Преисполненная печалью и страхом, я не двигаюсь. Время лишь неотвратимо меняет день на ночь; движет людьми, что улыбаются мне, говорят со мной и становятся частью моей жизни, на минуту или на год, чтобы после исчезнуть навсегда. Покрывает вязы маленькими зелёными листьями, чтобы в назначенный срок оставить деревья голыми. Оно растит мои косы, дарит знания, слёзы и небо. Это – необратимость, облачённая в будни. Я вижу это движение, это созидание, что обращается в тлен...Я не двигаюсь. Мне страшно. Время же безразлично, оно просто есть. Оно исправно одаривает радостями, лишая шанса всё вернуть. Неподвластное Богам, оно неподвластно мне. Я могу лишь смотреть, как закат становится рассветом, как новой, когда-то, встречи касается забвение. Как стонут и скрипят от ветра старинные вязы, как волосы мои меняют цвет; слёзы перестают иметь значение, а небо, вечно живое в своей незыблемости, становится ближе...Я останусь – рождённая с грехом в душе, не знающая покоя, затаившаяся в сырой хижине на берегу стремительного потока Жизни. Здесь деревья огромны, их кора покрыта мхом и пахнет гнилью; промёрзшая земля не дарит цветов. Колкий ветер гонит тяжёлые тучи, что роняют порой редкие узорчатые снежинки. За прибрежными деревьями расстилается равнина, на ней есть болота и тайны; на горизонте – пологие холмы.

Ко мне прилетают вороны. Они садятся на ледяные камни у реки и слушают, как протекает моя Жизнь. Наклоняя свои мудрые головы набок, они всматриваются в мутные воды, что являют странные образы – моё прошлое, моё настоящее. Иногда они хрипло вскрикивают и расправляют крылья, обращая свой взор на меня: порой с укором, или состраданием, или страхом. А иногда они просто срываются с места и уносятся прочь, и я не знаю, вернутся ли?..

Почему я здесь? Почему моё подсознание, моё глубинное снова и снова являет мне этот мир, этот каменистый берег и переменчивую реку, это бесподобное низкое небо и скорбное пристанище под могучими деревьями? Я прячусь здесь? Я пленница собственного страха? Что я должна здесь увидеть, или найти, или понять? Кого я должна простить или же просить прощения? Мои вопросы остаются без ответа и вновь я в этом странном месте.

Я подхожу к самой воде не боясь намокнуть, я замираю на краю и наблюдаю за незатихающим потоком. Не в силах отвести глаз от этого бесконечного движения, я смотрю в себя. На неспокойной поверхности появилось лицо...Давно забытое лицо маленького мальчика с огромными глазами, смешными, чуть заметными бровками и слезами на щеках. Теперь не вспомнить его имя. Зато я помню его сестёр – всегда ходивших вместе, дочерей нищих и грязных, пьяных родителей, таких же грязных, рождающих во мне брезгливость. Мне 10 лет. И мне они противны – кучка ущербных, тоскающих за собой маленького брата; он крепко держится за руку сестры, и, удивительно – кажется, счастлив! Улыбается, и кто-то протягивает ему замусоленый лединец. Мальчик прижимается к сёстрам...целые дни они проводят во дворе. Меня они бесят. Неказистая одежда “на вырост”, убогие разговоры. Я оскорбляю их, настолько, насколько способна, как умею. Дуры...боятся меня, хотя я ведь одна, а их...да, их было трое. И этот жалкий мальчик! Сколько раз я его ударяла, толкала. Однажды, когда зимой залили каток, они пришли все вместе на лёд. Коньков у них не было. Я не пустила их...А ещё было; на какое-то время мальчик остался один на улице. Я подошла, он испугался сильно...а я взяла его руку в свою и изо всех сил сжала его запястье, просто вдавив ногти в его кожу. Предупредила – если будешь кричать, убью. И он не кричал. Плакал отчаянно, с надрывом, но совершенно беззвучно. И ещё было...Ах, могучие Боги, сколько же было! Но зачем он здесь появился?! Этот несуразный эпизод далёкого прошлого...Словно ответом на мой вопрос, образ этого ребёнка, худенького, испуганного, шепчущего что-то, исчез, его накрыла, ставшая отчего-то вдруг ласковой волна.

Сколько образов являет мне речка. Кто-то появляется на секунды – словно вырванный из реальности, на середине слова, жеста, смеющийся или горюющий, но неизменно обращающий на меня внимание и на мгновение замирающий, останавливающий взор на мне. Их всех я знаю. Вот старуха – соседка моей бабушки, прозвище-то у неё какое было, смех да и только. А вот и сама бабушка – на огороде уютном своём, среди укропа, который совсем разросся, красавец пушистый с жёлтыми зонтиками; среди своих насаждений, которые она любила и разговаривала с ними, как с детьми. Она показывает мне рукой на горох (он плетётся и на нём белые цветочки) – всегда так подгадывалось, чтобы к моему приезду на нём появлялись первые нежные стручки. Сейчас нас разделяет время, сама жизнь и сама смерть, но я вижу это слишком отчётливо...чувствую запах земли, влажной травы и полевых цветов. Только с годами приходит понимание, осознание счастья, которое было и которое лишь в памяти сохранилось, в самых укромных, бережно хранимых уголках памяти.

Передо мной проплывают пейзажи, которые я когда-то видела. И все чувства, все впечатления, что посещали меня тогда, нахлынули вновь. Я стою в сумраке на берегу призрачной реки, но не вижу ничего, кроме прекрасных кедров, подпирающих небо, которые я когда-то обнимала. Бескрайних полей и раскидистых дубрав, иссыхающих мелких речушек и открытого моря, чьи волны с грохотом падали на песчаный берег; покрытых снегом гор и колдовской тайги. Господи, как мало я видела и как много! Да будет благословенна Земля...

Новое серое утро. Снова полная тишь, я не слышу даже собственного сердца. Я стою на берегу и наблюдаю, как друг мой ветер танцует на водной глади. Сегодня река удивительно спокойна, она словно добрая сестра, что дарит покой. Сажусь у воды, касаюсь её пальцами...тёплая, живительная влага – она словно кровь, несущая силы для лицезрения новых дней. Но что это? Тишину нарушают звуки...такие знакомые, наполняющие сердце щемящим восторгом, прекрасные звуки музыки. Это Лакримоза. С каждой новой волной музыка становится громче и я уже знаю, что сейчас увижу. Да. Это поздняя осень, почти зима. Тёмный вечер, по дороге мы идём вдвоём. Я не слышу его голоса, могу лишь видеть...мягкие волосы цвета льна, карие глаза, настолько притягательные, наполненные чувством и светом, и странной тоскою, идеальный профиль и улыбка, что даётся Богами лишь в награду. Наша первая встреча...в скованом холодами городе, под осенним небом мы обрели друг друга, чтобы пройти вместе короткий, ничтожно короткий отрезок Пути, чтобы преисполниться любовью, чтобы понять невозможно много и расстаться, едва весна сделает первые шаги. И я помню, что было потом...да, вот оно. Единственное место, где я чувствовала себя в безопасности, где сама Жизнь отступала на полшага назад, а забвение окутывало нежнейшим шёлком, успокаивая больную голову и проясняя от извечных слёз уставшие глаза. Кладбище. Молчаливое величие каменных надгробий, перед которыми хочется преклониться; тёмная ржавчина перекошенных железных памятников, увенчанных ненавистными звёздами, глядя на которые хочется закрыть глаза...Сотни глаз, устремлённых на тебя с портретов, глаз давно умерших, претерпевших жизнь и вкусивших смерть людей. Тишина, поющая в унисон с моей болью, была единственнм звуком, который мне хотелось слышать.

...Призрачная Река в несуществующем месте. Здесь я один на один со своей Жизнью. Один на один со своей памятью...

Придёт время, и не станет Реки. Почернеют и умрут деревья, сгниёт неказистая хижина...

Не будет ветра, не будет снега.

Возможно, несколько исчезающих нот бесподобной музыки... прежде чем мой холодный и закрытый мир обернётся Пустотой.