Приключения Генриха Валентиновича - Какой мужчина! – подумал Генрих Валентинович, разглядывая себя в большом старинном зеркале, висевшем в гостиной. Он недавно вернулся из отпуска, который по обыкновению, проводил у моря. Но в этот раз его надежды на перспективное знакомство милой дамой, с далеко вытекающими последствиями, не оправдались. И виноват в этом был, конечно же, его новый знакомый, доктор Шприц. Каникулы с доктором Шприцем Доктор Шприц сошел с трапа самолета и направился в здание аэропорта вместе с другими пассажирами. Пока ожидали багаж, Демид Уколович опять думал о своей жене. Настроение у старика было отвратительное. Недавно его бросила, вернее даже сказать сбежала, обожаемая супруга, Василиса Абрамовна. Для престарелого доктора это был тяжелый удар судьбы. Уже прошло полгода, а он все не мог придти в себя. Тем временем Демид Уколович получил багаж, и направился к остановке автобуса, где уже толпилось немало народа. Для тех читателей, кто не знаком с доктором Шприцем, сообщаю, что Демид Уколович – маленький, худенький, сморщенный старичок семидесяти лет, почти совершенно лысый, но, зато с косматыми седыми бровями, нависающими над старомодными круглыми очками в железной оправе. Очки эти покоятся на громадном горбатом носу, а из-под них хитро поблескивают маленькие умные глазки. Завершает эту замечательную физиономию гордо торчащая вперед козлиная бороденка. Надо заметить, что и голос достопочтенного эскулапа вполне соответствует его бороде. В тот день одет Демид Уколович был, как всегда, шикарно. Не смотря на тридцатиградусную сентябрьскую жару, на нем был коротенький стариковский плащик морковного цвета, из-под которого выглядывали худые кривенькие ножки в синих брюках. Тощую шею обвивало парижское шелковое кашне с изображением Эйфелевой башни. А на ногах красовались яркие новенькие китайские кеды. В правой руке Шприц нес старинный фибровый чемоданчик с курортными принадлежностями, в левой – свежие газеты, свернутые в трубочку. Его стиль одежды невольно привлекал взгляды прохожих. Не успел Демид Уколович простоять и пяти минут на автобусной остановке, как к нему подошла мордастая бабка в косынке и спросила: - Что, молодой человек? Отдыхать приехали? Комната не потребуется? Сто метров от моря! - Вы очень любезны, мне как раз негде остановиться, а сколько вы за нее просите? - Не боись, не обижу! Цены самые низкие на всем Черноморском побережье! Пошли скорей, машина ждет! Бабка энергично потащила его за рукав к стоящим невдалеке «Жигулям». Комната оказалась уж очень маленькой, с единственным узким окошком. Вся меблировка состояла из двух довоенных железных кроватей, стоящих вдоль стен, тумбочки и гардероба. Под низким потолком сиротливо висела одинокая лампочка без абажура. - А зачем же здесь вторая кровать? - А это так просто, для мебели, - пояснила бабка, - попрошу уплатить мне денежки вперед, у нас так принято! Когда она ушла, Демид Уколович снял плащик, аккуратно повесил в шкаф. Затем открыл чемодан, достал необходимые для посещения пляжа вещи: ярко-красные плавки, светлые брюки, белую хлопчатую футболку с изображением жирного бульдога и зеленые резиновые шлепанцы. Переодевшись, Шприц понял, что чего-то не хватает. Он порылся в чемодане и извлек оттуда музейную редкость – колонизаторский пробковый шлем. Водрузив сей убор на голову, сложил оставшиеся вещи обратно, поставил чемодан в шкаф и, предвкушая заранее удовольствие от морского купания, отправился на пляж. Когда насытившийся морем и солнцем старик вернулся в свое временное пристанище, его ждал неприятный сюрприз, в виде мирно спящего на соседней кровати белобрысого молодого человека. Возмущению Шприца не было предела - Хозяйка! Хозяйка – грозно закричал он, но никто не ответил, а спящий молодой человек даже не проснулся. - Хозяйка!!! – он заорал еще громче. В коридоре послышались тяжелые шаги, в дверь просунулась усатая красная рожа. Кто вы такой? - возмущенно спросил Демид Уколович. Тут в комнату вошел весь владелец рожи и сказал: - Я – Юра! - И что из того, что вы Юра? Где хозяйка? И почему в моей комнате спит какой-то посторонний юноша? - Хозяйка, тетя Люся, только что уехала, а я - вместо нее, сын ее - Юра. А парнишка этот, вовсе не посторонний, а такой же, как и вы постоялец. Уплатил денежки сполна и спокойно отдыхает, а вы тут кричите почем зря! - Мы так не договаривались, - возразил доктор. - А вот хозяйка приедет, с ней и разбирайтесь, откуда мне знать, о чем вы тут столковались. Я пойду, приятных снов! Юра ушел и закрыл за собою дверь. Демид Уколович с досадой посмотрел на так и не проснувшегося соседа, тяжело вздохнул и лег спать. Следующие два дня пролетели для доктора спокойно и незаметно. Ничто, даже присутствие молодого человека не смогло омрачить его беззаботный отдых. Целыми днями старик нежился на солнце, купался в теплом море и только вечером приходил домой, ложился и тут же засыпал. Воспоминания о бросившей его жене больше не тревожили его. Третье курортное утро начиналось, как обычно. Погода была прекрасная. Демида Уколовича разбудил солнечный луч, падавший из щели между занавесками ему прямо на лицо. Ласковое прикосновение утреннего солнышка заставило Шприца лениво улыбнуться. Он сел на постели, потянулся и посмотрел на своего соседа. Парень спал сном праведника. Доктор тихонечко, чтобы не разбудить спящего, оделся и вышел в коридор. Тут его внимание привлекли громкие голоса, доносившиеся из противоположного конца коридора. Там на повышенных тонах разговаривали Юра и уборщица Сусанна, по прозвищу курдошка Сью. Хозяин за что-то ее отчитывал, не стесняясь в выражениях. Доктор встречал ее уже не раз не только в доме, но и на пляже, где женщина приторговывала пирожками и вареной кукурузой. Он не мог спокойно смотреть, как обижают беззащитную женщину, и решил вмешаться в разговор: - Молодой человек, мужчине не подобает разговаривать с женщиной в таком тоне! - Не учи ученого, - огрызнулся хозяин, но замолчал и ушел на кухню. Курдошка Сью благодарно улыбнулась доктору и продолжила уборку коридора. Уколыч умылся, позавтракал в ближайшем кафе и, как обычно, отправился на пляж. Он расстелил полотенце и улегся на него вниз животом. В голову снова лезли мысли о коварной супруге. Размышления старого доктора прервал чей-то гулкий бас: - Здравствуйте, дорогой сосед! Узнаете? Мы с вами третий день в одной комнате живем, да так и не познакомились. Нехорошо как-то. Уколыч узнал своего белобрысого соседа, улыбнулся и протянул ему руку. - Демид Уколович Шприц. Можно дядя Дема. - Михаил Петров. Можно просто Миша. Я недавно защитил диплом юриста, и первое время отсыпался, уж очень переутомился. Они обменялись крепким мужским рукопожатием. Парень присел на песок рядом с доктором, между ними завязалась дружеская беседа. Когда они вдоволь наговорились и накупались, Демид Уколович покинул пляж и вернулся домой. Был полдень. Большинство постояльцев в это время отдыхали на море, но одного из них Демид Уколович встретил в коридоре. Это был одинокий мужчина, который остановился в комнате напротив. У доктора этот тип вызывал наибольший интерес, он немедленно решил с ним познакомиться. Внешне это был типичный интеллигент: высокий, тощий дядечка в очочках, лет сорока – сорока пяти. Одевался очень прилично, но совсем не по-пляжному: всегда в рубашечке и при галстуке. Демид Уколович широко улыбнулся и открыл рот для приветствия. Но мужчина прошел мимо него, словно не заметив, в свою комнату. Доктор тихонько постучался в дверь. - М-дя, да что ж такое то?! – донесся скрипучий голос, заранее раздраженный неожиданным вторжением. - Можно мне войти? - Ах, да! Это вы профессор? - Не совсем, я обычный лечащий врач, Демид Уколович Шприц. Вот пришел познакомиться с вами. - Очень рад. Ах, да, я забыл представиться. Генрих Валентинович Кружкин, - он протянул доктору унизанную перстнями, узенькую ладошку. - Позвольте вас спросить, уважаемый. Почему вы не на пляже? Погода великолепная, все купаются и загорают. - Ничего странного. Видите ли, милейший, я просто не переношу жары, у меня больное сердце, нельзя перегреваться. Посещаю пляж лишь рано утром и после заката солнца. - Все ясно. А теперь ответьте еще на вопросик. Не желаете ли вы прогуляться со мной вместе вечерком? Я здесь никого не знаю, а мой сосед по комнате – совсем юный мальчик, у нас разные интересы. Заметил, что вы, как и я, прозябаете в гордом одиночестве. А мы могли бы вместе гулять, рыбачить, посещать экскурсии. - Это гениальная идея! Мне тоже будет приятно иметь такого спутника, как вы. Как раз сегодня вечером собирался пойти в кафе, надеюсь там познакомиться с какой-нибудь милой дамой. Будет здорово, если вы составите мне компанию. - Ну, значит, договорились! Зайду за вами, как только стемнеет. - Рад был познакомиться и побеседовать, но теперь мне пора. Я в это время хожу обедать. Может, сходим вместе? - Да нет, что-то я еще не проголодался. Пойду к себе, отдохну. Выйдя из комнаты, доктор увидел Михаила, оживленно беседующего с уборщицей, и решил к ним подойти. - Здравствуйте, Сусанночка, вы сегодня прекрасно выглядите! Некрасивая пожилая женщина в грязном фартуке смущенно заулыбалась, показав остатки желтых зубов. - А вы давно знаете своих хозяев? – поинтересовался Демид Уколович. - Уж десятый годок, почитай, пошел! - А что, часто обижают? - Да нет, не особливо. Мамаша-то вообще ангел небесный! Юра мужик хозяйственный, справный. Да уж и выпить не дурак, как напьется, так и начинает ко мне придираться, и то ему не так, и это не этак! Прости господи, – она перекрестилась черной, заскорузлой рукой. - А скоро ли хозяйка вернется? - Не сегодня, так завтра! – при этих словах курдошка Сью громко высморкалась в застиранный фартук. - Ну, ладно, не будем вас более беспокоить. Демид Уколович и Миша пошли в свою комнату. Было жарко и скучно, есть не хотелось, и старик лег спать. Проснулся он под вечер, когда усталое раскаленное солнце медленно опускалось за горизонт. - Ну что ж, пора идти на прогулку, жара спала, в летнем кафе будет очень приятно посидеть и поболтать с новым знакомым, - подумал доктор. Он быстро встал, принарядился, пшикнулся одеколоном «Шипр» и вышел в коридор. Там его уже поджидал расфуфыренный в пух и прах Генрих Валентинович. На нем были модные джинсы и яркая рубашка-тропиканка, тощие длинные руки были щедро украшены многочисленными кольцами и браслетами, которые сверкали и звенели, как новогодние игрушки на елке. - Ух, ты, какой франт, мне до вас далеко, - улыбнулся Демид Уколович, и они не спеша направились кафе. Друзья довольно приятно провели вечер, весело беседуя и потягивая пиво, но познакомиться с дамами на этот раз не удалось. Так доктор Шприц и Генрих Валентинович подружились. Они везде стали появляться вместе: на пляже, в парке, в кафе. Кружкин беспрерывно рассказывал доктору о своих необычайных подвигах во время службы в горячих точках, хотя на самом деле никогда не служил в армии по причине плоскостопия. Он просто бессовестно врал и хвастал. Говорил, что был самым лучшим снайпером в полку, и, сидя в засаде в одиночку перестрелял целый отряд чеченских боевиков. За это ему присвоили звание героя. А однажды враги подстрелили вертолет, в котором летел Кружкин с другими российскими военными, машина рухнула на землю, все погибли, кроме Генриха, который отделался легким испугом и сломанной ногой. Он постоянно показывал доктору левую лодыжку, в которой, якобы, вместо кости был вставлен металлический стержень. Шприц поначалу искренне восхищался мужеством и отвагой своего нового товарища, и, в свою очередь потчевал его невыдуманными историями из своей медицинской практики. Так они весело и интересно проводили свой отдых. Однажды Генрих Валентинович по секрету рассказал Демиду Уколовичу о том, что дал объявление в местную газету о знакомстве. Оно гласило: Познакомлюсь с милой дамой до сорока лет, для приятного времяпрепровождения. Далее прилагался номер его мобильника. Мужчина выразил уверенность, что скоро от желающих не будет отбоя, и он выберет себе богатую и привлекательную особу, которая сделает его отдых еще приятнее. Этот разговор вскоре забылся. Как-то раз друзья решили отправиться на рыбалку. Генрих часто хвастал, что он непревзойденный рыболов и не раз вылавливал огромных рыбин. Шприц тоже любил рыбную ловлю. Они выпросили у Юры старую весельную лодку, накануне вечером накопали червей возле курятника, приготовили удочки, и на рассвете отправились в море. Доктор сидел на веслах, Генрих Валентинович, размахивая длинными руками, разглагольствовал о способах ловли рыбы. Когда берег скрылся из виду, друзья закинули удочки и стали терпеливо ждать клева. Вдруг Кружкин удивленно сказал: - А у меня ноги мокнут. Да что ж такое-то? Доктор посмотрел вниз и с ужасом заметил, что лодка дала течь и постепенно наполняется водой. - Срочно берите ведро и вычерпывайте воду, а я поищу, чем можно будет заткнуть отверстие. Генрих страшно испугался, засуетился и вместо того, чтобы вычерпывать воду начал громко орать: - Караул! Помогите! Тонем! Сос! Тогда Шприц понял, что от приятеля толку мало, и начал вычерпывать воду сам. Старик был возмущен поведением Генриха Валентиновича, приказал ему заткнуться и помогать. Но тот не слушался, а продолжал размахивать руками и кричал: - Чертов Юра, он нарочно подсунул дырявое корыто. Надеялся, что мы потонем, и тогда он присвоит наши вещи! При этом Кружкин так сильно раскачивал лодку, что она зачерпнула бортом воду и стала медленно идти ко дну. Поблизости, как назло, не было ни одного суденышка. Справа торчал одинокий утес. Помощи было ждать не от кого. - Тонем! Прыгайте в воду и плывите к той скале! – скомандовал доктор. - Я не умею плавать! Спасите меня! Я тону, – орал, дико барахтаясь и поднимая брызги, Кружкин. Он тут же наглотался воды и пошел ко дну. Подоспевший Шприц едва успел его подхватить. Утопающий судорожно вцепился доктору в шею и потащил его в глубину. Рассерженный старик сильно ударил тонущего кулаком по башке, вынырнул и схватил за волосы обмякшее тело. Вскоре Демид Уколович выбрался на узкий песчаный берег, волоча за собой Генриха. Пока Кружкин с обиженным видом выяснял, зачем его стукнули по голове, старик обследовал местность, где они оказались. - Итак, друг мой, мы на острове, людей не видно. Значит, он необитаем. Придется нам пожить какое-то время робинзонами, пока нас не спасут, думаю, долго ждать не придется, мы не далеко от берега. Если бы вы умели плавать, то мы могли бы спокойно добраться до пляжа. А теперь придется подождать, – и он растянулся на песке рядом с плачущим Генрихом. Старику почему-то вспомнился сериал «Остаться в живых». Он представил себя на месте своего коллеги Джека Шеппарда. Да ситуация не завидная! Но сдаваться нельзя! Нужно искать какой-то выход. Надеяться можно только на свои силы. - Ну и фрукт этот Генрих! Как не стыдно так себя вести, трусить и постоянно врать?! Семьдесят лет на свете живу, но такого еще не видел! – возмущался про себя Шприц. Солнце поднималось все выше и выше, становилось жарко. Хотелось пить и есть. Генрих вплотную прижался к скале, пытаясь найти хоть какую-нибудь тень. При этом он держался за сердце, захватывал воздух широко открытым ртом, изображая сердечный приступ. Доктор Шприц молча подошел и осмотрел «умирающего». - У вас все в порядке, пульс в норме. Хватит прикидываться! Со мной этот номер не пройдет! Я, как-никак, опытный врач! Вставайте, пойдем, обследуем остров. Но в ответ Кружкин закатил глаза и откинул голову назад, показывая всем своим видом, что не в силах даже сдвинуться с места. Шприц сплюнул в сторону: - Ну и шут с вами! Пойду один! И старик стал бодро карабкаться на скалу, нащупывая удобные выступы сухонькими ножками. Вскоре раздался его бодрый козлиный голос: - Генрих! Мы не на острове! Это всего лишь скалистый выступ нашего пляжа! Мы почти дома, надо только спуститься по склону и пройти через парк. Кружкин моментально выздоровел и, с ловкостью горного козла, вскарабкался вслед за доктором. Через десять минут горе-рыболовы уже были дома. Генрих, со свойственным ему красноречием, долго рассказывал всем соседям о кораблекрушении, пребывании на необитаемом острове и чудесном спасении благодаря его мужеству и выдержке. Слушая такое бахвальство, Демид Уколович лишь усмехался в жидкую бороденку. Но тут появился Юра и стал требовать компенсацию за утопленную лодку и моральный вред. Доктор уже было потянулся за кошельком, но неожиданно вмешался молодой юрист Миша Петров. - Кто кому должен выплачивать компенсацию - вопрос спорный. Вы забыли, что по вашей вине чуть не утонули двое людей? Давая им дырявую лодку, вы подвергали их жизни смертельной опасности. - Да откуда мне было знать, что она течет? - Ты все прекрасно понимал, и еще месяц назад собирался отвезти эту рухлядь на свалку, сам мне об этом говорил. Просто решил срубить с них бабки, точно знал, что лодка потонет, - возразила курдошка Сью. Она как раз в это время мыла пол в коридоре. После ее слов Юра смутился и ретировался. Конфликт был исчерпан. Два дня Генрих избегал общения со Шприцем, а тот и не навязывал ему своего общества. Старик сильно разочаровался в новом приятеле. На третий день, к вечеру, Кружкин, как ни в чем не бывало, ввалился в комнату к доктору с газетой в руках: - Послушайте, вот наконец-то вышло мое объявление, и на него даже есть отклик. Конечно, я ожидал большей активности среди женского населения, но зато думаю, что клюнула крупная рыба. Ах, у нее такой голос! Чарующее контральто! Собирайтесь, сегодня мы идем на свидание, потому что милая дама придет с подругой! Надо сказать, что Василиса Абрамовна, бывшая супруга Шприца, коварно бросившая его полгода назад, в это же самое время отдыхала с подругой в гостинице неподалеку. Это была дородная пышногрудая дама шестидесяти лет от роду. Она отчаянно молодилась, втирая в свое весьма потрепанное лицо целые тонны дорогой косметики, тратила все свои деньги на модные наряды. Так как Василису не удовлетворяла жидкая растительность на голове, данная природой, даме приходилось тщательно ее скрывать под пышным ярко-рыжим париком. Но самым примечательным был ее голос, тембру и силе которого мог бы позавидовать сам Федор Шаляпин. В целом, гладя на Василису Абрамовну, можно было смело утверждать: - Не перевелись еще богатыри на Земле Русской! Зинаида Петровна, а для друзей – просто Зита, казалась полной противоположностью своей подруги. Это было маленькое хилое создание с длинным буратинским носом, крошечным ротиком и тихим вкрадчивым голоском. Свои длинные, крашеные в черный цвет волосы, она скручивала на затылке в виде кренделя. Обожала носить коротенькие мини-юбочки, открывающие ее тощие узловатые коленки. Глядя на Зиту, прохожие часто шутили: - Сзади пионерка, спереди – пенсионерка! Целью приезда дам на курорт, был поиск состоятельных поклонников. Долгие и бесплодные хождения по пляжам, прогулки в парке и многочасовые сидения в кафе не принесли ожидаемых результатов. Вокруг всегда оказывалось немало более молодых и красивых девушек. Силы были неравные: две стареющие красотки остались без мужского внимания. Им не удалось подцепить даже самых захудалых кавалеров. На самом деле, Василиса уже давно жалела о том, что бросила своего небогатого, но доброго и любящего мужа. Но подруге она об этом не говорила. - Надо сменить стратегию! Так у нас ничего не выйдет! – грустно возвестила басом мадам Шприц. - Что ж нам делать-то, а? – пропищала Зита. - Вот, смотри, я купила газету. Там есть объявления о знакомствах. Только так приличные дамы могут найти себе достойных женихов! - Ну-ка, ну-ка, читай вслух! Это интересно, - попросила Зинаида Петровна. - Смотри, кажется это нам подходит! «Познакомлюсь с милой дамой до сорока лет…» и тут еще есть телефончик! - Там же сказано «до сорока лет»! – робко возразила Зита. - Даме столько лет, насколько она выглядит! – ответила Василиса. - Звони же поскорей! И попроси его прийти с другом! В назначенное время Генрих Валентинович, звеня своей бижутерией, как коза колокольчиком, и сопровождающий его Демид Уколович, пришли в летнее кафе и заняли лучший столик. Приятели заказали пива и с нетерпением ожидали появления прекрасных незнакомок. Звучала песня Шуфутинского: «За милых дам». И вот они появились: впереди величаво выступала гигантская Василиса в обтягивающем золотистом платье, за ее спиной робко пряталась маленькая Зита. На ней было белая кружевная блузка и непозволительно короткая юбочка. Они представляли собой незабываемое зрелище, достойное кисти художника. Доктор сидел спиной к входу и не сразу их увидел, зато Генрих тут же вскочил, и галантно подав Василисе руку, повел дам к столу. Когда новые знакомые уселись, Шприц потерял дар речи от неожиданности. Перед ним сидела его незабвенная и обожая супруга. Генрих все время что-то без умолку болтал, но его никто не слушал. Демид Уколович и Василиса Абрамовна не могли оторвать глаз друг от друга. Наконец, дама заговорила: - Милый Демочка, как ты тут оказался? Неужели ты приехал за мной? Я так скучала по тебе все это время. - Да, да милая, и я не забывал о тебе ни на минуту. Тут в разговор вступил Генрих Валентинович: - Позвольте, доктор, это моя дама! Не смейте к ней приставать, займитесь лучше ее подругой! - Ах ты, гнусный ловелас, это моя жена! – и тут он изо всех сил заехал сухоньким кулачком в нос Генриха. Старик вложил в этот удар все накопившееся к Кружкину раздражение. Тот не удержал равновесие и свалился вместе со стулом, в последний момент успел вцепиться в скатерть и потянул за собой весь стол. С грохотом повалилась на плиточный пол посуда, пролилось пиво. Генрих вскочил, и завязалась драка. Зита завизжала, Василиса захохотала басом, как Санта Клаус на елке: - Хо, хо, хо! Другие посетители вскочили с мест и окружили дерущихся, кто-то попытался их разнять, но Василиса не позволила. Вскоре исход поединка стал ясен. Доктор одержал безоговорочную победу: он сидел верхом на Генрихе и молотил его кулачками, приговаривая: - Вот тебе, вот тебе, будешь знать, как врать, хвастать и ухлестывать за чужими женами! - Рукоприкладство - это не метод! Надо решать все проблемы мирным путем! – орал избиваемый. - Отпусти его, Дема! – величественно приказала Василиса, достаточно. И помирившиеся супруги удалились рука об руку, под аплодисменты и восторженные крики отдыхающих. Демид Уколович едва доставал головой до плеча своей роскошной супруги, когда пытался поцеловать ее в щечку, ему приходилось подпрыгивать. На следующее утро влюбленная пара улетела домой в Москву. Так счастливо завершились каникулы доктора. - Зря я связался с этим старым хрычом. Мало того, что всю охоту мне испортил, так еще и в море чуть не утопил. Да, до чего мерзкий докторишка! Надо мне впредь быть более разборчивым в выборе знакомых. М-дя! Отражение в зеркале очень нравилось Генриху. Чтобы ни было, но отдых пошел ему на пользу. Он сильно загорел и еще больше похудел, что придавало ему значительное сходство с засушенной саранчой. Треугольное обтянутое коричневой кожей личико и большие круглые очки подчеркивали это сходство. Его громадный мягкий нос приобрел приятный малиновый оттенок и стал похож на большую перезрелую клубничину. Оставшись очень довольным собой, Кружкин отошел от зеркала, сел в мягкое кресло и начал обдумывать планы на будущее. Несмотря на устный завет своей покойной матушки: - Смотри сыночко, не женись! Охверистка поподется, облопошит! Генрих твердо решил жениться, ему было нечего терять, кроме своих дешевых фальшивых цепочек и колец. Одинокая холостяцкая жизнь ему порядком надоела. Тем более, что удачный брак мог поправить его катастрофическое материальное положение. Кружкин уже несколько лет работал в кукольном театре монтировщиков сцены. В его обязанности входило перетаскивать и устанавливать декорации к спектаклям. Работа была не трудная, но и платили мало. Но труд в театре он считал престижным и представлялся всем главным режиссером театра (не называя, какого) и театральным деятелем искусств. - Нужно действовать как можно скорее! Подавать объявление в газету – пустой номер, там одни аферистки попадаются, которые хотят устроиться в жизни за счет богатого мужа. Надо обратиться к свахе, - размышлял вслух Генрих. На следующий же день он сидел в приемной свадебного агентства, ожидая своей очереди. Толстая коротенькая сваха Елена Юрьевна попросила его заполнить анкету и заплатить первоначальный взнос. - Однако! – подумал Генрих Валентинович, неохотно выкладывая требуемую сумму и две свежие фотографии, на которых он был снят в новом кожаном пиджаке и при галстуке, и как ему казалось, выглядел неотразимым мачо. - Все! – сказала сваха, забирая анкету, деньги и фотографии, - вы включены в наш каталог женихов. Теперь ждите, вам позвонят, До свидания! С этими словами, толстуха ловко выпроводила Кружкина из кабинета. - Что-то мне все это не нравится! Подсунут мне каких-нибудь залежалых, никому не нужных невест. Вот сердцем чую! Но отступать от плана было поздно. На следующий день Генрих вышел на работу, началась подготовка к новому театральному сезону. Труппа готовилась к новой постановке «Приключения Буратино». Кружкин же жил в предвкушении многообещающих знакомств с милыми дамами и, из-за этого, был очень рассеян и невнимателен. Почти каждый день с ним случались неприятности, он ронял и ломал декорации, путал ширмы и кукол. а однажды даже умудрился отколоть длинный нос главному герою, за что и получил строгий выговор с лишением премиальных. Генрих очень расстроился. Ему очень нужны были деньги, чтобы красиво ухаживать за потенциальными невестами. Наконец, в субботу вечером, раздался долгожданный звонок. Его приглашала на свидание первая претендентка. Условились встретиться через час в парке. Генрих решил подготовиться к судьбоносной встрече основательно. Он надел самую красивую белую рубашку, повязал на тощую шею розовый галстук с разводами и облачился в тот самый кожаный пиджак. Обильно полив себя духами он нацепил на кривые паучьи пальчики многочисленные кольца. Полюбовавшись своим отражением в зеркале, остался очень доволен. Вскоре он предстал перед дамой, мило улыбаясь и держа перед собой в руке, как свечку, тощий букетик гвоздик. Внешний вид новой знакомой сразу же разочаровал Генриха. Это была маленькая, тщедушная женщина лет под пятьдесят, а то и больше. Она была одета в строгий коричневый костюм. «- Ну ладно, страшна, как смертный грех, но может быть богата? Хотя по одежде этого не скажешь. не будем делать поспешных выводов. Поживем, увидим,» - подумал Кружкин - Анна Петровна, - сказала женщина, протягивая руку. - Очень приятно, для вас просто Генрих, театральный деятель искусств – любезно ответил Генрих. - А я школьная учительница. Преподаю русский язык и литературу. «М-да, – подумал Генрих Валентинович,- Вот это я влип! Попал как кур в ощип! Надо поскорей отсюда линять под любым предлогом.» Они немного прошлись по аллее, разговор не клеился. Вдруг Генриха осенило. Изысканным театральным жестом он дотронулся до лба и воскликнул: - Ах, да! Прошу меня извинить, но я вынужден вас покинуть. У меня через десять минут генеральная репетиция. Что-то с памятью моей стало. Как я мог забыть! Вежливо откланявшись, он быстрым шагом отправился к себе домой, оставив на аллее парка растерянную Анну Петровну. Пройдя шагов десять, Генрих обернулся, изящно помахал ручкой и прокричал: -Я вам позвоню! - и скрылся за углом. Первая неудача не охладила пыл Генриха. Он был настроен по-боевому и сдаваться не собирался. Рабочая неделя пробежала быстро. Наступили долгожданные выходные. Генрих проснулся рано утром в субботу и пошел на кухню варить себе овсянку. Проходя по узкому коридору, он наступил на швабру и сильно получил от нее по лбу. От этого потерял равновесие и сел костлявым тощим задом прямо в полное мусорное ведро, которое сам же с вечера приготовил на выброс. Раздались страшные ругательства. Он с трудом выбрался из ловушки и, злобно матерясь, быстро собрал разбросанный мусор. В итоге, все-таки добравшись до кухни, он насыпал немного овсянки в старый алюминиевый ковшик, верой и правдой служивший ему последние двадцать лет. Но половина крупы оказалась на полу и на кухонном столе. Долив нужное количество воды, он поставил ковшик на огонь и принялся аккуратно помешивать варево. В этот момент в гостиной раздался телефонный звонок. Шлепая по линолеуму громадными лягушачьими лапами, сметая все на своем пути, он добрался до телефона и судорожно схватил заветную трубку, в надежде, что это звонит очередная невеста. - М-да, Кружкин у аппарата. Слушаю вас. На другом конце раздался нежный тоненький голосочек. - Здравствуйте, я от свахи, по поводу знакомства. - Я весь внимание. - Меня зовут Даша. Мне 25 лет. - О, вы такое юное создание. Мне не терпится с вами встретиться. - Подходите в шесть часов к кафетерию «Фишка». А вы знаете, где это? - Конечно, знаю. Я там завсегдатай, - беззастенчиво соврал Генрих. На самом деле, он ни разу не посещал это заведение, а просто проходил мимо. - А как же мы узнаем друг друга, Дашенька? - О, не беспокойтесь об этом, я сама подойду к вам. На этом разговор закончился, и Генрих начал с беспокойством подсчитывать скудное содержимое своего роскошного бумажника, недавно купленного на распродаже. Ведь придется угостить даму хотя бы чашечкой кофе! За этим занятием он совершенно забыл о каше. Вскоре из кухни донесся резкий запах гари. - Ах, да! Овсянка! – впопыхах бросив бумажник, он ринулся на кухню. Картина была неприглядная. Убежавшая каша залила всю плиту, а ковшик злобно потрескивал и пускал черный дым. Генрих срочно выключил газ, схватился голой рукой за ручку чадящего ковшика, обжегся, дико заорал и уронил ковшик на пол. Черная зловонная масса растеклась по линолеуму. - М-да, овсянка, сэр! Уборки Генриху хватило на полдня. Позавтракать в этот день, впрочем, как и пообедать ему не удалось. Это еще раз убедило Кружкина в необходимости срочно жениться. За час до назначенного времени тощая фигура Генриха Валентиновича уже маячила возле кафетерия «Фишка». Цветов на этот раз он не купил по экономическим причинам, помня о предстоявших затратах на угощение. Приближался назначенный час, но никто к нему не подходил. Кружкин начал волноваться. Прошло еще полчаса, но дама так и не появилась. Генрих решил подождать еще немного. И только, когда стрелки часов показали семь, он понял, что Даша не придет. «- Да что ж такое-то! Да что ж такое-то делается-то, а! Продинамила меня! Сука, тварь! Эээ! Такого мужчину! Я к ней со всей душой, а она ко мне со всей жопой!» – выругался про себя Генрих. Обиженный и оскорбленный, Кружкин отправился домой. Чтобы как-то себя утешить, он купил десяток пирожков с повидлом и полкило самых дешевых пряников. Придя домой, навел себе поллитровую кружку растворимого кофе, положил туда восемь ложек сахара, разложил сладости на большой тарелке, включил телевизор. Там показывали офигительный фильм про десантников. Многозначительно подняв палец к потолку, он сам себе гордо сказал: - Спецназ! Десантура! Это вам не мелочь по карманам тырить! Забравшись с ногами на кресло, Генрих с наслаждением откусил половинку пряника и потянулся жадным ртом к кружке с кофе, как вдруг раздался телефонный звонок. - Поесть человеку не дают, сволочи! – рассердился голодный мужчина. Но, тем не менее, взял трубку и с важностью произнес: - М-да, Кружкин у аппарата. Слушаю вас. На другом конце провода раздалось звучное дамское контральто. - Здравствуйте, Генрих! Это Маша. Желаю с вами познакомиться. - Ой, Машенька! Я так рад, что вы позвонили, - его голос сделался елейно-приторным. - Давайте не будем откладывать наше знакомство, а встретимся прямо сейчас. Генрих за день очень устал и перенервничал, ему не хотелось никуда идти. Но вдруг его осенило. Угощение есть, кофе есть. Не пропадать же добру! - Я приглашаю вас в гости на чашечку кофе. Вы не против? Маша немедленно согласилась и через 15 минут уже звонила в дверь. Надо же, какая шустрая, – подумал Генрих Валентинович и пошел открывать. На пороге стояла внушительных размеров молодая дама с прехорошеньким ангельским личиком. В руках она держала большой торт со взбитыми сливками. - Я вот тут подумала, нехорошо идти в гости с пустыми руками, тем более в первый раз! Генрих обрадовался гостье, а особенно торту: «Ишь ты, какой торт, не меньше 300 рублей тянет!». Пышная красавица поставила торт на стол и протянула пухлую ручку: - Маша! - Очень приятно, для вас просто Генрих, театральный деятель искусств, – любезно ответил Кружкин, - и поцеловал ей руку. Разговор сразу принял непринужденный характер. Генриху казалось, что он знаком с Машей уже тысячу лет. Пожирая огромные куски торта и подливая себе и милой даме кофе, он еле сдерживался от желания сделать ей предложение прямо сейчас. Маша, казалось, тоже была очарована новым знакомым. Они проболтали до полуночи, а затем Генрих отправился ее провожать. - Не надо, не провожайте, я вызову такси, - пробасила красавица, доставая из сумочки дорогой мобильник. - Позвольте мне оплатить такси, - поддавшись внезапному порыву, сказал Генрих, ужаснувшись в душе собственной щедрости. - Ну что вы, это такие пустяки! У меня много денег, - простодушно ответила Маша. В ту ночь Генрих не мог заснуть от внезапно свалившегося на него счастья. Разные радужные картины из будущей семейной жизни проплывали перед ним: вот Маша подает ему на блюде огромного, прекрасно зажаренного индюка с хрустящей корочкой и гарниром, а вот они плещутся в теплом море, а затем нежатся на белом коралловом песке, попивая ананасовый сок, а вот едут в дорогом автомобиле, а он, Генрих, за рулем. Вот она, Дольче Вита – сладкая жизнь! То, о чем я мечтал с раннего детства! – сказал он сам себе и быстро выскочил из постели, чтобы доесть остатки роскошного торта. Генрих и Маша стали встречаться каждый день. Он щедро потчевал ее байками из своего героического военного прошлого, хотя сам никогда не был в армии по причине сильного плоскостопия, а все свои подвиги черпал из остросюжетных фильмов. А она верила каждому его слову и закармливала разными вкусностями. Наконец, настало время, когда Маша решилась познакомить его со своей семьей, а Генрих решил попросить ее руки на званом обеде. Кружкин снял со своей сберкнижки последние пять тысяч рублей, купил недорогое, но очень красивое золотое колечко в бархатной коробочке и огромный букет красных роз. Жаба давила его. «- Ничего,» - мысленно утешал он себя, - «Все окупится сторицей!» Обед был назначен на три часа. Для пущей важности Генрих Валентинович заказал такси и отправился в коттеджный поселок, где жила семья Ватрушкиных. Кружкина поразили размеры и красота дома, в котором жила его возлюбленная. На пороге его встретила румяная, улыбающаяся Машенька в розовом шелковом платье, подчеркивавшим каждую складку ее гигантского тела, и изящных туфельках на шпильках. Она была похожа на породистую свиноматку. Генриху казалось, что один из каблуков обязательно подломится, и красавица рухнет всей своей массой на красивый паркетный пол. Поэтому он заботливо подхватил ее под руку, и они вместе прошли в гостиную, где за богато сервированным столом сидело семейство Ватрушкиных. Это была династия потомственных толстяков, отличавшихся добротой и веселым нравом. Во главе стола восседала невероятных размеров бабушка Матрена Ивановна. Она приветливо улыбалась, сверкая золотыми зубами. Слева от нее расположился ее сын, Владимир Олегович: лысый, краснолицый, с большой окладистой бородой и веселыми маленькими глазками. Но толще всех была мама, Екатерина Львовна. В доме не нашлось стула, на котором бы уместились ее необъятные формы, и она восседала на специальной просторной банкетке. Рядом с мамой тихонько сидел младший братишка Машеньки Антоша, подросток лет двенадцати с кудрявой белокурой головой. Щеки мальчика были румяны, и казалось, что вот-вот они лопнут с жиру. В общем, он напоминал сильно разполневшего купидона. При появлении молодых, вся семья, с грохотом отодвигая стулья, встала, приветствуя их громкими возгласами. Генрих Валентинович, церемонно раскланиваясь, преподнес мамочке свой роскошный букет и поцеловал ее огромную, толстую лапу. Она растрогалась, застеснялась и тихонько захихикала басом. Затем Кружкин торжественным театральным жестом вынул бархатную коробочку и, преклонив колено, преподнес Машеньке золотое колечко. У всех на глазах выступили слезы умиления. - Ах, какой мужчина, внученька! – восхитилась бабушка. - Уважаемые Екатерина Львовна и Владимир Олегович! – начал он значительным голосом, – в этот торжественный день я хочу попросить руки вашей прелестной дочери! Обязуюсь быть ей идеальным мужем и носить ее на руках! Насчет «носить на руках» Генрих явно погорячился, Машенька весила 140 килограммов, ровно в два раза больше него самого. Но чего не скажешь ради красного словца! Владимир Олегович и его супруга благосклонно выслушали будущего зятя и полностью одобрили его слова. - По такому случаю предлагаю выпить. Первый тост: за знакомство! – торжественно произнес папаша, разливая пятизвездочный коньяк по красивым хрустальным рюмкам. Все удобно уселись и с наслаждением выпили. Исключение составил только Кружкин. Он поднял бокал и поставил его на место. - Как?! – хором воскликнула вся семья, - вы не хотите выпить за знакомство? – добавил папаша. - Извините меня, Владимир Олегович, но я вообще не употребляю спиртные напитки. - Что так? – удивилась мамаша, - у вас проблемы со здоровьем? - Нет, что вы, это принципиальный вопрос. По морально-этическим соображениям. - Вот, Машенька, как тебе повезло. Такой интеллигентный мужчина, да еще и не пьет! – восхитилась бабушка. - Смею заметить, что я еще и не курю. И вообще, я идеальный мужчина во всех отношениях. Все сидящие за столом дружно зааплодировали. Кружкин, почувствовав себя героем дня, решил взять инициативу в свои руки. Он долго и нудно разглагольствовал о морали и нравственности, а также о катастрофических падениях нравов среди современной молодежи. Устав от длинной тирады, Генрих Валентинович решил немного подкрепиться, тем более что стол ломился от яств. Машенька любезно пододвинула к нему блюдо с гусем и вазочку с черной икрой. Кружкин быстро наложил себе полную тарелку дорогого деликатеса и начал намазывать бутерброды один за другим. Покончив с икрой, он принялся за гуся. Тем временем папаша провозгласил второй тост: - За молодых!!! Все радовались, чокались, а Кружкин пил только ананасовый сок. Он вошел во вкус и пожирал яства одно за другим, почти не слушая то, о чем говорилось за столом. Семейство с восхищением, а затем и с неподдельным ужасом наблюдало за этим процессом. Когда, наконец, все тарелки с угощениями вокруг Кружкина опустели, он удовлетворенно вздохнул и откинулся на спинку стула: «М-дя,» - думал он, - «давненько я так не угощался. Вот это я удачно зашел! Кажется, я нашел то, что искал!» Мило улыбнувшись, он нежно поцеловал пухленькую ручку Маши. Все суетились вокруг жениха, старались сказать что-нибудь ободряющее и приятное. Вскоре все перешли в малую гостиную пить кофе со сладостями. На столе стоял огромный торт, на вазочках вокруг него были разложены замечательные пирожные и дорогие конфеты. При виде такой роскоши, у Кружкина снова разыгрался волчий аппетит. Кофе подали в маленьких золоченых чашечках. Он был восхитителен, но Кружкин привык пить этот напиток поллитровыми кружками. Поэтому все время просил подлить еще и еще. Кончилось тем, что Маша сбегала на кухню и принесла ему полный кофейник. А разговоры о свадьбе продолжались. Ее назначили на следующий месяц. За это время нужно было многое успеть: подать заявление в ЗАГС, купить свадебные наряды для новобрачных, составить список приглашенных. Ушел домой Кружкин далеко за полночь, сытый, счастливый и окрыленный. Машенька и ее мама еще два часа обсуждали, где и какое свадебное платье заказать для церемонии. На другой день Маша с Генрихом Валентиновичем подали заявление в загс. А еще через день заказали свадебное платье. Наконец настала очередь Генриха. Влюбленные отправились по магазинам подбирать что-нибудь пошикарнее для жениха. Тут Генрих со слезами признался Маше: - Милая, мне очень стыдно тебе это говорить, но в последнее время я много истратил, и у меня совсем нет денег на покупку костюма. На что невеста ответила: - Какие пустяки. Мне папаша выдал приличную сумму на свадебные расходы. Я думаю, что нам хватит на все. При этих словах Кружкин повеселел и взбодрился. Они отправились в магазин мужской одежды «Лондонский денди». Надо сказать, что размер у Генриха Валентиновича был 46, причем как одежды, так и обуви. Подобрать костюм было несложно, но 46 размер обуви найти оказалось проблематично. Им пришлось обойти несколько обувных салонов, прежде чем подобрали подходящую пару. Свадебную церемонию решили провести в особняке. Бабушка и мама сказали, что в ресторанах и кафе слишком плохо готовят и усердно принялись составлять праздничное меню. Со стороны Ватрушкиных были приглашены многочисленные толстые родственники и несколько знакомых, в основном машины подружки. А Генрих Валентинович, как ни ломал голову, не мог вспомнить даже пару своих приличных знакомых. Большинство его школьных дружков к этому возрасту уже стали бомжами и алкоголиками со стажем, а те, кто хорошие и работящие, разъехались по всей стране, и он потерял с ними связь. - Ах, да! – вдруг вспомнил Кружкин, - ведь есть еще супруги Шприц, с которыми я познакомился на отдыхе. Думаю, Демид Уколович не откажется быть моим свидетелем, хотя мы и поссорились. Вскоре Генрих уже звонил по мобильнику в Москву. На другом конце послышался козлиный голосок Шприца: - Але, Генрих, это вы? Какими судьбами! Вот уж не ожидал услышать вас! - Мое почтение, Демид Уколович! Жизнь не стоит на месте! И звоню я вам по особому случаю. В моей судьбе наступил торжественный момент: я решил связать себя узами брака! - Мои поздравления, дорогой Генрих! Давно пора, давно! Невеста-то хороша? - Красавица, сущий ангел! Не окажете ли вы мне такую великую честь: мы с Машенькой слезно просим быть свидетелем на нашей свадьбе. Жду также и вашу супругу. - Разумеется, всенепременно будем-с. И вот наступил торжественный день. После церемонии в загсе молодые принимали гостей в особняке Ватрушкиных. К дому подъезжали машины, одна за другой. Из них выходили веселые и нарядные гости. Сначала торжественно вошел брат хозяина с супругой: такие же толстенькие, как и Владимир Олегович и его семейство. Они преподнесли молодым в подарок путевку на Мальдивы. Такому подарку все гости бурно обрадовались. Далее шли многочисленные родственники Ватрушкиных с различными дорогими дарами, кроме того, было много букетов и коробок с конфетами. Затем появился доктор Шприц с женою. Их встретили восторженными аплодисментами, так как пара выглядела чрезвычайно живописно. На Демиде Уколовиче была фрачная пара и блестящие лакированные штиблеты на высоких каблуках. Но, несмотря на эти ухищрения, он едва доставал до плеча своей дородной супруги, одетой в открытое бархатное платье. Ее могучую шею обвивало экстравагантное розовое боа из страусиных перьев, стоившее две докторских зарплаты. Чета Шприцев преподнесла молодым обеденный сервиз на 16 персон. Шофер такси и специально нанятый грузчик с трудом втащили коробки с посудой в гостиную. Доктор Шприц, широко улыбаясь, обнял Генриха и трижды облобызал его: - Дорогой друг, как я счастлив за вас! Совет вам да любовь! Затем он склонился над ручкой невесты, нежно сжал и поцеловал ее, и, подняв глаза, он встал на цыпочки, чтобы получше рассмотреть молодую. Старик восхищенно произнес: - Настоящая царь-девица! Генриху все эти высказывания доктора очень понравились, так как они возвышали его в глазах окружающих: «Как я хорошо придумал пригласить на свадьбу Шприцев! Очень удачный ход, Генрих Валентинович,» - восхитился сам собой Кружкин. После поздравлений все гости уселись за стол. Началось шумное застолье, и был пир на весь мир! Шампанское лилось рекой, обслуга, приглашенная из ресторана, разносила роскошные блюда. Все были очень довольны и больше всех – Генрих Валентинович. На другое утро семья провожала молодых в свадебное путешествие на Мальдивы. Пока Генрих с молодой женой развлекался на курорте, в семье Ватрушкиных произошли необратимые изменения. Бизнес Владимира Олеговича потерпел крах. Его обокрал партнер по бизнесу – родной брат Валерий. Он оставил огромные долги и непогашенные кредиты в нескольких банках. Владимир Олегович потерял всю свою собственность: дорогой автомобиль, шикарный особняк и всю мебель в доме описали приставы. Ватрушкины остались почти голыми, всего с тремя чемоданами. До возвращения молодых они проживали у сердобольных соседей. О несчастье, постигшем семью, они молодоженам не сообщили, чтобы не портить медовый месяц. Счастливые, довольные и загорелые Генрих и Маша вернулись в его квартиру. Разбирая чемоданы с подарками и сувенирами с островов, Генрих без умолку болтал, посвящая Машеньку в планы будущего евроремонта, который Генрих запланировал на ближайшее время: - Так вот, Машенька, все, что ни делается, все к лучшему! То, что меня уволили с работы, несомненно, пойдет на пользу для общего дела. Будет, кому следить за ремонтом и руководить рабочими. Так вот, эту стеночку мы снесем нафиг, а здесь построим новую. И запомни, милая, никаких обоев! Это позапрошлый век! Только венецианская штукатурка! А эти двери мы вообще уберем, сейчас так не модно, установим арочку! От кого нам закрываться? Ведь мы одни в квартире! В этот момент раздался длинный тревожный звонок в дверь. Машенька было кинулась открывать, но Генрих ее остановил, и со словами: - Погоди, я сам открою!- распахнул дверь. На пороге стояли четыре жалкие фигуры с тремя чемоданами. - А, милости просим! Вы в гости? Как раз во время! Мы собираемся пить чай. - Нет, Геночка, мы не в гости, мы насовсем. Жить теперь тут будем. - Да что ж такое-то! Что случилось? – удивился Генрих, а сам подумал: «Вот так номер, чтоб я помер!». Он все еще не мог поверить в случившееся и держал их на пороге, не впуская в квартиру. Смущенные Ватрушкины переминались с ноги на ногу и были похожи на бедных родственников, коими они и стали. - Сынок, мы потеряли все, мы нищие теперь и бездомные! Слезно просим приюта и милосердия у вас с Машенькой. Мой родной братец ограбил меня! - объяснил Владимир Олегович. - Ну что ж поделать-то, проходите, располагайтесь. В тесноте, да не в обиде! Все уселись пить чай за круглым столом в гостиной. Во время чаепития семейство Ватрушкиных поведало обо всех своих злоключениях. Толстая мама плакала и сморкалась, размазывая тушь по огромным дряблым щекам. Бабушка Матрена причитала: - От сумы да от тюрьмы не зарекайся! Хорошо, что Машенька успела выйти замуж за мужчину с квартирой, а то жили бы мы на улице, стали бы мы бомжами! Только Владимир Олегович сохранял бодрость духа и спокойствие. - Ничего, - говорил он, - где наша не пропадала! Найду какую-нибудь работенку! Прокормимся! А Генрих Валентинович сидел грустный и подавленный. Все его мечты о сладкой жизни развеялись как сон, как утренний туман. «- Эх, - думал Генрих, - видно я погорячился, уйдя из театра. Так ведь сами виноваты, не хотели отпуск давать! Премьера у них, видите ли! Не мог же я от поездки на Мальдивы отказаться! Ведь в первый и, увы, в последний раз в жизни! Обратно теперь не возьмут! Такое место потерял! Эх, рано я радовался! Думал, буду жить в шоколаде, а теперь в полном дерьме! Вот как оно обернулось! Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал!» После чаепития бабушка убирала со стола, а семейный совет решал, кто и где будет спать. Генрих с молодой женой заняли крошечную десятиметровую спаленку, в гостиной разместили сразу трех толстяков: папу, маму и Антошу, а бабушка оккупировала кухню и объявила ее своей суверенной территорией. На оставшиеся от поездки деньги срочно приобрели кушетку для бабушки и кресло-кровать для младшего братишки. Владимир Олегович с супругой с трудом разместились на дряхлом раскладном диване, оставшемся еще от матушки Генриха. Вот так и зажили: тесно, но весело. Нерадостно было только одному Генриху. Вскоре он устроился грузчиком в магазин "Интерьер", торговавший отделочными материалами и хозтоварами. Работа оказалась тяжелая, мало оплачиваемая и не престижная. Но ничего другого ему найти не удалось. Владимира Олеговича из-за возраста взяли только дворником в домоуправление, но он был доволен и этому и весело махал метлой, сгребая в кучу осенние листья. Екатерина Львовна нашла место вахтерши в музыкальной школе, где Антоша обучался игре на аккордеоне. Маша, которая раньше вела бухгалтерию в папиной фирме, теперь устроилась продавцом на рынок. Хозяйка иногда разрешала брать ей просроченные продукты, чему очень радовалось все семейство. Бабушка вела домашнее хозяйство. Она с утра до ночи готовила, убирала и обстирывала большое семейство. Теперь, когда усталый и злой как черт Генрих приходил с работы и хотел по обыкновению полежать у телевизора (единственного в квартире), то все лучшие места уже бывали заняты.Теперь он не мог даже посмотреть свои любимые фильмы про десантников и спецназовцев, так как пультом всецело владела Екатерина Львовна, а она предпочитала слезливые мелодрамы и бесконечные сериалы. Так получилось и в этот день. Диван и оба кресла занимали толстые фигуры Ватрушкиных. Мама, папа, бабушка и внучек увлеченно смотрели «Жаркий лед». Машенька хлопотала на кухне, разогревая для мужа остатки обеда. Генрих Валентинович, тяжело вздохнув, уселся прямо на старенький коврик, устилавший пол и вытянул свои длинные, усталые ноги. «- М-да, - думал Кружкин, - права была мамочка! Не надо было мне жениться! Теперь в собственном доме я чувствую себя лишним! Тяжела ты, шапка Мономаха, но мы в ответе за тех, кого приручили!» Невеселый ход его мыслей прервала огромная тарелка с дымящимся пловом, которую ему преподнесла прибежавшая с кухни Машенька. С наслаждением втягивая аромат горячей пищи и глядя на улыбающееся розовое личико своей супруги, Генрих сразу же повеселел и подобрел, он подумал: «Все не так уж плохо! И в моем теперешнем положении можно найти приятные стороны!». А не гульнуть ли нам, или каждый мужчина имеет право налево. Утро выходного дня началось, как всегда, весело - со скандала. Бабушка, побывав в местах общего пользования после Генриха Валентиновича, завела утреннюю проповедь: - Уважаемый Генрих Валентинович, - начала старушка – Вы знаете, что интеллигентность заключается не в искусстве красиво завязывать галстук, а, прежде всего, в умении пользоваться туалетом! Если вы побреетесь, то вся раковина засыпана мелкими волосками, если умоетесь, то весь пол залит водой, не говоря уже об унитазе, который вы за собой никогда не смываете! Мама в детстве не научила вас пользоваться ершиком? - М-да!!! Да что ж такое-то! Да как вы смеете оскорблять память моей матушки?! Да и, вообще, это был не я! - А кто же тогда? Владимир Олегович носит бороду, а маленький Антоша еще не бреется! И вообще, как вам известно, они вместе с мамой еще вечером укатили на дачу. Так что ж, по-вашему, это я побрилась, залила пол и загадила унитаз? А, может, это мои носки висят на трубе и смердят, как дохлая кошка?! - Не исключено! И вообще прекратите выдвигать против меня эти гнусные инсинуации! Не пойман – не вор! В этот момент на их крики прибежала Машенька и позвала завтракать, тем самым, загладив конфликтную ситуацию. За завтраком Генрих Валентинович обычно съедал не менее десяти бутербродов и выпивал две полулитровые кружки крепчайшего приторного кофе. Откусывая громадные куски хлеба, щедро намазанного маслом, он прокручивал в уме планы мести разбушевавшейся бабушке: «За что боролся, на то и напоролся! Пригрел змеиное гнездо в своей квартире! Не было печали, черти накачали!» - размышлял он. После завтрака Кружкин удобно расположился на диване со свежим номером газеты «Из рук в руки». Делая вид, что читает, Генрих Валентинович на самом деле обдумывал свой коварный план: «Подсыпать бы им всем яду! Нет, нет, это слишком рискованно, можно сесть на всю жизнь! Нельзя губить свою молодость таким образом! А если ночью придушить зловредную старуху подушкой! Нет, она начнет орать и перебудит весь дом! Не пойдет! М-дя! О! Эврика! Надо столкнуть старую кошелку с лестницы! Она покатится по ступенькам, как мешок с дерьмом, переломает себе все кости и подохнет в страшных мучениях!» Он представил себе эту приятную картину и блаженная улыбка растянула его лягушачий рот до ушей. Машенька, заметив его улыбку, спросила: - Милый, что ты вычитал такое смешное в этой газете? - Да так. Анектодец смешной попался! – выкрутился Генрих Валентинович. - Ну-ка прочитай мне! Я тоже хочу посмеяться. - Так вот, слушай, – произнес он, открывая последнюю страницу газеты – Доктор говорит больному: «Что-то вы мне не нравитесь!», а пациент ему отвечает «Знаете, доктор, да и вы не такой уж красавец!». Маша захихикала: - И, вправду, смешно! В это время Генрих Валентинович заметил, что бабушка куда-то собирается. Она накрасила губы ярко-розовой помадой, нацепила прямо поверх халата старомодный плащ и повязала на голову позитивную, апельсинового цвета косынку с изображением улыбающегося олимпийского мишки. - Вы куда-то собрались, Матрена Ивановна? – поинтересовался Кружкин добрым голоском, делая вид, что не помнит недавнего конфликта. - Ясное дело, в холодильнике мышь повесилась, хоть шаром покати! У нас в доме не люди, а саранча какая-то, гусеницы прожорливые! Сколько продуктов ни купи, все одно – на вас не напасешься! Вот, иду в супермаркет! - Ах, да! Позвольте вас сопровождать. Мне хотелось бы загладить утренний инцидент. Я помогу нести вам покупки, в вашем возрасте непозволительно поднимать тяжести, – с лживой заботливостью сказал Генрих Валентинович, а сам подумал: «Вот оно! Воплотим планы в жизнь, сделаем сказку былью! Избавимся от слабого звена!». Старушка была приятно удивлена. Она не ожидала подвоха и подумала, что в Генрихе наконец-то проснулась совесть. Они вышли за дверь и начали медленно спускаться по лестнице. Кружкин шел немного сзади, все время примеряясь, как бы половчее толкнуть старушку. Он так увлекся своим планом, что совсем не смотрел под ноги. Генрих уже тянул свои длинные руки со скрюченными паучьими пальцами к спине ничего не подозревавшей Матрены Ивановны, как вдруг все померкло в его глазах, и что произошло, он понял только когда очутился распластанным в позе морской звезды на лестничной площадке. Старуха с воплями и причитаниями спешила на помощь к потерпевшему. Оказывается, увлекшись исполнением своего коварного плана, Генрих не заметил банановой кожуры, брошенной кем-то на лестнице. Осознав, что произошло, Генрих открыл пасть и зашипел: - Эээээээ! Суки! Твари! Понакидали всякой дряни на лестнице, а потом честные люди себе ноги-руки ломают!!! - Геночка! – суетилась Матрена, - ты цел, ничего не сломал? Вставай, вставай, я тебе помогу. Обопрись на меня. Вот так! Потихоньку пойдем… Бабушка еле доволокла умирающего Кружкина до квартиры и сгрузила на диван. На самом деле Генрих Валентинович ничего себе не сломал, отделался только легкими ушибами и испугом. Но стонал и причитал, притворяясь, что у него и сотрясение мозга, и спина переломана, и ноги не ходят. За покупками отправили Машу, а бабушка провела весь день возле страдальца, делала ему припарки и поила травяными чаями. Мадам Кружкина принесла из супермаркета две сумки продуктов и огромный ореховый торт, специально для больного. «- Вот это жизнь!» – думал Генрих, пожирая огромные куски торта и запивая его горячим кофе, - «вот так бы каждый день! Но план избавления от старухи придется пока отложить на неопределенный срок, уж очень она старалась для меня. Как жаль, что завтра на работу!» Рабочая неделя протекала, как обычно: нудно, скучно, пыльно, грязно… А в пятницу, в конце дня к Генриху подошел Панас Жук – водитель «бычка», который возил товар в магазин. Это был маленький, но очень плотный мужчина лет пятидесяти, с загорелой лысиной и длинными, обвисшими усами а-ля Тарас Бульба. Он обладал чрезвычайно живой и деятельной натурой и всегда был чем-нибудь занят. Жук то, весело матерясь, копошился в моторе своего многострадального «бычка», то давал ценные указания грузчикам, то активно ухаживал за молоденькими продавщицами. Боялся он лишь завскладом - Марину Адольфовну. Эта маленькая, но очень властная женщина с мощным командным голосом наводила ужас не только на шофера, но и на весь персонал магазина, за что и получила прозвище «Гитлер в юбке». Жук обратился к Генриху Валентиновичу: - Ну что, Валентинович? Как жизнь молодая? У меня, понимаешь ли, карбюратор барахлит, хоть ты тресни. Уж я его и так, и эдак, туды его растуды, – тут он добавил длинное нецензурное выражение – а он, сука, все барахлит и барахлит, мать его! Но не будем о грустном. Сегодня пятница! А не гульнуть ли нам? Как ты на это смотришь, дружище? - М-да! А почему бы и нет? Как говорят французы, каждый мужчина имеет право налево! – радостно подхватил Генрих. Ему уже давно надоела размеренная семейная жизнь, и захотелось острых ощущений. - Мне-то все равно, у меня никого, все на дачу укатили, до самого понедельника! Фатера свободная, гуляй – не хочу! А ты-то молодой жене что скажешь? - А чего? Скажу, что фура с гипсокартоном из Питера приехала, всю ночь разгружали, а ты подтвердишь, если что! - Не боись, братан, за мной не заржавеет!!! - А куда же мы направимся, дорогой друг? Есть ли у вас какие- нибудь мысли на этот счет? - А то! Знаю я одно местечко! Там такие цыпочки! Собирайся. Я сейчас тоже поброюсь в сортире, надушусь освежителем воздуха и как огурчик! Готов к труду и обороне! «- Тоже мне, огурчик, желтяк перезрелый! Не то, что я – мужчина в самом соку!» – подумал Кружкин, разглядывая себя в маленьком карманном зеркальце. Собственное отражение очень нравилось Генриху Валентиновичу. Недавно мужчина начал отращивать небольшую бородку, и был уверен, что она ему очень идет: «Ни дать, ни взять – Антон Павлович Чехов! Настоящий русский интеллигент, человек умственного труда». Он переоделся из рабочего комбинезона в штатскую одежду, восхитился собственной прозорливостью, что именно сегодня надел свой любимый кожаный пиджак и повязал розовый галстук: «Как сердцем чувствовал!». Тут из туалета вышел довольный и источающий неповторимый аромат морской свежести, Панас. Вскоре друзья уже ехали в переполненном автобусе. - Кинотеатр «Центральный», – объявил скрипучий голос диктора. - Все, выходим, - засуетился Жук и стал пробиваться к дверям, с трудом таща за собой Генриха сквозь людские джунгли. Идем скорее, у меня тут сеструха двоюродная вахтершей работает, пропустит нас бесплатно, - шептал Панас Кружкину на ухо. На дверях кинотеатра красовался яркий, нарисованный акварелью плакат: « У нас сегодня дискотека для тех, кому за 30! Стоимость билета – 150 рублей, пенсионерам и школьникам – скидка!» Сеструха-вахтерша, кокетливо улыбаясь, пропустила Жука и Кружкина в большое, плохо освещенное фойе. Обстановка была самая скромная, чтобы не сказать – жалкая. В самом дальнем углу располагалась барная стойка, возле которой толпились несколько дам пенсионного возраста и два тощих подростка. Вдоль стен стояли узкие деревянные скамейки. На одной из них сидел совсем древний, реликтовый старичок в вязаной мохеровой безрукавке, рядом у стенки стоял его костыль. Громко играла музыка, но никто не танцевал. Народу было мало. Заметив недоуменный взгляд Генриха, Жук пояснил: - Погоди, еще рано, вечеринка даже не началась, сейчас народ подтянется и такое будет! Веселуха! Ух! «-М-дя», - подумал Генрих Валентинович, - «зря я с этим Жуком-навозником связался, сразу видно, что он человек не моего круга!» Тем временем народ собирался. В основном, это были женщины, правда не во вкусе Генриха – уж очень пожилые и не интеллигентные. Вскоре все скамейки уже были заняты перезрелыми красавицами, активно выискивающими глазами хоть какого-нибудь, пусть самого захудалого, мужичка. Вдруг музыка перестала звучать, и в фойе дали полный свет. Сияя обольстительной улыбкой на середину величественно вышла ведущая, «наша Ируся», так называли ее завсегдатаи. Это была необычайно маленького роста пожилая женщина, с ярко раскрашенным кукольным личиком, нарисованными губами и бровями, нарумяненными щеками. Ее коротенькие ножки были обуты в удивительные туфли на невиданной толщины платформах, так Ируся пыталась, хоть немного, добавить себе росту. Длинное, черное в блестках и стразах платье, облегало ее крошечное тельце, а голову венчал пышный, кудрявый парик, изображавший естественную копну каштановых волос. - Дамы и господа, - пропищала Ируся мультяшным голоском, - и снова пятница! Объявляю наш бал, для тех, кому за… - открытым! Не важно, сколько нам лет – сегодня мы все молоды душой и телом и пришли сюда повеселиться! А теперь - белый танец. Дамы приглашают кавалеров! И что тут началось! Толпа жаждущих женщин ринулась приглашать малочисленных мужчин. Две бойкие не по годам старушенции раньше других успели ангажировать подростков и теперь гордо вальсировали в их объятиях посреди зала. Из-за старичка чуть было не разгорелась драка. Но одна гигантская дама, растолкав, соперниц мощной грудью, завладела желанной добычей, и, несмотря на сопротивление приглашенного, вынесла его на руках и, нежно прижав к богатырскому торсу, закружила в танце. Тощие ножки старикашки беспомощно болтались в воздухе, а от нестерпимого запаха ее духов, у него перехватывало дыхание и текли слезы, но дедушка стоически переносил мучения. А как же иначе? Назвался груздем – полезай в кузов. Больше всего женщин претендовало на внимание Жука и Кружкина. Дамы обступили друзей плотным кольцом и, гудя, словно рассерженный рой, приглашали на танец. От богатого выбора рябило в глазах. Но Жук, все же, вскоре пошел плясать с какой-то худосочной старой девой, а Генрих с пышногрудой пятидесятилетней Мэрилин Монро. Еле отделавшись от назойливых дам, друзья подошли к барной стойке и заказали пиво. В этот момент в зал вошли две новые красавицы. На вид им казалось никак не больше сорока, и одеты они были в дорогую и модную одежду. - Вот это цыпочки! – обрадовался Жук, указывая Генриху на дамочек, - я же говорил тебе, что здесь такие телочки попадаются! Девочки, идите к нам, мы вас пивком угостим! Красотки, придирчиво оглядев зал и не увидев больше достойных внимания персон, неторопливо подошли к приятелям. Вблизи они оказались далеко не красавицами, но отступать было поздно и некуда. - Салют, мальчики! – сказала низким чувственным голосом та, что повыше ростом, - я Роза, а это моя подруга Тамара! - Очень приятно, я просто счастлив, - широко осклабился Кружкин – я Генрих Валентинович, очень известный преуспевающий адвокат, а это мой друг Панас – бизнесмен, занимается грузоперевозками. Жук при этих словах раздулся от важности, как тетрадон и активно закивал лысой башкой, подтверждая все сказанное. В этот момент заиграла песня «Там, где клен шумит». И две парочки пошли танцевать. Генрих пригласил Тамарочку, а Розочка завладела Жуком. У Тамары было круглое курносое личико, сплошь покрытое веснушками и невыразительные тусклые глазки. По сравнению с Машей она была словно воробей против павлина. Но для Генриха, жаждущего новых ощущений, она, в тот момент, казалась самой желанной женщиной в мире. - Я очарован вами, моя прекрасная леди! – шептал он ей на ушко и, время от времени, наклонялся, чтобы поцеловать ручку. Тамарочка лепетала в ответ: -Ах, как приятно встретить такого культурного интеллигента, как вы! - Еще бы! Я интеллигент в пятом поколении! Как Антон Павлович Чехов! Слышали про такого? (На самом деле Генрих закончил семь классов сельской школы, отец его всю жизнь проработал трактористом, пока не помер от белой горячки, а мать была дояркой-ударницей. В родном колхозе их семейство очень уважали. Кружкин же, стыдился профессий своих родителей, поэтому сочинил себе новую биографию и, даже, записал в тетрадку, чтобы ненароком чего-нибудь не забыть). - Да, конечно! В школе проходили, «Муму», про слепого пастуха и его корову. Очень трогательная история, пастушок, кажется, в конце утонул. Вы даже на него чем-то смахиваете, не на пастуха, а на Чехова… «-М-дя! Эрудиция так и прет!» - подумал Генрих, но ничего не сказал. Когда танец закончился, Жук со значительным видом подошел к Кружкину и сказал вполголоса: - Я обо всем договорился! Сказал, что сегодня – мой день рождения. Возьмем две, нет лучше три, бутылки водки, шоколадку, поймаем такси – и ко мне! Там-то мы и оторвемся по полной! Иди, вызывай машину, а я сейчас все куплю в баре… Вскоре развеселая компания сидела у Жука в гостиной за круглым столом. Кружкин встал во весь свой огромный рост и торжественно поднял стакан с апельсиновым соком: - Милые дамы и ты, дорогой именинник! Разрешите объявить начало романтического ужина! Панас, гаси свет и зажигай свечи. Жук усиленно налегал на водку, дамы пили по чуть-чуть, а Генрих ограничивался апельсиновым соком. Было весело. Кружкин пересказывал содержание недавно увиденного боевика, выдавая за подлинную историю из своего героического прошлого. Захмелевший Жук слушал с нескрываемым интересом, а дамы, изредка ни к месту похихикивая, о чем-то шептались. Все шло по плану. Но вдруг пьяный Панас вместо того, чтобы ухаживать за Розочкой, почему-то начал оказывать знаки внимания Тамарочке и, даже, попытался схватить ее за коленку под столом. Кружкин заметил этот маневр и был крайне возмущен. Вежливо-ледяным тоном он пригласил друга выйти с ним на пару слов в коридор. Нетвердой пьяной походкой Жук последовал за Кружкным. - Да что ж такое-то! Да что ж такое-то делается-то, а? Как вы смеете ухаживать за моей Тамарочкой! Неужели, вам мало Розочки?! – возмущался Генрих, прижимая растерянного Жука к стене. - Как?! Разве это была не Розочка?! Извиняй, братан, спьяну перепутал… - Пить надо меньше! – наставительно ответил Генрих. И мужчины вернулись за стол. А пока приятели отсутствовали, скромная тихоня Тамарочка успела подсыпать в их стаканы какие-то маленькие белые таблеточки. Захмелевший Жук вырубился сразу, уронив голову в тарелку с огурцами. Трезвый Генрих удивился: «- М-дя, да что ж такое-то! Я ведь кроме кружки пива ничего не пил! Совсем осла…, - не успев додумать последний слог, он отключился. Увидев, что оба кавалера уже готовы, воровки-рецидивистки приступили к своим прямым обязанностям. Для начала они обыскали все карманы своих ухажеров. У Генриха не нашлось ничего, кроме измятой пятисотки. Негодяйки сняли с гламурного грузчика всю его бижутерию, приняв за настоящие драгоценности. Жук принес богатый урожай. У него вынули паспорт, кредитную карточку и толстый кожаный бумажник, набитый купюрами. Затем бандитки обшмонали всю квартиру. Их добычей стали золотые украшения мадам Жук, набор серебряных ложек, две замороженные курицы и палка сервелата. Закончив дела, они сложили добычу в позаимствованную на кухне кошелку и направились к выходу. Но, вдруг, Тамарочка вернулась в комнату и прихватила со стола две нераспечатанные бутылки водки, погасила свет, и плутовки были таковы. Тем временем, Маша ждала мужа с работы. Она несколько раз подогревала обед и ставила чайник. А Генрих все не шел и не шел. Они с бабушкой, как всегда на выходные, оставались дома вдвоем. Обе женщины сидели у телевизора и терпеливо ждали. - Уж полночь близится, а Генриха все нет! – оперным голосом пропела Матрена Ивановна. - Ах, бабуля, мне сейчас не до шуток. Вдруг, он нашел другую женщину и сейчас с ней? - Ну что ты, внученька, зачем сразу думать о самом плохом. Может, он просто попал под машину. - Ну, бабушка, ты тоже скажешь! Теперь я еще больше буду переживать. И Маша принялась обзванивать все городские больницы и даже морг, но никуда человек с приметами Генриха не поступал. - Вы не волнуйтесь, живой или мертвый, ваш супруг найдется, - бодро ей ответил дежурный морга – позвоните попозже, большинство покойничков к утру привозят. Идти милицию было бесполезно, Маша знала, что заявление на поиск пропавшего там принимают только после трехдневного отсутствия. Оставалось только ждать и надеяться на лучшее… Генрих заявился только в воскресенье к вечеру. Все время с пятничной ночи приятели так и проспали сидя за столом, под действием зловредных таблеток. Проснулись они только тогда, когда супруга и дочь Жука вернулись с дачи. Понимая, что в жучином семействе назревает конфликтная ситуации, Кружкин поспешил откланяться и помчался домой. Маша уже потеряла всякую надежду увидеть мужа живым, и поэтому страшно обрадовалась. Она обнимала и целовала Генриха и, лишь когда приступ восторга пошел на убыль, начала его расспрашивать: - Так, где же ты был все это время? - Как где? На работе! Машину из Питера разгружали, если не веришь, спроси у Жука, он подтвердит. - А почему ты в таком виде? - Устал очень, да и подраться пришлось! - С кем? - Знаешь, милая, когда я возвращался домой после разгрузки, на меня напали грабители. Сначала я их раскидал, как котят, но силы оказались неравны, и они, четверо против одного, успели сорвать с меня украшения и отняли телефон и деньги. А потом я собрался с силами и избил их всех. Один жулик, у которого было все награбленное, успел удрать. Но потом они вернулись, скрутили меня и бросили в какой-то грязный подвал. Я долго не мог оттуда выбраться, руки и ноги у меня были связаны. Но я нашел осколок стекла и перерезал веревки, потом выломал дверь и вышел на свободу. И вот я перед тобой, любимая! - Ты настоящий герой, мой дорогой! Я так горжусь твоими подвигами, просто счастье иметь такого храброго мужа, как ты! - рыдая от счастья, говорила Маша. Она гладила Генриха по голове и целовала ему руки. А бабушка стояла в стороне и тихонько посмеиваясь, слушала этот бред, не веря ни одному слову. - Ну и горазд, ты, Геночка, выдумывать! Тебе бы книги писать, и то больше бы заработал, чем в своем магазине. - Да что ж такое-то! Как вы смеете! Я едва в живых остался, а вы опять инсинуации разводите! – раздраженно ответил Генрих, всякий раз, когда он что-то сочинял, тут же и сам начинал верить в свои россказни. И его просто возмущал тот факт, что кто-то смеет не верить в его враки. Рассерженный Кружкин подумал: « Надо все-таки воплотить в жизнь план по ликвидации слабого звена! Иначе мне житья не будет в собственном доме. Вот оно как». Дачная история. Нещадно палило полуденное солнце. Генрих Валентинович уже почти целый час стоял на автобусной остановке в сопровождении Антоши. Юный толстячок очень тяжело переносил жару, был весь красный, как помидор, жутко потел, и постоянно ныл, чем очень раздражал и без того злого Генриха: - Ну, когда же приедет этот чертов автобус?! Он, что, ходит всего раз в сутки?! Генрих Валентинович, в свою очередь, изнемогал под тяжестью огромного, туго набитого продуктами, рюкзака, но не решался снять его и поставить на землю, так как в любую минуту ожидал прибытия автобуса. Этот раздолбанный драндулет обычно ходил строго по расписанию – один раз в час, но сегодня он почему-то запаздывал. А народ, жаждущий попасть на свои дачи, все прибывал. Количество старух, обремененных гигантскими корзинами, неподъемными рюкзаками и баулами, было уже просто угрожающим. - М-да, - сказал Генрих Валентинович, вытаскивая из нагрудного кармана футболки измятое расписание движения автобуса №15. Он театрально приподнял брови и посмотрел на наручные часы, а затем вновь на расписание, - Да что ж такое-то?! Да что ж такое-то делается-то, а, граждане пассажиры?! Надо принимать какие-то меры! Автобус опаздывает уже на 20 минут! Несколько старушечьих голов в пестрых платочках повернулись в сторону Генриха Валентиновича и сочувственно закивали, выражая свою солидарность. В этот момент из-за поворота показалась долгожданная развалюха. Она медленно, но верно приближалась к остановке. Первым автобус заметил глазастый Антоша: - Бабковоз едет! – закричал он. Услышав это, старухи немедленно заняли свои боевые позиции. Их главной задачей было немедленно влезть в автобус, при этом перекрыть доступ к дверям остальным. Наконец-то долгожданный драндулет со скрежетом остановился и с громким пыхтением открыл двери. Оказалось, что он уже набит дачниками до отказа. Вряд ли там хватало места для всех желающих, но многоопытные старухи-пассажирки, тем не менее, стали проникать в автобус, прессуя уже находившихся там людей. Такая методика дала прекрасные результаты. Минуты через две все бабки успешно влезли в автобус, давя друг друга и злобно переругиваясь. Генрих Валентинович, сразу же оттесненный от заветной дверцы, попытался подсадить Антошу под толстый зад, и ему удалось поставить длинную ногу на ступеньку. Балансируя на одной конечности, мужчина попытался хоть за что-нибудь ухватиться свободной рукой. Оказалось, что он вцепился в чью-то сумку, в которой что-то громко захрустело. Генрих тут же получил сильный удар по носу, от которого они вместе с Антошей вывалились из автобуса. К счастью, бедолаги упали на огромный рюкзак Кружкина и почти не ушиблись. Из медленно отъезжающего автобуса раздался истошный бабий вопль: - Ирод! Супостат очкастый! Всю мою мармашель перемял! Да что б ты сдох, интеллигент проклятый! На этих словах двери закрылись, и переполненный автобус, тяжело пыхтя, медленно пополз дальше по своему маршруту. Генрих с Антошей встали и отряхнулись. - М-да, ну, ладно! Придется идти пешком! - Дядя Гена, давай возьмем такси! У меня ожирение третьей степени, мне противопоказаны тяжелые физические нагрузки, да еще и в такую жару! - Ничего, Антоша, похудеешь немного! Придется тебе растрясти жирок, денег на такси у нас нет! В ответ мальчишка только заревел и понуро поплелся вслед за бодро шагающим Генрихом в сторону дачи. Нужно сказать, что впервые за три года Кружкину дали, наконец-то, недельный отпуск. Поехать отдохнуть к морю или в санаторий ему не позволяло финансовое положение, поэтому он решил провести свой отпуск на загородной даче, принадлежавшей когда-то его матушке. Узнав об этом, теща страшно обрадовалась и решила отправить вместе с ним Антошу: - Ребенку нужен свежий воздух. Мы целыми днями работаем, а бедное дитя вынуждено проводить каникулы в городской квартире в обществе бабушки. Как славно, Геночка, что ты едешь на природу! Антоша составит тебе компанию! Да и бабушка от него отдохнет. Генрих не обрадовался от этого предложения. У него были совсем другие планы. Он намеревался пригласить к себе в гости какую-нибудь милую даму, чтобы приятно провести досуг. «- Что ж, придется отказаться от задуманного. Ах, мечты, мечты, где ваша сладость?» – подумал он. При этом тяжко вздохнул, но покорился судьбе, - «Человек предполагает, а бог располагает.» На следующий же день бабушка, Матрена Ивановна, начала собирать их в дорогу. Она накупила мясных и рыбных консервов, «Роллтонов», картошки, конфет, печенья, чаю, кофе и сахару. Старушка напекла устрашающее количество пирожков. Гигантский Генриховский рюкзак еле закрылся. Пришлось посадить на него сверху бабушку, и только так Кружкину удалось застегнуть пряжки. - Ну, с Богом! – сказала Матрена Ивановна, выпроваживая будущих дачников за порог. Она закрыла за ними дверь на все замки и облегченно вздохнула: -Слава Богу! – сказала она, – Не знаю, как они, но вот я-то уж точно без них неплохо отдохну! Почти два часа Генрих и Антоша тащились по пыльному шоссе к дачному поселку «Любитель». Мальчик всю дорогу ныл и причитал: - Ой, ножки болят! Ой, голову напекло! Ой, пить хочу! Достань мне лимонад! - Я не собираюсь раскрывать рюкзак. Придется тебе потерпеть. Еще совсем чуть-чуть! Наконец, когда силы почти оставили их, путники достигли цели. - Вот, уже пришли! – объявил Генрих, указывая на потемневшее и покосившееся от времени строение, ушедшее в землю по самые окна. - Какой мерзкий домишка! Я не хочу тут быть ни минуты! – заорал Антоша. - Чем богаты, тем и рады! Если ты сейчас не заткнешься, я выпорю тебя ремнем. Тут нет ни мамы, ни бабушки, ни сестры - защитить тебя не кому. Так что слушаться меня – в твоих интересах! Всяк сверчок знай свой шесток! В ответ мальчишка поревел еще минут десять, просто так, для порядка, а затем успокоился и пошел обследовать сад. Генрих Валентинович, тем временем, отправился в дом распаковывать рюкзак. Внутри хижины оказалось, и правда, очень не уютно, темно и сыро. Стоял затхлый запах гниющего дерева и плесени. Кружкин попытался включить свет, злобно щелкая выключателем и приговаривая: «Да что ж такое-то!». Но лампочки так и не загорелись. Тогда, чертыхаясь и матерясь, постоянно ударяясь тощими коленками об острые углы мебели, он добрел до окна и с трудом открыл ставни. Свежая струя воздуха проникла в затхлое помещение, и комната осветилась дневным светом. Представшая взору Генриха картина поразила его самым неприятным образом. Лежащий на полу ковер уже давно прогнил до дыр и нестерпимо вонял, под ним ползали гигантские мокрицы и еще какие-то неизвестные ужасные твари. С потолка свешивались огромные паутины из которых на мужчину злобно смотрели крупные, волосатые пауки. По углам копошились какие-то неприятные насекомые. Обстановка комнаты состояла из двух старых металлических кроватей, круглого стола со стульями, платяного шкафа и каких-то большущих, обитых железом сундуков, наполненных всякой дрянью: пустыми конфетными коробками, старой одеждой, пустыми консервными банками и прочим мусором. Мама Генриха Валентиновича была крайне бережливой и никогда ничего не выкидывала: «Авось, когда-нибудь пригодится!» - говорила она, убирая в сундук очередную ненужную вещь. - М-да! – сказал Генрих Валентинович, глядя на все это, - Прежде, чем отдыхать, здесь придется провести генеральную уборку. Ведь чистота – залог здоровья! Порывшись в шкафу, Генрих извлек огромный мешок и стал перекладывать в него содержимое гардероба. Тем временем, Антоша обследовал старый запущенный сад. Там ему нравилось все больше и больше. Среди густой травы он находил целые заросли клубники, в которых алели крупные ароматные ягоды. В колючих джунглях кустарников он заметил крыжовник и малину. Спелые ягоды мальчик тут же поедал с огромным удовольствием. С деревьев свисали сладкие черные вишни, а сливы и яблоки еще не поспели, но их было не просто много, а невероятно много. Ветки деревьев наклонились чуть ли не до самой земли под их тяжестью. Чувствовалось, что в этом саду уже давно не ступала нога человека. Разноцветные птицы нагло сидели на деревьях, клевали спелые вишни и от удовольствия пели во всю глотку. Продравшись сквозь джунгли, Антоша дошел до небольшого пруда, заросшего ряской и камышом. На его поверхности блаженствовали гигантские разъевшиеся лягушки. При виде мальчика они даже не сдвинулись с места. А одна, самая главная, приветственно заквакала, раздувая на шее огромный пузырь. - Ну, привет, лягушенция! Ну что, сыграем в Зуму? – сказал Антоша и кинул в нее зеленым яблоком, но не попал. Лягушка очень удивилась и лениво плюхнулась в воду. Тут до Антошиных ушей донесся скрипучий голос Генриха: - Антон, иди, немедленно, сюда! Антоша подумал, что его зовут обедать, и радостно побежал к дому. - Что, будем кушать? Ты уже все приготовил? - Нет, электричество кончилось, кина не будет. Даже чаю не сделать. Видно, какая-то сволочь, обрезала провода. - Как, нет электричества?! А ты пробки проверял? - Ах, да, совсем забыл! Антоша быстро сбегал в сени и включил пробки, лампочки зажглись. - Совсем другое дело! – обрадовался Кружкин, - сейчас мы вскипятим чайник. Вскоре путешественники приступили к трапезе. Аппетит у Антоши был ничуть не хуже, чем у Генриха Валентиновича. За один присест им удалось умять почти весь стратегический запас бабушкиных пирожков, выдуть двухлитровую бутылку лимонада, а на десерт они уничтожили полкило шоколадных конфет, запивая крепким чаем. После еды их разморило, и отдыхающие вышли в сад. Генрих расстелил стеганое одеяло под яблоней и сказал: - Отдохнем минут пятнадцать, а потом приступим к уборке. Они растянулись в тенечке и проспали до самого вечера. - Да что ж такое-то! – Генрих вскочил как ошпаренный, взглянул на часы и заорал – Антон, почему ты меня не разбудил? - Как я мог, если я тоже спал. Вообще-то, старшие должны будить младших. Так положено. - Ладно, поговори мне тут! Больно умный! Яйца курицу не учат! Нам надо успеть, до темноты, расчистить комнату. Иначе негде будет ночевать. Генрих и Антоша с трудом выволокли на середину двора два огромных сундука, набитых тряпьем и мусором. Затем Генрих Валентинович, кряхтя и охая, вынес на спине гигантский мешок со старой одеждой. Затем мужчина тщательно подмел и протер сырой тряпкой пол. А Антоша вытер пыль с мебели и вымыл окошко. - Ну, вот, совсем другой табак, - удовлетворенно изрек Кружкин, любуясь наведенным порядком, - теперь можно поужинать и лечь спать. А завтра приберем кухню и приступим к сжиганию мусора. Утро вечера мудренее. Ночь выдалась жаркая во всех смыслах этого слова. Было очень душно, но стоило только открыть окошко, чтобы впустить свежего воздуха, как в дом устремлялись целые тучи комаров и прочей летающей и кусающейся мерзости. От постоянного жужжания и болезненных укусов заснуть было невозможно. Дачники задремали лишь под утро. Встали они измученные, искусанные и распухшие. Их тела покрылись волдырями, которые нещадно зудели и приносили нестерпимые мучения. Особенно страдал Антоша. Его и без того толстое лицо распухло, как подушка, и теперь больше напоминало задницу. Тощий и засушенный Генрих пострадал значительно меньше. Очевидно, он показался ночным вампирам менее сочным и аппетитным. - М-да! – сказал Генрих Валентинович, - Варфоломеевская ночь! Второй такой нам не пережить. Нужно купить репеллент и москитную сетку. Вот, что, Антон, сразу после завтрака я отправлюсь в город за всем необходимым. А ты, за это время, вынеси весь мусор с кухни и наведи там порядок. Приеду, проверю, как ты работал в мое отсутствие. Сказав это, Генрих отправился к автобусной остановке. Антоша, вместо того, чтобы работать, пошел гулять по саду. Погода была замечательная. Жара еще не наступила, и солнце светило нежно и ласково. В саду распускались благоухающие пионы, над ними гордо возвышались бордовые, розовые, белые и ярко синие люпины. Они были на целую голову выше мальчика. Рядом с малинником цвели гордые фиолетовые ирисы. Возле них росли нежные темно-голубые колокольчики. Казалось, что они тихонько звенят при каждом дуновении ветерка. Из пруда призывно квакали лягушки. Над ними летали огромные стрекозы, похожие на игрушечные вертолетики. На ярко-розовых цветках клевера сидели толстые мохнатые шмели. Они напоминали Антоше плюшевых мишек и поэтому вызывали у него симпатию. Толстячок наклонился и протянул руку, чтобы погладить шмеля, как услышал сзади угрожающее завывание. Не успел он обернуться, как почувствовал, что к нему на спину вспрыгнул какой-то зверь и начал избивать его когтистыми лапами по шее и стриженому затылку. Антоша заорал от ужаса и боли и попытался сбросить обидчика. Но это получилось не сразу. Ему удалось увидеть лишь рыжий толстый зад с длинным пушистым хвостом удирающего кота. - Ах ты гад! Я тебе покажу! Чертов урод! Он достал мобильник и стал звонить своему лучшему другу Вониилу. Ваня Волков по прозвищу «святый отрок Вониил» воспитывался в православной семье. Родители держали его в строгости, телевизор смотреть не позволяли, а заставляли соблюдать посты, ходить в церковь, молиться, причащаться, исповедоваться и вести праведный образ жизни. Старшие братья Вониила пошли по стопам отца и теперь мотали срок на зоне за воровство, сам же папа Володя лет пять назад откинулся и теперь честно трудился уборщиком на Сенном рынке. Платили ему очень мало, но зато он имел возможность собирать после торговцев все остатки продуктов: протухшее мясо и рыбу, подгнившие фрукты и овощи. Все это «богатство» приносилось домой, тщательно сортировалось. Что было получше и посвежее шло на приготовление обедов и ужинов. Все остальное мама Вониила упаковывала в сумку (не пропадать же добру!) и отрок ежедневно относил ее в кафе к знакомому повару, который готовил из этого изысканные деликатесы местной кухни. Кафе называлось «Отрада» и пользовалось большой популярностью у местного населения и гостей города. В награду за приношения Ваня получал пирожное, мороженое или бутылочку лимонада. Все были очень довольны. Будучи дома Вониил свято соблюдал все заповеди своих родителей, но стоило мальчику выйти за порог, как он превращался в отпетого озорника и хулигана, как и все его друзья. - Алло, Ваня, это ты? Чем занимаешься? - Привет, Тоша! Я Библию читаю, Евангелие от Матфея. Интересная вещь! Но очень нудная. - Бросай ты свою Библию и приезжай ко мне. Я тут на даче балдею! Здесь клубника, вишня, смородина – ешь не хочу! А потом еще и костер будем разводить! - Клево! – обрадовался Вониил, - говори адрес. Сейчас приеду. А можно мне взять с собой Пуконьку? - Конечно, можно. Еще веселее будет. Да и жратвы какой-нибудь захватите! И еще средство от комаров! Пуконька, он же Леша Смирнов был одноклассником Вониила и Антоши. Они часто вместе играли в футбол и ходили на прогулки. Втроем они придумывали самые дерзкие шалости, за которые потом попадало от взрослых. Как-то раз Пуконька утащил у отца упаковку презервативов. Мальчишки набирали в них воды, завязывали и сбрасывали их на головы прохожим. А зимой юные хулиганы обычно подкарауливали какую-нибудь вредную старушку и кидали ей под ноги петарды. После взрыва бабку, как правило, увозили на скорой. Пуконька был очень богатый мальчик. Жил он в роскошной пятикомнатной квартире в центре города. Его родители занимались бизнесом. Мама была хозяйкой сети парикмахерских, а папа владел строительной компанией. Взрослых целыми днями не было дома. Они уходили, когда Пуконька еще спал, а приходили, когда он уже спал. Поэтому для мальчика купили двух такс – Гришу и Тишу, с которыми он проводил все свободное время. Кроме того, у Пуконьки был очень крутой компьютер самой последней модели, да еще и отделанный красным деревом. Антоша и Вониил почти каждый день приходили поиграть с ним в компьютерные игры. А еще у Леши в квартире стоял огромный холодильник, битком набитый всякой вкусной едой. Там постоянно была ветчина, колбасы разных сортов, разнообразные сыры, красная икра в маленьких баночках, гусиный паштет, овощные и фруктовые консервы, йогурты и еще много- много всякой вкуснятины, которой Леша щедро делился со своими друзьями. Особенно этому рад был Вониил в дни постов, когда дома мама кормила его только вареной картошкой без масла и пустыми щами. В такие дни Вониил обязательно ходил в гости к Пуконьке. В письменном столе у Леши хранились деньги, запас которых ежедневно пополняли родители. Они разрешали мальчику брать столько, сколько ему угодно, полагая, что этим восполняют отсутствие родительского внимания к сыну. Но Пуконька, никогда не злоупотреблял их доверием, ведь у него и так было все, что нужно человеку для счастья: вкусная еда, хорошие друзья, две собаки, компьютер и полная свобода. Через час после разговора Антоши с Вониилом к воротам дачи подъехало желтое такси. Оттуда с заливистым лаем выскочили две светло-коричневые таксы, а вслед за ними с трудом вылезли нагруженные тяжелыми сумками мальчишки. Антоша побежал встречать гостей. - Где холодильник? – первым делом спросил Пуконька, - у меня тут всякое мясо, три курицы и еще какая-то хрень. В общем, все, что я нашел в морозилке. - Здорово, будем жарить шашлыки! Из багажника Вониил выгрузил несколько корзин с едой и ящик колы. - Вы что, с ума сошли? Для чего вы столько жратвы притащили? Тут даже холодильника нет. - Без паники. А колодец-то у вас есть? – поинтересовался Вониил. - Конечно, есть. - Значит, все будем хранить именно там! – заметил Вониил, - показывай, где он, а то у меня масло уже тает. Его тут целых полтора кило! Ребята подбежали к колодцу и опустили туда, предварительно обвязав пакет веревкой, все скоропортящиеся припасы. - Ну вот, теперь я спокоен за продукты,- сказал хозяйственный Вониил. - А где мы будем ставить палатки? – спросил Пуконька. - Какие еще палатки? - Да мы тут с Пуконькой купили две палатки, три спальных мешка, спиртовку, удочки и металлический садок для рыбы. Надеюсь, здесь есть пруд? – спросил Вониил. - Конечно, есть. А как же без пруда-то? - Ну, тогда пошли скорее туда, давненько я рыбешки не ловил! Когда Генрих Валентинович вечером вернулся из города, то не поверил глазам своим. На лужайке возле дома стояли яркие новенькие палатки, возле них весело потрескивал пионерский костер. Рядом был мангал с уже нанизанными шашлыками. Устрашающе ревел какую-то песню 50 cent, а возле костра сидели трое мальчишек. Они весело болтали. По участку с заливистым лаем носились две таксы. - М-да! Да что ж такое-то! Это что же, турслет что ли?! И откуда взялись палатки? - Ура, дядя Гена вернулся! Присоединяйтесь к нам! Пивка холодного хотите? – предложил Вониил. - Я не пью и вам не советую, по морально-этическим принципам. А лимонад у вас есть? - Конечно, целый ящик! А икры и омаров не желаете? – любезно предложил Пуконька. - Не откажусь! – ответил Генрих Валентинович, поспешно подсаживаясь к костру в предвкушении обильной трапезы. Вониил побежал к колодцу за припасами. - Вы что, ограбили продуктовый магазин? – спросил Кружкин глядя на Ваню, тащущего целую гору продуктов. - Да нет, никого мы не грабили. Это Пуконька все принес. У него дома полный холодильник! - А родители в курсе? – спросил Генрих, запихиваясь куском копченой утки и держа в другой руке палку салями. - Ему все разрешают, они очень богатые! – ответил Вониил. - Ну, тогда ладно! – успокоился Генрих Валентинович и принялся за омаров, - Таким гостям мы всегда рады. Живите мальчики, отдыхайте. Солнце, воздух и вода наши лучшие друзья! Следующим утром все проснулись от того, что кто-то громко стучал в ворота. Генрих нехотя встал с кровати и, как был, в семейных трусах поплелся к калитке. Там стоял маленький, сухонький, горбатенький старикашка в соломенной шляпе. Синеватый цвет лица и черные мешки под глазами выдавали в нем хронического алкоголика. - Я председатель садового товарищества «Любитель» Ярослав Егорович, – сказал старикан и многозначительно посмотрел Кружкину прямо в глаза и выдержал паузу. - Что вам угодно, еще только восемь утра! Что вы тут стучите?! - Где это видано! Вы пять лет не появлялись на своем участке, не платили взносы! Ваша трава так и прет на соседские огороды! Вы должны немедленно все скосить и уплатить взносы, иначе мы исключим вас из товарищества, отключим электричество и водопровод! - Сколько я должен? - По двести рублей за каждый год… итого ровно тысячу рублей! - Тысячу?! Но у меня нет с собой такой суммы! - Ваши проблемы, если вы к вечеру не погасите задолженность, то я буду вынужден отрезать электричество, а потом перекрою воду! Генрих побледнел и повесил нос. Ситуация показалась ему безвыходной. - Вот и накрылся мой отдых. Не было печали, черти накачали! – пробормотал он. В этот момент из палатки вылез Пуконька, который слышал весь разговор. Он подбежал к калитке и протянул Егорычу тысячу рублей. У того глаза разгорелись жадностью, а в уме старик моментально подсчитал, сколько бутылок водки можно купить на эту сумму. Только он попытался схватить деньгу, как мальчик быстро ее отдернул. - Квитанция где? – поинтересовался многоопытный Пуконька, - А то я вам денежку отдам, а вы завтра снова придете! - У меня с собой нет квитанции, – растерялся председатель. - Тогда пиши расписку, старый хрыч. А то пропьешь и глазом не моргнешь, знаю я таких как ты! - Так у меня того этого, ни бумаги, ни ручки нету! - А вот! – сказал неизвестно откуда взявшийся Вониил и протянул старикашке блокнот и гелевую ручку. - Тьфу ты, пропасть, пионерлагерь развели, понаехали тут, дачники-тунеядцы! – но расписку написал. Разобравшись с председателем, отдыхающие позавтракали и отправились бороться с травяными джунглями. Мальчишки включили музыку, чтобы было веселее работать. Генрих и Вониил косили траву вдоль забора, а Антоша и Пуконька принялись очищать от сорняков заросшую клумбу. Вскоре у калитки снова раздался стук. - Антоша, пойди, посмотри, кто там ломится! На этот раз за забором стояла невероятных размеров баба в открытом ситцевом сарафанчике. Ее жирные дряблые телеса вылезали из всех проемов одежды. Лицо у тетки было огромное плоское и круглое, как сковородка. «Вот это да! Не баба, а Баобаба» - подумал Антоша. - Вам кого? – вежливо спросил мальчик, думая, что таких толстых теток не бывает. - Что у вас творится? Шум да гам, собаки брешуть, музыка ореть! Что за бордель тут открылся? - А вы что, на работу пришли наниматься? – ехидно спросил Антоша. Баба побагровела от возмущения, и ее три подбородка затряслись от ярости. - Ах ты жирный ублюдок! Ты еще и грубиянничаешь! Мало того, что вы тут пол ночи шумели, костры жгли и дым пускали, так вы еще и с утра начинаете? Ну-ка, позови свою мамашу. Я ей космы-то повыдергаю! - А мамы нет, только дядя Гена! - Так зови ентого дядю! Тут появился Генрих с косой в руке. Он был в одних трусах, худой, как скелет, с лицом, похожим на череп, обтянутый кожей. Глаза его покраснели от ярости. - Что вам нужно, с утра уже достали! – злобно прорычал мужчина. - Батюшки святые! – пробормотала баба, пятясь и энергично крестясь. Ей показалось, что это сама смерть с косой явилась к ней. - Ничего, ничего не надо. Отдыхайте. Я пойду, пожалуй. Больше их в тот день никто не беспокоил, и они занимались благоустройством сада до самого обеда. После обильной трапезы, Генрих продолжил косить траву, а ленивые мальчишки расположились отдохнуть в саду под деревьями. Было тихо и жарко, детей клонило ко сну, объевшиеся таксы Тиша и Гриша дрыхли возле яблони кверху пузами. Вдруг внимание Антоши привлекло какое-то движение на свежепрополотой клумбе. Он пригляделся и увидел своего обидчика, того самого рыжего кота. Мерзкое животное раскапывало землю между маргаритками, собираясь сделать в ямку свое черное дело. Антоша тихонько, чтобы не спугнуть разбойника, подполз к собачкам и разбудил их: - Взять его! Сообразительные таксы тут же заметили кота и атаковали его. Наглый котяра даже не попытался убежать, он выгнул спину, задрал хвост трубой и грозно зашипел. Как видно, не посчитал такс серьезной угрозой, он видал на своем веку собак и покруче. Это и стало его ошибкой. Тиша и Гриша были опытными охотниками, обожавшими гонять дворовых кошек. У них имелся богатый опыт и особая тактика. Гриша подошел к коту почти вплотную, оскалил белые зубы и зарычал, высоким, гнусавым голосом. В ответ котяра угрожающе завыл. Тем временем Тиша подкрался к противнику сзади и вцепился ему в хвост. Кот завыл еще громче, уже от боли, и попытался врезать таксюлю по носу когтистой лапой. В это время Гриша ухватил бедолагу за шиворот. Кот оказался в совершенно беспомощной позиции – он висел в воздухе между двумя таксами, а они тянули его в разные стороны. Кот дико и злобно вопил, пытался поцепить собак лапами, но ничего не получалось. Очнувшиеся от дремоты Ваниил и Пуконька с интересом наблюдали за сражением. - Это тот самый кот, который на меня напал, - пояснил приятелям Антоша, - поделом ему! Не будет больше на наш участок шастать. А собаки, тем временем, от души наслаждались своим занятием. Они то немного сходились, то расходились, играя на коте, как на гармошке, извлекая изысканные, чарующие звуки. Мальчишки покатывались со смеху и подбадривали собак. - Так его, негодяя! Растяните посильнее, чтобы орал громче! Какой у него прикольный голос! Тут на душераздирающие вопли истязаемого прибежал Генрих Валентинович. То, что он увидел, возмутило Кружкина до глубины души. Он с детства обожал котов и кошек, считал их милыми и безобидными существами. - Да что ж такое-то! Что ж это делается-то, а? Злобные твари терзают невинного котеночка, а вы им потакаете? Что ж вы за дети-то, а? Кто ж из вас вырастит? Гестаповцы! Садисты! И он кинулся выручать кота. Генрих вырвал несчастного из собачьих пастей и прижал к сердцу. - Милая киса! Тебя обидели? Но ничего, теперь… Но что будет теперь, ему договорить не удалось. Котяра, почувствовав свободу, резко полоснул по его щеке когтями, а затем извернулся, задрал хвост и пустил зловонную струю прямо Генриху в лицо. От неожиданности мужчина выпустил кота и сел на траву. Разбойник моментально смылся, только его и видели. А Генрих Валентинович на какое-то время потерял дар речи. Он сидел на земле, нелепо раскинув длинные ноги, и вытирал рукой с лица кровь и кошачий понос. Мальчишки смеялись так, что тряслись деревья. Лишь осознав, что Генриху больно и плохо, они перестали хохотать и начали оказывать пострадавшему первую помощь. Ваниил, тут же окатил его водой из колодца, чтобы смыть кошачий кал. Но запах не проходил. Тогда Пуконька принес гель для душа и обильно намазал им Генриха, лишь после этого Кружкин избавился от неприятного запаха. Он вновь почувствовал себя человеком и грозно сказал: - Необходимо изловить и уничтожить этого зверя! Очевидно, он бешеный! Его поведение непозволительно. Я не потерплю подобного отношения к себе… Генрих приказал мальчишкам обыскать весь сад, чтобы поймать подлого кота и устроить ему экзекуцию. Но разбойника так и не нашли и больше он в саду не появлялся. Вскоре у Пуконьки зазвонил мобильник. Это была встревоженная мама. - Солнышко, где же ты? Куда ты исчез? Дома не ночуешь, и собаки куда-то пропали! - Не беспокойся, мама, я с Антошей и Ваней на даче. Собаки тоже со мной! - А там есть кто-нибудь из взрослых? - Конечно, с нами дядя Гена! - Передай ему трубочку! - Дядя Гена, с вами хочет поговорить моя мама, она очень беспокоится - Пуконька подозвал Генриха Валентиновича. - М-да, Кружкин у аппарата! Здравствуйте, мадам. Ваше беспокойство не имеет основания. У меня все под контролем. Дети соблюдают режим дня, они правильно питаются, и я наладил трудовую дисциплину. Никаких эксцессов быть не может. - Спасибо вам, Генрих Валентинович! Вы меня успокоили. Я рада, что мой Леша и собачки отдыхают на природе в хорошей компании. - Мадам, не стоит благодарностей, забота о детях – священный долг каждого взрослого. Ведь дети – цветы жизни. Всего доброго, мадам. Этот разговор привел Кружкина в хорошее настроение, он вновь почувствовал свою значимость. Генриху надоело работать на участке, и он решил прогуляться к роднику. Этот источник считался целебным, и о нем Генриху часто рассказывала матушка. Кружкин взял с собой пустую бутылку из-под лимонада и по заросшей тропинке отправился в путь. Вскоре он оказался у родника. Прохладные кристально чистые струи весело журчали, превращаясь в небольшой ручеек, который впадал в речку Коровку. Возле источника росли вековые сосны и создавали густую тень и прохладу. Прямо под деревьями на небольшой скамеечке сидело очаровательное создание. Это была совсем молодая, но очень полная девушка. У нее были свежие розовые щечки, яркие голубенькие глазки и обилие оранжевых веснушек по всему лицу. Одета красавица была по последней моде. На ней был очень короткий топик, едва прикрывавший пышную грудь и коротенькая джинсовая юбочка, низко сидящая на бедрах. Это одеяние позволяло Генриху любоваться ее полными ножками и очаровательными складками на животе. Юная красавица приветливо улыбалась Кружкину: «Вот это шанс!» - подумал он про себя, а вслух произнес: - Приветствую тебя, богиня здешних мест! - Здравствуйте, я Анжелика! Вы тоже отдыхаете?Тут так скучно, совсем нет молодежи! Не с кем потусоваться! - Такая красавица не должна скучать в одиночестве! Я весь ваш, располагайте мною! Для вас я просто Генрих – театральный деятель искусств! - Вы, наверное, снимаете кино? - Случается! – и тут Генриха понесло – вот вы, к примеру, «Титаник» смотрели или сериал «Солдаты»? - Конечно, смотрела! - Это все я снял, а сейчас работаю над новым сериалом «Милый Ангел». Единственное, чего мне не хватало, так это такой очаровательной девушки, как вы на роль героини! - Ой, правда?! Вы серьезно? - Конечно, серьезно! Такими вещами нельзя шутить! Это искусство! А искусство превыше всего! Он нес всякую чушь и так вдохновлялся, что сам начинал в нее верить. - Так вот, - продолжал он, - сегодня вечером я приглашаю вас на кинопробу! Только вот нет свободного помещения. Может, вы подскажете, где это можно сделать? - Давайте у нас в саду! Моя мама сегодня уходит к знакомым и ее не будет почти весь вечер. Так что нам никто не помешает. Жду вас ровно в десять. Наш участок №17. А теперь мне пора, - и она ушла, легко подхватив ведро с водой и плавно покачивая бедрами. Генрих долго смотрел девушке вслед и уже предвкушал романтическое свидание. - Вот так повезло, - и он настолько увлекся своими мечтаниями, что забыл набрать воды и вернулся домой с пустой бутылкой. Смеркалось. Мальчики развели костер, чтобы испечь в нем картошку. Они оживленно беседовали, вспоминали и проклинали рыжего кота, нанесшего Генриху моральный и физический вред. Кружкин рассказывал им о своих великих военных подвигах в горячих точках. В качестве иллюстраций он демонстрировал фотографии на своем мобильном, которые он сделал недавно дома с экрана телевизора, когда показывали фильм «Солдат Джейн». - Да, я был настоящим морским пехотинцем – храбрым и беспощадным к врагу! Вот он я! – и в качестве доказательства показывал фото какого-то вояки со спины. Пуконька и Вониил слушали его, открыв рот, верили каждому слову и восхищались. Антоша им поддакивал, а сам в душе смеялся, так как ровно неделю назад видел, как Кружкин делал эти фотки с экрана телевизора. Вдруг Генрих посмотрел на часы, прервал свой рассказ и куда-то засобирался. - Куда это вы, на ночь глядя, дядя Гена? - У меня тут важное дело к председателю. Надо кое-что обсудить. Немедленно погасите костер и ложитесь спать, уже поздно. - Сейчас ляжем. Все будет о-кей, вы не беспокойтесь. Вскоре Генрих, держа в руке сорванную по дороге розочку, стучался в калитку участка №17. - Ах, это вы? А я думала, что вы пошутили – кокетливо сказала Анжелика. Но по ее виду было понятно, что она долго готовилась к встрече. - Проходите сюда, в беседку, в доме слишком душно. А где ваша аппаратура для пробы? - Аппаратура всегда при мне! – гордо ответил Генрих, вынимая из кармана мобильник. - Для начала сделаем несколько снимков. Примите какую-нибудь изящную и сексуальную позу, а я вас сниму. О, вы так фотогеничны. Какие у вас аппетитные ножки – прошептал Генрих, постепенно к ней приближаясь и нежно поглаживая жирную ляжку. - Какой вы шустрый, Геночка! – прошептала она, прижимаясь к нему всем телом. - А теперь я должен проверить, умеете ли вы целоваться, моя прелестница! И он жадно приник к ее губам. Но в этот момент ему показалось, что небо обрушилось на землю. Он ощутил страшный удар по голове и оказался лежащим на полу беседки. Над ним нависала грозная фигура Баобабы с лопатой в руках. - Ты, паскудник, решил мою доченьку испортить?! Ей только семнадцатый годок пошел! Она же еще дитя малое, неразумное. Потчуйся, сукин сын, – и она щедро угощала его ударами черенка лопаты. Генрих понял, что надо удирать, и как можно быстрее. Он резво поднялся и пустился наутек. Позади слышались тяжелые шаги и сиплое дыхание Баобабы, тщетно пытавшейся его догнать. Вскоре она отстала. Генрих перешел с рыси на шаг, поправил очки, и гордо вздернув голову, медленно пошел домой. - М-да! – думал он, - а так все хорошо начиналось! Надо же, эта жирная корова оказалась малолеткой! Да еще мамаша какая! Еле ноги унес. Но все хорошо, что хорошо кончается. Придя на свой участок, он увидел, что дети все еще сидят у костра. Заметив Генриха, да еще и в таком потрепанном виде, они очень удивились и спросили: - Дядя Гена, что случилось? - Так вот, дети мои, я до председателя так и не дошел! Не успел я пройти и трех участков, как на меня, откуда ни возьмись, напали хулиганы. Человек семь, не меньше. Тяжело мне пришлось, но я их всех раскидал, боюсь, как бы кого не убил ненароком. Сходите, посмотрите, там никто не валяется? Вониил сбегал и быстро вернулся: - Нет, никого нет! - Ну, слава Богу, значит, все остались живы. Будут помнить мои кулаки до конца дней своих! Ну а теперь давайте спать, поздно уже, и костер залить не забудьте. Спокойной ночи! – сказал Генрих, а сам подумал: «Все, с меня хватит! Завтра же домой! Где же еще отдохнуть интеллигентному человеку, как не дома, у телевизора? Всего два дня от отпуска осталось. Все, сюда я больше не ездок! Карету мне! Карету!» Приложение. Смотрите Пособие для молодежи от Генриха Валентиновича: «Как стать интеллигентом» Как стать Интеллигентом (пособие для начинающих от Генриха Валентиновича). В нашем постоянно меняющемся не к лучшему мире процветает хамство, бескультурье, неуважение к окружающим, на фоне ухудшающегося материального положения народов России, роста цен, инфляции, глобального экономического кризиса и потепления интеллигенты стремительно вымирают! М-дя! Поэтому в наше нелегкое время особенно престижно быть интеллигентом. Это дает ряд преимуществ: интеллигент всегда выделяется на фоне серой толпы своими изысканными манерами, предупредительностью, вежливостью, преклонением перед слабым полом, готовностью оказать помощь ближнему в трудную минуту. Кроме того, интеллигенту гораздо легче устроиться на работу с достойной зарплатой, чем простому смертному. Например, я являюсь типичным представителем русской интеллигенции. С ранней юности занимаюсь самовоспитанием и самосовершенствованием, в результате чего и достиг таких высот. Хочу дать представителям современной молодежи несколько ценных советов, которые значительно повысят уровень их культуры и позволят после длительных психологических практик и изотерических тренингов стать настоящими интеллигентами, почти такими же, как я, хотя достичь моего уровня, я думаю, не сможет никто. Вы спросите, так как же стать настоящим интеллигентом? Я отвечу: Шаг первый: приобретите очки в тонкой оправе, даже если у вас прекрасное зрение. Ношение таких очков моментально меняет ваш облик и придает ему гораздо более культурный и благородный вид. Шаг второй: выучите для начала несколько слов первой необходимости, таких как «отнюдь», «м-да», «инсинуации», «нюансы», «аргументы». На первое время этого хватит. Данные слова необходимо употреблять в правильном контексте. Например, вас кто-то спросит: «Это не ваши ли носки провоняли всю ванну?». Вы смело отвечайте: «Отнюдь!» - и этим сказано все, больше к вам приставать не будут, но если ваш оппонент будет стоять на своем, то вы должны гордо ответить: «Прекратите выдвигать в мой адрес грязные инсинуации!». А если домашние вас достали переключением телевизора на недостойную вашего культурного уровня программу и вам очень хочется выматериться, сдержите свои эмоции и просо произнесите многозначительное «М-да!». Уверяю вас, все всё поймут. Если вы поздно вернулись домой и ваша супруга начала донимать вас расспросами типа: «Где ты шлялся, скотина?! Ночь на дворе!», то вы не волнуйтесь, спокойно отвечайте: «Видишь ли дорогая, на работе возникли кое-какие нюансы, требующие моего обязательного присутствия.». Скорее всего она отстанет, но если нет, и скажет вам: «Знаю я твои нюансы, небось, опять был у своей бабы?!», спросите ее уверенным и спокойным тоном: «А какие у тебя есть аргументы?». После этого она уж точно заткнется и больше не потревожит вас. Шаг третий: вам необходимо выучить несколько трафаретных фраз и устойчивых выражений. Подойдут высказывания из популярных фильмов, цитаты из классиков, а также пословицы и поговорки. Если у вашей супруги кончились аргументы и она перешла к мерам физического воздействия и грубой силы, надо орать как можно громче: « Да что ж такое-то! Да что ж такое-то делается-то, а? Рукоприкладство это не метод!!!». Если жена послала вас за покупками, а вы потратили деньги на себя и вернулись с пустыми руками, выход один: схватиться руками за голову, притвориться, что вы забыли, куда и зачем ходили и сказать трагическим голосом: «Что-то с памятью моей стало!». После чего вас пожалеют и ругать не будут. А если вы все перепутали и купили совсем не то, что нужно, сделайте скорбное лицо и тихо скажите: «Инициатива наказуема!». Если на работе кто-то из коллег попросит у вас в долг, весело похлопайте себя по карманам и пропойте: «Мои финансы поют романсы!». Шаг четвертый: учитесь правильно одеваться. Куда бы и с кем бы вы ни шли, даже если просто вынести мусор, необходимо быть в костюме и при галстуке. В руках обязательно должна быть барсетка. Если она пуста, то напихайте в нее старых газет, все будут думать, что барсетка набита деньгами, а вы будете выглядеть респектабельно. Шаг пятый: обязательно носите украшения. Подойдут всевозможные кольца, браслеты, цепочки, кулоны, медальоны, обереги, талисманы. Главное, чтобы их было много. Если у вас нет денег на настоящие золотые или серебряные драгоценности, смело носите бижутерию, все равно никто не отличит. Дамы будут вами восхищаться, а мужчины – завидовать. Шаг шестой: правильное обхождении с дамами. Все женщины от 0 до 99 любят, когда ими восхищаются. Говорите милым дамам комплименты. Они это очень любят. Допустим, вы встретили старую знакомую вашей матери, она совсем одряхлела и стала словно мумия. Скажите ей, как она хорошо и молодо выглядит, при встрече обязательно поцелуйте ей руку. Или же вы встретили уродливую конопатую соседскую девчонку. Не забудьте сказать ей, как она выросла, расцвела, словно подсолнух, стала настоящей красавицей. Заметьте, что все представительницы слабого пола будут просто в восторге от вашей интеллигентности и обходительности. Ах, да, совсем забыл, обращаться к любой даме нужно в уменьшительно-ласкательной форме, им это очень нравится. Даже если ситуация требует обращения по отчеству, то и это не помеха. Например, мою начальницу зовут Марина Адольфовна. А я к ней всегда обращаюсь «Мариночка Адольфичка». Или мою тетю зовут Лилия Германовна, она для меня «Лилечка Германичка», особенно если мне надо что-то у нее попросить, например денежек в долг. Действует безотказно! Ну вот, в общих чертах и все, что я хотел вам рассказать, дети мои. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
