Глава первая: «Жёлтый отряд».

 

1.

В подъезде Максим встретился со своим другом и соседом, Колькой Жуковым, который на год был старше его.

– Ты чем собираешься заниматься на каникулах? Пойдём со мной в жёлтый отряд записываться, пока там ещё есть места, – сходу выпалил Коля. – Меня-то хоть как возьмут – обещали ещё в том году.

Максим знал, что молодёжные отряды мэра Красноярска по уборке города называют жёлтыми из-за цвета униформы. Прошлое лето его друг работал в одном из них.

– Не знаю… – ответил Максим.

– Не знаю… – передразнил его Колька. – Тебе что – деньги не нужны?

– Нужны девяносто рублей – я бы себе диск с игрой «Казаки» купил.

– Девяносто рублей… – опять передразнил Максима приятель, – да ты за один месяц заработаешь больше, чем на десять дисков!

– Да я-то хочу, – ответил Максим, – но меня, наверное, родители не

пустят.

– А ты спроси – их согласие обязательно надо!

На этом разговор друзей был закончен, а вечером Максим обратился к маме с просьбой разрешить ему записаться в жёлтый отряд. К его большому удивлению она согласилась:

– А что? – это лучше, чем всё лето за компьютером глаза портить, – сказала она.

Папа был полностью согласен с маминой репликой и утром друзья отправились устраиваться на работу. Вместе с ними пошла и Максимкина мама, которая подтвердила в приёмной комиссии своё согласие на участие сына в акции «За чистоту родного города». Колю и Максима записали в один отряд Центрального района, выдали жёлтую форму и просили завтра без опозданий быть к восьми часам на торжественной линейке, на которой с речью будет выступать мэр города.

Жёлтая кепка и куртка пришлись Максиму впору, а вот брюки оказались несколько длинноваты. Но мама устранила этот недостаток и теперь Максим с нетерпением ждал завтрашнего утра.

В восемь часов все отряды были построены в две шеренги и мэр Красноярска Пётр Пимашков, поздравив всех с началом акции «За чистоту родного города», рассказал о его красотах, об ответственной миссии ребят, назвав их «санитарами Красноярска».

По окончании линейки, начальник их отряда, Людмила Михайловна, усадив ребят в специальном автобусе, провела во время движения к месту работы инструктаж по технике безопасности.

На набережной Енисея отряд вышел из автобуса. Ребятам были выданы перчатки, грабли, длинные палочные пинцеты и мешки под мусор, а также распределена территория, на которой им предстояло работать до обеда.

«Как много мусора накопилось за год», – подумал Максим, глядя на пёстрые от обилия бумажек газоны. Убирать территорию было нетрудно. Неудобно лишь было выбирать бумажки, застрявшие в насаждениях акации. И всякий раз, когда Максим доходил до этих кустов, ум его возмущался: «Ну почему люди бросают мусор где попало?! Неужели так трудно положить его в урну?!»… И тут же перед ним всплывал эпизод, когда он сам, развернув конфету, бросал бездумно фантик по ветру. Он тут же старался забыть этот случай, но тот упорно возвращался к нему, всякий раз, когда он вновь добирался до насаждений.

Вытащив из-под куста акации газету, Максим увидел пожилую, опрятно одетую женщину, подбирающую стеклянные пивные бутылки. Она так бережно складывала свою находку в пакет, что ему стало жалко старушку. Он достал из своего мусорного мешка, незадолго до этого, брошенные им туда две бутылки. Постеснявшись отдать их в руки женщине, Максим поставил стеклотару у скамейки на поребрик тротуара, где её невозможно было не заметить. Старушка, увидев бутылки, тут же поспешила к ним…

Максим был рад, что, как мог, помог бедной женщине. С тех пор он перестал складывать чистые пивные бутылки в мусорный мешок, а стал оставлять их в укромных местах.

К обеду набережная была чиста и ребятам было очень приятно, глядя на неё, осознавать, что это, благодаря им, родной город становится краше.

Загрузив мешки мусора в кузов грузовика, ребята были свободны.

– Этак мы дней за десять весь район уберём, – сказал Максим, обращаясь к Коле.

– Ты что – всего лета не хватит, – успокоил его друг.

 

2.

Всю неделю Максим работал воодушевлённо, с подъёмом. Но когда после выходных их снова привезли на тот же самый участок, где они наводили порядок перед праздником Пива, он опешил. Зрелище было ужасным: вся площадь и газоны, совсем недавно убранные отрядом, были завалены обёртками, баночками, бутылками, окурками. За завтраком Максим смотрел по телевизору как начинался праздник с фейерверка. Потом грянула музыка и диктор сообщил, что развлечения и танцы продолжались до утра. По телевизору было интересно смотреть на красивые огни салюта, на аттракционы и танцы, но то, что оставил после себя праздник, приводило в шок! Весь интерес к работе у Максима пропал. Ни чего не хотелось делать. Опускались руки на уборку и у остальных ребят. Много стоило усилий Людмиле Михайловне, чтобы раскачать ребят на работу. Наконец они стали неохотно набивать мешки мусором. Вскоре все их мешки и все запасные тоже были заполнены мусором. Много попадалось использованных одноразовых шприцов, к которым Максим относился особенно брезгливо, беря их в перчатках через какую-нибудь бумагу. Когда мешки закончились, мусор стали сносить в одну кучу. Этот день показался Максиму самым длинным из всех. И с этого же дня он невзлюбил все массово проводимые праздники.

Загрузив мусор в кузов машины, ребята отправились на остановку. Ожидая свой автобус, Максим наблюдал как люди, выйдя из транспорта, тут же бросали под ноги, ставшие ненужными билеты. Редко кто потрудился бросить их, в стоявшую неподалёку урну. Тут же, в ожидании транспорта, пассажиры покупали в ларьке сигареты, распечатывали пачки и бросали обёртки на асфальт, не внимая лозунгу светло-зелёного мусорного ящика: «Любимый город – чистый город!»

Максима раздражала каждая, брошенная не в урну, бумажка. Ему хотелось крикнуть: «Люди, не ужели вы и дома бросаете всё на пол?! Но своё негодование он высказал только дома родным. Причём он так неистово возмущался недостойным поведением сограждан, что домашние его еле-еле успокоили.

 

3.

Наступил день первой Максимкиной получки. Ещё вчера Людмила Михайловна предупредила весь отряд, чтоб за деньгами пришли с кем-либо из родителей:

– Хоть вам уже всем за четырнадцать лет и вы имеете паспорта, но, во избежание каких-либо недоразумений, всем явиться за деньгами со старшими родственниками, – сказала она.

И вот Максим с мамой и младшим братом Олегом в прекрасном

настроении духа отправились за получкой.

Максим расписался в ведомости за сумму две тысячи триста пятьдесят рублей. Ему выдали деньги и попросили пересчитать. Он пересчитал. О таких деньгах он даже и не мечтал. Отдавая маме деньги, он весь светился от счастья и гордости.

– Что бы ты хотел купить, Максим? – спросила мама.

– Диск со стратегией «Казаки» – он девяносто рублей стоит, ответил тот.

– Вот тебе сто рублей на диск, – сказала мама, протягивая Максиму красноватую купюру, – А что бы ты ещё хотел купить?

– Ещё? Мороженого! – подумав, сказал Максим.

Они втроём направились к ларьку мороженого. Мама взяла себе шоколадное в вафельном стаканчике, а братики выбрали себе «Белочку» в упаковке и пошли к скамейке, но тут к ним подошли соседи по квартире – Коля и его мама (видимо они тоже приходили за получкой). Женщины остановились с разговором, Коля подошёл к киоску за мороженым, а Максим и Олег стали распечатывать свои.

Распечатав мороженое, Максим взглянул на, подошедшего с мороженым Колю, тот как-то странно с недоумением смотрел на него. И только тут Максим увидел, что Олег, освобождая мороженое от упаковки, рвет её и бросает обрывки под ноги.

– Ты что делаешь?! – перепугав мам, закричал Максим на брата, – Ну-ка всё собери и отнеси в урну!

Олег, посмотрев на брата и Колю, стал подбирать бумажки. После чего все трое отнесли упаковки в урну у скамейки. К ребятам подошли и их мамы. Посидев на скамье и, докушав мороженое, все пошли на остановку. На остановке бросалась в глаза переполненная урна для мусора. Она, как будто притягивала к себе всех прохожих – каждый хотел что-нибудь бросить именно в неё. Мусор падал с образовавшейся горки вокруг урны. Небольшой ветерок увеличивал радиус его разброса. И тут Максим вспомнил, что у киоска мороженого видел пустые коробки. Он взял две из них и поставил рядом с переполненной урной. Люди тут же стали бросать в них использованные билеты, и фантики, а Колина мама, обращаясь к сыну, похвалила Максима:

– Видишь, какой находчивый у тебя друг? Молодец, Максим!

В этот же день Максим купил себе «Казаков» – он был счастлив! А когда на следующий день мама купила ему кроссовки и брюки, а Олегу – рубашку, то он испытал и чувство гордости, ведь это он заработал деньги брату на рубашку!

 

Глава вторая: «Археолог».

 

1.

В пятницу вечером Максим вместе с родителями и Олегом поехал в деревню к маминой сестре тёте Томе, которая работала в конторе главным бухгалтером. Родители мечтали о баньке сразу же по приезду. Отец, кроме того – об утренней рыбалке, а мама – о возне в огороде и о разговорах с сестрой. Максим и Олег всегда были рады встрече с двоюродным братом Геной, который был на год младше Максима и на два года старше Олега. Гена всегда при встрече показывал им своё пополнение коллекции старинных вещей, увлечённо и очень интересно рассказывая о её экспонатах. Максим приготовил Геннадию сюрприз, надеясь пополнить его собрание, найденной им старой серёжкой и медной чайной ложечкой.

Генка жил с родителями в бревенчатом доме из двух комнат и кухни. Такие дома в деревнях называют пятистенниками. Генку в деревне прозвали Археологом из-за его собирания старых монет и вещей. Эта страсть пришла к нему три года назад, с находкой царской монетки при копке картошки в своём огороде. Он отмыл и очистил от грязи и тёмного налёта времени старинную копейку и заворожено смотрел на неё, ощущая неясное волнение. На него нахлынуло чувство прикосновения к чему-то сокровенному, таинственному и родному. Он осязаемо чувствовал дальнее родство с найденным предметом и ему ужасно хотелось знать поточнее связь с этой вещью, хотелось обнаружить в ней родство поближе. Хотелось, чтоб и другие прониклись этим чувством родной истории, глядя на полуржавую денежку. Отыскав в библиотеке книгу о монетах, он сделал выписки к найденной копейке, указав место и время находки. С этого времени он стал расспрашивать о подобных находках своих друзей и знакомых (а в небольшой деревеньке все знали друг друга). Оказалось, что многие делали подобные находки и некоторые из них перекочевали от добрых земляков в коллекцию Гены. Дядя Ваня даже дал ему, найденный им давно во дворе своего дома, медный крестик:

– Такие носили в старину, а теперь таких ни кто не делает, – пояснил он.

Баба Фуза подарила ему медное кольцо, найденное ею недавно в огороде, которые в старину делали из пяти копеек для венчания простые люди. Гена записал сказанное о вещах их дарителями, а ко всем подаренным монетам, среди которых две монеты оказались одного достоинства, но отличались значком монетного двора и годом выпуска, сделал выписки из книги. Побывав в райцентре в краеведческом музее, он обратил внимание на ведение записей разных разделов и конкретно под экспонатом. Вскоре, после посещения музея, его коллекция обросла и бытовыми вещами: старыми утюгами, чайниками, самоваром и прялкой. Громоздкие вещи он хранил в чулане и на чердаке.

На следующий год (опять же при сборе картофельного урожая) и почти в том же самом месте, где была сделана его первая находка, Гена нашёл ещё одну монету, что навело его на мысль о разорённом плугом кладе. Но сколько он не лопатил землю, больше не нашёл ни одной денежки, зато его внимание привлёкла, отброшенная им ранее железка. Он снова поднял её и рассмотрел ещё раз. Это был заострённый стерженёк с тремя лопастями на конце. В каждой лопасти имелась дырочка…

– Да это же наконечник от стрелы, – догадался он, - вот и дырочки для свиста при полёте.

Он нашёл в учебнике по истории картинку с наконечниками стрел. Русские наконечники были округлы, а монгольские ребристы – точная копия найденного. Тучи стрел с такими свистящими наконечниками, выпущенные во врага, приводили его в панический ужас своим шумом.

Выписав из «Истории» всё интересное о монгольских стрелах и лучниках, Генка размечтался о раскопках древних курганов. Эта мысль долго не давала ему покоя. Он не пропускал ни одного фильма, связанного с раскопками, тайниками и кладами. Долго выбирал место раскопок и остановился на Крыме, куда и отправился вместе с соседом Женькой, пленив его своими сказочными рассказами. Малолетних археологов милиция вернула родителям на третий день их путешествия к месту производства работ.

Женька принёс как-то Генке две маленькие полустёртые иконки, одна из которых была обита медью, сказав, что выпросил их у тёти Дуси. Гена похвалил друга за это. Он знал, что у бабы Дуси в углу на кухне есть и большая красивая, украшенная полотенцем икона, но она была нужна ей самой, так как она верила в бога и молилась на его лик. Записи об иконках были короткими – только дата поступления экспонатов с указанием от кого были получены.

 

2.

Речушка, протекающая через всю деревню, упёршись в сопку, делала поворот и, слегка извиваясь, текла к райцентру. Генка каждый раз, когда ему доводилось проходить под сопкой, смотрел на текучие воды и думал: «Вот бы попробовать помыть в этом месте золото»! Но, опасаясь непонимания и насмешек, он всякий раз отгонял эту мысль от себя. И всё-таки романтические места у речушки под сопкой заставили его сколотить из дощечек лоток, обить его войлоком, приготовить ведёрко, лопатку и мешочек под золотой песок. После чего он посвятил в свои планы и Женьку, показав, приготовленный им для этого дела, инвентарь. Тот загорелся идеей золотодобычи не меньше Генки и тоже смастерил себе лоток. Сложив орудия промысла в мешок, чтобы избежать нежелательных расспросов сограждан, друзья отправились за деревню, прихватив для маскировки удочки. Перейдя речушку через мостик, они позволили себе поговорить о деле.

– Лучше всего у самой сопки попробовать, - советовал Женька, - там песок, а в нём могут попадаться даже самородки!

– Нет, – отверг его заманчивое предложение Геннадий, – это место на самом виду. Сначала подальше попробуем.

Выбрав на реке укромное место, старатели достали из мешка незатейливый инвентарь и принялись за дело. Сняв дёрн, они накладывали грунт в лотки и, постоянно разбавляя его водой, трясли лотки из стороны в сторону, словно сито, сливая мутную воду. На войлоке оставались мелкие камушки и тяжёлые частицы грунта, но на золото не было даже намёка. Ребята пробовали промывать грунт в разных местах, но ни где им не удалось увидеть искрящейся песчинки. Вскоре потух огонёк надежды и в их глазах. Генка уже без особого энтузиазма брал на пробу грунт со дна реки, промывая его, стоя по колени в воде. Но войлок лотка затягивался только бурым илом. При заборе очередной порции грунта, лопатка наткнулась на что-то твёрдое. Генка тихонько постукал ею о препятствие. По звуку стало ясно, что на дне лежала какая-то железка, а не затопленное дерево, как ему подумалось сначала. Ребята расчистили её от наноса и вытащили наружу небольшой, но увесистый колокол. Они хотели в целях конспирации донести находку до дома в мешке, но, помучавшись с тяжестью, у моста извлекли колокол наружу. Спрятав удочки и инструмент златодобычи в кустах, они удобно ухватились за края колокола и доставили его во двор. Туда же стали приходить любопытные. Одни советовали сдать его в металлолом, прикидывая сколько можно будет за него выручить денег, другие задавали всякие вопросы, от которых Генка только отмахивался, спеша хорошо протереть и убрать находку в чулан. Подошедший дед Василий рассказал, что этот колокол бросили в реку попы, когда большевики решили снести деревенскую церковь.

– А в церкви один был колокол или их было несколько? – спросил деда Генка.

– На звоннице было несколько маленьких, а на колокольне один побольше этого, – отвечал тот. – До революции то деревня большая была.

Генка записал рассказ деда о колоколе, указал время и место находки. На следующий день, расспросив бабу Дусю и бабу Фузу о церкви, выяснил, что небольших колоколов было четыре или пять. Вооружившись металлическими штырями, друзья весь день ощупывали дно реки на месте находки и рядом, но так ничего и не нашли. Геннадий узнал, что на месте снесённой церкви был построен сельсовет, от которого ныне остались одни стены без крыши. Играя с ребятишками, он не раз прятался за добротными стенами. Пола там давно уже не было и всё заросло травой. Гена нередко видел коней, пасущихся в тенёчке среди этих стен. Ему пришло в голову провести здесь раскопки, так как под пол легко могли закатиться монетки или провалиться в щели крестики.

 

3.

По приезду к тёте Томе, отец Максима и Олега вместе с Генкиным отцом, дядей Колей поспешили в натопленную баню. Женщины, готовясь сменить мужей в парилке, делились новостями. Максим подарил Генке, найденную им увесистую серебряную серёжку, украшенную голубыми камнями. Обычную на серьге застёжку заменяла изогнутая проволочка. Отдал Максим и чайную ложку, найденную его другом Колькой у речки Качи, куда их отряд был направлен на расчистку берега в помощь взрослым. Ложка была тёмная и тяжелая. Когда Коля, счистив частично тёмный налёт, увидел желтоватый блеск, то предположил, что ложечка сделана из золота и отнёс её в ломбард. Когда после экспертизы выяснилось, что ложка сделана из меди и Коля хотел её выбросить, Максим забрал её для Гениной коллекции.

Гена поблагодарил Брата за подарки и рассказал, что раньше не только ложки, но и блюда, кувшины, чайники самовары, ступки, пестики и другую посуду делали из меди, так как этот металл убивал микробы, как и серебро, но был намного дешевле. Потом он уточнил место находки, так как туда же могли выбросить вместе с ложечкой и другие старые ненужные вещи.

– При случае надо будет поискать их рядом и даже под водой, – сказал он.

В это время наступил их черёд помывки в бане. Парится Максим не любил, но, слушая как все взрослые восхваляют этот процесс, пришёл к выводу, что он полезен и стойко терпел на полке эту экзекуцию.

После бани Гена показывал новые экспонаты своего домашнего музея, новые книги и уговорил Максима помочь ему в раскопках на месте старого сельсовета, а то его друг Женька, боясь насмешек, ни как не соглашается на это мероприятие.

И вот ребята с утра пораньше, после того, как их отцы ушли на рыбалку, а хозяйки выгнали коров к пастухам, приступили к раскопкам. Сняв верхний слой с травой, они лопатами накладывали землю в вёдра и выносили за стены. Там, высыпая, тщательно просматривали грунт. После десятка «пустых» вёдер, Генка сказал другу, что столетий нанос слоя составляет около восьмидесяти сантиметров, так что можно смело копать на полметра, а потом опять начать осторожничать. Ребята ускорили процесс раскопок, выбрасывая землю за стены без использования вёдер. Через час работы они изрядно устали, к копателям стали подходить любопытные, до культурного слоя (по расчётам главного археолога, каковым, по всему, являлся Генка) оставалось выбросить ещё столько же земли, поэтому решено было работы прекратить до следующего дня. Но тут Максим наткнулся лопатой на доску и стал расчищать её. К нему на помощь подошёл и Геннадий. Рядом с расчищаемой доской оказалась ещё одна. К расчистке досок присоединились и другие мальчишки. Минут через двадцать дощатый настил был расчищен. Генка лопатой поддел подгнившую доску и та подалась в сторону. К этому времени к месту раскопок подошли и взрослые любопытные. Генка заглянул под пол. Там он увидел несколько больших и маленьких холмиков. Он осторожно опустился вниз, смахнул землю и пыль с самого большого холмика. Под пылью оказался слегка истлевший тулуп, а под ним старинная ножная швейная машинка. Под другим тулупом – большой самовар, под третьим – граммофон с трубой и пластинками, а в четвёртый было завёрнуто много серебряной посуды. Генка, опасаясь за сохранность клада, и, поняв его важность для района и края, оставил Максима за охрану, а сам побежал звонить в районный краеведческий музей о находке. Ждать пришлось совсем не долго. На газике приехали пять человек – сотрудники музея и корреспондент из местной газеты. Сотрудники музея потеснили, собравшуюся немалую толпу зевак, сделали верёвочное ограждение вокруг ямы, вскрыли аккуратно весь настил и приступили к описи извлекаемых предметов. Начали опись с немецкой швейной машинки «Зингер». В это время подъехала машина с телеоператором. Вечером обе семьи, да, наверное, и вся деревня, смотрели в теленовостях о найденном кладе. Сразу после новостей дети остались у экранов смотреть какой-то фильм ужасов, а взрослые, поговорив немного за чаем, легли спать.

 

Глава третья: «Страшная находка».

 

1.

Этой ночью Генка спал неспокойно.

Утром, Когда Олег и Максим ещё спали, Генка пошёл на берег к рыбакам. Отец с дядей Вовой уже собирались домой. Забрав улов, и, оставив ему одну удочку и банку с червяками, они пошли завтракать.

Не клевало. Генка стал разглядывать нависший над ним обрывистый берег. Заметив торчащую в стенке обрыва ветхую тряпку, он потянул за неё. Вместе с ней к его ногам посыпался грунт, кости и что-то блестящее. Наклонившись, он поднял брошь с красивыми камушками. Очевидно, весенний разлив реки подмыл старинное захоронение. Порывшись в песке среди костей, Гена ещё отыскал потускневший кулон. Присыпав кости песком, он поспешил домой. Дома Геннадий потёр находки о войлок и они загорелись золотом. Спрятав их у себя в тумбочке письменного стола, он отправился к своему другу Женьке и рассказал ему о своей находке. Друзья договорились ночью (чтоб ни кто не увидел) продолжить поиски на том же месте.

К ночи, когда деревня угомонилась, друзья с фонариками подошли к берегу. Было тихо вокруг. В речке отражалась луна. Товарищи палками стали скрести обрыв, осыпая его. Вниз вместе с грунтом стали падать и кости, от которых приятели брезгливо отстранялись. Всякий раз, когда при падении кости стукались одна о другую, кладоискателям становилось не по себе, но они мужественно храбрились друг перед другом. Вдруг послышался не то хрип, не то стон. Они замерли, готовые бежать. Тут что-то метнулось от берега над их головами и мальчики, скованные страхом, не сразу поняли, что это вылетел, потревоженный ими, стриж. И только друзья постигли причину своих напрасных страхов, как сзади в воде что-то с шумом плюхнулось, перепугав их ещё больше. Перестав орудовать палками, осветив землю у ног, приятели быстро стали искать среди костей, песка и лохмотий сокровища и складывать их в карманы.

Генке попалось кольцо с большим камнем, которое он тут же надел на палец. Перстень засиял, отражая лунный свет. И тут кости зашевелились, стали выползать из-под песка наружу и съезжаться. Друзья хотели бежать, но от ужаса не могли пошевелиться. Соединившись, кости превращались в скелетов. Некоторые из них обрастали полуразложившимся мясом…

Гена пришёл в себя первым и бросился бежать. Женька побежал тоже. Нечисть двинулась за ними не отставая. Когда Женя свернул с дороги к своему дому, то скелеты и трупы не побежали за ним, а продолжали преследовать Гену. Тот бежал, махая руками, и перстень сиял лунным светом. Это кольцо было большое для Генкиного пальца и внезапно слетело с него на дорогу. Это случилось в тот самый момент, когда кто-то схватил Гену сзади за рубашку.

В это время прокричал петух и Генка обернувшись, увидел, что зацепился рубашкой за штакетник. Отцепившись от изгороди палисадника, и чуть не порвав рубашку, Генка влетел в дом, как очумелый, с силой захлопнув за собой дверь на засов и, разбудив домочадцев. Во дворе громко лаяла собака. Рассказав родным, о гонящихся за ним мертвецах, Генка ничего не рассказал про драгоценности.

Днём к Геннадию зашёл его одноклассник Сашка и звал на рыбалку, а когда Генка ответил отказом, то тот, хвастаясь, показал сияющий на пальце перстень. Тот, самый, который обронил Гена, спасаясь от погони мертвецов.

– Лопухи для кроликов рвал, – рассказывал Сашка, – глядь под большим листом что-то сверкнуло…

Генка, пытаясь предостеречь Сашку от беды, рассказал ему, заикаясь, о происшедшим с ним и с Женькой, но тот не поверил рассказанному. На следующее утро вся деревня была потрясена страшной вестью о том, что ночью Сашка был кем-то задушен. Генка с Женькой из толпы любопытных смотрели на, лежащего на полу, Сашку: кольца с камнем на пальце у него не было.

Женя повёл Гену к себе и показал, найденную им прошлый раз, золотую табличку с тремя начертанными знаками и, украшенную по углам, камнями. Он разъяснил Генке, что в поисках разгадки этих магических знаков, заходил на оккультные сайты в интернете. Там он узнал, что сохранность гробниц доверялась либо богам, с вложением в захоронение икон и других священных реликвий, либо сатане, с вложением вещиц, с магическими знаками. Два знака он разгадал: это «Сатана» и «Луна». Третий пока не разгадан, но всё равно ответ в интернете найдётся. Вот почему нечистая сила не реагировала на спрятанные в карманы вещицы, а прозрела лишь, когда луна осветила перстень. Слетев с пальца при побеге, он был укрыт от Луны листом лопуха и нечистая сила увидела перстень лишь в следующую полночь на пальце у Сашки.

Утром у Женькиного дома стояла милицейская машина, окружённая толпой зевак. Женька мёртвый лежал на полу у стола. Генка всё понял: Женька, конечно, допоздна просидел за компьютером, ища в интернете разгадку третьего магического знака. Рядом на столе лежала злополучная золотая табличка. Лунный свет упал на стол у окна и осветил её. Хранители гробницы не замедлили забрать своё сокровище.

Генка не хотел дожидаться случая, когда лунный свет осветит и его Сокровища. Он решил выбросить их в реку, так как боялся относить драгоценности на место. Он хотел их извлечь из тумбочки, но ни где не мог их найти… Тут он почувствовал, что кто-то схватил его за плечо и стал трясти…

Он проснулся в холодном поту. Перед ним стояла его мама.

- Ты что во сне кричал? – спросила она. Больше не будешь смотреть на ночь фильмы ужасов…

 

2.

Днём Генку и Максима показывали в новостях по местному телевидению. Про их находку вышла статья и в местной газете. В этот же день Гена показал сотрудникам музея и всю свою личную коллекцию и половину из неё передал в музей. Его охотно взяли внештатным сотрудником музея и направили на специальные курсы. Вскоре после оценки серебряных изделий, Гене и Максиму торжественно вручили денежное вознаграждение – четвёртую часть клада. Свою премию Максим отдал родителям, оставив себе сто восемьдесят рублей на два диска (продолжение стратегической игры «Казаки» – «Наполеоновские войны»).