Об этом человеке я впервые узнал примерно в восьми-девятилетнем возрасте, когда в мои руки попала книжка «Русские силачи». Со страниц книги смотрел на меня былинный богатырь Дядя Ваня Лебедев. И уж совсем в ту пору мне было невдомек, что жили мы тогда с ним почти рядом, в послевоенном Свердловске, и я наверняка мог видеть его.

 

Да, так случилось, что конец своей яркой, насыщенной событиями и интересными встречами жизни он провел в нашем городе.

 

Дядю Ваню в начале ХХ века знала, без всякого преувеличения, вся Россия. О нем писали такие замечательные люди, как М. Горький, В. Маяковский, В. Катаев. Вот, например, что писал последний в своей автобиографической повести «Разбитая жизнь, или Волшебный Рог Оберона», – рассказывая о чемпионате борцов в Одессе:

 

«Дядя Ваня вызывал борцов с присоединением некоторых сочных характеристик и подробностей – «Чемпион мира волжский богатырь Иван Заикин, бросивший на лопатки в Саратове до тех пор никем непобедимого красавца из Царства Польского, прославленного богатыря Пытлясинского, который с тех пор, потрясенный горем, перестал участвовать в чемпионатах и удалился в частную жизнь, открыв в Одессе гимнастическую школу для недоразвитых подростков!..»

 

– А где сейчас находится Лурих Первый? – спрашивал кто-нибудь, свесившись с перил галерки.

 

– Лурих Первый – торжественно возвещал Дядя Ваня, расхаживая в своих сапогах по ковру, – Лурих Первый, чемпион мира, не имевший никогда ни одного поражения и получивший за красоту ног «Гран-при» на всемирной Парижской выставке, скончался пять лет тому назад у себя на родине от неумеренного употребления горячих напитков при отсутствии холодных закусок!

 

Он был большой остряк, этот Дядя Ваня по фамилии Лебедев, и охотно отвечал на вопросы публики».

 

Многие города России с нетерпением ожидали приезда борцовского цирка под руководством легендарного Дяди Вани, билеты раскупались заранее, ведь в составе борцов были такие корифеи, как Иван Поддубный, Иван Заикин, Кристап Вейланд-Шульц (кстати сказать, долгие годы проживший в Свердловске и скончавшийся в возрасте 102 лет в 1987 году) и многие другие знаменитости.

 

Организатор этих чемпионатов Иван Владимирович Лебедев родился в Петербурге. В своей автобиографии, названной им «Записки счастливца» он пишет: «Мне повезло – я родился незаконнорожденным».

 

Не правда ли, почти как у мальчика Мотла из повести Шолом-Алейхема: «Мне хорошо, я – сирота!». Мое сравнение сделано не случайно. С героями Шолом-Алейхема Ваню Лебедева связывает еврейское происхождение.

 

Его дед, Антон Циммерман, крещеный еврей из Германии, крупный юрист, был приглашен Александром II в качестве профессора финансового права в Императорское училище правоведения и имел чин тайного советника.

 

Правоведом был и его отец, Владимир Антонович Циммерман.

 

Мать нашего героя была продавщицей в булочной.

 

Брак родителей Вани в силу бросающегося в глаза мезальянса зарегистрирован не был, и поэтому 8 мая 1879 года в метрической книге Андреевского собора Петербурга появилась запись: «У мещанки девицы Евлампии Богдановой, она же Лебедева, родился незаконнорожденный сын Иоанн»

 

«После того, как я появился на свет, – пишет И.В. Лебедев, – мать и отец виделись очень редко. Иногда два-три раза в год он заезжал к нам на несколько минут.

 

Сыновних чувств к отцу я не питал никогда, но с течением времени стал относиться к нему более доброжелательно. В сущности, если бы он женился на моей маме, вряд ли брак этот был бы счастлив: слишком велика была разница в культуре. А на то, чтобы жениться для «покрытия греха» полюбившей его девушки и чтобы избавить ребенка от позорной кички, на это был способен в то время далеко не всякий»

 

Учился Ваня в Седьмой Санкт-Петербургской гимназии, очень любил литературу. В старших классах увлекся атлетизмом и достиг в этом больших успехов.

 

Придя записываться в кружок основателя русской тяжелой атлетики Владимира Францевича Краевского в 1896 году, он сразу же установил рекорд клуба, выжав правой рукой двухпудовую гирю 23 раза. В клубе он познакомился с сильнейшими русскими и зарубежными спортсменами и со многими сохранил дружеские отношения на долгие годы.

 

Позднее, поступив в Петербургский университет, юный студент организовал в нем «Курсы атлетики и физического развития». Он даже получал жалованье вместе с преподавателями, и его звали «профессором атлетики».

 

Помимо ярко выраженных спортивных талантов, Иван Владимирович обладал несомненными артистическими данными, что позволило ему работать в театре.

 

В 1905 году, соединив эти способности воедино, он организовал первый парад борцов в Петербурге.

 

А дальше началась кочевая жизнь. В каких только городах не побывали борцы, объединенные организаторским талантом Дяди Вани. Зрителям всегда казалось, что после сегодняшнего представления самое-самое интересное состоится завтра вечером, и назавтра цирк наполнялся до краев.

 

Борцы у Дяди Вани были личностями незаурядными. Вспоминая об одном из них, Георге Лурихе, Иван Владимирович, в частности, пишет: «Лурих говорил на 12 языках, в том числе и на еврейском – это было ему нужно для городов Юго-западного края, где он уверял, что Георг Лурих – это его псевдоним, а по-настоящему он – Исидор Лурье».

 

Многие питомцы Ивана Владимировича стали известными борцами, чемпионами по «гамбургскому счету», и потому трудно переоценить его роль в развитии спортивной борьбы и тяжелой атлетики.

 

Дядя Ваня известен и как неутомимый популяризатор этих видов спорта. Его перу принадлежат такие труды, как «Сила и здоровье», Санкт-Петербург, 1914г., «Тяжелая атлетика», Петроград, 1916 , «Французская борьба», Саратов, 1925, «История профессиональной борьбы», Москва, 1928.

 

В 1912 году Иван Владимирович стал главным редактором журнала «Геркулес», выходившим в свет 1 раз в две недели тиражом 27 тысяч экземпляров.

 

Издание осуществлялось под девизом «Каждый человек может и должен стать сильным». Иван Владимирович лично вел рубрику «Сила и здоровье», в которой печатал комплексы упражнений с гантелями, гирями и штангой.

 

Во второй половине тридцатых годов судьба забросила И.В. Лебедева на Урал, сначала в Надеждинск (ныне Серов), а затем в Свердловск.

 

Готовя этот очерк, я старался разузнать побольше о жизни Ивана Владимировича в Свердловске. И тут оказалось, что многие из моих друзей старшего возраста хорошо помнят Дядю Ваню.

 

Так, Григорий Михайлович Некрич занимался под его руководством штангой. Фотография Дяди Вани висит в его квартире среди самых дорогих хозяину людей: «Он оказал на меня огромное влияние и был, по сути, моим вторым отцом. Иван Владимирович был исключительно доброжелательным и порядочным человеком. Помню, в частности, как он возмущался нараставшим в те годы антисемитизмом и говорил: «Не понимаю, как могут быть антисемиты в городе, где есть университет!»

 

В квартире Григория Михайловича я держал в руках огромный фотоальбом, который Дядя Ваня пополнял всю свою жизнь. В нем были собраны фотографии борцов, штангистов, силачей. Почти все фотографии были с теплыми дарственными надписями. Это была, по сути, фотоэнциклопедия российского и советского атлетизма.

 

Григорий Михайлович мечтал издать этот альбом, но внезапная смерть от сердечного приступа помешала осуществить это намерение.

 

Моя долголетняя сотрудница по научно-исследовательскому институту Элеонора Александровна Лебедева (однофамилица Дяди Вани) в сороковые годы училась в Свердловском театральном институте у супруги Ивана Владимировича – Ариадны Алексеевны Измайловой. Дядя Ваня после просмотра дипломного спектакля написал молодой выпускнице очень теплое письмо, в котором предрек ей удачную артистическую карьеру.

 

И хотя жизненные обстоятельства сложились по-иному, Элеонора Александровна до сих пор хранит письмо Ивана Владимировича как дорогую страницу своей театральной юности.

 

Поделился своими воспоминаниями и Народный артист России, мастер художественного слова Казимир Борисович Серебреник: «Я часто встречал Ивана Владимировича в филармонии. Коренастый, плотный, он любил что-нибудь рассказать интересное своим хорошо поставленным баритоном», – и артист с присущим ему мастерством тут же воспроизвел речь Ивана Владимировича.

 

А старейший уральский краевед, Рафаил Иосифович Рабинович, кстати, фанатичный любитель спорта, рассказал о Дяде Ване следующее: «В первый раз я увидел его где-то в 1917 году в Петрограде, как раз между двумя революциями. Он, как обычно, руководил парадом борцов. Второй раз я видел его в сороковых годах, он решал в редакции газеты «Уральский рабочий» какие-то свои дела. Это был старый, облысевший человек, значительно отличавшийся от того петроградского красавца».

 

В конце сороковых годов Дядя Ваня жил в выделенной ему небольшой комнатке близ спортивного зала ДСО «Локомотив». Там он и скончался в конце июля 1950 года, прожив 71 год.

 

В газете «Уральский рабочий» был напечатан скромный некролог об этом замечательном человеке. В 1960 году журнал «Советский цирк» опубликовал материал о Дяде Ване журналиста А. Ширая. Автор статьи, в частности, сокрушался о пропавших мемуарах Ивана Владимировича, которые старый атлет просил опубликовать только после смерти.

 

Записки Дяди Вани были напечатаны в журнале «Урал» в 1964 году (номера 8, 9, 10), подтвердив старую истину о том, что рукописи не горят.

 

… А я вспоминаю, как мы, пацаны, жившие всего в двух кварталах от спортзала «Локомотив», бегали под его огромные окна смотреть на тренирующихся борцов и штангистов и понимаю, что, несомненно, видел тогда Дядю Ваню, но сознательным очевидцем назвать себя, разумеется, не могу.