Юрий Star

 

Фантом сопротивления.

 

Глава 1. Предчувствие.

- Эй, молодой, красивый, давай погадаю. Не заворожу, всю правду расскажу, - с этими словами промышлявшая у станции метро Проспект ветеранов цыганка подошла к молодому человеку, покупавшему корм для рыб в специализированном киоске. Цыганка в упор смотрела на молодого человека, который от столь пристального взгляда смутился.

– Я вижу, что ты очень добрый человек. Если пожелаешь узнать свою судьбу, скажи мне. Я никогда не обманываю.

Молодой человек ничего не ответил. Он купил мотыля и собрался уже уходить, как вдруг опять увидел эту самую цыганку. Он знал, что за их так называемые гадания, приходится платить. Достав из кошелька деньги, он отложил один рубль с мелочью в правый карман брюк, положил кошелек с основными средствами в задний карман и решительным шагом направился к цыганке.

– Скажу, что вот есть рубль и все, больше нет. Хочешь, погадай, а нет, так до свидания. – Подумал он.

Подойдя к женщине, молодой человек кашлянул и, немного поежившись, произнес:

- А вы действительно можете рассказать о моем будущем?

Цыганка, в свою очередь, взглянув на молодого человека еще раз, сказала:

- Дай денег, сколько не жалко, положи их на этот платок и слушай.

Молодой человек повиновался. Он достал из кармана рубль и положил его поверх платка:

- Больше у меня кроме мелочи все равно ничего нет.

Цыганка завернула рубль в платок, дунула на него и сказала:

- У каждого человека есть своя миссия, но не все ее выполняют. Ты – избранный. Скоро придут большие перемены, и ты будешь очень нужен людям. Поступай только так, как тебе подскажет твое сердце. Тот, кто внутри тебя, сильнее того, кто снаружи. Помни это. Знай, что ты никогда не должен идти ни у кого на поводу, иначе ты потеряешь все. Ты попадешь в большой черный тоннель, из которого будет только один выход, и тебе надо будет его отыскать, чтобы не остаться в темноте навсегда. А больше я тебе ничего не скажу. И денег мне твоих не надо. Храни тебя Бог!

С этими словами цыганка развернула платок. Рубль не исчез, как предполагал молодой человек. Цыганка протянула ему деньги обратно и сказала:

- Семьдесят четыре рубля тридцать девять копеек, а с этим рублем – семьдесят пять рублей тридцать девять копеек.

Она повернулась и пошла прочь. Слезы лились по щекам цыганки сами собой. То, что она увидела в своем предсказании, заставило ее саму содрогнуться, поэтому она не могла взять эти деньги. Цыганка шла и плакала: она видела, как наяву, что пройдет совсем немного времени, и этот молодой человек, с которым она только что разговаривала, будет сражен пулей, выпущенной в него из винтовки. Она видела страшную картину: пуля разрывает голову человека в очках, а затем вонзается в голову этого парня, который только что спрашивал ее о своем будущем. Цыганка шла и молилась. Она много раз обманывала всяких простаков, буквально выуживая у них крупные суммы, но каждый раз это была игра. Это была ее работа, профессия, любимое дело. На этот раз все было по- другому, потому что все то, что она сказала , молодому человеку, было истинной правдой. Она точно знала, что все, что ей привиделось, сбудется в действительности.

Молодой человек стоял в растерянности.

– Дура сумасшедшая. – Решил он. – И денег не взяла.

Он достал кошелек и пересчитал деньги:

- Семьдесят четыре рубля тридцать девять копеек.

Добавив возвращенный рубль, он выдохнул:

- Семьдесят пять рублей тридцать девять копеек. Что за черт? Бред какой-то. Какая миссия? – подумал он, но спрашивать уже было не у кого. Цыганка исчезла. Все попытки отыскать ее в толпе прохожих успехом не увенчались. Молодой человек покрутился еще какое- то время у метро, потом, вздохнув, направился к своему дому. Вокруг суетились люди. Каждый из них был занят своими мыслями и делами, и никто не обращал внимания на молодого человека. Огромная страна стояла в бессмысленных очередях за самым необходимым.

А в этот день на Лубянке, на главной площади чекистского ведомства огромной страны, именуемой СССР, рухнула статуя главного чекиста всех времен, отца- основателя карающего меча партии Феликса Эдмундовича Дзержинского. Это событие транслировалось по всем телевизионным каналам страны советов и по всем основным каналам зарубежных государств. Именно тогда все ведомства самой некогда сильной силовой структуры стали распадаться, и бывшие чекисты остались не у дел. Неверие многих из них в социалистические идеалы предрешило их собственную судьбу. Вместе с сокращением Вооруженных Сил СССР произошло сокращение сотрудников аппарата КГБ.

Сокращенные люди повели себя по-разному: некоторые из них ушли в частные структуры, некоторые перешли на службу в другие ведомства, а некоторые из уволенных организовали собственные тогда малые предприятия, а потом товарищества и общества.

Все эти новоиспеченные структуры сразу же включились в процесс капитализации страны, а заодно и в процесс дележки бывшей государственной собственности, которая в старых условиях никогда не могла бы им принадлежать. Именно они сыграли не последнюю роль в развале огромной державы, именуемой СССР. Именно эти структуры участвовали в пропаганде всего того, что раньше было чуждо даже самым недостойным в стране советов. Именно эти люди, зарабатывая в сложившихся условиях миллионы долларов, готовили почву для владения будущей страной в полном объеме.

А в 1991 году СССР перестал существовать. Но все они просчитались в одном: на территории бывшего государства продолжали жить те, кого они обворовали. Эти люди тоже повели себя по- разному. Кто- то из них поверил новым властям, а кто- то нет. Кто- то из них смирился с процессами, разделившими страну на два лагеря: супербогатеев и всех остальных, которые в одночасье стали нищими и никому не нужными людьми, а кто- то смириться с этим попросту не смог. Власть и народ стали жить каждый своей жизнью. Новые вожди новой России мало заботились о собственном народе, но происходящие в стране события не волновать их совсем не могли. Любой человек хочет спокойной жизни, а если он дорвался до кормушки, то вряд ли захочет когда-нибудь лишиться возможности из нее питаться.

Призыв Президента России о том, чтобы субъекты федерации брали столько суверенитета, сколько захотят, был воспринят местными доморощенными князьками с большим воодушевлением, и наша страна опять стала трещать по швам, готовая развалиться в любой момент. Суверенитет некоторыми руководителями был воспринят, как полное отделение от России и полная самостоятельность. Если не остановить этот процесс, то могло произойти непоправимое: мы все просто могли ее потерять. Для сохранения страны был выбран наихудший вариант: внутренний военный конфликт. Малая победоносная война, как считали «наверху», должна была сплотить нацию и укрепить молодое государство с его еще недоразвитой демократией, напоминающей по большей части хаос и анархию.

Началась война в Чечне, которая пошла совсем по другому сценарию, чем планировалось. В ее жерле стали гибнуть простые российские парни. Раскол общества продолжался: богатые стали еще богаче, а бедные – беднее. Как говорится, кому война, а кому и мать родная. Из- за объективного ослабления всех силовых структур невозможно было грамотное решение любых вопросов. Ушедшие специалисты были заменены новыми людьми, менее грамотными и менее опытными, зато более тщеславными. Этим и объясняются многие просчеты в их деятельности. Именно этим объясняются многие провалы военных операций в Чеченской республике. В Чечню направлялись новые и новые подразделения, и казалось, что конца и края этой войне уже не будет никогда.

 

Глава 2. Боевая операция.

Есть прошлое, есть будущее и есть настоящее. Как поется в песне, есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь. Вот в этот миг все мы и живем. Нам не дано знать своего будущего. Оно всегда покрыто тайной. Но у любого человека есть надежда на будущее. Без нее нельзя. Мысль о будущем согревает нас в настоящем, а в критический момент она делает нас более ответственными и более собранными. Особенно это ощущаешь, когда попадаешь в боевую ситуацию.

Когда рота спецназа была десантирована в один из районов Чечни, в этом, в общем-то, ничего необычного не было. Самое обыкновенное задание для профессионалов: надо просто накрыть «духов» на их территории, предварительно их окружив. В общем, время «Ч», заданный квадрат и ребус из теории военных головоломок, который во что бы то ни стало необходимо решить.

Десантирование личного состава было произведено без эксцессов: никто даже не поцарапался. Парашюты свернули быстро. Рота собралась в районе сосредоточения даже раньше графика. В общем, все шло по плану. Командир сверил карту местности и дал команду на выход в район выполнения боевой задачи.

26 июня 1995 года. Очхой мартан. Будь она неладна эта местность. Ровно месяц прошел с тех пор, как здесь пропал без вести целый взвод гвардейской десантной дивизии. Капитан Сиверцев, командир роты спецназа, сразу же понял, что дело нечистое. Когда пропадает один или два бойца – это одно. Но когда пропадает целое подразделение – это уже вызывает определенные опасения даже у видавших виды профессионалов. Информация, которая дошла до подразделения буквально на следующий день, была весьма скудной. Последний раз взвод выходил на связь в 14.35 по московскому времени. Радист передал, что взвод столкнулся с крупным подразделением противника. По обрывкам его сообщений было понятно, что даже для бывалых солдат бой был очень горячим. Потом связь резко прервалась. Попытки выйти на связь с взводом десантников успехом не увенчались. Вертушка летала в тот район, но ничего обнаружено не было: целый взвод пропал, как в воду канул.

Позже похожий эпизод повторился с группой разведчиков. Этих профессионалов вообще никто не мог расколоть, а тут целое отделение «супер-бойцов» как корова языком слизала.

Эти факты стали повторяться с завидной периодичностью. Никто не мог предугадать, где, когда и по какому подразделению будет нанесен очередной удар, но удары наносились. Было такое ощущение, что кто-то играл с федералами в какую-то страшную и нелепую игру, только вот ценой каждой такой игры была смерть. Каждый раз пропадали люди, причем не какие-то мирные жители или те, кто приехал отстраивать Чечню вновь, а настоящие профессионалы, знатоки своего дела. Пропадать стали безо всякого следа. Террористические акты, которые имели место раньше и считались из рук вон выходящими, поблекли перед новыми. Сводки донесений и приказов под грифом «ДСП», что означает для служебного пользования, и под грифом «Совершенно секретно» сухо по-военному рассказывали о новых фактах исчезновения военнослужащих элитных подразделений.

Если раньше приказы в воинских частях слушались по принуждению и без особого интереса, то теперь все это стало походить на детективный сериал. Офицеры и прапорщики слушали новую информацию переполняемые разными чувствами на этот счет. Все стали понимать, что в любой ближайший день и в их воинской части, а то и в подразделении может произойти «ЧП», что их подразделение тоже будет вынуждено объявить розыск пропавших военнослужащих.

Во всех воинских частях, согласно последних приказов, были усилены меры безопасности. Количество постов и караулов удвоилось. В приграничных с Чечней районах и на территории республики в срочном порядке были усилены блокпосты. Военнослужащим запрещалось в одиночку покидать территорию воинских частей. Однако, не смотря на предпринятые меры, «ЧП» продолжали иметь место. Только если раньше о похищении военнослужащих узнавали по факту преступления, то теперь боевики изменили тактику. В подразделения, в которых стали совершаться подобные «ЧП», начали приходить так называемые предупреждения. Перед похищением военнослужащие стали получать черные метки: этакие круглые жетоны с изображенными на них черепом и костями. Получивший подобный жетон исчезал после этого в течение 24 часов. Его не могли спасти ни наличие оружия, ни местонахождение. Это был приговор. Можно представить, что творилось в душах тех, кто призван защищать мирных жителей. Военнослужащие стали поговаривать о нечистой силе, о дьяволе, ведь только ему под силу осуществлять подобное.

Статистика, говорят, вещь упрямая. Так вот, количество контрактников значительно уменьшилось: рисковать никто не хотел. Естественно, что это подстегнуло в значительной степени работу наших контрразведчиков. Был получен приказ принять все меры по поиску и поимке главаря банды похитителей. Но как это сделать? На тот момент времени о банде, а тем более о главаре, ровным счетом ничего известно не было, только вот в штабе стали собирать черные метки, количество которых увеличивалось день ото дня.

Это была вся информация, которой обладал капитан Сиверцев на тот момент времени. Штаб проинформировал о том, что нападение неизвестной группы нужно ожидать в этом районе, но вот, сколько ждать, и когда оно произойдет на самом деле, не знал никто. Капитан Сиверцев был опытным военным, имеющим за своими плечами опыт не одной боевой операции. Это его подразделение без потерь уничтожило лагерь боевиков месяцем раньше. Это именно он был представлен к правительственной награде, но она пока что не дошла до героя из-за знакомой штабной волокиты.

Местность, на которой предстояло выполнять боевую задачу, была изучена Сиверцевым досконально. Он знал каждый холм и куст на этой территории. После десантирования он собрал командиров взводов и еще раз их проинструктировал, обратив особое внимание на грамотное выполнение боевой задачи. Воевать малой кровью был его девиз. Это качество всеми силами капитан старался привить своим подчиненным.

Боевики появились внезапно. Было такое ощущение, что они выросли из-под земли, как грибы. Рота, успевшая окопаться, стала отстреливаться из всех видов оружия, но врагов было слишком много. Бойцы роты вели стрельбу очень грамотно, но всех их не покидало ощущение, что на месте убитого боевика появлялись двое других. Появились первые потери среди военнослужащих. Через час после начала перестрелки рота не досчитывалась почти половины своего личного состава, правда, убитых федералами боевиков никто не считал. Боеприпасов становилось все меньше. Капитан Сиверцев приказал:

- Вести только прицельный огонь. Беречь патроны!

Он никак не ожидал, что его подразделение попадет в подобную мясорубку. Противник был силен и опытен. Кольцо вокруг его подразделения медленно сжималось.

– Если так дальше пойдет, то от роты скоро никого в живых не останется. – Подумал капитан и следующим выстрелом уложил еще одного нападающего. Его боевой опыт подсказывал ему, что если в течение следующего часа помощь не подоспеет, то шансов уцелеть уже не будет. Обидно будет умереть в расцвете лет.

- «Беркут», «Беркут», срочно нужна помощь. «Беркут», срочно нужна помощь. Прием. – Радист периодически связывался с центром.

Прошло еще пятнадцать минут поединка со смертью, и тут Сиверцев почувствовал какой-то перелом в ходе боя. Было такое ощущение, что противник вопреки законам военной науки стал заметно слабеть, а буквально минут через десять стало ясно, что стрельба с его стороны прекратилась вовсе. Сиверцев в чудеса не верил. Он прекрасно понимал, что противник мог сменить тактику, вот только зачем? Зачем это было делать, когда на его стороне был тактический перевес? По всем правилам военной науки надо было просто додавить противника, и все.

Прошло еще пятнадцать минут. Стало ясно, что нападать на роту капитана больше никто не собирается. До подлета вертушек Сиверцев решил произвести рекогносцировку местности и самостоятельно изучить поле боя, на котором только что было так жарко. Он отдал приказ своим подчиненным собрать всех погибших и приготовиться к эвакуации, а сам метр за метром стал изучать картину боя. Еще через десять минут капитану стало ясно, что в бой вмешался кто-то еще. Об этом красноречиво говорили трупы боевиков. Но больше всего его поразил тот факт, что на телах двух из них он обнаружил жетоны с изображенными на них черепом и костями.

– Так вот кто вмешался и помог нам выбраться из пекла. – Подумал капитан, взял оставленные жетоны и положил их к себе в карман. Позже, по возвращении в гарнизон, он доложил обо всем случившемся в штабе дивизии.

Этот случай остался в его памяти на всю оставшуюся. Кто бы мог подумать, что тот, кого разыскивают федералы, будет им же помогать. Однако эта история не была предана огласке. Более того, рассказ капитана как будто бы остался незамеченным.

 

Глава 3. Часовой.

27 августа 1995 года, 18 .00 часов по Московскому времени. Развод суточного наряда. Рядовой Юсупов заступал на четвертый пост караульным второй смены. В общем, все было, как обычно, если не считать, что в этот день перед заступлением в наряд он получил какой-то круглый пластмассовый жетон с изображенными на нем черепом и костями. Жетон ждал его под подушкой. Как он туда попал, одному богу было известно. Рядовой Юсупов подумал, что это была чья-то шутка, и по началу хотел выкинуть жетон, но потом передумал: все-таки такой игрушки у него никогда не было. Он положил жетон в карман и продолжил подготовку к несению караульной службы. Нужно было повторить устав, подшить свежий подворотничок и поспать. Повторить устав и поспать – это он решил сделать сам, а вот подготовить форму к заступлению в наряд он поручил другим, тем, кто помоложе, кому еще служить, как медному котелку. Пара- тройка ударов в область солнечного сплетения, и задача поставлена. Молодой солдат форму приготовит в лучшем виде, а если нет, то пускай лучше умрет сам. На все про все отпущено два часа, и все два часа солдатик, давясь слезами от обиды и бессилия что- либо изменить, готовил форму «дедушке». Развод прошел без эксцессов.

18.30. Караульное помещение было в полном порядке, если не считать кое-каких недочетов, которые были исправлены в ходе проверки.

19.00. Первая смены выдвинулась к месту несения службы. На постах все было в порядке.

21.00. Рядовой Юсупов в составе караульной службы проследовал на пост. Здесь на посту он сменил рядового Маркина, и смена караула во главе с разводящим удалилась. Впереди два часа, два часа службы, два часа жизни. Рядовой Юсупов любил заступать на пост: это еще на день приближало его к дембелю, до которого оставалось меньше трех месяцев. Рядовой Юсупов был «дедом». Близость заветного увольнения в запас занимала теперь его больше всего. Ни с чем не сравнимое чувство превосходства над салагами делало Юсупова в буквальном смысле выше его настоящего роста. Хотя, что такое рост, когда в руках у тебя автомат Калашникова? В данной ситуации он уже не имеет никакого значения, тем более, если ты знаешь службу.

А рядовой Юсупов службу знал. Это отмечено и в его личном деле. Ровно полгода назад именно он задержал нарушителя, пытавшегося проникнуть на склад с оружием и боеприпасами, за что и был поощрен краткосрочным отпуском с выездом на родину. Десять суток, проведенные в родных местах, были незабываемыми. И хоть за время его службы многое изменилось, но впечатления остались самые теплые.

Вот и сейчас, заступив на пост, рядовой Юсупов вспомнил дом, мать и отца.

– Скоро я вас всех снова увижу, - подумал он и решительным шагом направился выполнять боевую задачу по охране и обороне порученного ему поста.

Первый час службы прошел быстро. Юсупов взглянул на часы. Оставалось ровно 60 минут до смены. Возле дальнего склада ему вдруг показалось какое-то движение вдоль изгороди. Он остановился, но ничего подозрительного не отметил. На всякий случай, ступая очень осторожно, он приблизился к изгороди, готовый в любое мгновение применить оружие согласно устава караульной службы. Все было тихо. Рядовой повернулся, чтобы следовать по маршруту движения часового, как вдруг почувствовал, что что-то обожгло ему спину. Он попытался повернуться, но в глазах потемнело, и сознание оставило его.

Через час прибывшая смена часового не обнаружила. Караул был поднят «в ружье», вся местность была прочесана, но никаких признаков часового Юсупова обнаружено не было. Он пропал вместе со своим автоматом. Еще через час после пропажи часового воинская часть, в которой проходил службу рядовой Юсупов, была поднята по тревоге. Последующие двое суток для военнослужащих части прошли без сна. Все дороги были перекрыты, близлежащие селения прочесаны, на всех вокзалах круглосуточно дежурили патрули. К поискам рядового была подключена местная милиция, но результатов не было. Стало ясно, что он не сбежал, как поначалу все подумали, но легче от этого не стало.

На третий день поисков в штаб воинской части прибыли представители органов безопасности. Пошел слух, что рядовой Юсупов был похищен боевиками прямо с поста.

31 августа. В 10 часов утра в кабинете командира части полковника Варганова А.Е. состоялось совещание, на котором командир предоставил слово майору Патрушеву, прибывшему в часть в составе группы военной разведки. Выступление майора было кратким. Он рассказал об участившихся фактах пропажи военнослужащих и отметил необходимость принятия жестких мер для пресечения подобных случаев. Командиру в частности было предложено разработать план по усилению смен караульной службы.

- Надо понимать, товарищи офицеры, - заявил майор, - что дело по исчезновению военнослужащих взято на жесткий контроль на самом высоком уровне. Мы полагаем, что имеем дело с высокопрофессиональной бандой, и пока сведениями об этой банде, достаточными для поимки ее главаря и ее членов, мы не располагаем. Могу сказать одно, что работа не прекращается ни днем, ни ночью. Однако как бы тяжело и горько не было, свою задачу по обезвреживанию этой террористической группы мы выполним. Это дело чести.

 

Глава 5. Осенняя симфония.

Первое сентября 1995 года. Дети пошли в школу. Цветы, поздравления учителям. В общем, все как обычно, если не считать множество патрулей на улицах города.

Майор Цветаев тоже заступил на суточное дежурство по охране и обороне вверенного ему района города. Дежурство по городу считалось делом почетным. Это раньше, при советской власти, когда даже понятия советские люди не имели о терроризме, патрули выполняли, мягко говоря, дурную работу. Тогда была важна статистика. Каждый наряд имел план по количеству нарушителей, и превышение этого плана не приветствовалось, потому что если нарушителей изловлено было в какой-то день больше положенного по плану, следующей смене уже повышали планку, т.е. количество нарушителей воинской дисциплины не должно было быть ниже рекордной отметки. В общем, собачья работа, поэтому сами военнослужащие называли воинские патрули «шакалами» и старались обходить их за версту. Но это было тогда, а сейчас сами условия жизни диктовали совершенно иной подход, да и ответственности было гораздо больше. Надо было не допустить никаких провокаций со стороны боевиков, а это уже гораздо сложнее, чем поимка военнослужащих, нарушающих форму одежды.

На разводе было подчеркнуто обратить особое внимание на всех подозрительных лиц. Сам начальник гарнизона потребовал быть бдительными, потому что ровно два дня назад из штаба округа пришла новая секретная директива и новый приказ, обязавший весь командный состав гарнизона обратить особое внимание на недопущение фактов пропажи военнослужащих.

Накануне утром майор Цветаев обнаружил в своем почтовом ящике странный жетон с изображенными на нем черепом и костями.

– Мальчишки балуются, - подумал он, положив жетон в карман. Вечером, готовясь к заступлению в наряд, он вынул жетон из брюк, чтобы погладить форму на завтра.

– Пап, - услышал он голос сына. - Что это у тебя?

–Да вот в почтовом ящике обнаружил, - ответил майор. – Что нравится? Возьми себе. И с этими словами он протянул жетон сыну.

Тот добавил безделушку к коллекции собственных кэпсов с изображениями героев любимых детских мультфильмов.

Район, который патрулировал майор Цветаев со своим нарядом, был одним из самых живописных в городе. Здесь когда-то был сооружен каскад фонтанов, который очень неплохо вписывался своим интерьером в колорит города.

Центральная площадь тоже была недалеко. К ней-то и выдвинулся для несения службы усиленный патруль во главе с майором. Помимо двух военнослужащих срочной службы вместе с майором Цветаевым патрулирование сегодня несли два представителя местного ОМОНа. Вооружены они были АКМ. Патруль двигался к центральной площади города.

Вокруг царила праздничная атмосфера. Майор вспомнил своих родных. Его жена как раз тоже была в школе вместе с сынишкой. Майор улыбнулся, представив их на школьной линейке. Оставалось пройти только каскад фонтанов.

Боевики вынырнули как из-под земли. Ни бойцы ОМОНа, ни военнослужащие, никто из них не успел воспользоваться табельным оружием. Пять выстрелов из пистолета с глушителем довершили начатое дело, на земле остались лежать пять трупов. В ужасе в разные стороны разбегались люди, что-то кричали перепуганные женщины, унося от страшного места своих детей. В считанные секунды место расправы опустело. Это потом уже свидетели того происшествия будут давать сбивчивые показания, но суть дела так и не прояснится. Очевидно, тот, кто руководил этим налетом, очень хорошо был посвящен в азы людской психологии. И еще одно обстоятельство было непонятным. На асфальте остались лежать только четыре трупа. Труп майора Цветаева таинственным образом исчез.

 

Глава 6. Здравствуй, Москва!

На следующий день в штабе округа проходило совещание командного состава воинских частей. Здесь-то и была обсуждена информация, полученная к тому времени о таинственной террористической организации, которая занималась похищением людей изощренными способами, но обстановку она не прояснила. Это было похоже на задачу со многими неизвестными. Для ее решения в Москве была сформирована группа высококлассных специалистов, получившая по-военному сухое название «Ритм». В нее вошли четыре из числа самых лучших специалистов в этой области. Было ясно, что иметь дело придется с противником, мало чем уступающим по своей подготовке данным офицерам. В первую очередь, была поставлена задача персонифицировать участников этой жестокой террористической группы, определить ее состав, места возможной дислокации и их связи.

В Москве считали, что без высокоорганизованных связей эта группа существовать не могла. Но больше всего центр интересовал главарь. Его решено было найти и обезвредить в первую очередь. Всем документам по этому делу была присвоена высшая степень секретности. Группу решено было обеспечить всем необходимым, не взирая на средства. Речь шла о боевой готовности целой армии, а это уже не шутки.

В тот же день, получив подробные инструкции, группа вылетела в Грозный, а оттуда автотранспортом добралась до штаба округа, где была сосредоточена информация обо всех имевших место случаях похищения людей. Сутки ушли на изучение этих документов. Затем спецы приступили к выработке стратегии дальнейших действий по поимке преступников. Именно в этот день в штаб округа пришло письмо от неизвестных. В нем говорилось, что пришло время расширить поле деятельности организации возмездия, и потому детские игры в прятки заканчиваются. Начинается новый этап. Письмо заканчивалось тем, что организация постарается, чтобы в их кэпсы играла вся страна.

Через час после получения этого письма в городе-герое Москве был умело произведен террористический акт, в результате которого погиб один из известных людей, депутат Государственной Думы. Накануне днем он тоже получил жетон с изображенными черепом и костями. Он очень долго клеймил позором депутатов соседней фракции, считая, что это они подкинули ему этот странный предмет.

- Виновник подобной шутки будет найден и наказан самым строгим образом. – пообещал он, пригрозив своим коллегам по цеху, однако сделать он ничего не успел, потому что буквально на следующий день его автомобиль был взорван вместе с ним и всеми теми, кто в нем находился. Взрыв был настолько сильным, что уцелеть никому не удалось. Но самое странное было в том, что труп этого депутата таинственным образом исчез из морга, куда был доставлен вскоре после теракта.

Такого поворота событий никто не ожидал. Все объяснялось очень просто: начинался следующий этап кошмара, которому, как стало казаться, не было конца.

Пока офицеры группы «Ритм» изучали обстановку в Чечне, главарь новой банды вместе со своими боевиками перебрался в центр России. Буквально в течение следующей недели «черные метки» получили три высокопоставленных лица, одним из которых был депутат Государственной Думы РФ Морозов Е.А..

Именно его инициатива помогла сделать депутатский корпус неприкосновенным. Именно его поправки к закону позволяли депутатам пользоваться государственной халявой пожизненно. Несправедливо, конечно, но что теперь поделаешь?

Зато слуги народа могли расслабиться: отныне никакие катаклизмы и никакие повороты судьбы не могли им помешать наслаждаться жизнью в полном объеме. Социальная защищенность была на их стороне. После принятия такого документа Морозов чувствовал себя героем нашего времени. То, о чем раньше можно было только мечтать, теперь стало явью. Сам Морозов очень этим гордился, особенно получая письма других народных избранников с одобрением его инициативы. Его коллеги не скупились на похвалу, и не было ни одного слуги народа, который хоть как- то бы воспротивился данному решению.

 

Глава 7. Ушат холодной воды.

Эйфория – мощное чувство, которое заполняет каждую клеточку человеческого организма, отчего любой из нас, испытывая ее, ощущает себя этаким монстром, гигантом, великаном, которому все по плечу и все удается, как нельзя лучше.

Депутата Морозова это чувство охватило в полной мере. Полный лестных впечатлений, он на недельку укатил в Питер, где ежедневно выступал в ЗАКСе, всячески демонстрируя свое превосходство перед коллегами по цеху.

Было 8 сентября, когда Морозов получил на руки странный жетон, который утром передал ему коллега по партии. Депутат Морозов, к счастью, был посвящен в игры в черные метки в вооруженных силах, а потому не стал испытывать судьбу и сразу же поехал в ближайшее отделение милиции с требованием защитить его от произвола банды. Требование было нормальным, вот только начальник 42 отделения майор милиции Злобин ничего ровным счетом не знал про действия банды в Чечне, а потому к требованию депутата отнесся с нескрываемым чувством иронии. Где это видано, чтобы здесь, в Санкт- Петербурге, известное политическое лицо просило защиты и убежища?

– Вы не понимаете, - твердил депутат. – Согласно теории банды мне осталось жить не более суток.

– Успокойтесь, пожалуйста, - сказал майор Злобин. – Здесь вы в полной безопасности. А мы пока доложим, куда следует, и постараемся разобраться с Вашим делом.

С этими словами он снял трубку телефона и позвонил в большой дом, в приемную. После соединения майор кратко изложил суть дела, однако вместо ожидаемой иронии и насмешек, его выслушали очень внимательно. После этого голос в трубке предложил всем оставаться на своих местах и ждать приезда специалистов.

– Где депутат Морозов? - услышал вопрос майор.

– Он у нас в отделении, - ответил майор.

– Хорошо, - услышал майор дальше, - ждите дальнейших указаний. Мы вам позвоним.

С этими словами связь разъединилась, и в телефонной трубке раздались короткие гудки.

– Вот видите, - произнес майор. – Нам осталось дождаться представителей органов безопасности, и все будет в полном порядке.

Через пятнадцать минут в отделение милиции прибыли двое в штатском. Показав свои удостоверения, они поздоровались.

– Евгений Алексеевич, - обратились они к депутату Морозову. – Вам следует проехать с нами для Вашей же безопасности.

Депутат Морозов надел плащ и проследовал на выход с офицерами госбезопасности.

Дальнейшие события объяснению не поддаются, потому что через десять минут после отъезда этой троицы в отделение милиции прибыли очередные двое в штатском и попросили проводить их к депутату Морозову. Как выяснилось позже, они-то действительно являлись офицерами госбезопасности, а вот кто увез депутата Морозова и в каком направлении, осталось загадкой. У входа в 42 отделение милиции остался лежать жетон с изображенными на нем черепом и костями.

Шум по этому поводу поднялся большой. В бедное 42-е отделение милиции съехались высокопоставленные чины из большого дома, что на Лиговке. Все ждали представителей из Москвы, которые тоже срочно вылетели в Питер. В отделении, куда раньше, в общем-то, никогда выше полковника за всю историю его существования никто не приезжал, прибыли целых три генерала. Это был уже нонсенс.

До прибытия офицеров госбезопасности из Москвы в отделении прошло целых два совещания: сначала общее для всех сотрудников, а затем только для руководящего состава. Здесь на майора милиции Злобина нашло прояснение. Ему наконец стало ясно, что депутат Морозов не зря опасался за свою жизнь. Но кто же мог знать, что все так обернется? Кто до похищения мог поверить в реальность всех этих страхов и опасений?

- Где он теперь, и жив ли вообще? - Такой вопрос задавал себе не только начальник 42 отделения милиции.

Через час после этого все прибывшее начальство разъехалось по своим кабинетам, а майор милиции Злобин остался со своим теперь уже прославившемся на всю страну 42 отделением. На душе у него было паршиво. Кто мог подумать, что преступникам так легко удастся в буквальном смысле этого слова «развести» опытных оперативников? Они в тот момент просто и представить себе не могли, насколько опытен, опасен и коварен их новый враг.

 

Глава 8. Главный редактор.

А в это время в большом доме вырабатывалась стратегия дальнейших действий по поимке и обезвреживанию банды. Никто даже и предположить не мог, что банду придется ловить по всей России? Дело было взято на контроль на самом высоком уровне, и это неоднократно повторялось на всех совещаниях, а желтая пресса запестрела рассказами и домыслами по этому поводу, потому что малая толика информации о новой террористической организации просочилась за стены секретных ведомств.

Через неделю после всех этих событий в редакцию газеты «Правда» пришел неизвестный и попросил записать его на прием к главному редактору. Был понедельник, а назначено ему было на среду.

Среда не заставила долго себя ждать, так как время скоротечно по своей природе. Неизвестный предъявил документы на имя Передрягина Анатолия Сергеевича. Сверив паспортные данные посетителя с компьютером, секретарь пригласила Анатолия Сергеевича в кабинет шефа. Тот с утра пребывал в превосходном настроении, потому что с той поры, как появились горячие точки в стране, работы газете, а соответственно, и главному редактору, прибавилось.

-Ну-с, с чем пожаловали? – спросил посетителя главный редактор. – Не иначе как разгромная статья о коррупции в верхних эшелонах власти?

Дело в том, что главный редактор привык к таким посетителям и ценил визит любого из них на вес золота. Эксклюзивная информация подобного рода позволяла поддерживать имидж газеты на должном уровне, да и в народе поговаривали, что газета «Правда» благодаря именно позиции своего главного редактора не зря носит такое название.

Незнакомец был несколько выше среднего роста, нормального телосложения, с пышной шевелюрой и опрятными усами. Он расположился напротив и, глядя в глаза главному редактору, произнес:

- Я давно мечтал встретиться с человеком, который по моим сведениям является очень даже неплохим членом нашего общества. Знаете ли, очень много развелось всякой нечисти, которая считает себя пупом Земли, забывая свое истинное происхождение.

Он улыбнулся и добавил:

– Вы, наверное, слышали уже о страшной банде, которая не дает покоя федералам?

По правде сказать, главный редактор был посвящен в данный вопрос понаслышке. Был у него и закадычный друг из числа представителей «желтой» прессы. Он-то ему и поведал о таинственной банде, которая прослыла в Чечне Робин Гудами. Разговор недельной давности об этом и припомнил сейчас главный редактор. Из уст коллеги по цеху он узнал, что именно в Чечне появилась какая-то организация, напрямую противостоящая самым подготовленным спецам, и никаких намеков на их поимку пока что и в помине нет. Вспомнив тот эпизод, главный редактор с интересом оглядел посетителя, отметив про себя:

– Если информация будет интересна, то ее можно будет преподнести в качестве эксклюзивной. А это хорошо может поднять и без того высокий рейтинг газеты.

Главный редактор поудобнее расположился в кресле и приготовился слушать рассказ незнакомца. Он почему-то подумал, что пришедший к нему человек относится напрямую к тем людям, кому поручено изловить преступников.

- Предположим, что Вы меня несколько заинтересовали, но что такого интересного Вы мне сможете рассказать? – задал свой вопрос главный редактор.

- Я смотрю, что кое о чем Вы тоже слышали. Так вот ярким представителем этой организации, которая собирается вершить правосудие на земле русской, являюсь я. - С этими словами незнакомец посмотрел в глаза главному редактору.

- Я приехал сегодня к Вам, - продолжил он после небольшой паузы, - чтобы дать понимание мотивов тех деяний, которые мы совершаем. На первый взгляд кажется, что мы беспредельничаем, но это только на самый первый, непросвещенный взгляд. За все это время мы не тронули ни одного порядочного на наш взгляд человека. Каждый, кого постигло наше правосудие, в той или иной степени запятнал свою репутацию, или, проще говоря, совершил деяние, за которое в иных условиях должен был бы понести заслуженное наказание. Нет ни одного паиньки, который пострадал бы незаслуженно. И уж если ваша система правосудия не смогла их наказать, то их наказала наша организация. Что же касается военнослужащих, то опять могу сказать, что все они поплатились жизнью из-за халатности и недобросовестного отношения к своим служебным обязанностям, а кто-то пал жертвой своего тщеславия и переоценки собственных сил. Люди забывают, что на любую силу всегда найдется другая сила, и на каждого мудреца довольно простоты. Но я пришел к Вам не для того, чтобы разучивать с Вами прописные истины, и не для того, чтобы читать нотации. Я принес Вам наше заявление.

С этими словами Передрягин протянул главному редактору увесистый конверт.

Главный редактор слушал незнакомца молча. От охватившего его страха он молчал и опасался даже лишний раз пошевелиться. Разные люди были на приеме главного редактора, но, к слову сказать, так он никогда не волновался. Он просто сидел и смотрел на незнакомца немигающим взглядом и молча внимал каждому слову последнего. Тот заметил смущение главного редактора и продолжил.

- Я хочу Вас спросить, вот Вам лично не надоел тот беспредел, который творится в нашей стране? Как можно мириться с зарвавшимися и зажравшимися чиновниками всех мастей? Как можно строить что-то в обществе, где проводится только политика разрушения? Где это общество процветания, которое нам обещают уже не первый год? - с этими словами незнакомец указал на конверт, переданный главному редактору.

– Здесь,- продолжил он,- есть кое-какие наработки.

С этими словами незнакомец поднялся и достал из кармана жетон с изображенными на нем черепом и костями.

– А это - наши подарки, которые получают те, кто заслуживает наказания, но пока что он не для Вас. Вы проживете больше, чем 24 часа, ведь правда? Условие одно: Вы должны будете опубликовать это наше заявление в вашей газете не позднее, чем через три дня. Пришла пора выходить на новый этап взаимоотношений с государством, которое считает себя привилегированным, и Вы выбраны нами в качестве проводника этой миссии.

С этими словами незнакомец поднялся и направился к выходу. У самой двери он остановился и, повернув голову к своему недавнему собеседнику, четко сказал:

- Пожалуйста, будьте благоразумны. Не пытайтесь что- либо предпринимать для моего задержания. До свидания.

Через минуту его уже не было в здании редакции.

Главный редактор какое-то время сидел в оцепенении, потом молча налил себе стакан «Боржоми» и выпил. В голову лезли разные мысли. И если раньше главный редактор твердо знал, как ему поступить, то теперь он попросту терялся в догадках. Он прекрасно понимал, что человек, который вышел из его кабинета несколько минут назад, шутить не будет. Надо было успокоиться и не принимать скоропалительных решений, потому что в этом деле любая оплошность с его стороны может стоить жизни, а ему ох как не хотелось получать черный жетон с черепом и костями, хотелось еще пожить. Осторожно выглянув в окно, и ничего подозрительного не заметив, главный редактор снял трубку телефона и набрал номер своего приятеля, от которого впервые услышал данную информацию.

– Максим, - сказал он, - это Михаил. Срочно надо встретиться. Давай через час на нашем месте.

С этими словами главный редактор повесил трубку, надел плащ и вышел в приемную.

– Танечка, - обратился он к секретарю, - если меня кто-либо будет спрашивать, буду часа через три, не раньше.

Через час главный редактор вместе со своим приятелем сидели в уютном кафе за столиком.

– Знаешь, - сказал он, - у меня, кажется, есть очень хорошая информация, но все дело в том, что я не знаю, как мне с ней поступить. Вот я и решил спросить у тебя совета. Вот если бы к тебе попали документы, идущие вразрез с линией нашего правительства, ты стал бы их публиковать?

Максим удивленно поднял брови и усмехнулся:

– Хороший ты вопрос мне, однако, задал, Миша. Конечно, стал бы.

- Понимаю тебя. Ты на своем месте в своей газетенке. – Продолжал Михаил.

– Ну а если бы ты был на моем месте, как бы тогда поступил? Ты же знаешь, что без согласования материала я не имею права на публикацию. Вот что делать в этой ситуации?

- Тогда не публикуй, пока не согласуешь. – Ответил Максим.

- Публикацию запретят, статья не появится в условленное время. Это как пить дать, и тогда будет очень хреново. Мне будет хреново. - Сказал Михаил.

– Ладно, пойду думать. - С этими словами главный редактор допил свой кофе, расплатился с официантом и вышел, оставив своего приятеля в полном недоумении по поводу их разговора.

У него было еще время хорошенько все обдумать. После недолгих колебаний он решил действовать. План, который продумал главный редактор, и как ему тогда казалось, должен был обезопасить его по всем направлениям. Он купил таксофонную карту и, воспользовавшись ближайшим телефоном- автоматом, позвонил по известному ему номеру. Как можно лаконично главный редактор изложил суть дела. Он ожидал услышать только отказ по поводу публикации полученного заявления, но был ошарашен тем, что услышал: ему давали зеленый свет. Это означало, что он может публиковать заявление, тем самым не подставляя себя под удар. Главный редактор повесил трубку, достал таксофонную карту и, поймав такси, попросил отвезти его в офис. Надо было подготовить материал к предстоящему тиражу. По телефону он успел получить подробную инструкцию, как ему действовать дальше. Самое основное, что он усвоил, это то, что ему необходимо вести себя вполне естественно и выполнять все требования бандитов. На связь пока что ему запретили выходить в целях все той же безопасности.

 

Глава 9. Заявление.

В это время офицеры группы «Ритм» были в Москве на совещании у своего руководства. Все дело в том, что контроль за ходом операции по выявлению банды взял на себя лично Верховный Главнокомандующий, а посему данной операции был присвоен первый номер. Важнее этого вопроса в настоящий момент не было ничего. Газета «Правда» вместе с ее главным редактором стала единственной ниточкой, которая могла вывести на след террористов, потому что все остальные принимаемые меры не приблизили оперативную группу к решению вопроса о ликвидации банды ни на шаг, и главный редактор играл в этой игре роль живца. Конечно же, подставлять его никто и не собирался, но оперативная группа отдавала себе отчет в том, что в настоящий момент именно главный редактор мог вывести оперативников на след предполагаемых бандитов. С этой целью за офисом и за ним персонально было установлено круглосуточное наблюдение, а доклады об оперативной обстановке шли напрямую на стол Президента страны.

Однако первые сутки наблюдения никаких результатов не принесли. В офис газеты никто не звонил, и «хвоста» за главным редактором тоже не наблюдалось.

Тем временем в редакции газеты готовилась публикация тиража. Заявление террористов было небольшим, но емким по содержанию. В нем говорилось о том, что вся наша великая страна загибается под гнетом ныне существующей власти, и что эту власть необходимо менять. Но, как учит нас история, никто из правителей, даже самых паршивых, власть просто так не отдаст, ведь власть дает очень много привилегий, и этими привилегиями можно успешно пользоваться.

Так вот, наконец, появилась реальная сила, с которой вынуждены будут считаться даже вожди, если можно их так назвать. Кроме того, к заявлению прилагался список представителей власти, которые должны были покинуть занимаемые посты, иначе далее с ними поступят по уже известному сценарию: сначала – черная метка, а затем – заслуженное наказание. Таким образом, был оглашен список лиц, еще способных повлиять на дальнейшее развитие трагических событий, и этих событий может не произойти при условии соблюдения требования покинуть свой пост. На выполнения решения отводилось ровно три дня.

При всем при этом данное заявление не облегчило работу офицеров спецназа по выявлению личностей террористов. По- прежнему, зацепок не было никаких. Здесь чувствовалась не просто первоклассная подготовка банды, а наивысшая шкала данной подготовки, предполагавшая умелое использование сложившейся обстановки и саморазвитие в этой обстановке. Здесь впору растеряться даже самым подготовленным волкодавам, потому что игрок на другой половине поля мог, как опытный шахматист, видеть всю партию целиком, а потому не делать ошибок. Это как в компьютерной игре, где все равно победит разум человека, ведь именно он создал эту машину.

 

Глава 10. Водка – путь в забытье.

Отредактированный материал появился в газете через сутки. Если не считать отдельных сокращений, то можно было бы сказать, что главный редактор выполнил все, что от него требовали. Оставалось только ждать дальнейших действий от людей, которые были авторами этого заявления и заказчиками его публикации.

Газета вышла по расписанию утром, а вот в обед телефон на столе главного редактора зазвонил. Секретарша отрапортовала, как учили. В трубке вежливо попросили позвать к телефону шефа. Тот снял трубочку и назвал себя.

- Добрый день. - услышал в трубке главный редактор.- Если Вы считаете себя умнее паровоза, то Вы ошибаетесь. Я прощаю Вам Ваш звонок своим хозяевам. Судя по тому, что статья с нашим заявлением появилась на страницах печати, Вы получили на то соответствующее разрешение. Вот только я не совсем понимаю, почему Вам не дали добро напечатать заявление нашей организации без Вашей правки и без получения на эту правку нашего согласия? Вы, наверное, лучше меня знаете, что в подобных случаях любое изменение в тексте не может быть произведено без согласования с автором, так как любая запятая, поставленная в тексте сознательно в другом месте, может изменить смысл содержания.

Главный редактор молчал, как глухонемой. Он прекрасно осознавал в этот момент, что любое слово, сказанное не так, может в одночасье перечеркнуть его жизнь. Завтра он может получить свою черную метку, а тогда его собственная жизнь перестанет представлять какую- либо ценность.

- А Вашим шефом по данному вопросу является майор госбезопасности Лебедев. - Спокойно продолжил голос в трубке. – Милейший, да не молчите Вы так, а то у меня начинает складываться впечатление, что я разговариваю сам с собой. Что Вы молчите?

- Я Вас внимательно слушаю, - с трудом проговорил главный редактор.

- Очень хорошо, - сказал собеседник. – Я предлагаю Вам лично взять карандаш и бумагу, нарисовать на ней циркулем круг, затем нарисовать внутри круга, только не очень коряво, череп с костями, указать московское время и отправить это самое произведение майору Лебедеву в большой дом. Через пятнадцать минут факс от Вас должен быть у него на столе, если, конечно же, Вы сами не хотите получить наш черный жетон. И запомните на всякий случай, что никто в этом мире не смеет мне перечить. За это Лебедев и пострадает. Мне его совершенно не жаль. Даю Вам ровно пятнадцать минут.

В телефонной трубке раздались короткие гудки.

- Татьяна! – Заорал главный редактор. – Циркуль, карандаш и бумагу. Срочно!

После этого он заперся в своем кабинете, а через пять минут, отправив секретаря за сигаретами, отправил злосчастный факс майору Лебедеву.

Когда Татьяна пришла из магазина, она увидела своего шефа в чрезвычайно возбужденном состоянии. Он сидел за столом и пил водку, наливая себе по полстакана с периодичностью в пару минут, и ничем не закусывая. Через пять минут поллитровки как не бывало.

- Может Вам бутербродиков нарезать? – Спросила Татьяна, на что шеф покачал головой, а потом, глядя ей прямо в глаза, произнес:

– Каких бутербродиков, Танечка? Ты знаешь, что мир вокруг нас, этот привычный мир с его размеренной жизнью уже кончился. Он развалился, как карточный домик. А завтра и карты, из которых он состоит, тоже могут сгореть. И ничего не останется, ничего.

Та, остолбенев, смотрела на шефа. Таким еще ей не приходилось видеть своего начальника.

- Ты думаешь, мы кто? – Вопрошал главный редактор у своего секретаря. – Ты думаешь, что мы люди с высокой нравственностью и моралью? Ошибаешься, моя милая, мы все уже призраки. Нас больше нет. И меня нет.

- Ты думаешь, что я напился, что у меня белая горячка, что я сошел с ума? – Продолжал главный редактор.

– Нет, - воскликнул он. – Я совершенно здоров и абсолютно трезв, черт меня подери. Мне просто страшно. И так страшно мне никогда еще не было.

- Что это было? – Вопрошал он далее. – Водка? Так вот я ее не чувствовал, когда пил, не чувствую ее воздействия на мой организм и сейчас. Мне просто страшно, и всеми своими силами хочу заглушить страх. Мне крышка, а вот с какой стороны теперь она опустится на мою голову, мне совершенно наплевать. Я не хочу ни с кем воевать, но, видно, в этой стране иначе нельзя. Я думал, что меня эта участь обойдет, но я жестоко просчитался.

Шеф на глазах у изумленной секретарши откупорил вторую бутылку, и, не мигая, глядя на нее, стал пить из горлышка. Допить бутылку он уже не мог. Главный редактор был повержен зеленым змием и рухнул без чувств на пол, ударившись головой о край стола, а из упавшей бутылки стала выливаться оставшаяся порция недопитой водки.

Поднять с пола своего начальника у Татьяны не получилось: он был тяжел. Татьяна подложила под голову шефа журналы с газетного столика и вызвала скорую.

 

Глава 11. В палате тоже жарко.

Карета скорой помощи прибыла через двадцать минут. Врач сделал главному редактору укол, затем его погрузили на носилки и вынесли из помещения. Татьяна стала прибирать в кабинете шефа. Поведение собственного начальника ее обескуражило, тем более что объяснения этому поступку она не могла найти.

Через полчаса в кабинете раздался телефонный звонок.

– Майор Лебедев. – Представились в телефонной трубке. – Могу я поговорить с Вашим начальником?

- В данный момент нет, – тактично ответила секретарь.

- Хорошо. – Услышала она снова в телефонной трубке. – Когда он вернется, пускай сразу же со мной свяжется.

- Я ему передам. – Ответила Татьяна и повесила трубку.

- Надо отсюда увольняться к чертовой матери. - Подумала она и налила себе кофе.

Главный редактор пришел в себя только на следующий день. Голова страшно раскалывалась, во рту было сухо и гадко, а на душе было еще хуже. Палата, больные, голые стены, белый потолок, медсестра с таблетками – все это предстало перед его взором после пробуждения.

– Лучше бы я умер вчера. – Подумал главный редактор и снова прикрыл глаза. Однако забыться ему не пришлось. Через пять минут у его изголовья нарисовалось знакомое до боли лицо майора Лебедева.

– А, Вы уже здесь? – Произнес главный редактор. – Извините меня, но я очень напуган, поэтому и послал к Вам этот факс.

- Я это знаю. – Сказал майор. – Дело в том, что прошло уже более 24-х часов с момента получения Вашего факса, но я еще жив и здоров, чего и Вам желаю. Значит, что-то не сработало, значит, в системе этого маньяка произошел какой-то срыв.

Главный редактор посмотрел на своего шефа.

– А как же Вы смогли приехать ко мне? Вы же понимаете, что рискуете!

- Это пустяки. – Ответил майор. – У меня работа такая. Я хотел бы сейчас задать Вам несколько вопросов. Вы же понимаете, что эти орлы нас раскусили, а поэтому Вам наверняка ничего не грозит. Если бы они хотели расправиться с Вами, то наверняка уже это бы сделали. Я хотел бы поподробнее расспросить о Вашем разговоре с предполагаемым преступником, а, возможно, и самим главарем террористической организации.

Тут в палату вошла сестра.

- Я же просил нас не беспокоить. – Сказал майор, глядя на медсестру.

Та, в свою очередь посмотрев майору в глаза, сказала, что больному срочно необходимо сделать укол для полной детоксикации организма, иначе почки могут не выдержать принятой дозы спиртного.

– Я не займу много времени. – С этими словами сестра повернула главного редактора на бок и сделала ему укол в левую ягодицу.

– Вот и все. - Заверила она присутствующих и вышла из палаты.

Главный редактор принялся отвечать на вопросы майора, но через какое-то время почувствовал легкое головокружение, какое обычно бывает при сотрясении мозга. Он попытался поднять руку, но у него ничего не получилось. Тут в палату снова постучали, и в нее вошел другой врач. Это был мужчина чуть выше среднего роста, нормального телосложения. На нем был белый халат и марлевая повязка на лице. В общем, ничего необычного.

– Безобразие какое. – Воскликнул майор.

– Я же просил, чтобы к нам в палату никого не впускали. – С этими словами майор Лебедев направился к входной двери, чтобы отчитать своих охранников по полной программе.

Врач с разворота неожиданно нанес удар майору в солнечное сплетение, от которого последний согнулся пополам, затем той же рукой он нанес удар майору по шее, отчего тот свалился на пол, как сноп соломы. Врач снял с лица повязку и взглянул на больного. Это был Передрягин собственной персоной.

Главный редактор лежал на кровати ни жив, ни мертв. Передрягин открыл дверь, в палату вошла сестра.

– Сделайте больному инъекцию. – распорядился он сразу же.

Сестра взяла подготовленный шприц и ввела майору кубик какого-то препарата, после чего вышла из палаты.

– Как Вы себя чувствуете? – Спросил Передрягин главного редактора. Тот хотел что-то ответить, но не мог. Язык не слушался, руки и ноги не работали.

– Не волнуйтесь Вы так. – Сказал Передрягин.

– Это всего-навсего страховка, да и только. Понимаете, этот негодяй, - Передрягин кивнул в сторону майора Лебедева, - решил, что он царь и бог, а я этого не терплю. Я хочу Вам сказать, что ровно через 24 часа он умрет и умрет от страшной болезни, потому что вакцины против препарата, который мы ему ввели у них нет. Оставшиеся сутки он будет умалять господа бога ниспослать ему смерть. Нельзя сомневаться в моих возможностях и в возможностях нашей организации. Смею Вас заверить, что эти возможности безграничны. А к Вам подвижность вернется тоже через сутки, вот тогда и расскажете в большом доме обо всем, что Вы успели увидеть и услышать.

С этими словами Передрягин вышел. В палате остались лежать майор Лебедев в бессознательном состоянии на полу, обездвиженный и онемевший главный редактор, а в вестибюле в креслах - заснувшие навеки двое в штатском. Они уже никого и никогда не смогут охранять. Жетон с изображенными на нем черепом и костями лежал рядом с майором. Он означал, что приговор будет приведен в исполнение ровно через 24 часа.

 

Глава 12. Майор Лебедев.

Майор пришел в себя минут через двадцать. Опыт подсказывал ему, что не надо подавать признаков того, что сознание к нему вернулось. Он сначала прислушался и, убедившись в том, что ему ничто в настоящий момент не угрожает, приоткрыл глаза. В палате находился только он и главный редактор. Майор сделал попытку подняться. Это ему удалось, вот только голову нормально поворачивать он не мог. Мешала нестерпимая боль, пронизывающая каждый раз его тело при очередной такой попытке. Он подошел к больничной койке главного редактора, но тот лежал неподвижно. Майору показалось, что главный редактор мертв, но, приглядевшись внимательно, он констатировал тот факт, что последний дышит и смотрит на него в упор.

– Что здесь произошло? – Спросил майор у редактора, потому что последнее, что он запомнил, это был полученный удар по шее. Укола майор уже не почувствовал. Но главный редактор молчал, как рыба.

– Что с Вами, черт возьми? – Спросил майор, но ответа на поставленный вопрос не последовало.

Майор потряс главного редактора за плечо. Было ясно, что с редактором что-то случилось, и это что-то надежно вывело его из строя. Он только смотрел по-собачьи преданно на майора, но не произносил ни звука. Майор потер ушибленную шею правой рукой и направился к входной двери. Картина у палаты впечатлила его сильно. Те, кто призваны были его охранять, сами были мертвы. Майор стал звать на помощь. Откуда-то из глубины больничных коридоров к палате главного редактора спешили люди в белых халатах. Майор приказал ничего не трогать. Все ждали приезда криминалистов. Через полчаса прибыли криминалисты. Они занялись привычным для них делом, а врачи стали оказывать необходимую медицинскую помощь майору Лебедеву и главному редактору. Тут майор вспомнил, как в палату во время их беседы заходила медсестра и как она сделала какой-то укол главному редактору. Рассказал он также и о том, как сам был повержен противником на пол. Прошло еще полчаса, и майор почувствовал нестерпимую боль в ступнях сразу обеих ног. Он вскрикнул и присел на стул, тупо уставившись на свои конечности. Было такое ощущение, что кто-то надел на обе ноги колодки и начал медленно заворачивать в них конструкцию пресса, отчего боль стала еще сильнее. Терпеть ее майор уже не мог. Он застонал и попросил дать ему какое-нибудь обезболивающее. Ему сделали какой-то укол, и боль постепенно стала отпускать. Майор смог встать со стула и без посторонней помощи направился к выходу. Тут взгляд его остановился на каком-то странном предмете круглой формы. Это был жетон, оставленный террористами, вот только для кого? Майор поднял жетон с пола и продолжил свой путь в выбранном направлении.

– Неужели это для меня? – Пронеслось у него в голове. – Если это так, то по всем законам их смертельной игры я должен покинуть этот свет в течение ближайших 24 часов.

Мысль была ужасна сама по себе, тем более что умирать майор Лебедев не собирался. Он попросил себе охрану и вместе с новыми телохранителями поехал на служебной машине к большому дому. Он понимал, что там, в своем кабинете он в безопасности. Ну не будут же террористы брать штурмом большой дом! Да это им и не удастся. Там охрана дай бог везде такую, да и терракт в этом здании невозможен.

Сорок минут напряженной езды по улицам родного города были позади, и, зайдя в свой кабинет, майор Лебедев облегченно вздохнул. Он сразу же стал писать подробный рапорт о случившемся в больнице, но дописать ему этот рапорт не удалось: опять стали болеть ноги, только боль теперь была не только в ступнях. Она поднялась до колен. Майор выпил имеющийся у него в кабинете анальгин, но это не помогло. Стали болеть пальцы рук, заболело в районе крестца. Он попытался растереть поясницу, но все усилия оказались напрасными. Майор снял телефонную трубку и, набрав номер дежурного, попросил вызвать врача. Когда прибыла скорая, майор лежал на полу собственного кабинета, корчась от боли. На вопросы врача он отвечать не мог, его трясло, как при лихорадке. Врачи не без труда сделали ему обезболивающий укол. По словам медиков, майору вкололи лошадиную дозу, но боль не исчезла совсем. Все тело офицера покрывала испарина. Было принято решение о его срочной госпитализации. Майора Лебедева уложили на носилки и вынесли из кабинета. В госпитале врачи не могли понять, что происходит с майором: такого никто из присутствующих врачей в своей практике не встречал.

На консилиуме по поводу страшной болезни, поразившей майора, профессор Дементьев, чей авторитет был неоспорим, заявил, что прилагаемые усилия по спасению жизни больного результатов не принесли. У больного началось отторжение собственных костных тканей, как будто это было инородное тело. К утру следующего дня тело майора напоминало сплошную хлюпающую гноем язву. Кричать он уже не мог, потому что сил у него не было, да и голоса тоже. Майор Лебедев молил Господа Бога ниспослать ему смерть и избавить от мучений. Он умер через 23 часа 40 минут после сделанной ему инъекции, как и обещали террористы.

 

Глава 13. И профессор тоже теперь в курсе дела.

Главный редактор, как только пришел в себя, сразу же сообщил об увиденном у себя в палате. Рассказал он и об уколе, который был сделан майору, но экспертиза не помогла установить введенный Лебедеву препарат. Такой поворот событий озадачил многих, причастных к работе над делом организации. Если террористы перешли на использование медицинских препаратов, то не исключен тот факт, что они расширят свою деятельность в этом направлении. Необходимо было срочно задействовать всех светил медицинской науки в этой области. На очередное совещание штаба был приглашен профессор Дементьев. Конечно же, его не посвящали в детали происходящего, но дали понять в общих чертах то, с чем столкнулись спецслужбы в последнее время.

Данная информация произвела на профессора соответствующее впечатление. Подобных рассказов он не слышал никогда.

- Профессор, я попрошу Вас зайти в мой кабинет. – Генерал Марковский, возглавляющий разведку всего северо-западного направления, пригласил профессора жестом к себе.

- Вы понимаете, что разговор между нами носит сугубо конфиденциальный характер. – Произнес генерал у себя в кабинете после того, как плотно прикрыл за собой дверь. – Что Вы думаете о примененном террористами аппарате? Как скоро можно узнать его состав?

Профессор внимательно посмотрел на генерала и произнес:

- Для того, чтобы узнать состав препарата, нам необходимо произвести все необходимые лабораторные исследования. Все дело в том, что с подобными симптомами в своей практике мне еще не приходилось сталкиваться, и я даже не знаю, сколько ткани нам понадобится для этих исследований. Может так случиться, что нам придется задействовать каждую клетку умершего.

- И что из этого? Если надо, то задействуйте. Препятствий вам чинить никто не будет. – Ответил на вопрос профессора генерал.

- Я Вас понимаю, но и Вы меня должны понять. Это же негуманно. Майор Лебедев – не опытный образец, и мы не можем так поступать. – Сказал профессор.

- Вы не только можете, но даже обязаны сделать все возможное, все, что зависит от ученого, чтобы разгадать тайну этого вируса. Вы же должны понимать, что майора уже не вернуть, а без точных лабораторных данных мы не сможем распознать препарат, а, как следствие этого, не сможем выработать противоядие.

Генерал придвинулся к профессору и произнес заговорщицким тоном:

– Мы должны найти противоядие, потому что никто в мире не даст нам гарантий, что этот препарат не будет использован вновь. Могут погибнуть сотни и даже тысячи ни в чем не повинных людей, поэтому я настаиваю, я приказываю Вам провести все необходимые исследования с особой тщательностью, и если для этого будет необходимо порезать тело майора на куски и даже сделать из него фарш, делайте это.

После этого генерал отдал соответствующие приказания своим подчиненным. За профессором зашел какой-то человек в штатском. Он представился, назвав себя старшим лейтенантом Орловым. Через пять минут машина мчала профессора со старшим лейтенантом в морг, где находилось тело Лебедева. Минут через пять на мобильный телефон старшего лейтенанта позвонили. Он молча выслушал кого-то в трубке, а затем сказал водителю:

- Едем в лабораторию.

После этого старший лейтенант немного помолчал и добавил:

- Профессор, мне приказано отвезти Вас в ваш институт. Дело в том, что произвести нужные лабораторные исследования Вы сейчас не сможете. Тело майора Лебедева исчезло из морга.

Профессор открыл от удивления рот, услышав последнюю информацию.

 

Глава 14. Лифт для депутата.

Попрощавшись с профессором у дверей института, старший лейтенант сел в машину и уехал.

Профессор Дементьев поднялся к себе на второй этаж, уселся на свой рабочий стул и закурил. Он всегда так делал, когда хотел собраться с мыслями, а их как раз- таки необходимо было упорядочить, привести к нужному знаменателю. Конечно же, он не знал всей информации и не был посвящен во все тонкости сведений о банде, но он прекрасно понимал и отдавал себе отчет в серьезности происходящей заварухи. Закончив перекур, профессор решил посетить библиотеку, где можно было бы найти хоть какое-то объяснение отслоения организмом собственных тканей, какое произошло с майором Лебедевым. В тех трудах, которые он изучал до сего дня, не говорилось вообще о подобных симптомах. В это вообще невозможно было бы поверить, если бы профессор собственными глазами не видел этого пациента. Он потушил окурок и направился к выходу, однако покинуть кабинет ему не удалось. Как раз в этот момент у него на столе зазвонил телефон. Профессор вернулся к столу и снял трубку.

– Дементьев слушает. – Произнес он.

– Добрый день. – Услышал профессор чей-то голос. – Вам, наверное, сообщили о пропаже тела из морга. Так вот я могу Вам кое-что рассказать по этому делу, если же конечно Вы соблаговолите меня выслушать.

Профессор опять приземлился в кресло, на котором только что восседал. Он моментально собрался, оправился от волнения и сказал:

- Меня, конечно же, интересует любая информация по данному вопросу. С кем имею честь?

- Моя фамилия Передрягин, и наши общие друзья в большом доме очень хорошо наслышаны обо мне. Так наслышаны, что даже на Вас выплеснули часть информации, которую с некоторых пор просто не в силах удержать. Даже их гениальная и отполированная временем машина дает сбои.

- Но позвольте, - возразил профессор, - зачем же Вам понадобилось красть труп из морга? Не в заложники же Вы его решили захватить.

- Не в заложники, - ответил Передрягин, - но мне очень хотелось показать еще раз этим горе- спецам, что вся их хваленая охрана ровным счетом ничего не стоит. А потом, ведь и Вы лишены опытного образца для исследований, не так ли? А впрочем, Вы и так ничего не смогли бы обнаружить: наши химики на высоте. Пока до свидания, но я Вам еще позвоню.

С этими словами связь прервалась, и в телефонной трубке раздались привычные для уха короткие гудки. Профессор достал вторую сигарету и снова закурил, выпуская табачный дым в потолок.

Этот звонок его немного обескуражил, но не испугал, как испугал бы главного редактора. Выкурив сигарету, он снял трубку и позвонил по телефону, который ему оставил старший лейтенант Орлов. После ответа абонента, профессор коротко обрисовал суть дела. Старший лейтенант Орлов пообещал прибыть в кабинет профессора через час и повесил трубку. Профессор поднялся, чтобы продолжить свой путь в библиотеку института. Час в его распоряжении – это относительно много, потому что профессор за столь короткий промежуток времени мог перелопатить гору литературы, а поэтому он решил не терять времени зря. Через десять минут он уже погрузился в интересующую его тему с головой. Профессору не терпелось найти ответ на вопрос о странной гибели майора Лебедева.

Вот только встретиться с о старшим лейтенантом в этот день профессору не удалось. Через два часа после намеченного часа Дементьев позвонил Орлову на мобильник снова, но ответа не было. Профессор честно дождался конца рабочего дня, позвонил старшему лейтенанту еще раз, надел свой плащ и отправился домой: ну не ехать же в большой дом без приглашения!

Причина такого невнимания со стороны старшего лейтенанта крылась в очередном ЧП, произошедшем в нашем славном городе. Созвонившись с профессором и доложив начальству о новостях, старший лейтенант стал собираться посетить институт, как вдруг его вызвал к себе в кабинет его шеф, подполковник Мазанов.

– Вот что, Игорь, - сказал подполковник, - тебе надо срочно выехать на проспект Стачек. Дело в том, что час назад там, в известном нам доме, в котором проживал депутат ЗакСа Панин, произошел несчастный случай. Оперативники там уже работают, эксперты тоже уже выехали. В общем, на звонки не отвечать, все дела по боку, а сам поезжай туда. Похоже, наши бандиты опять постарались на славу. Всю информацию сообщишь мне немедленно после изучения. И еще, предупреди всех, чтобы не распространялись по поводу увиденного и услышанного. Делай, что хочешь, но чтобы никаких сплетен и разговоров по этому поводу не было вообще.

Старший лейтенант ответил:

- Есть.

Через десять минут он уже ехал в район нового ЧП. На месте происшествия он увидел привычную для его взора картину: подъезд, в котором жил депутат, был оцеплен спецами по всем правилам. Старший лейтенант Орлов на месте уже выяснил, что сам депутат находится в шахте лифта. Он был связан, и по его словам, весьма оригинальным способом. Верхняя часть туловища прочно привязана к днищу лифта, а к ногам прикреплена взрывчатка. В общем, ситуация такая, что при попытке открыть двери лифта взрывчатка может сдетоннировать. Спецы уже пытались проникнуть в шахту лифта, но настойчивые требования депутата Панина их остановили.

– Не вздумайте лезть ко мне без саперов. – Визжал депутат. – Здесь такого наворочено, что на всех хватит. Я даже вижу провода, идущие к дверям кабины.

Подкоп сделать невозможно. Было принято решение проникнуть в шахту лифта со стороны моторного отсека, потому что никто не мог дать гарантию, что двери лифта вплоть до девятого этажа не заминированы. Решили для начала отключить мотор, чтобы не произошло самовольное включение подъемного механизма. Для этих целей был вызван электрик.

– Ваша задача – отключить электричество, а дальше уже не Ваша забота. – Инструктировал электрика старший лейтенант Орлов.

– Все ясно, - ответил последний и направился в моторный отсек. Он повернул рубильник и собирался уже было покинуть моторное отделение, как вдруг вопреки всем законам физики мотор заработал, и лифт стал подниматься наверх. Это была хитро и просто устроенная ловушка. Взрыва не было, потому что бутафорная взрывчатка рвануть не могла, да никто никого взрывать и не собирался. Все эти провода были ничем иным, как отвлекающим маневром. Был слышен страшный крик депутата, а потом все стихло. Кабина лифта докатила до девятого этажа и остановилась. Убедившись в том, что взрыва не будет, двери лифта на восьмом этаже были открыты. Старший лейтенант Орлов думал, что депутат Панин просто потерял сознание от страха и висит, привязанный за руки на девятом этаже. Но то, что увидел старший лейтенант, заглянув в шахту, оставило в его памяти неизгладимое впечатление на долгое время: на девятом этаже была только верхняя половина туловища депутата Панина.

Тело депутата было разорвано пополам сработавшим подъемным механизмом. Внизу, где были привязаны ноги народного избранника, валялся уже знакомый жетон.

- Чисто сделано, - подумал старший лейтенант и посмотрел на часы. Было 18-02. – Так и отмечу в рапорте.

 

Глава 15. Черная метка депутата Саликова.

Через два с половиной часа он был у шефа на ковре. Подполковник Мазанов выслушал его очень внимательно, а затем приказал составить рапорт по поводу случившегося.

– Идите, - сказал он подчиненному, - и через два часа жду у себя в кабинете с подробным рапортом.

- Если верить этой чертовой схеме, по которой происходят убийства людей, - подумал про себя подполковник Мазанов, - то следующим на очереди депутат Саликов. Что они их так не любят?

Подполковник занял свое привычное место за рабочим столом и вызвал к себе в кабинет капитана Муромцева. Необходимо было срочно дать ему задание об охране депутата. Подполковник отдавал себе отчет в том, что если не удастся остановить убийства, то на все их ведомство несмываемым пятном ляжет обвинение в непрофессионализме, и в данном случае полетят не только звезды с погон.

- Разрешите войти, товарищ подполковник. – В кабинет заглянул капитан Муромцев.

- Войдите. – Произнес подполковник и жестом предложил капитану занять стул напротив.

- Сколько времени прошло с момента получения жетона депутатом Саликовым? – Спросил подполковник.

- Три с половиной часа. – Ответил ему капитан. – За Саликовым установлено наблюдение. Его ведут старший лейтенант Копцев и лейтенант Евсиков. Связь с ними каждые пятнадцать минут. Сейчас депутат находится у себя дома. По нашей настоятельной просьбе окна его квартиры плотно занавешены, так что возможность снайперского теракта исключена. Офицеры всю ночь будут дежурить в машине у подъезда и в случае какой- либо опасности предпримут все возможное для предотвращения преступления.

- Я думаю, - сказал подполковник, - что необходимо усилить группу охраны. Не в игрушки играем. Вы же понимаете, что на другом конце игрового поля, если можно так назвать то, что происходит между нами и террористами, находится профессионал высокой категории. Поэтому я приказываю установить прикрытие и для наших офицеров, которые сейчас находятся у дома депутата в машине, а то не ровен час, что и их не досчитаемся. Этого допустить нельзя. В данном случае подстраховка лишней не будет.

Дав еще кое-какие распоряжения капитану, подполковник сказал ему:

- Идите.

А сам тем временем принялся изучать имеющиеся в его распоряжении документы по делу.

Основной вопрос, который задал себе подполковник и на который силился получить ответ был вопрос, почему террористы облюбовали для себя Санкт-Петербург? Почему именно этот город? Подполковник чувствовал, что, разгадав эту задачу и ответив на этот вопрос, можно будет приблизиться к разгадке: Who is who? В это самое время в кабинете подполковника Мазанова раздался телефонный звонок.

– Товарищ подполковник, разрешите обратиться, лейтенант Свиридов.

– Разрешаю.

– Только что мы получили сообщение, что к нам завтра утром прибывает группа «Ритм».

– Спасибо. Соберите на совещание начальников управлений в актовый зал к 20.00. – Приказал подполковник и повесил трубку.

По его личному распоряжению охрана у дома депутата Саликова была увеличена. Сотрудники службы безопасности дежурили повсюду, потому что прославиться на всю страну, расписавшись в собственной некомпетентности, никто не хотел. Подполковник Мазанов лично взял на контроль дело по охране депутата. Он очень хотел доказать всем, что недаром ест свой хлеб, что именно он способен организовать настоящий отпор террористам.

Для охраны депутата были приняты практически все меры, включая дежуривших снайперов на крышах соседних домов. Подполковнику Мазанову доклады шли до 24 часов. Все было спокойно, на жизнь депутата никто не покушался. Дежурившие наряды патрульно- постовой службы на прилегающих улицах тоже своевременно докладывали, что ничего подозрительного не обнаружено.

Подождав еще какое- то время, подполковник Мазанов решил передохнуть после напряженного трудового дня. Он улегся на кушетку и решил хоть немного подремать: надо было собраться с силами. Лежа на кушетке, подполковник обдумывал сложившуюся ситуацию. Все, что требовалось знать его подчиненным по этому делу, было доведено на последнем совещании. Ему требовалось обдумать то, что завтра он будет докладывать офицерам группы «Ритм», и было бы очень неплохо, чтобы к моменту его доклада, депутат Саликов был жив.

Получивший черную метку депутат находился дома один. Еще днем, до окончания рабочего дня, он позвонил жене и попросил ее срочно собраться и уехать ночевать к маме на другой конец города. Супруга депутата работала начальником отдела кадров Ленэкспо. Место было довольно доходное, оклад был хороший, но больше всего ей нравились комиссионные, которые она регулярно получала.

Эта организация еще со времен перестройки была очень богатой, поэтому на денежные вознаграждения своим штатным сотрудником никогда не скупилась. Конечно же, со временем в городе появились и другие выставочные центры, но известность Ленэкспо во все времена притягивала к себе наибольшее количество самых денежных проектов. Обычно после трудового дня супруга депутата садилась за руль своего новенького «Рено» и ехала в ближайший супермаркет за покупками, а потом уже домой. Но сегодня, по просьбе мужа (а разговаривал он с женой очень взволнованно) она направилась к маме на юго- запад. В районе 21 часа супруги созвонились, и депутат постарался успокоить жену, объяснив, что ничего страшного и сверхъестественного не происходит и что завтра после работы он лично за ней заедет, а сегодня ему надо побыть одному, этого требуют сложившиеся обстоятельства. Красноречия народному избраннику было не занимать. Успокоив супругу и пообещав, что он позвонит ей наутро, как только проснется, он повесил трубку телефона. Далее, поужинав в гордом одиночестве и посмотрев вечерний выпуск новостей, он принялся разбирать почту, захваченную домой из почтового ящика. Здесь кроме газет и журналов были три конверта с корреспонденцией. Отложив в сторону газеты с журналами, он принялся изучать поступившие письма.

Первое было от однокашника, который жил в городе Минске в Белоруссии. Обычно они созванивались, а тут было целое письмо с вложенным в конверт приглашением на свадьбу дочери. Саликов заулыбался, потому что он давно уже собирался съездить в Минск, а тут такой повод!

Второе письмо было от подруги его жены.

– Вот это да!, - подумал депутат. – Сегодня, как ни странно, но каждый из нас получил весточку от своих близких.

Саликов отложил конверт, предназначенный его жене, в сторону и взял в руки третье письмо. Это третье письмо было адресовано непосредственно ему. Оно было из какой- то организации с аббревиатурой ФУНЭ.

Вот его содержание:

Уважаемый господин Саликов!

Наша великая Родина переживает тяжелые времена. Перемены коснулись всех областей жизни и деятельности страны. Однако, не взирая на трудности, еще есть достойные граждане России, которые, остро переживая происходящее, остаются настоящими людьми и идут в ногу с суровыми переменами. Их деятельность не проходит незамеченной, а потому требует особых отметок. Вот и Вы стали нашим почетным членом. Вам выпала честь пройти достойно этот путь. От всей души желаем Вам скорого решения всех ваших проблем.

С уважением. Исполнительный комитет ФУНЭ.

- Чушь какая- то, - подумал Саликов. – И что это за комитет такой?

Честно говоря, в годы становления новой России, той России, которая осталась сама по себе после распада СССР, каких только комитетов не было создано! А фондов! А обществ! И вся эта гвардия растаскивала страну буквально по кусочкам, присваивая себе все, что плохо лежало.

Поразмыслив еще какое- то время над аббревиатурой и, не найдя объяснения всем этим буквам, сморенный депутат расстелил себе постель, прочитал еще раз последнее письмо и улегся спать с мыслью «Утро вечера мудреннее».

В 7.00 утра подполковника Мазанова разбудил звонком дежурный по большому дому. Подполковник потянулся после сладкого сна и, немного придя в себя, спросил, что нового и как там охраняемый депутат.

- Все дело в том, товарищ подполковник, что на связь с нами депутат со вчерашнего дня не выходил. Более того, звонила его жена. Она очень обеспокоена тем, что не может дозвониться до мужа. Ни на какие звонки он не отвечает. Мы тоже пытались до него дозвониться, но пока что безрезультатно. Телефон в его квартире молчит.

Подполковник Мазанов очнулся ото сна сразу же, как только услышал от дежурного данную информацию.

- А что наши сторожа у его дома? – Тут же спросил подполковник Мазанов.

- Все нормально, - ответил дежурный. – Все их доклады были по графику. По их словам в подъезд никто не заходил. Снайпера, дежурившие на крыше соседнего дома всю ночь, тоже ничего подозрительного не заметили.

- Так, может быть, он спит? – Спросил далее подполковник своего подчиненного. – Вы сами пытались до него дозвониться?

- Так точно, товарищ подполковник, мы ему звоним вот уже на протяжении получаса, но трубку телефона никто не снимает.

Мазанов, подумав буквально несколько секунд, распорядился отправить наряд дежуривших офицеров у подъезда депутата к нему на квартиру.

Двое оперативников, поднявшихся на этаж к депутату, звонили в его квартиру минут пятнадцать, но признаков жизни никто в квартире никаких не подавал. Было принято решение ломать входную дверь.

Через двадцать восемь минут после вызова прибыла дежурная команда специалистов МЧС. Еще через десять минут на место происшествия прибыл участковый. Формальности были соблюдены, и через пять минут после прибытия всех нужных лиц входная дверь была открыта. Вошедшие в квартиру оперативники констатировали смерть народного избранника, который лежал в своей постели и, как казалось, мирно спал.

Подполковник Мазанов получил всю эту информацию в 8.00 утра и от души чертыхнулся.

Внимательно выслушав оперативников, он распорядился со всем пристрастием изучить картину преступления. В том, что это было убийство, он не сомневался. Подполковника занимал один единственный вопрос: как террористам удалось осуществить задуманное? Быть на высоте вместе со своим ведомством на этот раз ему не удалось. Это был провал, говоривший о том, что противник гораздо умнее, чем ожидал этого подполковник. Был девятый час утра. Подполковник Мазанов вызвал ко входу здания служебную машину, надел плащ и направился к выходу. Дойдя до дежурного, он поинтересовался полученной корреспонденцией на его имя. Получив у дежурного письмо, поступившее на его имя, он глубоко вздохнул и твердым шагом направился к ожидавшему его автомобилю. Захлопнув за собой дверь, он тихо скомандовал:

- В Пулково.

Далее он раскрыл конверт и прочитал содержание письма.

«Уважаемый Степан Георгиевич!

Вас наверное интересует вопрос, как скончался охраняемый вами депутат? Так вот ответ на данный вопрос находится в том письме, которое он держал в руках перед смертью. Это было письмо от нас. Там Вы найдете аббревиатуру ФУНЭ. Особого секрета в том, что обозначают эти буквы, нет, поэтому мы с удовольствием даем Вам их расшифровку. ФУНЭ – это Физическое Устранение Нежелательных Элементов, каким он и являлся. Не правда ли, все очень просто. А теперь дело за вами: раскройте тайну его смерти, если сможете».

В девять часов в аэропорту Пулково подполковник Мазанов лично встречал прибывших офицеров группы «Ритм».

– Ну, что тут у вас нового в вашем граде? – Задал свой вопрос подполковнику старший группы прибывших офицеров майор Квасов.

Тот вкратце рассказал о событиях, произошедших в последние дни, и высказал свое соображение о том, что если удастся разгадать тайну, почему именно Питер был избран террористами для своей деятельности, то тогда, возможно, многое станет ясным и понятным.

- С Вами нельзя не согласиться, потому что у нас те же самые мысли. – Высказал свое соображение по данному поводу майор Квасов.

Как оказалось, снимать подполковника с его должности никто не собирался по той простой причине, что заменить его было некем даже при всем желании, а потому офицеры с головой сосредоточились на решении главной проблемы. Прибыв в большой дом, они собрались на совещание. Для управления всей оперативной работой здесь на месте был сформирован штаб. Было принято решение об усилении розыскной работы, а самое главное, что было принято решение активизировать работу сети осведомителей.

 

Глава 16. Майор Прохоров. Появление спасительной соломинки.

Пока в высшем штабе по руководству операцией разрабатывалась стратегия дальнейших действий, в большом доме в Питере раздался телефонный звонок. Неизвестный представился майором Прохоровым. Он спросил, интересует ли большой дом хоть какая-то информация о человеке, который если не возглавляет новую террористическую группу, то уж, по крайней мере, является ее идейным вдохновителем? Дежурный офицер отнекиваться не стал, а сразу честно ответил, что да, интересует. Надо сказать, что любые факты, могущие пролить свет на это дело, были востребованы в первую очередь, потому что конкретных данных о существующей банде так до сих пор никаких не было, а тут такой звонок! Его никак нельзя было упустить.

– Дело в том, - сказал голос в телефонной трубке, - что, возможно, этого мастера я знаю лично, потому что непосредственно его готовил. Он был лучшим из моих учеников. Он не допускает сбоев, а это уже говорит, что уроки он усвоил на «отлично». И вам его не взять, потому что в каждый следующий момент времени он будет действовать по-другому, а все ваши методы бессильны против такого специалиста. Он грозится уничтожить предложенных деятелей по списку, если они не выполнят его требование об отставке, и он это сделает, потому что нет в мире силы, способной его остановить. И даже вы со своим хваленым аппаратом не в силах что-либо предпринять. Я больше чем уверен, что у вас нет даже и близкой информации по этому делу, иначе на страницах передовой газеты никогда бы не появилось это заявление. И еще, без меня вам с ним не справиться. Если хотите все-таки помочь нашей многострадальной Родине, то свяжитесь со мной по телефону.

С этими словами незнакомец продиктовал свой номер телефона. Связь прервалась, в трубке раздались короткие гудки. 272-23-32. Этот номер знал любой особист, потому что это был номер их явочной квартиры. Там, кстати, находились их сотрудники, и как они могли допустить такую вакханалию, оставалось загадкой. Дом со злосчастным номером телефона немедленно был оцеплен сотрудниками в штатском, но прочесывание по всем правилам обще розыскных мероприятий результатов не принесло. Правда, через час в большой дом пришел невысокого роста мужчина в больших очках и, предъявив свои документы, попросил проводить его к руководству. Это был майор Прохоров.

Майора сразу же проводили в оперативный штаб. Досье на данного офицера уже лежало на столе перед оперативниками, и было изучено ими с пристрастием. Вся его биография вызвала неподдельный интерес.

Майор Прохоров когда-то закончил ЛВВПУ ПВО и попал по распределению в элитную группу спецназа, которая имела на своем счету многочисленные задания по выполнению боевой задачи в горячих точках планеты. Именно эти военнослужащие могли в одиночку справиться с целой группой хорошо подготовленных и вооруженных головорезов. Именно они проходили специальную подготовку по выживанию в экстремальных ситуациях. И хоть служба у майора в этом элитном подразделении была недолгой из-за комиссования по состоянию здоровья, боевых наград у него было предостаточно, а опыта боевой работы в полный контакт с вооруженным противником и того больше. В общем, покинул он строй данной воинской части, но полученный опыт не забыл. Бывали потом случаи, когда он в шутку демонстрировал свои способности по обезоруживанию военнослужащих с присущим его характеру азартом, чем вызывал непременный восторг, наблюдавших за этим зрелищем, ведь умением расправляться безопасно для себя с целой толпой обладает далеко не каждый, а майор Прохоров мог это сделать элементарно. В различных подразделениях все эти сеансы были отражены в отчетах особистов. Но со временем они потеряли интерес к майору и перестали писать свои пасквили, потому что и без того были факты, по которым они строчили свои доносы на других офицеров. А с началом перестройки и вовсе пропала необходимость в них, потому что их оперативные донесения в лучшем случае откладывались без прочтения в долгий ящик, а в худшем и вовсе терялись в потоке другой информации, плодившейся в ту пору в изобилии. Майор Прохоров как раз тогда служил в войсках ПВО, но чтобы не скучать, постоянно совершенствовал свое былое искусство волкодава.

- Интересный экземпляр к нам в гости пожаловал. – Произнес начальник оперативного штаба, прочитав личное дело майора в отставке Прохорова, и продолжил:

- В иной обстановке я собственноручно вставил бы его вон, но сейчас нам важна любая информация. Пусть войдет.

Майор Прохоров держался вполне естественно и на умалишенного абсолютно не был похож.

То, что он рассказал, не могло не заинтересовать присутствующих. Они были готовы услышать все, что угодно, но странная история майора была похлеще самого крутого детектива. Короче говоря, Голливуд вместе со всей гильдией своих лучших актеров отдыхает.

На дворе был 1979-й год, когда Юра Прохоров закончил ЛВВПУ ПВО. В свои лейтенантские погоны он был влюблен, тем более, если к этому добавить тот факт, что служить он попал в десантно-штурмовую дивизию Министерства обороны СССР. Это было круто. Такой шанс может выпасть только раз в жизни, и лейтенанту Прохорову чрезвычайно повезло. Дело в том, что еще с юных лет он мечтал о том, что станет суперменом. Мечта с годами не гасла, а приобретала более четкие очертания. В его родном городишке, где Юре суждено было родиться, была одна единственная секция каратэ. И, конечно же, достигнув необходимого возраста, по тем временам это было девять лет, Юра записался в нее. В общем, к началу учебы в ЛВВПУ ПВО, он неплохо владел определенной техникой рукопашного боя и в случае чего мог за себя постоять.

Вспоминается такой факт. Как- то ему довелось работать вместе с каптером собственной батареи в подвале казармы. Там они изготавливали инструмент для чистки снега. Юре понадобился молоток, и он попросил его у товарища. Тот, в свою очередь, будучи простым деревенским парнем, не задумываясь о последствиях, швырнул молоток прямо через плечо. Это он так его подал, за что сразу же получил справедливую оценку своего поступка. Каптера это не остановило, и он решил проучить Юру. По сравнению с каптером, Юра чисто внешне ему, конечно же, проигрывал. Явное физическое превосходство подтолкнуло последнего к боевым действиям. Обычно этот слон наваливался на противника всей своей тушей и душил его в своих объятиях, как в тисках, заставляя сдаться, но на этот раз номер не удался. Юра мягко блокировал руку своего противника левой рукой внутрь, а правой нанес легкий удар в солнечное сплетение. Не останавливаясь в своем движении, Юра, развернувшись по часовой стрелке на 360 градусов нанес удар пяткой в район тазобедренного сустава. Этот удар отправил горе- нападающего физиономией в кучу грязной ветоши. А так как дышать после удара в солнечное сплетение тот не мог, он фактически жевал старые грязные тряпки. Самое смешное в этой истории было то, что каптер написал рапорт по факту случившегося, и Юре пришлось отстоять пять нарядов вне очереди. Однако после этой стычки каптер обходил Юру стороной и старался лишний раз ему на глаза не попадаться.

Четыре года в училище пролетели очень быстро, и Юра в лейтенантских погонах отбыл к новому месту службы. Его новые товарищи отличались от однокашников капитально. Они все были фанатами боевых искусств, и тренировки для них были святым делом. Все эти ребята носили заслуженные краповые береты, и поначалу новичка в своих рядах приняли весьма настороженно. Но они все были настоящими, сделанными из такого материала, который попрочнее стали будет. Юра это почувствовал сразу. Обид не было. Ему пришлось заниматься вдвойне и даже втройне, чтобы приблизиться к уровню этих волкодавов, а они были спецами. Это именно любой из них мог справиться с вооруженным и хорошо подготовленным противником, а, если понадобится, то мог в одиночку уничтожить целое подразделение врага. Тренировки были изматывающими, но жизненно необходимыми, потому что никто из них не мог даже и предполагать, где окажется через день и даже через час.

Юра хорошо помнил, как в Афганистане их лихие навыки и умения выручали в самых казалось бы безвыходных ситуациях. Они выходили без потерь даже из полного окружения. Эти орлы могли пробиться через цепь преследователей в самый неподходящий для противника момент и исчезнуть там, где укрыться просто было невозможно. Они были, как призраки, которого видишь, а поймать не можешь. Через четыре года службы грудь капитана Прохорова украшали боевые ордена, и он никогда бы не покинул свое родное подразделение, если бы не несчастный случай, произошедший на учениях. Их рота вынуждена была десантироваться на голые скалы ночью при порывистом ветре. Из ста человек живых и здоровых осталось только пятеро. Двадцать семь десантников разбились насмерть, а остальные покалечились. У Юры были переломаны обе ноги, правая рука, три ребра и поврежден позвоночник. Кроме того, у него было сильнейшее сотрясение головного мозга. После выписки из госпиталя Юре пришлось надеть очки, потому что зрение тоже было испорчено. В общем, его комиссовали. Как потом выяснилось, решение о десантировании роты десантников было принято проверяющими после очень сильных возлияний. Водка ударила членам комиссии не только в почки и в печень, но, в первую очередь, в голову, отчего рассудок помутился, и было принято преступное решение о десантировании подразделения на скалы при недопустимо сильном ветре. Даже в боевых условиях, а не только на учениях, такое десантирование невозможно. Но это была страна советов. В итоге никто из членов комиссии за преступный приказ даже не поплатился.

А что Юра? Он уехал к новому месту службы в зенитно-ракетное подразделение. В 1988 году его перевели к новому месту службы на должность заместителя начальника политотдела части.

Здесь под Питером, тогда еще Ленинградом, судьба свела его с фанатом боевых искусств, старшим лейтенантом Моисеенко. Старший лейтенант по тем временам творил чудеса техники боевых искусств, вот только и понятия не имел, что все то, чем он владеет, не более чем спортивный вариант. Старший лейтенант занимался тогда с другим старлеем, которого в простонародье звали «драконом», техника которого была весьма интересной. На местной сельской дискотеке равных ему не было, потому что пара – тройка деревенских парней после его ударов не могла найти точку опоры.

Прохоров застал их как раз во время очередной тренировки в тире воинской части. Те, переодевшись в спортивную одежду, молотили друг друга с остервенением. Вечером у него состоялся разговор с Моисеенко.

- Юра, ты извини, но я сегодня видел твою возню с «драконом», - Сказал Прохоров и тут же продолжил. – Честно тебе скажу: не впечатляет.

У старлея поднялись вопросительно брови. Взглянув внимательно на Прохорова, он спросил:

- А что конкретно тебя не устраивает?

- Почему ты его сразу не вырубил? – спросил он. – Ты знаешь, в боевой ситуации все то, что вы выделывали сегодня друг перед другом и гроша ломаного не стоит. В боевой ситуации от тебя, да и от него тоже остались бы рожки да ножки.

- Да неужели? - спросил Моисеенко. – Может, ты что-либо можешь показать, или чему- либо научить?

Тот в свою очередь пожал плечами и предложил встать напротив. Далее он стал показывать свои “фокусы”, попутно объясняя, что к чему. Так у старшего лейтенанта появился свой сенсей. Занятия начались на следующий день, и майор Прохоров души не чаял в своем новом ученике, тем более, что они были общими по духу, т.к. оба заканчивали ЛВВПУ ПВО, хоть и в разные годы. Через год совместных занятий Моисеенко легко мог расправиться с целой группой вооруженных и хорошо подготовленных бойцов, а умение свое, хоть и не в полную силу, он отрабатывал не только на тренировках с майором, но и самостоятельно. Да и сама жизнь постоянно подбрасывала “сюрпризы” в городских условиях, где зачастую приходилось использовать кое- что из усвоенного. Правда, противника он никогда не добивал. Так, оглушит или придушит слегка, да и был таков.

Интересное время было тогда. Перестройка. Гласность. Демократизация. А ведь верили во все это, и причем натурально верили. Юрию новый Генсек нравился. Но ту же самую перестройку он понял и принял по-своему. Еще в армии он понял, что с беспорядками мириться нельзя. Хоть и был он политработником, однако двоевластия в вооруженных силах не приветствовал. Это, по его словам, нарушало сбалансированную систему единоначалия. Однако, наобщавшись с командирами различных рангов, он прекрасно понимал и то, что многих из них необходимо на самом деле держать под присмотром, под ежесекундной опекой, иначе из-за их самодурства случались всякие казусы.

А как можно заработать авторитет, не прибегая к простому понятию силы? И эта сила должна базироваться не столько на авторитете занимаемой должности и не столько на количестве звезд на погонах. Прежде всего, она должна базироваться на непререкаемом авторитете, на силе гибкого ума и силе физической, заставляющей замолчать даже самых ярых скептиков, а таких скептиков в каждом воинском коллективе хоть отбавляй. Народ-то сюда приходит разношерстный, и каждый со своими тараканами в голове. Вот вздумает какой-нибудь солдат не подчиниться приказу командира. Конечно же, на первый взгляд, это кажется абсурдным. Но тот, кто служил, тот знает, что в войсках таких случаи нередки, особенно, когда подразделение не занято боевой работой. Это раньше за невыполнение приказа военнослужащий получал на полную катушку, а теперь все изменилось. Его надо воспитывать, или, еще того хуже, перевоспитывать. Вот и получается, что рядовой нарушает воинскую дисциплину, а офицер вместо справедливого наказания проводит среди него разъяснительную работу. В общем, неувязочка, да и только. Старший лейтенант Моисеенко в таком случае приглашал новоиспеченного выскочку на спортгородок, где личным примером доказывал свое право распоряжаться подобными олухами. Мастерство старшего лейтенанта росло день ото дня, и майор Прохоров радовался такому повороту, ведь это был его ученик.

Однажды они вдвоем собирались выехать на электричке в Питер. По дороге к поезду к ним пристала шайка местных деловых, обычно ставивших всех им не понравившихся под ножи. Делалось это прилюдно, но местные аборигены понимали, что проходящий народ ни за кого вступаться не будет. Таким образом была избита и ограблена не одна сотня народа, и никогда не было срывов. Мало того, и жалоб не было: никто просто и не собирался с ними связываться. А тут два каких-то офицера, которых налетчики для начала просто задели, отрабатывая беспроигрышный вариант дешевого наезда. Но ни тут-то было! Первый из них, попытавшийся толкнуть майора Прохорова, был отправлен последним физиономией в асфальт, и на этом его притязания завершились. Двое других, кинувшихся на помощь своему корешу, были надежно вырублены старшим лейтенантом Моисеенко.

– Да ты можешь и один с ними справиться, - воскликнул майор и отскочил в сторону. – Считай это экзаменом по теме, которой я тебя обучил.

Еще трое налетчиков были вырублены отточенными ударами старшего лейтенанта.

– Ну, вот и все. – Сказал последний и добавил, - Побежали, а то на электричку опоздаем.

И офицеры удалились с места недавнего побоища. У перрона остались лежать горе-рэкетиры, которым впоследствии понадобилась скорая помощь.

Потом, через несколько дней, сидя в квартире майора, между офицерами произошел разговор.

- Ты знаешь, Юра, а я ведь на следующей неделе уезжаю отсюда. Насовсем. Меня переводят к новому месту службы. – С этими словами майор отхлебнул значительный глоток чая. – Я сам узнал об этом только сегодня утром. Прошу тебя о двух вещах. Первое, никогда не забывай то, чему я тебя научил. Второе, не применяй всего этого без нужды. Ты фанат, и руки твои зудят и чешутся. Я это знаю. И все же, обещай мне, что так и будет, что ты никогда не применишь все, чему я тебя научил во зло.

- Обещаю, - сказал старший лейтенант. – Вот только не могу пообещать тебе идти против своих убеждений.

- Юра, а ведь я кое-что тебе не показал, и знаешь, почему? – Продолжил майор. – Вдруг так случится, что у тебя съедет крыша? Ведь тогда тебя с твоим умением взять никто не сможет, а я смогу.

- Так научи меня этому. Ты – мой сенсей. И ты должен передать мне свои знания в полном объеме. Я должен сохранить твое искусство. Мало ли что.

- Ну, хорошо, - воскликнул майор. – Я тебе покажу все, но не опозорь меня в будущем.

Последнее занятие было коротким, но оно дало больше, чем месяц иных напряженных тренировок. Теперь, обладая полным объемом навыков сенсея, Юрий стал по сути дела непобедим.

 

Глава 17. Немного истории для ясности дела.

Вечером майор уехал, и связь с ним оборвалась. Да и ученика своего он больше никогда не видел. Жизнь раскидала их в разные стороны. Но вот когда он услышал о странных фишках с черепом и костями и о чьей-то высококвалифицированной работе, он сразу понял, чей это почерк.

Майор пострадал от государства. Пенсия у него была мизерная, но чувство долга, присяга, данная когда-то трудовому народу, заставили его включиться в процесс поиска и поимки своего бывшего ученика.

- Так что Вы там говорили, милейший, по телефону? – спросил майора Прохорова подполковник Мазанов. – Неужели Вы и вправду считаете, что Ваш этот ученик непобедим? Такого не бывает.

- Я тоже так поначалу думал, - ответил спокойно майор, - но, судя по имеющейся у меня информации об этом деле, мой подопечный превзошел себя. Я не знаю толком всех фактов, потому что меня еще не ввели в курс дела, но хочу вас всех заверить, товарищи офицеры, что просто так вам его не взять. Если вы считаете, что я просто решил набить себе цену таким образом, то вы глубоко заблуждаетесь. И если вы считаете, что я здесь лишний, то я лучше пойду и не буду больше занимать ваше время. Будем считать, что мы просто не поняли друг друга.

- Да нет, что Вы. – В разговор двух офицеров вмешался генерал Земцов. – Мы вовсе так не считаем и, более того, смею Вас заверить, очень надеемся на Вашу помощь. Уж совместными усилиями всех служб с Вашей помощью мы должны, просто обязаны его найти и обезвредить. Для этого Вас и пригласили на совещание оперативного штаба. Дело настолько серьезное, что мы не можем позволить себе роскоши упустить из виду даже самую мелкую деталь. И Вам с нашей стороны и со стороны всех структур будет оказана вся помощь, на которую мы только способны. Помогите нам его изловить. Это вопрос не только нашей чести и престижа. Это вопрос государственной безопасности. А здесь уж шутки в сторону! Чтобы не было сомнений в наших намерениях по поводу Вас, смею заверить, что после нашего разговора Вы можете ознакомиться со всеми материалами, которые имеются у нас по этому делу. Кроме того, Вам дано право присутствовать на всех совещаниях оперативного штаба и на всех мероприятиях, проводимых группой «Ритм». Необходимой аппаратурой и оружием мы тоже Вас снабдим.

С этими словами генерал закончил свою речь.

Майору Прохорову было предложено пройти в отдельный кабинет для изучения имеющихся материалов.

На их изучение майору понадобился целый рабочий день. Однако не надо думать, что все остальные маялись в это время от безделья. Группа «Ритм» тем временем изучала досье капитана Моисеенко.

Его отец с матерью давно умерли, а жена погибла в 1993 году при странных обстоятельствах. В деле было отмечено, что произошел несчастный случай, и каким-то боком к этому делу был причастен начальник ГАИ одного из районов города. В материалах уголовного дела он проходил как свидетель, а позже это уголовное дело и вовсе было закрыто за недостаточностью улик. Однако возмездие наступило, и привел этот приговор в исполнение сам Моисеенко. Майор милиции был утоплен вместе со своей машиной в одном из городских водоемов. Когда автомобиль извлекли из воды, в кармане утопленника нашли записку с изображенными черепом и костями и надписью под рисунком «Собаке – собачья смерть». Поиски преступника тогда ни к чему не привели.

 

Глава 18. Новый план, новая тактика.

А в это самое время майор Прохоров консультировал знаменитого врача- психиатра по поводу своего бывшего ученика. Тот внимательно слушал майора и попутно делал необходимые записи в свой блокнот. Была поставлена задача на основании полученного психологического портрета преступника выработать тактику опережающих шагов. Этим и занимались сейчас специалисты с участием майора. Речь майора фиксировалась сразу на несколько носителей. Майор и думать не мог, что профессия стенографиста еще сохранилась. Он задал по этому поводу соответствующий вопрос.

- Дело с том, - ответил стенографист, - что по-прежнему самым надежным носителем для сохранения полученной информации является элементарная стенограмма. Любой источник записи может получить сбой, и тогда ценнейшая информация будет безвозвратно утеряна, а вот моя работа останется в лучшем виде. Как говорится, что написано пером, не вырубишь и топором.

- Ну что же валяйте, стенографируйте дальше. – Улыбнулся майор и продолжил свою беседу с психиатром.

Через два часа кропотливой совместной работы психиатр сделал вывод, который говорил о том, что изучаемый объект не страдает никакими психическими заболеваниями.

- Причина здесь иная. – Сказал врач. – Все дело в том, что, на мой взгляд, все его действия исходят из критического восприятия действительности. Он считает, что таким образом совершает добрые дела. А оплошностей он не допускает, потому что все свои шаги он продумывает весьма тщательно.

- В ближайшее время, на мой взгляд, - продолжил свою речь ученый, - нужно ожидать усиление его активности. Вот так то, батенька. Поспать ни вам, ни нам не удастся.

С этими словами врач снял очки и протер их специальной салфеткой.

На совещании оперативного штаба, которое проводилось через час после описанных событий, было принято решение усилить существующую группу «Ритм». В нее вошли еще четыре офицера. На оперативном столе были развернуты карты Петербурга и Ленинградской области. Материал под грифом «Секретно» прорабатывался с особой тщательностью. Как говаривал один из классиков, «для того, чтобы познать явление, необходимо знать, каким оно было, каким является сейчас, и, каким будет впоследствии». Без такой проработки никогда не поймать того, кто вот уже на протяжении нескольких месяцев будоражит умы и сердца людей. А тут еще иностранные корреспонденты, которым кто-то из сведущих людей сдал малую толику информации о существовании новой загадочной банды, не дающей покоя федералам. Для «замыливания» ситуации и работы с корреспондентами других государств необходимо было тоже выработать определенную стратегию, потому что расписываться в собственном бессилии очень не хотелось. Это вам не Горбачевское время, когда страна гордилась своими недостатками, а больше всего тем, что можно было все это показывать. Если бы вернуть то золотое время, то, конечно же, страшного в демонстрации собственного бессилия не было, но сейчас спецслужбы не могли допустить даже мысли о разглашении настоящей ситуации. На карту был поставлен престиж страны, а это уже попахивало снятием с должностей и лишением всех наград и званий, когда- либо полученных. Кто хотел бы оказаться в подобной шкуре? Ответ напрашивался сам собой. Конечно же, никто.

- Товарищ майор, - обратился к майору Прохорову Генерал Земцов, - как Вы думаете, где вероятнее всего можно будет ожидать встречи с Вашим бывшим подопечным?

- Скорее всего, товарищ генерал- майор, - ответил офицер, - он сам попытается выйти на связь со мной. Это, на мой взгляд, наш единственный шанс. Поэтому я предлагаю дать знать о том, что я некоторым образом с вами связан. А для этого необходимо снабдить террористов информацией на сей счет. И я считаю, что лучшей кандидатуры, чем главный редактор газеты «Правда» нам не сыскать.

- Вы считаете, что именно он должен известить террориста №1 о Вашем появлении на сцене? – Спросил генерал.

- Да, - ответил майор, - и кривить душой ни к чему. Он просто в следующий раз, когда состоится встреча или будет телефонный звонок, должен сказать ему обо мне. И обязательно не забыть сказать, что только я способен его взять, и я это сделаю, чего бы мне это ни стоило. Вот на таких условиях он захочет со мной встретиться, я это точно знаю, потому что дороже собственной чести и достоинства у него ничего на свете нет. И он постарается это доказать, даже если ему суждено будет погибнуть.

А что же главный редактор? Действие препарата, введенного ему, уже закончилось, а поэтому мысль, которая занимала его теперь, была только одна: как спасти собственную шкуру.

– Не ровен час, как товарищ Передрягин вручит мне черную метку, - думал главный редактор, - и тогда пиши пропало.

Надо было что- то делать.

– Бежать, бежать отсюда надо к чертовой матери. – Подумал главный редактор.

Он вполне серьезно решил скрыться куда подальше. Зачем нужны деньги, слава, авторитет, если все это может быть прервано в любой момент времени?

– Лучше еще пожить. – На этой мысли ему пришлось прервать свои размышления, потому что в палату, где он лежал, вошел незнакомый ему человек.

– Сейчас будут стрелять. – Подумал главный редактор и закрыл глаза.

- Добрый день. – Поздоровался с редактором вошедший. – Меня зовут Юрий, Юрий Прохоров. Я здесь для того, чтобы продолжить дело, начатое майором Лебедевым. Вы, наверное, знаете, что он погиб. Мы знаем, что террористы обязательно свяжутся с Вами. По крайней мере, процентов 90 даю, что это произойдет. Так вот, Вы должны будете передать их главному, а это Передрягин, который к Вам заходил, что я пришел сюда, чтобы взять его. И я его возьму, пускай даже не сомневается в том, что я говорю.

- Подробные инструкции, - улыбнулся майор, - получите как всегда в установленное время связи. Не забывайте об этом.

Майор встал и направился к выходу, потом он вдруг остановился у двери и сказал:

- Советую Вам выкинуть из головы мысль о побеге. Вас все равно найдут и уничтожат, если возникнет такая необходимость. Неужели Вы думаете, что от этих людей возможно скрыться? Вы еще живы только потому, что Ваша смерть никому не нужна. А если понадобится, то они Вас из-под земли откопают. - С этими словами майор Прохоров вышел из палаты, оставив главного редактора со своими мыслями наедине.

Трус всегда остается трусом. Шеф газеты «Правда» лежал в палате под шерстяным одеялом и старался взять себя в руки. Ему было страшно и холодно.

 

Глава 19. Разборки продолжаются.

Ему позвонили на мобильник утром следующего дня. Главный редактор передал слово в слово, что от него требовалось. В трубке раздался смех, а затем Передрягин, чей голос редактор мог узнать из тысячи, медленно произнес:

- Значит, он грозится меня взять. Ну что же, пусть попробует.

В трубке раздались короткие гудки.

Вот уже сутки после встречи с главным редактором бывший майор ВС СССР Прохоров находился в большом доме в кабинете почившего майора Лебедева. Он не отходил от телефонного аппарата, разве что только в туалет, но звонков никаких не было.

- Неужели я просчитался? Неужели это все- таки не Юра? – думал майор.

Честно говоря, майору почему- то не очень хотелось оказаться правым. Он не испытывал чувства страха перед будущим и в глубине души лелеял надежду, что тот, кто воюет против федералов, все же не его ученик, потому что теперь в любом случае и ему и его противнику придется идти до конца. И если это Юра, его бывший любимчик, то победителем в этом жестоком противостоянии будет кто- то один. Эта мысль омрачала все вокруг. На душе становилось тяжело, потому что какое- то чувство в глубине этой самой души подсказывало майору, что он немного не прав в данной ситуации. Это подсознание выбрасывало наружу переживания подобного рода. А воевать с чувством сомнения в правоте собственного дела – занятие по большей части бесполезное и бессмысленное. Выиграть сражение можно только в одном случае – если твердо веришь в свою победу.

Дальнейшего развития событий ждал не только Прохоров, ждали и все остальные. Город был поделен на сектора, в каждом из которых находились знатоки своего дела, специально обученные и подготовленные к операциям подобного рода. Особый контроль был установлен за теми, чьи имена угодили в «черный список» и за объектами стратегического назначения. Была ужесточена пропускная система всех режимных предприятий. Гостиницы были проверены на случай появления подозрительных лиц, но все было тихо. Очевидно, террористы либо сменили тактику, либо готовили что- то очень серьезное. Было ощущение затишья перед бурей, вот только с какой стороны эта буря грянет в этот раз, никто не знал.

В 11.00 утра на стоянке у большого дома припарковалась карета скорой помощи, из нее вышел врач и заторопился со своим чемоданчиком в дом напротив. Через минуту он исчез в подъезде. В кабине автомобиля остался водитель. Он достал журнал и со скучающим видом стал разглядывать картинки и мельком просматривать содержание. Затем он отложил журнал в сторону и вышел из машины. Водитель достал запасное колесо и стал с ним возиться.

В любом другом месте появление скорой помощи было бы воспринято, как обыденное явление, но только не здесь, а тем более, не сейчас. Дежуривший наряд с автоматами у входа в здание стал настойчиво приближаться к машине, потому что любое транспортное средство, не вписанное в регламент, вызывало настороженность у местных стражей. Тем временем из подъезда дома напротив показался врач все с тем же чемоданчиком в правой руке, однако, бойцы его не видели. Они к тому времени приблизились к водителю и попросили документы для проверки. На их вопрос водитель поднялся с корточек в полный рост, отряхнул руки, потерев ими ладонью о ладонь, и полез во внутренний карман за паспортом и правами, но вместо документов он извлек из кармана баллончик и брызнул стражам порядка в лицо его содержимым. Те даже среагировать не успели, газ тут же ослепил их обоих. Будучи людьми подготовленными и прекрасно умеющими обращаться со своим оружием даже вслепую, оба караульных отточенными движениями подготовили автоматы к бою, вот только выстрелить не успели. Подоспевший сзади доктор оглушил их обоих не менее профессиональными ударами. Далее в считанные секунды караульные были разоружены, связаны и заброшены в карету скорой помощи, а еще через минуту автомобиль скрылся за поворотом соседней улицы, оставив на память о себе только запись на камеру видео наблюдения.

Когда к месту происшествия прибежала подмога, выскочившая из дверей большого дома, кроме колеса в качестве трофея им ничего не досталось. Объявили команду «Перехват», сообщив все данные на злополучный фургон скорой помощи, но опять все было безрезультатно: даже сам фургон обнаружить не удалось.

Подполковник Мазанов был вне себя, потому что накануне утром, а именно в 9.00 часов, когда он прибыл на свое рабочее место, его ждала почта, и в одном из конвертов он обнаружил уже знакомый жетон с черепом и костями. Он получил черную метку, что означало, что жить ему осталось ровно 24 часа. Трезво рассудив, он пришел к выводу, что лучшего места сохранить свою жизнь, чем неприступные стены большого дома, ему не удастся. Он пригласил к себе в кабинет майора Прохорова и, заперев за ним дверь, заявил, что во- первых, он, подполковник Мазанов, никому не верит в сложившейся ситуации, а, во- вторых, он лично готов поспорить с судьбой и доказать, что в ближайшие 24 часа его тронут попросту никто не сможет. Далее, узнав у майора, что сообщений пока что никаких не получено, подполковник вызывающе заявил:

- Я не знаю, что посмеет продемонстрировать выращенный Вами монстр, но с твердой уверенностью заявляю, что покушение на мою жизнь в течение ближайших 24, а теперь уже 21 часа 30 минут будет попросту невозможно. Наконец- то мы развеем миф о том, что террористы всегда, я подчеркиваю, всегда выполняют свои обязательства. Иными словами, в ближайшие 22 часа достать меня им не удастся, а это уже будет говорить о сбое их налаженной машины возмездия. Вот так!

С этими словами подполковника в кабинет вошли два спеца из числа его личной охраны.

- Извините, - продолжил подполковник, - эти двое теперь будут с Вами неотлучно, а то, не дай Бог, именно Вы вздумаете что- либо выкинуть.

Прохоров удалился в отведенный для него кабинет, а с ним в этот кабинет вошли и те двое, которых так лихо приставил к нему подполковник Мазанов. Когда вышеперечисленные лица покинули кабинет подполковника, последний запер за ними дверь на ключ, сел за свой рабочий стол и закурил.

Подполковнику следовало все хорошо обдумать. Честно говоря, погибать он не собирался и решил постоять за себя всеми имеющимися в распоряжении средствами, а для этого требовалось немного – всего-навсего остаться в живых теперь уже в течение 21 часа. Домой сегодня подполковник решил не ездить, а посему распорядился поставить кровать для ночлега прямо в рабочий кабинет. Чтобы хоть как- то скоротать время до утра, подполковник решил еще раз перечитать всю историю этого дела.

А что же с нашими часовыми, так внезапно попавшими в плен? Очнулись они минут через сорок после инцидента. Не сразу, но зрение стало возвращаться. Находились они в связанном состоянии в каком- то закрытом помещении и ждали дальнейшего развития событий. Все попытки распутаться успехом не увенчались. Судя по темноте, им обоим стало ясно, что находятся они в каком- то внутреннем помещении, не имевшем окон. Свет зажегся внезапно, да так, что на доли секунды ослепил обоих. В помещение, где содержались пленные, вошли двое. В одном из них они узнали водителя злополучной машины скорой помощи. Заговорил с ними другой из вошедших.

- Добрый вечер, господа! Надеюсь, что вы оба будете вести себя грамотно, вежливо и спокойно, и тогда нам не придется прибегать к какому- либо насилию над вами.

С этими словами водитель снял с их лиц скотч, мешавший не только говорить, но и нормально дышать.

- Что вам известно по главному делу, господа хорошие?

Пленные молчали. Никто из них попросту не знал, как вести себя в подобной ситуации. Все дело в том, что они никак не планировали оказаться в роли пленников.

- Господа, ну что вы молчите? - спросил у них все тот же вошедший. – Впрочем, дело ваше, можете молчать, потому что, судя по занимаемой вами должности, вы знаете меньше всех об этом деле.

Тут одного из бывших часовых прорвало на поток слов. Исступленно дергая своей головой, он стал выкрикивать, что банде скоро наступит конец, что осталось совсем немного времени до того, как банда будет уничтожена, а ее главарь захвачен и осужден за все свои злодеяния.

- Ты еще добавь, что вы нас всех замочите в сортирах. – Добавил старший из вошедших. Он повернулся к водителю и сказал:

- Это наш клиент. Заклейте ему рот и быстро ко мне в кабинет.

Водитель заклеил ему скотчем рот, уложил на тележку и повез по длинному коридору. В кабинете пленному сделали укол в ягодицу. Через минуту он обмяк и потерял не только возможность, но и желание к какому- либо сопротивлению.

- Не бойся, - сказал старший, - убивать мы тебя не будем.

С этими словами он сделал укол бывшему часовому в шею, отчего последний потерял сознание и больше уже ничего не чувствовал. На часах был час ночи.

Примерно через час у большого дома остановился автомобиль «Иж- каблук». Вышедший их него водитель выгрузил тело бывшего часового на тротуар, запрыгнул в кабину и, нажав на газ, скрылся в направлении Финляндского вокзала. Позже этот автомобиль был найден на улице Боткинской. Водитель бесследно исчез.

Подбежавший к часовому наряд констатировал, что он жив, но спит непробудным сном. Его внесли внутрь здания и уложили на кушетку в комнате дежурного. Вызвали врача. Осмотрев спящего и, не найдя никаких внешних повреждений, он распорядился перенести его в изолятор санчасти. В изоляторе санчасти за мирно спящим прапорщиком Петровым было установлено наблюдение. Так как разбудить его не удалось, то подполковник Мазанов, оставшийся на ночь в большом доме, приказал докладывать ему незамедлительно о любых изменениях в поведении и самочувствии спящего. А если последний проснется, то мер никаких не предпринимать, пока подполковник лично не убедится в том, что бывший часовой проснулся. Через два часа это произошло. Прапорщик сначала стал ворочаться, а затем сел на край кровати. Подобно сомнамбуле, он сидел прямо, положив руки на колени и не открывая глаз.

Подполковнику Мазанову доложили сразу. Была половина пятого утра, когда подполковник спустился в санчасть.

- Ну, как Петров? – спросил он у фельдшера.

- Сидит, как мумия, на кровати, товарищ подполковник.

- В помещение кто- нибудь заходил?

- Никак нет.

- Ну что же, попрошу никого не впускать, потому что информация может оказаться сугубо секретной.

С этими словами подполковник Мазанов вошел в изолятор.

Прапорщик петров сидел, не шевелясь, и если бы не дыхание, то можно было бы принять его за манекен или за восковую фигуру.

- Товарищ прапорщик, - начал было говорить подполковник, - Андрей Алексеевич, Вы спите? Если нет, откройте глаза. Это я – подполковник Мазанов.

Петров открыл глаза.

- Как Вы себя чувствуете, Андрей Алексеевич?

- Хорошо.

- Вы осознаете, где Вы сейчас находитесь?

- Да.

- Вы можете рассказать, что с Вами произошло? Вы это хорошо помните?

- Да.

Петров закрыл глаза и замолчал. Возникла неловкая пауза.

- Андрей Алексеевич, Вы можете говорить? Что с Вами произошло и где сейчас ваш напарник?

Петров молчал.

- Андрей Алексеевич, Вы меня узнаете? Я – подполковник Мазанов.

- Мазанов, - повторил прапорщик. – Где подполковник Мазанов?

- Я перед Вами. Подполковник Мазанов здесь.

Петров открыл глаза.

- Где подполковник Мазанов? – Повторил он свой вопрос.

- Он перед вами. Подполковник Мазанов – это я.

- Вы?

- Да, я. Я – подполковник Мазанов.

Но сказать что- либо еще подполковник не успел, потому что прапорщик Петров нанес ему резкий удар кулаком в лицо. Подполковник Мазанов, теряя сознание, упал на пол. Петров, действуя с методичностью робота, оторвал металлическую дугу от спинки кровати и стал наносить удар за ударом по голове подполковника, превращая ее в кровавое месиво. Пока фельдшер вызвал подмогу, пока в изолятор проникли дежурившие спецы и скрутили прапорщика, подполковник Мазанов был мертв. Он скончался от многочисленных ударов металлическим предметом по основному жизненно- важному органу человеческого организма. Было пять часов 12 минут.

Месть террористов состоялась опять.

 

Глава 20. Что делать?

Когда это произошло, майор Прохоров мирно спал, ничего не подозревая. Перед тем, как заснуть, он силился вспомнить лицо своего бывшего ученика, но у него ничего не получалось. Черная метка, которую получил подполковник Мазанов, не могла его не волновать. Единственно, что он не знал, то это то, каким образом на этот раз будет действовать тот, против кого он ввязался в смертельную игру, если можно назвать игрой то, что происходило вокруг. Его соглядатаи глаз не смыкали. Им была поставлена задача не давать майору никакой информации без личного распоряжения подполковника. О смерти своего шефа они узнали сразу же, но майора Прохорова будить не стали. Они были прекрасными исполнителями, а потому в сложившейся ситуации проявлять свою инициативу не рискнули.

Через час в большой дом прибыл генерал Земцов. Выслушав подробный доклад о случившемся, он немедленно распорядился пригласить в свой кабинет майора Прохорова.

- Разрешите, товарищ генерал- майор. – Доложил майор по прибытии.

- Войдите, - произнес генерал и, указав жестом на стул, предложил майору присесть.

Тот повиновался.

- Что будем делать, товарищ майор? – задал свой вопрос генерал. – Насколько знаю, Вы один не в курсе того, что произошло.

Выдержав некоторую паузу, генерал вздохнул и произнес:

- Подполковник Мазанов мертв. Час назад его убил прапорщик Петров. Какие у Вас будут соображения?

Майор помолчал минуту, собираясь с мыслями. Он не ожидал, что террористам удастся на этот раз привести приговор в исполнение.

- Все дело в том, товарищ генерал, что, на мой взгляд, надо вплотную заняться вопросом укрепления вашего ведомства. Ознакомившись с материалами дела и со всей работой, которая была проведена по поимке банды, хочу сказать, что ваше ведомство, как это ни прискорбно, в настоящее время работает абсолютно не так, как на самом деле оно должно и может работать. Ваша структура обязана заниматься не следствием, а причиной происходящих событий. Мы должны не локализовывать пожар, который уже разгорелся, а заниматься его недопущением.

Далее майор продолжил:

- Я не сильный спец в ваших вопросах, но хочу сказать, что на ключевых, да и на второстепенных постах вашего хваленого ведомства сидят дилетанты, люди, не способные мыслить глобально. И они никак не могут понять, что на самом деле им надлежит делать. Если так дело пойдет и дальше, то мы вообще загубим всю работу, а точнее не мы, а вы. Я ведь к этому делу причастен косвенно.

- Так что же вы предлагаете, товарищ майор? – Спросил генерал, внимательно глядя на Прохорова.

- Я думаю, что Вы согласитесь со мной, что необходимо срочно, как это делалось в Ленинское время, пригласить на работу старые кадры. Необходимо перевернуть все дела прошедших лет и по этим делам отыскать тех, кто в свое время был лучшим по интересующим нас вопросам, да и по всем остальным тоже. В противном случае скоро некому будет воевать с бандитами, потому что все Ваши заместители убираются со своих занимаемых должностей, а заодно и из жизни, с завидным постоянством. Террористы показывают всем, что ваше ведомство бессильно что- либо им противопоставить. Они «разводят» поэтому вас, как детей. Они действуют жестко и решительно. Они вас не боятся, а все потому, что прекрасно понимают, что класс их действий превосходит ваш. Вы в свое время отбросили все, сломав старый подход и старую систему работы вашей организации. Вы отбросили все, даже самое наилучшее, а поэтому вас топят, как котят, в мешке. Тот, кто играет на другой стороне, пытается тем самым доказать вам непреложную истину, которая заключается в том, что мы все наступили на те же самые грабли, на которые наступили большевики в начале века. Их песня « Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» пелась недолго. Молодому государству очень скоро понадобились старые кадры, без которых все попросту застопорилось. Как учит история, мир развивается по спирали, повторяя, все, что уже было раньше, снова и снова, только уже на новом уровне. Товарищ генерал, Вы же это знаете лучше меня, поэтому надо действовать.

Генерал Земцов выслушал майора Прохорова очень внимательно, а затем сказал:

- Хорошо.

Однако он не стал рассказывать Юрию о том, что они ранее уже предпринимали попытки пригласить к себе на работу бывших мастеров, спецов по борьбе с бандитизмом и терроризмом, но не тут- то было.

Как оказалось, бывшие спецы в силу разных причин отказались послужить еще какое- то время в органах. Кто- то из них попросту посмеялся над полученным предложением, потому что предложенная сумма оплаты труда оказалась действительно смешной по сравнению с той, которую они получали на работе в частных структурах. Те же из них, кто возглавил новые предприятия, вспоминал свою бывшую деятельность, как хобби ненормальных альтруистов.

Кто- то из них не мог принять участие в работе былого ведомства из- за разницы во взглядах на жизнь. Дело в том, что очень многие не могли простить новому руководству распада былой могучей державы, а потому не то что работать не могли на данную структуру, но и затаили в душе злобу на все, что происходило в последние годы в стране.

Кого- то попросту не стало, время пришло.

В силу всего вышесказанного и приходится теперь работать с теми, с кем работаем. Вот так!

Но майору Прохорову генерал не высказал своих соображений. Он посмотрел на майора внимательно и сказал:

- Идите к себе с кабинет. Я Вас вызову, как только Вы мне понадобитесь.

С этими словами генерал Земцов повернулся к окну и погрузился в раздумья. Он на самом деле не знал, что следует делать сейчас. Террористы загнали своими действиями в угол даже его, такого искушенного и опытного во всех делах человека.

 

Глава 21. Утро нового дня.

Утро нового дня принесло новые события в жизнь большого города. В 9.00 утра, когда генерал Земцов беседовал с майором Прохоровым, прохожие увидели странную картину: по левой стороне Дворцового моста от стрелки Васильевского острова к Дворцовой площади двигался человек в камуфляжной форме без погон, со связанными за спиной руками, с заклеенным скотчем ртом и с табличкой на груди и на спине, прикрепленной к телу наподобие номера, какими снабжают бегунов- марафонцев. Только вместо привычных глазу цифр на табличках спереди и сзади красовались череп с костями, которые в свое время был в обиходе у пиратов.

В 9.00 утра не до променада по улицам города. Иностранные гости еще спят, уставшие от бессонных Питерских ночей, готовясь к очередным вечерним похождениям. А одинокие российские граждане, встречающиеся в столь ранний час, спешат на рабочие места в свои учреждения и фирмы, еще не проснувшиеся до конца, а потому совершенно не обращающие никакого внимания на других, таких же, как они, прохожих. По этой самой причине человек в камуфляжной форме со связанными руками и с затычкой во рту ничье внимание не привлек.

Он в гордом одиночестве преодолел мост, перешел проезжую часть на зеленый сигнал светофора и проследовал вдоль Зимнего дворца к Дворцовой площади.

Пьющие пиво на скамейке у фонтана молодые люди тоже не обратили никакого внимания на странного пешехода. Человек в камуфляжной форме пересек Дворцовую площадь и скрылся под аркой, выводящей прямо на Невский проспект. Не переходя Невский, он пошел вдоль проспекта по левой стороне в сторону Московского вокзала. Через пять минут он уже пересекал улицу Желябова, на которой расположен ДЛТ (дом Ленинградской торговли).

Здесь его странный и непрезентабельный вид наконец- то привлек внимание дежурившего наряда ДПС. Старший лейтенант милиции Васюкович не поверил собственным глазам, когда увидел эту картину. Их экипаж (а дежурил он в тот день с капитаном милиции Медведевым) «стриг капусту» с нерадивых водителей, поворачивающих с Невского проспекта на неположенный сигнал светофора. Денег на завтрак они собрали достаточно и собирались уже было покинуть свой боевой пост, как вдруг их внимание привлек странный прохожий в камуфляжной форме со связанными за спиной руками и с кляпом во рту.

- Неформал опять какой- то, - подумал старший лейтенант Васюкович, но на всякий пожарный решил проявить бдительность и спросить этого путника о причине его столь вычурного поведения. Он нагнал странника уже за углом здания и, поравнявшись с ним, задал типичный вопрос, который задают люди с недостатком словарного запаса, зато с переизбытком амбиций и больным самолюбием.

- Мужик, ты чего?

Но странный прохожий только головой помотал в ответ, затем обогнул старлея и продолжил свой путь дальше.

- Стоять! – скомандовал старлей и попытался схватить пешехода рукой за плечо, однако сделать он этого не успел. Навстречу ему как из- под земли вынырнул какой- то человек, который без разговоров сначала нанес удар ногой по голеностопу милиционера. Тот от неожиданности действий и от пронзившей его резкой боли истошно закричал, схватившись обеими руками за ушибленную ногу. Тем временем неизвестный резко ударил сотрудника ДПС правой ногой в челюсть и отправил тем самым последнего в нокаут. Оглушенный ударом ДПСник завалился на асфальт. Убедившись, что милиционеру уже не до погони за человеком в камуфляже, неизвестный исчез так же внезапно, как и появился.

Капитан Медведев не видел этой картины, потому что все это произошло уже за углом здания. Он еще посидел какое- то время в машине, а затем решил проведать своего напарника. Пройдя десять- двенадцать шагов, он повернул за угол здания и увидел следующую картину: его напарник лежал ничком на тротуаре и не подавал признаков жизни. Осторожно к нему приблизившись, капитан перевернул его на спину. Последний был в глубокой отключке, в перепачканной форме, с разбитыми от удара в лицо губами и носом и в мокрых галифе от внезапно случившегося энуреза.

Капитан Медведев набрал полные легкие воздуха и засвистел в милицейский свисток, напугав резким свистом вспорхнувших в небо голубей.

На ушедшего уже далеко от места происшествия человека в камуфляже его свист не произвел ровно никакого воздействия. Он продолжил свой путь в сторону Московского вокзала так, как будто бы минуту назад абсолютно ничего не произошло.

Капитан Медведев не придумал ничего лучше, чем сообщить по рации о происшедшем, а сам стал дожидаться подмоги.

Наряд милиции из ближайшего отделения прибыл через десять минут, и грузить оглушенного старшего лейтенанта им пришлось в свою машину, потому что патрульный автомобиль, оставленный капитаном Медведевым на эти десять минут, бесследно исчез в неизвестном направлении.

Человека в камуфляже остановил другой милицейский наряд. Вооруженные полученной информацией о человеке с завязанными руками, те, в свою очередь, действовали более осмотрительно и более решительно, чем их коллеги. Они сначала повалили шествовавшего на асфальт, затем, немного повозившись, запихнули его в «обезьянник» – отдел милицейского УАЗа, приспособленный для перевоза нежелательных элементов, и повезли в свое отделение на Лиговке.

Выводили его из машины с соблюдением всех мер предосторожности, вздернув завернутые и связанные за спиной руки высоко вверх для исключения любой возможности к сопротивлению. Однако завести в отделение задаржанного не удалось. В припаркованный у входа в отделение милицейский УАЗик на всем ходу врезалась другая милицейская машина. Удар получился настолько сильным, что УАЗик буквально сложило пополам и швырнуло со всего маха на конвоиров. Те увернулись от неожиданного наезда собственного УАЗика, но при этом им пришлось отпустить задержанного. Тот, в свою очередь, вырвавшись на свободу из цепких рук сотрудников РУВД, бросился бежать.

Придя в себя через считанные секунды, милиционеры сначала обследовали столкнувшиеся автомобили, но там никого не было. Очевидно, кто- то направил этот автомобиль в милицейский УАЗик подобно неуправляемому снаряду, заранее задав направление его движения. Милиционеры, убедившись, что никто и ничто им больше на угрожает, предприняли попытку догнать беглеца со связанными руками, но их попытка успехом не увенчалась: человек в камуфляже бежал настолько быстро, что догнать его не было никакой возможности. Он ловко с крейсерской скоростью преодолел все расстояние от отделения милиции до большого дома и успешно скрылся за его дверями.

Когда за человеком в камуфляже захлопнулась входная дверь, на него обратил свое пристальное внимание дежурный. Его несколько обескуражил вид вошедшего. Дежурный приготовил оружие к бою, но, убедившись в том, что вошедший ведет себя неагрессивно, вызвал подмогу, а сам тем временем осторожно приблизился к связанному человеку.

- Господи! – воскликнул дежурный, узнав в последнем своего подчиненного. – Петрович, это ты?

Однако, помня, что произошло с подполковником Мазановым, трогать вошедшего он не стал, сказав ему:

- Присядь на стул.

Тот, усевшись, силился что- то сказать, но из- за заклеенного скотчем рта сделать этого не мог.

Подоспела помощь.

- Это прапорщик Смирнов. – сказал подоспевшим сотрудникам дежурный.

– Присмотрите за ним, а я доложу Земцову.

После этого он снял трубку и набрал номер генерала.

- Генерал Земцов слушает.

- Товарищ генерал, - доложил дежурный, - прибыл прапорщик Смирнов.

- Вы с ним беседовали?

- Никак нет! Дело в том, товарищ генерал, что у него связаны руки за спиной и заклеен скотчем рот.

- Ничего не предпринимайте. Я сейчас спущусь к вам. – С этими словами генерал повесил трубку и направился к дежурному.

Пока генерал Земцов спускался по лестнице вниз, он напряженно думал над задачей, которую никак не удается решить. За время своей службы он разгадал немало различных ребусов, которые подкидывали ему его противники, но этот последний никак не поддавался. Дело было в том, что все, с чем приходилось сталкиваться ранее, сразу же укладывалось в какую- то схему. Находился определенный стереотип, выводилась формула, разгадав которую решалась вся задача. Но на этот раз было все по- другому. Казалось бы, что противник выложил все карты: мотив ясен, главарь известен, время, отпущенное каждому кандидату на тот свет, заранее определено, вот только ключик каждый раз имеет новую форму. Ни один способ устранения приговоренных не похож на другой. И хотя вполне ясно, что ранее использованные схемы по устранению людей, получивших черные метки, не похожи друг на друга, а поэтому все эти способы можно отмести сразу же, легче от этого не становилось.

Спустившись вниз, генерал Земцов сразу же приказал развязать прапорщику Смирнову руки и освободить его от кляпа во рту.

Когда дежурный попытался возразить, напомнив генералу о несчастном случае с подполковником Мазановым, генерал проговорил:

- Успокойтесь, майор, ничего такого не произойдет.

А затем, вздохнув, добавил:

- Он не повторяется. А, во- вторых, никто из здесь присутствующих не получал проклятой черной метки. Или я ошибаюсь?

Он взглянул на дежурного.

- Никак нет! – ответил майор и собственноручно сначала развязал прапорщику руки, а затем помог снять повязку с лица.

Прапорщик Смирнов сразу же попросил воды. Очевидно, после утреннего моциона его страшно мучила жажда. Напившись, он извлек из внутреннего кармана куртки сложенный вдвое запечатанный конверт и протянул его генералу.

- Они просили передать вот это.

Генералу на секунду стало не по себе.

- Неужели черная метка для меня? – подумал он и взял дрожащей рукой конверт.

В разделе «Кому» был вписан адресат: Прохоров Ю.Г.

Генерал немедленно приказал вызвать майора Прохорова на аудиенцию, а сам, не распечатывая конверт, направился к себе в кабинет.

Прохоров прибыл тотчас же. Постучавшись и спросив разрешения, он вошел в кабинет Земцова. Генерал, взглянув на майора, протянул ему конверт:

- Это персонально для Вас. Конверт я не вскрывал, но, думаю, что там – Ваша черная метка.

Майор вскрыл конверт, но кроме письма в нем ничего не было.

- Разрешите ознакомиться с содержанием, товарищ генерал- майор, - спросил у Земцова Прохоров.

То не возражал. Усевшись в кресло и внимательно наблюдая за мимикой майора, пока последний читал письмо от своего бывшего ученика, генерал снял трубку телефона и, дозвонившись до дежурного, приказал:

- Отведите прапорщика Смирнова в столовую и накормите. Через час жду его в своем кабинете.

С этими словами генерал повесил трубку.

Прохоров дочитал письмо, а затем произнес:

- Он хочет со мной встретиться.

- Где и когда?

- Пока не знаю. Здесь в конверт вложена таксофонная карта, с помощью которой я и должен позвонить.

- А по какому номеру? – спросил генерал, уже предвкушая, как по номеру оперативно будет вычислена ниточка.

- Да нет, номера нет. Мне предлагают просто прибыть на Витебский вокзал к 15.00 часам, а дальше я все пойму сам. Ну, по крайней мере, так сказано в письме.

Генерал поморщился. Он прекрасно понимал, что противник снова всех дурачит, и пока что ему это удается.

- Товарищ генерал, - продолжил майор, - в письме говорится, что на эту встречу я должен прибыть один. В случае обнаружения «хвоста» она просто не состоится. Товарищ генерал, умаляю Вас, не сорвите мне эту встречу. Быть может, что он предоставил мне единственный шанс.

- Нам тоже. Хорошо, действуйте, мешать мы Вам не будем, а то, чего доброго, и действительно спугнем. Смотрите, не опоздайте на вашу встречу.

- Не опоздаю. Разрешите идти?

- Идите. – Ответил генерал Земцов.

Майор Прохоров вышел из кабинета.

 

Глава 22. Где же Вы, майор Прохоров?

Генерал взглянул на часы, было 11.46. Он снова снял трубку и набрал номер дежурного. Когда дежурный ответил, генерал приказал ему собрать в его кабинете в 12.00 часов офицеров группы «Ритм».

Затем он подумал, что вот времена настали, и положиться не на кого, кроме бывших спецов. Эти могли думать и анализировать обстановку, а вот все остальные, с кем он работал в последнее время, являлись просто слепыми исполнителями, так и не научившимися мыслить стратегически. Да и у кого они могли учиться?

В 12.00 началось совещание, на котором был выработан план действий, исходя из последних событий.

- Товарищи офицеры! – Скомандовал старший по воинскому званию, когда генерал Земцов вошел в кабинет.

- Товарищи офицеры! Прошу садиться. – Распорядился генерал. – Мы с вами собрались вот по какому поводу. Сейчас майор Прохоров отбыл на Витебский вокзал для предположительной встречи с нашим главным врагом, с тем, кто на протяжении вот уже долгого времени не дает всем нам ни отдыха, ни сна. Это – самая свежая информация, полученная из первых рук. Наша задача – установить наблюдение за объектом и не упустить его в случае появления.

- Хочу вас предупредить, товарищи офицеры, - продолжил генерал, - что наш подопечный – не вполне обычный человек. Год назад он был в программе одного из наших ведомств. Система, отрабатываемая в ту пору на нем, была совершенно новой, а потому проводилась в сверхсекретных условиях. Даже я не в курсе всех этих тонкостей и узнал обо всем этом только вчера. Эксперимент тогда до конца довести не удалось. На одной из стадий система дала сбой, и наш подопечный вышел из- под контроля и бежал. Он уничтожил сначала всех тех, кто ставил над ним эти опыты, а затем побочный эффект неудавшегося эксперимента превратил бывшего законопослушного гражданина в изощренную машину убийства. Вот так.

Это было только вступление, которое заставило всех присутствующих забыть обо всем на свете и целиком посвятить оставшееся время для выработки дальнейших шагов и действий.

В 12.30 офицеры группы «Ритм» покинули кабинет генерала Земцова, имея четкие инструкции для своих дальнейших действий. В план проведения операции никто больше посвящен не был, чтобы, не дай Бог, эта информация не стала достоянием террористов. Мысль о том, что в этом здании, в святая святых секретных ведомств, мог окопаться «крот», или, иными словами, засланный казачок, напрашивалась сама собой. Исключать совсем такой возможности было нельзя.

Прохоров прибыл на Витебский вокзал немного раньше намеченного срока и, пройдя в зал билетных касс, он занял место у кассы №2, как того требовали в своем письме террористы. Народу в зале было много, и каждый из находящихся был занят своими делами, а потому на появившегося мужчину в очках внимания никто не обратил. Майор стал терпеливо дожидаться курьера, попутно взглядом изучая зал и пытаясь вычислить того, кто должен придти на эту встречу. Прохоров понимал, что сам Моисеенко не придет, а потому можно пока проверить свои способности по обнаружению в хаотично перемещающейся разношерстной толпе нужного человека. Если удалось бы это сделать, то можно было бы гордиться этими своими способностями. Однако все приложенные усилия оказались напрасными, никто из присутствующих здесь людей на курьера похож не был.

Ровно в 15.00 к майору подошли две цыганки, появившиеся в зале ожидания минуту назад. Подойдя к майору, одна из них поинтересовалась:

- Ты что ли Прохоров?

- Я, - ответил Юрий.

- Тогда это тебе, - с этими словами цыганка протянула ему клочок бумаги. – Он просил, чтобы ты сразу выучил текст, а бумагу сжег. Удачи тебе, служивый.

С этими словами цыганки удалились, растворившись в людской толпе и навсегда исчезнув из виду.

Прохоров внимательно прочитал адресованное ему послание, а затем разорвал клочок бумаги, на котором оно было написано, на мелкие кусочки, такие крохотные, что даже при всем желании сложить их вместе не представлялось никакой возможности. Затем он подкинул образовавшееся конфетти в воздух. Бумажки разлетелись по всему залу. Майор вышел из здания вокзала и направился ко входу станции метро. По дороге он несколько раз обернулся, но «хвоста» за собой не заметил. Он вошел в здание метрополитена, купил жетон и, пройдя всем знакомую вертушку, устремился вниз по эскалатору.

На Московском вокзале он подошел к павильону по торговле сувенирами, посмотрел внимательно на продаваемую продукцию и, найдя среди них блок с предназначаемой ему информацией, запомнил все, что там было написано. Способность запоминать длинный ряд цифр и прочую информацию он приобрел еще тогда, когда служил в спецвойсках. Дело оставалось за малым. Он теперь точно знал, где его ожидает его бывший ученик, а теперь террорист №1, из- за которого буквально «на уши» поставлены все службы. Ему надо было всего- навсего обвести вокруг пальца тех, кто незаметно шел по пятам, стремясь с помощью майора Прохорова выйти на след преступников, и майор это чувствовал.

Спецы из Москвы не расслаблялись ни на минуту. Разобравшись в том, что прочитать условные знаки бывших сослуживцев им не удастся, они ограничились тем, что ни на минуту, ни на секунду, ни на одно мгновение не упускали из виду своего подопечного, оставаясь все время незамеченными, все время в тени. Прохоров это очень хорошо понимал и приложил все усилия, чтобы отделаться от преследователей. Те, в свою очередь, сделали вид, что ему это удалось, а Юра, в свою очередь, сделал вид, что он в это поверил, осознавая, что эта четверка профессионалов в деле поиска и слежения ему ни в чем не уступает.

Еще часа два Прохоров крутил по городу, находил новые сообщения, но так и не получил возможности встретиться с террористами. Настроение у майора было никакое. Он подошел к ближайшему телефону- автомату и позвонил в большой дом генералу Земцову. Генерал ответил сразу. Прохоров объяснил ему, что очевидно из-за того, что террористы обнаружили за ним «хвост», так тщательно скрываемый, на встречу с ним так и не решились. Знаки, подаваемые ему бывшим учеником, закончились, а потому он принимает решение прекратить гоняться за призраком и вернуться в отведенный ему кабинет, где будет возможность продолжить работу с имеющимися к этому времени материалами. Генерал Земцов дал добро и повесил трубку.

Знаки майору Прохорову закончились у цирка, откуда он и звонил в большой дом. Прохоров чертыхнулся, убрал таксофонную карту и решил прогуляться пешком. Ему надо было проанализировать все, что с ним произошло, а это требовало тишины и отсутствия чьего бы то ни было вмешательства со стороны. Спецы сопровождали его до улицы Пестеля, и когда до большого дома осталось всего ничего, они сняли свое наблюдение.

Как раз в этот момент у большого дома и стали развиваться странные события, и все внимание сотрудников этого неугомонного здания было приковано именно к ним.

На входе в большой дом дежурили, как обычно, два охранника. В то время, когда они перекинулись парой слов друг с другом по поводу случившегося сегодня, произошло нечто, что запомнилось им обоим на всю оставшуюся. Сначала на горизонте появился экскурсионный вертолет. Дело вертолетных экскурсий было новым и крайне доходным. Билеты на воздушную экскурсию стоили недешево, а потому с лихвой окупали все затраты. Но никогда еще вертолет не подлетал настолько близко к большому дому. Часовых это несколько насторожило. Вертолет побарражировал какое- то время поодаль, а затем подлетел ближе и завис как раз над входом в здание. Через несколько мгновений люк вертолета открылся и оттуда вылетел какой- то сверток. Эта небесная посылка упала как раз на ступеньки здания, и, как только это произошло, из упавшего свертка пошел густой дым. Еще через несколько мгновений все в радиусе ста метров было завешено плотной дымовой завесой. Дым рассеялся минут через пять, и вроде бы ничего не произошло, вот только бесследно исчез майор Прохоров, который к тому времени приблизился к большому дому. Какие- либо попытки отыскать его оказались тщетными, его нигде не было видно. Очевидно, террористы, воспользовавшись возникшим замешательством, выкрали майора прямо из- под носа спецслужб.

Генерал Земцов, узнав о случившемся, пришел в состояние, близкое к состоянию бешенства. Никогда еще за все годы службы он не испытывал такого унижения, как в этот раз. Не было слов, остались только жесты. Дежуривший наряд был сразу же заменен другим, караул усилен, но это отнюдь не решило основного вопроса. По- прежнему было совершенно неясно, где находится майор Прохоров, и как вообще могло случиться его похищение перед носом всего их хваленого ведомства.

Наблюдавшие за майором спецы из Москвы во главе с майором Квасовым тоже прозевали этот момент. А самое интересное было в том, что о данном инциденте они узнали последними.

Ничего не подозревающие сыскари группы «Ритм» прибыли в большой дом только через сорок минут после исчезновения майора и сразу же проследовали в кабинет генерала, который ждал их с большим нетерпением.

Когда за вошедшими захлопнулась входная дверь, Земцов дал волю своим чувствам и буквально накричал на них.

- Как это так, - вопрошал у них генерал, - что буквально из- под нашего носа произведено очередное похищение, а вы об этом узнаете последними.

- Но, товарищ генерал, - сделал попытку парировать наступление генерала майор Квасов, – кто бы мог предположить себе такое? Мы были в твердой уверенности, что майор Прохоров находится у себя в кабинете, ведь мы сопроводили его практически до порога.

- Да знаю, что до порога он дошел на своих двоих, а вот потом куда делся, одному Господу богу известно. За ним наблюдали все: и вы, восемь подготовленных по всем правилам волкодавов, и двое часовых, и камеры видеонаблюдения, и, в итоге, ничего. В общем, тайна, покрытая мраком. Я уже начинаю подозревать его в скрытых дьявольских способностях.

 

Глава 23. В заброшенном доме.

Майор Прохоров пришел в себя примерно через час после похищения. Как это произошло, он не помнил. Сначала он осмотрелся. Это было какое- то заброшенное помещение.

- Явно, что дом предназначен под снос или расселен для проведения в нем капитального ремонта. – Подумал Юрий.

Он сидел на полу в полумраке заброшенной комнаты, прислонясь спиной к стене. До него наконец дошло, что он был банально похищен.

- Интересно, - подумал Юрий. – спохватились ли в большом доме?

Странным было то, что он не был даже связан, а окно, возле которого он восседал, смотрело прямо на улицу. Юрий встал на ноги и подошел к проему. Помещение, где он находился, было расположено на третьем этаже. Внизу была асфальтовая мостовая. В общем, как понял Юрий выход оставался только один – через входную дверь.

- Далеко ли собрался, служивый? – услышал он вопрос, который задал ему его бывший ученик.

Голос Юрия он узнал сразу. Он обернулся и увидел, что тот, кого разыскивают федералы с таким остервенением, стоит прямо перед ним и улыбается. Конечно, пять лет, которые они не виделись, наложили свой отпечаток на них обоих, но узнал майор Прохоров своего бывшего ученика сразу же, хотя тот был в непривычной его глазу гражданке.

А тем временем в большом доме не мерк свет, если можно так выразиться: все его службы были приведены в степень готовности №1. Все без исключения решали задачу, от решения которой зависела и жизнь майора в отставке Прохорова, и престиж всего ведомства. Попытки спецов- дилетантов расколоть крепкий орешек террористической организации № 1 к успеху не привели, да и привести не могли. Все варианты действий спецслужб не могли решить одной единственной задачи – установить место реальной дислокации разыскиваемого объекта, и если бы не хитрость, которую придумали московские спецы и не провели ее в жизнь, то отыскать майора не было бы никакой возможности. Дело в том, что на одежде господина или товарища Прохорова, как кому это будет угодно, в тайне от него были размещены два миниатюрных передатчика, которые постоянно передавали сигналы. Это и помогло обнаружить его местонахождение после того, как его похитили террористы.

- Товарищ генерал- майор, - обратился к генералу Земцову майор Квасов, - разрешите на местности проверить местонахождение объекта. По поступающим сигналам установлено, что объект находится на улице Жуковского в расселенном перед капитальным ремонтом здании.

- Действуйте. – Приказал генерал.

 

Глава 24. Долгожданная встреча, долгожданный разговор.

- Здравствуй, Юра, - сказал майор.

- Здравствуй, - попросту ответил Моисеенко. И тут же продолжил. – Ты, наверное, понял, что если бы я не пожелал нашей встречи, то ничего бы у тебя не получилось. – Юрий улыбнулся.

- Юра, - продолжил майор, - а ведь это я тебя просчитал. Если бы не я, то этим хваленым федералам и за десятилетие на тебя было бы не выйти.

- Знаю я эту тему, Юрик, - сказал Моисеенко. – Что ты от меня хочешь?

- Скажи, - майор взглянул на своего ученика, - зачем ты это все затеял?

- А ты как думаешь? – Юрий пристально посмотрел на майора.

– Ну, хорошо, - продолжил он после небольшой паузы, так и не дождавшись ответа на свой вопрос. - Вот ты дослужился до майора, и все. Но это ладно. Я уволен в звании капитана из вооруженных сил. Тоже, в общем-то, наплевать. Но что со страной творится? Покажи мне хоть одного человека, довольного существующим режимом. Я чиновников и халдеев разных мастей не считаю. Покажи мне хоть одну семью, которой нравится настоящее. Таких не найти. Я старался понять это государство, когда все были нищие, но когда одни жрут в три горла, мочатся на золотые унитазы, а другие, которых большинство, еле сводят концы с концами, я не понимаю. И не надо мне говорить о том, что сейчас такое время, что надо еще потерпеть. Не поверю и, более того, и слушать тебя не стану. Я не хочу больше быть винтиком этой безумной машины, называющей себя нашим государством. Мне, говоря простыми словами, надоело существующее неравноправие, и я решил его исправить.

- Ты с чем ко мне пожаловал, Юра? – спросил Моисеенко майора Прохорова. – Если с добрыми вестями, то говори. Я тебя с удовольствием выслушаю.

И Моисеенко вопросительно взглянул на своего сенсея. Тот помолчал, а потом сказал:

- Юра, а ведь я пришел за тобой. Не знаю точно, но, на мой взгляд, у тебя напрочь съехала крыша. Поправить нормальным способом ее нет никакой возможности. Ты почему-то решил, что единолично можешь решать судьбы людей, распоряжаться их здоровьем и даже жизнями. Мне горько об этом говорить, но я должен тебя остановить.

Прохоров сделал шаг навстречу террористу. Ноги слушались плохо, голова гудела, как улей. Очевидно препарат, который ему ввели внутривенно, еще не закончил своего действия.

- Юра, не выделывайся, - сказал Моисеенко, - ибо сейчас ты не в состоянии что- либо делать, а тем более, воевать со мной. Двигательная активность с окончательной ясностью твоего ума вернется к тебе часа через два, не раньше, так что извини, не получится у нас разговора по- мужски. Да я на нем и не настаиваю. Ты, наверное, уже понял, что если бы я хотел с тобой разобраться, то еще утром вместе с вашим гонцом прислал бы тебе черную метку.

Хоть голова и гудела, но чутье, выработанное постоянной практикой, Прохорова не подвело. Ему достаточно было одного взгляда за окошко, чтобы понять, что улица вокруг здания, в котором он сейчас находился, уже не имеет тот беспечный вид, который она имела в повседневной жизни, что дом оцеплен по всем правилам, да так, что мышь не проскочит, а в здании напротив расположились снайпера. Эту картинку он прокачал мгновенно, а потому, оценив все «за» и «против», он понял, что федералам каким- то образом удалось вычислить их местоположение. Им осталось совсем немного времени для мирной, пока еще мирной беседы со своим бывшим учеником. Прохоров продолжил диалог:

- Я не знаю, Юра, каким образом это получилось, но нас вычислили, и если ты не сдашься, то будет штурм. Пойми, Юра, просто так тебя не отпустят. Здание, в котором мы находимся, окружено. Тебе не выбраться. Ты должен сдаться. И я предлагаю сделать тебе это немедленно. Я тебя готовил не для этого. Подумай сам о том, сколько народа ты уже покрошил. Никогда бы не подумал, что такими вещами когда-нибудь будет заниматься мой ученик. – Майор взглянул на собеседника.

- Юра, - ответил тот спокойно, - я не знаю, чем промыты твои мозги, но хочу сказать, что ненормальный из нас двоих это ты. С такими взглядами, как у тебя уже не живут. Советское время давно закончилось, а ты все еще живешь представлениями той теперь уже такой далекой эпохи. Расслабься. Сдаваться я не собираюсь, а вот пообщаться с тобой мне очень хотелось. Я думал, что ты уже не такой дуб и солдафон, каким был лет пять назад, но я ошибся. Ты как динозавр, оживший в другом времени, и поэтому не находящий себе место, но я, честно говоря, прощаю тебе этот недостаток, потому что точно знаю, что при всей своей закомплексованности дерьмом ты никогда не был. Ты – мой сенсей, а этого я не забываю. Только вот и тебе хочу сказать, что никогда не думал, что с тобой мы встретимся именно так, что ты придешь за мной. Знаешь, Юра, а вот я тебя никогда бы не сдал, попросту не посмел бы. Неужели ты не помнишь, как мы с тобой пытались что-то изменить еще там, в той эпохе? Как я долго ждал так и не наступивших перемен!

С этими словами Юрий взглянул на майора.

Тот тяжело дышал то ли от услышанного, то ли все еще от действия препарата, введенного ему путем инъекции, то ли от предчувствия большой беды.

- Юра, - ответил тот, а ведь ты сейчас на мушке. – И все, что мы говорим, они слышат.

- Я знаю, - спокойно ответил Моисеенко. – Я даже знаю, где снайпер и куда он целится в данный момент. Ты знаешь, а ведь на мушке у них ты. Я все просчитал. Пока ты на линии огня, стрелять они не посмеют, потому что, в противном случае, твоя голова разлетится на куски вместе с моей.

Это были последние слова ученика своему сенсею. Пуля, выпущенная из винтовки с оптическим прицелом, сначала размозжила голову сенсея, а затем прямой наводкой вошла в голову его ученика. В следующее мгновение оба они упали на пыльный пол в метре друг от друга, но уже без мыслей и без движений.

Никаких перемещений в доме на третьем этаже больше не наблюдалось.

- Цель поражена. – доложил своему руководству снайпер. Тот, в свою очередь, доложил об устранении объекта майору Квасову, о тот – напрямую генералу Земцову.

- Неужели все? – подумал про себя генерал, а вслух спросил у майора Квасова: - Вы уверены в том, что это так?

- Так точно, товарищ генерал. К сожалению, майор Прохоров тоже устранен. У нас не было иного выхода.

- Устранен, так устранен, хотя жаль майора. Прочешите здание. А что с остальными членами группы? – спросил Земцов у своего подчиненного.

- Все под контролем, товарищ генерал. В ближайшие два – три часа их возьмут.

- Хорошо – произнес генерал и повесил трубку. Ему все еще не верилось, что спланированная молниеносная операция успешно завершена.

Через пятнадцать минут напряженного ожидания раздался звонок.

- Товарищ генерал, - услышал Земцов знакомый голос майора Квасова, - объект №1 жив. Он в коме.

 

Глава 25. Совсем не конец.

Кома террориста № 1 оказалась затяжной. Через пол- года в стационаре больницы под присмотром врачей рана от вошедшей, а потом извлеченной из головы пули затянулась, а потом надежно заросла. Волосяной покров закрыл имеющийся шрам, так что не зная о его существовании, рассмотреть бы его не удалось, вот только состояние пациента не менялась. Для поддержания организма внутривенно вводился физраствор. У входа в палату, да и в самой палате круглосуточно дежурила охрана, но изменений не было никаких. Дежурившие парни стали потихонечку расслабляться от безделья. Дежурства по большей части напоминали бесплатный санаторий, а их подопечный – музейную мумию, только живую.

А что же произошло с теми, кто остался, как тогда казалось, топтать грешную матушку- землю в полном здравии и уме?

Генерал Земцов через шесть месяцев после ликвидации банды с почестями был препровожден на пенсию. Почему- то новой нарождающейся России в своем бывшем качестве он был уже неугоден. А может быть кто- то из вышестоящих руководителей, тех, кто привык решать судьбу своих подчиненных одним лишь росчерком пера, посчитал, что генерал уже староват для столь стремительного и быстро меняющегося времени. Ему уже давно дышали в спину подчиненные, готовые заменить действующего начальника своей собственной персоной в любой момент времени. Сейчас он пишет мемуары на тему своей нелегкой службы и судьбы.

Майору Квасову после успешно проведенной операции по поимке и обезвреживанию террориста №1 досрочно было присвоено очередное воинское звание подполковник. Гуляли три дня всем отделом.

Остальные члены группы «Ритм» также получили правительственные награды.

Прапорщик Смирнов после потрясения, происшедшего с ним, прошел курс полной реабилитации в санатории г. Зеленогорска и вернулся в строй. Правда, по рекомендации врачей в караул по охране большого дома его больше не ставят.

После того, когда состояние пациента стало надежно стабильным, было принято решение о переводе его в стационар при эксперементальном НИИ по вопросам коматозного состояния. Наверное, опять для экспериментов.

 

Глава 26. Эпилог.

Непривычное дело я затеял для себя. Мне захотелось рассказать историю, увиденную во сне. Правда сюжет пришлось немного додумать, но в целом, мысль, выскользнувшая из моего подсознания, смогла обрести очертания лишь после переработки в бодрствующем состоянии. Я давно подозревал, что существует связь между тем, что человек переживает наяву и его снами. Однако для окончательных выводов требовались знания определенного характера. Любой из нас может их почерпнуть из знаменитого труда Фрейда «Толкование сновидений». Если переложить его книгу на простой и понятный язык, то всю ее можно уместить в одной формуле: все, что во сне видит человек, является выражением его тайных и самых сокровенных желаний или наоборот нежеланий. Это уж как кому угодно. Остается понять, что же все-таки я желаю. Мне снятся сны, причем о том, чего я никогда не видел, а, может быть, видел, но не помню.

Ну, вот, например, недавно мне приснился сон, что я собираюсь жениться на татарке. Симпатичная такая татарочка, я бы вам сказал, однако ее мать говорит мне во сне:

- Если ты желаешь взять в жены мою дочь, то я не против. Но для этого ты должен принять нашу веру.

С этими словами она вынесла и подала мне татарское национальное одеяние. Я потом все думал, в чем же здесь смысл, и какую такую мысль мне подкинуло мое подсознание? А потом я вспомнил, что как-то задал себе вопрос, сколько же еще продержится власть, которая пришла в нашу страну в 1917 году? Ответ очевиден. Триста лет. Ровно столько мы терпели татаро-монгольское иго. Правда, сто лет без малого уже прошли, поэтому потерпеть осталось еще двести. Хотя какая разница? Сотней больше, сотней меньше. Мы все равно до этого не доживем: наш век слишком короткий. В общем, смысл понятен. Хочется думать о настоящем, а еще больше мне хочется вспомнить прошлое, из которого я почти ничего не помню. Знаю, что так не бывает. Любой человек должен знать свою историю, а не учить какую-то легенду, которую ему настойчиво подсовывают, и в которую он абсолютно не верит. Вот и я не верю во все то, что обо мне говорят, но очень хочу разобраться в сути происходящего.

Сегодня третье декабря. Листья на деревьях уже пожелтели, а кое-где и осыпались. Мне это хорошо видно из окна с решеткой. Я смотрю на эти деревья с высоты трехэтажного здания, на маленький узенький дворик внизу, и не могу понять, каким ветром меня сюда занесло.

Вечером в камеру принесли еду. Есть не могу. У меня резкое отвращение ко всему. Вдруг слышу:

- Передрягин, с вещами на выход.

Передрягин это, стало быть, я. Поднимаюсь, иду. Коридор длинный и узкий. Темно. Привели в комнату, в которой уже ждал следователь. Он опять битый час объяснял, что мне будет лучше, если я подпишу показания против себя в том виде, в котором от меня хотят. Только вот я не хочу. Что-то я себя ни террористом, ни уголовником не считаю.

Теперь все по порядку.

Первое октября. Моя жизнь началась именно в этот день. Что было до этого, не помню ни черта. Самое первое, что я увидел, это лицо следователя.

- Майор Сиверцев, - представился он. - Вам, Передрягин, надо подписать вчерашние свои показания.

И с этими словами он положил передо мной аккуратно заполненный протокол.

- Подпишите здесь и вот здесь.

Я взял ручку, повертел ее в руках и положил на стол.

- Товарищ майор, - обратился я к нему.

- Не товарищ, а гражданин, по крайней мере, для вас.

- Гражданин майор, - поправился я, - Я подписывать ничего не буду, потому что, во-первых, я ничего не помню, а, во-вторых, я очень плохо себя чувствую.

Мне надо было выиграть время, взять тайм-аут, чтобы попытаться привести свои мысли в порядок. После недолгих препирательств меня отвели в камеру. Я лег на топчан и уставился в потолок. То, что я уголовник и террорист, я услышал впервые. Я, возможно, и согласился бы с этими доводами, вот только не помню я ничего. Голова шумела, как после пьянки. В ней плясали какие-то чертики, но заставить этих самых чертиков рассказать мне о себе я не мог. Они меня попросту не слушали. Я лежал на топчане и тупо смотрел в потолок. Припомнить ничего не удавалось, и я решил поспать, однако процесс закрытия глаз был весьма неприятной процедурой, потому что меня поташнивало каждый раз, когда я пытался это сделать. В конце концов, я нашел оптимальное положение и вырубился. Поспать мне дали, и хотя разбудили рано утром, чувствовал я себя гораздо лучше.

- Какое сегодня число?- спросил я у человека, доставившего мне в камеру еду.

- Второе, - буркнул он.

- А месяц какой? - продолжал я спрашивать.

- Октябрь. - Ответил он совершенно без эмоций.

- Слушай, а ведь я ни черта не помню, - продолжил я. – Только вчерашний день.

- Ну и что с того? - спросил он меня. - Ты есть-то будешь?

Я кивнул. Каша в рот не лезла. Я с трудом ее запихивал внутрь моего организма, понимая, что нужны силы. Нужны хотя бы для того, чтобы узнать, кто же я на самом деле, что со мной произошло, и стоит ли верить тому, что обо мне говорят. Он ушел, а я стал расхаживать по камере, пытаясь хоть что- нибудь вспомнить из моей прошлой жизни.

- О Кей, - подумал я. - Сегодня на встрече со следователем я и попытаюсь все разузнать.

Оставалось ждать, когда же она состоится.

Встреча так и не прояснила обстановку. У меня сложилось твердое убеждение, что мне явно хотят навязать определенные мысли. На встрече я узнал какую-то страшную легенду о себе. Оказалось, что я террорист со стажем, что являюсь одним из доверенных лиц мафиозной структуры, которая успела связаться напрямую с международным терроризмом. В общем, меня ждет образцово-показательный суд, позор и ненависть всех живущих на этой Земле. Такая перспектива меня не вдохновляла. Мне очень хотелось докопаться до истины. Но как это сделать? Сидя за решеткой, мне это не удастся. Мне почему-то подумалось, что лучше всего не ждать милосердия, а начать действовать. И в первую очередь я должен найти способ оказаться на воле. Это желание захватило меня всего целиком, а так как я ни о чем больше и думать не мог, я стал разрабатывать план побега.

Из камеры не сбежишь, это факт, а вот из кабинета следователя можно было попытаться. Я еще при первом допросе заметил, что на окнах этого кабинета решеток нет. Первый этаж тоже решал много проблем. За окном бегали и сигналили машины, ходили пешеходы. В общем, можно было попробовать, и я стал продумывать детали. Тут на меня как прояснение нашло. Я ведь так и знал, что дело не чистое. Если я террорист международного масштаба, так почему же следователь так беспечно себя ведет? Где же хваленые меры предосторожности? Почему он находится в кабинете с террористом №1 без всякой охраны? Почему он так настаивает подписать эти чертовы бумаги? Как-то даже упрашивает меня это сделать. Проще бы было со мной не цацкаться, подделать подписи, да и дать делу полный ход.

Ужин, если его можно так назвать, принесли в камеру строго по распорядку. Я поел и решил во что бы то ни стало нормально отоспаться. На ночь было включено тусклое освещение. Я прикрыл лицо ладонью, повернулся к стене и сосредоточился на мысли о сне. Какое-то время сон не шел, а потом постепенно на меня нашла истома, и я задремал. Приснилось мне, будто бы я сижу верхом на коне, и вдруг конь понес, понес с бешеной скоростью. Все мои попытки обуздать животное успехом не увенчались. Мы мчались по какой-то немыслимой местности, окрашенной всеми цветами радуги, причем блики этой радуги окрасили все вокруг. В конце концов, конь сбросил меня и унесся прочь. Я больно обо что-то ударился плечом и головой.

Третье октября. Боль была нестерпимо ноющей, и это заставило меня проснуться. Первые лучи солнца пробивались сквозь решетку, и от этого камера не казалась столь унылой. Оказывается, что я отлежал плечо вместе с правой стороной моей головы. Вот эта боль и вылилась в дурацкий сон. Лучше бы я вспомнил что-нибудь о своем настоящем прошлом, чем прокручивать, пусть даже во сне, эту дребедень. Ну что, я позавтракал. Осталось только ждать, когда же меня пригласят, если можно так выразиться, на допрос. Ждать пришлось, по меньшей мере, часа два.

–Передрягин, лицом к стене, - услышал я голос конвойного.

–Что-то новое, - отметил я про себя и повернулся лицом в требуемом направлении.

Меня обыскали и, не найдя ничего крамольного, повели уже знакомым узким коридором в кабинет следователя на очередной допрос. Пока что все складывалось как нельзя лучше. В кабинете со следователем мы остались одни. Минут пятнадцать он убеждал меня в том, что я все-таки должен подписать эти документы, а я ждал подходящего момента для осуществления моего плана побега. Как только за окном раздался внушительный звук мотора грузовика, я схватил бюст Феликса Дзержинского со стола майора и с силой ударил его статуэткой по голове. Удар получился глухой, и потерявший сознание майор свалился на пол, как сноп сена. Как заправский профи, я связал следователя его же собственным ремнем и, свернув кляп из моих протоколов допроса, сунул ему глубоко в рот. На столе был скотч, и я воспользовался им, чтобы заклеить следователю рот. Было тихо. Я медленно отворил окно, взобрался на подоконник и спрыгнул вниз. Похоже, что мой маневр остался незамеченным. Мне повезло: всем вокруг и дела никакого не было до меня. Я мысленно поблагодарил Господа бога за это и скорым шагом двинулся, куда глаза глядят, отметив про себя этот день, как второй день рождения.

Свернув в первый попавшийся на пути переулок, я бросился бежать. Ноги мчали меня до тех пор, пока хватило дыхания. Тут, заметив полуразрушенный заброшенный дом, я побежал к нему и нырнул в ближайший подъезд. Я отдышался только на втором этаже. Надо было обдумать, что же делать дальше.

- Корешь, пить будешь? - только сейчас в полумраке здания я смог разглядеть притаившегося здесь человека.

– Буду, - ответил я, взял из его рук бутылку и сделал внушительный глоток.

- Ну, ты, мужик, даешь. Мне-то оставь, - сказал новый знакомый. Он взял бутылку из моих рук и тоже отхлебнул весьма значительную порцию спиртного.

– Виктор, - мой новый знакомый протянул свою руку. Я пожал его ладонь.

- А тебя как зовут?- спросил он.

– По-моему, Сергей, - ответил я.

– Что значит по-твоему? - спросил меня новый знакомый. - У тебя что, амнезия?

– Возможно, - ответил я, - Ты знаешь, я ведь ничего не помню. А точнее всего, я помню только события последних дней, а до этого – ничего, как будто бы кто-то сознательно стер мою память. Вот я сижу сейчас на этом грязном полу перед тобой и не знаю, что мне делать. Денег нет, документов нет, прошлого нет. Настоящее – это ты и вот этот старый грязный дом. А будущее надо строить. В общем, ты мне должен помочь. - И я вопросительно посмотрел на моего нового знакомого.

- Не много ли чести для простого безработного?- спросил Виктор. - А в чем заключается моя помощь? Хотя ладно, я придумал. Пойдем со мной.

Мужчины вышли из подъезда и направились к дому напротив.

– Ну, чего ты остановился?- спросил Виктор и жестом пригласил меня в свое жилище.

Квартирка была небольшая, однокомнатный вариант, да и обстановка оставляла желать лучшего.

Виктор пригласил меня за стол, поставил на него овощной салат, налил чаю и присел напротив.

– Ну, теперь рассказывай, горемыка, - сказал он.

– А что, в общем-то, тебе рассказывать?- спросил я. - Все, что было со мной, я тебе вкратце рассказал, а вот мелкие детали тебе, наверное, будут неинтересны.

– Значит вот, что мы имеем: чудак без имени, без адреса, без документов и без памяти. Гениально! Ладно, давай оставим это дело без комментариев.

Два дня после этого я жил у Виктора. На третий день он принес мне паспорт на имя Степанова Олега Николаевича.

– Пользуйся, бродяга! – сказал мой новый знакомый и протянул паспорт мне, а потом добавил:

- Наверное, трудно тебе придется.

- Да, наверное, - ответил я, - но больше всего я хочу проснуться, пробудиться, вспомнить, кто я есть на самом деле. Пускай будет трудно, но эти трудности будут моими, будут осознанными. Я не желаю жить подобно куску мяса. Что толку от головы, из памяти которой все стерто? Я должен вспомнить все!

С этими словами я поднялся.

- Это что за художества? – спросил Виктор, указав на сделанный мною рисунок шариковой ручкой.

На листе бумаги красовалось изображение черепа с костями.