказал Максим и вышел вперед. В руке он держал какую-то большую и длинную палку, а за спиной у него был… Огнетушитель.

- Жги, Макс! – крикнул ему я и отошел на безопасное расстояние.

- Будет жарко, - сказал он и надел очки.

Огромное пламя просто поглотило подходивших шестиножек, от чего они дико завизжали. Макс начал подходить к ним ближе и беспощадно сжигать этих ползучих тварей. С каждой секундой визг был все сильнее и, казалось, что он может перейти на ультразвук. Когда Максим дожег последних, его сильно ударило шипастым щупальцем главаря, от чего он отлетел к стене и упал на трубу. Я подошел ближе и начал всаживать пулю за пулей в лицо мутанта, а в ответ он начал сильно размахивать щупальцами. Достреляв обе обоймы, я вытащил из пояса заряд пластида и, разбежавшись, запихнул его главорю в рот, после чего оттолкнулся от него ногами и, отлетев на приличное расстояние (хорошо, что ноги были очень сильными), нажал на кнопку. Голову мутанта разорвало на сотни маленьких кусочков, а меня и Сережину банду забрызгало зеленой кровью.

Кряхтя, я поднялся и направился к Максиму, которого уже обступили ребята.

- Как ты? – спросил я.

- Жить буду, - ответил он, держась за правую руку.

- Его ранило в руку щупальцем, - сказал Дима.

- Хорошо, что у этих тварей заразна только слюна… - сказал Андрей. – Щупальца не должны быть заразны. Хотя…

Я вспомнил про время. В любой момент организм Светы мог сдаться…

Сергей повернулся ко мне и сказал:

- Ты лучше иди без нас. Мы должны проследить, чтобы с Максом ничего не случилось. Мы сможем только проводить тебя, после чего нам нужно будет вернуться в убежище.

- Хорошо.

Мне и в самом деле будет легче без ребят, пускай и один из них мой давний друг. Просто мне в одиночку всегда работалось легче.

Как и обещали, меня проводили до люка Л-7, который и выходил к парку “Нефтяник”. Пришло время прощаться, а я это ненавижу.

- Удачи тебе, - сказал Сергей и пожал мне руку. – Передавай Глебу от нас привет.

- Спасибо вам, - сказал я.

Ребята лишь кивнули в ответ, развернулись и ушли.

Немного постояв, я подошел к лестнице, ведущей к выходу.

* * *

Я осторожно вылез, огляделся и медленно задвинул люк на место. На улице шел снег. Мягкими и маленькими хлопьями он спускался с неба, садясь на землю. Холода, который обычно бывает при снеге, я не чувствовал. Поблизости мертвяков не было. Подойдя ко входу в парк, я остановился. На меня нахлынуло много воспоминаний: именно в парке мы обычно встречались с друзьями, весело качались на качелях, которые потом спили какие-то сволочи; именно в парке мы впервые неумело знакомились с девченками; в парке я готовился ко всем своим соревнованиям по боксу. Парк с глупым названием “Нефтяник” я всегда считал лучшим местом в городе. Сейчас он был разрушен и заброшен: все металлические конструкции повалены и погнуты; летнее кофе, которое когда-то было темно-зеленого цвета, уже давно сожжено, но между тем уверенно продолжало стоять… Моего любимого места больше не было. Теперь “Нефтяник” напоминал кладбище, но вот только трупы лежали и разлагались прямо на земле. За всей чередой воспоминаний я не заметил, как ко мне из глубины темного парка начали двигаться мертвяки. Они шли, на удивление мне, медленно, но уверенно. Фонарь, висевший над ними, медленно мерцал. Двое из этой “компании” доедали нечто похожее на собаку. Собака это была или нет, мне проверять не очень то хотелось. Зрелище это было настолько омерзительным, что я просто развернулся и побежал к аптеке. Бежать пришлось очень осторожно, поскольку до меня доносились непонятно откуда странные звуки, похожие на сопение и урчание. Я подбежал к дороге. Она, как и все дороги этого города (да и, наверное, уже всей страны), была пустынной. Лишь снег беспокоил ее, нежно ложась на нее и растворяясь на фоне темноты. Зрелище это было столь прекрасным, что я чуть не пропустил удар в затылок от зомби. Хорошо, что слух мой никогда еще меня не подводил, и я услышал шорох, издаваемый мертвяком. Пригнулся. Руки сразу скользнули к пистолетам. Развернулся и в сидячем положении застрелил ублюдка. Мертвяк упал на землю и забился в судорогах.

- Эта пуля для моего Валентина, а эта боль для тебя, - прошептал я и убрал пистолеты.

Эти строчки всегда мне нравились. Не знаю, больше в них правды или пафоса. Для меня это сейчас было не очень-то и важно. Для выживших людей в этом проклятом городе стоял только один вопрос – как выжить? Все мы рано или поздно умрем, но мне хочется оттянуть этот момент на куда более позднюю дату, причем умирать от зубов этих гниющих тварей мне совсем не хочется.

Я поднялся. Аптека находилась от меня ровно в тридцати метрах. Как ни странно, но табличка над входом горела, но только последние две буквы “КА” повисли на проводах и слегка мерцали. Полноценно горела надпись: “АПТЕ…”. Мертвяк еще подрагивал позади меня. Меня это начало сильно раздражать, и я повернулся к нему. Он протягивал мне свою правую руку и смотрел на меня своими давно умершими стеклянными глазами.

- Иди к черту, - сказал я и всадил ему в лоб две пули.

Зомби перестал дрожать.

В кармане моих брюк завибрировал телефон.

Глеб?

Я угадал.

- Дружище, ты где? – говорил он с явным беспокойством. Голос его дрожал.

- Ей хуже?

- ДА!

Она на удивление долго держится. Не у каждого сейчас встречается такой выносливый организм. Моей Кате хватило часа для обращения в…

- Я стою напротив аптеки, - сказал я, - напомни, что нужно для “Плайсмена”?

- Э-э-э, - замешкался он, - аспирин, фезам в капсулах, валерьянка в таблетках и минеральная вода.

- На каком ты этаже?

- Я на девятом.

- Ты далеко взобрался. Держись, я скоро буду.

Я убрал мобильный телефон и бросился бежать к аптеке. Подбежав к двери, я огляделся. Мертвяков не было. На самой двери были следы от крови. Я дернул дверь на себя. Заперто. Дернул еще. То же самое. Толкнул от себя, и дверь поддалась. Внутри было темно. Я прошел к полке с жаропонижающими препаратами. По пути мне встретились два лежащих рядом трупа с оторванными головами (не знал, что голова самая вкусная часть тела) и окровавленная бита, которой, видимо, отбивались ныне покойные. Я нашел полку, на которой был аспирин и тут же схватил его. Позади себя я услышал какое-то шуршание. Я достал из пояса фонарик и посветил на то место, откуда доносился звук. Свет фонаря заскользил по полкам, пока не нашел сидящего на четвереньках мертвяка, обгладывающего человеческую голову. Он обернулся на свет, встал и с криком бросился на меня. Стрелять сейчас было рискованно. Слишком громко, это раз и я не собрал все таблетки, чтобы дать деру, это два. Я начал высматривать другое оружие и через секунду обнаружил ту самую биту, которая лежала рядом с трупом. Всего четыре шага… Кинулся к ней. Мертвяк рычал изо всех сил и подбежал уже совсем близко… Бам! Резкий удар битой в грудную клетку заставил его отлететь на кассовый аппарат, а потом он и вовсе свалился за прилавок.

- Вот это да, - сказал я негромко.

Мертвяк не подавал признаков жизни. Ни шипения, ни шуршания…

Из-за прилавка негромко заиграла музыка (видимо, когда он падал за прилавок, то задел магнитофон). Я остановился. До меня доносилось: “…я…я возвращаюсь, нас похоронят живьем, ты знаешь, Pere-Lacheise ”, а потом заиграл проигрыш : “Убить тебя или любить тебя… ”.

Я нашел фезам, а потом и валерьянку в таблетках. Полка с минералкой стояла у кассы. Подходя к ней, я запнулся о лежащего на полу крупного мужчину с оторванной головой и выругался. На мужчине был надет длинный черный плащ с большими карманами по бокам. Я посмотрел на свой пояс, который уже был под завязку набит и решил, как бы это некрасиво не выглядело, взять себе этот плащ. Я перекрестил то, что осталось от мужчины и, сняв с него плащ, одел его на себя. Оказался в самый раз. Даже странно… Я рассовал таблетки по корманам, а минералку, которую я взял с полки с противозачаточными (как она там оказалась – этого я не знаю) сунул в нагрудный карман. Все, все медикаменты у меня. Я подошел к прилавку, за которым валялся мертвяк, и всадил ему пулю в лоб.

Выйдя на улицу, я сразу почувствовал аромат морозной свежести. Я сделал вдох. Тяжелый морозный воздух пробился через ноздри и осел в легких. Убрав руки в карманы, я обнаружил там не только таблетки, но и еще что-то. Я достал потрепанную бумажку и подошел под светящееся слово “АПТЕ”. В моих руках была фотография восьми-девяти летней девочки, одетой в темно-зеленое платьице, которая весело улыбалась и обнимала своего плюшевого мишку. Мило. У нас с Катей детей не было. Мы только начали планировать, но тут началось это… Я перевернул фотографию. На обороте была надпись: “Дорогой дочке Насте в день рождения”. Дети – это цветы жизни. Они украшают ее и привносят в нее смысл, который иногда теряется под кипами рабочих бумаг… Сложив фотографию пополам, я убрал ее в карман.

Насколько я помнил, проезд Матросова был прошлым адресом Глеба. Он жил там до того как переехал на Гагарина. Дом 2… Вспомнил. Изо всех сил я бросился бежать прочь от аптеки. Сначала прямо, потом налево, снова прямо и направо… На бегу я включил плеер. Заиграла песня группы Animal Джаz:

Я опасаюсь будет хуже, чем могло бы быть

Мне говорят что все что нужно – жить, жить, жить…

А я пью из неизбежности, из небытия

И если выбирать то нежность лучше чем яд…

Пробегая мимо кофе “Вечер” (точнее, пробегал мимо того, что от него осталось: две стены, где на входной двери одной из них висела табличка: “Извините, мы закрыты”), я увидел дерущихся между собой мертвяков. Они вцепились друг в друга и с громким рычанием катались по земле. Одежда их, как и многих других мертвяков, давно превратилась в лохмотья. Сейчас уже не поймешь, что именно надето на дерущейся паре.

Ты не услышишь, но я тоже буду там…

Я пробежал мимо. До дома, в котором находился Глеб, оставалось шагов триста. Не слишком уж мало, если учитывать, что зомби снуют здесь и там в поисках человеческой плоти.

На майских крышах, читая по губам

Может не достоин, но некому решать

Но нас только двое, только двое…

Эта песня была наделена какой-то обреченностью и в тоже время давала надежду на лучшее. Меня отличало от лирического героя этих строк то, что я был один и надеяться сейчас мог только на себя. Сесть на диван с другом перед телевизором казалось уже не реальным… Теперь много чего не реально. Здесь нет ничего, чему учили нас в школе: ни математики, которую с пеной у рта преподают во всех учебных заведениях, ни русского языка, в место которого теперь на улицах слышно только рычание и сопение проклятых зомби, ни Лермонтова с Пушкиным, имена которых за долгие школьные годы начали отвращение… Где все это? Всего этого нет. Есть только факт – ИХ становится больше, а НАС все меньше и меньше. Все, чему нас когда то учили кануло в историю, но вот только теперь ее некому записать. Дай бог выжить и все… Продержаться до следующего дня, который больше не встречает нас солнечными лучами – вместо них темнота, которая повсюду.

Нас двое, нас… ты и я… ты и джаз…

Я выбежал на дорогу и почти перебежал ее, как вдруг меня ослепило светом фар. Это была легковая машина. Вроде Лада. Она наметилась на меня и со всей скорости… Я быстро подпрыгнул, оттолкнулся ногами от кабины и сделал сальто в воздухе, машинально доставая пистолеты. Приземлился на ноги и развернулся. Машину виляло по дороге. Видимо кто-то слишком сильно хотел выжить… Мне было жаль этого человека, поскольку впереди дорога заканчивалась, и начинался огороженный большим металлическим забором сектор стройки.

Я услышал позади себя рычание. Это были они. Они бежали ко мне. Видимо, их привлек свет фар. Примерно десять мертвяков. Я резко развернулся и побежал.

Проезд Матросова 2... Проезд Матросова..., повторял я про себя.

Песня в плеере сменилась. Снова заиграла Evanescence с песней “Tourniquet”. Мне всегда нравилась эта группа. Просто потрясающий голос, который растворяет в себе и погружает в мечты, и отличные музыканты, которые, на мой взгляд, играют просто блестяще. Мертвякам было меня не догнать, я слишком в хорошей форме. Сказываются годы тренировок. А меня еще не хотели отдавать в секцию бокса… Если бы они знали, что сейчас именно это умение спасает мне жизнь, то говорили бы тогда совсем по другому. Хотя, никто не знал, что ТАК получится.

Я выбежал к Первому дому. Это Первый из трех домов. Завернул на лево. Второй дом. Я бегу изо всех сил. Оба дома были похожи на друг друга, как близнецы: оба большие и серые, и безумно пустые. Наконец в поле зрения появился Третий дом. Его дом.

Я достал мобильник и снял один наушник. Номер Глеба был первым в списке. Гудки шли утомительно медленно.

- Я у твоего дома, - как только он взял трубку, сказал я, - скинь мне веревку.

- О’кей, - ответил он и повесил трубку.

У входа в дом бессмысленно бродили зомби. В подъезде мельтешили какие-то тени. Видимо, они хотели пройти, но что-то им мешало. Бьюсь об заклад их там не больше полу сотни и они пытаются взять этаж штурмом, но ничего не получается. Да, ничего. Глеб не из тех, кто просто сдается. Я уверен, он что-нибудь придумал.

Я оббежал дом и завернул за угол. Зомби продолжали бежать за мной и к ним еще присоединились те, которые стояли у подъезда. Все это было прекрасно видно мне из-за угла.

Ну, дружище, где же ты? Где твоя сраная веревка?...

Зомби были уже в десяти… девяти.. восьми метрах от меня.

Внезапно передо мной появляется веревка с крюком, в котором был пояс. Я одел его, присоединил крюк к обоим своим поясам (это чтобы уж наверняка) и дернул. Никакой реакции. Зомби были в четырех метрах. Я дернул сильнее. Снова ничего. Я всадил пули в лоб первым пяти зомби, после чего резко подлетел вверх. Глеб тянул меня к себе. Пролетая этажи, я видел рожи мертвяков, которые вдавились в стекло и смотрели стеклянными и в то же время агрессивными глазами на меня.

* * *

Глеб оказался не на девятом этаже. Он оказался выше – на крыше.

Я зацепился руками за карниз, как вдруг чья-то сильна рука просто выдернула меня. Это был Глеб. Он помог мне встать на ноги и отряхнуться. Выключил плеер. Скорее всего он вытаскивал меня вручную, поскольку никаких специальных установок я на крыше не обнаружил. За его спиной я тут же увидел Свету. Она была единственной девушкой, которую он любил по-настоящему. Они сошлись взглядами в клубе, и я понял – они будут в месте. Не нужно быть хорошим психологом, чтобы разглядеть любовь с первого взгляда.

Света лежала на спине, укрытая теплым одеялом и пускала слюни, а из глаз ее тоненькими струйками текла кровь. Еще чуть-чуть и я мог бы опоздать… Еще чуть-чуть…

- Спасибо, что пришел, - сказал он.

- Как она? – спросил я.

Мы подошли к Свете.

- С каждой минутой все хуже, - ответил он, - еще чуть-чуть и ты…

- Мог бы не успеть, - перехватил я и достал таблетки с минералкой.

Он трясущимися руками вырвал у меня таблетки и начал их распаковывать, но потом посмотрел на меня виноватым взглядом и сказал:

- Прости, я весь на нервах.

- Ничего.

Ничего, дружище, ничего…

- Что ты делаешь? – спросил я, когда Глеб открыл минералку и начал в нее добавлять порошок из капсул фезама и растертую валерьянку.

- Неужели ты никогда не видел, как готовят “Плайсмен” ?

Чего только я в своей гребаной жизни не повидал, но вот как готовят “Плайсмен” я и в самом деле не знал. На то время как Катя начала “обращаться” я не знал даже, что есть такое слово “Плайсмен”. Черт.

Глеб растер аспирин и валерьянку, достал из капсул фезама порошок. Все это перемешал на своей ладони пальцем и очень аккуратно начал высыпать все это в горлышко бутылки с минеральной водой. Вода помутнела и зашипела. Света застонала. Стон ее говорил о том, что ей сейчас крайне плохо. В нашем распоряжении были секунды. Глеб закрыл бутылку крышкой и слегка потряс, после чего аккуратно открыл. Вода продолжала шипеть. Глеб склонился над Светой, а я приподнял ее. Выглядела она очень хреново: бледное лицо, покрасневшие глаза, и вытекающие изо рта слюни. Ее организм боролся с инфекцией. Любой другой на ее месте уже давно ходил вместе со стадом, но только не она… Света боролась. Глеб очень аккуратно приоткрыл ей рот и начал вливать “Плайсмен”. Тело ее затряслось, но я держал ее своими руками. Вода начала стекать по подбородку. Она не глотала.

- Мать твою, - выругался Глеб, - глотай!

Я нажал ей на грудь, и она поперхнулась. Глеб продолжал поить ее “Плайсменом”. На этот раз он глотала. Допив бутылку, она закрыла глаза и издала нечто похожее на “ибо”, скорее всего сокращенное от “спасибо”.

- Ты уверен, что эта штука сработает? – спросил я.

Глеб укрыл Свету одеялом и сказал:

- Будем надеяться.

Внезапно я услышал какой-то треск и рычание. Понять, доносилось это с улицы или с этажа, я не смог. Почему Глеб забрался на крышу? У него было много оружия. Почему?

- Как тебе удается их сдерживать? – спросил я вместо: ”Какого черта ты делаешь на крыше?”.

- Я завалил восьмой и девятый этажи мебелью, - спокойно ответил он, смотря на уснувшую Светлану, - и, скорее всего, эти твари уже прошли к девятому…

Я посмотрел на небо. За все пребывание на крыше я так и не посмотрел на небо. Красиво. Спокойное небо было усеяно маленькими крупинками горящих заезд. Говорят, что звезды, это когда-то умершие планеты. А вдруг и наша планета обречена? Больше нет правительства, нет солдат… Теперь человек – это собственная боевая единица, которая бьется лишь за свое выживание. Другого выбора нет. Те, кто говорит, что выбор есть всегда, жестоко ошибаются. Иногда его просто нет… Теперь почти ничего нет. Умрет ли наша планета? О грустном думать сейчас не хотелось.

- Она просыпается, - сказал Глеб и ударил меня по руке.

Светлана и в самом деле очнулась. Она окинула нас непонимающим взглядом и попыталась встать, но ее тут же вырвало. Глеб подбежал к ней и, держа за плечи, посмотрел ей в глаза. Лишь по глазам можно определить заражен человек или нет.

Ты рискуешь, брат. Сильно рискуешь…

Мой пистолет был наготове. Я мог прострелить Свете голову в любую секунду.

- Она в порядке, - крикнул мне Глеб.

- Слава Богу, - прошептал я и убрал оружие в кобуру.

Свету шатало. Глеб накинул ей на плечи теплое одеяло и обнял. Я знал, что он сильно радовался ее выздоровлению, и я радовался вместе с ним. Хоть кто-то сохранил любимого человека…

Я услышал громкий стук. Видимо они пробивались. Огляделся. В метрах трех от меня лежал дробовик. Я скользнул к нему и сразу же выстрелил в лицо прорвавшемуся на крышу мертвяку. Голова его разлетелась, а кровь и мозги попали в лицо стоящему за ним мертвяку, от чего он зажмурился и через секунду тоже получил дробью в лоб. Я подошел к проему, через который следовал выход в подъезд, из которого они выползли, и кинул внутрь два квадратика пластида. Отошел.

- Глеб, надо уходить, - сказал я ему, - причем срочно.

Мертвяки высыпали на крышу, словно подарки из мешка Деда Мороза. Я нажал на кнопку. Кто-то завизжал. Звук взрыва был приглушен. Видимо, заряд провалился на этаж ниже.

- Нужно УХОДИТЬ, - заорал я, отстреливая наступавших зомби.

Они чувствуют людей, чувствуют страх и беспомощность перед количеством. Трое против нескольких сотен – перевес явно не в нашу пользу.

Я слышал, как Глеб шептал Свете: “Я люблю тебя… Я буду с тобой вечно…”

- Уходим, мать твою! - орал я.

Они подходили.

Я кинулся в толпу и начал дробовиком разбивать головы мертвым. Позади себя я услышал крик. Кричал не Глеб… Подкравшийся сзади мертвяк укусил Свету за ногу. Черт. Сука! Глеб изо всех сил отстреливал тварей из Калашникова, но их было больше. На такой случай у меня было достойное оружие, но вот только воспользоваться я им мог всего один раз. Я вспомнил, что у меня в поясе была световая бомба, которая способна убить всех мертвяков в радиусе пятидесяти метров. Ударив ногой в лицо одному из них, я достал круглую желтую бомбу, которая была размером с теннисный мячик, и развернулся к Глебу. Он кивнул, и я быстро нажал на боковую кнопку бомбы и зажмурился. Ослепительная вспышка озарила крышу и заставила всех зомби упасть замертво. Они просто упали словно роботы, у которых одновременно сели батарейки.

Я подошел к Глебу, переступая через трупы, и, взяв его за плечи, прохрипел:

- Нужно уходить.

Он не слышал меня. Он смотрел на Свету, которая свернулась клубком и билась в судорогах. Инфекция на этот раз действовала быстрее.

- Нужно уходить, - твердо повторил я, - скоро придет гораздо больше и…

- Я без нее не пойду, - резко ответил он.

Что?

- Ты что несешь? – заорал я, и тут же получил удар по лицу.

Глеб уверенно смотрел мне в глаза. Я понял, что без нее он не уйдет.

- Прости, - сказал он.

Глеб извинялся не за удар, а за свой благородный, но очень глупый поступок.

Я подошел к нему и пожал руку, после чего обнял.

- Прощай, брат.

- Ты только не забывай своего старого друга.

Глеб своим поступком обрек себя на смерть, и он сам прекрасно понимал это, но любовь оказалась сильнее рассудка. Жаль. Очень жаль…

Я подошел к поясу, одел его и прицепил к нему крюк.

- Скоро свидимся, - с кривой улыбкой на лице сказал я и прыгнул навстречу темноте.

Пока я летел, то услышал позади себя несколько выстрелов. Не знаю, кому они предназначались, мертвякам или им самим… Наверное, это навсегда останется для меня загадкой.

* * *

Я шел по пустырю, который находился за домом Глеба. Ветер нежно ласкал меня, а снег мягко ложился на плечи. В центре пустыря одиноко стояли длинные качели, которые медленно раскачивал ветер. Одиночество. Теперь оно было повсюду: в домах, на улице и дорогах. Одиночество… В плеере играла Земфира с песней “Мы разбиваемся”. Спокойный голос солистки и медленная фортепьянная музыка успокаивали меня.

- Земля разбивается пополам, сотри меня… - подпевал я.

Куда идти? Что делать дальше? Зарядка на мобильнике села. Я посмотрел на небо. Посоветуй мне что-нибудь. В ответ тишина. Наверное, Он уже забыл о таких созданиях, как люди. Из оружия у меня осталось всего два пистолета с полными обоймами. Это означало, что у меня в распоряжении ровно двадцать четыре патрона.

Вздох сожаления на губах

Зависли в неправильных городах...

Не меньше, ни больше. Ровно двадцать четыре.

Мы, наверное, уже давно обречены на смерть, подумал я. Динозавры вымерли и мы вымрем… Но пока существуют такие как я - надежда есть…

Ровно двадцать четыре…

От автора.

В рассказе использованы тексты песен и названия групп:

Evanescence – Bring Me To Life

Fall Out Boy - A Little Less Sixteen Candles, A Little More “Touch Me”

My Chemical Romance – Thank You For The Venom

Jane Air – Pere-Lacheise

Animal Джаz – Двое