Глава 1

Черный кот - дурная примета

Парень с девушкой ехали в казино. Парень был слегка под градусом, вел машину лихо, проскакивал пустые ноч¬ные перекрестки на красный, с визгом разворачивался в конце улицы, но ему на все было наплевать. Остановят? Шутите, что ли? В зубы гаишнику сотенку «зеленых» — и дальше, это не деньги, точнее, это не его деньги. Папаш-кины баксы, а у папашки их много. Для единственного сына не жалко. Он, едва касаясь руля, «выступал» перед девицей. Хотя перед такой и выступать нечего — она же продажная, девка, хотя и красивая. На фига ему рожа?! Опять же, на папашины деньги можно купить хорошень¬кую мордочку, и пару грудок в придачу. Но он был совсем молодой — всего двадцатый год пошел, ему хотелось пока¬зать себя, утвердиться. Девка равнодушно смотрела перед собой, перемалывала зубами жвачку, не визжала, не хвата¬лась за руль. Видно, была уже ко всему привычна. Профес¬сионалка, одним словом.

Парню даже обидно стало. Он слегка подтолкнул девку локтем под бок:

- Ты не уснула, как там тебя?

- Ленкой звать, — сонно ответила девка. — Не бойся, я не сплю. Свои деньги отработаю, я еще никого не наду¬ла.

Он подцепил ее в предбаннике того ночного клуба, куда часто ездил оттягиваться. Ничего девка — стройная, хотя и невысокая, рыженькая такая. И грудь торчит из-под прозрачной кофточки, а под кофточкой — больше ничего, только своя кожа. Может, силиконовая грудь? Эта мысль его занимала, когда он к ней присматривался. И решил лично проверить. На девке была узкая черная юбка до пола, зато сзади разрез до задницы, и трусов не наблюда¬ется. Ну, прикол! Она сразу назвала свою цену — двести баксов за ночь, и делай с ней что хочешь. Не стала изоб¬ражать девственницу. Он решил сперва смотаться с ней в казино, так, чисто для разнообразия, а потом отвезти к себе на хату. Отец давно купил ему трехкомнатную на одной из московских набережных — из окна вид на шоко¬ладную фабрику. А подальше башку высунешь — Кремль видать.

— Эй, Ленка, — фыркнул он, — видишь кошку на дороге?

Впереди, на пустынной дороге, действительно, застыла кошка. Черная, довольно крупная, скорее, кот матерый, а не кошка. Он нерешительно смотрел на подлетавшую ма¬шину и почему-то не убегал. Девица только хмыкнула:

— Ты чего, охотник, что ли?

— Это как?

— Любишь их давить? Я таких знаю. Ты гляди, не делай этого.

— А ты кто такая, чтобы меня учить?

Он сжал зубы, газанул... Кот метнулся, но не успел — новенький «опель-кадет» был быстрее и маневреннее. Его даже не тряхнуло. Девица слегка вскрикнула, обернулась... В свете фонарей на дороге виднелось черное пятно.

— Ну ты самоубийца, — процедила она.

— Почему?

— Она же черная!

— И что теперь?

— А, ничего. — Девица повела плечами. — Это к несча¬стью. Ты что, маленький, таких простых вещей не зна¬ешь?!

Он только отмахнулся. Через десять минут они были в казино. Он не любил блэк-джек, выбрал рулетку. Купил фишек на двести баксов. Девка тащилась следом и тихо канючила: — Фишки мне купи, ну?! Ты один такой умный, что ли?! . .

— Я тебе вперед уплатил, сама купи, — огрызнулся он, уже захваченный игрой.

Девка не отстала:

— Хотя бы пять штук по двадцать баксов. Да ты что жмешься? Я думала, ты крутой.

Это было ему не по сердцу — он сунул ей стодолларо¬вую бумажку:

— На, отвяжись.

И девица исчезла. Он забыл о времени. Несколько раз покупал фишки. Везло ему переменно — полосами. И только когда во рту пересохло и он, сгребя со стола свой жалкий выигрыш, отошел к стойке бара за бесплатным коктейлем, вспомнил про девку. Обвел глазами салон — ее не было.

— Эй, друг, — обратился он к бармену. — Ты тут не видел такую рыжую киску?

— С которой вы пришли? — вежливо отозвался здоро¬венный парень в белом пиджаке и с красной бабочкой на шее.

— А ты что это, за мной следил?

Парень был уже сильно пьян, язык слегка заплетался. Он стукнул бокалом о стойку, виски выплеснулся на по¬лированный металл...

— Нет, Боже упаси. Просто обратил внимание. Краси¬вая девушка.

— И где эта красивая?

— Она вышла где-то полчаса назад и уже не появля¬лась.

— Как вышла?!

«Ну, и нагрела же она меня, — внезапно понял он, — Двести баксов вперед ей дал, и еще сто на игру. Считай, подарил. Благотворительностью занялся. Узнал бы отец, вот бы он поржал. С ним такие штучки не проходят. Нашел бы ее и башку оторвал».

— Получается, она совсем ушла из казино? — уточнил он.

— Точно, — грустно подтвердил бармен. Он понял, в чем дело, и решил помочь расстроенному клиенту. На¬гнулся и проговорил почти шепотом: — Может быть, вы желаете обратить внимание на других девушек? Это — на втором этаже...

— Ладно, не старайся, я бардаки не переношу... — про¬ворчал парень и вернулся к столу с рулеткой. Поставил все фишки на красное, просто чтобы избавиться от них и уйти отсюда. Вышло красное, он оставил их вместе с довеском, и снова вышло красное. И тут он понемногу начал забы¬вать о девке и переменил цвет. Вышло черное.

— Надо же, — фыркнул он про себя. — Когда не надо, поперло. Верно говорят — не везет в любви, везет в игре.

Поставил на чет. И снова выиграл. Он не снимал фи¬шек со стола и ставил их скопом, не деля, пока крупье не сказал:

— Максимальная ставка, ставок больше нет.

В следующий раз он поделил фишки на три равные части и поставил: красное, нечет, семнадцать. И вышло семнадцать! И, разумеется, нечет...

Свалив кучу фишек в карман, он вдруг затылком почу¬ял опасность. Да, жизнь у него была легкая, безоблачная, сроду никаких проблем. Но опасность он чувствовать умел. Его отец тоже обладал этим качеством — врожденным, что ли. Потому и выжил, и сына на ноги поставил, и мог ни в чем ему не отказывать. Парень понял, что за ним следят. Не просто на него глазеют, а именно следят. «Я что, кому-то на ногу наступил этим выигрышем? — быстро сообра¬жал он. — Спокойно, надо сматываться. И не так уж много я выиграл... Чепуха. Просто пора уходить. Заверну в «Пи¬лот», время к утру, а под утро там всегда девки дешевле. Они же за вход заплатили, и если клиента не найдут — останутся в убытке. С ними можно поторговаться. Они в это время на все согласны».

Он со злобой вспомнил рыженькую. «А ее я еще найду. Если она постоянно ошивается в моем любимом клубе... Не фиг делать. Даже самому искать не придется. Э, да что это я? Она же, блядь, могла туда вернуться!»

Он вернулся к бару, взял еще один коктейль, достал сотку и набрал номер клуба. Ответил менеджер, Василий. Парень его спросил:

— Слушай, Вася, ты припомни быстренько, среди де¬вок, которые у нас пасутся, часто мелькает такая рыжая Дюймовочка?

— С которой вы ушли?

— Ну да. Заметил?

— Ее я видел в первый раз, — задумался Василий. — Не знал, что она проститутка... Как же она проскочила? А что случилось?

— Она меня надула. Взяла деньги вперед и удрала. Надо бы наказать.

— Знаете, она, по-моему, не из наших девушек, хотя состав часто обновляется. Наши такого себе никогда не позволят. Они же все у нас зарегистрированы, под номе¬рами. И работают честно. Нет, это не наша...

— Как же она к нам попала?

— Она с кем-то пришла. Другого выхода для нее я не вижу, — вздохнул Василий. — Одну бы ее ни за что не пустили. Ни за какие деньги. Таких желающих слишком много...

— С сутенером, что ли, пришла?! — возмутился парень.

— Он охотился на вашей территории? Или она пришла с клиентом и этого мужика так же провела, как меня?!

— Попробую выяснить, — пообещал Василий. — Не стоит беспокоиться. У нас записаны все имена посетите¬лей клуба. Мы их регистрируем.

— А гостей?

— Гостей тоже.

— Василий, найди мне ее, — просил парень. — Я тебе премию дам.

— О чем речь?! — возмутился Василий, — Прежде всего

— мне дорога репутация клуба. И премии мне не нужно. Вы — сын такого человека...

Это парню не понравилось. Он хотел бы, чтобы его ценили самого по себе, а не как сына своего отца. Но он смолчал.

— Эту негодяйку мы скоро найдем и накажем, — про¬должал Василий.

— Я сам накажу ее... — сладострастно зажмурился па¬рень.

Он уже представил себе в деталях, как эта рыжая отра¬ботает ему... Она все отработает — и триста баксов, и свои нравоучительные речи про черную кошку, и обман. Отра¬ботает так, что потом навсегда с сексом завяжет. Уж что-что, а с девками он умел обращаться.

— Как скажете.

— Договорились.

Разговор был окончен. Парень допил коктейль и зако¬лебался — может, повторить? Или не стоит? Или уже хорош? Он решил, что можно повторить. Хотя бы потому, что настроение было паршивое.

— Еще такой же, — приказал он бармену.

Тот беспрекословно налил и снова шепотом предло¬жил:

— Я вам очень советую подняться наверх. Есть потря¬сающие девушки.

— Жопами они потрясают, что ли? — пьяно спросил парень. — Над клиентами?

Бармен улыбнулся.

— Сифилис ходячий — твои девушки, — отрезал па¬рень.

— Зачем вы так? Они все проверяются каждые три дня. На все проверяются.

Бармен особенно подчеркнул последние слова и доба¬вил:

— И кроме того — с презервативом.

— Не люблю резину.

— Можно и без.

— За двойную таксу? — Парень залпом выпил полови¬ну коктейля и поморщился: — Если девки такие же, как твой виски... Говно!

— Зря вы так, виски первоклассный.

— Молчи, сука! Что ты меня тянешь к твоим грязным блядям?! Ты что — проценты от них получаешь за каждого клиента?!

В глазах парня блеснуло что-то недоброе — точно, как у отца. Но откуда бармен знает, кто его отец?

Парень в порыве слепой ярости стукнул донышком стакана о стойку. Стакан раскололся, он порезал руку. Поднес ладонь ко рту, слизнул кровь. Тут же рядом вырос мальчик из охраны — такой откормленный бугаек, вежли¬вый, в смокинге, в заднем кармане — пушка.

— Вас проводить?

Сказано было так, что стало ясно — если посетитель не выразит согласия уйти добровольно — его «уйдут». И бу¬дут правы — казино приличное, дорогое, на фига им про¬блемы?

— Сам дойду, — злобно ответил парень.

Он вышел в коридор, постоял, глядя на темную улицу. Потом сделал еще пару шагов, глотнул свежий воздух... К казино подъехала машина. Довольно потрепанная «воль-во». Парень с презрением глянул на тачку. «Краденка, — определил он. — Папашины ребята сработали, не иначе... Все левые машины — его. А рыжая девка все же была права: зря я того черного кота задавил. К несчастью — точно. Вся рука изрезана. Кровищи... Вену задел, что ли?»

Из казино за ним вышел охранник:

— Может, перевязать руку?

— Валяй, — согласился посетитель.

Когда охранник закончил* свое дело, он сунул ему сто баксов:

— Спасибо за сервис.

— Наш девиз — безопасность наших клиентов, — отра¬портовал тот и охотно взял бумажку. И тут же исчез.

«Вольво» стояла у входа. Из машины никто не вышел. Через тонированные стекла не видно было, кто находится внутри. И тут он снова почуял опасность.

«Надо сматываться. Куда? В казино? Смысл? В свою машину? А где она?»

Машину служащие казино отогнали на охраняемую сто¬янку. Тут же, за углом. Но туда надо было еще попасть... Он сделал шаг, другой... И тут правое переднее стекло «вольво» поползло вниз, и оттуда высунулся ствол. Авто¬матная очередь прошила парня наискосок. Ствол исчез, стекло наглухо закрылось, машина рванула прочь. В кази¬но поднялся шум, выскочила вооруженная охрана, завизжала какая-то женщина... Парень лежал ничком на ас¬фальте — руки разбросаны в стороны, ноги согнуты. На асфальте быстро росло темное пятно.

Проехав по набережной, машина углубилась в пере¬улок. Через минуту тормознула в тени огромного полураз¬рушенного здания. Возле него была припаркована другая машина — вместительная «газель». Из «вольво» выбрались пассажиры — их было двое. Парни в пятнистой форме — с автоматами наперевес. Водитель «газели» прошипел:

— Прыгайте, ироды!

И почти тут же рванул с места — парни едва успели заскочить.

— Все чисто? — спросил водитель.

Сидевшая рядом с ним рыжеволосая девушка оберну¬лась к новым седокам:

— Хвоста нет?

-— Помолчала бы, — отрезал один из парней. — Леха, — обратился он к водителю, — почему ты тянешь? Рви тачку! Засветимся!

— Еще скорей засветимся, если я ее сейчас рвану, — отрезал Леха. — Не ссы, есть кому об этом позаботиться... Вы его чисто убрали?

— Чище не бывает.

— Ну тогда ништяк. Вика, не трясись, — прикрикнул он на девушку.

Та отняла от бледного лица руки и выдавила:

— Я не трясусь.

— А что ты делаешь?

— Я смеюсь. Эта сволочь раздавила черную кошку, когда мы ехали в казино. Я ему еще сказала — к несчас¬тью.

— Бабьи фантазии, — отрезал Леха. — Эй, братва, сни¬майте по-быстрому свои лягушачьи шкурки!

Парни торопливо переоделись. Теперь они выглядели совсем по-другому — майки с рекламой «пепси-колы», шорты, теннисные тапки... Ну вылитые студенты на лет¬них каникулах. Тем более, что и время подходящее для такого легкомысленного наряда — июнь. Свои маскиро¬вочные костюмы и оружие они упрятали под сиденья.

Девушка тоже успела переодеться на тот случай, если ее тоже объявят в розыск. Теперь вместо прозрачной коф¬точки и длинной черной юбки на ней красовалась желтая маечка и джинсовая юбка до колен. На голову она надела задом наперед кепочку с длинным козырьком. С трудом упрятала под нее свои густые рыжие волосы. Если бы сейчас опять появилась в казино, ее бы не узнали.

— Леха, машина! — продолжал психовать один из пар¬ней. — Там мои пальчики!

— И мои! — поддержал его второй. — Мы же по кар¬тотеке проходим!

— А, чтоб вас, — ругнулся Леха, оглядываясь назад — нет ли хвоста. Но на трассе было чисто.

— Мне бы ваши проблемы, пацаны! Ну и что, что ваши пальчики там? Вы же числитесь без вести пропавшими, вас уже три месяца как похоронили. Пальцы-то ваши, а вы-то где? Откуда же ментам и прочим знать, какие вы стали теперь? Вас и мама родная не узнает! Рожи-то у вас теперь совсем другие! Пусть ищут покойничков, — хихик¬нул он. — По вашим старым фоткам. А вас таких, как сейчас, кому придет в голову проверять?!

— Действительно, на фига панику поднимать? — со¬гласился один из парней.

—Паники не будет, пацаны, — пообещал Леха. — А сейчас... Кое-что будет. А ну, чтоб сидели тихо. Послуша¬ем.

Он припарковал машину возле обочины.

— Ты что? — спросил один из парней.

— Слушайте...

Он опустил стекла. В машине воцарилась тишина. И вдруг ее прорезал отдаленный взрыв — глухой и тяжелый звук всколыхнул ночную московскую тишину. Леха удов¬летворенно кивнул:

— Ну, теперь все. Поехали.

— Нашу тачку рванули?

— Вашу-вашу. Пальцев ваших больше нет. И тачки нет. И номеров на тачке тоже нет как нет, — Леха засме¬ялся. — И дома, который рядом стоял — тоже уже нет. Его как раз на ремонт поставили. Вот пусть теперь ремонтируют до посинения. Что я, ирод, живых людей в доме гробить? Может, там разве что одни бомжи какие ночева¬ли....

— Кто рванул тачку? — спросила Вика.

— Ну, только не я.

— Леха, ты не очень-то веселись, — нахмурилась она. — Если этого человека поймают — нам крышка. А его могут поймать — ведь тут же оцепят весь район. Чтобы рвануть тачку, надо иметь пульт дистанционного управле¬ния. А чтобы сработало — быть неподалеку. Кто это сде¬лал?

— Если я тебе скажу, что сделал это Бобер, тебе станет легче?

— Бобер?! Сам Бобер?! Девушка даже привстала с места.

— Шучу, конечно, — отозвался Леха. — Он нас ждет, и ему незачем соваться в это пекло. Сделал один из наших. Из перекроенных.

— Ты так говоришь, будто тебя тоже переделали, — хмуро бросил ему один из парней. — У тебя же свое лицо.

— А тебе откуда знать? — усмехнулся водитель, тронул¬ся с места, и машина скользнула в лабиринт переулков.

Им повезло — никто не остановил по дороге. Леха, в отличие от погибшего парня, вел машину с умом — не лихачил напрасно. А если бы и остановили? В «газели» оказались бы четверо студентов, возвращающихся с дачи или едущих на дачу... Майки, шорты, простодушная улыбка девчонки... А если бы какому-нибудь дотошному менту пришло в голову заглянуть под задние сиденья... Что ж — пуля на него нашлась бы. Но Бобер, который просчитал операцию, учел все — даже психологическую реакцию патрульного. Все четверо в машине были абсолютно трез¬вы. Документы — в порядке. А кроме того, Вика умела так улыбнуться... Не полез бы патрульный под заднее сиде¬нье. Не пришло бы ему в голову связать эту четверку со взрывом иномарки, весть о котором, конечно, уже разнес¬лась по рации...

— Ну вот, мы и дома, — весело сказал Леха, останав¬ливая машину перед кирпичной «башней» в одном из окраинных районов. — Так, ребята, дуйте наверх, а я еще проверюсь. И ты, Викуля, иди, ты что-то бледная. Ку-ку!

И уехал. Парни и девушка молча вошли в подъезд, поднялись на лифте на шестой этаж. С тем же успехом они могли подняться и на седьмой. Две трехкомнатные квар¬тиры — одна над другой — принадлежали одному челове¬ку. Их хозяину — Игорю. Он купил их не сразу — сперва эту хату, на шестом, потом, через подставное лицо — вто¬рую — на седьмом. В квартирах были чуланы. Хозяин снес межэтажную перегородку между верхним и нижним чула¬нами и соорудил там настоящую лестничную клетку. Из верхней квартиры можно было попасть в нижнюю за одну минуту. Никто из соседей об этом не знал — перегородку сносили с величайшими предосторожностями, под шумок ремонта... Не знали и в домоуправлении — хозяин не стал просить на эту переделку разрешение. Ему было крайне важно, чтобы об этом не знал никто... Сам он тут редко показывался — жил с семьей в другом месте. В этой бер¬логе планировались и подготавливались операции, здесь отсиживались боевики, сюда возвращались после дела, здесь можно было упасть на дно и отлежаться. Квартиры были «чистые».

Вика позвонила. Все трое терпеливо ждали, они знали, что их лица сейчас рассматривают на экране слежения. Для этого, если даже телевизор работает, можно прервать передачу и нажатием кнопки на пульте получить на экране изображение стоящих перед закрытой дверью. Через ми¬нуту им открыли и впустили.

— Привет, Хрящ, — сказал один из парней встретивше¬му их коренастому крепышу.

— Здорово живем, братан! — Тот слегка стукнул его по плечу. — Все сошло?

— Слилось по дурочке, — в тон ему ответил парень. — Жрать хочу, не могу.

— Погоди, отчитаетесь сперва.

Хрящ провел всех троих в большую комнату. Там, дей¬ствительно, работал телевизор, и его смотрели двое муж¬чин. Один — высокий, худощавый, лет сорока пяти на вид — Бобер. Второй — ростом пониже, коротко остриженный блондин — Игорь, хозяин хаты.

— А мы тут новости смотрим, — хмыкнул Игорь. — Думали — про вас покажут. Чего-то нет, не кажут.

— Ага, они покажут, еще и с фотографиями, — ухмыль¬нулся Хрящ. •

— Рано еще, — вздрогнула Вика. — А думаете — пока¬жут?

— Завтра — точно.

Это сказал Бобер. Он не сводил глаз с девушки. А она старалась на него не смотреть.

— Все прошло нормально? — спросил Игорь. — Без эксцессов?

— Все по плану. Вика сработала мастерски. Как только она нам из казино дала знать, где этот тип, — мы сразу туда подъехали. Повезло, что не пришлось до утра сторо¬жить. Сразу почти вышел.

— Это хорошо. Не засветились?

— Ни капли.

— Стволы? — коротко спросил Бобер.

— В машине. Их принесет Леха.

— А сам он где?

— Поехал проверяться.

— Со стволами?

— Скоро вернется. Ничего страшного.

И действительно — послышался звонок. На экране вме¬сто хорошенькой дикторши возникла Лехина физионо¬мия. Хрящ пошел отпирать. Через мгновение Леха ввалил¬ся в комнату.

— Все в порядке, чисто!

— Из машины все вынес? — строго спросил Игорь. — Артист!

— Хозяин! Обижаете! — возмутился тот. — Сверток в прихожей. Там все — стволы, костюмы, Викины тряпки. Я же осторожно. Кругами. Нигде ничего, в районе тихо. Стало быть — все.

— Ну, тогда осталось дождаться Акулу, — проговорил Бобер.

— Акула не подведет, — вмешался Хрящ. — Я его знаю еще по зоне. Надежный мужик.

— Мы слышали, как он рванул тачку,— кивнул Леха. — Аж в ушах загудело.

— Пора бы и ему вернуться. Если его не взяли... — с беспокойством повторил Бобер.

— Акула не расколется, — покачал головой Хрящ. — Никогда.

— Попадется Скопцу — расколется. Он за сына теперь пол-Москвы замочит.

— Руки коротки.

— До тебя дотянется.

На столике перед телевизором звякнул телефон. Игорь нетерпеливо схватил трубку: -Да!

— Это я, — услышал он голос.

— Ты, Акула, что ли? Где ты бродишь, мать твою за ногу?

— Проверялся.

— И что?

— Чисто. Мне к вам или как?

— Или как. Отдыхай, там все приготовлено. — Игорь бросил трубку и сообщил: — Он выскочил. Поедет на другую хату, там отдохнет. Нечего нам всем сюда стяги¬ваться.

— Это мудро, — кивнул Леха. — Ну что — смена кон¬чилась?

— Идите, вам на кухне обед приготовлен. Можете упить¬ся, если хотите, — Игорь с облегчением вздохнул. И, уви¬дев, что девушка тоже повернулась, спросил: — А ты, Вика, куда?

— Нельзя? — она замерла.

— Неужели будешь с ними водку пить?

— Нет, но я просто хотела спать пойти, на седьмой этаж... И посмотреть дочку... Она же там одна с вечера.

— За дочкой твоей я смотрел. Она спит спокойно, за¬чем будить? Посиди с нами, — напряженно сказал Бобер. — В конце концов, в чем дело? Почему нельзя с тобой поговорить? Как мы тебя из клиники вывезли, ты как чужая стала.

Девушка не поднимала глаз. Игорь сообразил, что он тут лишний, кашлянул и встал:

— Я пойду, покемарю. Бобер, ты потом глянь, чтобы те, на кухне, не перепились вдрабадан.

— Гляну.

Когда Бобер остался с девушкой наедине, он тихо спро¬сил:

— Ну что, что случилось, а? Что такое между нами, Вика?

— Сами знаете, — ответила девушка.

— Сядь.

— Я спать пойду.

— Сядь, я тебе сказал, — Бобер, не вставая, протянул к ней руку и силой усадил на подлокотник своего кресла. — Не о чем поговорить, что ли? Неужели не о чем, Викуля?

— А вы как думаете?

— Мы же еще в клинике договорились — на «ты».

— Не могу.

— Почему?

— Так... — Девушка тяжело вздохнула. — Нет сил ду¬мать об этом. Нет сил вспоминать.

А вспомнить им было что.

 

2 глава

Собственно кодла

...По-настоящему Бобра звали Бобровский Михаил Алек¬сандрович. Был он родом из Минска, из благополучной семьи врачей. В свою первую ходку пошел совсем моло¬дым — двадцати лет с небольшим, после того, как встре¬тил рыжеволосую веселую, нахальную и очень красивую девушку. Аллу. И женился на ней. Брат Аллы из НТК не вылезал. С этим типом Бобру пришлось познакомиться очень близко. Он-то и перевернул всю его жизнь. Алла постоянно передавала брату в зону посылки и деньги. Деньги, конечно, принадлежали Бобру. Тот, узнав об этом, выследил Аллу в тот миг, когда она встречалась в город¬ском парке с очередным посыльным своего брата. Бобер сцепился с парнем и убил его. Зарезал ножом, который выпал из руки противника. И сел. Пока он сидел, у Аллы родился сын, а его отец умер. Когда Бобер вышел на сво¬боду и вернулся в свою квартиру, он не узнал ее. Квартира была превращена в притон. Его окончательно запуганная мать готовила ужин пьяной братве. Алла, как и все, пья¬ная, полуголая, валялась на диване с задранной юбкой. А верховодил гулянкой ее братец.

Бобер ничего не сказал. Он сходил в кухню, вынул из-под раковины топор. И зарубил брата своей жены. И снова сел. На свободе он провел не больше суток. Пытался бе¬жать. При попытке к бегству нанес смертельное ранение вохровцу. Каждый раз его спасало от высшей меры то, что он первоклассно косил под психа. Его не могли расколоть ни в стражном отделении психбольницы, ни в лагере, ни на воле. Когда он вернулся домой во второй раз, Аллы в квартире не было. Не было и его сына— Сашки. Осталась одна мать. Бобер решил взяться за ум. Как-никак, в его руках уже была профессия. А на профессию был спрос.

К тому времени, как сесть первый раз, он почти окон¬чил медицинский институт. Еще немного — и стал бы дипломированным хирургом. В лагере пришлось попрак¬тиковаться — разумеется, нелегально. На воле он добрал недостающие знания и начал работать. Специализировал¬ся на пластической хирургии. Перекраивал одного клиен¬та за другим. Операционную оборудовал у себя дома. На¬чал зарабатывать большие деньги. Его надежно прикрыва¬ли клиенты — он был нужен всем. Из-под его ножа люди выходили будто новорожденными — с чистыми биографи¬ями, с неузнаваемыми лицами. Так продолжалось несколько лет...

И однажды к нему неожиданно пришла Алла. Поста¬ревшая, спившаяся, подурневшая и все такая же наглая.

— Гони деньгу, папаша, — сказала она. — Твой сын опасно болен.

Бобер был готов дать ей денег. Но в последний миг его что-то остановило.

— Сперва я увижу сына, — твердо сказал он. — А потом получишь деньги.

Алла попыталась убежать. Он бросился следом. И тут Она крикнула такое, что он пришел в ярость:

— Умер твой ублюдок, умер, понял? Деньги мне самой нужны!

Он втащил ее обратно в квартиру, приволок на кухню. На этот раз под психа не косил. Все в глазах застлало красным туманом. Алла приняла страшную, но быструю смерть — он забил ее тем же топором, что некогда ее брата...

Так он сел в третий раз. Он даже не успел скрыться. В первые два раза он скрываться просто не хотел — из уп¬рямства. Он был молодой, зеленый, не понимал жизни. Теперь он не желал возвращаться на зону, ведь ему было уже сорок лет. Но соседи услышали крики на лестничной площадке, куда выскочила было Алла, и вызвали мили¬цию... Так он сел в третий раз.

Но теперь Бобер был не прежним зеленым пацаном. Теперь он был хирургом, который знал всех, которого знали все... Кроме властей, конечно. Он был нужен на воле. И ему помогли бежать.

Но если бы он знал, кто помогает ему обрести свободу и что последует потом, он сто раз бы подумал. Постарался бы выкрутиться по-другому. Может, сообразить подмену? Или сорваться другим способом? Но тогда у него было одно желание — бежать. Побег подготовила женщина, которой он вовсе не доверял, Аида Отаровна — одна из «хозяек» на местных колхозных рынках. И не только на рынках. Эта женщина чужими руками избавилась от нена¬вистного мужа и теперь верховодила делами своей семьи. Никого и ничего на свете не ценила, шла напролом к власти и влиянию. Любила только своего брата Омара. Законченного наркомана. Она-то и украла Бобра. Все ин¬струкции она ему дала в фуре с апельсинами, которой его вывозили после побега из Минска в Россию. Там он по¬нял, что не отделается от «благодетельницы» ни простой благодарностью, ни деньгами. Она заявила, что он должен отработать некоторое время в одной подмосковной клини¬ке. По своей специальности — пластическая хирургия. У него не было выхода. Во время побега он убил охранников на выезде из клиники и своих конвоиров. Теперь в случае задержания — вышка. Он согласился ехать в Москву.

По прибытии в клинику стало ясно, что из одной зоны он попал в другую. Все врачи работали под надзором, по принуждению. Персонал (среди которого находилась и Вика) — так же. Клиенты были двух сортов — доноры и собственно пациенты. У доноров брали для пересадки кожу, внутренние органы, кровь для переливания. Среди этих несчастных были и дети... Из клиники донорам живыми было уже не выйти. Они попадали сюда разными путями: их воровали, их сдавали собственные друзья, среди них были приговоренные своими хозяевами... Пациенты были люди другого рода. Им срочно требовалось изменить свою внешность. На каждом висела масса дел. Каждого были бы рады видеть если не в милиции, то в той группировке, перед которой провинился этот человек. И все же эти люди попадали сюда не по своей воле.

Бобер вскоре понял разницу между ними и теми паци¬ентами, которых он оперировал в Минске. Те платили ему свои деньги и ложились на стол добровольно. Этих сюда привозили без сознания и клали под нож, не спросив разрешения. Раненые, одурманенные, беспомощные... Хо¬зяин клиники — один из подмосковных боссов по кличке Афанасий — планировал создать из этих людей свою гвар¬дию. Безупречно чистую — с новыми лицами, без биогра¬фий. У некоторых даже отпечатки пальцев, если их теперь взять, оказались бы иными. Афанасий запланировал боль¬шую игру.

Ему в руки случайно попал глава большой московской группировки — Батяня. Афанасий надеялся добиться над ним влияния и слить свою группировку с его группиров¬кой. И, проглотив Батяню, самому встать во главе. Но в результате трагической случайности Батяня погиб в пала¬те... Тогда Афанасий решил поручить Бобру следующую операцию — перекроить под Батяню одного из пациен¬тов.

И вот тут Бобер пошел ва-банк. Когда его обкладывали со всех сторон — он шел напролом. Просто сбежать отсю¬да он не мог. Он был объявлен в розыск. Вернуться в Минск? Это вилы. А где осесть? С чем? И как надолго? Бобер решил воспользоваться идеей Афанасия: бежать и замести за собой следы, жить вольным человеком — по вольным законам. И создать свою группировку.

Он связался с Игорем — своим старым знакомым еще по Минску. Когда-то он сделал Игорю пластическую опе¬рацию, после которой тот с новым лицом переехал из Минска в Москву. До Бобра очень скоро дошли слухи, что Игорь создал собственную организацию. Торгует ору¬жием, не брезгует краденками и вроде бы со всеми прочи¬ми группировками находится в ладу. Бобер этому челове-, ку вполне доверял, потому что знал его довольно давно. Вполне — но не совсем. Он просил у Игоря помощи в нападении на клинику. Он просил оружия — в долг. Про¬сил машину, чтобы бежать вместе с пленниками из кли¬ники... Игорь согласился ему помочь, не требуя денег вперед. Это укрепило доверие Бобра.

Вторым шагом была сама операция. Да, Бобер пере¬кроил пациента под Батяню. Но не того, на которого показал ему Афанасий. Он переделал бывшего охранника, из-за которого погиб Батяня. Когда этот охранник — мо¬лодой парень по кличке Димон — пришел в себя и понял, чье лицо он теперь носит, он страшно испугался. Бобер убедил его, что ничего другого ему не остается. Он должен стать Батяней, чтобы выжить. И слушаться только его — Бобра. Все равно, если дружки Батяни прознают, что их босс убит, они не оставят Димона в живых. Никого не оставят из тех, кто был причастен к этому делу. Живой Батяня должен появиться на свет Божий как можно ско¬рее. Его уже ищут. И скоро обнаружат, что он мертв. И начнут искать виноватых... Димон согласился бежать вме¬сте с Бобром и подчиняться ему целиком и полностью.

А Вика, одна из пяти горничных в клинике, стала любовницей Бобра еще в первые дни. Симпатия между ними возникла мгновенно. Кроме того, этот человек был единственным, кто отнесся к ней не как к продажной девке, над которой можно вволю поиздеваться... Но вско¬ре она случайно узнала, что среди детей-доноров находит¬ся и ее дочь. Руководители клиники очень любили подоб¬ные штучки — выкрасть и привезти туда близких род¬ственников обслуживающего персонала. Это давало им большие возможности для шантажа. «Пока ты честно ра¬ботаешь и помалкиваешь о том, что видела, твое дитя будет оставаться в списке живых. Кровь будем брать у твоего ребенка, как и у прочих, но, в отличие от других, помаленьку. Это гарантия, что ты не сбежишь. Нет — пеняй только на себя, мамашка!..» Бобер пообещал несча¬стной женщине, обратившейся за помощью к нему, со¬действие при условии, что за пределы клиники она выве¬дет девочку сама.

Нападение на клинику удалось. Игорь подъехал во¬время, и Леха — его соратник и правая рука — участвовал в боевых действиях наравне с Димоном и Бобром. Их было мало — но их козырем была внезапность. Нападения на прекрасно охраняемую клинику никто не ждал. Это было наглостью. В результате погиб Афанасий, его заме¬ститель, начальник охраны, не считая простых охранни¬ков, а в руках у Бобра и Игоря оказалось двадцать семь боевиков, людей с перекроенными в результате операции лицами, без прошлого, без будущего. Они были готовы пойти в наемники — другой дороги у них уже не было. Так в Москве, втайне от всех, была основана новая ко¬манда, во главе которой стояли двое — Бобер и Игорь.

И сегодня они осуществили свое первое дело. Наводку, конечно, дал Игорь. Бобер не знал местных авторитетов, пока слабо во всем этом разбирался. Но ребята (он ласко¬во звал их кодлой) слушались его беспрекословно. Мно¬гие были москвичами. Они могли бы слышать имя Скоп¬ца — человека, чье влияние распространялось на четверть Москвы. Но как раз для этой операции Игорь посовето¬вал взять не москвичей. Таких среди двадцати семи бое¬виков было немало.

— Пойми, Бобер, — говорил Игорь. — Москали, когда узнают, на кого пошли, в штаны наложат. Мне плевать, что у них новые лица. Услышат, что придется ссориться со Скопцом — в случае провала сами все про себя расска¬жут.

— Не те люди, — возразил ему на это Бобер. — Они будут молчать.

— А, все равно расколются. Пусть лучше играют втемную. Так будет для всех нас спокойнее. Пришили какогеь то там парня и пришили. Но нам для работы нужна де¬вушка. Для этого обязательно нужна девушка — красивая, конечно. Морда не нужна — так что соображай...

И он испытующе посмотрел на Бобра. Он знал, какой будет ответ.

— Для приманки? — спросил тот.

— Парня надо словить. Молодого парня. А это сложно без девушки.

— Ты Вику имеешь в виду?

— Именно.

— У тебя что — знакомых девок нет?

— Есть. Но они москвички. Не подходят по той же причине, что и боевики-москвичи.

— А, черт! — ругнулся Бобер. — Поговори с Викой сам. Вика после побега из клиники жила тут же, на хате у

Игоря. Ей предоставили комнатку на седьмом этаже. Она поселилась там с дочкой. Возвращаться в свою белорус¬скую провинцию (откуда ее наняли на работу в клинику) ей было не с руки. За Афанасия могли мстить. Могли искать исчезнувший персонал — тех, кого не было среди убитых. Бобру уже не раз пришлось убедиться, как хитро поступал Афанасий. Этот человек собрал под крышей кли¬ники людей, так или иначе связанных друг с другом. Ну мог ли Бобер подозревать, что Вика — эта рыженькая пухленькая девчушка двадцати одного года — его падчери¬ца?! А именно — дочь Аллы, которую та родила и бросила на родителей в своей провинции, когда уехала в Минск. Об этой девочке Бобер никогда ничего не слышал.

«Конечно, это все подстроила Аида, — хмуро размыш¬лял он. — Решила повязать меня по рукам и ногам, чтобы я никогда не вышел из клиники. Подсунула мне сюда всех родственников...» Да, Аида поработала на славу. В клини¬ке среди охранников оказался и родной сын Бобра от Аллы Сашка! Живой и невредимый. Алла соврала Бобру — потому что боялась сказать правду. А правда была такова, что она отдала сына своей лучшей подруге — Аиде. А Аида скоренько отправила парня в Москву. Аида была пайщи¬цей в предприятии Афанасия, она поставляла пациентов для его клиники и надеялась вскоре получать доходы. Но Сашка предназначался не для того, чтобы из него выпили всю кровь. Парень стал охранником.

Ему было семнадцать, и отца он видел раз в жизни... Отец и сын не узнали друг друга. Хуже — они вместе запали на Вику. Сашка помог ей выкрасть девочку и те¬перь также находился в подчинении у Бобра. Тот колебал¬ся — что с ним делать? Отправить в Минск? А кто там у него из родни? Никого. Оставить в Москве? Сунуть в банду? Не такой судьбы он хотел для сына. А вот Вику он дочерью назвать не мог. Какая она ему дочь?!

Вот о чем он думал сейчас, сидя в кресле и держа Вику за руку.

— Послушай, — сказал он. — Забудь все это. Все про¬шло. Мы с тобой не родственники — можешь ты понять?! Мы бы даже пожениться могли.

— Да вы что?!

— Не ори, а то парни сюда прилезут. — Он с силой привлек к себе девушку. — Ну, ты скажи, чего тебе не хватает? Я же не мальчик, ухаживать не умею... Может, что не так делаю? А?

Запах ее тела возбуждал Бобра. Но эта проклятая рыжая девчонка (упрямая, прямо как мать!) слегка отодвинулась.

— А вам чего не хватает? — дерзко, с вызовом спросила она. — Я участвовала в операции. Я осталась тут жить. Вы к моей Алинке хорошо относитесь и мне помогаете, вы и вторую девочку, которая с нами бежала, помогли отпра¬вить в Минск. Я за все вам благодарна, чего же еще?

— А в клинике, когда ты не знала, что я твой... ну, отчим? Ты меня вроде любила? — испытующе заглянул ей в зеленые глаза Бобер.

Девушка помолчала и вдруг спросила:

— Послушайте... -Ну?

— Я хочу знать... И не только я. Сашка тоже. Что у вас было с нашей мамой?

«Ну вот! — пронеслось в голове у Бобра. — Вот оно! Кто стукнул?!»

— Откуда ты узнала? — спросил он.

— Значит, это правда?

Он выдержал ее взгляд и ответил:

— Да. Я убил ее. А ты что — раньше не знала, кто это сделал?

Она отвела глаза:

— Бабушка сказала, что это сделал ее бывший муж... Когда мы с Сашкой выяснили, что вы — его отец, а мать у нас одна — все стало ясно.

— Тебе стало ясно сразу? -Да.

— А ему?

— Вы сами знаете, с тех пор, как он уехал из Минска в эту проклятую клинику, он ничего о матери не знал. И не знал, что она погибла. Тем более, что это сделали вы.

— А ты ему не сказала?

— Нет.

— Почему? — Бобер всерьез разозлился. — Могла бы сказать!

— Не могла.

— Гляди мне в глаза. Почему не могла?

Он поднял рукой ее подбородок. Ее глаза наполнились слезами, и Бобер в который раз обозвал себя дураком. Как он сразу, еще в клинике, не понял, что Вика и Алла — ну просто близнецы! Конечно, с разницей лет в шестнад¬цать... Алла родила Вику, когда ей было всего шестнад¬цать.

— Так почему ты до сих пор ему не сказала, что я убил его мать?

— Боюсь...

— Чего? Сегодня на дело пошла — и не испугалась. А тут боишься?

— Я и на дело шла — боялась. Но если бы я отказалась — меня с дочкой отсюда прогнали бы, — ответила девуш¬ка. — А мне некуда пойти. Потому я все сделала, но я боялась. А с Сашкой все по-другому.

— А ну, объясни, — потребовал Бобер. — Слыхал я что-то про вас...

— От кого?

— От твоей подружки в клинике.

— А... Поняла... — Вика вздохнула. — Да, он меня изнасиловал.

-Что?

Вика поняла, что сболтнула глупость, и поспешила ис¬правиться:

— Нет, нет, я сама с ним сошлась...

— Сколько раз?!

— Несколько.

— А именно?

— Три-четыре... — нерешительно ответила она. — Это не имеет значения!

— Ах вот что! — Бобер был вне себя от ярости. — Значит, значение имеет только то, что ты со мной спала, да? Хотя я тебе не кровный родственник, вообще никто! А он — твой сводный брат! Мать у вас одна! И это уже имеет значение!

- Ну, пусть так... Я стараюсь забыть...

— И он тебя изнасиловал — не ври!

— Ладно, как хотите...

— Я этого как раз не хочу. — Бобер с трудом перевел дух. — Он к тебе приставал после побега из клиники?

— Нет! Что вы! Он же все узнал про наше с ним род¬ство сразу после побега.

— Это ты просила, чтобы он жил не тут, а на другой хате?

— Да, я.

— Почему? Почему ты хотела отдалить его от меня и тебя?

Вика отвернулась.

— Гляди в глаза! — Бобер понимал, какого дурака сва¬лял. Он-то думал, что Вика хотела разъединить его с сы¬ном только потому, что решила быть поближе к нему, к Бобру... А оказалось, боялась Сашки. Или еще чего-то боялась? Бобер тряхнул ее за плечи: — Объясни мне это!

— Да нечего тут объяснять, — глухо ответила девушка. — Он мне больше не угрожал. Он бы ко мне больше не прикоснулся. И, кстати, он, кажется, к Алинке моей при¬вязался.

— А может — к тебе?

— Нет, нет. Просто мне... Мне стыдно смотреть на него.

— А на меня?

— И на вас.

— Сколько раз просил — говори мне «ты». Я тебе не отец, уясни это себе!

— Отцу бы я «вы» не говорила, — сухо ответила девуш¬ка и встала. — Я пойду спать. Уберите руку! Я устала.

Он не стал ее останавливать. В конце концов, надо было сохранить хоть остатки собственного достоинства. Девушка ушла.

...А на кухне после дела пили боевики. Дым стоял ко¬ромыслом. Парни, босые, в одних майках, а кто и вовсе голый по пояс, обменивались впечатлениями.

— Ништяк мы его завалили, — сплевывал один. — «Мама» не успел сказать.

— Ничего, его папа нам кое-что теперь скажет, — хмы¬кал другой. — Леха, что ты там про его отца говорил?

— Большой человек... — тянул Леха, единственный москвич среди всех. Игорь приказал ему ни слова не го¬ворить о Скопце до конца операции. После — можно, это уже без разницы.

— Большой, как танк?

— Как танкер, мужики... О, это человек! Все кровью зальет.

— А зачем же мы его сынка кончили? — слегка озада¬чился один из парней.

— Это не наших тупых мозгов дело, — сообщил Леха. — Причина была веская, значит. И бабки вы получите приличные.

— Э, это когда будет... — вздохнул Хрящ. — Игорь же сказал — сперва общак. Все говорят — общак. Афанасий говорил, Бобер говорил, теперь Игорь говорит. А мы, как бляди, со всех сторон подставляемся... Если бы не моя новая рожа — махнул бы к себе домой на Псковщину. А что? Там хотя и деревня, но я там хозяин. В законе!

И он длинно, затейливо ругнулся.

— Да, сперва общак, — подтвердил Леха. — Но долго ждать не придется. Верьте слову — я с Игорем работаю уже лет пять. Проколов не было. Вам у нас неплохо будет.

— А почему мы кроме него и тебя никого из вашей братвы еще не видели? — подозрительно сощурился Хрящ.

— Вверху казарма — так там одни наши. Может, объяс¬нишь, почему вы так скрываетесь?

— Мы не скрываемся, мы свое дело делаем, — кратко ответил Леха.

— Какое?

— Не такое, как ваше.

— А, наши деньги считаете? На наших поминках пье¬те?

Хрящ, как всегда, психанул неожиданно. Это с ним случалось — заимел привычку на зоне. Он занес над голо¬вой Лехи пустую бутылку, но его руку успел перехватить один из парней:

— Э, все-все, остынь!

— Не могу видеть, как эта дешевка под пахана канает!

— вопил Хрящ, все еще порываясь угодить бутылкой по голове Лехе.

Тот медленно встал:

— Кто дешевка? -Ты!

— Пусти его! — Леха отшвырнул к стене своего защит¬ника, и теперь между ним и Хрящом не было никого. Парни с любопытством наблюдали за ними, ц они все еще не двигались с места. Хрящ покачивался, и его мутные глаза постепенно прояснялись. Леха тоже немного поос¬тыл.

— Эх, брат, — сплюнул он на пол. — Мы с тобой сегодня такое дело сделали, а ты?

— Я с вами на дело не ходил.

— А почему, как думаешь?

— Почему же?

— Потому что психуешь, когда не надо.

— Когда надо — я в порядке, — отрезал Хрящ и грузно осел за стол. — Ну и на х... Еще по маленькой, мужики?

— А на закусь опять психанешь?

— Не, это предел. Прошло.

Теперь Хрящ выглядел слегка смущенным.

— В лагерях нервов не лечат, сам понимаешь, брат. Ты не сидел?

— Бог миловал, — ответил Леха.

— А кум не помилует. Не сидел — стало быть, ты умнее меня, деревни темной. Ну, все-все, завязали собачиться. За все хорошее!

И они со стуком сдвинули стаканы с финской водкой.

 

Глава 3

Когда тело сына привезли в загородный дом Скопца, тот сам вышел встречать машину. На нем лица не было. За его спиной неподвижно стояла жена. Но увидев въе¬хавшую во двор машину сына, а за ней крытый фургон, она закрыла лицо руками и зарыдала во весь голос.

• А ну, молчи! — прикрикнул ей Скопец. — Кому сказано?!

• Единственный ведь сын... — выдавила сквозь слезы женщина. — Один у тебя был сын, а ты стоишь, как каменный!

Машины остановились. Из первой (это был подарок погибшему ко дню рождения — «опель-кадет») вышел Юрий — правая рука Скопца, его главное доверенное лицо. Он приблизился к шефу и тихо сказал:

• Привезли.

• Я вижу, — процедил тот. — В фургоне?

— Да. Там... гроб.

Женщина взвизгнула.

— Тамара! — обернулся к ней Скопец. — Без концер¬

тов!

Но женщина вдруг стала оседать на пол. Муж едва успел ее подхватить и крикнул подбежавшей из дома гор¬ничной:

• В спальню, отведи ее в спальню! Снотворного дай и не выпускай никуда! Поняла меня?!

• Поняла!

• А где Сандра?

— Вашей дочери до сих пор нет... — пролепетала испу¬ганная горничная. Своего хозяина она боялась больше всего на свете. А когда он повышал голос — лишалась остатков рассудка.

— Черт возьми! — Скопец взмахом руки прогнал гор¬ничную. Та поволокла хозяйку в дом. А он обернулся к Юрию:

— Так-то, брат, живешь, живешь и вдруг споткнешься. Откуда ты его забрал?

— Из морга.

— А узнал обо всем откуда?

— Мне первому смогли дозвониться. Я сразу поехал в казино. Там было полно народу. Я всех разогнал, выкинул оттуда пару журналистов, разобрался с ментами, тело от¬правил в морг. Вскрытие уже сделано. Все сделали за два часа. Тут же гроб заказал. Чтобы не везти его, как...

Юрий споткнулся на этом слове. Скопец горько под¬бодрил его:

— Ну, говори уж. Как собаку?

— Нет, я не это хотел...

— Да мне все равно, что ты хотел сказать. Гроб надо поставить в его комнате, как думаешь? Или в гостиной?

— Лучше пока в его комнате поставить... — согласился Юра. — А там перенесем в гостиную. Когда прощаться придут.

— Придут-придут... — сморщился Скопец. — Слетятся стервятники. Все будут счастливы на мое горе посмотреть. Вот, мол, деньгу накопил, а наследника потерял. Пошли, выпьем у меня в кабинете. Никого видеть не хочу.

— А его?

— В гробу? — Скопец покачал головой. — Нет.

— Но как же...

— И не смотри на меня так. Я его живого любил, да. А мертвый — он мертвый и есть. Пусть бабы над ним пово¬ют. Это они любят. Я его уже, считай, похоронил. В тот самый миг, когда ты мне по телефону сообщил, что его расстреляли. Пошли, пусть гроб выносят. Не буду смот¬реть. Не желаю.

Мужчины ушли в дом. А из фургона четверо рабочих с трудом выдвинули шикарный гроб. Юрий выбрал самое лучшее, что только смогли предложить московские риту¬альные фирмы. Из цельного дуба, отполированный, пуза¬тый, как буфет, с бронзовыми позолоченными ручками, с золотым крестом на крышке, с фигурными винтами по углам, на гнутых бронзовых ножках. Гроб понесли в дом. А мужчины в кабинете сидели за бутылкой армянского коньяка и пили, не закусывая. Скопец молчал, и Юрий не решался завести разговор. Наконец хозяин опрокинул в рот третью рюмку и приказал:

— Рассказывай, теперь могу выслушать все. Все, как было. С начала.

— Мне позвонили в офис, — пробормотал Юрий. — Его узнал один из посетителей казино, мой знакомый. И сразу известил меня. Хорошо, что он там оказался, иначе пришлось бы искать парня по всем моргам. Документов-то у него при себе не было.

— Да, он не любил таскать с собой документы. Пред¬почитал набивать карманы деньгами, — кивнул Скопец.

— А что за знакомый?

— Нет, это не он сделал, что вы... — покачал головой Юрий. — Это один из наших внештатников. Вряд ли вы его знаете. Оказался в казино чисто случайно — к нему брат приехал из Омска, попросил показать злачные мос¬ковские местечки. Ну, они туда и приехали с братом.

— Ты обязан проверить и его! — вдруг заорал Скопец.

— Понял?!

— Понял.

— Дальше!

— Я тут же выехал на место. Слава лежал у входа в казино. Был еще теплый. Я приехал через пятнадцать минут после его смерти — офис, сами знаете, находится совсем близко. Его прошили очередью из «Калашникова». А стреляли из подъехавшего «вольво». Номеров никто не запомнил.

— Машина найдена? Юрий покачал головой.

— Нет?

• — Нет... — качнул головой Юрий. — То есть найдена.

Но она сразу была подорвана. Они отъехали от казино на километр и рванули машину в одном из переулков. Я слышал взрыв. Ни один пост ГАИ машину эту не видел. Они, видимо, сразу пересели в другую. Когда к месту взрыва подъехала группа, там обнаружили горящий остов «вольво». Можно было только определить марку. И боль¬ше ничего.

— Ни следов, ни оружия, ни отпечатков пальцев, ни номеров?.. — вопросительно перечислил Скопец. — Чис¬то сработано. Я сам бы подписался. Их кто-нибудь видел?

— Никто.

— А твой знакомый?

— Он был в здании, когда все случилось. Поблизости были охранники. Но они не обратили на машину внима¬ния. Думали, клиент решается, причалить или не прича¬лить:

— А чья тачка? Получается, что кроме этой подорван¬ной тачки у нас ничего против них нет? Мне это не нравится.

— Машина явно была угнана.

— У кого? Уже знаешь?

— Заявлений пока не было. Но я договорился с мили¬цией, что мне будут передавать все заявления об угоне «вольво». Обещали передать сводку за последние два ме¬сяца — то есть только висяки, которые не обнаружили. Я сразу подумал о том, что нужно найти хозяина машины.

— Верно подумал. Что дальше?

— Славу отвезли в морг. Я стал разбираться на месте. Выяснилось следующее: он пришел в казино два часа на¬зад. И не один.

— С кем?

— С ним была девка. Описание такое: рыжая, неболь¬шого роста, около метра шестидесяти, пухленькая, краси¬вая. Глаза то ли серые, то ли зеленые. Одета в прозрачную кофточку, длинную черную юбку. Манеры проститутки. По имени он ее не называл. Она его тоже. Впечатление было такое, что он ее где-то снял. И это подтверждается.

• Юра сделал паузу, полез в карман и перевернул пару листочков в блокноте:

— Вот, у меня уже кое-что появляется. Из казино, как свидетельствует бармен, Слава звонил в клуб. Я тоже туда позвонил. Василий, менеджер, сообщил мне, что Слава ему, действительно, звонил этой ночью, и просил выяс¬нить, не из клубных ли проституток эта рыжая девка.

— Что значит — выяснить? Сам не помнил, где бабу снял? — поморщился Скопец.

— Нет, снял он ее, действительно, в клубе. Но девица его обманула — взяла деньги за услуги вперед и бросила в казино.

— Наводка?

— Думаю, только так. Вероятно, девку ему подсунули. Она поехала с ним в казино, улучила момент, позвонила кому надо, сообщила, где они находятся. И смылась. Рас¬чет был, что он вскоре оттуда уедет искать себе на ночь другую девочку. И его караулили у входа. Правда, на вто¬ром этаже там публичный дом. Но ваш сын известен тем, что в бардаки не ходит. И это могли знать буквально все.

— Найдешь мне эту девку, — приказал Скопец. — Ты меня понял?

— Обязательно найду. Девка — это уже зацепка. Это будет получше машины. Не" станет же она прятаться. Ког¬да-то да вылезет. А если профессионалка, тогда еще про¬ще будет найти. Я уже послал факсы менеджерам всех клубов, ресторанов, казино — чтобы нашли мне среди своих девок подходящих под эту рыжуху.

— Волосы могла покрасить, — вполне резонно заметил Скопец.

— Неважно — волосы. Глаза остаются, рост, комплек¬ция.

— Глаза тоже можно поменять. Контактные цветные линзы — чего проще? Сколько их теперь выпускают! Сня¬ла пальчиком свои зеленые глаза — и вот уже голубогла¬зая. А захотела — стала кареглазой. Очень даже просто.

— И все же я пока дал ориентир на светлые — серо-зеленые глаза.

— Дальше.

— Значит, Василий утверждает, что девица эта впервые появилась этой ночью в клубе. Одна она бы не прошла — не пустят. Стало быть, с кем-то туда заявилась. А с кем — вот что важно. Это еще важнее, чем девица,

— Выяснил?

— Пока нет. Василий ворошит сейчас вовсю списки гостей. То же самое его просил сделать и Слава. Конечно, он разозлился на эту шлюху, что она его обманула и сбе¬жала. И хотел ей показать, где раки зимуют...

— То, что она сбежала, сразу говорит, что она причае-тна. И ее надо найти. Слушай, а ее не было в горящей тачке?

— В «вольво»? Нет, — вздохнул Юра. — Там не было пассажиров.

— Значит, смылась.

— Далеко не уйдет.

— Если уйдет... — с угрозой проговорил Скопец. — Ладно, сам знаешь.

— Да, и я беру на себя Ответственность за ее поиски.

— Еще бы ты не взял это на себя! Зачем ты мне тогда нужен? Дальше,

— Дальше... Дальше творится что-то непонятное. Все выглядит, как запланированное убийство. Заказное, ско¬рее всего. Кто мог заказать Славу? Как вы предполагаете?

— Мне не угрожали, — коротко ответил Скопец. На его широких скулах заиграли острые желваки. Он залпом вы¬пил полстакана коньяка.

— И мне никто никаких намеков не делал, — подвел итоги Юра, — Кажется, ничего такого в последнее время не было.,. Мы никому дорогу не перебежали. Вывод — либо нам еще сообщат, кто это сделал, какая-либо группи¬ровка возьмет на себя ответственность. Либо..: Либо со Славой расплатились за что-то, сделанное им без нашего ведома.

— Такое могло быть?

— Почему нет?

— Он делами не занимался.

• — Мог заниматься втайне, — протянул Юра. — Дело в том, что он переживал насчет своего положения в семье. Парень скучал.

— Чего ему не хватало? — яростно спросил Скопец. — Чего?!

— Всего, — Юра выдержал его тяжелый взгляд.

— У меня в его годы не было ни черта! Я всего сам достиг. А у него было все. И было бы еще больше. Я для него старался. Ни в чем не отказывал. — И тут голос Скопца впервые вздрогнул. ~ Единственный сын. Един¬ственный! И другого не будет. Не потому, что я стар. А потому... Сам знаешь.

Да, Юра знал. И все знали. Скопец ничуть не скрывал, что лишился способности к деторождению вскоре после появления на свет сына Славы и дочери Александры. И лишился он мужского достоинства добровольно! Трудно было в это поверить. Если, конечно, не знать, что ему за это пообещали.

Тайное общество скопцов имело древние корни. Они уходили в глубь русской истории. Мужчины сознательно клали на свое тело «большие печати» — так назывались раны после оскопления, чтобы избавиться от «нечистого», от дьявола. Секта разрасталась, по-прежнему держась втай¬не. Это была могущественная секта, и входили в нее са¬мые разные люди. Купцы, политики, даже члены царской фамилии... В общество принимались и женщины — те отсекали себе груди и половые губы. После революции скопцов преследовали. Скопчество было официально зап¬рещено. Но, тем не менее, дожило до нашего времени. И в последние годы стал наблюдаться особенно активный приток новообращенных. Шли к скопцам люди, разуве¬рившиеся в жизни, в себе, или же те, кого затронули идеи «чистого духовного существования».

Скопец был не из таких дураков. Он знал, на что шел. Духовная жизнь волновала его мало. А вот возможность заручиться поддержкой людей из некоторых эшелонов власти — куда больше. Сжав зубы, он перетерпел боль. Операция была произведена без всякого наркоза. Как толь¬ко ему отсекли ту часть тела, которой любой нормальный мужчина дорожит больше, чем головой, он потерял созна¬ние, обливаясь кровью. А когда пришел в себя, стал дру¬гим человеком. Финансово, морально и физически. Духовная жизнь по-прежнему волновала его мало. Получив от одного из банкиров — также скопца — огромный кре¬дит на развитие производства автозапчастей и строитель¬ство ремонтных мастерских, Скопец стал крутить свои дела. Он попытался забыть о своем физическом недостат¬ке. И о кредите тоже. И о секте.

Он не являлся на духовные бдения, на которые был обязан регулярно являться каждый член секты. За ним присылали людей, но он отговаривался делами. «Занят я, делом занят, не забавами, не блядками. Чего же вам еще?! Приду, когда время будет...» Если его просили реально помочь кому-то — помогал. Зачем наживать врагов рань¬ше времени? Но в душу к себе никого не пускал. Когда пришло время отдавать кредит, вышло неловко — все деньги крутились в производстве. Ни нала, ни безнала Скопец предложить банкиру не смог. Банкир продлил кредит еще на полгода — все же для своего человека... Через полгода ситуация не изменилась. Тогда Скопец при¬гласил банкира для основательного разговора в свой но¬вый загородный дом. Тот самый, где он сейчас пил конь¬як со своим помощником, поминая погибшего сына... А тоща, несколько лет назад, произошел такой разговор.

— Прости, брат, — сказал Скопец. — Но денег у меня нет.

— Пора платить, — заявил тот. — Все могу понять, но я слишком долго ждал. У тебя сеть мастерских. У тебя парк машин. И слышал я, что ты не брезгуешь угонами?

Скопец только усмехнулся. Брезгует? Да он только уго¬нами и живет. Покажет пальцем — и любая машина в Москве станет его собственностью. Не навсегда, на время. Конечно; раздолбанные развалюхи отечественного произ¬водства ему не нужны. Вот сияющая лаком иномарка — дело другое. Но он не жадный! Если хозяин попросит, как следует попросит — машина вернется к нему. Еще и отре¬монтируют тачку, сделают центровку, подтянут тормоза, пропылесосят салон, вымоют, наполируют.,. Никаких от¬печатков пальцев. Никаких претензий. Ваша машина была в косметическом ремонте. Чем же вы еще недовольны? Высшее качество обслуживания! Платите треть стоимости тачки... Да-да, правильно расслышали, ровно треть. Что — не хотите? Дорогой получается ремонт? Совесть у вас есть, нет? Тогда не надо. Перепродадим вашу машину, хорошо, что она как новенькая. А возмущаться не надо. Вам дороже обойдется. А, все-таки хотите вернуть маши¬ну? Ну и молодец. Не бойтесь — тачка теперь на сто процентов остается за вами. Навсегда. С нашей полной гарантией и страховкой от угона. И разоряться на проти¬воугонные системы не надо. Если какой дурак ее сопрет, обращайтесь к нам — вернем. Конечно, не задаром. Но дешевле, чем менты. Никто ее больше даже тронуть не посмеет. Скопец гарантирует.

Но ничего этого Скопец объяснять банкиру не стал. Вместо этого вдруг предложил:

— Отдай мне свой банк.

— Да ты что?!

— Отдай. Тебе лучше будет.

— Как это — отдать?!

— Кредит ты мне давал? -Ну!

— Откуда деньги брал?

— Не твое дело!

— Теперь будет мое. Деньги-то твои? Не отдам — про¬горает твой банк! Не будет тебе доверия! Лицензии лишат!

— Слушай, я ведь найду на тебя управу! Смерти ты не боишься?

— Не боюсь, — заявил тогда Скопец. — Я уже один раз умер, когда мне мою игрушку отрезали. Мне теперь ниче¬го не страшно.

Но до крутых разборок не дошло. Они в конце концов договорились — как брат с братом. У скопцов все звались братьями и сестрами. Банкир, правда, весь холодным по¬том залился. Но дело было сделано. Скопец предложил ему небогатый выбор — жизнь или... Он выбрал жизнь.

Так у Скопца появился свой банк. Своя крыша. Свой закон. А на секту он плевал с высокой башни этого зако¬на. И вот сейчас...

• — Юра, — сказал он. — Я вот подумал и предположил, а не могла это проделать секта?

—Секта?! За что же?!

- Нашли бы за что. Я к ним носа не показываю уже лет пять. Посылаю их, образно говоря, в то место, кото¬рого там ни у кого нет.

— Думаете, это предупреждение? — подался вперед

Юра.

— И это может быть. Надо бы к ним съездить... — задумчиво проговорил Скопец. — Ну, а если не секта? Кто тогда? Ты давай, скоренько выясняй, какие у Славки были дружки. Где бывал. С кем общался. С кем делал дела, если что-то делал. А, подумать только! За моей спи¬ной...

— Он же боялся вас.

— Что?! Боялся?!

— Да. Он мне говорил.

— Значит, он с тобой откровенничал, а со мной боял¬ся?

— Он со мной не откровенничал, — возразил Юра. — Просто как-то сказал, что ему хочется заняться делом. И все.

— Делом, делом. Думал, это так просто, в наше время чем-то заняться? Все поделено, и уже давно. Я вот смог — втиснулся, кого-то оттолкнул, с кем-то договорился... А он? Мальчишка. Щенок!

— Хозяин-

— Что? Нельзя так о покойнике?!

— Нет>: это ваш сын, ваше право на него сердиться... И все же — парень явно не виноват. Так мне кажется. Он был головастый мальчик. И не стал бы ни с кем ссорить¬ся. Думаю, причина обнаружится в вашем окружении.

— Скорее бы... — Скопец вздохнул, — Слушай, а ты хорошо помнишь, примерно месяц назад разгромили Афа¬насия?

— Если точно говорить — двадцать дней назад его грохнули.

— Значит, хорошо помнишь, — удовлетворенно сказал Скопец.

— Еще бы! У него было большое дело.

— Сраное дело у него было. Клиника в Подмосковье по пластическим операциям. Органами торговал, гад. У детей вырезал. И все знали. Все! — злобно проговорил Скопец.

— Да, я помню это дело. И вдруг — здание подорвано, большая часть охраны перебита... Афанасий погиб, его подручный Никита — тоже...

— Какой он там Никита? У него была позорная кликуха — Жопа.

— Да, — чуть усмехнулся Юра. — Й начальник охраны погиб. А ради чего все это — неясно. И вообще — слиш¬ком много шума и слишком мало толку... И кто сделал — не ясно.

— А я думаю, что для кого-то здесь толк был. Без толку такие вещи не делаются. И Афанасий не пацан какой-нибудь, чтобы с ним так обращаться. Он был умный му¬жик. Хотя и гад, каких мало. Так вот, Юр, странно, но мне кажется, что это бестолковое убийство Славки очень похо¬же на ту глупую резню. Зачем? Кто сделал? Следы? Ничего нет. Все потеряно. И никаких объяснений не дождешься.

— Ну, масштабы разные...

— Ты думаешь, разгром группировки Афанасия и смерть моего наследника не сходятся по масштабу? За меня при¬нялись, дорогой.

— Я не думаю.

— Они не решатся, думаешь? А я вот не так уверен. Надо следить за жизнью, а я, видимо, слишком отстал... Проверь всех, слышишь? Всех до последнего. Все группи¬ровки, всех Отморозков... Все банды. Понял меня? Все!

— Постараюсь, — обреченно кивнул тот. — Но это будет нелегко.

• — А что на свете легко? Только помирать легко, и то не наверняка.

 

4 глава

Крутые разборки

В дверь кабинета постучали, и тут же ворвалась девуш¬ка — высокая, худая, с гривой вьющихся черных волос.

• Сандра, — Скопец как будто не удивился, увидев неожиданно появившуюся дочь. — Ты очень поздно воз¬вращаешься домой. На рассвете. И уже не первый раз. Где ты была?

• Папа! Правда, что...

— Да, Славку убили,

— 0... — Девушка прижалась лицом к плечу отца, •--Кто?

— Не знаю, детка. Но ты мне не сказала, где была. Сама пойми — сына убили, а тебя нигде нет» Я беспоко¬ился.

Скопец говорил ласково. Дочь он любил. Она платила ему тем же. Девушка подняла на него черные глаза и ответила:

— Я была в гостях.

— У кого?

— У подруги.

— Не делай так больше.

— Что — к подруге нельзя?

- Теперь не стоит. Пока я не пойму, за что убрали Славку.

— А если это случайность?

— Случайно ему в голову выпустили целую обойму? — поморщился отец.

— Обойму? — удивилась девушка, — Автомат? Из авто¬мата?!

-Да.

— Бандиты, папка. Это какие-то бандиты. Это не слу¬чайность.

— Вот видишь, сама поняла. Они расписались вполне отчетливо, Я должен понять, разобраться. Если взялись за нас — тебе тоже грозит опасность. Так что будь осторож¬ней,

— Буду. Но ты их скоро найдешь? .

— Да. Иди. Побудь с матерью. Девушка махнула рукой:

— Она спит, Я уже ее видела, ; "■»

— Иди-иди,., Не действуй мне на нервы. Спасибо, что живая вернулась, И скажи-ка мне, у кого ты была в гос¬тях?

— Да у Татки. .

— Кто такая?

• — Подруга школьная, пап, ты что? Мы с ней еще в прошлом году вместе в Англию ездили, по обмену. Забыл?

•••'— А, эта... В дом ее больше не приводи. Теперь не стоит пускать посторонних.

— И этого нельзя? — огорчилась девушка. — Да она же не опасна.

— Это надо еще проверить.

— Ну, пап, знаешь...

— Я много чего знаю, а вот ты зеленая дурочка, — мягко ответил отец. — Деньги нужны?

-Да-

— Сколько?

— Пап, ты бы открыл мне кредитную карточку, — приласкалась к нему девушка. — У всех есть. У Татки, у Ирины... Ну буквально у всех! А я, как дура, долларами трясу... Это, знаешь ли, уже не модно. Прошли те време¬на.

— Если не модно — не дам денег.

— Ну, ты что?!

— Бери наличкой, а карточки не будет. Я должен знать, сколько ты тратишь.

— Ну, дай пару тысяч.

— Вот такие пошли дети, — пожаловался Скопец. — Пара тысяч им — копейка.

— Папка, ты никогда не был жадюгой, — улыбнулась Сандра,

Отец протянул ей деньги, она взяла, поцеловала его в щеку и вышла. Юра, все время сидевший в напряжении, слегка расслабился. Это не ускользнуло от внимания Скоп¬ца.

— А что, — спросил он, — красивая баба получилась из Сандры?

— Что?

— Я тебя спросил — она тебе нравится?

— Мне? Да что вы! - испугался Юра.

— Не нравится? — угрожающе переспросил Скопец, и Юра поспешил ответить:

— Очень красивая девушка выросла, никто с этим не спорит...

— Твоя

• — Как моя?!

Скопец знал, на что идет. Лучше предложить Сандру своей «правой руке», чем ждать, пока этот человек зата¬щит ее к себе в постель. А может, уже затащил? Нет, не посмел бы... Сандра? Вчера была девчонкой, а теперь — вполне желанный объект для многих мужиков. И этот козел несытый, Юра, с нее глаз не сводит. Скопец вздох¬нул:.

— Я не жадный, Юра. Я тебе ясно сказал: она будет твоей... женой. Любовницей — никогда. Ты меня понял, надеюсь?

— Конечно, да...

— И вы поженитесь только после того, как ты- найдешь Славкиных убийц.

— Это я тоже могу понять.

— Ну, а если все понял — иди. Работай. Ты спал хоть немного этой ночью?

— Нет, меня сразу вызвали из офиса, где я задержал¬ся... А потом — времени уже не было. И наверное, уже не усну.

— Ладно, поспи у себя пару часов. Все равно сейчас весь город спит. А там — работай. Выясняй. Я освобож¬даю тебя от всех дел на то время, пока ты будешь искать Славкиных убийц.

Юра пожелал боссу держаться, не падать духом и вы¬шел^ У него в этом особняке была своя комнатка. Здесь он иногда оставался ночевать, если шеф задерживал его на¬долго. Именно тут, в этой скромной комнате, на его узкой постели, Сандра полгода назад лишилась девственности. Эта девчонка его давно уже волновала. Но куда больше его волновал тот факт, что она дочь босса. Единственная дочь! А теперь она стала еще и единственным ребенком. Единственной наследницей.

«Никак нельзя теперь упустить ее, — думал он, отпи¬рая дверь своей комнаты. — Теперь на нее найдется много охотников. Захотят ли убить ее или взять замуж, все равно мне она не достанется. До сих пор все глядели на Славку. Ах, наследник! Единственный сын! Мужчина! Преемник!.. А был он просто ничтожеством. Пустым местом. Теперь его нет. А я не в силах буду удержать ее при себе. Но она должна быть моя! Сколько времени на службе у этого оскоплен-ного зверя — и ради чего? Ради пенсии? Или ради персо¬нальной пули в лоб, если провинюсь?!» Юра открыл дверь и вздрогнул — на постели лежала улыбающаяся Сандра. Он быстро вошел и запер за собой

— С ума сошла? — прошипел он.

— Это ты с ума сошел! Почему так со мной говоришь?

— удивилась девушка.

— Тебе нельзя тут быть!

— Всегда было можно!

— Но не теперь!

— Нет, — протянула девушка. — Особенно теперь. Мне грустно — можеть ты понять? Или боишься отца? Если да, тогда я уйду. Но никогда больше к тебе не приду. Мудила!

Он понял, что спорить с ней сейчас нельзя — можно поссориться насмерть. Быстро подошел к постели и при¬сел на край. Она села и обняла его худыми голыми руками

— уже успела раздеться. Ее острые маленькие груди каса¬лись его локтя.

— Послушай, — прошептала она. — Никто же не узна¬ет, что я тут, у тебя. Особенно теперь. В доме черт знает что творится. А я тебя уже неделю не видела. Где ты был?

— Работал.

— Да? — Она пристально в него вгляделась. — И не мог меня увидеть?

— Не мог, Сандра...

— Не хотел, скорее всего.

Ее цыганские черные глаза прожигали его насквозь. Странно — откуда у нее такие глаза? Восточных кровей в семье нет. А она похожа то ли на цыганку, то ли на египтянку. Ее красота даже слегка отпугивала мужчин — не дай Бог, нарвешься на кровную месть со стороны ка¬ких-нибудь братьев или дядьев... Потому, даже если Сан¬дра одна сидела в ресторане или играла в казино, к ней никогда не приставали. И она, похоже, страдала от этого. Потому и отдалась Юре, на этой вот постели. Чтобы до¬казать самой себе, что может кому-то нравиться как женшина. И доказала — аж потолок покраснел от тех штук, которые она выкидывала в постели, удивляя довольно опытного сексуального партнера.

— Смерть брата тебя вовсе не волнует? — спросил ее Юрий.

— А тебя разве волнует? — ответила она в том же тоне.

— Не шути этим.

— А ты мне в душу не лезь. Дай сигарету.

И когда он протянул ей пачку, она закурила и добави¬ла:

— Мне противно, что все в доме ревут. Я вовсе не собиралась к тебе сейчас идти. А когда посмотрела на них на всех — противно стало. Они же на самом деле ничего такого не чувствуют. Просто ревут, потому что принято.

— А ты вот почему-то не плачешь, — заметил он. — Странно.

— Что странно?

— Мне казалось, ты его любила.

— Да ну тебя, — она махнула рукой с дымящейся си¬гаретой. — Даже если любила, зачем теперь наизнанку выворачиваться?

— Ты прямо как твой отец говоришь. Он тоже сказал: «Умер сын, что теперь плакать? Живых надо любить, а не мертвых».

— Я того же мнения, — кивнула девушка. — Особенно мать меня из себя выводит. Валяется там на постели — пьяная...

— Какая же она пьяная? — возразил он. — Снотворное приняла.

— С коньяком. Водка в доме уже рекой льется. Через час все нажрутся. Плюс — никто не выспался. Так что скоро все захрапят. А ты говоришь — мне тут опасно находиться. Глупый'.

— Пусть я глупый, — серьезно ответил он. — Сандра... - Надо поговорить.

— О чем?

— О нас с тобой.

— А что тут говорить? — сощурилась она. — Анекдот похабный знаешь? В театре идет трагический спектакль — «Отелло». Вот он задушил Дездемону, выходит перед зри¬телями, и вдруг из зала кто-то кричит: «Отдери ее, пока теплая!»

И она неожиданно визгливо засмеялась. Юра брезгли¬во на нее посмотрел:

— Ты сама пьяна?!

— Ну и что? Выпить нельзя?

— Ты пьяная вела машину?

— А ты за меня переживаешь? Что-то я раньше такого не замечала.

— Сандра... — Он сделал попытку пощадить ее по плечу. — Ты меня в гроб вгонишь.

— Куплю тебе фоб еще получше, чем ты Славке, — она погасила сигарету. — Ну, все. Мне надоело ржать. Скоро зареву. У меня всегда так. О чем ты хотел поговорить?

** — Твой отец мне только что сказал... — нерешительно «начал он. — Он намекнул, что мы с тобой могли бы пожениться.

— Как?!

Сандра даже подскочила на кровати.

— Ты "шутишь?!

— Нет. И твой отец не шутил.

— Да как ему такое в голову пришло?!

— Не знаю. Он сказал, если я найду СлавкиНых убийц — могу на тебе жениться.

— А меня не спросили?

— А ты что — не согласна? — с легкой насмешкой спросил он, потому что был уверен — Сандра только того и желает. Но ее ответ его совсем выбил из колеи. Девушка цинично усмехнулась.

— Я замуж не собираюсь, — пожала она плечами. — Я еще молодая.

— Но рано или поздно придется выйти! Он вконец растерялся.

— Не за тебя.

— Как?!

• Теперь пришла его очередь удивляться. Да, удивила его эта наглая девка, слов нет. Вроде бы на шею вешалась... А замуж — не хочет?!

— Я что — не пара тебе? — спросил он, наливаясь злобой.

— Почему не пара? Просто мне еще рано, — ответила она, откидываясь на спину и выставляя напоказ свою об¬наженную грудь.

Но это его сейчас вовсе не возбуждало. Он сжал зубы и Ответил:

— Будет поздно.

— Пошел ты... — она прищурилась и откинулась на подушку. — Мне всего двадцать лет.

— Ну и что? У тебя такой тип лица, что наверняка рано постареешь.

Он сказал то, о чем втайне думал уже долгое время. Да, Сандра относилась как раз к тому типу женщин, которые лучше всего выглядят в самой ранней юности. К тридцати они становятся черномазыми, костлявыми, крючконосы¬ми ведьмами... Правда, у этой будет масса других досто¬инств. И среди них — деньги, власть, отлаженное дело...

— Ах ты, морда наглая! — воскликнула она. — Да что ты себе позволяешь? Только тебя я не спросила, когда поста¬рею! Шел бы ты!

— Между прочим, идти придется тебе. Ты в моей ком¬нате находишься.

— Тут весь дом теперь мой.

— А, бот оно что! Вот почему смерть брата тебя ни¬сколько не тревожит? — усмехнулся он. — Ах ты, дуроч¬ка... Думаешь, стала наследницей? Да погоди еще. удастся ли тебе живой выйти из этой переделки. А может, это ты убрала братика?

— Что?

Она вцепилась ему ногтями в лицо, он едва успел от¬толкнуть ее руку, и тут в коридоре вдруг послышался вла¬стный голос:

— Юра! Ты спишь?

— Это отец, — прошептала Сандра и сразу стала тихой, как овечка. — Неужели услышал нас?! Юрочка, не отпи¬рай...

• Она сделала попытку привести в порядок свою одежду.

— Я уже уснул, — спустя пару секунд ответил Юра. — А что случилось?

— Пройди ко мне в кабинет, — громко сказал Скопец.

— Поговорить надо.

В коридоре послышались тяжелые шаги — хозяин дома ушел. Сандра перевела дух.

— Как ты считаешь, — спросила она уже спокойнее, — он нас слышал?

— Вполне мог слышать все от первого до последнего слова.

— Тогда хана.

— Почему? Если ты за меня выйдешь — ничего страш¬ного нет. Но ты же не хочешь. А тогда твое нахождение у меня в комнате будет расценено как простое блядство. Этого отец тебе не простит.

— А тебе он простит, что ты меня развратил? — зло спросила она.

— Кто кого развратил? — Юре, наконец, удалось ее поцеловать. — Ну, все, моя дикая кошечка... Моя красави¬ца... Почему мы ссоримся? А? Я же тебя люблю! Не хо¬чешь замуж — не надо. Но главное — быть вместе. Пони¬маешь? Мне нужно только это.

Она пожала плечами:

— А я не знаю, что тебе нужно, Юра... Иногда мне кажется, что ты все делаешь с какой-то тайной целью. Я не права?

— Ты дурочка.

— Ладно, пускай я дура. Раз тебя ждет отец — иди...

— Ты тоже уходи, слышишь? — попросил он. — Нельзя, чтобы тебя тут застали. Будет скандал.

— Я же твоя невеста, — грустно улыбнулась она. — Что тут такого?

— Так ты все же согласна? — не веря удаче, переспро¬сил он.

— Ну, скажем, да... — Она широко распахнула свои цыганские глаза и добавила: — Но теперь все зависит только от тебя. Угодишь отцу — тогда все в порядке. Нет

• — Сам знаешь...

Я знаю. . -

Окрыленный этой победой, он буквальна алегел и ка¬бинет хозяина. И застыл — его встретил такой ледяной взгляд, что он сразу решил: «Все слышал старик, подслу¬шивал под дверью...»

— Простите, что я задержался, — забормотал Юра. — Одевался...

— Ничего. Садись.

— Что-то случилось?

Юра осторожно присел в кресло. Скопец садиться не стал. Он стоял у окна и задумчиво вертел в руке пустой стакан из-под коньяка.

— Видишь ли, был звонок, — так же неторопливо начал он. — Позвонили не мне, позвонили жене. У нас с ней, сам знаешь, разные номера.

— Кто позвонил? Насчет Славы?

— Почти.

— Что же случилось?

— Тамара спала, — неторопливо рассказывал Скопец. — К телефону подошла горничная. Но тот, кто с ней говорил, голоса моей жены явно не знал. Он решил, что говорит с Тамарой. А горничная просто не успела ему сказать, что он ошибается. Он ей, зареванной дуре, сказал буквально следующее: «Вашего сына убрали волки Батя-ни».

— А еще что? — Юра пожирал хозяина глазами. — Это что — все?!

— Все. Дали отбой.

— Надо проверить это сообщение! Скопец вдруг резко повернулся и бросил:

— Я не верю этому, не верю! Во-первых, Батяни сейчас нет в городе! Никто не знает, где он находится. Он где-то залег на дно, если только его самого кто-то не убрал. Во-вторых, он бы никогда не пошел на такой конфликт со мной. Мы были с ним в нормальных отношениях. Мы никогда не сталкивались, понижаешь?! Я говорил с ним раз в жизни — на фуршете, на какой-то гребаной свадьбе.

— У него братва — сплошные уголовники, — сказал Юра., — Они на все могли пойти. Я бы проверил эту версию... Подъехавшая тачка с затемненными стеклами, ствол автомата в окне, затем — ликвидация тачки в пере¬улке с помощью взрыва... Все это вполне похоже по по¬черку на работу Батяни!

— Причина?!

— Надо искать причину.

— А если это фикция? — возразил Скопец. — Думаешь, это последний такой звонок? Погоди, еще будут звонить психи, просто знакомые, всякие анонимные голоса... И будут валить на живого и на мертвого... Всех своих врагов

'", вспомнят.

|г — Так что же делать? Никак на звонок не реагировать?

! — спросил Юра.

рг — Прежде всего — спать тебе не придется. Немедленно берись за работу. Всех рыжих проституток — на проверку. Все угнанные «вольво» — немедленно в работу! Да что же это такое, — бесился Скопец. — Вполне может быть, что машину угнали наши, и они же Славку кончили... А тачку подставили и рванули! При чем тут менты?! Зачем к ним обращаться? На хрена мне их списки угнанных машин? Новые тачки — все мои! У меня свои списки есть — и подлиннее, чем у них... Ты эти списки уже смотрел?!

— Нет смысла смотреть. Эта машина была очень потре¬панная...

— Видишь? В том-то и дело... Мои люди могли так сработать — на трепаной тачке, для отвода глаз... — вздох¬нул Скопец.

— Никто из ваших людей против вас никогда не пой¬дет, — уверенно сказал Юра.

— Всех наших тебе тоже придется проверить! Мне пле¬вать, какого ты мнения об этом, я никому теперь не верю!

— Я немедленно выезжаю в город и пройду лично по всем казино и злачным местам, — попытался успокоить хозяина Юра. ^ Не беспокойтесь.

• — Я не беспокоюсь, — резко ответил тот. — Но сына мне уже не вернуть!

5 глава

Горькое похмлье

Проверка ничего не дала. Юрий пересмотрел по крайней мере тридцать рыжих девиц, хоть как-то соответ¬ствующих описанию пропавшей девки. Все они были по очереди предъявлены служащим казино, А также каждую персонально осмотрел Василий. Девицы, всерьез перепу¬ганные, ожидали нелегкой мучительной смерти — им уже было известно о смерти сына Скопца, эта весть мгновен¬но разошлась по городу. И всерьез поговаривали, что пар¬ня убили по вине проститутки... Но, к счастью для них, их не опознали. Василий с уверенностью сказал:

— Той девки среди них нет.

И всех отпустили. Обрадованные девчонки так и лома¬нулись в двери казино и немедленно исчезли — будто корова языком слизала. Только метнулись в воздухе их растрепанные рыжие волосы. Юра обратился к менеджеру

• А как насчет гостя, с которым пришла эта девка в твой клуб?

• Кое-какие данные уже есть, — кивнул Василий. —

Он протянул гостю листок с информацией. Юра про¬

чел эти несколько строк и в ярости поднял на менеджера

глаза:

• Это что такое? Почему нет имени, нет фамилии? Зачем мне его приметы?! К чертовой матери! Это надо же такое выдумать: высокого роста, серый костюм ценой около двух тысяч баксов, блондин., полноватый». Где мне искать такого типа? Думаешь, таких в Москве мало?!

• Никто не знает его имени, — ответил Василий с сожалением. -

• В книге для гостей его нет? — Юра не верил своим ушам,

— Нет,

• Как же так? Все обязаны записываться, насколько я понял?

• Не все, — развел руками Василий, — То есть теоре¬тически — все. А на практике получается совсем другое.

Ну, например, тот же Слава — он наш постоянный кли¬ент. Кто же будет требовать, чтобы он расписался в книге? ~~ Но вы его знаете! А этого типа что, тоже Часто видели?

— Нет... Я спросил охранника, который ведет регист¬рацию.

— И что? *

— Ничего. Гость, который привел с собой эту рыжую стерву, сунул ему взятку. И парень пропустил их без реги¬страции.

Юра потемнел лицом:

— И ты мне это спокойно сообщаешь? Козел ты воню¬чий!

Василий снова развел руками:

— А что же мне, скрывать от вас, что охрана получает от гостей взятки? Сплошь и рядом. И я не могу с этим справиться. И никто не может, и никогда не сможет, по крайней мере у нас, в Москве... Людям нравится платить, понимаете? Так они чувствуют себя круче, чем есть на самом деле. Платят за все, хотя никто с них, разумеется, денег не требует. Это было бы уже грубое нарушение правил клуба, за это я могу голову с охрань! снять. И они это знают. А если им просто предлагают деньги — бери, дорогой! Кто откажется? И гостя неудобно обижать, и я ничего против них не могу предпринять... Одному гостю нужно это, другому — то. Один говорит — приведи мне девку, чтобы была на внешность типа Клаудии Шиффер. И сует деньгу. Второй говорит: если позвонит моя жена — скажи, меня тут нет, о-кей? И тоже сует зелененькую. Ну а третьему просто лень расписываться в книге, которую ему подсовывают. Крутой он для этого, унижает это его. Было бы у нас, как в Штатах — каждого гостя бы шмона¬ли на входе на предмет оружия. И это было бы правильно! Я там был на стажировке по ночным клубам — насмот¬релся. Преступности в таких заведениях — пять процен¬тов... Это же просто мизер по сравнению с нами! А?! Что скажете?!

Юра фыркнул:

• — Не оправдывайся, Скопец тебя слушать не станет.

Он сына потерял. И аргументы твои ему не нужны. Он тебе просто яйца отрежет.

— А вы мне не угрожайте! — взорвался Василий. — Вдумайтесь лучше, как мне иначе организовать охрану? Дайте совет! Я не могу ввести таких правил, как надо. К нам же тогда никто не придет! Понимаете? Мало ли в Москве теперь ночных клубов? Есть из чего выбрать... Понимаете, у нас народ такой. А особенно если денег немеряно. Такие суют сто баксов и зато спокойны весь вечер. Знают — этот охранник их с ног до головы обли¬жет.

— И это был тот самый случай? — презрительно спро¬сил Юра.

- Где начальник охраны?

- Да Бориса вообще не было в тот вечер в клубе, - спокойно соврал Василий.

- Тогда где хренов охранник?

— Он уволен - Вот как вы выпутались? — вскипел тот. — Покрываете своих ребят? Припрятали парня?

— Нет. Просто я его уволил за грубое нарушение правил клуба.

— Почему бы тебе не уволить и всех остальных? Что, он один брал взятки?

— Нет. Но этого я уволил. Потому что понимаю: Ско¬пец смерть сына безнаказанно никому не простит. И это¬му парню в том числе. И мне, если я не уволю этого подонка в форме, которому доверял безопасность своих клиентов...

— Тебе он тоже не спустит! — пообещал Юра. — Не надейся!

— Убийство произошло не на моей территории! — вос¬кликнул Василий. — Не подсовывайте мне чужих трупов!

— Не на твоей территории, конечно. Клуб — не твой, ублюдок!

— Но и не ваш.

• Мужчины, стиснув зубы, смотрели друг на друга. Юре было нечем крыть — клуб на самом деле не принадлежал к территории Скопца, который контролировал в основном московские окраины. На центр его влияние мало распро¬странялось. На лице менеджера появилась слабая улыбка.

Юра понял — тот сейчас втайне смеется над ним* В самом деле: как бы Юра сейчас ни горячился, а на самом деле он никто о Полный ноль. Человек Скопца, никакой не босс, не авторитет. И Василий — такой же ноль, пешка в чьей-то игре. И вот они грызутся между собой, как будто это все имеет значение... А на самом деле их столкнули чьи-то сильные руки. К)ра подумал: «Но он же не знает, что я — жених Сандры. А ему такое никогда не засветит., » И не¬много успокоился от этой мысли.

— Ладно, — сказал Юра после долгого молчания. — Где парень?

— Здесь.

— А, так все-таки ты его не спрятал?

— К чему мне его прятать? Можете забрать с собой. Все-таки кое-что.

И Василий приказал ввести несчастного охранника. Парня втолкнули в комнату чьи-то руки. Он сделал два шага и застыл, набычившись, как перед броском. Он был еще в форме клуба, но уже без оружия, и морда у него была красная, как помидор. Видно было, что ему сильно не по себе. Это был качок ростом куда ниже среднего. В объеме он напоминал контейнер для мусора — весь пря¬моугольный, почти квадратный. Только пахло от него, в отличие от мусорки, дорогим одеколоном — как и полага¬лось по уставу клуба.

— Ты пустил сюда эту блядскую пару? — спросил у него Юра.

— Да, я, — мрачно ответил он. — И что такого? Мне велено всех пускать, кто платит входные взносы. А они заплатили.

— Как ты говоришь? — заорал на него Юра: Наконец-то появился случай выплеснуть накопившееся раздраже¬ние. — Ах ты, подонок! Да ты уже почти труп, ясно тебе? Кому они заплатили взносы? Тебе в карман? Или клубу?

— Клубу они платили. Не цепляйтесь ко мне, — неожи¬данно дерзко заявил тот.

• — Осторожнее! — предостерег его Василий. — Следи за своим языком!

— А как мне еще с ним говорить? Меня уже уволили. Я свободен.

— На этом твои неприятности не кончились, — сооб¬щил ему Юра. — Ты пропустил в клуб убийц сына Скопца. Это тебе ясно?

Парень слегка поежился и молча кивнул. И тут же добавил:

— Оружия при них не было.

— Откуда тебе знать? Ты что, обхлопывал того, кто дал тебя взятку?

— Нет. Обыскивать гостей нам запрещено. Я просто это вижу по состоянию одежды. Не первый год в охране.

— Ладно, придурок, — вздохнул Юра. — Опиши мне их

обоих.

— А чего описывать: На парне — дорогой серый костюм. Сам такой высокий, подкачанный. В глаза ничем не бросается.

— Особые приметы?

— Светлые волосы .

— Д а их можно сто раз перекрасить, или парик, например. Да никак. Сунул деньгу и прошел с девкой.

— Пo фене ботал? — Не слышал.

— Значит, он тебе ничего не сказал? Молча сунул день¬ги и прошел?

Парень вдруг напряг свой мощный мозг и выдал ин¬формацию:

— Говорил. Когда я сунул им книгу, он отвел ее рукой в сторону и сказал мне: «Да ты что — 6 натуре? Я своих автографов сегодня не даю...» А девка засмеялась.

— Он что — актер?

— Скорее, обычный вор, — мрачно вставил Василий. — К сожалению, приходится признать, что сюда и такие захаживают. Даже больше вам скажу — в основном такие к нам и захаживают. Они как раз и предпочитают не оставлять автографов и дают деньги охранникам.

— Ладно, дальше!

• — А что дальше? — Парень наморщил лоб. — А, да...

Еще он мне кое-что сказал — это когда я ему сообщил, что

он обязан расписаться. Я все-таки свое дело знаю — Он с

вызовом глянул на Василия. — Он мне сказал: «Запомни,

сынок, тебе я ничем не обязан. Я всем обязан только

Батяне».

У Юры отвалилась челюсть.

— Батяне?! -Да.

— Что ж ты молчал?!

— Откуда мне знать, что это важно?

— Блядство! — пробормотал Юра. — Вспоминай еще, вспоминай все, что можешь вспомнить!

— Да нечего мне вспоминать. Он ушел с девкой в клуб, а я остался. А потом вышел Слава и эта девка и укатили.

— О чем они говорили?

— Да разве упомнишь? Он вроде сказал, что она дорого себя ценит. Сейчас.-. Еще сказал, что сперва поедут оття¬нутся в казино. Он был слегка поддатый, но в меру.

— А она?

— Ничего, смеялась.

— Симпатичная она?

— Мне понравилась.

— Как он ее называл?

— Вроде Таней... Или Леной?

— А точнее? Можешь вспомнить, как ее называл парень, с которым она пришла?

— Никак он ее не называл. И вообще, больше мне вспоминать не о чем.

— Да, еще к тебе вопрос: когда ушел тот тип, который ее привел?

— Спустя полчаса после их ухода, — четко ответил парень.

— Ну вот что, — обратился к Василию Юра. — Я этого сокола Жириновского с собой забираю. Может, у него башка немного прояснится.

Парня отвели в машину к Юре и усадили там под при¬смотром личного Юриного телохранителя. Он попрощал¬ся с Василием и, уединившись в зале клуба, где в этот час не было посетителей, воспользовался случаем и позвонил шефу.

— Шеф! — взволнованно сказал он, когда услышал знакомый хриплый голос. — Подтверждается версия теле¬фонного звонка,

— Батяня?

— Вроде да. Человек, который привел в клуб девку, назвался охраннику человеком Батяни,

— Это еще ни о чем не говорит,

— Но это уже кое-что!

— Кто-то может хотеть, чтобы под этим убийством подписался Батяня, С мертвого или отсутствующего все спишется, И войны не будет, А они знают, гады, что за сына я могу начать войну,

— И все же версия насчет Батяни становится все более вероятной.

— Для тебя — да. Потому что тебе выгодно поскорее закрыть дело и выдать мне виновных. Все равно кого. Даже если и не тех, кого надо, Я ведь обещал тебе боль¬шую награду.

— Шеф, зачем вы так?

— Молчи и слушай меня. И запоминай, Я ни на мину¬ту не верил и никогда не поверю, что это мог сделать Батяня. Он мне не друг и не враг. Он мне даже не сосед по территории. У нас с ним абсолютно разные интересы. Он — никто для меня! И я ему ничего не сделал. Это пустышка, Юра.

— Я привезу вам охранника, который впустил в клуб эту парочку, — сообщил Юра. — Из него можно кое-что вытрясти. Послушайте его сами и тогда убедитесь — в его словах есть смысл.

• — Вези его, конечно. Но запомни мой совет — не упирайся рогом в версию Батяни. Я уверен на все сто — нам его подсунули нарочно. И дважды подсунули! Это уже на правду не похоже. Если тот человек, который ска¬зал, что он от Батяни, сказал правду — он полный болван. Или сумасшедший. Он же шел на дело! Да разве он стал бы засвечиваться перед охранником? Он явно сбивает нас со следа.

— Надо срочно найти Батяню, шеф. Он один может нам все объяснить.

— Найди его, попробуй, — насмешливо ответил Ско¬пец. — Его потеряли два месяца назад, а то и больше. Из его братвы никто не раскололся, куда он пропал. Кто зна¬ет, может, на нем повисло какое-то дело. Может, твой Батяня уже где-нибудь в Швейцарии или на Кубе. Иши, дорогой, но не обожги руки.. Из его людей ты слова не вытянешь. И что показательно — они не выбрали себе нового шефа. А? Это кое-что да значит. Они ждут Батяню. Или же он ими руководит откуда-то издалека.

— Шеф... Я, конечно, постараюсь его найти... — слегка перетрусил Юра. — Но по всем признакам, это легче будет сделать вам.

— Ты думаешь? — хрипло усмехнулся тот. — Нет. Это сделаешь ты.

И шеф положил трубку. Юра поехал в офис на машине клуба, отослав свою машину с шофером и телохранителем за город, к Скопцу. В офисе он первым делом связался со следователем, который вел дело, и выяснил последние новости. Идентифицировать номера машины, которая была взорвана в переулке, не удалось. И кроме того, они навер¬няка были перебитые. По номеру двигателя также не уда¬лось получить удовлетворительных результато». Короче, этот путь был отрезан. Его все больше охватывала тревога. Тупик! А в конце этого тупика — гнев Скопца, смерть... Также Юра ознакомился с данными милиции по пропаже «вольво» и сопоставил их список со своим собственным. Были такие «волью» в розыске, были. Но ни одна машина не подошла под описание той машины, из которой разда¬лись автоматные выстрелы в ту ночь. Даже по цвету не подошли! Машина, из которой стреляли, была далеко не новая, потому версию о том, что для дела ее перекрасили, Юра отбросил. Никто ее не красил, развалюху.

В это время зазвонил телефон. Он снял трубку и услы¬шал голос Сакдры:

— Привет, соскучился?

— Ужасно, — ответил он и сразу подумал, что в случае полного провала с убийцами Славы у него останется одна надежда — на эту девчонку. Если она не сможет защитить его от гнева Скопца, тогда уже никто не сможет.

— Ну, тогда можешь порадоваться, — сообщила ему Сандра. — Я тут радом. Сейчас приду. А ты, правда, соску¬чился?

— Сандра! — воскликнул он, еще надеясь ее остано¬вить.

Но она уже повесила трубку. Девушка его не обманула, спустя десять минут она ворвалась в его кабинет и сразу развалилась в глубоком кожаном кресле, с трудом перево¬дя дух. Ее черные цыганские глаза хитро блестели.

— Ты с ума сошла? — спросил он.

— Почему?

— Отец запретил тебе выходить из дома.

— Ни фига, — уверенно ответила девушка. — Он просто просил меня быть осторожнее. И я, как видишь, осторож¬на.

— Уж вижу, — он схватил ее за руку и потянул на себя. Девушка встала и прижалась к нему всем телом. Он ощу¬щал ее острые груди сквозь ткань красного короткого пла¬тья и крепкий сладкий запах духов. Юра попытался как-то сгладить ситуацию:

Ч- Выпьем кофе?

— Я не за кофе к тебе пришла.

— А за чем?

— Я завелась и не кончила, — сообщила она. — Как тебе не стыдно?

— Да ты что? — поразился он. — Где же это ты заве¬лась?

— У тебя в комнате. Я тебя хотела!

— Сложно было догадаться. Ты мне чуть морду не рас¬царапала!

— Но не расцарапала же... — Она крепко поцеловала его в губы. — Юрка, я хочу тебя. Давай устроимся прямо туг?

— Могут войти... — растерянно проговорил он. — Сан¬дра!

Но она уже уселась на край стола, широко раздвинула ноги и задрала подол красного платья. Он увидел, что трусиков на ней нет.

— С ума сошла? — перешел он на шепот. — Могут войти!

— Ты тут главный или кто?

— Не я! А твой отец!

— Ну и что, что отец? Станешь моим мужем — будешь сам отцом... — Она захохотала. — Да ты что — боишься?! Ну, идиот... Он же согласен! Он же сам сказал! Он же дал добро!

— Не на трах! Он только сказал, что мы с тобой можем пожениться.,. — из последних сил защищался тот, чувствуя, что его воля к сопротивлению помалу иссякает. Эта девчонка ему все же нравилась! И вне зависимости от того, что была дочерью шефа... В ней было столько огня!

— Так давай жениться! — горячо предложила она и прижалась к нему крепче. — Не будем же мы ждать, пока ты найдешь убийцу Славки... Он умер, но мы-то живы! И будем жить в свое удовольствие! Юрка, Юрка, как нам будет хорошо вместе...

Цепкая горячая ручка уже протянулась к ширинке его идеально выглаженных брюк, чиркнула молнией и про¬должала свой путь. Чтобы не упасть, Юра невольно придви¬нулся к девушке ближе и почти против своей воли обнял ее:

— С ума сошла... Зачем торопиться? Нам стоит быть особенно осторожными... Сандра, я серьезно говорю, нет, не трогай ты его!

Ее пальчики начали нешуточную борьбу с его членом, и он понял — произойдет неизбежное. Здесь, в офисе! На следующий день после смерти сына его шефа.,. Можно сказать, при теплом еще трупе... И как это расценят со¬трудники? Им все станет известно, шефу донесут... А ведь Скопец серьезно предупредил: он не желает, чтобы Санд¬ра была просто его любовницей. Что делать? Оттолкнуть ее? Но тогда она тоже кое-чего не пожелает. Эту девчонку очень просто обидеть. Стоит вспомнить, как она злилась утром... И он понял, что в этой ситуации самым правильным будет подчиниться ее воле. И будь что будет. Он только и смог сказать — очень мягко:

— Я люблю тебя, девочка моя. Я тебя просто обожаю... И я просто лопаюсь от желания, поверь... Но у меня в голове сейчас столько проблем... Мне не по себе, и дело пока не движется. И знаешь... Твоему отцу это не понра¬вится.

— А мне плевать, если кому-то это не нравится, — лихорадочно прошептала она. — Ну, ты что?! Где твоя отвага?!

Действительно, он не мог возбудиться. Ему то и дело чудилось, что за спиной открывается дверь. Но глаза Сан¬дры загорелись лихорадочным огнем, девушка умело ору¬довала ручкой, и вскоре он обо всем забыл. Быстро схва¬тил под коленки, перекинул ее ноги себе на плечи, так что Сандра откинулась на спину... Смялись бумаги на сто¬ле, покатилась ручка, захлопнулся ноут-бук...

— Давай! — заорала она, и он понял: конспирация полетела к черту. Но это почему-то уже не волновало его. Он с силой всадил ей, так что она захлебнулась в диком вопле: — А-а-а!.. Еще, еще, еще!!!

На этот раз их услышали. Дверь кабинета отворилась, и просунулась голова секретарши. Та с минуту глазела на голый зад своего шефа (его брюки гармошкой собрались вокруг ног, их больше ничто не удерживало). Ноги Санд¬ры болтались и дергались в воздухе, девушка молотила кулаками по столу и орала так, что на улице было слышно:

— Еще! А, миленький! Еще! Я сейчас, сейчас, сейчас-Дикий вопль пронзил офис — знак того, что Сандра

наконец-то благополучно достигла сияющих вершин. Те¬перь она понемногу приходила в себя и усиленно подбад¬ривала торопившегося Юру задорными выкриками:

— Вперед, смелее! Еще давай! Шире шаг! О, я, кажется, опять завожусь...

• — Заткнись, дай кончить... — прошипел он сквозь стис¬нутые зубы и вдруг шумно выдохнул, затряс откинутой назад головой и глухо застонал.. Все было кончено для обоих.

Секретарша бесшумно прикрыла дверь и бросилась с потрясающей новостью к остальным служащим этой кон¬торы, которая для отвода глаз занималась приемом заказов на ремонт иномарок. Что было их истинной деятельнос¬тью — так это учет и распределение угнанных машин, разборки с хозяевами тачек, а также, конечно, и сам ре¬монт... Сейчас в конторе, несмотря на траур, начинался обычный рабочий день. Смерть сына шефа — это, конеч¬но, событие! Но бросать работу им никто не позволял. Таким образом, у секретарши было очень много слушате¬лей. Весть о скандальном происшествии в комнате гене¬рального директора мигом облетела всех...

— Мы не предохранились... — Юра вытирал пот и пы¬тался навести порядок в своем туалете. — И это уже не впервые. Хорошо хоть пока нам везет, и ты не залетаешь. Но больше так нельзя. Это все из-за тебя! Набрасываешься на меня, и я никогда не успеваю приготовить презерватив!

Сандра лениво встала и грохнулась в кресло. На ее лице заиграла загадочная улыбка. Она раскрыла сумочку, на¬пудрилась и подвела губы ярко-красной помадой. Сколь¬знула в сторону Юры своим черным цыганским глазом и достала сигареты.

— Ну и что? — спросила она. — Какая теперь разница?

— Ты что — хочешь ребенка? — изумился он, приводя в порядок узел галстука.

— А ты — нет?

— По крайней мере, я бы отложил это на потом. На то время, когда буду полностью уверен в себе. И по крайней мере — богат. Тогда ребенок нам не помешает, я буду даже счастлив.

Юра жадно пил минеральную воду, которую всегда дер¬жал под рукой. Лучшее лекарство от стрессов!

— А теперь что — помешает? — спросила девушка й закурила. — Я как раз хотела тебе сообщить. Я беременна.

-Что?

Он облился водой, выронил из ослабевшей руки ста¬кан... Стакан не разбился на ковре, и тогда, чтобы дать выход злости, Юра пнул его носком ботинка и достиг цели — на полу зазвенели осколки. Он сдавленным голосом спросил:

— Это глупая шутка?

— Это правда.

— Сколько недель?!

— Недель? Уже можно вести счет на месяцы, дорогой мой... — Сандра выпустила в его сторону струйку дыма. — Второй месяц.

— И ты не знала?

— Почему нет? Знала. У меня уже давно разладились женские дела. Я сходила к врачу и вот всего неделю назад узнала, в чем дело. Никто еще не знает. Ты первый, па-пашка.

— И... Молчала?

— А кому мне было это сообщать? Матери? Она бы сразу завопила и бросилась к отцу. Сам знаешь, какая она паникерша. А отец... — Сандра пожала плечами. — Не мужское это дело.

— Ты могла бы сказать мне!

— Конечно, а ты бы мне ответил — сделай аборт. Вер¬но?

— Да, и сейчас я тоже тебе так отвечу! — завопил он.

— А я тебя не послушаю, — девушка горько засмеялась.

— Мне ребенок не помешает.

— Ты не представляешь, что будет, когда твой отец...

— Что мой отец? Не убьет же он меня, в конце концов,

— легкомысленно отмахнулась она. — Не выдумывай ужа¬сов. Он еще счастлив будет. Славка умер. От него теперь отцу внуков не дождаться. И вся надежда на меня. И ты увидишь — он еще будет очень счастлив. Я ему скоро скажу.

— Но ты просто меня убиваешь... — простонал Юра. — Я все думаю, дурак несчастный, как нам скрыть, что мы давным-давно живем, как муж и жена... А ты преподно¬сишь такой сюрприз...

— А зачем вообще что-то скрывать от отца? — раздра¬женно спросила Сандра. — Ой, как мне это надоело! Ты все что-то выдумываешь, а в результате у нас ненормальная жизнь! Я бы ничего скрывать не стала с самого пер¬вого дня! Пошла бы к отцу и сказала: «Пап, я трахнулась». Юра даже застонал:

— У твоего отца старые понятия о морали! Он бы тебя просто убил! А меня — зубами загрыз...

— Были старые понятия — так будут и новые, — вне¬запно жестко ответила девушка. — А если ты боишься, я сама с ним поговорю. Я просто хотела, чтобы мы пожени¬лись поскорее. Не желаю я стоять в церкви с брюхом.

— Сандрочка... — Он был совершенно убит этим сооб¬щением. — Подожди ему говорить. Хотя бы месяц... Ну, ради нас с тобой!

— Ты думаешь, у меня еще случится выкидыш? — со¬щурилась она. — Или надеешься, что уговоришь меня на аборт? Нет, милый. Уговоров я не слушаю! Ждать я тоже не стану.

— Сандра! Зачем тебе это?! Чего ты этим добьешься сейчас?

— Я хочу тебя спасти, болван! — заорала она. — Неуже¬ли ты в самом деле думаешь, что сумеешь найти убийц Славки? Да никогда они тебе не подставятся! Это висяк! Висяк! И на этом висяке повесишься j^Tbi! Отец подвесит тебя за яйца, будь ты хоть сто раз мой жених! Он же тебе ясно сказал! А когда я ему сообщу, что ты уже давно мой муж, хоть мы и не венчались, и еще у нас ребенок... Тогда он тебя пальцем не тронет! Хотя бы ради меня!

Он замер, ошеломленный. Только теперь он, наконец, понял, что ее любовь к нему не была простым капризом барышни — богатой наследницы... Если она решилась идти на ссору с отцом... Он вздохнул и только покачал головой:

— Милая моя, спасибо тебе. Но если бы ты знала,.как ты ошибаешься...

— Если я попрошу отца — ты будешь жив! — горячо ответила она.

• — Нет. Если я не найду этих людей, он меня прикон¬чит, даже если ты мне родишь тройню. Да, тебя и твоих детей он не тронет. Но и слушать тебя тоже не станет. Твой отец жестокий человек, Сандра. И я с ним ссориться не буду.

— Тогда все, — девушка встала с кресла и легко пожала плечами. — Давай прощаться.

-Что?

— Ты же сам сказал, отец не тронет меня и ребенка. Значит, ты мне не нужен. Слава Богу, отец достаточно богат, чтобы мне не пришлось стоять в метро и просить на молоко для ребеночка. Как-нибудь проживу, ничего.

— Да откуда ты можешь знать про метро?! — заорал он.

— Ты же там в жизни не бывала! Ты вообше понятия не имеешь о том, как живут люди! И что ты из себя строишь, скажи пожалуйста?! Ну, беги, беги, плачь папе в жилет¬ку...

— Шел бы ты... — она длинно и грязно выругалась. — Да, я сейчас поеду к отцу и все ему расскажу! Да, сама я

— ноль, без него я пропаду. Но у меня есть большое утешение, милый: я знаю, что ты теперь будешь ездить только в метро, дорогой. Я об этом позабочусь! Отец выш¬вырнет тебя! Слышишь? Вышвырнет тебя, гад, и я сделаю это, я!

— Погоди, за что ты на меня взъелась?! — Он сделал попытку успокоиться и успокоить ее, — Я не отказываюсь от ребенка! Не надо делать аборт, успокойся, девочка моя... Почему мы всегда ссоримся? Мы же любим друг друга! Ты вечно злишься на меня за какие-то выдуманные грехи. Все это только твои выдумки. Я никогда тебя к этому не стану принуждать. Пусть будет ребенок! Я ничего не имею против, раз ты так поставила вопрос. Пускай родится ре¬бенок, по крайней мере у меня будет наследник...

— Он будет, но не у тебя!

Девушка мгновенно исчезла за дверью, чуть не сшибив с ног любопытную секретаршу, которая в этот миг в упо¬ении подслушивала, чтобы донести о дальнейшем разви¬тии событий всем в офисе. Сандра яростно бросила ей в лицо:

— Сучка!

Девушка в ужасе отпрянула к стене, но Сандра не стала задерживаться и бросилась на улицу. Юрий выскочил за ней, но опоздал. Ее маленькая спортивная машина помигала фарами на повороте и исчезла. Он бросился обратно в офис и застыл перед разгромленным столом,

- Какой кошмар! — прошептал он, — Связался же я с дурой... Ничего, вернется, сама еще будет ноги целовать. Она меня любит по-настоящему. Хотя бы это мне теперь

ясно.

А Сандра в это время тщетно пыталась пойти на обгон едущего впереди паршивого, задрипанного «Жигуленка», Мощность ее иномарки куда выше, но ей никак не удавалось втиснуться в просвет между машинами.. Был час пик — все ехали на работу. И наконец поток ползущих по одному из главных проспектов машин почти замер. Впереди возникла пробка,

Сандра в раздражении обратилась к помощи пейджера и узнала — да, пробка нешуточная. Впереди — авария. Она стояла во вторрм ряду. Машины отчаянно газовали, и она задыхалась от выхлопных газов, В ушах стоял шум гудков. Можно было задраить окна, врубить кондицио¬нер, включить магнитолу и попытаться переждать эту чер¬тову пробку. Но настроение у нее было не для такого компромисса. Она в ярости оглядывалась по сторонам и вдруг увидела: в первом ряду одна машина совершила следующий финт. Водитель выехал на тротуар и погнал напрямую к повороту. Там начинался узкий проулок, не забитый машинами. Сандра решила последовать его при¬меру — благо, милиции поблизости не наблюдалось. Но ей только удалось проскочить в освободившееся простран^ ство в первом ряду. И все. Свернуть она никуда уже не могла — у обочины прямо возле ее машины оказался коммерческий киоск.

— Мать вашу! — заорала она и выскочила на улицу,

хлопнув дверцей.

— Девушка, зачем волнуемся? — меланхолично спро¬сил ее высокий красавец восточного типа, который в этот миг как раз отходил от окошка киоска с пакетом разной снеди.

— Не твое дело!

— А зачем хамить? — так же спокойно спросил он. —

Я тоже застрял, Ай-ай-ай, почему женщина за рулем все¬гда так нервничает?

— Отстань от меня!

Она нетерпеливо приплясывала на тротуаре, не зная, что теперь предпринять. Прямо хоть бейся головой о ки¬оск!

Кавказец предложил:

— Пойдем ко мне в машину. Видишь, впереди стоит «мерс»? Это мой. Там у меня кондишн работает, хорошо, прохладно. Посидим, отдохнем. Когда тронемся, вернешься к себе в машину и поезжай спокойно. Выпьем, закусим.

Она фыркнула и презрительно покрутила пальцем у виска:

— Ты псих, что ли? Я что, очень похожа на дешевую шлюху?

— Нет, красавица, не похожа, — огорчился он. — Но ругаешься ты, действительно, нехорошо. Зачем нервнича¬ешь?

— Я в порядке, отстань.

— Может, боишься меня? Так я там с ребенком. С дочкой. Везу ее к бабушке, на выходные. Ты представля¬ешь, бабушка нас ждет, ребенок кушать хочет. У меня дела. И вот такая пробка. Но я же вовсе не переживаю.

|Она бросила взгляд на его машину. В глубине салона, действительно, виднелась девочка. Рыженькая, маленькая, лет пяти на вид. Она нянчила огромного белого медведя и с любопытством рассматривала своего отца и Сандру. Сан¬дра вдруг улыбнулась. Она подумала, что, наверное, у нее [тоже будет вот такая хорошенькая дочка. Не сразу, конеч¬но, придется потерпеть... Лет через пять-шесть дочка будет вот такая! А она? Она будет уже не той Сандрой — моло¬денькой, свеженькой, веселой,.. Но зато у нее будет дочь, ее собственная! Юра ребенка даже не увидит! , И неожиданно для себя она вдруг приняла предложе¬ние кавказца:

— Ладно, мне надо расслабиться, это верно. Пойдем, выпьем.

И они двинулись к его машине. Она стояла на пять метров дальше ее собственной тачки, так что девушка за-переживала:

— Как бы мне там бампер не помяли, если вдруг дви¬немся.

— Не помнут твою машину, красавица, — успокаивал ее гостеприимный кавказец. — Кто же сейчас такой краси¬вой машине бампер решится помять? Ты же разоришь этого автолюбителя на один ремонт... А может, и убьешь его? Ты, кажется, девушка очень горячая... Не хотел бы я быть на месте такого дурака, который тебя обидит!

— Верно, — она подумала, что вообще принимает все слишком близко к сердцу. Села в машину и кивнула де¬вочке: — Привет, как тебя зовут?

— Алинка, — ответила та на чистом русском, без вся¬кого кавказского акцента.

Это немного удивило Сандру, и она спросила у ребен¬ка:

— А на кого ты похожа, Алинка, на папу или на маму?

— На маму, конечно, — сердито ответила девочка. — Не видишь, что ли?

Сандра рассмеялась:

— Какая ты сердитая! А сколько тебе лет?

Кавказец заторопился. Пока Сандра беседовала с де¬вочкой, он достал пару пластиковых стаканов, плеснул туда купленного в киоске пива, а для девочки открыл банку пепси:

— Держи, дочка. Ну, что, красавица, выпьем за зна¬комство?

Сандра залпом выпила пиво и придвинула к бутылке свой стаканчик:

— Дай еще.

— Настроение плохое, красавица? — спросил он, нали¬вая ей полный стакан. Себе он долил пива из другой бутылки.

— Неважное настроение, ты прав... Весь день неудач¬ный, — ответила она и выпила полстаканчика. — Горечь какая!

— Немецкое пиво, красавица, всегда с горечью. Я, например, больше люблю чешское. «Козел», фирма есть такая. Знаешь? Девочка вдруг захихикала:

— Козел?!

Ay Сандры то ли от пива, то ли от жары, то ли от переживаний вдруг закружилась голова. «Не надо бы мне пить, — подумала она. — Все же беременная...» И отдала водителю стакан:

— На, допей, если хочешь... Я больше не буду, мне нехорошо.

Но вместо того, чтобы допить, он распахнул дверцу

машины и выплеснул остатки пива на асфальт.

— Даже зашипело, — сказал он. — Какая жара, прямо

как у нас в Сухуми. — Ты что — из Сухуми?

— Был из Сухуми, — грустно сказал он. — Познако-мимся? Как тебя зовут? — Сандра.

— О, красивое имя.

— Да просто Сашка, — усмехнулась она. — Но мне больше нравится Сандра.

— А я думал, по-настоящему тебя так звать... У меня в

Сухуми как раз была знакомая Сандра. А меня зовут Казбек! Папиросы были такие, знвешь?

У нее уже не на шутку кружилась голова. Он внима¬тельно посмотрел на нее:

— Что такое? Тебе нехорошо?

— Да... — Она провела ладонью по потной шее. — Не надо было пить...

Приляг!

Где? - Да я сейчас тебе сиденье откину, — засуетился он.

Выдумываешь. Пойду к себе. Спасибо за угощение...

Она протянула руку к дверце, и вдруг все перед ней так закружилось, что она_застонала. В глазах стало темно. Сандра потеряла сознание, отключилась мгновенно... Последнее, что она запомнила, — это очень внимательные глаза Казбека, склонившегося над ней. А с другой стороны на заднее сиденье ввалился тип, который угнал джип друзей Ромы, Омар, кажется. И ее пронзил

— она начала что-то соображать... Когда через десять минут колонна машин понемногу двинулась, ее машина осталась на месте. Ее нетерпеливр объезжали, сигналили. <. Наконец появился гаишник и заг¬лянул в окошко:

Стоянка запрещена! Но машине никого не было. Сандра, никем не заме¬чнная, отбывала куда-то вдаль на заднем сиденье маши-Казбека. Девочка сидела впереди, рядом с води¬телем, и, обняв медведя, смотрела вперед. А Омар безза-ботно сидел сзади и весело напевал. Только к вечеру Юрий понял: случилось что-то стран-ное.Он приехал после трудного и безрезультатного дня в Особняк Скопца и был поражен тишиной во дворе. Ни одного человека вокруг, ни звука не доносится из дома. «Да ведь там стоит гроб, конечно... — сообразил он. — Не до музыки...»

Он вошел и первым делом наткнулся на зареванную жену Скопца Тамару.

— Где Сандра? — закричала она, увидев его. — Отве¬чай, подлец, где она?!

— Но я... Не знаю... — пробормотал он. — Понятия не имею. Она что — пропала?

Тут появился сам Скопец.

— Она была у тебя в кабинете, — сказал он, глядя на Юру пустыми глазами.

— Да, была... Но она уехала.

— Куда?

— Чем ты с ней там занимался? — вмешалась женщи¬на. — Ты ее...

И у нее началась бурная истерика. Скопец, не обращая внимания на стоны и вопли жены, спокойно сказал:

— Меня не касается, чем ты с ней занимался. Не тря¬сись ты, дура! — крикнул он жене. — Я давно уже все про них знал. В этом доме и у стен есть глаза и уши.

— Как ты можешь такое говорить?! — закричала ему Тамара. — Он изнасиловал твою единственную дочь! Она же перенесла такой шок, такой позор! Что с ней теперь? Где ока?

— Постойте... — Юра мучительно сморщился — такую двойную атаку родителей Сандры было нелегко выдержать. И тяжелый, пустой взгляд Скопца его очень встре¬вожил. — Она что тг исчезла?

— Да! — закричала Тамара. — И ты в этом виноват, мерзавец!

Крыть ему было нечем. Но тут неожиданно ему на помощь пришел сам Скопец. Он» властно сказал рыдаю¬щей жене:

— Иди к себе.

— Нет уж, сперва я убью этого мерзавца! Где моя дочь, убийца?!

Ее рука с накрашенными красным лаком ногтями про¬тянулась к лицу Юры. «Вот откуда у Сандры такие замо¬рочки!» — успел подумать он. Но Скопец властно повто¬рил:

— Убирайся к себе, Тамара. Побереги нервы, свои и. мои. Хватит выть. Нечего раньше времени хоронить дев¬чонку. И никакого шока у нее сегодня не было, отчего бы ему быть. Они давно уже спят вместе. Полгода. Я верно говорю, Юр?

Он бросил на своего подручного быстрый взгляд, От которого тому стало холодно. Тамара, пошатываясь и ры¬дая, удалилась. Мужчины молча стояли друг против друга. Наконец Юрий решился первым нарушить тяжелое мол¬чание:

— Я вам клянусь, что никогда не имел в мыслях уни¬зить вашу дочь.

— Это меня не волнует.

— Но я всегда мечтал видеть ее своей женой! Я давно люблю ее...

— Мечтать не вредно. А ну, выкладывай. Что у вас сегодня случилось? — Скопец поманил за собой Юру, и они прошли в гостиную.

Там стоял закрытый гроб, горели свечи. В углу на ко¬ленях стояла монахиня, которую специально вызвали для этого случая из небогатого подмосковного монастыря. Увидев мужчин, она сразу перестала молиться, перекрес¬тилась и вопросительно посмотрела на них. Скопец ей кивнул:

— Продолжайте. Не обращайте внимания.

— Может, выйдем куда-нибудь в другое место? — пред¬ложил ему Юрий. Ему тут было не по себе. И смущал его не столько гроб, сколько монахиня... При ней говорить не хотелось.

— Останемся тут, — ответил Скопец. — Разговор будет недолгий. Не стоит мне рассказывать, что ты с ней проде¬лывал у себя на столе. Мне эту историю уже передали во всех подробностях.

— Кто?

— А тебе важно знать? Можно сказать, все.

— Представляю, что вам наговорили... — попытался выйти из-под удара Юра.

Но Скопец только усмехнулся:

— Мне сказали правду. Я все проверил. Вызвал всех по отдельности и допрашивал. Так что эта волнующая сцена до сих пор стоит у меня перед глазами.

И вдруг без предупреждения оглушил Юру увесистой пощечиной. Тот отшатнулся и прижался спиной к стене. Монахиня умолкла. У Скопца были белые от бешенства глаза:

— Это тебе за мою дочь, мерзавец! Грязная скотина! Кобель! И я хотел вмазать тебе в присутствии своего сына! Чью память ты сегодня оскорбил! Ты трахнул его сестру — ты смеялся над нашим горем! И ее научил тому же! По¬нял?!

— Зачем же так... — пробормотал Юра, утирая кровь, побежавшую из носа. — Она сама хотела... А я ее люблю... Я ее уважаю... Но я не смог отказать ей сегодня. Она была очень расстроена. Ей хотелось ласки, сочувствия... Пой¬мите же меня-.. Я никого не оскорблял!

— И трахал на столе мою дочь, когда в дверь глазеют все мои служащие?! — Скопец никак не мог перевести дыхание.

— Я их не приглашал, чтобы они глазели... Наказать надо их.

— Пуля по тебе плачет, — после паузы ответил на это Скопец. —- Ну, это от тебя не уйдет. Где моя дочь, знаешь?

— Она не сказала мне, куда поедет.

Юра понял, что гроза понемногу уходит — глаза хозя¬ина стали более осмысленными. Он спросил:

— Вы поссорились?

-Да.

— Почему?

Теперь следовало сказать правду. Юра понял — ничего другого ему не остается. А вдруг Сандра права, и этот человек пощадит его — отца его внука? Он напрягся и произнес:

— Она мне сообщила, что ждет ребенка. И мы с ней... Обсуждали это. Но мы не ссорились по-настоящему, нет...

Скопец, казалось, онемел. Наконец он выдавил;

— Ребенка?!

— Да. Уже два месяца.

Юра виновато оглянулся на монахиню, которая давно перестала молиться и пугливо жалась в своем уголке. Он сказал:

— Может, все-таки пройдем к вам в кабинет? Нельзя же так, на ходу все обсуждать.

Там, в кабинете, Скопец снова разжал зубы и задал следующий вопрос:

— Ты знал?

— Нет. Она скрывала от меня.

— Что ты ей сказал?

— Не кричите! — возмутился Юра. Он осмелел — ви¬дел, какое впечатление произвела эта новость на Скопца. «Хочет стать дедулей, — понял он. — А Сандра неплохо соображает...»

— Не надо на меня кричать, — продолжал он. — Ни¬чего я не узнал. И не совращал ее. И делал все от меня зависящее, чтобы обошлось без последствий. Сандра сама захотела ребенка и умудрилась... Ну, как женщины это умеют.

Скопец кивнул:

— Хорошо, я постараюсь тебе поверить. Но что же у вас все-таки вышло?

— Ничего, Я ей сказал, что вы будете сердиться на нас, А она заявила, что немедленно поедет к вам и сама все расскажет.

— Но она ко мне не поехала. — Скопец в отчаяния хлопнул себя кулаком по колену. — Теперь все ясно — с ней что-то случилось.

— Но почему вы не думаете, что она просто задержа¬лась у подруги? У нее же машина, она не зависит от общественного транспорта и может вернуться домой в любое время суток...

— Ее машина найдена на обочине одного проспекта, — в раздражении ответил хозяин кабинета. — Она уехала от тебя и сразу попала в пробку. Я высчитал по времени. Она как раз влетела в эту пробку через десять минут после того, как вы расстались. Гаишник засек машину, когда в ней уже никого не было. Она куда-то ушла...

— Куда же? — глупо спросил Юра.

— А этого никто не знает. Я сделал все, чтобы ее най¬ти...

— Она обязательно позвонит. — Юра сам уже не верил в свои слова. — Обязательно позвонит, когда в ней уля¬жется злость. А может, она просто не решается вам все сказать.

— Моя дочь меня не боится!

— Тогда все будет в порядке.

И тут зазвонил телефон. Скопец сорвал трубку:

— Да!

Он слушал с перекошенным лицом. Юра понял: что-то

случилось... Наконец Скопец заорал:

— Эй, ты там, гад, если ей что-то с ней сделаешь — я тебя найду и уничтожу! И всю твою семью также! Я хочу говорить с дочерью!

— Ее похитили?! — дошло до Юры.

Скопец отнял трубку от уха и отрывисто ему ответил:

— Да. Мне звонит тот гад, который ее украл. Сандра у него.

- Чего он хочет?

—Только не денег, как я понял... — Скопец был очень бледен. — Ты был прав. Это все провернул Батяня.

— Сам Батяня?

— Нет, его люди.

В трубке опять послышался чей-то голос, и Скопец крикнул:

— Пока не услышу ее голос, ничего обещать вам не буду!

— Будешь, — ответили ему. — Теперь тебе придется поговорить с нами всерьез. Если, конечно, не желаешь, чтобы твою дочь постигла та же судьба, что и сына... Но она же девушка... И симпатичная девушка. Какая классная фигура! Ей придется похуже, она будет долго мучиться...

И в трубке послышался смех. Юра, который все слы¬шал, покрылся ледяным потом. Скопец побледнел и уже тише сказал:

— Если хоть пальцем ее тронете... никаких переговоров не будет.

— Условия ставим мы, — ответили ему. — Веди себя скромнее, папаша.

— Дайте с ней поговорить!

— Если разрешит Батяня.

— Дайте поговорить с ним самим!

— Его сейчас нет.

— Я же вас найду! — Скопца душила ярость. — Вы у меня кровью умоетесь!

— А твоя дочка что будет делать в этом случае? — насмешливо спросили его. — Ладно, поговори с ней. Даем вам минуту ровно.

— Папа, это я! — зазвенел в трубке испуганный голос Сандры. — Папка, ты не волнуйся, мне ничего не сделали!

— Доченька, где ты находишься?

— Не знаю, пап. Какая-то квартира. Я проснулась тут

— Как тебя украли?

— Дали пиво со снотворным, пока я-сидела в пробке, в чужой машине... Меня туда заманили, напоили и увезли... Папка, я тебя умоляю, найди какой-то выход, — кричала Сандра. — Это те самые люди, которые убили Славку и мою подругу Линду. Они мне сами сказали! Что им от тебя надо?

— Переговоров, — едва смог ответить Скопец, Он был совершенно уничтожен.

— Так поговори с ними, пап! Только вытащи меня отсюда скорее!

У нее вырвали трубку.

— Все, ваша минута кончилась. Ну что, убедился, что она еще жива? Больше ты с ней говорить не будешь. Спер¬ва—с Батяней, потом с ней.

— Да что вам нужно от меня, сволочи? Можете вы мне прямым текстом сказать?! — заорал Скопец.

- Хорошо, отдай компромат! - Что-о? - похолодел Скопец. - Откуда вы...

Но его уже никто не слышал — трубку внезапно пове¬сили.

Он обратился к Юре:

— Срочно беги выясняй, откуда сделан этот звонок! Да не отсюда, дурак, иди к другому телефону! Откуда звони¬ли, что это — квартира, автомат, радиотелефон...

Юра бросился в другую комнату, к другому телефону — выяснять. Скопец в это время сидел в кресле и нервно курил. Наконец Юра вернулся с печальным известием:

— Звонили с сотового телефона. Установить место воз¬можности нет... Пока будем искать, они оттуда смоются.

— Ничего другого я не ждал, — ответил тот. — Сядь, не мельтеши передо мной. Налей мне коньяку. И сам тоже выпей.

Несчастье их как-то объединило, убрало всякую недо¬брожелательность. Юра наполнил коньяком хрустальные фужеры и робко спросил хозяина:

— Что же теперь делать?

— Идти на переговоры, — ответил Скопец и в пару глотков осушил фужер.

 

6 глава

Двуликий Янус

В комнате сидели трое: Игорь, Бобер и мужчина в спортивном костюме — Димон. Все молчали. Игорь при¬стально рассматривал Димона, а Бобер слегка усмехался. Димон сидел, как на иголках. Наконец он не выдержал и спросил:

— Ну, что, в натуре, как на похоронах? Плохо, что ли? Так бы и сказали.

— Я-то думаю, что хорошо, — ответил Бобер. — Надо подождать, что скажет Игорь.

Тот кивнул:

— Здорово похож. Я ведь лично знал Батяню! Видал его и даже очень близко. Ей-Богу, не отличил бы-.. Как живой!

— А я пока и есть живой, — пробурчал Димой. — Нечего каркать!

— Потише! — остановил его Игорь. — Я не каркаю, не бросайся словами. Ты, Бобер, классно его вылепил... Как оперировал-то? По фотке?

— Во-первых, по фотке, — кивнул Бобер. — А потом, я же видел этого Батяню в клинике. Ну, и Димон неплохо подходил на эту роль.

— Как же он все-таки умер? — спросил Игорь. — Кто решился руку на него поднять?

— Пусть тебе Димон расскажет, — насмешливо ответил ему Бобер.

— Это он его кончил?! Димон напрягся:

— Не по своей вине.

— Нечаянно, что ли?

— Так... Подлянку мне кинули. Батяня внезапно шухер поднял, когда хозяин в палату зашел, где он лежал... Бро¬сился с ножом на хозяина. И откуда заточку взял?

— Ну, у Батяни на эти дела опыт весьма богатый. Ша¬бер из ложки смастерит, — засмеялся Игорь. — И что дальше?

— Хозяин приказал — стреляй. А я был в охране. И стрелял... — Димон вздохнул. — Вся жизнь наперекосяк пошла. Если б я знал, что мне потом придется роль покой¬ника играть, не стал бы стрелять. Пусть бы уволили. Зато морда осталась бы своя, и домой бы вернулся.

— Кончай базар, — заметил Бобер. — Разнылся, как баба. Теперь ничего не попишешь. Ты — Батяня и оста¬нешься им, если тебе жить не надоело. Как Димон ты никому уже на свете не нужен. Усвой хорошенько и не вякай.

— Ну, а раз он так похож, — сказал Игорь, — то пора бы нам связаться с его братвой. Надо все обдумать заранее, как его туда вписать, чтобы ни у кого подозрений не воз¬никло,.. А то ведь они долго объясняться не будут. Люди там простые — шабер под ребра либо пальнут из двадцати стволов. А то и лимонку кинут.

— Не бойся, это мы продумаем на все сто. А ты объясни наконец, зачем мы пощипали перья Скопцу, — потребо¬вал Бобер. — Это называется смерть за яйца дергать. Я посылал своих ребят на эти дела и не спрашивал тебя, зачем ты все это придумал. Мы с тобой работаем вместе, и между нами должно быть доверие. Но теперь мне пора это узнать. Какое отношение имеет Скопец к тому, что нам нужно захватить группировку Батяни?

— Да все очень просто, братки, — Игорь потер рука об руку. — Пошевелите серым веществом и сами поймете. Группировка Батяни давно осталась сиротой — его нет. Что он погиб, они не знают. Ищут его, а найти не могут. Это раз. У Скопца убивают сына и похищают дочь. Ответ¬ственность берет на себя группировка Батяни. Это два.

— Скопец поверил в это? — спросил Бобер с сомнени¬ем. — Уж очень за уши притянута версия с людьми Батя¬ни.

-г- Может, Скопец и не поверил. Но других версий у него нет и не будет, — захохотал Игорь. — Ведь твои парнишки, твоя кодла, — они же чистые, как новорож¬денные младенцы! Рожи-то у всех новые. Из какой они группировки, никто не знает. Все их вообще в первый раз видят! Мы Скопцу говорим: это сделали люди Батяни. И ему придется поверить. Потому что проверить он не мо¬жет.

— Ладно, дальше!

— Скопец захочет отомстить за сына, верно? Такое не прощается?

— В натуре.

— И еще больше он захочет вытащить дочь. Он сейчас икру мечет и хочет разорвать всех людей Батяни зубами, голыми руками. А они тут вроде получаются ни при чем?

— Точно. И вот это как раз очень скверно. Ведь как только он на самом деле выйдет на них, все сразу обнару¬жится.

— Да как обнаружится-то? Не гони волну! Ну, скажет им Скопец: «Это сделали вы, кайтесь и подыхайте». Они ответят: «Нам твои дети и на хрен не сдались. Наши люди к ним не прикасались». И будут правы. Они, ясный пон¬чик, обозлятся на него за такой наглый наезд. Никому не охота по чужому делу проходить, верно? Но Скопец им не поверит. И они ему не поверят. Короче — начнется боль¬шой хай. И тут появится пропавший Батяня.

— То есть я? — вздрогнул Димон.

— Не ссы, они тебя обнимать и целовать будут. Как же — пахан вернулся! — ободряюще хлопнул его по плечу Игорь. — Ты им скажешь: «Так и так, братки. Скопец на вас наехал не по густой дури, а по делу. Все сделано по моему личному приказу. Я лег на дно и подобрал пару десятков крутых парнишек для рискованных дел. Теперь я к вам вернулся с пополнением. Мы начинаем воевать со Скопцом». Увидишь — довольны они все будут до жопы!

— И они пойдут на это? — не поверил Димон. -— Да на кой им это сдалось? Связываться с этим обрезанным ско¬том...

— А что им останется делать? Скопец от них не отвя¬жется.

— Думаешь, с радостью примут Батяню. только чтобы крышу над собой иметь?

— Точно. А уж тогда они наши.

— То есть мы убрали сына Скопца и украли его дочь только для того, чтобы люди Батяни не больно долго думали, настоящий у них пахан или нет? — с сомнением спросил Бобер.

— Ну, в натуре. Это ж элементарно! Так обрадуются, что все на свете забудут.

— А что делать со Скопцом?

Тут Игорь вдруг замолчал. Он прищурился, поочеред¬но глядя то на Бобра, то на Димона, и наконец предло¬жил:

— Выпьем, мужики, иначе трудно будет объясняться...

Предложение приняли. Игорь разлил водку в три ста¬кана и протянул каждому:

— За успех!

Димон выпил залпом, и рука у него дрожала. Ему было страшно лезть в логово Батяни с голыми руками, с чужим лицом... Он проколется, как пить дать! Ну, морду ему переделали. Так это же фигня по сравнению со всем про¬чим. Залезет он в логово к этим бандитам... Как незабвен¬ный Володя Шарапов к злым уркам... А дальше-то что?

Он выдохнул, поморщился и произнес:

— Вы меня насмерть заиграете, мужики... Нечестно это.

— Не будет этого, — отмахнулся от него Бобер. — Моя работа не подведет. Слово даю — ты вылитый Батяня! И все это сразу увидят, а там уже рассуждать не станут.

— Да что мне ваши слова, — горестно ответил он. — Ну, пойду я в то логово. Да меня сразу по голосу узнают!

— Батяня отсутствовал два месяца почти. Кто его те¬перь узнает по голосу?

— Найдутся. Особенно, если у него была жена... Она узнает.

— Жена у него, — вмешался Игорь , — живет-поживает в Швейцарии. Вместе с детьми. Он давно ее туда отпра¬вил. Сам наезжает раз в три месяца — так сказать, навести шухер, теплую толстую бабу по широкой жопе погладить, с детьми повидаться... И никогда ее об этом не предуп¬реждает. Она его тоже, можно сказать, забыла.

— А баба какая-нибудь на стороне у него была? Это тоже опасно.

— И не одна баба у него была, — снова успокоил его Игорь. — Их было так много, что будь спокоен — ни одна его как следует не знала. В койку, ноги кверху, и поехали. Думаешь, он с ними на умные темы разговаривал? Он вообще простой мужик был. Мир его праху, конечно.

— Ладно. Не обращай внимание на Димона, — посове¬товал ему Бобер. — Он просто мандражирует перед боль¬шим делом. Говори, как обещал. Что мы будем делать со Скопцом после того, как объединимся с людьми Батяни?

— Объединимся и с ним тоже.

— Он на это не пойдет.

— Он точно не пойдет. А вот его дочь.. — И Игорь прищурился.

— А дочь его при чем?

— При том, что она теперь единственная наследница.

— Что ты имеешь в виду?

— Убрать Скопца. Ты же меня сразу понял, Бобер. Он должен исчезнуть.

— Так, это все уже совсем весело, — Бобер покачал головой. — Последствия ты себе хорошо представил? Что там начнется?

— У меня нет воображения, — отрезал Игорь. — Я даже в школе сочинения плохо писал. Не умею я представлять. Я дело делаю.

— Итак, ты решил поставить Сандру на место отца и вертеть ею, как хочешь?

— Именно.

— А если ее кандидатуру не примут?

— Кто не примет?

— Скопец оставит слишком большое наследство, чтобы это дело прошло без последствий. И это не только деньги. Это множество людей, которые ему беспрекословно под¬чиняются. Вольные служащие, охранники, братва...

— Какая там братва? — Игорь пренебрежительно от¬махнулся от Бобра. — Мокрушников там почти нет. Бак¬ланья навалом, это да, А сам Скопец вообще не полково¬дец, надо сказать. Ворюга хороший он — это да. Тачку угнать и двинуть налево — это он может. Шантажом при-заняться — за милую душу. Но в последнее время он и это бросил. Спокойной жизни захотел, падла... Стареть начал, значит. А таких надо брать теплыми и в бараний рог зак¬ручивать. Я уже его хорошо изучил, паскуду. Орать он может, пугнуть, если что, ну, провернуть пару хороших гешефтов с тачками или там бабками... А что покруче сварганить — тут у него кишка тонка.

— Ясно теперь. Думаешь, с Сандрой проблем не будет?

— Никаких.

— Она будет злая, как черт, после отсидки у нас, — вздохнул Бобер. — Что с ней тогда делать? Пошлет куда подальше, и все дела. — Не пошлет. Жить захочет.

— Гляди, Игорек,— Бобер все еще не мог прийти в себя после этой новости. — На кого замахиваешься? Это тебе по силам?

— Не было бы по силам, не стал бы тебя втягивать. Вот без твоей братвы мне, в натуре, Скопца не одолеть. А так... Он мой!

— Ты давно это задумал?

— Года два назад. Как я тогда в Москву перебрался из Минска, так мне сразу пришлось столкнуться со Скопцом. Я же хотел обосноваться на его территории, ферштейн?

- Ну?

— Ну и расшиб себе лоб. Сперва он, сука, меня вообще видеть не хотел. «Не нужны мне тут чужие, дескать...» Потом все-таки меня принял, говнюк. Это после того, как я ему половину своих старых минских заначек перетас¬кал... В зубы ему совал, можно сказать, а он морду все воротил. Деньгами, оружием, девками...

— Да на кой ему девки? — улыбнулся Бобер. — Выду¬мываешь что-то.

— Не ему они были нужны, а его сынку. У него сынок был... — Игорь сплюнул. — Ни одной красивой мордашки не пропускал. Потому и ловил его на Вику, знал, что эта его зацепит, у нее не сорвется. Ну, я ему подсовывал, подсовывал... Одну за другой. Самых лучших — аж слезы наворачивались. За свои деньги покупал и в постель ему клал, засранцу. Чуть не рехнулся. Наконец этот король некоронованный, Скопец то есть, меня принял. Как он со мной разговаривал, мать вашу?! Я такого никому, забыть не могу. Ну, прямо-таки западаю ему было «здрасте» ска¬зать такому фраеру, как я! Ладно, проехали и это. Догово¬рился я с ним, стал работать... Ну он, конечно, в обиде себя не оставил. Драл с меня и за живых, и за мертвых, и за всех на свете. А сколько он с меня снимал каждый месяц только за то, что я торговал оружием на его терри¬тории! Да еще плюс налог на мои тачки... Ну, за что мне его любить-то после всего, этого? Я давно ждал, когда смогу с ним посчитаться. Совести у него нет, у козла.

— Об этой хате он знает? — поинтересовался Бобер. — Нагрянуть сюда не может?

— Нет, он ко мне не сунется. Тут моя власть, а не его, и он соображает, что я ему не больно обрадуюсь, если в гости пожалует без приглашения... А насчет хаты знает — а как же. Думаешь, я ему не заплатил за эти две квартиры?

— Неужто у него купил?

— Не у него. А только когда он узнает от своих людей, что на его территории куплена хата, он берет с покупателя налог.

— Вот сука!

— А то не сука.

— Я эти истории знаю, — вмешался Димон. — У самого братан купил хату, так его какие-то урки заставили пла¬тить.

— И чем кончилось? Уплатил? — спросил Бобер. — Э, дураки вы. Надо было потише все это делать. Не светить¬ся, где не надо. Сейчас народ такой, своего упускать нико¬му не хочется. За то, что дышишь — и за это платить придется.

— Если бы знать, где упадешь... Не, платить мы никому сперва не стали, — усмехнулся тот. — Я подъехал со ство¬лом, как раз тогда, когда они ему назначили встречу для передачи денег. И пошугал их. Бежали так, аж лестница дрожала...

— И не ответили ничем?

— Почему не ответили? Дверь ему подожгли, чуть хату не спалили... Пришлось, конечно, платить, сколько они сказали. — Димон развел руками под дружный смех дру¬зей. — А что было делать? Жить-то надо, а как жить, если они и жене его и детям стали угрожать? Заплатили.

— Ладно, давайте еще по одной пропустим, — предло¬жил Игорь.

Выпили, закусили, чем Бог послал, Димон хрустел со¬леным огурцом и вздыхал:

— Если живым из всей этой заварухи выберусь, первым делом сделаю себе опять операцию на морду. А то как жить?

— Не советую, — покачал головой Бобер. — Чем боль¬ше делают операций, тем хуже идет заживление. Хотя ты еще молодой, одну операцию как-нибудь выдержишь...

— А хрена ли мне с таким фейсом жить? — возразил Димон. — Кому я нужен?

— Девчонка-то есть?

— Есть. -Ждет?

— Какой там ждет? Гуляет, сука, наверное. Меня уже забыла.

— Что ж ты суку завел? Завел бы нормальную девушку, из хорошей семьи. Девственницу. Что, не сообразил?

— А где они водятся — девственницы? И как понять, суки они или не суки?

— Ну не скажи, — Игорь слегка усмехнулся. — Вот, например, Сандра. Семья — лучше не надо. Красивая, молодая. Темпераментная, меня чуть за палец не укусила. Чем тебе не невеста? А?

— Ты что? — удивился Димон. — На фига она мне нужна? Она мне вообще не нравится.

— Некрасивая на твой вкус?

— Я блондинок больше люблю, — признался Димон. — Пополнее которые.

— Какой разборчивый. Перекрасится — будет блон¬динка. А полнота — тоже дело наживное. Ты дурак, своего счастья не понимаешь.

— Нет, Игорь, — вмешался Бобер. — Сразу выклады¬вай, к чему ты все это говоришь? Я же тебя как облуплен¬ного знаю. Ты зря даже пару слов не скажешь. Ну? Что там у тебя насчет Сандры?

— Я полагаю так, — Игорь проткнул вилкой ломтик ветчины и внимательно поглядел на друзей. — После того, как мы уберем Скопца и поставим на его место Сандру, нам нужны будут гарантии, что она не взбрыкнет. Это раз. Два, это чтобы люди Скопца не вякали. Хотя большую часть я разгоню. Только пыль закрутится. И три, это что¬бы все было прочно и долговечно. Чтобы можно было спокойно работать, а не жить, как на вулкане. То есть придется Батяне жениться на Сандре. А что тут непонятного? Самый лучший выход. Так во всех порядочных се¬мьях делают. Хотят, блин, капитал объединить или там какую разборку забыть навсегда — женят детей.

— Да ты что?! — вскочил Димон. — Я — да чтоб на такой женился? На этой?! Да на хрен она мне сдалась!

— Ты еще дурак и молодой фраер, зеленый, как гуси¬ное дерьмо, — отрезал Игорь. — Не понимаешь, какие будут гарантии? Семья! Это тебе не два пальца облизать!

— Да на фига мне такая семья?

— Будет нужна, не переживай.

— Нет, мужики, женитесь на ней сами, если она вам нравится, я ее не буду трахать. Я просто не смогу — у меня не вскочит...

— Можешь не трахать. Найдется кому, — раздраженно ответил Игорь. — Болван ты. Она девка симпатичная. И фигура ничего себе. И страстная наверное — глаза какие черные, а?

— Страстная... — промычал Димон, до предела рас¬строенный. — Она мне башку отгрызет или еще чего от¬кусит.

— А ты поосторожней засовывай...

Они засмеялись. Димон сперва дулся, потом сам хохот¬нул:

— Да ну вас. Ничего у вас не выйдет.

— Почему это?

— Не пойдет она на это. Не из таких цыпочек, у нее характер в папашу, крутой... И после того, как вы ее отца убьете, она вообще обозлится. Не ясно, что ли?

— А откуда она узнает, что это мы ее папку прибрали?

— Узнает. Скажут добрые люди, или сама как-нибудь допрет.

— Ты раньше времени не мандражируй, — посоветовал ему Бобер. — Ты, Димон, сейчас, главное, нервы береги. Потому что скоро они тебе очень пригодятся. А ну как ты перед братвой Батяни оплошаешь, что тогда? Нас под монастырь подведешь, и сам, конечно, не выскочишь...

— А Сандра, — подхватил в тон ему Игорь, — это дело уже не такое опасное. Даже приятно будет с девушкой познакомиться. Ну, не будешь ты ее трахать, если она тебе так противна. Другие найдутся. Дашь ей полную сво-боду.

— И главное — запомни хорошенько, Димон, — сурово' закончил Бобер. — Ты уже в деле, менжануться не удаст¬ся!

* * *

В то время, когда внизу велись эти разговоры, наверху, в казарме, говорили о другом. В двух больших смежных комнатах размещались двадцать три человека. Квартира была просторная — дом новой планировки. Комнаты по восемнадцать метров. Там стояли нары, которые Игорь специально заказал для прибывших боевиков. Им тут'было не тесно. Многие побывали в Бутырке, в других тюрьмах. После тамошних прелестей, когда в камеру вместимостью семнадцать человек набивали по семьдесят три, а то и больше, тут был просто рай. Боевики полеживали на на¬рах, лениво переругивались, переплевывались, травили байки. Начинал, как всегда, Хрящ Он был самый общи¬тельный и говорливый.

— Мать вашу так, — весело заводил он. — Красота, правительственная дача, а не жизнь... Конечно, не то, что у нас на Псковщине. Хотя у нас тоже неплохо, как ни посмотри.-. Бывало, мы е батей на пару возьмем бутыль первача да и завалимся в гости к какой-нибудь... У меня батя был передовой — он мне сексуальное воспитание устраивал с тех пор, как мне двенадцать лет исполнилось. Раньше, говорят, таких вообще женили. А баб в деревне одиноких много. Девчонок молоденьких мало, это факт. Уезжают, поганки. Предпочитают в городе хвостами вер¬теть. А баб много. Еще не старых — по городским меркам такие вообще еще молодые. Лет тридцать, тридцать пять. Пышная такая, зараза, блондинка натуральная, глаза — фары! Ну, батя к ней, она на стол всякую закуску, им же скучно без мужиков совсем.

— А мужики-то где?

— Кто в бегах, кто просто спился, валяется где-то... Кто в разводе. Официально, так сказать. А у кого и не было никогда. Короче — рай, кого хочешь, выбирай. Ну, батя ее подпоит и начинает под юбку лезть. А мне подми¬гивает — замечай, как это делается. Я, конечно, смотрю. Она визжит: «Ой, да что вы делаете, да как же при маль¬чонке, да погодите, да я не такая...» Фу ты, ну ты. Батя ей как рявкнет: «Смирна! Руки по швам, ноги врозь!» Ко¬мандир был... Начальник...

— Типа опера, что ли? — спросил кто-то специально, чтобы позлить рассказчика.

— Шел бы ты, сопливый! — огрызнулся Хрящ. — На¬стоящих мужиков в городе уже нет. Мужиком он был, ясно тебе? Опер тут при чем? Короче, устраивал он оди¬ноким бабам веселую жизнь... Ну и сперва он ее употре¬бит, сколько захочет, а хотел он помногу. Раза по три, иной раз и больше. Говорю же — настоящий мужик, му-дачье... А потом он эту бабу мне предоставит. А она уже не сопротивляется/Ей все в кайф, ей хорошо... И представь¬те себе, бабы на нас за это не обижались. Да и глупо это с их стороны было бы. Ну, что им без мужиков? Похабная жизнь.

— Деревня, — лениво отвечал ему кто-то, — И забавы деревенские.

— Усохни, — посоветовал ему Хрящ, — Ты в деревне не был?

— Что я там забыл?

— Москвич?

..,— Коренной, лапоть ты псковский.

. — Между прочим, — не обиделся Хрящ, — у нас в деревне лаптей с революции не носиди. Это пережиток прошлого.

— А толку-то? Все равно мужиком ты был и остался, -отвечали ему. — Нравится тебе здесь, что ли? По вкусу?

— А чем не жизнь?

— Конечно... Выпивка есть, закуски навалом, А только скучно.

— Без баб скучно, — вступил Акула..— Это точно. И почему не везут? Еще когда обещали.

— Бобер сказал, баб предоставит. А где они? Сколько же можно?

— Сперва в этой клинике голодом морили, — ворчал Акула. — Потом тут...

— Ты что — голодный?

— Я не про жратву, я про женщин.

— Мужики, — обратился к приятелям Головастик, — я предлагаю вызвать баб самостоятельно. В конце концов, мы на воле.

— А ты что, бабки имеешь? — поинтересовался кто-то, еще недоверчиво.

-Ну.

— Откуда взял?

— Деньги — как микробы, они есть везде, — гордо ответил Головастик.

— А все же? Ствол, что ли, толкнул? Или слимонил что? — заинтересовался Хрящ.

— Слимонил... Я не вор.

— Какой чистенький! Ладно, а где ты баб возьмешь? На улицу пойдешь ловить?

— Можно по вызову, — предложил кто-то. — Вон га¬зета валяется. Объявлений «досуг» — страница. Баб нава¬лом.

— На хрен их всех. Приедут с сутенерами, да еще страшные какие-нибудь.

— Да нам не до горячего, только б ноги корячила, — ответил Акула. — А сутенеров — к ногтю. Опять же, от СПИДа стопроцентно спасает презерватив, а он у шлюх всегда есть.

— Кто? СПИД или презерватив?

— Ша, братва, — урезонил всех Хрящ. — Мы тут на особом положении. На фиг нам светиться. У Головастика есть предложение., давайте послушаем.

— У меня есть две девки знакомые, — пояснил тот. — Приедут по первому звонку.

— Деньги им нужны?

— А кому не нужны? Я заплачу.

— Так их двое, а нас — двадцать семь, — проворчал кто-то. — Это уже не дело. Я такие комбинации не люб¬лю...

— Ишь, какой разборчивый. Ну, в очередь станешь —будешь там третьим или пятым. Все равно лучше, чем так валяться.

— Нет, в натуре, — со скукой ответил тот. — Помню, я на вольном поселении жил, на химии... В Мордовии. Там как-то бабу пьяную в избу затащили... Местную. Ну, лыка не вязала. Нас было десятеро или даже больше. А она, сучка, одна. Так она сперва вообще спала под наши¬ми орлами. Потом один глаз открыла, давай материться. А когда до меня дошло... Облевала все вокруг, и мне уже ничего не обломилось. Лучше с кучей дерьма, чем с та¬кой...

Он сплюнул.

— И чем это кино кончилось? — брезгливо спросил Акула.

— Трипаком, чем... С концов закапало у всех, хоть сантехника вызывай. Один я остался не в доле, потому что не успел. Я последним стоял, потому что, когда ее нашли, я за кирьем бегал в шалман. Моя была очередь. Короче, зигзаг удачи.

— Эти девочки чистые, — пытался уверить Головастик, но его уже никто не слушал.

— Нет, надо срочно Игорю или Бобру сказать, пусть позаботятся. В конце концов, мы же ради них жизнью рискуем, — понеслись со всех сторон недовольные выска¬зывания.

— Рискуем мы не ради них, а ради себя, — возражал кто-то.

— Ну да — на общак пашем. А дальше что?

— А дальше красивая жизнь.

— Устроят они тебе красивую жизнь!

— Привезли сюда сегодня какую-то девку, — пробор¬мотал Головастик. — На нижнем этаже она. Я ее видел. Между прочим, ничего.

- Видели, красивая. — Но не для нас.

— А для кого? — закричал Акула. - Братки, несправед¬ливость! Кто ее имеет?

— Начальство.

— Брось волну гнать, какое тут начальство? Ты не на зоне.

— Один хрен. Эта штучка не для нас. Ее Омар украл. В заложницы взял, — пояснял Хрящ. — Я в курсе, ее трогать нельзя.

— За нее бабки дадут?

— Дадут, если захотим.

— Ну, ладно, к ней претензий нет. А вот Вика? Она тут ходит, только смущает... И главное, мы же все ее еще по клинике помним. Там она была не такая уж недотрога. Помните, ребята?

— Точно. Там она голая ходила.

— Вот какую форму изобрели для местных горнич¬ных... — размечтался и ударился в воспоминания Голова¬стик. — Только туфельки и фартучек кружевной. А девки все были — как на конкурсе красоты.

— Интересно, что с клиникой стало? Говорят, ее взор¬вали.

— Теперь уже не проверишь. Сиди и не вякай, — вздох¬нул Головастик.

Тут в комнату вошла Вика. Ее встретили дружным ре¬вом.

— Киска, привет!

— Садись к нам, не пожалеешь!

— Смотри, у меня кое-что для тебя есть! И кто-то уже полез в штаны.

Вика сурово оглядела их и покачала головой:

— Нажрались?

—- Еще как! — в восторге крикнул Хрящ. — Да ты иди ко мне, не бойся! Я не кусаюсь! Садись, я тебе дам подер¬жаться!

— Нужен ты мне, еам за себя держись или друга попро¬си, — она пожала плечами. — Вам велено передать, чтобы сегодня больше ни днем, ни ночью — ни капли. Завтра — чтобы ни в одном глазу.

— На дело, что ли, идем?

—Этого мне не сказали. Но наверное. — Викуля, а как ты этого парня закадрила? Расска¬жешь?

- А может, покажешь?

Девушка отвернулась и молча вышла. После ее ухода Головастик присвистнул и сказал:

+ Вот не знаю, правда или нет, что она дочь Бобра? Тогда конец, ведь он ее имел.

— Откуда знаешь?

— Все говорят.

— Да вряд ли она его дочь. Не похожа.

— А сходство тут при чем? Всякое бывает.

— А что ж он ее к нам пускает? — удивился Акула. — Будто не знает: рано или поздно мы ее всей кодлой по¬имеем. С ума он сошел. Я ее как увижу — ну все, за штаны хватаюсь. Такая кисочка, и до сих пор не в работе...

- Он сам сказал: кто ее тронет, дольше минуты не проживет.

— Да что он за начальник?

— Авторитет, тоже мне...

— Блин, — вздохнул Хрящ. — Кто такой этот Бобер, если разобраться? Ведь простой лепила. Врач какой-то. Стал паханом на пустом месте... Вот так в люди выходят. А мы тут болтаемся, как говно в проруби. Авторитеты я согласен уважать. Без этого ни жизни нет, ни закона. А без закона жить нельзя. Но кого попало я тоже уважать не намерен. И этого Бобра я всего неделю как знаю.

— Брось, Бобер клинику подорвал, Афанасия кончил. Это мало, что ли?

— Я только один вывод делаю, — заключил Головас¬тик. — Вику трогать нельзя. Это вилы. Эту, новую девку, тоже нельзя. Заложница, мать вашу так. Кого же тогда можно? Я, например, не голубой, и мне неинтересно на ваши тощие задницы любоваться. На зоне и то было ин¬тереснее. Там была медсестра в больничке. Страшная, прав¬да, а когда разденется — нормальная баба. Так я ее застав¬лял во время этого на морду марлевую повязку надевать.

Он сплюнул и засмеялся:

— Типа для колорита. А она, дурища, думала, что кра¬савица. Разве она понимала, что на зоне любая баба — чудо природы? Потом она уехала, ну и меня освободили. Я все думал, вот бы ее на свободе встретить! Я бы ей тогда все высказал. Я ее страшную морду воспринимал как ос¬корбление мужского достоинства. А тут? На улицу по¬смотришь — девочки ходят. Родные, красивые, московс¬кие. А — нельзя!

— А на что заложницы существуют? Их же все трахают, кому не лень, — отозвался кто-то. — Может, сходим в гости?

— Чего врешь? Ты же не пойдешь.

— Почему это?

— Менжанешься перед дверью, как обычно. Что я, не знаю тебя?

— Ан...

И тот, в чей адрес было высказано нелестное замеча¬ние, медленно стал подниматься, но тут вмешался Голо¬вастик:

— Все, все, кончай базар! Мужики, вы чего? И так тошно.

— А все потому, что баб нет, — кивнул Хрящ. — Ну что, в очко или в буру?

И достал засаленные карты.

Вика в это время внесла поднос в комнату на нижнем этаже. Тут была временная резиденция Сандры. Девушку не связали, она свободно передвигалась по комнате, но выйти не могла — за дверью на стуле сидел внушительный рослый детина, с автоматом на коленях. Руки у него были такой величины, что Сандра при одном взгляде на них сразу поняла: если попытается с ним подраться, он ее переломит пополам, как веточку.

И вот она металась от окна к двери и чуть не сшибла Вику с подносом.

— Вон! — рявкнула Сандра.

Вика поставила поднос на столик и спокойно предло¬жила:

— Покушай.

— Пошла на...

— Выражаться не обязательно.

— Да ты кто такая?! Вика только плечами пожала:

— Горничная.

— А... Горничная?.. Так ты не из этих мудаков? По¬стой! — Сандра нервно плюхнулась в расшатанное кожа¬ное кресло и закурила. — Ты мне можешь объяснить, куда я попала?

— Не могу.

— Почему это?

— Сама не знаю, — Вика внимательно и серьезно смот¬рела на девушку. — Ты не переживай. Они тебя не тронут.

— А мне плевать!

— Тогда что ты нервничаешь?

— Да я просто в ярости! Ни фига себе — нервничаю! Слабо сказано! Ты бы тоже нервничала на моем месте... — Сандра швырнула горящую сигарету в поднос с едой. Си¬гарета плюхнулась в тарелку с жареной рыбой и зашипела.

— Ты ужин испортила, — заметила Вика. — Могла бы просто сказать., что не будешь. Я бы кому другому отдала.

— Да мне плевать, достанется это дерьмо кому-то дру¬гому или нет.

— Это видно. — Вике было обидно, что эта избалован¬ная девица обозвала ужин дерьмом. — Сама себе готовь, если хочешь.

— А что — можно? — немного оживилась Сандра.

— Неужели будешь готовить?

— Не веришь? Я классно готовлю.

— А я думала...

— Что ты думала? — Сандра быстро подошла к ней. — Думала, я вообще ни на что не гожусь? Пошли на кухню. Я сама себе все сделаю.

Вика нерешительно взглянула на нее. Потом на загуб¬ленный ужин. Пожала плечами:

— Ладно. Но без штучек.

— Какие штучки?

Вика вышла в коридор и сказала часовому:

— Отведу ее на кухню.

— Зачем это?

— Хочет себе сама готовить.

— Почему? — насторожился часовой. — Ее из комнаты выпускать нельзя.

— Боюсь, что меня отравят! — крикнула ему Сандра, которая тоже возникла в дверях. — Ясно тебе? Если не разрешат самой готовить, голодать буду. Мой отец вас за это с говном съест,

— Ладно, веди ее, — сердито ответил Вике часовой. — Но ты, Сандра, запомни, что отсюда убежать нельзя. И не пытайся

— Для тебя я — Александра Дмитриевна, ясно? — от¬резала Сандра. — А Сандрой меня зовут только близкие друзья.

Она прошла на кухню вслед за Викой и затылком чув¬ствовала, что часовой с нее глаз не сводит. На кухне Вика развела руками:

— Делай, что хочешь.

— Ладно, — и Сандра тут же схватила со стола длин¬ный разделочный нож. Молниеносно повернулась к Вике, которая не ждала такого поворота событий, и одним прыж¬ком оказалась рядом. В следующий миг Вика ощутила у горла ледяное острое лезвие.... А что оно острое, она знала. Этим утром нож наточили. Она разделывала им мясо.

— Только пикни — перережу горло, — еле слышно прошипела Сандра,

— Что ты задумала?— прохрипела Вика, прикидывая про себя — девка с приветом. Даже.если не убежит отсю¬да, то горло точно перехватит... От страха у нее колени ослабели.

— Выведи меня отсюда, ну? — приказала Сандра. — Ты можешь!

— Не могу...

— Почему не можешь? Где дверь?

— У меня нет ключей.

— Зачем тебе ключи? Откроешь изнутри и без ключей. Ну?!

— Не все так просто. — Вика вся дрожала. — Сандра... Не надо, прошу тебя. Будет только хуже. Тебе не выйти. А если меня убьешь, оставишь мою дочку сиротой.

— Мне на твою дочку плевать! — крикнула Сандра и вдруг все поняла. Ее рука на миг ослабла, и Вика почув¬ствовала, что нож уже не так тесно прижат к нежной коже ее горла. Она резко присела и таким образом ушла из-под удара. В следующий миг, когда Сандра нагнулась к ней, Вика ударила затылком ее в подбородок. Сандра, оглу¬шенная, отшатнулась к стене, но не упала. Удержалась на ногах и, не делая больше попытки напасть на Вику, бро¬силась в коридор.

Что владело этой девушкой, обезумевшей от ярости, трудно было понять. Но она бросилась не к входной две¬ри. Она напала на часового. Вика, ошалев от страха, вско¬чила и тут же зажала уши руками — грохнул выстрел. Потом крик девушки... И тишина.

В коридоре послышались голоса. Вика, выйдя из кух¬ни, увидела следующую картину: Сандра сидела на полу, закрыв лицо руками, и вся тряслась в истерике. Часовой вытирал рукой кровь, струившуюся из распоротой щеки. Нож валялся рядом. А над Сандрой стояли трое: Димон, Бобер и Игорь. Тут же находился и растерянный Леха. Наверху оглушительно топали тяжелые ботинки — боеви¬ки зашумели, услышав звук выстрела внизу.

— Успокой их, — приказал Лехе Игорь.

Парень побежал наверх. Вскоре там наступила относи¬тельная, тишина. Бобер спросил Вику:

— Как это случилось?

— Она... — У Вики дрожали губы. — Хотела сама при¬готовить себе еду. Я провела ее на кухню. Она схватила нож...

Вика не стала говорить, что Сандра хотела ее зарезать. Она вдруг почувствовала жалость к этой девушке. Ведь в конце концов, та была по-своему права, когда решила выйти отсюда любой ценой. Потому Вика промолчала о том, что случилось на кухне, и только коротко добавила:

— Схватила нож и выбежала.

— Ока набросилась на^меня, — забормотал часовой. — Что ей в башку ударило? Психованная блядь, ей-Богу, таких вязать надо... Ну, падла, я ей устрою... Щеку пропо¬рола, сука, и я дал выстрел. В потолок. Не в нее, клянусь.

— Зачем вообще стрелял, мудак? — спросил его Игорь.. — Весь дом всполошил. Зачем на нее оружие поднял? Она должна быть живой!

— Машинально же. Есть автомат — стреляю. По обста¬новке. А если стрелять нельзя — так не давали бы мне автомата.

— Это идея. Зачем ему автомат, если у него мозгов нет? — спросил Бобер. — Сдай оружие, пидор. Вот так. А теперь иди и промой рану.

— Гадина, теперь щеку зашивать, — парень поплелся прочь.

— Ну, а ты что хочешь сказать? — спросил Бобер мол¬чащую Сандру.

Та подняла глаза, горящие жгучей ненавистью, и за¬орала:

— Отец всех вас кончит, помяните мое слово! Всех! Всех!

— Как же, это мы понимаем. Ты что, думала, что мо¬жешь сбежать?

— Я хотела убить кого-нибудь, — вздохнула девушка. Она понемногу приходила в себя.

— Еще успеешь кого-нибудь убить, — пообещал ей Игорь. — За тобой не заржавеет, я вижу. Только нас-то за что?

— То есть как за что?

— Мы тебе что-то плохое сделали?

— Издеваешься, гад? — девушка сощурилась и сжала кулаки.

— Вовсе нет, — очень спокойно ответил ей Игорь. — Брата у тебя убили, так ты что, решила тоже под удар встать?

— Так вы же его и убили! Сами сказали!

— Да, мы.

— И после этого ты мне так в глаза смотришь? — крикнула девушка.

— Если бы мы тебя не похитили — мы бы и тебя убили, ясно?

— Не ясно, гад, ничего мне не ясно! А так что, я здесь в безопасности?

— Да. Здесь тебе ничто не грозит. Если, конечно, не будешь откалывать такие номера. Тогда придется тебя кончить, ты уж прости. Мы с тобой пока по-человечески. Мы же все понимаем.

— Гады вы все... — Она растирала бледное лицо рука¬ми. — Что же это все значит? Войну с моим отцом нача¬ли?

— А ты догадливая.

— А со мной что будет?

— Мы же говорим — вывели тебя из игры. Ты будешь жить.

— То есть я вам «спасибо» должна сказать? — с издев¬кой спросила она.

— Пока не за что, — вмешался Бобер. — А ну, краса¬вица, марш в комнату. И привыкай к тому, что больше тебе командовать некем!

— Еще посмотрим! — Сандра с ненавистью оглядела стоявших перед ней людей. — Но больше всех вас, гадов, я ненавижу эту рыжую блядь!

И она указала на вздрогнувшую Вику. . — А за что ты ее ненавидишь? — удивился Игорь. — Вика — сама доброта.

— Это ее дочка сидела в машине рядом с тем кавказ¬цем! Я теперь все поняла! Девчонка еще говорила, что похожа на мать! Вот на кого она похожа! — Сандра резко повернулась к Вике и прошипела: — Ты, сука, еще меня просила не оставлять твою дочь сиротой! У тебя хватило наглости! А подсовывать свою дочку с таких малых лет для участия в уголовном деле — на это тебя хватило?

Вика, очень бледная, покачала головой:

— Ты неправа.

— Сука!

— Все, девчонки, — засмеялся Игорь. — Вам надо расстаться.

И он силой втолкнул Сандру в ее комнату. Та забара¬банила кулаками в дверь, потом немного затихла. Бобер заметил:

— Надо связать.

— Не надо. Озвереет.

За дверью уже наступила полная тишина — Сандра явно подслушивала.

Бобер рванул дверь и-вошел. - , .

— Мы тебе вколем кое-чего для хорошего сна, — ска¬зал он Сандре, доставая из кармана маленькую коробочку с одноразовым шприцем и ампулой без надписи на стек¬лянном боку.

— Это что?

— Винт.

-— Не смейте! — закричала Сандра, кидаясь к стене, — Да вы с ума сошли!

— Бобер, зачем же винт? — попробовал вмешаться Игорь.

Но Бобер покачал головой. В его глазах, можно было прочесть глубокую решимость. Игорь npoi тел:

— На иглу ее хочешь посадить?

— Не смейте, гады! — кричала Сандра, кидаясь из угла в угол и с ужасом глядя на приближающегося Бобра. — Я беременна! Ты убьешь ребенка! Он может умереть у меня в животе!

Наступила тишина.

— Вот это новость. — прошептала Вика.

 

7 глава

Явление в баре "Ласточка"

Бар «Ласточка» располагался в неприглядном месте. С одной стороны тянулись длинные кирпичные корпуса ме¬ханического завода. С другой — стояли серые хрущевские дома, в которых жили рабочие этого завода, в прошлом лимитчики. Само здание бара располагалось на обочине автострады. Целый день — шум, дым, гудки машин, рев сирен, выхлопные газы... Но тем, кто там собирался, та¬кие удобства, как тишина и покой, были ни к чему. В этом баре проводила свободное время группировка Батя-ни. И теперь этот бар гудел, как растревоженный улей.

Сюда посторонние не совались. Все было только для своих. И обслуживали тоже своеобразно. Хочешь — плати наличными, а не хочешь — можешь не платить сразу, бармен ни слова тебе не скажет, запишет в блокнотике и все. Потом заплатишь! Когда бабки будут. Сегодня на двери этого знаменитого в округе заведения висела таб¬личка: «Учет». А посетителей бьшо полно. Эта табличка давала полную гарантию, что в бар не сунется посторон¬ний, какой-нибудь там автолюбитель, который захотел купить баночку «кока-колы». А для своих это означало полный сбор. И люди подтягивались со всех сторон, За столиками бьшо тесно и шумно, в воздухе повис табачный дым-— ни одному кондиционеру бьшо не под силу.его всосать.

— Значит, Скопец на нас бочку катит? - лениво спра¬шивал Щека, краснорожий мужик в ярком спортивном костюме.

Каждый мог понять, откуда у него взялась такая клику¬ха, если взглянуть на его правую щеку. Она вся блестела и лоснилась от пересекающихся коллоидных рубцов — след давнего и страшного ожога. Щека начинал свою де¬ятельность с рэкета, как и большинство других. А потом, когда прикопил деньжат и решил заняться частной ком¬мерческой деятельностью, и сам стал жертвой рэкетиров. Дела вначале пошли как будто неплохо, и он зажил в свое полное удовольствие... Уже и жена в Испанию на отдых съездила, уже и детки, на море каждое лето уезжали... Но все внезапно кончилось. Его поприжали в собственной квартире и потребовали дань. Щека отказал. Тогда ему прижгли щеку раскаленным утюгом. Едва запахло жаре¬ным, он отключился — до этого его долго и упорно изби¬вали. Но, слава Богу, не помер. Выпутался. И решил раз и навсегда работать только в группе, на рожон не лезть, не выставляться. Нашел старых дружков-рэкетиров, которые уже пахали на Батяню, вписался в группировку... Магазин свой ликвидировал — хрен с ним! А из вырученных от продажи денег уплатил вступительный взнос Батяне. А тех, кто сжег ему щеку, давно уже рыбы ели на дне Мос¬ква-реки...

Он сидел за грязным столиком и обсасывал одну рачью клешню за другой. Щека любил пиво, и раков тоже лю¬бил. В этом баре он был завсегдатаем, и его. даже не спрашивали, чего подать. Сразу несли литровую кружку темного бархатного пива и гору вареных горячих раков.

— Так, стало быть, обиделся на нас Скопец? — снова спросил он своего приятеля.

— В натуре.

— А что ему чпокнуло в черепушку, что это мы сотво¬рили?

— Да хрен поймешь.

— Он что, не врубается, на кого лезет?

— Врубится — поздно будет, — отвечал его собеседник, Мыльник.

Это погоняло он заполучил потому, что в одиночку разгромил и заставил платить налоги целый склад хозяй¬ственных товаров. Эти порошки и вонючее турецкое мыло доставляли в Москву арабы. Они платить не желали. По¬том согласились, но стали торговаться. Во время после¬днего разговора арабы показали ножи. «Таких денег нет!» — орали они. И тогда Мыльник навел порядок. Он спо¬койно вошел на склад в конце рабочего дня, когда там никого не было, кроме одного араба, который подбивал дневной баланс. Мыльник вежливо поздоровался, отсту¬пил к двери, достал гранату и вырвал чеку. А затем широ¬ко размахнулся и швырнул ее в штабеля с порошком и дешевыми шампунями. Грохнуло так, что стекла повьше-тали в соседнем доме. Араб исчез, как не было на свете. Склад загорелся. А Мыльник спокойно сел в свою маши¬ну, припаркованную неподалеку, и наблюдал за огнем. Он, кстати, и вызвал пожарную команду. А.как же? Если склад сгорит дотла, с кого будем деньги брать? Арабы больше не торговались и с тех пор платили исправно. А Мыльник никогда не покупал ни мыла, ни порошка, ни шампуня. Коробки ему доставляли со склада на дом и, конечно, совершенно бесплатно. Мыльник усмехался, а его жена, обалдев от такого изобилия товаров, к тому же плохих товаров, раздавала их, кому только могла: сосед¬кам, родственникам, даже кое-что отнесла в соседний дет¬ский дом. В качестве подарка от дяди Мыльника детям-сиротам.

— Может, побазарить с ним напрямую? Пока не по¬здно?.. — предложил Щека.

— Ты что — менжуешься? — насмешливо спросил Мыльник.

— Ни капли, брат. Но ты тоже прикидывай. Скопец — это тебе не азер из коммерческой палатки. С ним разговор будет дольше. И мокро будет, как после дождя.

— Мокрухи испугался?

— Не оно. — Щека потряс головой и раскусил рачью клешню. Высосал солоноватое белое мясо и сплюнул скор¬лупки на стол. Перед ним уже выросла большая горка объедков. — Мне что? Просто не ко времени все. Где Батяня? Нет его.

— Ну и что? Давно пора выбрать другого, — тихо ска¬зал Мыльник.

— Ты на его место?

— Нет.

— Я, что ли? — Щека выразительно покрутил пальцем у виска, потом прикусил ноготь и чиркнул себя по горлу:

— Понял?

— В том-то и дело, что все боятся. Никому не охота подставляться.

— И правильно. Придет Батяня — ага! Кто на моем месте? Ты, Мыльник? Ты, Щека? По власти соскучились? И все, конец. Пиши письма за Урал. Правильно, жить никому не надоело.

— Чего правильно-то? Живем теперь, как сироты. Даже хуже.

— Как в твоем детдоме, а? — заржал Щека. — Мыло туда все еще носишь? -

— Жена носит. А я не против. Пусть дети умываются. Звери мы, что ли, в натуре? — пожал плечами Мыльник.

— Государство на них плюнуло, так должен им кто-то помочь?

— Гляди, Мыльник, станешь еще попечителем, как это там...

— И стану, когда на пенсию пойду.

— До пенсии далеко, а беда близко, — вздохнул. Щека.

— .И куда Батяня делся?

— Может, убили.

— А может, нет.

— В том вся и беда, что никто точно ничего не знает. Пропал — и нет его.

— Говорят, видели.

— Кто говорит-то?

За соседним столиком в это время обсуждалась та же проблема.

— Скопец звонил? Кому?

— Никому.

— Откуда же эта фишка?

— Его человек приходил в «Ласточку»,

— В натуре?! Когда?

— Вчера. Никого еще не было. Он пришел в два часа дня. И к бармену — где твои люди? Ты в курсе, что они Скопцу войну объявили?

— А ну, кликнем Витька. Витек! Бармен быстро подскочил;

— Да?

— Витек, ты вчера базарил с тем человеком от Скопца? -Я.

— Что он тебе в точности сказал?

— Сказал, что мы взяли на себя его сына и дочь. Я ему отвечаю: чепуха, никто никого не трогал. Я бы знал, гово¬рю. А он — нет, вы взяли на себя детей Скопца. Это, мол, точно, и нечего увиливать. И погнал, погнал...

— Сына убили, я слышал?

— Да. А дочь похитили.

— Да... — протянул один из сидевших за столом. — Это вилы. Откуда же пошел слух, что это мы? Он тебе сказал?

— Он сказал, что Скопцу об этом сообщили по телефо¬ну.

— Ну и что? Может, кто на нас погнал? Что сразу к нам-то?

— В этом надо еще разобраться. Кто мог это сделать?

— Да кто угодно. Мало кому мы мешаем.

— На своей территории мы никому не мешаем, — покачал головой кто-то.

— Может, старые грехи всплыли... — предположил Ви¬тек.

— Ладно, ты лучше на своем месте работай, рассуждать не лезь. Пиво вон разбавляешь.

— Я? Никогда! — поклялся Витек. Его было не проши¬бить. Пиво он не разбавлял, это точно. Тут он был чист. А вот с водкой мухлевал. Подсовывал левый розлив.

— Ничего больше он тебе не сказал? — спросили его. — Зачем же тогда приходил? Поздороваться, что ли? Ты ничего не забыл?

— Ничего.

— А из себя какой он был?

— Да никакой. Высокий, блондин, без особых примет. Одет в костюмчик. Галстучек такой яркий, «опель» его я заметил у дверей. Он ведь зашел и сразу вышел. Велел, чтобы я всем передал, что Скопец решил с нами разби¬раться.

— И не побоялся сунуться?

— Точно все рассчитал, зараза. Знал, что в это время никого, кроме меня, тут еще нет и вообще бар закрыт.

— Ты его отследил?

— Нет, — виновато ответил Витек, — не смог, некого было послать. А потом — что его отслеживать? От Скопца он пришел, ясно же. А Скопца всегда найти можно.

-*- А сам что не поехал за ним?

— А на кого я бар оставлю?

— Ладно, гуляй.

И когда Витек вернулся за стойку, они перемигнулись:

— А что, похоже на войну?

— Очень похоже.

— Война и есть.

— Скопец сдурел.

— Нет, ему дурь навесили насчет нас. Сдуреешь тут — детей угрохали.

— Ну, девка-то еще жива?

— Надо по-скорому узнавать, кто нас подставил. Под¬става, факт.

Такие разговоры гудели в дымном баре, когда в запер¬тую изнутри дверь резко грохнуй чей-то увесистый кулак. Все примолкли и посмотрели в ту сторону. За мутным стеклом двери виднелась чья-то массивная фигура.

— Это еще кого Бог принес? — спросил Щека.

— Пускай, щас увидим!

— Зуб даю, что это от Скопца по нашу душу... — про¬бормотал Мыльник. — Братцы, вы бы взяли дверь на прицел.

И сам достал из-под стола свою пушку — пистолет 38 калибра. Многие последовали его примеру. Один из них подошел и отпер дверь. В дверном проеме возник высокий подкачанный парень ростом чуть ниже двух мтров.

— А в такого не промахнешься, — процедил сквозь зубы Щека.

— Ты кто такой? — задали вопрос нежданному гостю. — От кого?

— Сейчас увидите, только без шума, — пообещал тот и смело ступил в бар.

Такое поведение многим не понравилось. Но детина не спасовал — он повернулся ко всем спиной, что уже само по себе было смелостью в таких обстоятельствах, и сказал тем, кто шел за ним сдедом:

— Входите.

И в бар вошел... Батяня!

— Здорово, братцы, — негромко сказал он, оглядывая замершую в священном ужасе братву. — Что, не ждали гостя?

— Батя! — заорал Мыльник, первым пришедший в себя после потрясения.

— Батяня!

— Зуб даю!

— Сукой буду — Батя вернулся!

Густой радостный мат, крики, приветствия оглушили новоявленного Батяню. Он стоял, криво усмехался и ог¬лядывал бар. Он хорошо играл свою роль, никому и в голову не пришло, что перед ними вовсе не исчезнувший было глава шайки, а некто совсем другой. Это было внеш¬не. На самом же деле Димону нелегко было изображать беззаботность, он обливался потом и молился, чтобы в случае разоблачения его, по крайней мере, хоть бы убили сразу, а не мучили... Наконец он решил, что поорали все достаточно, и, перекрывая шум, сказал:

— Ну, хорош веселиться, дело есть! Да тише вы, урки, тише!

В баре постепенно установилась тишина. Теперь мно¬гие обратили внимание, что Батяня явился не один. Кро¬ме охранника, который первым вошел в бар, за Батяней стояли еще двое — один высокий и худой (это был Бобер), а второй — ростом пониже, светловолосый. Эти двое остановились у входа и внимательно наблюдали за происходящим. На их лицах ничего нельзя было про¬честь. Но в глубине души оба были рады, что финт с подменой удался. Риск был слишком велик. И все же они выиграли! По крайней мере, в эту минуту.

— Вот, братцы, поглядите, кого я вам привел, — сказал Батяня, поворачиваясь к ним. — Это мои друзья. Кстати, как насчет угощения?

— Да я... Да мы... — Щека захлебывался от восторга — наконец-то организация снова стала организацией! Всем им было известно, что за Батяней они, как за каменной стеной. — Да мы сейчас такую гулянку устроим!

— И то! Столько ждали! — подхватили остальные. Они были рады лишнему поводу гульнуть. — Устроим, в нату¬ре! Небу жарко станет!

— Для гулянок не время, Щека,— ответил Димон, со¬всем войдя в образ Батяни.

— Как можно?! Столько тебя ждали! Нет-нет, и не говори, гуляем!

Батяня-Димон был очень рад, что не промахнулся, на¬звав Щеку его кликухой. Перед внедрением в группиров¬ку с помощью Игоря он в общих чертах ознакомился с кодлой Батяни. Игорь тщательно описал ему самых выда¬ющихся боевиков Батяни, назвал их кликухи, кратко рас¬сказал истории их жизни, их обязанности и права в груп¬пировке. Димон выучил все назубок, как «Отче наш», и теперь мог вести себя, как свой среди своих. Но страшно ему было до боли в животе.

— Погуляем потом, когда дело обсудим, — отрезал Димон.

— Батяня, а где ты был?

— Отдыхал, — ответил он.

— Неужто на нарах?

— Да типун тебе на язык, — отмахнулся он. — Далеко отдыхал, братцы. Адреска не дам — мне это место еще может пригодиться.

— Что ж ты бросил нас?

— Кто это вякнул? — строго спросил Батяня. — Ты, что ли?

— Ну, я...

Вперед выдвинулся мрачный тип с таким низким лбом, что брови почти смыкались с волосами на голове.

— Ты мне это говоришь, Чалик? — Димон изобразил крайнее удивление.

— Ну, я... — опять повторил Чалик, ничуть не оробев. — А что? ...

— А может, — Димон больше на него не смотрел, — может, еще кто-то хочет то же самое мне сказать? Так не стесняйтесь, говорите.

— Вообще, Батяня, мы с тебя отчета требовать не мо¬жем, — пожал плечами Мыльник. — И мы тебе рады — сам видишь.

— Вижу, как рады. Небось уже перевыборы наметили провести?

— Какой там, — тот махнул рукой. — Тебя ждали — в том-то и прикол. Два месяца без головы прожить — не хилый срок.

— Сроки бывают и похуже, — отрезал Димон.;— Да что вам эти два месяца — погоду испортили? Жили вы и жили, и между прочим, моим именем прикрывались, ког¬да на дело шли.

— Да дел и не было.

— Никаких, что ли?

— В натуре, Бятя, почти что никаких. Так, когда палат¬ку расшибить, когда налоги собрать. А по-крупному — ничего.

— Соскучились, стало быть?

— Еще как!

— Так вот, братцы, — сказал Димон, — дел теперь у нас будет навалом. Ещу папу-маму запоете, когда припечет.

— Ничего, — сплюнул на пол все еще очень мрачный Чалик. - Ты бы лучше сказал, чего это пропал? К чему все это?

— И то, рассказал бы.

— Может, перемены какие у нас будут? — тревожно спросил Щека.

Теперь все недоброжелательно уставились на Бобра и Игоря, чувствуя нутром, что все дело в этих — пришлых.

— Я его узнал, — шепнул Мыльник Щеке.

— Кого?

— Вон, белесый такой.

— Кто ж это?

— Игорь, Гариком еще его кличут. Стволами торгует, у него своя группировка.

— Ну? Как же это понять? — забеспокоился Щека. — Сливают нас вместе, что ли? Как думаешь, Мыльник? Не нравится мне такой расклад... Не пойду я на такое. Они тут при чем?

— И на хрен не сдалось нам это. Какие-то пижоны. Ты погляди, как стоят.

— Как хозяева.

— Типа уже нас купили.

— Это мы еще поглядим.

Димон глянул на шептавшихся товарищей.

— А у вас что — свиданка? Чего шепчетесь? Я этого не люблю, сами знаете. Если имеешь чего сказать, говори мне прямо в глаза. От шептуна до стукача — один шаг, не в обиду тебе сказано, Щека!

— Прости, Батя, — открыто сказал Щека. — Но нам бы все же узнать желательно, что и как. Вот ты два месяца где-то гужевался, потом вдруг вернулся, и не один, как видим... Так что знакомые твои нам интересны. Так гово¬рю, братва?

Братва загудела:

— В натуре, верно.

— Такие дела, надо бы побазарить...

— Батяня, разъясни!

Тот поднял руку:

— Сейчас разъясню. Где я два месяца был — вас не касается, братцы. Если б я не упал на дно, у всех у нас были бы большие неприятности. Поссорился я тут кое с кем.

— Не со Скопцом, часом?

— Это опять ты, Чалик? — повернулся к нему Димон. — А ты почем знаешь?

— Стало быть, это все же ты его сына грохнул и дочь замотал?

-Я.

— Эх ма... А мы-то думаем — почему такой наезд на нас?!

Братва опять зашумела. Димон с насмешкой глянул на Чалика и спросил:

— Что, Скопец уже претензии предъявил?

— Была предъява.

— Ну, а вы?

— А мы что? Отказались.

— Письменно? — усмехнулся Батяня.

— Устно, Батя. Оказывается — зря.

— Ничего, еще возьмем на себя, успеем. Наше дело — значит, наше. И отказываться от этого дела нельзя. Ниче¬го, пусть Скопец пораскинет мозгами, пусть подумает.

— Так ты из-за него упал на дно? -Да.

— Что ж ты нам ничего не сказал?

— Вы мне тут не помогли бы.

— Дело серьезное?

— И даже очень. — Димон огляделся. — Ну, что стоя говорить. Сядем в кружок да пивка выпьем, закусим. Спо¬койно все обсудим. Разговор будет серьезный, давно мы так не говорили...

И братва шустро сдвинула столы и расселась вокруг, наблюдая за своим боссом. Он поднес к губам кружку темного пива, отхлебнул, и ему стало полегче. Димон чув¬ствовал, дело идет на лад, туговато, но идет. Они все еще держатся настороженно, но не потому, что поняли, как их обманули. Нет, они всего-навсего психуют из-за людей, которых он привел с собой. Он привел чужих! А в этот бар чужие никогда не входили. И не говорят ему об этом нарушении правил прямо в глаза только из уважения. А если уважают, стало быть, все в порядке.

— Да, ребятки, я лег на дно из-за Скопца, — начал свой рассказ Димон. — Столкнулись мы с ним. И по-крупному.

Послышались голоса:

— А почему мы не знали?

— Нам-то мог бы сказать!

— Мы уж думали — нет тебя, Батяня!

— Расскажи, что случилось?

— А что рассказывать? — Димон пожал плечами. — Скопец, видать, много о себе понимает. Короче, решил брать с нас налоги на владение тачками. Можете себе такое представить, а?!

^Поднялась настоящая буря. Все орали, густо матери¬лись, и в общем шуме нельзя было понять ни слова. В конце концов, когда все немного угомонились, Щека ре¬шительно заявил:

— Не будет такого!

— И на хрен нам это не сдалось! — подхватил Мыль-ник.

— Пацаны мы ему дались, что ли? — сказал еще кто-то.

— И я сказал Скопцу — этого не будет, — кивнул ему Димон.

— А тот?

— Полез на рожон. Короче, дал мне срок поразмыс¬лить, месяц он мне дал сроку. А потом — пообещал, что сожжет все наши тачки.

— Ну, червяк! — сплюнул на пол Чалик. — Жить ему надоело?

— Таких мочить надо без разговоров, — мрачно под¬держал его Щека. — Нет, Батя, ты все же неправильно поступил, хочешь, обижайся на меня, хочешь — нет. Та¬кие дела в одиночку не бомбят. Надо было тебе разу нам про этот наезд сказать, мы б ему пасть забили говном.

— Нет, братцы, — покачал головой Димон. — Я решил так: если Скопец завелся на ровном месте, значит, силу за собой почуял. А лезть на рожон вслепую опасно. Ушел я от вас, лег на дно. И думал, проверял, прикидывал. И вот что мне ясно стало: может он с нами справиться.

— Да куда ему!

— Живот надорвет!

— Шары повылезут!

— Может он с нами справиться! — И Димон оглуши¬тельно грохнул кулаком по столу, так что пиво у всех плеснулось из кружек. Он посмотрел — какова реакция? Все были напряжены и смотрели ему в рот, ожидая про¬должения. Он был очень доволен — забрало как следует эту кодлу!

— Так вот, — продолжал он. — Когда прошел месяц, я снова вышел с ним на связь. И решил еще раз поговорить.

— Неужто условия предлагал?!

— Никаких условий я ему не предлагал. Условий я никому никогда не предлагаю. Я ему сказал — так и так, Скопец, нам с ребятами твои речи не понравились. Пла¬тить мы не будем. Что же дальше делать в таком случае?

— А он, падла, что?

— Сказал: «Тогда сожгу машины». Я ему ответил: «Ты этого не сделаешь». Он не стал выяснять, почему я так ответил, — усмехнулся Димон. — Видно, побоялся связы¬ваться.

— Тут и надо было его накрыть!

— Чем? Задницей? — спросил Димон под громкий хохот кодлы.

— А хоть бы и задницей, так надежней, — упорно продолжал гнуть свое Мыльник. — Батяня, да это ж пря¬мой наезд!

— Да, Скопец наехал первым. Это точно, — кивнул Димон. — Так что, ребятки, я решил серьезно задуматься обо всем этом. Скопец сам предложил — ждет еще три недели, но не больше. Если к воскресенью последней недели налог на все наши тачки не будет у него — в понедельник машины сгорят. И вместе с людьми, — так он сказал. И списки мне показал. А в списках, ребятки — все наши тачки, включая, разумеется, и мою. И даже тачки членов наших семей. Ни жен не забыл, ни сыновей, никого!

— Паскуда...

— Ссученный...

— Ну, а ты?

— А я... — Димон пожал плечаими. Он был очень доволен — план удавался, все шло как надо! — И я отве-тил: «Если ты сделаешь это — пожалеешь». И вот когда

прошло почти три недели, я убрал его сынка. И подписал¬ся, чтоб он знал, за что страдает, говнюк. А потом похи¬тил его дочку. Она сейчас находится в надежном месте.

— Ловко ты это... — протянул Щека. — И правильно. Нечего наезжать.

— Ну, а больше ничего и не было. Решил я, братцы, что пора мне выйти на свет Божий и вернуться к вам. Потому что сейчас начнутся горячие дела... Так значит, Скопец вам уже дал знак, что недоволен? — усмехнулся Димон.

— Еще как дал! — сказал бармен, который тоже сидел за столом. — Тут его человек был. С заявлением.

— И что ж он заявил?

— Да ничего, можно сказать...

— Ты не темни, прямо скажи, с чем он к нам приходил! — потребовал Димон.

— Да он только и сказал: «Вы все это сделали или нет?»

— Немного он сказал.

— А значит — Скопец наложил в штаны! — крикнул Щека. — Иначе бы еще кое-что велел нам передать. На¬пример...

Опять поднялся шум:

— Да кому его заявления нужны!

— И без заявлений обойдемся!

— Наезды идут, Батя, как ты это терпишь?

— Сына его грохнул, говоришь? Дочь украл? Так мало же этого! Он же нам всем угрожал, в натуре! Так надо его самого...

— Нож к горлу приставил, и еще заявление делает, паскуда!

Димон поднял руку, и шум улегся. Он авторитетно сказал:

— Нет, сынки, дело не в том, что он обделался, сука. Такого не напугаешь. Дело в том, что он решил воевать. Сами знаете — дети есть дети, и такого не прощают.

— Так ведь и мы ж ему не простим этот наезд. Он это знает?

— Значит, будет война, — подвел итоги Димон. — Возражения есть?

И возражений ни с чьей стороны не было. Все перегля¬нулись и молча согласились — будет война! Вступил Щека:

— Батяня, скажи, а при чем тут твои гости, а? Хочется все же знать.

И все посмотрели на Бобра и Игоря, которые сидели за столом молча и до сих пор даже рта не открьши. Димон криво улыбнулся:

— Эти люди помогли мне убрать щенка и украсть суч¬ку... Это мои друзья. Бобер — человек для всех для вас новый. Но этот человек мне жизнь спас, когда я прятался. Не буду его хвалить, зачем? Потом он сам за себя все скажет. Когда до дела дойдет. А Скопца он любит, как собака палку. Ну, а Игоря, может, кое-кто знает?

Игорь встал и спокойно сказал:

— Может, и знают. Оружие-то у меня и вы покупали. Мне тут многие лица уже знакомы.

Еще бы они были ему не знакомы! Если бы Игорь в свое время не присмотрелся как следует к группировке Батяни, никогда бы он не решился на такую авантюру — внедрить нового главу организации. Он знал многих лич¬но.

— Точно, мы с ним вроде бы знакомы, — кивнул Мыль-ник. — Помню, брали у него кое-что, маслят корзину да два ствола фирменных — под заказ. Так что это значит, Батя? Дружба или...

— Слияния организаций боишься, Мыльник? — спро¬сил Димон.

— Ничего я не боюсь.

— Это хорошо. Бояться и не надо. Слияния не будет, братки. А у Игоря свой зуб на Скопца имеется. И этот зуб давно уже болит. Надо его вырвать. Так что я обещал ему помочь. А он нам, конечно, со своей стороны. И люди у него есть, и кое-что другое найдется. Значит, пока мы в одном деле — мы будем вместе. А потом попрощаемся.

— Это дело, — облегченно вздохнул Мыльник. — А я уж думал...

— Простой ты, как пять копеек, — усмехнулся Димон. — Да разве я вас кому передам? Таких орлов?

У многих стало легче на душе, и на гостей уже не смотрели такими волчьими глазами.

— Нет, не трясись, Мыльник, ты мой и будешь мой, — закончил свою речь Димон.

— Если будешь хорошо себя вести, и деткам в детдом мыло носить, — комично пискнул кто-то, и все захохота¬ли.

Мыльник даже побагровел:

— Козлы, чего тут смешного? У меня этого мыла — во, по горло! Куда ж мне столько?!

— Моешься небось редко, — в тон общему веселью произнес Димон.

— Сколько нужно, столько и моюсь, — обиделся Мыль¬ник. — Раз в неделю в баню хожу.

— Кстати, хорошо бы попариться, раз пошла такая пьянка! — предложил Щека. — Батя, ты ж любитель бани! Давайте-ка закатимся в нашу баньку, а? В знак твоего возвращения.

Баня, где парилась группировка Батяни, располагалась неподалеку. Это была самая обычная баня, по крайней мере до того, как ее облюбовали люди Батяни. Теперь по пятницам она превращалась в смесь публичного дома и пивного бара. Боевики брали с собой девок, пива и чего покрепче, запирали баню изнутри, и весь персонал пол¬дня метался по их поручениям, поддавая пару, таская в парилку веники и полотенца, разнося воблу и кружки с ледяным пивом и водку, и к концу дня набирал чаевые, которые соответствовали размеру зарплаты. Банные дни закатывались каждую неделю, и Батяня (настоящий Батя-ня, конечно) их очень любил. Но Димону такое предло¬жение пришлось не по вкусу. Бобер раз и навсегда пре¬дупредил его — никаких парилок! На распаренной коже сразу станут заметны рубцы после пластической операции. И тогда у его старых товарищей по оружию сразу возникнут вопросы... Смертельные вопросы! А может, кто-то и сам догадается, в чем тут дело — и без вопросов...

Поэтому Димону стало не по себе. Он сдержанно покачал головой:

— Нет, сейчас это лишнее.

— Да ну, ладно!

— Вот тебе и ладно! Будем мы париться, а нас в то время пожгут.

— Тачки пожгут, что ли?

— Да саму баню могут запалить. Что, таких случаев мало? — пояснил Димон. — Нет, с этим пока надо повре¬менить. Вот когда расправимся со Скопцом — тогда и попаримся от души.

«Только без меня будете париться, мудачье поганое, — подумал он про себя. — Тогда мне уж будет все по фигу...»

— Эх, Скопец, даже такую мелочь я тебе не прощу! — вслух поклялся Мыльник. Он особенно любил баню, по¬тому что дома редко пользовался ванной — не любил. «Что там плескаться — это же только лишнюю грязь раз¬водить! — говорил он жене, когда та упрекала его в нечи¬стоплотности. — Что там в ванне смоешь?! Была б парная — тогда другое дело...»

— Так что ж нам делать? — спросил Мыльник. — Грох¬нуть Скопца, что ль?

— Грохнуть, и все дела! — поддержала его банда. — Чего еще?

— Грохнуть его мы всегда успеем, — нахмурился Ди¬мон.

— Да чего тянуть?

— Есть причина. Дочку-то его я зачем украл? — спро¬сил он.

— Выкуп хочешь? --Догадались, смотри-ка!

И Димон засмеялся. Смех подхватили. Не смеялись только двое — Бобер и Игорь. Они зорко наблюдали за всем происходящим.

— А сколько ты за нее запросил, а, Батя? — спросил его Щека.

— Пока нисколько.

— А сколько запросишь? - Тоже нисколько. — Это как же понять?

— А так, — Димон поманил всех пальцем, призывая к тишине, и сказал: — Она нам пригодится.

Поднялся смех:

— Это как же?

— Оттрахать во все дыхательные жпихательные, что ли?

— Она хоть ничего?

— Молоденькая? Димон усмехнулся:

— Ну, вам бы только палку сунуть. Все мысли только об этом, да? Успокойтесь. Никто к ней и пальцем не прикоснется. .

— Да ну? — разочарованно протянул кто-то. — Да на фига она тогда нужна?

— Ни украсть, ни покараулить!

. — Я вот что решил, — пояснил Димон. — Скопец нам, конечно, ни, к чему. .

— И правильно. Убрать его!

. — Убрать-то —не хитрое дело. А только вы представ¬ляете себе, какое после него останется наследство, а, урки? Все притихли. .

— То-то же, — закончил Димон. — И я это наследство терять не- хочу.

— Так все и так будет наше!

— А с кем ты будешь за него махаться — представил себе? Сколько можно мочиться, я вас спрашиваю? Нет, мне нужна живая наследница. Она мне нужна — Сандра!

— А, вот ты что... — протянул кто-то. — А. она разве согласится отдать нам все имущество после смерти папа¬ши?

— А еще бы она не согласилась! — крикнул кто-то в ответ, — Она ж наша!

- В наших руках!.

— Ну, у тебя и голова, Батя!

Димон выслушал эти одобрительные возгласы и снова пресек общий восторг:

— Да ну вас, братва, еще и не то придумаете. С ножом у горла таких вещей не требуют, разве не ясно? Она все отдаст добровольно, поняли вы?

— Еще б не добровольно!

— Опять не поняли. Никаких угроз я не буду ей делать.

— Так она что же, полная дура?! И подарит тебе все наследство папашкино? Там же на многие миллионы на¬берется!

— И не деревянных, а зелененьких!

— Ну, с миллионами зелененьких вы, может, перегну¬ли палку, — нахмурился Димон. — Но вообще, кусок отломится порядочный. А она его нам отдаст. Хотите знать, как?

-Ну?

Он обвел всех глазами и произнес потрясающую фразу:

— Я на ней женюсь!

Тут наступила полная тишина. Все ушам своим не ве¬рили.

— Что — не поняли? Вопросы есть?

— Есть вопрос, — неожиданно робко спросил Мыль-ник. — Батя, твое слово, конечно, для нас закон... А все же...

-Ну?

— Жена ведь у тебя уже есть. Ее-то куда?

И тут уж тишина была такая, что муха пролетит — и то услышишь. Димон помолчал, вспоминая вчерашние раз¬говоры в доме у Игоря. Да, нелегко ему далось такое реше¬ние — жениться на Сандре. Эта девка ему не только не нравилась внешне. Она к тому же внушала ему страх, и он сам не знал, почему... Он все еще надеялся, что до этого не дойдет. И он хорошо себе представлял, как отнесется груп¬пировка Батяни к такому повороту событий. Новость была, что и говорить — не из хилых. Наконец он сказал:

— Вы что, братва? Думаете — я жену свою ради этой девки убью? Мать моих детей?

— Да никто так не думал...

— Нет, думали!

— А если не убьешь — тогда как?

— Разводиться с ней будешь, что ли? — нерешительно спросил Щека.

— Мое дело, как я свои семейные дела решу, — отрезал он. — Может, я мусульманство приму и двух жен заимею.

Тут кто-то робко засмеялся, но тут же оборвал смех. Димон грозно нахмурился:

— Да нет, вру. Женюсь я на ней, на наследнице. По закону!

— Стало быть, с первой женой — развод?

— Развод, ничего не поделаешь. Но... На время... — значительно произнес Димон. — Разведусь по всем прави¬лам и по всем правилам женюсь. И на все наследство этой девки руку наложу. Все мое будет. Все будет наше!

— Вообще-то, законно, — сказал кто-то. — И без кро¬ви.

— Мокроты испугался? — крикнули на него.

— Зонтик себе купи!

— Стало быть, все же развод?

— Ну ладно, — прикрикнул на всех Димон. — Я на время на ней женюсь, ясно вам? А потом ее, голубушку...

И он сделал вполне ясный жест — провел ребром ладо¬ни по горлу.

— Ясно? Еще вопросы?

После короткого молчания все с облегчением вздохну¬ли:

— А мы уж думали...

— А после, когда вдовцом стану, опять женюсь на своей прежней жене, — усмехнулся Димон. — И все будет чики-чики.

Так закончил свое трудное выступление Димон. Ему разве что не хлопали, в остальном все бьши очень доволь¬ны.

— А она-то разве согласится за тебя замуж пойти? — спросил кто-то.

— Жить захочет — согласится.

— А может — догадается, что f ы с ней потом сделаешь?

— Не ты ли ей поможешь? — Недобрый взгляд был ответом на этот вопрос.

— Да ну, что я — в натуре — ссученный, что ли? — испугался спросивший.

— Меня давно не было, — с угрозой ответил ему Ди-мон. — С тобой всякое могло случиться. А может, ты ей доложишь, а?

— Обижаешь, Батя!

— Не обижаю я тебя, дурья башка, я шучу с тобой, пока еще шучу. Но будешь много умничать — могу оби¬деться всерьез. И вообще, что-то много вы мне вопросов нынче задаете. Я уже устал отвечать. Ладно, день, видно, такой.

И он добродушно махнул рукой. Принесли новые круж¬ки пива, закуски. Разговор перешел на чисто деловые моменты:

— Значит, Скопца будем крушить?

— Когда?

— Время надо выбрать, — пояснил Димон. — Но вряд ли сегодня. Во-первых, нужно его заловить в таком месте, чтоб его дружки на помощь не подоспели. Да люди у него не самые лучшие. Так — мелкота. С вами-то никакого сравнения.

— Может, он наемников возьмет?

— Мы и с наемниками поговорим.

— Базару нет — поговорим в любом случае. Батя, а как мы его замочим?

— Смотря по обстоятельствам, — задумчиво сказал Димон. — Но я так полагаю — раз этот ирод всегда тач¬ками занимался — помереть он тоже должен в тачке или от тачки.

— Нет ничего легче — огнеметом по машине — бах! И ваша не пляшет, — предложил кто-то. — Надежнее всего — сгорит, как свечка!

— Хорошее предложение, — одобрил Димон. — Ты дело говоришь.

— Ну, тогда осталось вычислить, куда и каким путем он ездит, и установить в какой-нибудь точке огнемет, — заключил Мыльник.

— А есть ли огнемет у нас? — озабоченно спросил Щека "заведующего хозчастью» Пузыря.

Пузырь всегда выдавал боевикам казенное оружие, по¬купавшееся на средства общака. Он ведал и прочим снаб¬жением — машинами, костюмами для дела и прочим...

Пузырь покачал головой:

— Если и есть, то не в нашем хозяйстве, а у кого-то из вас в частном владении. У меня ничего похожего нет.

— Где же нам его взять, в таком разе? Сколько такая игрушка стоит? — заговорил Щека. — Небось неплохо тянет...

— Я могу вам предоставить такую игрушку, — автори¬тетно заговорил Игорь.

— Почем отдашь?

— Нипочем. Я же тоже в этом деле. Мне Скопец попе¬рек горла встал.

— Ну так ты нам его задарма отстегнешь? — спросил Мыльник.

— Абсолютно даром. Только не огнемет, братишки. — Игорь качнул головой. —Эта игрушка вам без надобнос¬ти. Бить придется прицельно — чтобы не пожечь чего. Гранатомет куда лучше.

— Этого у нас тоже нет, — вздохнул Пузырь. — А я всегда говорил — надо, надо купить! Если б меня слуша¬ли...

Он не договорил, но всем и так стало ясно — если бы в свое время послушали Пузыря, теперь не пришлось бы обращаться к помощи Игоря. А пускать в дело чужих никто не любил.

— Ну, так что же ты нам дашь? — спросил Игоря Щека. — Гранатомет, значит?

— Автоматический гранатомет АТС-17 «Пламя», — по¬яснил тот. — Гранаты тридцатого калибра. Не промахне¬тесь.

— Ништяк игрушка, — одобрил Пузырь. — Вот такую нам давно пора иметь на вооружении. Сколько же это стоит?

— Для вас ничего не будет стоить, я же сказал! Дело общее...

— Так я на будущее интересуюсь. Вдруг придется ку¬пить?

— Я вам его оставлю, подарю. На память, — пообещал Игорь.

— Ну ладно, — вдруг не очень приветливо сказал ему Мыльник. — Пустой базар пора кончать. Поговорим пря¬мо! Ты-то что хочешь иметь с участия в деле? Долю или как?

— Наследство-то небось и тебе светит? — поддержал друга Щека.

— Светит, да не греет, — покачал головой Игорь. — Мне ничего не нужно.

— Как это?

— Мне нужно только одно: чтобы Скопец мне жить не мешал. На моей собственной территории, причем. Руки он больно далеко тянет, гад... Так пусть теперь протянет ноги! — злобно ответил ему Игорь. — И не думайте, что я на вашу долю в деле позарился. Нет, мне не надо ниче¬го.

— Так что, когда все будет кончено, ты отступишься?

— Да, и я готов подписаться под этим.

— Ну, а потом?

— Что потом?

— Когда Батя станет полным хозяином на территории Скопца?

— Вместо Скопца придет ваш Батяня, и это меня уст¬раивает, — нахмурился Игорь. — Но мне и потом ничего не надо. А Батяня... Спросите его самого. Ведь мне, я вижу, вы не очень-то верите. Да я и не прошу у вас доверия, я же не Господь Бог.

Димон криво улыбнулся:

— Да вы что, братки? Игорь — мужик верный. Если он сказал — не будет претендовать на долю, стало быть — не будет. Ну, а если будет — разве мы и с ним не сможем поговорить? — И он засмеялся. — Шучу, — пояснил по¬том.

И эта шутка всем понравилась. Стало ясно — ни о каком слиянии группировок, ни о какой дележке речи не будет. Батяня остался Батяней, и в обиду своих боевиков не даст.

Только Щеке как-то не понравился смех босса. Он глянул на Мыльника, пригнулся и неслышно прошептал ему на ухо:

— Слушай, а ты заметил?

— Чего?

— Как он теперь смеется?

— Да кто?

— Батя...

— А как он смеется? — не понял Мыльник. — Ты чего, а? Выдумываешь!

— Ну, не так он смеется, как раньше. У меня прямо мурашки бегут всякий раз. И вообще, он сильно изменил¬ся.

— Отвык ты от него — чего пургу гонишь? — возмутил¬ся Мыльник. — Вернулся Батяня — чего ж тебе еще надо?

— Не верю я ему... — так же тихо сказал Щека. — Слишком долго его не было. Всякое могло случиться... Не такой он, как раньше, слишком изменился! Не верю я!

— Да ты тише, мудак! — испугался Мыльник. — Не при всех хотя бы!

— Поговорим?

— Отвали!

— Поговорим, в натуре, Мыльник! Я тебе говорю — он не такой! Приглядываюсь я к нему, и чего-то мне не по себе... Сперва-то ничего, я даже обрадовался, что он вер¬нулся. А потом что-то гляжу — ну как подменили. И говорит не так, и смеется не так, и смотрит тоже по-другому.

— Лечись, — отодвинулся от приятеля Мыльник, вко¬нец испуганный такими заявлениями. — Совсем уже моз¬ги пропил.

— Да. я ничего крепче пива уже с неделю в рот не брал!

— Ну, а вчера-то?

— Чего — вчера? Да разве тут водкой все объяснишь? Ты посмотри на него!

Друзья уставились на Батяню. Наконец, Мыльник не¬решительно перевел взгляд на друга. В его глазах было тупое удивление:

— А что, ты вроде прав...

— И никто ничего не замечает, видишь? — Наблюдательный Щека посмотрел по сторонам. — Видишь, все смеются, смотрят на него с любовью, фу ты, ну ты... А он...

— Чего он? А? Как думаешь?

— Выйдем, Мыля, — так Щека называл друга только в минуты крайнего волнения. — У меня кое-что на уме есть... Слышал я про такое... Не дай Бог, конечно, лучше мне ошибиться...

И он резко встал. Димон метнул в его сторону вопро¬сительный взгляд: -Куда?

— Отлить.

— И мне тоже надо... — поднялся из-за стола и Мыль-ник, весь потный от волнения,

— Только не долго там, тут разговор идет о деле! — предупредил Димон.

— Да это дело быстрое!

И друзья быстро вышли в туалет. Там, в тишине, Щека наконец решился высказать Мыльнику свое предположе¬ние:

— Он подмененный!

— Иди ты! — У того аж глаза на лоб полезли. — Да разве такое бывает?!

— В натуре! Говорю тебе — подмена!

— Да лицо то же! Близнец, что ль?

— А мне откуда знать?

..— Так у него братьев не было... — растерялся Мыль-ник.

— Может, были братья, а может, нашли похожего. Толь¬ко это не он.

— Не бывает такого!

— А я тебе говорю...

Их перепалку оборвал спокойный голос, раздавшийся от двери:

— Об чем базар, мужики?

Они разом повернулись и увидели того самого высокого парня, который первым вошел в бар, когда

заявился Батяня... Он держал на уровне живота пистолет с навернутой на дуло грушей глушителя. И оба сразу по няли, что свое-то оружие они оставили в баре...

Двух негромких хлопков никто, конечно, не услышал — в «Ласточке»все были заняты обсуждением нападения^ на Скопца. А парень по очереди вынес оба тела через черный вход. Там давно уже стояла наготове маши-f на — на случай экстренных обстоятельств.Игорем все было предусмотрено, и то, что среди людей Батяни могут найтись умники вроде Щеки... Для таких был просчитан план ликвидации. Сейчас этот план работал. Парень погрузил обвисшие безжизнен¬ные тела на заднее сиденье и, прикрыв их брезентом, сказал шоферу, молчаливо помогавшему грузить мертве-эв:

— Гони, да скорее. Шухера не было?

— Ни капли. Тихо все.

И машина исчезла, а высокий парень с невозмутимым лицом вернулся в бар, предварительно проверив, не оста¬лось ли где следов крови. Действительно, сработано было на редкость чисто. Все обошлось.

 

6 глава

Необъявленная война

Сандра неподвижно сидела, забившись в угол разоб¬ранной постели, и смотрела перед собой. Ей было плохо — тошнит, голова кружится, настроение — хоть вешайся! Весь день к ней никто не входил, за исключением раннего утра, когда Вика принесла ей завтрак. Сандра так поддала по подносу ногой, что весь завтрак приклеился к стене и частично — к Вике. Та пообещала, что в другой раз этот номер даром Сандре не пройдет, убрала комнату и вышла, хлопнув дверью. А Сандра осталась голодной. Она готова была выть от злости, но что этим исправишь?! И так некстати ей сейчас вспоминался дом — отец, мать и, ко-нечно, Юра...

«Что он теперь делает? — спрашивала себя Сандра. — пытается меня найти и спасти? А может, я ему надоела и ему на меня наплевать?» Но тут же ответила себе: «Да быть такого не может! Он слишком хитер, чтобы оставить меня тут... Я ему нужна — ведь иначе он так и останется ничтожеством, никогда ему не подняться... Как будто он не понимает, что отец его может выгнать в любой мо¬мент... Вот если мы поженимся! Тогда совсем другое дело». Дверь в комнату медленно отворилась, и с опаской вошла Вика. Она посмотрела на пленницу, а та закричала:

— Пошла отсюда, сука1 Что тебе — мало показалось? Так я тебе еще подбавлю, будешь ты меня вспоминать, тварь продажная! Сама дрянь, и дочку тому же учишь! Пошла вон! Видеть тебя не могу! Дешевка, сучка, бандит¬ская подстилка!

— Ну, ты полегче, — ответила девушка. — Побереги горло.

— Пошла отсюда, сказано тебе! — Сандра подскочила на постели и забарабанила в стену кулаками. — Эй, кто там есть?! Уберите ее отсюда, или я ни за что не ручаюсь!

— Да хватит орать, — сердито сказала Вика. — Никто к тебе не придет.

— Почему?

— Не догадываешься?

— А ну — поясни!

— Да потому что теперь я вооружена, а ты нет. — И Вика с торжествующей гордостью продемонстрировала Сандре маленький пистолет, который она сунула за пояс джинсов.

— Ну и что? Разве ты в меня будешь стрелять? — уже спокойней сказала Сандра. Вид пистолета ее немного об¬разумил. А кто ее знает, эту Вику? Может, решила ото¬мстить за опрокинутый поднос?!

— Если нападешь на меня, как в первый раз — еще как буду стрелять.

— Не посмеешь, — неуверенно ответила Сандра. — Вы же хотите что-то содрать за меня с моего отца. Я должна остаться в живых.

— А твой труп он что — не захочет выкупить? — с издевкой спросила Вика.

— Сука! Мой отец тебе еще устроит кровавую баньку! Еще наплачешься!

 

— Еще чего! Я твоего папу не боюсь.

— А зря, — покачала головой Сандра. — Он же тебя, сучка, в бараний рог скрутит, в порошок сотрет! Он обя¬зательно тебя найдет, и всех вас уничтожит тоже! Ясно тебе?

— Ой, страшно! — комично пискнула Вика. — Не надо больше меня так пугать...

— Какая ты смелая! — так же насмешливо пропищала в ответ Сандра. — Я бы на твоем месте подумала, как отсюда смотаться.

— Ну, а мне некуда отсюда сматываться, — ответила Вика. — Так что мне все равно. Ясно тебе? И твой папа меня не достанет.

— Ты ни фига не понимаешь, — устало сказала Сандра, снова откидываясь на подушку. — Мой отец — большой человек. А вся ваша кодла перед ним — ничто, пустое место. Ты не москвичка?

— Как ты догадалась?

— Произношение не московское. Откуда ты?

— Тебе незачем это знать.

— Ну и не надо говорить, если не хочешь. Главное — у тебя тут ни фига нет. Верно ведь? Вот видишь, я угада¬ла... А хочешь, — Сандра понизила голос и теперь говори¬ла почти шепотом, — хочешь, мой отец тебе поможет с обустройством в Москве? Знаешь, что он может для тебя сделать? И квартиру купит, и пропишет. А самой-то тебе никогда с этим не справиться. Что-то не заметно, чтобы тебя тут золотом осыпали. Да куда этим твоим рожам деньги иметь! А у моего отца все есть. И если ты помо¬жешь мне — он для тебя жизни не пожалеет...

— Обойдусь без помощи, — ответила Вика. — Мне от него не надо ничего.

— Ну, гляди. Тогда тебе конец.

— А это мы еще посмотрим.

— Ну, поглядите, если не страшно... — усмехнулась Сандра. — Ладно, хватит базарить попусту. Говори — чего явилась? *

— Ты хочешь поговорить с отцом?

— С моим?

— Ну, не с моим же, — горько улыбнулась на это Вика.

— Ну, предположим, хочу, — насторожилась Сандра.

— Что — разрешите?

— Конечно.

— Давай телефон! Я ему все выскажу, — потребовала Сандра. — Почему он так долго меня ищет? Я больше не могу!

— Ты особо на него не кричи, это бесполезно, — пре¬дупредила Вика, подавая ей радиотелефон. — Он же не виноват, что все так случилось. А если бы мог — давно бы тебя нашел. Но ему никогда не найти. Мы слишком хоро¬шо тебя спрятали.

Сандра протянула руку к телефону, но Вика покачала головой:

— Нет, погоди. Сперва нужно договориться, что ты ему скажешь.

— А на хрена договариваться? Отец мой, что хочу, то ему и скажу.

— Но ты же находишься у нас, и будешь говорить от нашего имени.

— От своего имени я буду говорить!

— Тогда я не дам тебе телефон, моя милая! — улыбну¬лась Вика.

Сандра зашипела от ярости. Но что она могла сделать?!

— Пора тебе привыкнуть, что ты не на свободе, и командовать тебе некем! — все еще улыбалась Вика. — Ну, это ничего. Вот скажешь ему все, что нужно, и тогда тебя отпустят.

— Нет, правда?!

— Конечно.

— Ты откуда знаешь?

— Мне так сказали.

— А, все вранье, — недоверчиво отмахнулась Сандра.

— Вы наобещаете, а потом пришьете меня, верно? Будто я не в курсе, как делаются такие дела. Уж не такая я дура.

— Да нет, правда! Тебя отпустят. Ты должна назначить отцу встречу.

-Где?

Вика протянула ей клочок бумаги. Сандра прочла то, что там было написано, и подняла глаза на Вику. Та вы¬держала ее взгляд.

— Слушай, ты, а если я скажу отцу не то, что вы хотите? Тогда что? — спросила Сандра.

— Ну, ты этого не сделаешь.

— Еще как сделаю! Почему я должна говорить с ваших слов? А если это ловушка?

Вика показала ей пистолет:

— А я тогда выстрелю в тебя! Наследница ненормаль¬ная! Не понимаешь — сама себе все испортишь, если не послушаешься!

— Ну, ладно, ваша взяла.

Сандра взяла телефон, набрала отцовский номер и спу¬стя минуту услышала его голос:

— Да? Кто говорит?

— Папа, это я.

— Дочка?! Сандра! — закричал он, заметно разволно¬вавшись. — Где ты?! Что они с тобой сделали, котенок мой?

Сандра чуть не разревелась — котенком ее отец назы¬вал только в исключительных случаях. «Значит, он уже не надеется увидеть меня в живых! — поняла она. —А может, Вика мне все наврала, и он прав — меня не отпустят?» Но времени на размышления не было. Она видела наведен¬ное на нее дуло пистолета и поняла — Вика сделает, как сказала, если что не так — пристрелит, как собаку...

— Папа, — ласково сказала Сандра. — Ты не особо переживай, мне ничего не сделали.

— Ты правду говоришь?

— Да, конечно.

— Сандра, где ты?

— Если б я знала, пап... — вздохнула она. — Пап, мы с тобой скоро увидимся.

— Что?! — не поверил своим ушам Скопец. — Ты решила бежать?!

— Да ты меня не так понял... — опять вздохнула Сан¬дра. — Бежать я не могу.

— Они тебя слышат?

— Да, я не одна. Пап, они хотят, чтобы мы с тобой встретились.

— Я правильно понял? Мы с тобой? А они при этом тоже, конечно, будут?

-Да.

— Они отдадут тебя мне? Они тебе это обещали? Или... Или мы только увидимся?

— Обещают, что отдадут.

— Я хочу поговорить с кем-нибудь из них, — реши¬тельно заявил Скопец.

Сандра протянула трубку Вике, которая стояла так близ¬ко, что слышала весь разговор от первого слова до после¬днего. Но Вика только покачала головой, в знак того, что разговор со Скопцом не входит в ее планы.

— Они не хотят говорить с тобой, пап, — сказала Сан¬дра.

— Где они назначили встречу?

— Сейчас погляжу... Улица Электрозаводская, дом 12...

— А квартира?

— Нет квартиры. Возле дома 12.

Вика кивнула, услышав это, мол, так оно и есть, все верно. Сандра продолжала:

— Встреча назначена на завтрашнее утро. В шесть утра.

— Деточка, — забеспокоился отец. — А насчет денег не говорили?

— Нет.

— Значит, выкупа не надо?

— Не надо.

— Как странно, — пробормотал он. — Сандра, я что-то сомневаюсь, ехать или нет?

— Пап, но ты не можешь бросить меня вот так, им на растерзание! — мгновенно взбесилась девушка. — Конеч¬но, ты просто обязан приехать и забрать меня! Слышишь? Иначе ты мне больше не отец!

Она чуть не плакала и продолжала кричать:

— Я всегда знала, что Славку ты любил больше, чем меня! Ты даже приехать за мной не хочешь! Чего же ты боишься? Разве ты не можешь с ними справиться? Как я после этого буду тебе в глаза смотреть? Папа, а я тебе верила...

— Ну, давай без громких слов, — отрезал Скопец, и Сандра как будто увидела его жесткое, решительное лицо. Ей почему-то сразу стало полегче. — Знаешь, девочка, мне не нравится, что они не просят денег. И мне не нравится история со Славкой. Они тебе ничего не объяс¬нили?

— Насчет Славки? Ни слова не сказали.

— Это странно.

— Пап, ты должен приехать, понимаешь? Если ты не приедешь... Со мной не знаю, что будет! Я покончу с собой!

— Я приеду, — мрачно сказал отец. — Только не натво¬ри глупостей, слышишь меня? Ты же еще совсем девчон¬ка.

— А как насчет... — начала она и сразу оборвала сама себя. Она хотела спросить о Юре. Приедет ли он завтра на встречу? Этот вопрос тоже очень ее волновал. Но отец недаром славился своим быстрым умом. Он сразу все по¬нял:

— Юра тоже поедет.

— Ты... Все уже про нас знаешь? — тихо спросила Сандра.

-Да.

— Не сердись на него. Я виновата во всем сама. Я сама хотела...

— Защитница тоже нашлась, — протянул отец. — Не ожидал я от тебя такого сюрприза. Дурак старый! Все считал тебя ребенком, и вот, кажется, ты решила меня сделать дедушкой... Слушай, они с тобой нормально обра¬щаются?

— Меня не трогают.

— Кормят прилично? Сандра усмехнулась:

— Когда я хочу поесть, я ем. Ничего кормят, но куда им до нашей мамы!

— Ну, ладно, когда я тебя вытащу, поговорим обстоя¬тельно.

— Кончайте разговор, — Вика протянула руку и резко вырвала у Сандры трубку. Та едва успела крикнуть напос¬ледок:

— Папочка, приезжай непременно!

Когда Вика вышла, Сандра повалилась лицом в подуш¬ку и заплакала. Она знала, что завтра увидит отца, и мо¬жет быть, ее даже отпустят домой. Но она не знала — почему у нее так тяжело на душе? Почему ей так страшно? Чего бояться теперь, когда похитители пообещали ее от¬пустить? И она поняла: все это, действительно, было стран¬но, ненормально. Никто не просил денег за ее освобожде¬ние, никто не просил чего-то еще, кроме денег. Просто пообещали отпустить. Но так же не бывает! Не.зря волно¬вался отец, недаром ему так не хотелось ехать на эту встречу... А вдруг там будет ловушка?!

Игорь, Бобер и Димон тем временем совещались, об¬суждая результаты переговоров с людьми Батяни. Игорь только посмеивался:

— Все сошло, как я и предсказывал! У этих пентюхов мозгов не хватило дотумкать, что Батяня подмененный! А все твои золотые руки, Бобер! Здорово ты Димона про¬оперировал!

Бобер был не так уверен в успехе:

— А все же двое догадались.

— Ты о ком? О Щеке и Мыльнике? Ну так что же, что догадались? Их теперь уже нет в живых. Зато остальные — в потемках.

— А если остальные тоже пораскинут мозгами и кое-что сообразят?

— Этого не будет.

Тут и Димон вставил словечко:

— Ни за какие деньги я туда больше не сунусь! Хоть озолотите!

— Это еще почему? Что за мандраж? — повернулся к нему Игорь.

— Да так. Страшно. Посидели вы бы на моем месте, узнали бы.

— Ты не очень-то, вякай, щенок! — разозлился Игорь. — Теперь поздно отступать!

" — Я знаю'. Но все равно — стремно так подставляться. Если допрут, что я — не Батяня, от меня мокрого места не останется.

— Ну, хватит! — это вмешался Бобер. — Пока догада¬лись двое и они мертвы. Остальные — в полном ажуре. Так что на этот счет нечего переживать. Меня другое беспокоит — как бы нас не выследили. Это будет куда хуже.

— За нами хвоста не было, — отрезал Игорь. — Нас прикрывали две другие машины с нашими ребятами, и они зуб дают — никто за нами от «Ласточки» не поехал. Даже признака не было. Они нам поверили на слово и не высунулись оттуда. Небось, до сих пор дуют пиво, грызут вареных раков и радуются, что главарь вернулся. Мудачье позорное!

— Вот это и странно.

— Да что тут такого? Поверили просто, что их Батяня на время не решается поселиться на своей хате. И это вполне нормально. Дескать, когда со Скопцом покончит

— тогда и выйдет на свет. А раньше опасно, ведь Скопец уже явно взял под наблюдение хату Батяни, ждет, когда он там появится. Мы всем им хорошо разъяснили. Ни у кого не было возражений. Ты все выдумываешь, Бобер.

— Ну, ладно, пусть я выдумываю. Но только если они в конце концов накроют нас в этом гнезде... Тогда всем хана.

— А это еще поглядим! — Игорь с удовольствием потер руки; — Нет, все идет чики-чики. У меня просто слов нет

— подменить главаря!.. И ведь сошло, слилось по дурочке!

— Можно? — Это Вика постучала в дверь и вошла, аккуратно прикрыв ее за собой.

— О, Викуля, красавица наша ненаглядная! — порадо¬вался Игорь.

Бобер промолчал, а.Димон нерешительно кивнул во¬шедшей девушке. Вика ему очень даже нравилась, но он при Бобре боялся проявлять свои нежные чувства. Уж эта милашка куда лучше, чем черномазая, худая, злобная, да еще беременная непонятно от кого Сандра... И характер у Вики помягче, и фигура попышнее. А что хорошего в этой 1

пленной девке? Кожа да кости, да еще гонора на миллион с довеском... Какая из нее будет жена? Страшно даже представить себя с ней в постели... Димон тяжело вздох¬нул и постарался не смотреть на Викины соблазнитель¬ные ножки, туго обтянутые джинсами. Вика сообщила:

— Все сошло хорошо. Они только что поговорили по телефону.

— Скопец согласен приехать? — осведомился Бобер. — Это точно?

— Да. Он не очень-то хотел ехать, как я поняла. Но она закатила ему дикую истерику, он растаял и согласился. Приедет — это сто процентов гарантии, — подтвердила девушка.

— Ну, вот и все. — Игорь выразительно поглядел на других мужчин. — Если он согласился — дело в шляпе. Спасибо, Викуля.

— Но я думаю... — нерешительно начала Вика, — вам надо быть осторожнее.

— Это почему?

— Он же явно приедет не один. Вы что — правда, решили отдать ему дочь?

— Вика, это уже не твоя забота, — отрезал Бобер. — Иди, детка, готовь ужин.

И когда девушка исчезла за дверью, он внушительно сказал:

— Никого нельзя посвящать в наши планы. Вы поня¬ли? Никого!

— Мне не надо это повторять, — ответил Игорь. — Никто ничего пока не знает.

Димон пожал плечами:

— Базара нет. Я никому не скажу. Только Скопец и впрямь может приехать с большим войском. И что тогда? Подыхать?

—Ну и пусть едет. Пусть хоть целую дивизию приведет на Электрозаводскую, - отмахнулся Бобер. — Говна-то!

— Что — хватит у нас сил отбиться? — запереживал Димон. — Правда, будут еще и люди Батяни...

— Димон, ты еще совсем зеленый, — вздохнул Бобер.

— Да кто же поедет на Электрозаводскую, дом 12? Никто, конечно.

— Но как же так?

— А так. Скопец уже сейчас наверняка там, и роет землю, — усмехнулся Бобер. — Он, зараза, хитрый, и конечно, хочет контролировать ситуацию. Он проверяет, нет ли там места для засады, можно ли незаметно подтя¬нуть людей и напасть на нас, когда мы туда явимся. Но мы туда вообще не поедем. Мы пришьем его по дороге. А этот адрес — для отвода глаз. Я назвал случайную улицу и случайный дом.

— А девка?

— Сандра? Она останется тут.

— Она же завтра утром взбесится, если не повезем к отцу!

— Ну и пусть бесится.

— Ладно, — пожал плечами Димон. — В конце концов, вам лучше знать, что делать. Но мне уже давно поплохело от ваших игр. Кончали бы вы тянуть смерть за яйца! Добром это не кончится.

— Иди, выспись, — посоветовал Бобер. — А то ты что-то бледный.

. И Димон покорно ушел. Бобер взял телефон и позво¬нил одному из людей Батяни, с которым они уговорились поддерживать связь, чтобы обсудить детали операции.

— Это Шклявый? — спросил он. — Ты? А это Бобер. Ну, все, он приедет. Принял все наши условия. Так что часов в пять утра он будет выезжать из дома. Пасите его до последнего... Все, как договорились в «Ласточке».

— Заметано, — ответил Шклявый. — Повторять не стоит. А вот у нас тут ребята интересуются — почему до сих пор не выдали гранатомет? Или как — Игорь не под¬писывается?

— Кто такое сказал?

— Ну, так будет машина или нет? Давай прямо сейчас

— потом поздно будет.

— Игорь сейчас скажет, куда подъехать и забрать. Бобер передал ему трубку, а Игорь живо договорился с

Пузырем, где и когда тот заберет гранатомет. Наконец, ' переговоры были окончены, и друзья с облегчением нали¬ли себе водки.

— За успех! — предложил Бобер.

— И чтоб не сорвалось! — добавил Игорь, и они звонко чокнулись.

В эту ночь в доме Скопца никто не спал. Сына он уже похоронил — в столовой больше не было ни гроба, ни монахини. Его жена валялась в постели, почти неспособ¬ная поднять голову — похороны сына, исчезновение до¬чери дались ей тяжело. Сам Скопец был измучен вконен, но ни за что не показал, бы этого. Он советовался с Юрой. Хотя и был озлоблен на помощника за то, что тот провер¬нул с Сандрой за его спиной, но все же Юра был свой человек. А теперь Скопцу казалось, что верных люд ей, у него слишком мало.

— Говори — что ты думаешь обо всем этом! — потре¬бовал он.

— Какая-то афера, — осторожно начал Юрий.

— Это я и сам знаю. Денег они не просят, ничего не просят. Обещали привезти и передать мне дочь. Ни за что не поверю, что они просто испугались и решили переиг¬рать все заново.

— Это вряд ли.

— То, что они обделались и давно наложили полные штаны — это всякому ясно. Я никому не прощу смерти моего Славки. И это они знают. Как же у них хватает смелости встречаться со мной?

— Они прикроются Сандрой.

— Я сам знаю. Да, хоть в этом я уверен — они ее привезут, чтобы подстраховаться. Но вот насчет того» что¬бы ее отдать...

— Тут могут быть проблемы.

— Вот именно. Надо что-то решить. Ты был в том месте, о котором они говорили?

— Был. Ничего особенного.

— Место для засады найдется?

— Найдется. — Юрий кивнул. — Может, там уже есть засада и они видели меня, когда я сегодня там шарил.

— Ты сильно засветился?

— А как же иначе? — Он пожал плечами. — Конечно,

я себя не рекламировал. Но если они там были, они меня, конечно же, видели и все поняли. Но я никого поблизо¬сти не заметил.

— Что же делать? — рассуждал Скопец. — Выставить наших людей?

— Место для них нашлось бы. Но смысла я не вижу. Если начнем стрелять — Сандре конец.

— Да, тут ты прав. Но неужели ничего нельзя сделать?

— Я вижу один выход, — медленно произнес Юра. — Нет смысла на них нападать. Так можно погубить ее жизнь и жизнь ребенка.

— Эх ты, папаша, — с издевкой произнес Скопец. — Ну, если только ее вытащим, тогда я тебе задам. И ей тоже.

— Рано говорить об этом, сперва нужно дело сделать. У меня есть план. Никого из наших людей мы гуда зара¬нее ставить не будем. И если Сандру нам действительно передадут, тогда вы ее просто увезете. Если нет... Тогда следом за ними пошлем машину. Даже две машины. Та¬чек хватит.

— Уж этого добра у меня много. — Скопец вниматель¬но прислушивался к мнению своего помощника. — Мож¬но послать и больше.

— Да, это будет еще лучше. Мы все устроим так, что им не подкопаться. Ну, в конце концов, десять машин по¬шлем, одна за другой будут меняться. Таким образом, нам удастся выследить, куда они повезут Сандру. Тогда уже будет легче вытащить ее.

Скопец поморщился:

— А если засекут твои тачки? А что засекут — почти сто процентов.

— Ну и что тогда? Можно обрываться с хвоста и замести следы.

— А Сандру бросить?

— Тогда нападем на них! — предложил Юра в запаль¬чивости.

— Они примут бой. А с ними...

— Да, вы, конечно, правы... Ведь с ними будет она.

— Они мне руки связали, — вздохнул Скопец. — Ни¬когда я еще не был в таком положении. С каким удоволь¬ствием сжег бы этих гадов прямо в их чертовых тачках! Дотла бы сжег и даже фамилий не спрашивал. А тут вы¬нужден с ними встречаться, идти на переговоры... Никог¬да я этими делами не занимался! Всегда брал свое и нико¬го не просил сотрудничать со мной! Ненавижу эту кодлу! Черт возьми! Хотел бы я знать, что я сделал Батяне?!

— Может, он просто задумал какую-то дрянь и пока не открывает карты? — предположил Юрий. — Игра темная, так ведь и он мужик не простой. Ребята у него тупые, что верно, то верно. Но про самого Батяню я таких слов не слыхал.

— Пора ему открыться, — злобно ответил Скопец. — Еще немного — и я не стану ждать, когда он пойдет мне навстречу. Разнесу их в щепки. Накрою прямо в гнезде и разнесу.

— А Сандра?

— А Славка? О нем забыл? — возразил в ответ Скопец.

— Ты одно запомни, дорогой мой, если я пойму, что девочке не помочь, придется с ней попрощаться.

— Да вы что? — насмерть перепугался Юра. — Как вы можете?! О дочери?!

— Как говоришь? Молчать! — заорал вдруг Скопец. — Распустил язык! Зять нашелся! Ишь, сразу осмелел! Я тебе русским языком объясняю — если не смогу ее спасти — я сам ее убью! Чтобы она им не досталась! Ты что хочешь, чтобы они насиловали ее всей кодлой?! Может, это уже давно случилось, а она говорит мне по телефону под пуш¬кой, что все отлично?! Ты думал об этом?!

— Я только об этом и думаю... — повесил голову Юра.

— Перед глазами стоит...

— А, — с издевкой сказал Скопец. — Так все же ты ее любишь, а не мои деньги?

— Как вы могли так обо мне думать? — вздохнул Юра.

— Я, правда, мечтал о ней. С того самого дня, как увидел ее у вас.

— Иди к черту! — Скопец стиснул зубы. — Я хочу отомстить за сына. Если не спасу дочь, то хотя бы это сделаю...

— Я вас прошу — не горячитесь.

— Я не горячусь. Я все просчитываю. Я не позволю, чтобы какой-то Батяня водил меня за нос. Если ее не отдадут...

Тут дверь кабинета распахнулась, и в комнату влетела Тамара.

— Ты что тут делаешь? — крикнул на нее Скопец. — Пошла спать!

— Дима, я все слышала... — прошептала женщина. — Ты не сделаешь этого...

— Ты о чем, дура?!

Скопец не любил свою жену. Причем уже давно, с того дня, как практически перестал быть мужчиной. Детей — да, детей своих он любил и ценил, потому что других у него уже не будет. А вот ее... Конечно, женщине было трудно переносить половое воздержание. И Скопец пре¬красно знал, что она ему станет изменять. И все же пошел на оскопление — чтобы добраться до вершин успеха. И в самом деле, Тамара не собиралась лишать себя радостей секса. Она изменяла мужу — но очень осторожно, потому что смертельно его боялась. Но он знал о каждой ее изме¬не. И чем дальше заходило дело — тем хуже он относился к жене. На развод подавать не стал — какой в этом смысл? Пусть будет хоть видимость семьи. Ведь другая женщина ему уже недоступна. А эту он все же когда-то имел...

— Всегда залетаешь, как оглашенная. Подслушивала, что ли?

-Да!

— Как ты посмела?

— Я знаю — что-то готовится. Ты что-то задумал? — спросила она. — Дима, не смей трогать дочь! Как ты можешь?

— Тебя только не спросил, — раздраженно ответил муж.

— Но она же одна у нас осталась!

— Славка тоже был один. Один парень, один сын. И его уже нет. Как я могу оставить его убийц в живых? Не вмешивайся не в свое дело.

— А она чем хуже? — Женщина разрыдалась. — Юра, хоть ты ему скажи... Ты же Сандру любишь! Ты мне про¬сти все, что я тебе тогда наговорила! Я теперь понимаю, что ты один можешь ее спасти! Ты посмотри, посмотри, разве это отец?! — яростно тыкала она в сторону мужа пальцем. — Он же совсем озверел, дочь хочет угробить, только чтоб за сына отомстить. Да мне все равно, пусть она даже будет изнасилованная, я ее все равно любить буду, только бы живая осталась. — й вдруг кинулась с кулаками на мужа: — Да как ты смеешь рассуждать, убить ее или нет? Ты кто такой? Ты ее рожал, что ли? Ты мучился?

— Тамара, успокойся! — грозно сказал Скопец. — Или я тебя успокою.

— Нет! Я мать и хочу, чтобы ты поклялся!

— В чем, дура?

— Что не сделаешь ей ничего.

— Я сейчас тебе что-то сделаю! — пообещал он. —И можешь мне поверить без клятв. Не рви мне нервы — убирайся отсюда.

Юрий не мог дальше смотреть, как его босс унижает отчаявшуюся женщину. Он встал с кресла и нерешитель¬но предложил:

— Я отведу ее в спальню.

— Можешь даже трахнуть на супружеской постели! — махнул рукой Скопец. — Она не в первый раз приводит туда мужиков!

Тамара подняла на него покрасневшие от слез глаза и прошипела:

— Век тебе этого не прощу!

Юра увел ее в спальню и помог лечь в постель. На женщине была только тонкая ночная рубашка, отделан¬ная кружевами. Больше — ничего, и под рубашкой тоже. Ведь кружева были совсем прозрачные — он все видел.

— Юр, послушай, — вдруг сказала она. — Сделай мне одолжение.

— О чем вы?

Он не собирался долго тут задерживаться. Мало ли что подумает Скопец?

— Трахни меня, — вдруг сказала она.

Ему показалось, что он с ума сходит, и он испуганно переспросил:

— Что вы сказали?

— Да ты что, не услышал? Можно подумать... — она слабо, но уже кокетливо улыбнулась. — Тебе что — труд¬но? С моей дочкой ты не очень стеснялся. А я чем хуже?

Юрий не на шутку испугался. Трахнуть жену Скопца?! &#9632;В спальне Скопца?! На его кровати? Накануне свадьбы с его дочерью, можно сказать... «Эта баба с ума сошла от горя, — подумал он. — Бормочет — сама не знает, что... Надо вызвать к ней врача и сматываться подальше...» Но он не успел сбежать — женщина вдруг метнулась к нему и цепко схватила за руку.

— Я что — не нравлюсь тебе?

Он невольно посмотрел на нее внимательней. Фигура еще вполне в норме, грудь пышная, талия имеется... А лицо очень даже привлекательное, волосы если и поседе¬ли кое-где, так ведь этого не видно — Тамара тщательно их красила в рыжий цвет. Да, пожалуй, бабец еще вполне пригоден к употреблению. Но вот сам Юра не готов ее употребить! Он бы и рад... Но как он может на это ре¬шиться?!

И она как будто услышала его мысли. Притянула к себе и. прошептала:

— Ты что думаешь? Он же знает.

— Ваш муж?! — Юра удивлялся все больше — ведь баба говорила очень серьезно и на сумасшедшую уже не похо¬дила.

— Ну да, муж мой, Димка. Он с тех пор, как ему кое-что отрезали, только одно удовольствие может получать — смотрит, как я это делаю. И сейчас тоже смотрит.

Юрий выпрямился и в тревоге огляделся. Нет, баба все &#9632;.

же с ума сошла — в комнате не было никого, кроме них. Она засмеялась, глядя на его удивленный вид:

— Да ты не оглядывайся! Тут камера установлена. А он у себя в кабинете сейчас сидит и смотрит. Ну, что ты ждешь?

— Да вы с ума" сошли!

— Он тебе ничего не сделает. Даже не рассердится! — Она уже умоляла. — Да блин, он даже рад будет поглядеть! Юрка, не будь хоть ты сволочью! Ну, трахни ты меня, ради Бога! А то я уже начинаю думать, что все мужики импотенты...

— Думайте, что хотите, — начал он, но закончить не успел — ее неожиданно сильная рука дернула «молнию» на его брюках, распахнула их... И тут немолодая уже Та¬мара повела себя с такой же страстью и напором, как и ее дочка...

— Еще, еще! — визжала она, совсем как Сандра в офисе, когда он усадил ее на стол.

Юра сам не понимал, на каком он свете. С одной стороны — он знал, что Скопец сейчас любуется его уни¬жением, смеется над ним. А, может, вынашивает планы мести? Сперва трахнул его дочь, потом жену... Кто это выдержит? С другой стороны, его уже всерьез разобрало. Баба оказалась жаркая и неутомимая. Ему почти ничего не приходилось делать, а руки будто приклеились к ее пышному упругому заду. Да и грудь у нее была получше, чем у Сандры... Он вошел во вкус и совсем забыл о Скоп¬це... Но в этот момент он не удержался — задергался, застонал и разом обмяк, повалился рядом с женщиной на постель. Она разочарованно протянула:

— Да ты что — это все?

— Все, — выдохнул он. — Больше я ни на что не способен.

Она села, поглядела на часы.

— Все дела за пять минут сделали? Да какой же ты мужик после этого?

— Ну, не всякий раз получается на два часа, — огрыз¬нулся он.

— А ты разве можешь на два?

— Могу и на больше... — он привел себя в порядок и извинился: — Пардон, я немного понервничал, потому все так быстро.

Женщина вздохнула и с нежностью поцеловала его в шею:

— Ладно, поверю тебе на слово, но в будущем дока¬жешь, какой ты мужик. Мне мало, понял? Приходи ко мне еще и не бойся ничего. Да... Погоди. Ты даешь мне слово, что завтра проследишь, чтобы Димка глупостей не наделал?

— Как это я прослежу?

— Ну, будь рядом, — и женщина вдруг крепко прижала его к себе, и тихо-тихо прошептала ему на ухо: — Оружие-то есть?

— У кого? — так же тихо спросил он, и вдруг весь покрылся ледяным потом.

— У тебя, глупыш.

— Ну, есть.

— Ну, так когда будет подходящий момент — убери его.

— Что?!

Он попытался отшатнуться, но женщина не дала ему это сделать. Она плотно прижала его к себе и прошептала еще горячее:

— Убери его, убей, я его давно ненавижу, он мне всю жизнь погубил. А если его вовремя не остановить — он и дочке нашей все испортит... Если она не погибнет по его вине, то несчастной останется. А ты сделай то, что я тебе сказала — и заживешь полной жизнью! Женишься на Сан¬дре, хозяином будешь, хорошая у тебя жизнь начнется. А что было между нами — сразу после вашей свадьбы забу¬дем. Понял? Я буду самой лучшей тещей на свете... — И она загадочно улыбнулась. — А при нем тебе никак не выжить. Он тебя убьет. Так ты его опереди. Слышишь?

Он резко оттолкнул ее, и женщина повалилась на спи¬ну. Она так и лежала — теперь совершенно голая, с горя¬щими глазами... Он смотрел на нее и думал: «А ведь она права. Но может... Может — вее это только игра?»

— Сделаешь? — уже нормальным голосом спросила она его.

i

Он ничего не ответил, даже головой не покачал. Но в его глазах она ясно увидела ответ: «Если смогу — сделаю». И поощряюще улыбнулась:

— Иди, он ведь тебя ждет. А про камеру в спальне забудь.

— Так ты все придумала?!

— Ну, конечно... — И она сладко потянулась всем телом. — Стала бы я у него на глазах этим заниматься. Да я бы никогда не кончила. Иди, глупыш, иди... И помни — я в этом доме тоже кое-какой голос имею, хотя Димка и любит из меня дуру делать. А я не дура. Понял?

— Понял, — ответил он почти с уважением и торопли¬во вышел.

Скопец как будто не обратил внимания на то, сколько времени понадобилось Юре, чтобы уложить в постель Та¬мару. Он тянул из бокала коньяк и мрачно смотрел прямо перед собой. Юра упал в кресло и невольно проверил пальцами ширинку штанов — не забыл ли застегнуть. Скопец уловил взглядом это движение и усмехнулся:

— Ничего оттянулся?

— Вы о чем?

— Баба сладкая? Когда-то была сладкая. А вот теперь я ничего не могу оценить. Вот и спрашиваю тебя.

— Вы о жене? Я к ней не прикоснулся.

— Серьезно?

Скопец так на него посмотрел, что Юра понял — неиз¬вестно как, но он все знает. Но упрямо гнул свою линию:

— Никогда я не решился бы так вас оскорбить, вы сами знаете...

— Я-то как раз все про тебя знаю, — ответил хозяин. — А ты... Молчал бы лучше.

И это было сказано так, что Юре стало окончательно ясно — надо делать то, что велела Тамара. Иначе не вы¬жить. Скопец его уничтожит.

* * *

Ранним утром, едва рассвело, из особняка Скопца на¬чали выходить люди. Всю ночь они незаметно подтягивались сюда по срочному приказу босса. Теперь-то они рас¬саживались по машинам (все были разных цветов и марок — отечественные и импортные) — и разъезжались. Каза¬лось, что они едут в разные стороны. Но на самом деле все машины следовали в одном направлении, к месту на¬значенной встречи — на улицу Электрозаводскую, к дому номер 12.

Сам Скопец ехал в шестисотом «мерседесе» черного цвета. Он угрюмо сидел рядом с водителем и молча смот¬рел на дорогу. Юру он с собой в машину не взял. Ему было поручено следовать за «мерседесом» и осуществлять, так сказать, непосредственное прикрытие. И не прятать¬ся, если начнется перестрелка. Втайне Скопец говорил себе, что этого парня лучше держать подальше. Мало ли что у него на уме? А если теперь, после гибели Славки — законного наследника, Юра захочет все взять в свои руки? Первый шаг он, поганец, уже сделал. Сандра принадле¬жит ему, и даже отцу с этим ничего не поделать.;. Ну, а в таком случае он, Скопец, Юре сейчас очень мешает. Юра не остановится перед тем, чтобы убить благодетеля. Зна¬чит...

«Погоди, мальчик, — про себя сказал Скопец. — Вот только дай мне вытащить дочь. С тобой я долго церемо¬ниться не стану».

Юрий ехал следом, как и было приказано. Кроме него, в машине был еще шофер и два охранника с оружием наготове. Парни молчали, и у Юры тоже не было настро¬ения болтать. У него трещала голова, как будто с похме¬лья. Хотя на самом деле он просто не выспался. Под ложечкой сосало от голода — позавтракать он тоже не успел. А может, от страха сосало под ложечкой? В общем, гадко было на душе. Он с ненавистью смотрел на черную машину, маячившую впереди, и клялся, что при первой же возможности убьет Скопца. А там уже поглядит, кто ему достанется. Сандра вернется? Он будет просто счаст¬лив, она девка неплохая и любит его/А если она погиб¬нет? Тогда останется Тамара. Сплоховал он с ней в этот раз, но все еще можно исправить. Главное — выйти жи¬вым и целым из этой мясорубки на Электрозаводской...

Он даже не успел понять, что произошло. Впереди ослепительно сверкнуло и раздался грохот. Облако пламе¬ни охватило идущую впереди машину Скопца... Их маши¬ну тоже здорово тряхнуло, но шофер сумел удержать руль и выправиться. Он развернул автомобиль поперек дороги и заорал:

— Атас'. Духи!

Шофер раньше служил в Афгане, и реакция у него была мгновенная. Юра заорал:

— Поворачивай! Поворачивай!

— Куда, б..., поворачивать, там босса подорвали! — вопил шофер.

Тут охранники рванули обе дверцы и выкатились на дорогу. Юра, не понимая толком, что делает, побежал следом за ними... Они приближались к бушующему на дороге пламени. Охранники, приседая почти на корточки, метались из стороны в сторону, просматривая сектор, поводя дулами автоматов, пытаясь определить, откуда может грозить опасность... Но все бьшо тихо. В первых рассветных лучах солнца еще спали многоэтажные дома. На дороге — пусто. А впереди пылала машина, и в пламе¬ни невозможно было определить, есть там люди или от них уже осталось одно воспоминание.

Юра, задыхаясь от дыма, крикнул охранникам:

— Сматываемся! Скорее! Я приказываю, теперь вы дол¬жны слушаться меня!

И, как ни странно, его послушались. Правда, в какой-то момент ему показалось, что его сейчас пристрелят... Но, видимо, у охранников мозги все же сработали. Они недобро поглядели на него, но все же развернулись и побежали к оставленной машине. Юра тоже бросился на¬зад, плюхнувшись на сиденье рядом с шофером, крикнул:

— Назад! Домой! И гляди по сторонам! И вы тоже секите — могут и нас кончить!

— Что это было? — сквозь зубы спросил шофер, живо разворачиваясь.

— Что?! Неясно, что ли? Нас кинули по всем статьям!

— А на Электрозаводскую разве уже не поедем?

— Да не будет там никого! — Юрий едва сдерживался, чтобы не сорваться в истерику. — Не будет там ни души, чтоб их черти в задницы драли! Нас обманули! Шефа подловили, а мы только чудом выскочили... Теперь я все понял, но поздно, поздно!.. Нам дико повезло, что мы ехали не вплотную...

Ему страшно было подумать, чем бы все кончилось, если бы Скопец приказал ему сесть в его машину. А ведь он, дурак, еще надеялся на это! Хотел воспользоваться удобным моментом, чтобы прикончить шефа. Как бы он это сделал, интересно?

Тамара, узнав о смерти мужа, немедленно хлопнулась в обморок. Юра на этот раз не стал сопровождать ее в спаль¬ню. Он бросился в кабинет Скопца. Руки тряслись. Он не представлял, что делать, как действовать. К кому обра¬титься? Или... Или ему уже не надо ни у кого просить совета? Он — жених Сандры, почти зять Скопца, а стало быть... Наследник. Единственный и законный... Сцена в офисе все же пошла ему на пользу! Ведь все могут под¬твердить, что Сандра ждет от него ребенка. Все это теперь знают. Он теперь хозяин!

В дверях кабинета возникла Тамара. Она все же сумела справиться с собой и поднялась. Или ее обморок был просто симуляцией? Она подошла к Юрию и тихо спро¬сила:

— Это ты?

— Что?

— Это сделал ты?

— Сумасшедшая сука! — неожиданно для себя проце¬дил он сквозь зубы.

— Да как ты смеешь? — начала было Тамара, но он оборвал ее:

— Да как ты могла подумать, что я убил своего хозяи¬на?! — бешено орал он. — Думаешь, ты вчера забрала меня в свои руки? С потрохами купила? А может, это ты подстроила? Может быть, и Сандру с твоей подачи укра¬ли?

— Паршивый мальчишка! — возмутилась она. — Как ты смеешь так говорить со мной? Раз это сделал не ты, то что же — это я сделала?

— А кто меня просил его убить?

— А кто метил на его место?

Еще минута и они бы сцепились, как два шакала из-за добычи, из-за куска падали... Но Юрий первым пришел в себя и отступил, заставил свои губы растянуться в улыбке:

— Спокойно, Тамара, не стоит собачиться, — сказал он. — Беру все свои слова обратно. Мы еще очень приго-

_ димся друг другу.

— Мерзавец! Ты только в качестве трупа мне можешь - пригодиться! Это же надо — придумал, что это сделала я! Женщина все еще не могла успокоиться. — Да как, | интересно, я это сделала?!

— Все, проехали, никто из нас этого не делал. Это сделал Батяня и его люди. Не знаю, какую цель они пре¬следуют. Но могу догадаться. Осталась только Сандра.

Если она еще жива. Женщина побледнела и спросила: — И что дальше?

— Дальше? Они, я думаю, попробуют ею вертеть, как захотят.

— Как им это удастся?

— Не знаю. Но кажется, теперь я начал кое-что пони¬мать. Они обезглавили нашу группировку. Теперь нам остается только одно — начать войну. Но прежде — нуж¬но вытащить у них Сандру!

 

.;•&#9632; 9 глава

Выкидыш и... убийство

Исчезновение Щеки и Мыльника здорово всех озада¬чило. Подручные Батяни с утра сидели в «Ласточке» и пили — кто пиво, кто водку, лениво обмениваясь мнени¬ями:

• Может, менжуются Мыльник с Щекой? — предло¬жил кто-то.

• Да не гони пургу, они не из таких!

• Я был у жены Мыльника, — вмешался Пузырь. — Вчера вечером.

• Нет его там?

— Нет, — Пузырь пожал плечами. — И давно уже нет, В тот самый день он исчез. Не пришел домой — и с

— Ну, а с Щекой что?

— Да то же самое. Нет его нигде. Я и его жене позво¬нил.

— Может, бабы гонят?

— Думаешь — попрятали мужиков и теперь ваньку валяют? Да е чего бы прятаться Щеке и Мьшьнику? Ни¬когда они не.пытались отмазаться от дела. Нет, они про¬пали — в натуре, без шуток. .

Повисло нехорошее молчание. Потом кто-то высказал¬ся:

— Вполне могли переметнуться к Скопцу. В штаны

На это последовала бешеная реакция:

— Ответишь за такие слова, запомни!

— Эти чтобы переметнулись? Легче лоб зеленкой сма-

— Ни Мыльник, ни Щека на такое дело на пойдут никогда!

— Ну, все, хватит! — решительно вмешался Шклявый. — Может, они и впрямь сбежали. Только вот ради чего?

— Будто они не знают, что мы их все равно найдем! — откликнулся кто-то.

— Знают они все. И не те это люди, чтобы перед боль¬шим делом вдруг тормознуть. Нет, с ними что-то случи-

Да никто. Они вышли и н

Да, это серьезно, -- заключил Пузырь. -- Что же

• — Ну, обратись, если знаешь, куда, — издевательски ответил Чалик.

.

— Что значит — тоже?

— Ну, как эту... Сандру. Из кухни появился Витек:

— Батяня звонит из дома. Хочет говорить с тобой, Ча-лик.

— Ну вот, сейчас и побазарим о делах, — Чалик встал, отодвинул полупустую кружку с пивом и вышел. Отсут¬ствовал он пару минут. А когда вернулся — было видно, что настроение у него вконец испортилось. Он снова плюх¬нулся за стол, допил свое пиво и злобно сказал:

— Да, хреновые дела.

— Что случилось?

— Да ничего. — Чалик обвел всех мрачным взглядом. — Не хочет Батя возвращаться в свою хату. Говорит, буду пока скрываться.

— Никогда он не скрывался, — удивился Пузырь.

— Батя — вор в законе, чего ему скрываться? — поддер¬жали остальные.

Послышался шум:

— Так может — они на него что-то повесили? Эти-то артисты...

— Кто они?

— Да эти. Бобер и Игорь.

— Да, их мы толком не знаем, — покачал головой Пу¬зырь. — Хотя Батя наш не тот фраер, чтобы на него левое дело повесить. Вечно в отмазке. На него даже в МВД материала нет. Нет ни странички! Ничего. Да чтобы он таким сдался?

— Его слишком долго не было! — напомнил ему Чалик. — А за два месяца и не такие тузы, как Батя, ломались...

— Нет, вот что я вам скажу, братки. Не годится отдавать Батю этим двоим, — рассудительно перебил его Пузырь. — Что бы ни случилось. Мало ли что там творится — на хазе? Может, Бате помощь нужна? А если даже и нет — то мы как выглядим? Нам на Батю только разок дали посмот¬реть, а дальше-то что? Разве так с нами можно обращаться?

• — И что ты предлагаешь?

— Одно из двух! — авторитетно заявил Пузырь. — Или он вернется к нам насовсем, или...

— Да ты чего?! — воскликнул Шклявый. — На пахана руку поднимаешь?

— Ничуть. Просто если он откажется по-человечески с нами работать — нужно будет всерьез побазарить и из¬брать нового пахана. А вслепую исполнять его приказы мы больше не будем. Опасно это. Мало ли кто через него нами может вертеть?

— Вот то-то и оно! — поддержали его.

— Да кто же паханов избирает, дурья башка? — с угро¬зой спросил Пузыря Чалик. — Ими становятся. Без вся¬ких перевыборов. Мы тут не в парламенте! Это там пол¬ный бардак из-за всяких дерьмовых перевыборов, а у нас все в полном ажуре.

Все закивали и одобрительно загудели. Наконец, Ча¬лик остановил гул, объявив:

— Я сказал Бате сейчас: «Приезжай к нам. Если чего опасаешься, так вот же мы — рядом. Когда тебе с нами стремно было?»

— А он?

— Он ответил: «Ничуть не стремно, просто сейчас вре¬мя еще не пришло». Я ему: «А когда время-то придет? Не поздно ты появишься?» Задумался он после таких слов. Короче — если он проморгает нас — сам будет виноват. А мы не заплачем. Ну, провернули мы дело — убрали Скоп¬ца. Толку-то нам от этого? Что мы поимели, кроме бес¬сонной ночи?

— Да ничего не поимели, — согласились с ним некото¬рые.

Более рассудительные, к которым присоединился и Пузырь, возразили:

— Да все же наше будет — так на так. Все в общак пойдет.

— Да, пойдет в общак... Только надо еще до Скопцо-вых денежек добраться!

— А когда это будет?

• — Надо было грабануть его особняк. Я же, кстати, и адресок знаю. Подъехать ночью и..

I

— Мелочи, не позорься. У Скопца банк есть. Вот это дело.

— Да ты что? — испугался Пузырь. — Банк? На что он тебе? Одни проблемы... Может, там налички ни капли нет. Ты что — кредитными карточками возьмешь? Ну их в жопу...

— Усохни, падла! — крикнул Чалик. — Ни хрена нам не обломилось, вот в чем дело! Чего мы тут шумим, чего делим?! Говорил Батяня, что ради наследства мы на Скоп¬ца пошли. Ну, мы его пописали... Ладно. А где наслед¬ство-то? Когда оно наше будет? Когда Батяня на дочери Скопца женится. А ему сперва развестись надо.

— Да что ему — трудно паспорт и свидетельство о браке подмахнуть? Сделает все за два часа. Он вон поло¬вине наших ребят прописку московскую в собственной квартире поставил. У него там штампиков и печатей — завались!

г— И все равно... — хмурился Чалик, — не по душе мне такие расклады.

— Да ладно вам, — сказал кто-то из молодняка. — Дело такое сделали — Скопца убрали, и хоть бы след оставили. Ну, чего еще? Батя же не подведет, я ему верю.

— Слишком ты доверчивый!

— Да кому верить, если не пахану? Партии Ленина, что ли?.

— Ишь, молодой, а умный... — недобро усмехнулся Пузырь. — Ладно, гуляй. Если ты согласен дарма пахать — давай, паши. А мы не привыкли, ясно тебе? Гранатомет нам подарили — мать их так! Да что мы — не в силах сами его купить? Теперь мы что, вроде как Игорю обязаны? А я не желаю быть ему обязан! Никогда Батя с другими на переговоры не шел. И чего это он такой мягкий стал?

Да, нехорошо, неспокойно было в «Ласточке» этим ут¬ром...

* * *

А в двухэтажной квартире у Игоря тоже было не все в порядке. И конечно, не из-за операции по ликвидации Скопца. Операция прошла превосходно! Нет, все из-за этой Сандры!

Девушка, когда ей отказали в поездке на встречу с от¬цом, повела себя сперва очень странно. Она ни слова не сказала, легла на постель и надолго замолчала, уставив¬шись в потолок. Но когда к ней заглянули часа два спустя, она повернула голову, равнодушно посмотрела на вошед¬шего в комнату Бобра и спокойно его спросила:

— Все?

— Что это значит — все? — не понял ее вопроса Бобер.

— Ну, убили вы его или нет? — так же спокойно пояс¬нила девушка.

Бобер остолбенел, потому что Скопец, действительно, погиб. Сам Бобер на дело, естественно, не ездил. Еще чего?! Тут засветились только ребята Батяни. В этом и заключался его гениальный план. Таким образом, Игорь и Бобер со всей кодлой остались в стороне, руки у них были совершенно чисты. Но откуда эта девка могла знать, что случилось этим утром?

— Кто тебе такое сказал? — спросил Бобер.

— А тебе не все равно?

— Кто тебе донес?

— А, так все правда... — Сандра повернулась лицом к стене.

Бобер внезапно почувствовал что-то похожее на состра¬дание. Хотя эта избалованная богатая девица, истеричная и злая, не была ему симпатична, но отца любила, это было по всему заметно. И она так мужественно перенесла изве¬стие о его гибели, что Бобер просто не мог не зауважать ее! Да, эта Сандра — личность!

— Ладно тебе, - сказал он, неловко пытаясь успокоить девушку. — Он все равно был приговорен.

— Кто его приговорил? . — Ну, не мы же.

• — А вы кто такие? — Она рывком села на постели. Ее черные цыганские глаза теперь метали молнии. — Може¬те, наконец, сказать? Что это за группировка? На кого работаете? Вы отморозки? Новички? Молодняк? Просто заезжая банда? Или Славку, отца и меня вам кто-то зака¬зал?

— Да успокойся ты, грамотная моя, — вздохнул Бобер.

— Все твои догадки мимо. Все равно тебе не догадаться, кто мы.

— Но кто же, все-таки? — настойчиво спрашивала она.

— Да вы хоть понимаете, что все эти годы никто не ре¬шался тронуть моего отца?! А ведь на него многие зубы точили, знаю... Но никто и пальцем в его сторону не шевельнул! Если у вас такая сила — то вы сильнее всех в Москве. Как вы решились?! Я не могу понять...

— Да никогда тебе не понять нас, девочка, — улыбнул¬ся Бобер.

— Почему?

— Потому что у тебя с раннего детства было все. А у нас — ничего не было и нет. Нам терять нечего. Понима¬ешь?

— Отчаянные, что ли?

— Ну, хотя бы и так. А за комплимент, что мы круче всех в столице, спасибо. Хотя тут ты, наверное, ошиблась. Но это уже неважно. А плакать не надо — ведь твой отец все равно бы погиб. Он слишком жадничал. Ты многого не знаешь.

— Я знаю про него все, — решительно заявила Сандра и вытерла проступившие на глазах слезы. Ей было стыдно показать перед врагом свою слабость, но она с трудом удерживалась от бурной истерики. Никогда ей не было так тяжело, как теперь... А этот гад стоял перед ней и издевался!

— Что ты могла о нем знать? Разве он посвящал тебя в свои дела? — не поверил ей Бобер.

— Конечно. Я же была его наследницей.

— Ты? А не сын?

— Нет, я.

Бобер только головой покачал. Но так или иначе, те¬перь девка говорила чистую правду — сейчас живой на¬следницей Скоппа была она. Он сделал попытку прими¬рения:

• — Послушай, давай не будем друг на друга лаяться. Мы для тебя много сделали. А убили твоего отца вовсе не мы. И только благодаря нам ты теперь жива и здорова.

— А если вы отца не убивали, то зачем назначили ему встречу на Электрозаводской? — спросила она. — Ведь это была ловушка!

— Да кто тебе сказал, что его убили там? — удивился Бобер.

— А где же? — Сандра так и подскочила.

— Его даже не в Москве убили, а вовсе за городом... Когда он ехал на Электрозаводскую. И это сделали не мы.

Да, Бобер сказал чистую правду. Но эта правда произ¬вела на девушку жуткое впечатление. Она вдруг заорала так, что стекла в окне зазвенели:

— Ах вы, сволочи, гады позорные, урки ненасытные, пидоры вонючие!

И вдруг забилась на постели, как в эпилептическом припадке. Бобер схватил ее за обе руки, пару раз сильно тряхнул. Голова у девушки замоталась из стороны в сторо¬ну, и он понял — она почти без сознания, мышцы шеи ослаблены.

Он хотел уложить ее в постель, но тут Сандра, которой вовсе не было так плохо, как она показывала, сделала следующий финт. Она с силой поджала к животу обе ноги, а потом резко выпрямила их и таким образом на¬несла Бобру удар в самое чувствительное место. Он задох¬нулся и на миг ослабил хватку. А девица выскочила из постели и помчалась к двери. Она прорвалась в коридор, и часовой, у которого на этот раз уже не было огнестрель¬ного оружия, не успел ее остановить. Она на всех парах неслась к входной двери, и наверно, проломила бы ее насквозь... Но тут из столовой выскочил Игорь, увидел пробегающую мимо девушку, схватил ее за ногу и рванул на себя. Сандра вскрикнула и грохнулась лицом об пол.

Игорь стоял над нею и чесал, в затылке. Подбежал ох¬ранник и приподнял с пола Сандру.

— В отрубе, — сообщил он.

— Неси ее в комнату, — приказал Игорь. — И запомни, теперь ты будешь постоянно дежурить рядом с ее посте¬лью. *

Охранник поежился:

• — Да лучше б в коридоре.

— Это почему?

— Такая еще нос откусит.

— А ты не дрыхни. Толку от тебя, как от козла молока. Если бы я не выскочил на шум — ты бы ее просрал!

— Да никогда! — возразил охранник. — Сукой буду, поймал бы эту больную... Я ее уже почти догнал.

Из комнаты, где держали пленницу, держась за ушиб¬ленное место, выполз бледный Бобер. Игорь увидел его и выкатил глаза:

— Она что — тебя трахнула?

— Еще чего... Но сознание, точно, трахнутое... — Бо¬бер наконец с опаской отнял руку от ширинки и, убедив¬шись, что все вроде цело, сообщил: — Ну, это я как-то переживу. Но вот Димону не завидую. С такой спать...

Охранник навострил уши. И Бобер проклял свой длин¬ный язык. Ведь о том, что Батяня — это на самом деле Димон, знали только двое — он и Игорь. Ну, еще и Вика, которая была при всей этой операции в клинике. А братва была в полном неведении.

— Димон — это ее бывший жених? Верно, Бобер? — Игорь пришел ему на помощь.

— Ну. Удивляюсь, как он ее еще имел... И не один раз! Даже ребенка этой истеричке сделал... Он просто герой!

Охранник успокоился, взвалил Сандру на руки и спро¬сил:

— Ну, а куда ее теперь?

— Можешь в окно выкинуть, — сердито ответил Бобер. — Куда? В комнату к ней.

— О, в себя пришла! — испугался охранник. Сандра, правда, приоткрыла глаза. И вдруг застонала

от боли, схватилась за живот и так скорчилась, что парень чуть ее не уронил.

— Что такое?

— Рожаю... — завыла Сандра.

— Это на втором-то месяце? — как врач поправил ее Бобер. — Спокойно, детка, спокойно. А ну, неси ее в комнату!

Охранник понес Сандру, и вскоре она уже лежала на постели. Бобер всех выгнал и потребовал, чтобы пришла Вика с кастрюлей кипятка и перевязочным материалом. Сам он сбегал за бутылкой водки и помыл ею руки... Сан¬дра стонала и плакала, и, кажется, не соображала, на ка¬ком она свете. Вика явилась почти тут же и стояла рядом с постелью, молча глядя на страдания пленницы.

— У нее будет выкидыш? — шепотом спросила она Бобра.

— Да, — раздраженно ответил он. — И ничего странно¬го — так расшиблась в коридоре! Игорь, мудак, не мог остановить ее по-другому?! Беременную девку швырнул на пол пузом... Первые месяцы — самые опасные, как врач говорю.

— Ей так больно, — испуганно прошептала Вика. — Может, уколоть что-то?

— Не стоит сейчас ничего колоть, пусть мышцы срабо¬тают. Когда плод уйдет — уколю.

Через пять минут все было кончено. Сандра лежала на залитой кровью постели, белая, как бумага, с восковым заострившимся лицом. Глаза ее были закрыты, а под ними появились черные круга. Вика хлопотала рядом, а Бобер сделал больной инъекцию. Перехватив взгляд Вики, пояс¬нил:

— Ничего опасного, не бойся. Ей станет полегче, она уснет.

И Сандра отключилась. Бобер ушел, а при ней осталась Вика. Чтобы не было скучно сидеть возле спящей девуш¬ки, она привела с собой дочь. Алинке было сказано, чтобы она вела себя тихо, потому что тетя очень больна. Алинка все усвоила и говорила только шепотом. Так они провели время до сумерек, пока Алинку не отослали спать.

Когда Сандра пришла в себя, в комнате было темно. Она повернула голову и увидела в темноте какой-то силу¬эт.

— Кто тут?

;'—- Я. Ты уже не спишь? — Вика включила маленький

НОЧНИК.

— Я выкинула?

• — Да.

— Ты видела его? Кто это был, скажи? Мальчик или девочка?

— Я видела, но ничего не поняла... Ты же сама сказала — беременность всего два месяца. Это было... Нет, не могу, — тяжело вздохнула Вика. — Не надо об этом гово¬рить.

— Значит, всему конец, — пробормотала Сандра. _ Отец убит, брата убили... И ребенка у меня больше нет. А Юра... Юра, наверное, уже меня никогда не найдет. Что со мной будет?

— Ничего дурного не будет.

— Не ври. Мне уже ничего не светит, — Сандра попы¬талась сесть, но тут же застонала: — Как голова кружит¬ся... Ну, что мне делать? Вика, ты ведь не зверь, ты жен¬щина, как и я. Помоги мне отсюда сбежать! Я умру, если останусь тут еще на ночь.

— Тебе придется остаться... — начала было Вика и вздрогнула — она услышала звонок, прозвеневший у вход¬ной двери. И нахмурилась — сегодня вечером никого не ждали. Зато в цыганских глазах Сандры мелькнула надеж¬да.

— Может, это Юра? — предположила она. Девушка все еще находилась в полубреду и путала реальность и свои мечты.

— Лежи тихо! — Вике пришлось показать девушке пи¬столет, хотя ей очень не хотелось этого делать — ведь та была так слаба!

Сандра отмахнулась:

— Если бы ты пристрелила меня на месте — оказала бы большую услугу. Мне жить не хочется. Скажи — они ни¬кого не ждут?

— Никого.

— А кто же это? Может — милиция?

Но это была не милиция. Это была такая посетитель¬ница, которую уж никак не ждали в этом доме... Из Мин¬ска приехала родная сестра Омара, Аида, собственной пер¬соной! Бобер, немедленно включивший изображение лес¬тничной клетки на экране телевизора, сразу ее узнал. Не веря своим глазам, он тихо выругался. Да, перед дверью стояла Аида — злая, как черт, и очень решительная с виду...

— Кто это? — Игорь тоже смотрел на экран. — Ты ее знаешь?

— Чертова кукла... Аида! — опять выругался Бобер. — Заявилась за Омаром!

— За Омаром? Погоди, — прошептал Игорь. — Да ведь его похитил Афанасий?

— Ну да. А я похитил его из клиники у Афанасия. Но Аиде плевать, кто у кого его похитил. Она обожает братца и вот приперлась за ним.

— А как она узнала, что он тут?

— Да от него самого, от кого же еще? Ведь он поехал тогда похищать Сандру без сопровождения и мог позво¬нить откуда угодно. Нет, правильно я тогда подумал — нельзя доверять наркоману! Ведь я же его просил: никому ни слова о том, где живешь... Проболтался, гад!

— А я-то думал — он свой парень! — разочарованно сказал Игорь.

— Он и есть свой. Но ждать от него можно всего. Он же себя не контролирует, наркоман проклятый. Ты даешь ему дурь?

— Даю ежедневно, он лежит в отрубе, и больше ничего ему не надо. — Игорь тоже выругался, глядя на экран. — И на фига он сестру вызвал? Что ему тут — плохо?

Звонок повторился, и Бобер решительно пошел к две¬ри:

— Сейчас я ей вкачу по первое число!

Он сам отворил, и Аида, увидев его, открыла рот и тупо уставилась на него.

— Ну, входи, — сказал Бобер. — Ты ведь пришла одна?

— Да... — она нерешительно посмотрела на лестницу, и Бобру этот взгляд не пришелся по вкусу. Баба явно что-то темнила. — Конечно, я одна... Здравствуй, Бобер! Давно не виделись...

Тогда он решительно схватил ее за плечо и буквально втащил в квартиру, захлопнув дверь. Айда сбросила с пле¬ча его руку и яростно прошипела ему в лицо:

• — Значит, Омар тут? Тут, да? Ты, гад, держишь его в плену?!

— Да, он живет здесь, и ты, наконец, его увидишь, — спокойно ответил Бобер.

— Где он?

— Омар! — позвал Бобер, подняв голову наверх. Вскоре в кладовке послышался скрип ступенек — кто-то спускал¬ся по лестнице с верхнего этажа. Скрипнула дверь, и вот в коридоре стоит Омар — сонный, растрепанный, с вва¬лившимися дурными глазами. Аида завыла и бросилась брату на шею:

— Омар!

Дальше последовала длинная фраза на абхазском. Омар растерянно смотрел на прижавшуюся к его груди сестру и гладил ее по спине. Потом перевел взгляд на Бобра и слегка улыбнулся:

— Что взять с женщины? Вот, нашла меня и приехала... Хотела меня увидеть. Хотя я просил ее не приезжать.

— Ты дал ей адрес? — спросил Бобер.

— Конечно, я. Она меня просила...

— Омар! — Аида перешла на русский: — Как ты мо¬жешь тут сидеть, когда дома все за тебя переживают? Сайка плачет каждый день! У нас ведь не осталось в семье мужчин, кроме тебя и младшего брата, но он еще ребе¬нок... Омар! Ну, почему ты не вернулся домой сразу после того, как сбежал из клиники? Они тебя удерживают на¬сильно?

Омар слегка оттолкнул ее, так что женщина попяти¬лась и невольно прижалась спиной к Бобру. Тот схватил ее за плечи и толкнул вперед, к Омару. Аида испуганно смотрела то на одного мужчину, то на другого. Эта само¬уверенная и жестокая женщина разом потеряла весь свой пыл и воинственный нахрап. Ей было не по себе.

— Я домой не вернусь, — ответил Омар.

— С ума сошел?

— Нет. Это раньше я был сумасшедшим, когда жил. с тобой в одном доме. Больше этого не будет никогда. Ну — все! Не реви! — крикнул он, увидев, что глаза сестры стали влажными. — Я мужчина или нет? Я сказал — остаюсь тут!

— Но зачем тебе эти люди?! Ведь это же отребье, самые настоящие бандиты! — закричала она, — Вот посмотри на этого типа — его зовут Бобер! Я его прекрасно знаю! А ты его разве знаешь? Почему ты ему веришь? Он — убийца!

— Но и ты тоже, сестренка, — ответил Омар. — Ты тоже убивала.

— Что?!

— Да, Бобер мне про тебя много рассказал. Наконец-то я понял, как погиб твой муж, и еще многие и многие из нашего окружения. Ты ведь всегда мечтала взять кон¬троль над рынками в свои руки. И вот ты добилась своего. Меня на иглу посадила. Разве ты не хотела, чтобы я стал полным ничтожеством, а? Вся твоя любовь — только для вида.

Аида испуганно возразила:

— Все это ложь — я никого не убивала!

— Ну, ты не своими руками действовала. Ты умудри¬лась остаться чистой в этой кровавой мясорубке. Но ты нанимала киллеров.

— Да что ты болтаешь? — разъярилась она. — Опять накурился? Они дают тебе траву? В обмен на что, Омар?! Откуда у тебя деньги на дурь? Поедем домой, там ты никому не будешь должен. Ведь это просто унизительно!

— Я не курю — меня трава уже не берет. Я на винте сижу уже год, ты ведь знаешь.

— О Господи... — Аида с ненавистью взглянула на Бобра. — Да, вот как ты меня отблагодарил?! А тебе стоит запомнить, Бобер, что если бы не я, ты бы сейчас гнил в земле! Я спасла тебя от вышки! Я помогла тебе бежать с зоны! Я отправила тебя с новым паспортом из Минска в Москву! Я помогала тебе, сделала тебя человеком! А ты рассказал моему брату все эти дикие небылицы?

— Ну, Аида, начнем с того, что мой побег из зоны организовала не ты, — спокойно ответил Бобер. — Все сделала Сайка. А ты мне сказала в день моего побега, что она мертва. И только поэтому, можно сказать, в память о Сайке, я согласился принять твою дальнейшую помощь.

— Сайка мертва? Какая глупость, — покачал головой Омар. — Она прекрасно себя чувствует. Аида просто об¬манула тебя, Бобер.

— Это я понял. И чем меньше я буду тебя видеть, красавица моя, тем лучше будет для всех нас! — обратился к ней Бобер.

— Ты меня больше не увидишь, — Аида сделала вид, что пропустила мимо ушей все обвинения. — Омар, соби¬райся. Нет, впрочем, вещи тебе не нужны. Пошли прямо сейчас! Меня ждет машина!

— А ты сказала, Аида, что приехала одна, — заметил Бобер.

— Никуда не пойду! — перебил его Омар. — Мне и тут хорошо.

— Но чем ты занимаешься? — спросила Аида. — Чем ты можешь заниматься?!

— Делом!

— Каким делом?

— Ты что, решила, что я вообще ни на что не гожусь?! — завелся Омар. — Да если бы ты знала, какое дело я провернул недавно.

Бобер успел его остановить:

— Все, Омар, больше ни слова. А ты, Аида, — выметай¬ся, пока я тебя не прикончил. Не могу тебя видеть — все случилось по твоей вине. И в эту клинику ты тоже вкла¬дывала деньги. Так я могу тебя порадовать — сгорели твои денежки! Сожгли мы твою клинику! И Афанасия больше нет в живых! Ты знаешь это? Нет твоего партнера, кото¬рый все твои делишки покрывал! И не будут больше красть детей-бродяжек, и не будут вырезать у них органы для трансплантации! Кончен твой кровавый бизнес!

Аида решительно отрезала:

— Все чепуха! У тебя нет доказательств!

— У меня они будут, если я захочу. Но я не собираюсь связываться с такой мразью, как ты. Да и кому мне тебя сдать? Ментам, что ли? Я бы предпочел уничтожить тебя • лично!

— И ты, Омар, позволяешь ему меня оскорблять? — спросила Аида. — За сколько, брат? Сколько он тебе пла¬тит?

• — Уйди, — процедил Омар сквозь зубы. Глаза у него стали бешеные. — Уйди отсюда! Сколько я перенес из-за тебя... Клянусь, если не уйдешь, я убить могу!..

— Ну, а зачем же ты позвонил мне позавчера и назвал адрес?! — усмехнулась сестра.

— Да чтобы ты не ломала себе голову, где я нахожусь, дура! А приезжать сюда я тебя не просил.

— Два идиота, — вдруг сказал Бобер. — Омар, иди к себе. Иди к себе, прошу тебя.

Он уже понял — Аиду выпускать отсюда нельзя. Неиз¬вестно, что взбредет в голову этой бешеной бабе. Но она так ненавидит его, Бобра, что сможет подорвать весь дом, чтобы избавиться от него. Кроме того, он слишком много про нее знает. Она тоже знает про него достаточно... Но сила сейчас на его стороне. Так значит, надо этим пользо¬ваться.

— Игорь! — крикнул он.

Игорю не хотелось светиться перед Аидой. Он был вообще очень осторожен во всем, что касалось новых кон¬тактов. Но он все же выглянул из-за двери столовой и фыркнул:

— Когда кончится этот кошачий концерт? Орите поти¬ше. Скоро на меня соседи жалобу ментам подадут. Уже полночь!

— Игорь, позволь тебе представить деловую и краси¬вую женщину — Аиду Отаровну. Это моя старая при¬ятельница из Минска. Ты о ней уже слышал, — галантно сказал Бобер.

Аида немного растерялась от такой в нем перемены, но все же кивнула и протянула Игорю руку:

— Аида.

— М-м-м... — пробурчал тот. — Очень приятно. Да что ж вы стоите? Проходите.

И когда Аида прошла в столовую, Бобер и Игорь обме¬нялись быстрыми условными знаками. Они поняли друг друга — Аиде отсюда живой не уйти. А она, как будто ничего не подозревая, села в кресло, положила сумочку на столик и принялась рассматривать стоящие на полу мно¬гочисленные бутылки:

— Мальчики, у вас праздник?

• — У нас каждый день праздник, — Игорь достал из бара чистый бокал. — Что будете пить, Аида?

*

— Да хотя бы водки.

Он налил водку в три рюмки, и они чокнулись и выпи¬ли. Аида выпила без опаски. Бобер удивлялся — неужели она не понимает, что ей отсюда не выйти? Почему она так беспечно себя ведет? Или у нее за спиной надежное при¬крытие? Надо бы прощупать ее на этот счет... С нее ста¬нется привести с собой РУОП... Эта сука на все способна! Тогда — хана.

— Повторим? — спросил Игорь, показывая на запотев¬шую бутылку.

— А почему бы нет? — ответила женщина.

Гостья слегка разрумянилась от водки, глаза заблесте¬ли. Она была еще вполне привлекательна, лет тридцати пяти, крепко сбитая фигура, пышные черные волосы, ко¬торые трудно было собрать в какую-то прическу. Она сно¬ва взяла рюмку и, прежде чем выпить, улыбнулась мужчи¬нам:

— Ну, а как поживает наша милая Сандра? Может, выпьем на этот раз за ее здоровье? Она ведь, кажется, ждет ребенка?

Бобер поставил рюмку на стол.

— Ты что сказала?

— Я интересуюсь здоровьем Сандры, — отчеканила она, тоже ставя рюмку на стол. Стекло от удара треснуло, нож¬ка отломилась, и водка растеклась по мореному дубу сто¬лешницы. Аида недобро улыбалась, глядя, как растерялись мужчины. — Лучше будет для вас, если Сандра здорова. И не только я ею интересуюсь. Ведь она беременна?

Игорь полез за сигаретами в карман, не сводя с Аиды неподвижного взгляда. А та почти весело продолжала:

— Мальчики, во всем виноват Омар. Он не хотел меня тревожить и решил сообщить, где находится. Вы же знае¬те, ему еще из клиники удалось сообщить мне, где его прячут. Омар — послушный мальчик, еще в детстве всегда меня слушался. И я всегда знала, где он находится в дан¬ный момент. С возрастом, как видите, он вовсе не изме¬нился. Итак, он дал мне свои координаты — клиника... Но когда я приехала туда — там вместо большого и красивого дома было только пепелище. И ни одной живой души i

поблизости. Сперва я подумала, что случилась катастрофа, и он погиб. Потом стала выяснять. Нашла кое-кого из уцелевшей охраны. Ребята слонялись без работы. Их ник¬то не хотел нанимать — ведь они плохо себя показали. Но и ликвидировать их никто не стал. Ведь все их хозяева погибли, а чужим людям какое дело? Короче, мальчикам этим мои деньги пришлись очень по душе. Они передо мной душу вывернули. И я кое-что выяснила. Узнала, что парень-абхаз, которого держали в плену в клинике, как заложника, бежал... И что увел его с собой начальник охраны клиники, Валера. Валеру я тоже знала. Ты, Бобер, правильно сказал — я же сама основывала эту клинику. Ну, и с персоналом была знакома. Я нашла семью Валеры. Мне сообщила его жена, что Валера погиб. И назвала адрес, где нашли его тело. Я поехала туда. По этому адре¬су, оказалось, располагалась фирма Афанасия... И там тоже было побоище — в тот самый день, когда сгорела клини¬ка... Правда, следов и трупов уже не осталось, все прибра¬ли. Но я выяснила, что тела Омара и среди этих трупов не было. Тут я поняла, что он жив. И еще — что ты, Бобер, тоже жив.

Женщина заливисто засмеялась:

— Ах, мужчины! Всегда вы думаете, что умнее вас ни¬кого на свете нет! А все ваши планы раскрываются легко. Если бы вы были такие умные, какими прикидываетесь, разве мне бы удалось стать главой своего дома? А теперь вам приходится со мной считаться. У меня под началом целая группировка. И как же это тебе не нравится, Бобер... Ты женоненавистник, я давно это поняла! Не зря жену убил!

— А что я тебя ненавижу, ты тоже давно поняла? — спросил Бобер. — И что тебе придется ответить за свои подлости?

— О, это я давно поняла. Еще когда ты трахнул меня в фургоне с апельсинами, в котором я помогла тебе бежать! Тогда ты так трудился надо мной, «что мне стало ясно — дело закончится убийством! Ты ведь всегда убиваешь жен¬щин, с которыми трахаешься! — нагло ответила она. И перевела взгляд на Игоря: — Что вы на меня уставились? Думаете — несчастная кавказская женщина, не имею пра¬ва голову поднять? Нет, я не такова. И вы скоро в этом убедитесь... Ну, больше мне нечего было делать в Москве. Я поехала в Минск и стала выяснять твои, Бобер, связи в Москве. На месте это легче было сделать. И скоро я узнала про одного твоего друга! — Она показала пальцем на Иго¬ря: — Да, вот о нем я узнала от одного твоего бывшего пациента, Бобер. Он мне сказал, что есть в Москве какой-то Игорь. И что этот Игорь ради Бобра многое может сделать. Вот я и подумала, а почему бы тебе, Бобер, не притащить моего брата к Игорю? Ведь Омар по-прежнему представляет большую ценность. Ты же знаешь — я за него денег не пожалею. Я и сейчас готова уплатить...

— А мне твои деньги не нужны, — усмехнулся Бобер.

— Богатый стал? — Аида медленно взяла со стола су¬мочку.

— Положи на место! — рявкнул Бобер. Аида вздрогнула, но сумку не выпустила. -Что?!

— Положи сумку! Сука! — Бобер рванулся к ней. — Руки тебе оторву!

Аида бросила сумку обратно на стол и криво улыбну¬лась:

— Ну и нервы у тебя... Ты все-таки настоящий псих. Я хотела достать сигареты.

Бобер взял сумку со стола и тщательно осмотрел ее. Оружия не было. А вот сигареты были. Он бросил пачку Аиде и мысленно выругал себя: «Подставился, как па¬цан... А нервы, точно, расшатались. Теперь она смеется надо мной, дрянь... Но это еще не конец. Не могла она прийти с пустыми руками. Не из таких. У нее что-то есть против нас. Гадина, сука. Я еще тебе отомщу!»

Аида закурила и нахмурилась:

—Что-то я не пойму, почему Омар так к вам привязал¬ся, а? Что вы ему пообещали? Иди деньги даете? Или он ваш раб?

— Омар — свободный человек. Ты же сама слышала — он не хочет уходить отсюда. И мы ему полностью доверя¬ем.

— Ну и зря. Потому что он все равно опомнится и перейдет на мою сторону.

— А что у тебя за сторона, Аида?

— Моя сторона всегда будет против твоей стороны, Бобер! — отрезала она. — Мы враги навсегда. Слишком много между нами накопилось... Слишком долгие годы я тебя ненавидела. А ты — меня. И чересчур ты много про меня знаешь.

— Что же нам делать, Аида? — с усмешкой спросил Бобер. — Может, устроим русскую рулетку? А? Может, судьба сама решит, кому из нас умереть?

— А судьба уже все решила.

— Как это?

— А так. Омар мне позвонил позавчера. Как я поняла, он как раз выполнял какое-то ваше задание и ждал дочь Скопца, Сандру, чтобы ее украсть. Он мне все выдал открытым текстом. Вряд ли он соображал, что говорил, потому что был под дурью. Ну, и адрес назвал. Понима¬ешь, Бобер, может, он тебе и предан... Но мне он тоже верит. Ведь я его сестра — и любимая сестра. Я тут же поехала в Москву и связалась с семьей Скопца. И что же я узнала? Сын Скопца убит, и он сам — тоже... А беремен¬ную дочь украли. Ну, а где ее прячут... — Аида пожала плечами. — Нетрудно было догадаться об этом. Так что все, пацаны. Конец вам пришел.

— Ты в этом так уверена? -Да.

И тут подал голос Игорь:

— Ну, хорошо. Как я понял, у подъезда стоят машины Скопца?

Аида покачала головой:

— Нет, я пришла одна.

— А если я проверю?

— Проверяйте.

— А ведь мне это будет очень просто сделать. — Игорь позвал: — Леха!

И когда парень явился на зов, он мирным голосом приказал:

— Леха, вынеси помойное ведро!

Это на кодовом языке означало — проверь, нет ли шухера. Леха послушно исчез. В комнате повисло молча¬ние. Бобер посматривал на Аиду — нервничает или нет? Но она сидела, спокойная, как скала, и равнодушно кури¬ла. Леха вернулся с докладом:

— Вынес.

Это значило — все в порядке. Игорь отпустил его и недоверчиво взглянул на Аиду:

— Как же так? Пришла одна?

— Мне пока не нужна ни вдова Скопца, ни жених Сандры. Барахло, а не люди, — отрезала она.

— Чего же тебе надо? Она улыбнулась:

— Меня больше интересуют люди Батяни... Вдова Скоп¬ца уверена, что все сделали они. Но я же знаю — Сандру украл Омар. Какое отношение имеет Омар к Батяне? Ни¬какого.

— И что дальше? — напрягся Бобер.

— А дальше то, что Батяня тут ни при чем. Все сделали вы.

— Докажи это, — потребовал Игорь.

— А не надо доказывать. Все и так ясно. Ведь я же знаю... — она наклонилась вперед и прошептала: — Что Батяня мертв!

— Привет!

Все трое вздрогнули и повернулись к двери. На пороге стоял Димон.

— Я сигареты забыл, — сказал он. — Где-то тут должны быть...

Аида судорожно привстала, вглядываясь в него, прижа¬ла руку к губам, охнула... Бобер скрипнул зубами на Ди-мона:

— Пшел вон!

— Да вы чего? — поразился парень. — А, вот они! Бросился к столу и схватил пачку сигарет.

— Б-б-б... — вырвалось у Аиды. — Батяня... Это же Батяня...

— Ну? — Димон ничего не мог понять. — Ну да — Батяня. Что тут такого? А вы что — меня знаете? Я вас не знаю!

Аида вдруг закрыла лицо руками и с минуту сидела молча. Когда она подняла глаза, в них был смертельный ужас:

— Жив?! Все-таки жив?! Или я с ума сошла? Или вы... — она перевела непонимающий взгляд на Бобра. — Ну, это просто финиш... Бобер, ты его прооперировал?! Кто это такой?! Ведь я же знаю — Батяня мертв!

— Гадина, — тихо сказал ей Бобер. — А не слишком много ты знаешь?

— Спокойно, дружок, спокойно! — К Аиде сразу вер¬нулось все ее железное самообладание. — Ты ничего мне не сделаешь!

— Почему ты в этом уверена?

— Потому что я подстраховалась, когда шла к тебе! Такому подлецу ничего не стоит изнасиловать и убить женщину!

— На такую, как ты, я не залезу, — сплюнул Бобер. — Только под пушкой.

Ее глаза сузились от ярости и еще больше потемнели. Теперь она была страшна — дикое, злобное животное... Аида резко бросила ему:

— Да стоит тебе пальцем меня коснуться, и ты станешь трупом! Ведь я, как уже сказано, побывала у Скопца. Я сообщила им адрес, по которому меня можно будет найти. Его люди тут — неподалеку.

— Ничего ты этим не добьешься, — отрезал Бобер. — Так со мной говорить нельзя. Да пусть вдова Скопца на¬пустит сюда полк своих боевиков! Своей дочери ей все равно таким образом не получить. А потом... — Он криво улыбнулся. — Я не верю тебе. Ты слишком жадная, Аида. Всегда отличалась жадностью. Я даже думаю, что ты не была у вдовы Скопца. Зачем тебе перед ней светиться? Зачем лезть в осиное гнездо? Ведь сейчас они так перепу¬ганы, что берут на пушку всякого, кто подойдет чересчур близко. Нет, ты у них не была! — Он заметил в ее глазах едва уловимую тень. И понял — попал в точку. Аида блефовала от начала и до конца. У Бобра полегчало на сердце, и теперь он заговорил увереннее: — Зачем тебе так, ни за что, выдавать нас? Ты захочешь получить что-нибудь. Сперва с нас — за то, что будешь молчать. А потом ты, действительно, пойдешь к вдове и продашь нас еще раз, с потрохами. А когда все будут мочиться между собой, ты станешь хихикать и потирать руки. Так ты уже стравливала многие семьи, многие группировки. Непо¬нятно, почему тебе до сих пор удавалось уходить от рас¬платы. Но не в этот раз, Аида. Только не в этот раз!

— И в этот раз тоже. Я ухожу, — она встала и взяла со стола сумочку.

— Как? И это все?

— Все.

Он видел — женщина нервничает, хотя изо всех сил пытается это не показать. И окончательно понял — она пришла одна. Зато Игорь, казалось, воспринял ее всерьез. Он был бледен от ярости и едва мог усидеть в кресле. Было видно, что ему хочется броситься на Аиду и пере¬грызть ей горло. Бобер спокойно встал и спросил Аиду:

— И тебе ничего от нас не нужно?

— Ничего.

— Кроме шуток?

— Если вы не вернете Омара — никаких шуток не будет.

— Хорошо. Бери его. Я сейчас пойду и всажу ему ло¬шадиную дозу наркоты. Он отрубится. Тогда ты можешь взять своего мальчика на ручки и унести его отсюда. По¬том, когда он придет в себя, он плюнет тебе в лицо. Потом он обвинит тебя, что ты не дала ему жить своей жизнью. Но зато ты будешь счастлива до жопы, да, Аида?

Женщина с искаженным яростью лицом повернулась к нему:

— Ты настроил его против меня. Ты! Этого я тебе точно не прощу.

— Да разве я прошу прощения? — Он пожал плечами.

— А мозги ему уже будут не нужны, — усмехнулся Бобер. — Ну, что уставились? Я профессионал, и свое дело знаю.

Димон спрятал в карман пачку сигарет и повернулся к двери:

— Пойду, от греха подальше.

Бобер тоже вышел. Только Игорь, еще не придя в себя, смотрел на распростертое на полу тело женщицы и слегка покачивал горловой. Наконец, он почти беззвучно про¬шептал:

— А Бобер-то изменился... Не узнать его... Раньше он на женщин не нападал, нет... Черт, загадил мне всю ме¬бель!

И чтобы хоть как-то облегчить душу, он вынул из кар¬мана чистый носовой платок, развернул и накрыл им лицо мертвой Аиды. На платке сразу выступило красное пятно, оно с каждой секундой становилось все больше...

 

10 глава

Страшный груз в угнанной иномарке

Леха взялся за дело быстро и профессионально. Жертва — не знакомая ему темноволосая женщина — была не¬большого роста, и это все облегчало. Он принес в комнату, где было совершено убийство, топор, пару огромных су¬мок из непроницаемого для жидкости материала и для страховки — несколько больших кусков клеенки. Через час все было закончено. Сумки упакованы до предела, и каждая весит около двадцати пяти килограммов.

Он высунулся в коридор и позвал Игоря, который в расстроенных чувствах пил на кухне водку. Ему прислужи¬вала Вика. А Бобер уехал, не объяснив, куда.

— Ну, готово, — сказал Леха боссу.

Игорь был совершенно пьян и слегка покачивался. Он спросил:

• Сам справишься?

• Да как сказать, — развел, руками Леха. И тут же согласился: — Ничего, сам вынесу. До машины дотащу.

• Ну и поезжай. — Тут Игорь слегка икнул, и глаза у него помутнели.

Леха сочувственно спросил:

— Что — из-за нее, что ли? Так разве это впервые, шеф?

Он никак не мог взять в толк, почему это убийство произвело на шефа такое впечатление. Хотя Игорь, в сущ¬ности, мокрушником не был, и все свои проблемы пред¬почитал решать с помощью наемных киллеров, но все же трупы он видел не раз. Но одно дело — видеть, как уми¬рают мужчины. Другое — когда на твоих глазах хладнок¬ровно убивают безоружную женщину. Это произвело на Игоря впечатление, и чтобы расслабиться, он напился.

— А не твое собачье дело... — с трудом выговорил он. — Сам донесешь, значит? Тогда давай, и по-быстрому.

— Хорошо бы все же кого-нибудь в помощь взять, — рассуждал Леха. — Я всегда раньше брал, чтобы управить¬ся скорее. Мне бы до свалки подскочить, а там бомжи есть знакомые... Они так упрячут — днем с огнем не отыскать.

— Никого в помощь я тебе брать не разрешаю, — отрезал Игорь. — И вообще — если пикнешь хоть кому-то из наших, тебе конец. Особенно не брякни — Омару. Ясно?

— Да он лежит в отрубе, на фиг! — фыркнул Леха. — Ясно, шеф, все ясно, не переживайте. Леха сделает, вы же знаете! Я пошел.

Он обмылся в ванной от крови, переоделся и, взвалив на себя обе тяжеленные сумки, поплелся к лифту. Вниз спустился без приключений. У подъезда на лавочке сиде¬ла парочка старух, которые встретили его ненавидящими взглядами. Про квартиру, где проживал вместе с осталь¬ной кодлой Леха, в доме ходили жуткие слухи. Все знали, что там притон. Но заявлять в милицию боялись — мало ли чем это кончится? А так жильцов этого дома хозяева квартиры не трогали.

— Привет, бабули, — задыхаясь от тяжести сумок, кив¬нул им Леха. — Погодка-то, а? Чего такие сердитые? Как жизнь?

• Бабки нестройным хором ответили ему что-то вроде «здрасьте» и, когда он отошел подальше, зашептались:

 

— В сумках-то чего?

— Коммерсант, что ли?

— Тяжелые сумки-то!

— Да какой коммерсант, никуда не ездит... Все они хороши, в той квартирке-то... Я давно уже говорю.— надо на них милицию, милицию навести... Этот, как его... РУОП!

Тем временем Леха с натугой запихивал первую сумку в багажник. Для второй места там уже не осталось. При¬шлось взять ее в салон, чего ему не хотелось. Когда он запер багажник и сел за руль, его глазам предстало явле¬ние: из подъезда на подгибающихся ногах вылез Омар собственной персоной! Бабки притихли, разглядывая кра¬сивого кавказца, а когда Омар поплелся прямиком к Лехе, сделали понимающие глаза: «Ага, и кавказцы тут же, ну что ты будешь делать?! Весь дом испоганили, житья от проклятых нет...»

Леху передернуло — ведь именно от Омара ему было велено скрывать это убийство. Омар тем временем пытал¬ся открыть дверцу машины.

— Ну что ты, падла, что ты сюда лезешь? — зло при¬крикнул на него обычно добродушный Леха. — Отвали!

— Подвези, Лех... — пробормотал Омар, все еще дергая дверцу.

— Да куда тебе взбрело поехать?

— В г-гости... — Омар так дернул за ручку двери, что пошатнулся, не удержался и сел на асфальт.

Бабки притихли. Леха понял: хочешь-не хочешь, а при¬дется что-то с Омаром делать. Иначе парня сразу загребут в ментовку, а в таком состоянии он не сможет долго скрывать, откуда появился... Накроют всю кодлу прямо в гнезде! Он отпер изнутри дверцу и приказал Омару:

— Садись!

Тот залез в машину. Глаза у него были пустые, бес¬смысленные, взгляд остановившийся. Леха ругнулся:

— Куда тебе в гости? Белены объелся? Отлежался бы, чаю попил...

— На фиг чай, — ответил Омар. — Ко мне сестра приехала, понял?

• -Ну?

— Ну и обидели ее... Ушла она... Я хочу ее найти, понимаешь? Сестра она моя...

— А дальше-то?

До Лехи сразу дошло, кто была та женщина, которая сейчас ждала переправки на свалку... Ему стало нехорошо при мысли о том, что Омару взбредет в башку заглянуть в сумку... А сумка-то рядом — на полу, в салоне...

— Я знаю, где она остановилась в Москве! — заявил Омар. — Она туда сейчас поехала, понимаешь? И я туда тоже поеду. Отвези меня. Речной вокзал, а там я покажу...

Его голова свесилась на грудь, он как будто отключил¬ся. Леха включил зажигание и тронулся с места. Можно, конечно, взять Омара и оттащить его наверх, пусть Игорь там делает с ним, что хочет... Но бросать машину с таким грузом?! Ни за что и никогда! Он был достаточно опытен, при всей своей молодости, и знал золотое правило — пока не доставишь такой груз куда надо, нельзя с него глаз спускать. А тут еще и бабки возле подъезда... Любопытные же, чертовки старые! Полезут и пощупают, что в сумке. А то и расстегнут. И все — хана... Он решил взять с собой Омара, а там видно будет.

Сперва все шло нормально. Омар, которого Леха при¬стегнул ремнем безопасности, мирно дремал, причем дер¬жался прямо, не падал. Милиция не обращала внимания на машину Лехи, который вел ее очень осторожно. Вот, наконец, впереди показалась и цель путешествия — свал¬ка... И тут Омар открыл глаза и простонал:

— Пить...

— Сейчас, погоди, — Леха с тревогой взглянул на него.

— Где я тебе возьму попить? Домой приедем, тогда на¬пьешься.

— Куда ты меня привез? — очухался Омар. — Это что

— Речной вокзал?

— А разве я тебя туда везу?

— Мне туда надо, слышишь?! Вези меня туда! Сестра уедет, черт! Она там у родственников живет! Ну, кому я сказал?!

И Омар неожиданно повернулся к Лехе и схватил его за горло. Тот от неожиданности выпустил руль, и машина вильнула в сторону... Слава Богу, скорость в это время была небольшой, так что не перевернулись и в кювет не попали.

— Ах ты, падла! — Лехе удалось освободиться от рук Омара и скорректировать движение машины. При этом он врезал парню в переносицу ребром ладони, чтобы тот очухался.

— На, гад, угощайся!

Омар громко застонал и вроде пришел в себя. Леха, наконец, прибыл в нужное место. Здесь начиналась тер¬ритория свалки. Это было огромное, километра в два дли¬ной и шириной поле. Пронзительная вонь и гарь стояли над этим заброшенным пространством. Здесь жили Лехи-ны знакомые бомжи, это они жгли многочисленные кос¬тры, грелись возле них и готовили себе пищу. Он давно уже пользовался их услугами. Уничтожение трупов — это была проблема номер один. Трудно припрятать тело так, чтобы его не нашли. Но Леха сумел найти подход к отвер¬женным, жившим на этом дымящемся поле. Он привозил им водку и продукты, иногда медикаменты, самые необ¬ходимые и простые — аспирин, валидол, йод, зеленку, вату, бинты... Оказывал, так сказать, гуманитарную по¬мощь. Взамен группа из трех мужчин, с которыми он и осуществлял контакт, помогала ему бесследно уничтожать привозимые сюда трупы. Их сжигали в нескольких кост¬рах, что было тем более удобно, потому что Леха всегда привозил «расчлененку». Леха знал — бомжи не смогут выследить его, а если и выследят — не станут доносить. Себя он при общении с ними называл Вася. Да и у них настоящих имен не спрашивал — зачем? Меньше разгово¬ров — меньше опасений.

• Сейчас он тоже запасся гуманитарной помощью — на заднем сидении лежали два больших пакета с едой. Тут была недорогая вареная колбаса, тушенка, рыбные кон¬сервы, сливочное масло, хлеб, молоко, сметана, кусок сыра... и пять бутылок водки, взятых прямо из холодиль¬ника — запотевших, как в хорошем кабаке... Но при этом в машине был еще Омар. А с ним что делать? С собой на свалку тащить? Чтобы он со всеми познакомился?

Омар вытирал ладонью кровь, текущую из носа, и со пел:

— Ты с ума сошел? — Непонимающе глядел он на Леху.

— Зачем ты меня ударил?

— Придурок, черт, — сердито ответил ему Леха. — А ты зачем на меня кинулся?

— Я на тебя кинулся?!

Глаза у Омара были такие, что Леха понял — он не помнит ни черта...

— Ладно, ты тут посиди, дорогой, пока яЧбегаю. Я быстро, ладно? — сказал Леха и вышел из машины. Он открыл багажник и вытащил оттуда сумку. Мелькнула мысль

— а если взять в помощь Омара? Леха не смог бы нести сразу обе сумки — ведь идти было не меньше десяти ми¬нут, а местность была еще та — сплошные завалы, ямы, черт знает что... Но, посмотрев на своего невменяемого пассажира, водитель понял — Омар не то что сумку весом больше двадцати кило, он даже коробок спичек сейчас не поднимет... Значит — вторая сумка пока останется в ма¬шине... В такой ситуации Лехе пришлось пойти на риск.

— А ты это куда идешь, дорогой? — с интересом спро¬сил Омар.

— Да тут к одному старому другу. Привез ему кое-что, г-г-гы... — усмехнулся Леха. — Ты не скучай, я скоро!

Сумку он взвалил на правое плечо, в левую руку взял оба пакета с продуктами и водкой — не стоило идти к бомжам с пустыми руками. Эти люди на слово никому не верят. Так он и отправился в недолгий, но трудный путь. Углубившись на территорию свалки, он остановился и сви¬стнул, как всегда свистел, приходя сюда: три резких корот¬ких и один длинный. Вскоре из-за горы мусора появилось испитое красное лицо одного его знакомого. Имени его Леха не знал, и потому просто кивнул ему и тоном приказа сказал:

— Ну, я опять к вам. Возьми!

Бомж забрал пакеты, заглянул внутрь и кивнул:

— Ты... Это... Спасибо, конечно, Вась... Да только вот...

— Что только? — насторожился Леха.

— Менты у нас были.

• — Ну и что?

— Да что.:. Шмонали нас...

— Да мне какое дело?

— Опасно стало на свалке, — тоскливо сказал бомж. — Боимся мы теперь твоих жмуриков сжигать. Прихватить могут.

— У вас тут ни черта не найдешь. Вас самих-то иногда не сыщещь. Хватит трепаться! Я принес две сумки, понял?

— Двоих?

— Одну бабу, а больше тебе знать незачем. Вот первая сумка, сейчас за второй схожу. И чтобы без отговорок. А то ведь я могу вас всех сдать, ясно? Думаешь, с вами цацкаться станут?

— Да нет, я же ничего и не говорю... — просипел бомж.

— Ну вот, сам же все понял. — Леха с облегчением опустил сумку на землю. — Ты тут один?

— Все наши здесь, обед готовим.

— Ну, отвлекитесь на часик, ничего вашему обеду не будет. Я вам жратвы дня на три приволок. А насчет мили¬ции... Кому вы нужны? Ну, возьмут они вас, а что дальше? Что — в гостиницу поселят? В камеру по указу забьют? На вас же нет ничего, вы чисты перед законом. Через денек-другой опять будете тут же, на свалке загорать.

— Так-то оно так... — согласился бомж. — Да только лучше без ментов...

Он поволок сумку за гору мусора. А Леха вприпрыжку поскакал за второй... Выбежав на дорогу, он сперва поду¬мал, что вышел не в том месте. Машины не было! Он осмотрелся. Дорога тут не делала резких поворотов и про¬сматривалась хорошо. Но машины все равно не обнару¬жил. И тут до него стало кое-что доходить. Омар угнал машину! Угнал машину с половиной трупа своей сестры!

— А, мать твою так, сраный чучмек! — заорал Леха. — Я ж тебя найду и яйца повыдергаю! Ты же у меня кровью писать будешь, клянусь!

Поорать-то поорал, но что дальше? Он вернулся к бом¬жу и приказал тому открыть сумку. Бомж повиновался. Леха заглянул внутрь и тяжело вздохнул:

• — Блин, голова уехала, ноги остались... Бомж тоже решился посмотреть:

— Баба?

— Была баба, — поправил его Леха. — Теперь только полбабы... Причем — самая интересная половина. Ниж¬няя.

— А где вторая половина? — Мужик обалдело почесал грязную голову.

— Нету, стало быть, — злобно ответил Леха. — Потом привезу.

Леха выбрался со свалки и на попутной машине отпра¬вился к Игорю.

Тот все еще был пьян. Но, увидев растерянного Леху и выслушав его, сразу протрезвел:

— Ты упустил тачку с Омаром и трупом?.. Да ты чего, мать твою так-растак?!.

Из дальней комнаты появился Бобер, он только что вернулся из города, но где был — не сказал. Лехе при¬шлось и перед ним отчитаться. Бобер, выслушав его, ус¬покоил:

— Погоди ты переживать, может, Омар еще и не загля¬нул в сумку.

— Если заглянет — конец, ведь там голова!

— Сразу узнает, — простонал Игорь. — Ну, Леха, не ждал я от тебя такого прокола...

— Кто же знал, что эта чума мне на голову навяжется? Да вы сами скажите — разве мог я кинуть машину с начинкой у подъезда и потащить его наверх? Это же ми¬нут десять минимум, он же совсем был прибалделый... А в тачке труп...

— Ладно, хватит песни петь, сам хорош! — отрезал Бобер. — Искать его надо. Не дай Бог — менты парня остановят. Он ведь под дурью, без документов, без прав, рожа подозрительная, да еще половина трупа в машине...

— В моей машине! — зло уточнил Игорь.

— Она что — на тебя зарегистрирована? — поинтересо¬вался Бобер.

— Нет, на деда из соседнего дома.

— Шутишь?

— В натуре, какие могут быть шутки... Я все тачки на пенсионеров регистрировал. У кого права были. Ну, они этих тачек и в глаза не видели, я им отстегну за услугу, и они живут спокойно. А кто я такой — не знают. Я им паспорт не показывал. Когда деньги даешь — паспорт у тебя уже смотреть не будут. Что им, жалко, что ли?

— Как будто у тебя другого паспорта нет! — усмехнулся Бобер. — А машина-то все равно пропадет, если что. Менты к деду, а дед от нее откажется. Да нечего волноваться.

— А Омар-то? Он наш адрес знает. А его расколоть — раз плюнуть.

— Слушайте, он хотел на Речной вокзал! — вспомнил вдруг Леха. — Говорил — там его сеструха остановилась, собирался к ней поехать мириться.

— Вот ведь говно, — прокомментировал Игорь. — Все же сломался на сестре.

— А это она, что ли, в сумках была? — спросил Леха.

— Она, верно сообразил. Ну, что делать?

— Надо мотать к Речному вокзалу, — принял решение Бобер.

— Ну и что там делать? — повторил вопрос Игорь. — Разве найдешь его вот так, на улице? Адреса-то у нас нет. Леха, он тебе адрес сказал?

— Нет. Кажись, он его и сам не знает.

— Так как же он туда собрался?

— Показать обещал.

— Ну и что? — вмешался Бобер. — Поедем на всех тачках, прочешем район. Он Москвы не знает. А карта у тебя, Леха, была?

— Была, конечно.

— Значит, он, гад, по карте поедет, или спрашивать дорогу будет. Давай, вычисляй кратчайший маршрут с той точки, где он тачку угнал, до Речного вокзала, и поехали! Только бы его менты по дороге не загребли, тогда точно хана...

* * *

• Юра лежал на широкой супружеской постели и курил, лениво пуская дым в потолок. Рядом с ним развалилась Тамара, лишь слегка прикрытая кружевным пеньюаром.

На ее лице было написано абсолютное удовлетворение. Она выводила пальчиком узоры на волосатой груди лю¬бовника, которому было наплевать на все эти нежности, и ворковала:

— А я не знала, что ты такой.

— Какой?

— Сексуальный. Знаешь, Димка даже до своего... — она хихикнула, — ну, пока ему кой-чего не удалили... Он и тогда не-отличался особой силой. А ты его превзошел.

— Ну, спасибо.

— Да что Димка! Мало у меня других мужиков было! А ты лучше всех.

И бна нежно поцеловала его в плечо. Юра слегка на¬хмурился: —- Мешаешь!

— Да? А чем ты занят?

— Я думаю.

— О чем, интересно? Юра пожал плечами:

— О чем я могу думать? О твоей дочери. Должен же кто-то подумать о ее судьбе!

На лице Тамары мелькнула недовольная тень. Она при¬поднялась на локте и спросила холодно:

— Соскучился?

— Да вроде того.

— Нет, Юра, ты что — правда, ее любишь? — женщина от волнения кусала губы.

— Ну, так бы я не сказал, — осторожно ответил он, чтобы не злить ее напрасно.

— А тогда почему переживаешь за нее?

— С ума сошла? Как мне не переживать? А ты почему-то спокойна, — с упреком заметил он. — А ведь это твоя дочь.

— Ну и что? Ничего с ней, дурой, не будет. Когда поймут, что нам на нее плевать — сразу же вернут, я уверена.

— А если ее убьют?

— Нет, не бойся.

— Я-то не боюсь. А вот ты! — Юра никак не мог понять эту бабу. То рвала и метала, что муж решил пожертвовать дочерью ради того, чтобы отомстить за сына, то ей стало глубоко на всех наплевать. Он спросил:

— Что делать будем? Скопец мертв, ее нет. Ситуация пиковая.

— А ты женись на мне, — предложила Тамара. — И делать ничего не придется.

— Спятила?

— Ничуть. Зачем тебе она, глупенький мой, если есть я? Ему такое в голову не приходило. Он изумленно смот¬рел на нее:

— Нет, ты с ума сошла! Все знают, что она от меня беременна.

— Да разве докажут, что от тебя?

— Ведь есть геномная экспертиза. Она устанавливает отца.

— Ну и пусть устанавливает. В конце концов, Сандра не так уж рвалась замуж, могу тебя уверить. Я ее много раз спрашивала, что у нее с тобой приключилось. Я ведь давно заметила ваши шашни, но не была уверена... А она мне всегда отвечала: «Да ничего, мама, я просто развлекаюсь». Так что могу тебе дать стопроцентную гарантию — ты для нее большого интереса не представлял.

— Но если я даже женюсь на тебе... — соображал Юра вслух, — тогда я все равно не займу места Скопца! Беспо¬лезный шаг!

— Это почему?

— Разве ты наследница?

— Конечно, я, а не эта соплюха, — издевательски рас¬смеялась Тамара. — Она-то и в делах еще не разбирается. А я в курсе всех дел покойника. Ни у кого возражений не будет.

— Нет, нет, этот номер не пройдет... — вздохнул он. — И думать нечего...

• . — Да ты слушай меня! — горячо зашептала она. — Женись на мне, и я передам все дела в твои руки. Я — вдова Скопца, ты — его заместитель. Прекрасное сочета¬ние. Против нас двоих Сандра одна ни за что не выстоит.

Ну, даже если она вернется — что она может против нас сделать? А я держу ситуацию под контролем. Надо что-то решать с нашей группировкой, срочно надо что-то пред¬принять, так продолжаться не может! Юра, ради Бога, не бойся! Сандру мы выдадим замуж. У меня есть кандидат.

— Зачем это выдавать ее замуж? — забеспокоился Юра. Это ему не понравилось.

— Ревнуешь?

— Просто хочу понять, для чего это тебе понадобилось! Он все больше убеждался, что Тамара — баба вовсе не

простая. А ведь всегда казалась дурой набитой... Как умно она поступала, когда пряталась в тени мужа... На Тамару никто не обращал внимания, ее не брали в расчет. А вот когда грянул гром и группировка внезапно осталась без головы — кто встал у руля? Конечно, она, вдова, умная и напористая баба, которая прекрасно знает, что ей нужно от жизни! И ей понадобился Юра. А вот дочь ей, кажется, была уже не нужна... Юра тревожился все больше, потому что видел — Тамара совсем разошлась. А она снисходи¬тельно объясняла ему преимущества своего плана насчет замужества Сандры:

— Ну, она же беременна. Значит — муж ей просто необходим. Я найду ей такого, что она останется доволь¬на. У меня уже есть пара кандидатур. И конечно, это будет полное ничтожество. Красивое, накачанное, муску¬листое ничтожество в красивой машине... Как раз такой муж ей нужен, глупой девчонке! — фыркнула любящая мать. — Разве она может тебя оценить по заслугам? Что понимает такая девчонка?! Нет, для этого нужна зрелая женщина.

— То есть ты?

— Да, я!

В сущности, крыть было нечем. Юра и сам сомневался, сможет ли такая молоденькая и избалованная девочка, как Сандра, стать ему хорошей парой. А Тамара? Тамара подходила по всем статьям. Только вот была значительно старше его. Но на это можно было закрыть глаза.

— Ну, что тебя останавливает? — продолжала уламы¬вать его влюбленная женщина. — Может, я тебе не нравлюсь? Может, мне цвет волос поменять, а? Может, поху¬деть? Слушай, это же все пустяки, главное — мы так подходим друг другу и в постели, и вообще... Ну, почему ты молчишь? О чем ты думаешь? Что с тобой случилось?

— Ничего, Тамарочка, все в порядке... Просто это слиш¬ком неожиданно.

Он погладил ее по щеке. Он уже принял решение, по крайней мере, смирился с тем, что придется жениться на этой бабе. В конце концов, Сандра никуда не денется. Сперва мать, потом дочь. А власть и в том и в другом случае будет у него в руках. Женщины! Что могут сделать женщины против него? Баба всегда останется бабой. Та¬мара уйдет в тень, Сандру он будет держать в ежовых рукавицах. А сам сядет на освободившееся место Скопца и будем править его районом. Да, все решено!

— Хорошо, — сказал он и погасил сигарету в пепель¬нице, чтобы было удобнее обнять Тамару. Что он и сде¬лал. Она счастливо рассмеялась:

— Да? Правда?!

— Да, милая, я все уже решил. Но при одном неболь¬шом условии!

— Говори — все сделаю!

— Сандру замуж не отдавать.

Тамара разом постарела. Сразу стало видно, что ей уже под пятьдесят. Юрий с отвращением взглянул ей в лицо, но от ее внимания это не укрылось, и она, все поняв, с горечью спросила:

— Для себя решил оставить?

— Не говори глупостей.

— Тогда почему?

— Да просто я не желаю, чтобы появился еще один игрок. Муж Сандры — муж наследницы. Он может стать опасен.

— Ясно, ты сам хочешь стать ее мужем? А я тебе вот что скажу — она уже не вернется!

— Ты уверена?

— Да! Ее слишком долго нет! Я думаю так — в то самое утро, когда убили Диму, убили и ее.

• — Почему ты так решила?

— Мое дело!

— Ну, знаешь... — начал было он, но тут его внимание привлек какой-то странный звук.

— Ты слышала? — спросил он после паузы. -Что?

— Что-то будто щелкнуло?

— Да? — Она резко села на постели. — Где? Я не слыхала...

— Кажется, там... — Он повернулся в сторону двери и увидел, что дверь полуоткрыта. — Ты не заперла ее?

— Я запирала...

— Значит, кто-то ее открыл?

— Ну и что? Все уже знают, что мы любовники. — Женщина пожала плечами.

— Но что-то щелкнуло!

— Да не бери в голову!

Юрий вскочил с постели, босиком пересек комнату и осторожно выглянул в коридор. Он никого там не увидел.

А горничная, которая постоянно прислуживала Тама¬ре, в это время в своей комнате торопливо развязала пе¬редник, кинула его в угол и, проверив сумочку, покинула особняк Скопца через задний ход. Она быстро миновала охранника, стоявшего у боковой калитки, поздоровалась с садовником, подстригавшим газон, и вышла на улицу. Там она несколько раз оглянулась, но ее никто не пресле¬довал. Она шла, все убыстряя шаг. Наконец, свернула за угол, к автобусной остановке, посмотрела на часы. Ждать оставалось меньше пяти минут.

Ровно через пять минут со стороны Москвы подлетела машина — черный «форд-тауэр» с тонированными стек¬лами. Женщина прижала к животу сумку и напряженно вгляделась в очертания фигуры водителя. Тот опустил стекло, и она смогла его разглядеть лучше. Худой, темно¬волосый, коротко стриженный.

— Это вы со мной говорили по телефону? — спросила она.

— Я, — произнес мужчина. — Вы принесли пленку? Она открыла сумочку и показала ему желтую катушку пленки «кодак»:

— Вот.

— Засняли их в постели?

— В нескольких позициях.

— Надеюсь, позиции хорошие? — слегка улыбнулся мужчина.

— Да, я выбрала самые такие... Знаете... — женщина с тревогой смотрела на него. — А вы-то привезли деньги?

— Тысяча, как договорились.

Он показал ей тонкую пачку стодолларовых бумажек. Женщина немного успокоилась:

— Давайте.

Они быстро произвели обмен —деньги взамен пленки. Мужчина спрятал ее в карман пиджака и заботливо пред¬ложил женщине:

— Вы посчитайте.

Она стала пересчитывать купюры, разглядывая каждую на свет. Когда она насчитала уже восемьсот долларов, мужчина наставил ей в лоб «беретту» с глушителем и вы¬стрелил... Через пару секунд машины возле остановки уже не было. А женщина лежала ничком, прижав к груди сум¬ку, скомканные окровавленные купюры разлетались по ветру...

Так Бобер (а это был он) провел те два часа после убийства Аиды, о которых не захотел давать отчет ни Иго¬рю, ни кому другому. На горничную из особняка Скопца он вышел еще вчера. Он тщательно изучил весь персонал, сперва со слов Игоря, а потом и лично, из окна машины, поставив ее у особняка. Ему удалось рассмотреть эту жен¬щину с хитрыми бегающими глазками. Он понял — эта согласится на все. Не задаром, конечно. Следующим ша¬гом было позвонить ей. Он просто-напросто набрал номер Тамары. Этот номер ему также был известен от Игоря. И попросил к телефону горничную, назвав ее по имени-отчеству. Сперва баба боялась с ним разговаривать. Но он, в сущности, попросил немного — чтобы она запаслась самым обычным фотоаппаратом. Даже дешевая «мыльни¬ца» сойдет. А потом сделала несколько компрометирую¬щих снимков. На снимках должны быть изображены Юрий и Тамара в самые интимные моменты. Оплату он предложил щедрую — тысячу баксов сразу в руки, в обмен на пленку. И попросил горничную, чтобы она подумала над этим предложением, а он перезвонит через десять минут. И когда он перезвонил, женщина сказала, что согласна.

Встречу назначили на пустынном шоссе рядом с домом Скопца, возле автобусной остановки. Он мог не бояться, что там будет народ — время выбрали такое, когда у приго¬родных автобусов был часовой перерыв. И вот заветная пленка у него в руках! По дороге домой он сдал ее на срочную проявку и печать. Через час снимки должны быть готовы...

Но вернувшись домой, он столкнулся с проблемой, связанной с исчезновения Омара. Так хорошо прошел весь день! Эта чертова Аида выбыла из игры, снимки будут у него через час... Но пропал мерзавец Омар. Бобер не стал понапрасну нервничать и возглавил экспедицию по его поимке. Игорь во всем ему подчинился, а уж о Лехе и говорить нечего — он был согласен землю рыть, чтобы как-то оправдаться.

Пока машины мчались к Речному вокзалу, Леха клялся и божился:

— Ну, вот ей-Богу, не по моей вине все случилось. Он же абсолютно в отрубе был, кто знал, что он тачку угонит? Да он, блин, вообще чокнутый! Псих, одно слово! Душил меня, когда я отказался на Речной вокзал его везти. Я ему между глаз дал, он отрубился... А потом вроде ничего, тихий стал... Что ему в голову взбрело?

— Молчи, нечего трепаться. Виноват, значит, виноват. Вот когда его поймаем, тогда сможешь себя показать, — бросил ему Бобер.

Игорь покачал головой:

— Не верю, что удастся его найти. Послушай, Леха, как ты сказал, у кого жила Аида? У друзей или у родственни¬ков?

— У родни.

— Так, — Игорь повернулся к Бобру. — Как ее фами¬лия?

— Джаба.

— Можно поискать в районе Речного вокзала людей с такой фамилией. Может, они там прописаны? Тогда и искать будет нечего. Сразу поедем туда и накроем голуб¬чика.

— Надо было раньше соображать! — сидевший за ру¬лем Бобер сбавил ход. — Куда сейчас? Что делать?

— Постой, — Игорь вынул радиотелефон. — Попробую найти их теперь же.

С помощью разнообразных платных справочных служб через пятнадцать минут удалось установить: семья с такой фамилией действительно проживала в районе Речного вок¬зала, на улице Зеленоградской... Именно туда они и от¬правились, а всем остальным, кто вел поиски, было приказано прочесывать район, может, Омар не доехал?

Но он доехал, куда ему было нужно. Вопреки наркоти¬ческому дурману, вопреки отсутствию прав и своей кав¬казской внешности он добрался до нужного дома. Это было ясно, как день, потому что тачка Лехи стояла у подъезда нужного дома на Зеленоградской... Леха сразу узнал ее и заорал:

— Вот, вот она!

Друзья припарковались неподалеку и внимательно ос¬мотрели двор. Вроде все чисто, засады нет. Бобер ругнул¬ся:

— Ну вот, Леха, сбылась твоя мечта. А теперь иди туда. Топай-топай.

— А как же сумка?

— Вот именно. Он мог не обратить на нее внимания. Иди и посмотри — там она или нет. Ключи от машины при тебе?

Леха скривился, как от боли:

— Этот гад увез... Я оставил ключи в замке зажигания...

— А вот за это ты ответишь! — сорвался на него Игорь. — Придурок! Бросил тачку с ключами!

— Да кто же знал, на что он способен?! — заныл па¬рень.

Но это ему не помогло. JJexy вытолкнули из машины. Ох, как ему не хотелось у всех на глазах приближаться к найденной машине, где, может быть, все еще лежала про¬клятая сумка. Он подошел, заглянул в салон. И выпрямилея с потерянным видом. Потом бросился к машине, где сидели Бобер и Игорь: ~ — Нет сумки!

— Ну все, допрыгались! — выдохнул Бобер. — Игорь, труби общий сбор. Чтобы ребята были тут. Все! Через пять минут!

Игорь по радиотелефону связался с остальными маши¬нами и приказал им немедленно двигаться по указанному адресу. Окончив переговоры, он с тревогой взглянул на Бобра:

— Что ты задумал?

— Сумка у родственников Аиды. И они наверняка рас¬потрошили ее. Могу себе представить, что сейчас там тво¬рится... — Бобер скрипнул зубами. — Омар поди уже рас¬сказал, как нас найти! С точным указанием адреса!

— Блин, завалили такую хату! — воскликнул с досадой Игорь. — Черт меня дернул купить эти две квартиры! Теперь придется оттуда мотать... Умные люди снимают хату, чтобы в случае чего можно было бросить... А я, дурак...

— Плевал я на твои квартиры! Там мои ребята! — прошипел Бобер. — Они мне дороже всех квартир в Мос¬кве, понял?

— Ясно, потому что могут против тебя дать показания?

— Так и против тебя тоже!

— Ну и что делать?

— Погодите, — покачал головой Леха. — Незачем вре¬мя терять. Пошли наверх. Накроем их всех и дело с кон¬цом.

— Кого? Откуда ты знаешь, кто там, в этой квартире?

— Сколько бы их там ни было, а идти надо, пока они не раззвонили вообще всей родне! А кавказцы такого не простят! Наймут киллеров — и конец нам всем. Это про¬сто гарантированная смерть.

— Знаешь, Леха, — разозлился Игорь. — Я, конечно, тебя убивать не хочу, я тебя уже пять лет знаю, и родите¬лей твоих тоже знаю! Так что — проехали. Но только не прикидывайся, что ты тут ни при чем. Хочешь отличиться? Тогда сам иди в эту квартиру! Ты — первый! А мы уже за тобой.

В это время во двор влетели три машины. Игорь по телефону отдал всем приказ не выходить и вкратце обри¬совал ситуацию. Наконец, было решено — наверх, в квар¬тиру, пойдут пять человек. Для боя в тесной квартирке — самое то. Но перым отправят Леху. Он должен будет по¬звонить и войти, когда ему откроют дверь. На него ложит¬ся основная опасность, потому что его сразу могут встре¬тить огнем. А уж за ним ломанутся все остальные.

Леха шел, как на расстрел. За спиной у него по лестни¬це поднимались Игорь, Бобер и еще трое ребят. Все мол¬чали. Наконец, Леха остановился у нужной двери и жа¬лобно обернулся. Игорь глазами показал — звони! И Леха позвонил.

Через полминуты ему открыли дверь, причем без еди¬ного вопроса. Бобер и Игорь стояли на лестнице, прижав¬шись к стене, остальные — на площадке между этажами. Их не было видно из квартиры. Но то, что они услышали, заставило их удивиться. Леху встретили приветливым воп¬росом:

— Вы друг Омара?

— Д-да... — выдавил парень.

— Так заходите, прошу вас!

Говорил какой-то мужчина, с небольшим, но замет¬ным акцентом. Леха нерешительно вошел, и дверь за ним закрылась.

— Атас, — прошептал Игорь. — Заманили... Теперь нам туда не прорваться!

— Так, все нормально, — повернулся к нему Бобер. — Не будем пороть горячку! Подождем, что будет, пушек не вынимать, нечего пугать население. Может, все обойдет¬ся.

А Леха в этот миг отказывался верить своему счастью. На полу в прихожей он увидел свою сумку! Судя по без¬заботным лицам обитателей квартиры, ее даже никто не открывал. Уж если бы они обнаружили труп своей род¬ственницы, вряд ли бы они ему так улыбались...

— Вы извините нас за эту историю... — извинялся перед ним пожилой мужчина, открывший дверь. — Омар, конечно, поступил просто дико... Приношу вам свои из¬винения за него.

— А где Омар?

— Он спит. Приехал и сразу лег спать. Вы его простите — он сказал, что взял вашу машину, чтобы до нас дое¬хать...

— Ничего, ничего... — Леха едва на ногах стоял — ему просто не верилось в такое счастье. Стало быть, самого страшного — кровной мести, не будет? Он наклонился и подхватил сумку:

— Мне надо ехать.

— Ой, простите, — появилась перед ним девушка. — Вот ваши ключи от машины. А сумку Омар принес в квартиру, чтобы не украли из машины. Тяжелая такая...

— Да... Там вещи разные... — у Лехи вдруг стал запле¬таться язык. И не только оттого, что все так здорово сложилось. Девушка была просто потрясающе красива! Тоненькая, с высокой грудью, рыжая, голубоглазая, с пра¬вильными чертами лица...

Парень смотрел на нее так, что все засмеялись. А де¬вушка вспыхнула и тут же исчезла в кухне. Только тут Леха понял, что в квартире, кроме нее, находятся еще трое мужчин разного возраста. Из дальней комнаты доно¬сился храп Омара. Все было так мирно и спокойно... Тут жили такие честные люди, что даже не позволили себе заглянуть в чужую сумку... На мгновение Леха стал проти¬вен сам себе. Он повернулся к мужчинам и хрипло сказал:

— Вы это... Извините... Но мне пора.

— Попили бы чаю.

— Нет, нет... Мне это... Идти надо.

— А вы, случайно, не тот друг, у которого жил в Моск¬ве Омар?

Этот вопрос пригвоздил его к месту. Он повернулся и ответил:

— Да, он у меня жил.

— Он решил к нам переехать. И правильно — зачем вам с ним возиться? Омар не подарок, я знаю...&#9632;— Пожи¬лой мужчина вздохнул.

— Да ничего. Я даже рад был. Пусть бы он у меня и жил, — поспешил заверить Леха. — А что, он не вернется?

— Нет, вряд ли. Аида, наверное, теперь в Минск его заберет. Она же за ним и приехала. Она у вас была, кста¬ти?

— Да... Сегодня... Но быстро уехала от нас, и без Ома¬ра. Он сперва захотел остаться, а потом — поехать к ней.,. Короче, все у него в голове перепуталось...

А что еще оставалось ответить Лехе? Ведь Омар все равно расскажет, у кого видел сестру... Сумка в его руке становилась все тяжелее... Из кухни украдкой выглянула рыжая девушка, и Леха поймал ее любопытный взгляд. Он вылетел на площадку, как ударенный, волоча за собой сумку...

Он рассказал обо всем, только когда снова сел в свою машину. В ту самую, которую угнал Омар. Вместе с ним туда уселись Бобер и Игорь. Они переглянулись, когда он закончил рассказ, и Игорь с усмешкой протянул:

— Ну, Леха, ты просто под счастливой звездой родил¬ся. Но чтобы это в последний раз!

— Я поеду на свалку... — Леху слегка знобило после всего пережитого.

— Езжай. Может, напарника тебе дать?

— Не надо, я справлюсь!

Машины быстро разъехались, чтобы не привлекать вни¬мания слишком долго. Леха стартовал после всех. Напос¬ледок он поднял глаза и отыскал окна той квартиры, где ему так чудесно улыбнулась судьба. И вдруг увидел на балконе ту самую рыжую девушку. Она стояла, глядя вниз, на него, и улыбалась. А когда увидела, что он тоже на нее смотрит, подняла руку и помахала ему... Леха не посмел ей ответить тем же. Он отвернулся, задраил стекло и тро¬нулся с места.

Вечером этого хлопотного дня Бобер позволил себе отдохнуть. Он лежал в столовой на диване, положив ноги на пирамиду из подушек. Рядом на столике стояла ополо¬виненная бутылка виски. Он пил его неразбавленным. В кресле рядом с диваном сидел Игорь, еще более пьяный, чем днем. Теперь он тоже позволил себе оттянуться, что бы хоть как-то прийти в норму. Они рассматривали фото¬графии, которые Бобер забрал из мастерской, и ржали.

— Гляди, гляди, а баба-то ничего... — говорил Игорь, тыча пальцем на особенно эффектный снимок.

— Ну, я же говорил, что она еще может нравиться... — бормотал Бобер.

— А этот Юрка ходок, я смотрю. Невеста в плену, а он трахает будущую тещу... Так сказать, чтобы не расстраива¬лась из-за дочки.

— Постой, надо Сандре показать, — и Бобер собрал у него остальные фотографии.

— А зачем?

— Ну а ты как думаешь? Стал бы я подкупать, а потом убирать горничную ради развлечения? Да и порнушка не очень высокого качества.

— Да ладно тебе, все хорошо видно, а это главное... — отмахнулся Игорь. — На фиг Сандре эти фотки?

— А ты не понял? Жених-то у нее каков?

— Думаешь, она от него откажется?

— А зачем ей теперь за него держаться? Ребенка она потеряла, жених изменил с собственной мамой... Да тако¬го поганой метлой надо гнать.

— И что дальше?

— А дальше она согласится обратить внимание на на¬шего Димона.

— Думаешь — согласится?

— Думаю, ей просто ничего не останется. Согласится не по любви, конечно. Димон и раньше красотой не бли¬стал, а уж после того, как мы его под Батяню сработали, и вовсе похабный вид приобрел. Но ведь Сандре позарез нужно будет отомстить матери и жениху, которые спелись за ее спиной.

— Резонно! — согласился Игорь.

— Я пошел!

Сандра, увидев Бобра, подняла голову с подушки. Она не стала ни кричать, ни что-либо швырять в него, она просто смотрела на него жутким пустым взглядом. Пья¬ный Бобер подошел и сел на край постели. Девушка чуть отодвинулась, и он успокаивающе погладил ее по руке:

—Я ничего тебе не сделаю.

— Оставь меня в покое.

— Да я тебя не задержу. Я только хотел тебе кое-что показать.

И он стал показывать ей фотографии. Одну за другой. И с каждой новой фотографией глаза у девушки наполня¬лись ужасом, ненавистью и болью... Внезапно она протя¬нула руку и вырвала у Бобра очередной снимок. Прибли¬зила его к глазам...

— Не веришь, что такое возможно? — спросил Бобер.

— Это... Это моя мать?! -Да.

-И...

— И твой жених.

Сандра разорвала снимок на мелкие части и швырнула их в лицо Бобру:

— Скотина! Ты это подстроил!

— Думаешь — монтаж? Могу показать пленку. Ее мне сегодня передала горничная, которая сделала эти снимоч¬ки, когда любовники развлекались. Теперь ты понима¬ешь, Сандра, что твоей маме и твоему жениху наплевать на тебя с высокой башни?

— Пошел вон!

— Нет, сперва я хочу кое-что от тебя узнать.

— Да оставь меня в покое!

— Нет, не оставлю.

— Я хочу умереть! — вдруг завыла девушка и спрятала лицо в подушку. — Все гады! Все, все...

— А ты не хотела бы им отомстить? — спросил Бобер. Ее спина перестала дрожать от истеричных рыданий.

Девушка подняла голову и недоверчиво посмотрела на него:

— Как это?

— Ну, они же поделили все наследство без тебя. Им даже выгодно, чтобы ты пропала навсегда. И ты оставишь это без наказания? л

— Неужели они это сделали?

— А ты как считаешь? Думаешь. Юра — ведь так его зовут, — на самом деле променял тебя на твою мать по любви?!

— Она мне больше не мать!

— Ну, зачем ты так? Она слабая женщина. А он ее совратил, когда понял, что ты похищена и от тебя наслед¬ства не дождешься. Может, он уже справил по тебе по¬минки? Во всяком случае, тебя никто не ищет. Ты никому не нужна, Сандра. Они предоставили нам делать с тобой все, что мы захотим. Да, все это нужно им припомнить, девочка моя.

— Чего ради? Ведь вам это выгодно? — Глаза у нее высохли, и она слушала его очень внимательно.

— Конечно, я не собираюсь делать такую работу даром. Но и ты получишь то, что тебе полагается по закону. Ведь законная наследница Скопца — ты, а не эти шакалы!

— Отпустите меня! — Девушка даже подскочила на постели. — И я даю вам слово — вы получите хорошие деньги! От меня! Я уничтожу их обоих!

— А если они тебя?

— Не посмеют!

— Они уже убили тебя, Сандра! Они убивают тебя каждую минуту — тем, что не ищут тебя, не хотят тебе помочь! Боюсь, что ты погибнешь, как только пересту¬пишь порог своего собственного дома.

— Но что мне делать? Если ты такой умный — скажи, как мне убить этих гадов и получить то, что мое по праву?!

— У меня есть кое-какие мысли на этот счет, — сооб¬щил ей Бобер. — Выслушаешь меня спокойно?

-Да!

— Тогда слушай...

И он склонился над ее побледневшим от волнения лицом..

9 глава

Развод по русски

Жена Батяни проживала в маленьком швейцарском го¬родишке, в кантоне Во. Батяня сам когда-то выбрал ей дом, специально подобрав такой, чтобы баба жила подальше от городских соблазнов. Он не очень-то ей дове¬рял. Вместе с его женой и двумя почти взрослыми детьми там жили служанка и шофер. Оба — русские, и оба — его шпионы. Они регулярно доносили Батяне обо всем, что делается в его семье. Но вот уже два месяца их доносы не достигали цели — ведь Батяня пропал... Жена его, конеч¬но, нервничала, но не больше, чем всегда. С ее мужем тахое часто случалось. Дети жили своей жизнью, их редко можно было застать дома. Дочери было пятнадцать лет, сыну — почти двадцать. Батяня предпочел бы держать детей при себе, но боялся их привозить в Россию: врагов у него было многовато. Так что они чувствовали себя вполне свободно в этой мирной деревенской стране и редко вспоминали, кто их отец...

В одно прекрасное летнее утро к воротам дома, где жила семья Батяни, подъехало такси — сияющий белый «мерседес». Служанка, которая в этот миг распаковывала багажник семейной машины (ездила за покупками в су¬пермаркет), прекратила возиться с пакетами и уставилась на лимузин.

Оттуда вышли двое — незнакомые мужчины, среднего возраста, ничем не приметные. Но служанка сразу почу¬яла неладное. Она хотела было скрыться в доме, но не успела — один из приехавших поманил ее рукой и по-русски крикнул:

— А хозяйка дома?

— А вы от кого? — спросила служанка. Ей очень не понравилось то, что они русские. Как раз русских она и боялась.

— А мы от Батяни. Что — не знаешь такого? — спросил один.

— Я сейчас спрошу...

И служанка бросилась в дом. Ее хозяйка сидела в боль¬шой, прекрасно обставленной столовой и тупо смотрела по телевизору русский канал. Она просто помирала со скуки в этой чертовой стране, где даже посплетничать было не с кем... А в народ выйти? А наряды показать, драгоценности? Все впустую — здесь многие жили куда богаче ее, бедной русской дурочки, которая осталась на склоне лет без единой подруги, без человеческого обще¬ния... Хозяйка недовольно посмотрела на служанку:

— Что такое?

— Там... От мужа вашего приехали! — выпалила та одним духом.

— Да ну? — Женщина сразу выключила телевизор. — Кто такие?

— Не знаю я их... Елена Сергеевна, неужели пустить?

— А что делать? — Женщина прикусила губу. — Дай я на них посмотрю.

Она подошла к окну и осторожно вгляделась в тех, кто ждал за воротами. Ее лицо исказилось странной гримасой — она их узнала. Это были люди ее мужа. Один — по кличке Мурза, другой — Кукла. Куклу она знала куда лучше, чем его напарника, и потому немного успокои¬лась. Это был мужик незлой, с крепкими нервами и, в общем, довольно приятный. А вот встреча с Мурзой ее не порадовала. Она слыхала о нем такое, что волосы на голо¬ве шевелились. Ему было нипочем изрубить на куски це¬лую семью, только чтобы забрать у них видеоаппаратуру... За плечами у него остался Афган. А когда Мурза напивал¬ся, что с ним случалось часто, он и вовсе становился зверь зверем.

— Пусти их, — велела она служанке. — И принеси выпить.

Мужчины отпустили такси и вслед за служанкой вош¬ли в дом. Хозяйка встретила их с виду приветливо, хотя умирала от страха.

— Неужели в гости пожаловали? — почти кокетливо спросила она.

— Да вроде того, — сказал Кукла.

Мурза от ответа воздержался. Он без приглашения сел в кресло и огляделся. Ни он, ни его напарник тут никогда не были, а Лену знали еще по Москве. Не виделись года четыре — а она все такая же...

— Что пить будете? — спросила хозяйка.

— Водку, — ответил Мурза, проявив слабьш интерес к стоящему на столе блюдцу, на котором высилась горка косточек от вишен. — Что это — неужто золото?

— Позолота на серебре, — быстро ответила хозяйка и подвинула блюдце подальше от Мурзы. — А ты, Кукла, что пьешь?

— Да я пива выпью.

— Что — на печень стал жаловаться? — спросила она, пытаясь скрыть, как ей неприятен этот визит. — Ну, пора бы уже.

— Да, Леночка, уж мы попили, попили в свое время, — согласился Кукла. — Старею, что ли? А ты все цветешь.

— Какое там, — отмахнулась она. — От меня одна копия осталась. И тоже вся в болячках, крепче пива в рот не беру.

Мурза в ответ коротко заржал, но успокоился под бы¬стрым взглядом Куклы. Служанка принесла выпивку и закуску и вышла, прикрыв за собой двери. Теперь можно было и поговорить. Лена со страхом ждала этого разгово¬ра. А они, гады, молчали... Наконец, она не выдержала и первая нарушила гнетущую тишину:

— Ну, а с чем пожаловали?

— А что — просто в гости нельзя? — цокачал головой Мурза.

— Почему нельзя? — она похолодела от предчувствия. Так и есть — с чем-то неприятным приехали.

— Ладно, Мурза, не пугай женщину, — одернул Кукла.

— Лена, тут такие дела. Не знаю, как тебе и сказать.

— Дети где? — спросил Мурза. Лена вся задрожала:

— Дети? А зачем?

— Где, я спросил?

— Да они поехали поразвлечься... В Цюрих, кажется...

— залепетала она.

— Пусть вернутся скорее.

— А что случилось?

— Лен, — опять вмешался Кукла. — Ты же в курсе, что Батя не подавал нам знака пару месяцев? Слышала об этом, конечно?

— Ну, слышала. Не в первый раз он такие номера откалывает. Но раньше всегда кончалось благополучно. А что? Так и не нашелся?

— Нашелся.

— Да в чем дело?

— Понимаешь... — вздохнул Кукла. — Он с тобой ре¬шил развестись.

Лена вскочила. Она поняла — это конец. Развод — дело слишком долгое и хлопотное для таких людей, как ее муж. Ее сейчас просто прикончат, и он будет свободен...

— За что?! — пронзительно закричала она, в надежде, что служанка и шофер услышат и вызовут полицию. Она в этот миг забыла, что муж дал ей четкое приказание — ни с какими органами власти не связываться! Никогда!

— Невесту он себе нашел, — ответил Мурза очень спо¬койно.

— А меня куда? Детей куда?

— Лен, не волнуйся. Все будет в порядке! Я тебе объяс¬ню...

Кукла пытался ее успокоить, но она уже распалилась — теперь ее под страхом смерти невозможно было заставить молчать. Она дико кричала:

— А когда он на мне женился — разве вы не были против? Разве не говорили ему — вору в законе жениться не полагается?

— Говорили.

— А он женился! И вы это стерпели! Он меня подальше убрал, чтобы я вам глаза не мозолила, чтобы дети наши не ввязывались в ваши мокрые дела... Я же ни слова против не сказала, хотя в этой сраной стране просто жить не могу! У меня уже аллергия на нее началась! А теперь что? Вы и по второму разу ему жениться дадите? Да? Как же это понимать? Что это за невеста такая? Неужели такая красивая? И моложе меня, ясное дело? Неужели ему мало было девок, с которыми вы в бане развлекаетесь?

Мурза примирительно заметил:

— Да Батяня против тебя ничего не имеет, не бойся ты!

— Чего мне бояться — правда на моей стороне! — кричала она. — Разве я ему изменила? Разве хоть раз за мной было такое замечено?

—А может, и изменяла — нам откуда знать?

— Да ты что? Белены объелся? — женщина вскочила.

— Это шутка, Лен, — Кукла встал и, подойдя к ней, заставил ее снова присесть в кресло. — Да никто тебя ни в чем не обвиняет. Ему нужно жениться по деловым сооб¬ражениям.

— С ума вы все сошли?

— Понимаешь, Лен, — внушительно сказал Кукла. — Невеста уж очень выгодная.

— Кто такая?

— Сандра, дочь Скопца.

— Скопца я знаю! — Лена заломила руки. — А Санд¬ра.,. Это дочь его. та, маленькая? Да у него что — мозги набок съехали?! — кричала она, имея в виду мужа. — Куда ему малявку за себя брать?! Нет, я до него доберусь, я ему глаза-то выцарапаю, вот до чего дошло...

— Да успокойся ты! Во-первых, Сандра уже не маляв¬ка, а девка двадцати лет.

— Так ведь у него сыну уже столько же! О чем он думает?!

— Ну и что? Женится — овдовеет, — отрезал Мурза. Все равно твой потом Батяня будет — зачем переживать, спрашивается?

Лена немного притихла. Истерика кончилась так же быстро, как и началась. Она всегда была отходчивой — только так и выжила. Залпом хлебнув пива из стакана Куклы, женщина переспросила:

— Это как же г снимать? Овдовеет? Это что же — Сан¬дру.

— Побоку ее пустим, когда он наследство приберет.

— Разве Скопец помер?

— Вот именно

— Ясно... — протянула она. — Погодите, да у него же еще сын был?

— И сын помер

— И недавно, как я поняла? -Да.

После этого короткого ответа ей окончательно все ста¬ло ясно. Она не решилась больше задавать вопросов. И только крутилось в голове какое-то странное подозрение. Уж очень все это,,. Уж очень все это сложно... Уж очень все не похоже на почерк ее мужа! Вовсе не в его это духе — перебить всю семью и жениться на наследнице... Вот наследницу убить — это да, такое бывало...

— Раз он так решил со мной поступить, — медленно проговорила она, — я ничего возразить не могу. Сделаю все, как скажете.

— Вот и славно, Лена. — Кукла налил себе пива в чистый стакан и внес предложение: — Выпьем за успех! Лена, не плачь!

— Живешь-живешь с человеком... — прошептала она, вытирая злые слезы. — Все мужики как бешеные.

— Ну, не расслабляйся, — дружески посоветовал ей Кукла. — Плакать нужно не тебе, а Сандре. Это ей при¬дется туговато. Кстати, Батя тебе сердечный привет пере¬дает.

— Спасибо, — она все вытирала слезы, бежавшие по щекам. — Сам-то не приедет теперь, конечно?

— Почему не приедет? Обязательно приедет, когда смо¬жет.

— А что ж он не позвонил хотя бы?

— Да положение у нас сложное. Не стоит ему выстав¬ляться.

—А, всегда у вас сложное положение, — она немного успокоилась. — Ладно, когда приедет, тогда я с ним сама поговорю. А все же мне кажется — вы что-то не то заду¬мали.

— Да почему?

— А слишком все сложно. Что, эта Сандра — влюби¬лась в него?

Мужчины молча переглянулись, и Кукла осторожно ответил:

— Мы не в курсе.

— Как же она согласится? — Лена почувствовала, что история на самом деле еще более нелепая, чем ей сперва показалось,

— Ну, уговорит он ее.

— Да никого он не уговорит! — отмахнулась она. — Не умеет он по-хорошему с бабами.

— Ну, и грубостью он тоже не отличается, — возразил ей Кукла.

— Тебе лучше знать, Кукла, ты же с ним в бане девок тискал, — ответила она с недоброй усмешкой. — Ладно, пусть все идет, как вы задумали. Но если мы с ним разво¬димся, хотелось бы знать — получу я какое-то имущество? Или нет?

— Все, что на тебя записано — останется с тобой. А вообще-то раздела не будет.

— Это как?

— Да мы же тебе прямым текстом объяснили — развод фиктивный.

Она покачала головой:

— Мужики, вы темните что-то, недоговариваете. Ну, значит, этот дом, машина, счет в банке на мое имя — все мое?

— Конечно.

— Спасибо и за это. А я уж думала — вы меня прикон¬чить хотите. И разводиться тогда моему суженому будет не нужно.

Кукла усмехнулся:

— Богатая фантазия у тебя.

— Ладно, покончим с этим делом! — нетерпеливо сказа¬ла она. — Что мне теперь надо сделать, чтобы развестись?

— Подпиши заявление в суд, — протянул он ей бумаги. — Что просишь развести тебя с мужем, поскольку он тебя физически истязает. Тогда разведут без проволочек.

— Кто меня истязает?! Он?! Никогда пальцем не тро¬нул!

— Да какая разница! Мы и справку предоставим из травмпункта, что он тебя бил. Пойми — нужно все сде¬лать по-быстрому. А быстро без такой справки не сдела¬ют. Сама должна понимать — у тебя же дочь несовершен¬нолетняя.

— Ну, артисты...

И Лена быстро, с усмешкой, подписала все, что ей предлагали, не подозревая в этот мдг, что разводится с мертвецом.

— Теперь все?

— Все, — сказал Кукла. — Я всегда знал, что ты жен¬щина с понятием. Другая бы ни за что на такое не пошла. И померла бы.

— Как?..

— Да так. Батя нам сказал: «Если Лена заупрямится, сделайте все, чтобы она согласилась», — засмеялся Кукла и вдруг показался ей еще неприятнее, чем Мурза...

«Значит, они все же имели разрешение убить меня... — поняла она. — Да, спас меня мой мягкий характер! В который раз спас!»

— Нам пора, — Мурза встал и сунул в папку бумаги. — Спасибо за угощение,

— Неужели так и уедете? — Она, сильно побледнев от пережитых волнений, встала и слабо им улыбнулась. — Пообедайте!

— Мы торопимся.

— Но надо же такси вызвать...

— Нас твой шофер довезет!

И они исчезли так же быстро, как и приехали. Лена никак не могла прийти в себя. В столовую просунулась растрепанная, покрасневшая служанка.

— Ты что? — спросила ее Лена. — На тебе лица нет! Что случилось?

— Вот дрянь этот Мурза, — прошипела та, поправляя на груди расстегнутое платье.

— Да что он тебе сделал?

— Он, гад такой, когда проходил по двору, увидел меня, — задыхаясь, заговорила служанка. — И тут же остановился, расстегнул мне платье и сунул туда свою поганую руку!

— Неужели?!

— Чтоб мне сдохнуть, если вру! А потом... — Служанка казалась возмущенной до предела. — Потом он мне ска¬зал: «Да у тебя уже там все высохло, а с виду вроде бы ничего. Ишь, какие тут лифчики швейцарские!» А друг его только засмеялся, бесстыдник...

И тут Лена захохотала. Она смеялась, как никогда в жизни, закрыв лицо руками и раскачиваясь взад-вперед. Служанка оскорбилась еще больше и обиженно заметила:

— Все, — сказал Кукла. — Я всегда знал, что ты жен¬щина с понятием. Другая бы ни за что на такое не пошла. И померла бы.

— Как?..

— Да так. Батя нам сказал: «Если Лена заупрямится, сделайте все, чтобы она согласилась», — засмеялся Кукла и вдруг показался ей еще неприятнее, чем Мурза...

«Значит, они все же имели разрешение убить меня... — поняла она. — Да, спас меня мой мягкий характер! В который раз спас!»

— Нам пора, — Мурза встал и сунул в папку бумаги. — Спасибо за угощение,

— Неужели так и уедете? — Она, сильно побледнев от пережитых волнений, встала и слабо им улыбнулась. — Пообедайте!

— Мы торопимся.

— Но надо же такси вызвать...

— Нас твой шофер довезет!

И они исчезли так же быстро, как и приехали. Лена никак не могла прийти в себя. В столовую просунулась растрепанная, покрасневшая служанка.

— Ты что? — спросила ее Лена. — На тебе лица нет! Что случилось?

— Вот дрянь этот Мурза, — прошипела та, поправляя на груди расстегнутое платье.

— Да что он тебе сделал?

— Он, гад такой, когда проходил по двору, увидел меня, — задыхаясь, заговорила служанка. — И тут же остановился, расстегнул мне платье и сунул туда свою поганую руку!

— Неужели?!

— Чтоб мне сдохнуть, если вру! А потом... — Служанка казалась возмущенной до предела. — Потом он мне ска¬зал: «Да у тебя уже там все высохло, а с виду вроде бы ничего. Ишь, какие тут лифчики швейцарские!» А друг его только засмеялся, бесстыдник...

И тут Лена захохотала. Она смеялась, как никогда в жизни, закрыв лицо руками и раскачиваясь взад-вперед. Служанка оскорбилась еще больше и обиженно заметила:

— Что тут смешного? Я честная женщина.

— Честная? А за сколько?

— Что?..

Но тут Лена перестала смеяться, вскочила и за волосы вытащила служанку на середину комнаты. И тут она ей задала! Так задала, что та надолго запомнит! Лена била, задыхаясь от гнева, таскала ее по всей комнате, пинала ногами, царапала лицо. В ход пошли кулаки, длинные накрашенные ногти, даже зубы... Служанка даже не защи¬щалась, не звала на помощь, только пыталась отвернуть¬ся, чтобы спасти глаза. А Лена с наслаждением мутузила ее и приговаривала:

— Вот тебе, сука, вот тебе, доносчица погаНая... Дума¬ешь, я не знала, что ты доносила мужу про каждый мой шаг? Выдумывала про меня всякие гадости! И получала денежки! Думаешь, я не знаю? Выдумывала про меня одну мерзость за другой, потому что на самом деле тебе нечего было ему сказать! Потому что я чиста перед ним, стерва ты такая, гадина высохшая, жалко, что убить тебя нельзя... Неохота за такую дрянь в тюрьму идти!

И пнув служанку напоследок, Лена резко ее бросила. Та, полежав немного на полу, поползла к дверям, тихонь¬ко воя. Лена плюнула ей вслед и пригрозила:

— Попробуй только пожалуйся на меня кому-нибудь! Рожу кислотой оболью!

Служанка, цепляясь за дверь, с трудом встала и про¬шептала:

— Да что вы выдумали... Никогда я не доносила на вас, никогда...

Вслед ей полетела сперва пустая бутылка из-под пива, потом Лена пошарила рукой по столу и вдруг обнаружила, что позолоченное блюдце исчезло. Тут ей стало не до смеха. Она еще раз осмотрелась — блюдца не было.

— У своих крадут, вот гопники! — прошипела она. — Вместе с косточками сперли. Мурза, кому же еще?! Ну, пусть только мой муженек вернется... Я ему все припом¬ню!

И усталая, но удовлетворенная этой разрядкой, она упала в кресло и позволила себе открыть еще одну бутыл¬ку пива.

* * *

А в Москве в это время активно готовились к свадьбе. Подготовка началась с того момента, когда до Бобра и Игоря дошло известие, что вдова Батяни подписала все необходимые бумаги. Тут они и взялись за Сандру. Бобер уже успел основательно обработать девушку. Она не рас¬ставалась со снимками, где были изображены ее мать и жених, держала их под подушкой... И вынашивала планы мести. Эти снимки отравляли ей душу.

Бобер вошел в спальню Сандры и приветствовал де¬вушку:

— Доброе утро, дочка. Что-то ты бледная. Как спала?

— Не спала вообще, — нетерпеливо ответила она. — В конце концов, сколько можно тянуть? Я давно решилась, дело за вами!

— Ты о чем?

— Сам знаешь! — резко бросила девушка. — Уговари¬вал меня целые сутки, и вдруг забыл? Когда я выйду замуж?

— Я счастлив, что ты-то об этом не забыла, — улыб¬нулся ей Бобер. — Это доказывает, что у тебя ясная голова и серьезные намерения. Ты просто молодец, Сандра! Но сперва нужно известить об этом твоего прежнего жениха.

— Ты так думаешь? Зачем это? — недоверчиво спроси¬ла Сандра.

А Бобер подумал: «Ну, кто поймет девушек? Сперва она с ума сходила по этому Юре. А сегодня согласна выйти за Димона, которого до этого на дух не переносила. Кто ее поймет? И не переиграет ли она потом на все триста шестьдесят градусов?» Он протянул ей радиотеле¬фон и предложил:

— Позвони и поговори с ним.

Сандра нерешительно взяла телефон, пожала плечами и спросила:

— А что мне сказать?

— Всю правду, конечно. Что ты все узнала про него и твою мать... И, конечно, расскажи, что собралась делать.

— Я не могу с ним говорить.

— Почему?

— Я ненавижу его, — прошипела девушка. — Он гад, он хуже всех твоих людей, Бобер. Он даже хуже тебя! А уж хуже тебя никого, наверное, нет... Но я тебя не боюсь, я тебе это говорю в лицо! Потому что ты меня не запугаешь никогда! И потом, я же знаю, что без меня тебе до денег моего отца не добраться. Они находятся в банке, который тебе никогда не разгромить!

— За что я тебя уважаю, девочка, так это за откровен¬ность, — ничуть не обиделся Бобер. — Вот, и скажи ему все то, что сейчас говорила мне. Увидишь, как ему это понравится.

Сандра вдруг решилась. Она все делала порывисто. Так же импульсивно сейчас приняла решение. Села поудобнее на кровати, закурила для храбрости и набрала номер.

Юра немедленно откликнулся. Она, услышав его го¬лос, слегка вздрогнула, но справилась с собой, только чуть побледнела. Очень медленно подбирая слова, она загово¬рила:

— Привет, милый! Что же ты молчишь? Разве ты меня не узнал?

Юрий действительно помолчал какое-то время, потом спросил неуверенно:

— Это ты?! Сандра, это ты?!

— Конечно, — с издевкой отозвалась девушка. — А ты что же думал — меня уже нет в живых? А я жива и здоро¬ва.

— Как я рад!

— Ну, не ври.

— Я, правда, счастлив, Сандра! Как ты могла сомне¬ваться?! — закричал тот. — Но постой, погоди, откуда ты звонишь?

— Из дома своего жениха, — ответила она, глядя на Бобра. "

Тот кивнул ей и шепнул:

— Умница, так его, гада!

— Что ты говоришь, Сандра? — неуверенно спросил ее Юра. — Ты в доме...

— Своего жениха, да!

И она дико расхохоталась. Ее темное цыганистое лицо передергивалось от нервных судорог, и Бобер, вниматель¬но гладя на нее, на миг всерьез испугался, как бы девушка не свалилась в настоящем эпилептическом припадке. Но она сумела справиться с собой. Глубоко вздохнула, чтобы привести в порядок срывающийся голос, и отчетливо вы¬говорила:

— А ты и не знал, что ты у меня не единственный? А, Юра? Неужели не знал? Вот болван, вот идиот! Ну, конеч¬но, у меня есть жених!

— Ты говоришь чепуху, ты пьяна! — в отчаянии кричал он.

— Ничуть. Наоборот, только теперь я и стала трезвой. У меня открылись глаза на все ваши мерзкие делишки.

— Сандра, где ты? Ты все еще в плену у этих людей? У Батяни?

— Нет, я не в плену.

— Тебе удалось бежать?! — воскликнул он. — Милая, где ты?

— Бежать очень скоро придется тебе! И еще кое-кому!

— Сандра, милая... — он уже ничего не понимал. Ему казалось, что она сошла с ума. Попробовал заговорить с ней мягко: — Девочка моя, ты же знаешь, — я тебя люб¬лю...

— Ах, ты меня любишь? Меня? Или мои деньги? Дума¬ешь, я дура?

— Но, Сандра...

— Ты спал с моей матерью! — бросила она ему.

У него на миг перехватило дыхание, а потом он отча¬янно запротестовал:

— Нет! Кто тебе это сказал?! Это глупости, этого не было...

— Не отрицай!

— Кто тебе сказал?

— Никто, я видела!

— Как ты могла видеть... Что ты могла видеть? Когда? Ничего же не было!

И он был совершенно уверен, что ей ничего не извес¬тно. Ведь когда Сандра была еще дома, он ни разу не прикоснулся к Тамаре. Но девушка решительно ответила:

— А ты загляни в почтовый ящик. Я прислала тебе письмо. Ты все поймешь!

— Сандра, ради Бога! Не надо говорить глупостей, ты меня ревнуешь к твоей матери? Но у меня никогда ничего с ней не было.

— Мерзавец! Говори, что угодно, но я тебе больше не верю!

— Но где ты находишься?

— Да все там же!

— Они что —" колют тебе наркотики? — он пытался хоть как-то объяснить ее странные выпады. — Они тебе что-то внушают насчет меня? Как ты можешь им верить?!

— Дурак! Мне никто ничего не делает... Никто меня не обижает, кроме тебя... И кроме нее! Кроме этой похотли¬вой старой бабы, которую я уже и матерью называть не желаю!

— Они тебя заставили все это сказать! Не понимаю, как ты можешь по собственной воле говорить такие дикие глупости?!

— Никто меня не заставлял! Неужели ты меня так плохо знаешь?! Мной никому не удавалось вертеть! Я все¬гда говорю только то, что хочу! И то, что действительно знаю!

— Сандра, милая...

— Пошел к черту! — в голосе девушки зазвенели слезы. — У меня теперь есть другой жених, понял? И я выйду за него замуж — завтра же, или послезавтра. В ближайшее время!

— Как ты успела найти жениха за такое короткое вре¬мя?! Я не понимаю, я тебя не узнаю, Сандра... Ты что, кого-то полюбила?..

— Да! Безумно! л

— Что за чушь! Одного из этих бандитов, которые тебя украли?! Неплохой выбор ты сделала! — Он еще пытался шутить. — Слушай, девочка, но ты же не всерьез гово¬ришь!

— А почему мне нельзя полюбить бандита? — с вызо¬вом спросила она. — Да если на то пошло — ты хуже всех бандитов!

— Сандра, не поддавайся им!

— А вот и поддамся! Зато ни ты, ни она — эта дрянная баба, которую мой отец называл женой — моя проклятая мать, не получат ни копейки из моего наследства!

Тут он окаменел. Конечно, если она выйдет за кого-то замуж, ему денег не видать... И даже если он сто раз женится на Тамаре — ситуация не переменится. Но отку¬да взялся у Сандры этот странный жених? А может — она просто хочет его проверить? И он сделал последнюю по¬пытку обратиться к голосу ее рассудка:

— Хорошо, если ты полюбила кого-то другого, я тебе мешать не могу... Но в конце концов, нас многое связы¬вает!

— Моя мамочка, что ли? Он выбросил козырь:

— Сандра, подумай о нашем ребенке! Как же быть с ребенком?

Она захохотала. Он встревоженно кричал, пытаясь ее остановить:

— Не сходи с ума, подумай о нашем ребенке! Ты забы¬ла о нем?!

— Да его уже нет!

— Как нет? — не понял Юрий. — Куда ты его дела? С ума сошла?

— Так вот — нет! Ты же хотел, чтобы я сделала аборт!

— Ты сделала аборт?! Сандра, я никогда не поверю, ты же не хотела...

— Нет, аборта я не делала. Это обычная случайность... Роковая случайность — и больше для тебя, негодяй, чем для меня! Упала, ударилась... Я потеряла ребенка, мне было больно, но все уже прошло! Зато между нами больше ничего нет! И ты мне больше никто, никто!

Она зарыдала и порывисто протянула трубку Бобру. Говорить девушка уже была не в силах. Бобер выслушал последние слова недавнего жениха, в которых уже нельзя было уловить ни крошки смысла, и дал отбой.

А Юра заметался по кабинету Скопца, как травленная крыса. Он не знал, что предпринять в такой дикой ситу¬ации.

— Этого быть не может! — твердил он вслух, как зак¬линание.

Прежде всего ему пришло в голову, что Сандра звони¬ла ему, будучи вдрызг пьяная. Эти гады напоили ее и дали телефон, чтобы позабавиться над его страданиями. Они заставили ее произнести всю эту дикую и страшную чепу¬ху... Но в следующий миг он уже сообразил, что голос у Сандры был совершенно трезвый. Он видел и слышал ее пьяную — и не было никакого сравнения с тем, что он слышал теперь. Кроме того, она верно сказала — ее легче убить, чем заставить плясать под чью-то дудку. Даже под угрозой смерти, даже под угрозой страшных мучений она не сломилась бы. Она была слишком самоуверенна и са¬молюбива, эта девчонка, выросшая в шикарном особняке, настоящая наследница многомиллионного состояния... Неужели она ускользнет от него?!

Он уже забыл свою затею с женитьбой на Тамаре. Та¬мара и Сандра! Какая пропасть пролегла между ними! Какое может быть сравнение?! В конце концов, Тамара кому только не принадлежала до него. Потасканная кур¬ва, крашеная, морщинистая, ненасытная в постели... А Сандра принадлежала ему одному, что бы она там ни болтала по телефону! И он обязательно должен ее выта¬щить из рук этих подонков, которые наверняка над ней измываются... Довести Сандру до такого состояния — это надо суметь... Он вспомнил, что она говорила о каком-то письме, и резко позвонил, вызывая прислугу.

Явилась новая горничная. Старую вчера нашли убитой неподалеку от автобусной остановки, а рядом — смятые, окровавленные доллары... Это было загадочное убийство, и его восприняли как продолжение войны против клана Скопца. Только вот назначение долларов осталось неиз¬вестным. Новую горничную подобрали через, надежное агентство и доставили в загородный особняк Скопца.

— Что прикажете? — войдя спросила девушка.

— Пойди и принеси мне письмо из почтового яшика,

— приказал он.

— А там оно есть? — недоверчиво спросила горничная.

— Ведь почта уже была...

— Иди и принеси, сколько можно повторять! — рявк¬нул он.

Горничная исчезла. Пока ее не было, Юрий мучился сомнениями — рассказать ли Тамаре об этом странном звонке? Или же умолчать, чтобы она не вмешалась и не встала снова между ним и Сандрой?

— Вот письмо!

Он обернулся — горничная протягивала ему конверт. Адреса на конверте не было, марки тоже. Он был абсо¬лютно чист, стало быть, подкинули прямо в ящик. Юрий с опасением взял его и отослал служанку прочь. Он осто¬рожно вскрыл письмо, предварительно прощупав. Нет, вроде нет. Конверт плоский, хотя и довольно тяжелый. Но что в нем тогда? Письмо?

На стол вывалились фотографии. А на снимках был изображен он сам — в порыве страсти склонившийся над легко узнаваемой Тамарой! Это было похуже взрывчатки...

— Господи! Теперь мне все ясно... Ясно, что заставило ее так со мной разговаривать! Но кто это сделал?!

— Что случилось? Над чем ты так причитаешь, милый мой?

Это появилась Тамара, как всегда — незаметно. Он яростно швырнул ей снимки:

— Посмотри! Полюбуйся, мы с тобой неплохо получи¬лись! Можно послать в «Пентхауз». И поставить подпись: «Так развлекаются новые русские!» Загрести немалые де¬нежки!

Она быстро просмотрела их и, подняв испуганные гла¬за, спросила:

— Это что — шантаж? От тебя требуют денег за нега¬тивы?

— Нет!

— А что же это тогда значит?! И откуда у тебя эта гадость?

— Твоя дочь прислала — представляешь?! Она все про нас знает!

— Что ты говоришь? — не поверила ему Тамара. — Она же в плену!

— Она мне только что звонила! У нее появился жених, черт побери. Она отказалась от меня. И у нее были в руках вот эти фотки! Все пропало! Теперь все кончено!..

Тамара спокойно сложила снимки и заметила очень холодно:

— Ну, так что же? Все равно ты на ней не женишься, раз женишься на мне.

— Черт, да как же ты не поймешь — наследство, на¬следство мы упускаем!

Она криво улыбнулась:

— Ну, не все же наследство мы потеряем. У меня тоже кое-что есть.

— Да зачем мне твое кое-что, когда мне нужно все! — крикнул он.

— Постой, может, это просто шутка? — нахмурилась Тамара. — Ну, увидела она эти фотки и со зла сказала?

— Как же! — горько отмахнулся Юра. — Она не шути¬ла, как же ты не понимаешь? Разве такими вещами шу¬тят... Бедняжка... Представляю, что она пережила, когда увидела это...

— Тебе ее жаль? — вкрадчиво спросила женщина. В ее тоне слышалась затаенная ревность, и Юра ответил ук¬лончиво:

— А тебе не жаль свою дочь?

— Зачем кривить душой? Если тебе ее так жалко — не стоило ложиться со мной в постель! — отрезала она. — Меня другое волнует... Откуда у нее фотки? Кто их ей принес?!

— Не знаю и знать не хочу. Это меня волнует как раз меньше всего!

— Послушай, а ты помнишь странные щелчки, тогда, в спальне? — вдруг задумалась она. — Ведь я еще тогда подумала — наверное, это что-то похожее на щелканье затвора фотоаппарата... Черт возьми! И мертвая горнич¬ная в тот же день... Я никак не могла понять, кому пона-

добилось убивать ее... Выходит, она продалась за эти го¬венные баксы, она продала нас, Юра! Сделала снимки и потащила пленку кому-то, кто назначил ей там встречу... Да, лучше для нее, что ее при этом убили! Иначе я бы ее убивала долго, очень долго! — лицо хозяйки исказилось от дикой ярости. — Да, все так и есть! Она ведь погибла вчера... Знаешь, а ведь снимки тоже были сделаны вчера. Я прекрасно помню эту вот позу.

И она показала ему особенно впечатляющую фотогра¬фию. Юра от стыда застонал:

— И все они это видели! И это рассматривала Сандра!

— Ну, погоди, насчет жениха она погорячилась... А это что?

Тамара осторожно вытянула из конверта глянцевый снимок, сделанный «Поляроидом». Они склонились над ним...

— Проклятье... — прошептал Юра. Все его надежды рухнули.

На них глядела Сандра! Сандра — хрупкая, исхудав¬шая, с яростным взглядом черных восточных глйз, с коп¬ной черных пышных волос... Она была наряжена в ши¬карное свадебное платье, с длинным кружевным шлей¬фом. На голове красовалась ажурная фата, на обнаженных руках — белые длинные перчатки. В правой руке зажат букет из белых роз. Все, как полагается невесте! Но смот¬рела она так, будто готовилась вонзить свои зубы в горло фотографу...

Этот снимок сегодня утром сделал Бобер в спальне у Сандры. Платье заказали на ее рост и размер в самом дорогом свадебном салоне Москвы — не пожалели трех тысяч долларов. Даже на измученную ревностью Сандру этот шикарный наряд произвел впечатление. А одеваться ей помогла Вика. В результате был достигнут весьма вну¬шительный эффект. Сандра, несомненно, была очень хо¬роша в наряде невесты.

Двое молча рассматривали невероятный снимок. Они даже дыхание затаили — настолько не верилось в то, что видели...

— А где жених? — глупо спросил Юра.

Тамара вдруг решительно разорвала фотографию.

— К черту! Что за шутки! — И приказала Юрию: — Забудь об этом! Все это просто глупый шантаж! Обращать на них внимание — ниже нашего достоинства! А Сандру я лично выпорю, когда она вернется! Увидишь!

— Она уже не вернется... — прошептал он. — Как же ты не поняла...

— Куда она денется!

— У нее, правда, кто-то есть...

— А если даже есть? Кто это?

— Кто-то из бандитов.

— В таком случае это будет незаконный брак, — заяви¬ла мать.

— Почему же незаконный? Паспорт у нее при себе... Она ведь совершеннолетняя. Их зарегистрируют.

— Глупости все это. Мы легко докажем, что ее застави¬ли.

— Попробуй, докажи, курва!

— Ах ты, сволочь!

Они готовы были вцепиться друг в друга. Но их что-то остановило. Юрию куда труднее далось спокойствие. Он тяжело дышал.

— Однажды я убью тебя! — пообещал он женщине.

— Или я тебя!

— Ну как же... — Он упал в кресло и налил себе конь¬яка. — Чего от тебя еще ждать? Все, потеряли мы власть, потеряли.все деньги... А когда она вернется вместе со своим бандитом — и тебя и меня уничтожит. Думаешь, пожалеет?!

— Я умею с ней управляться! — отрезала женщина. — Пусть тебя это больше не волнует.

Она закурила и внимательно посмотрела на него. В глазах блуждал затаенный похотливый огонек. Юрий же был совершенно разбит и уничтожен. Такого унижения ему еще не доводилось переживать.

— Знаешь, — после паузы сказала женщина, — хотя ты и негодяй высшей пробы, но почему-то я не хочу тебя прогонять.

— Не хочешь или не можешь?

— Не хочу, — подчеркнула она. — А могу я все, что угодно.

— Это я еще проверю.

— Когда вернется Сандра?

— Вот именно.

— Ну, ладно, тогда и будешь умничать, — улыбнулась она. — Давай-ка лучше подумаем, как нам с тобой не остаться с голыми задницами. На тот крайний случай, если мне не удастся урезонить эту проклятую девку.

— А что тут можно сделать?

— Не догадался? Ну, подумай еще. Кто знает об этом звонке Сандры?

— Никто.

— А о письме?

— Тоже никто... Но какое это имеет значение? — Юрий все еще ничего не понимал.

— Какое значение? Да огромное! Мы объявим, что нам стало известно о ее смерти, — выдала она.

— Ты с ума сошла?

— Нет, я вполне разумна. И ты в этом убедишься, когда под предлогом, что все наследники моего мужа погибли, я наложу руку на все его запасы... — Она засмеялась.

— Пока мы не предъявим ее мертвое тело — нам никто не поверит.

— А мы предъявим ее тело.

— Откуда мы его возьмем?

— Спокойно... — она придвинула к себе телефон. — У меня есть очень хорошая старая подруга. Она работает патологоанатомом в морге... И в числе прочих трупов у нее бывают изуродованные до неузнаваемости девушки...

— Нет, Тамара, нет!

— А почему нет? — Женщина уже закончила набирать номер и, мгновение подождав, заговорила: — Алло, Ироч¬ка, ты? Милая, нам бы надо встретиться. Да. И как можно скорее. Я приеду к тебе. Сегодня, прямо сейчас выезжаю. * Нет, по телефону не могу. Кстати, как там твоя дача? Что? Не построили еще? А что такое? Финансы подкачали? Я помогу, Ирочка, нет проблем. Да что ты — не стоит бла¬годарности. Благодарить будешь потом.

Она повесила трубку и довольно кивнула онемевшему Юре:

— Собирайся, герой. Поедем!

— Куда?

— В морг!

9 глава

Развод по русски

Жена Батяни проживала в маленьком швейцарском го¬родишке, в кантоне Во. Батяня сам когда-то выбрал ей дом, специально подобрав такой, чтобы баба жила подальше от городских соблазнов. Он не очень-то ей дове¬рял. Вместе с его женой и двумя почти взрослыми детьми там жили служанка и шофер. Оба — русские, и оба — его шпионы. Они регулярно доносили Батяне обо всем, что делается в его семье. Но вот уже два месяца их доносы не достигали цели — ведь Батяня пропал... Жена его, конеч¬но, нервничала, но не больше, чем всегда. С ее мужем тахое часто случалось. Дети жили своей жизнью, их редко можно было застать дома. Дочери было пятнадцать лет, сыну — почти двадцать. Батяня предпочел бы держать детей при себе, но боялся их привозить в Россию: врагов у него было многовато. Так что они чувствовали себя вполне свободно в этой мирной деревенской стране и редко вспоминали, кто их отец...

В одно прекрасное летнее утро к воротам дома, где жила семья Батяни, подъехало такси — сияющий белый «мерседес». Служанка, которая в этот миг распаковывала багажник семейной машины (ездила за покупками в су¬пермаркет), прекратила возиться с пакетами и уставилась на лимузин.

Оттуда вышли двое — незнакомые мужчины, среднего возраста, ничем не приметные. Но служанка сразу почу¬яла неладное. Она хотела было скрыться в доме, но не успела — один из приехавших поманил ее рукой и по-русски крикнул:

— А хозяйка дома?

— А вы от кого? — спросила служанка. Ей очень не понравилось то, что они русские. Как раз русских она и боялась.

— А мы от Батяни. Что — не знаешь такого? — спросил один.

— Я сейчас спрошу...

И служанка бросилась в дом. Ее хозяйка сидела в боль¬шой, прекрасно обставленной столовой и тупо смотрела по телевизору русский канал. Она просто помирала со скуки в этой чертовой стране, где даже посплетничать было не с кем... А в народ выйти? А наряды показать, драгоценности? Все впустую — здесь многие жили куда богаче ее, бедной русской дурочки, которая осталась на склоне лет без единой подруги, без человеческого обще¬ния... Хозяйка недовольно посмотрела на служанку:

— Что такое?

— Там... От мужа вашего приехали! — выпалила та одним духом.

— Да ну? — Женщина сразу выключила телевизор. — Кто такие?

— Не знаю я их... Елена Сергеевна, неужели пустить?

— А что делать? — Женщина прикусила губу. — Дай я на них посмотрю.

Она подошла к окну и осторожно вгляделась в тех, кто ждал за воротами. Ее лицо исказилось странной гримасой — она их узнала. Это были люди ее мужа. Один — по кличке Мурза, другой — Кукла. Куклу она знала куда лучше, чем его напарника, и потому немного успокои¬лась. Это был мужик незлой, с крепкими нервами и, в общем, довольно приятный. А вот встреча с Мурзой ее не порадовала. Она слыхала о нем такое, что волосы на голо¬ве шевелились. Ему было нипочем изрубить на куски це¬лую семью, только чтобы забрать у них видеоаппаратуру... За плечами у него остался Афган. А когда Мурза напивал¬ся, что с ним случалось часто, он и вовсе становился зверь зверем.

— Пусти их, — велела она служанке. — И принеси выпить.

Мужчины отпустили такси и вслед за служанкой вош¬ли в дом. Хозяйка встретила их с виду приветливо, хотя умирала от страха.

— Неужели в гости пожаловали? — почти кокетливо спросила она.

— Да вроде того, — сказал Кукла.

Мурза от ответа воздержался. Он без приглашения сел в кресло и огляделся. Ни он, ни его напарник тут никогда не были, а Лену знали еще по Москве. Не виделись года четыре — а она все такая же...

— Что пить будете? — спросила хозяйка.

— Водку, — ответил Мурза, проявив слабьш интерес к стоящему на столе блюдцу, на котором высилась горка косточек от вишен. — Что это — неужто золото?

— Позолота на серебре, — быстро ответила хозяйка и подвинула блюдце подальше от Мурзы. — А ты, Кукла, что пьешь?

— Да я пива выпью.

— Что — на печень стал жаловаться? — спросила она, пытаясь скрыть, как ей неприятен этот визит. — Ну, пора бы уже.

— Да, Леночка, уж мы попили, попили в свое время, — согласился Кукла. — Старею, что ли? А ты все цветешь.

— Какое там, — отмахнулась она. — От меня одна копия осталась. И тоже вся в болячках, крепче пива в рот не беру.

Мурза в ответ коротко заржал, но успокоился под бы¬стрым взглядом Куклы. Служанка принесла выпивку и закуску и вышла, прикрыв за собой двери. Теперь можно было и поговорить. Лена со страхом ждала этого разгово¬ра. А они, гады, молчали... Наконец, она не выдержала и первая нарушила гнетущую тишину:

— Ну, а с чем пожаловали?

— А что — просто в гости нельзя? — цокачал головой Мурза.

— Почему нельзя? — она похолодела от предчувствия. Так и есть — с чем-то неприятным приехали.

— Ладно, Мурза, не пугай женщину, — одернул Кукла.

— Лена, тут такие дела. Не знаю, как тебе и сказать.

— Дети где? — спросил Мурза. Лена вся задрожала:

— Дети? А зачем?

— Где, я спросил?

— Да они поехали поразвлечься... В Цюрих, кажется...

— залепетала она.

— Пусть вернутся скорее.

— А что случилось?

— Лен, — опять вмешался Кукла. — Ты же в курсе, что Батя не подавал нам знака пару месяцев? Слышала об этом, конечно?

— Ну, слышала. Не в первый раз он такие номера откалывает. Но раньше всегда кончалось благополучно. А что? Так и не нашелся?

— Нашелся.

— Да в чем дело?

— Понимаешь... — вздохнул Кукла. — Он с тобой ре¬шил развестись.

Лена вскочила. Она поняла — это конец. Развод — дело слишком долгое и хлопотное для таких людей, как ее муж. Ее сейчас просто прикончат, и он будет свободен...

— За что?! — пронзительно закричала она, в надежде, что служанка и шофер услышат и вызовут полицию. Она в этот миг забыла, что муж дал ей четкое приказание — ни с какими органами власти не связываться! Никогда!

— Невесту он себе нашел, — ответил Мурза очень спо¬койно.

— А меня куда? Детей куда?

— Лен, не волнуйся. Все будет в порядке! Я тебе объяс¬ню...

Кукла пытался ее успокоить, но она уже распалилась — теперь ее под страхом смерти невозможно было заставить молчать. Она дико кричала:

— А когда он на мне женился — разве вы не были против? Разве не говорили ему — вору в законе жениться не полагается?

— Говорили.

— А он женился! И вы это стерпели! Он меня подальше убрал, чтобы я вам глаза не мозолила, чтобы дети наши не ввязывались в ваши мокрые дела... Я же ни слова против не сказала, хотя в этой сраной стране просто жить не могу! У меня уже аллергия на нее началась! А теперь что? Вы и по второму разу ему жениться дадите? Да? Как же это понимать? Что это за невеста такая? Неужели такая красивая? И моложе меня, ясное дело? Неужели ему мало было девок, с которыми вы в бане развлекаетесь?

Мурза примирительно заметил:

— Да Батяня против тебя ничего не имеет, не бойся ты!

— Чего мне бояться — правда на моей стороне! — кричала она. — Разве я ему изменила? Разве хоть раз за мной было такое замечено?

—А может, и изменяла — нам откуда знать?

— Да ты что? Белены объелся? — женщина вскочила.

— Это шутка, Лен, — Кукла встал и, подойдя к ней, заставил ее снова присесть в кресло. — Да никто тебя ни в чем не обвиняет. Ему нужно жениться по деловым сооб¬ражениям.

— С ума вы все сошли?

— Понимаешь, Лен, — внушительно сказал Кукла. — Невеста уж очень выгодная.

— Кто такая?

— Сандра, дочь Скопца.

— Скопца я знаю! — Лена заломила руки. — А Санд¬ра.,. Это дочь его. та, маленькая? Да у него что — мозги набок съехали?! — кричала она, имея в виду мужа. — Куда ему малявку за себя брать?! Нет, я до него доберусь, я ему глаза-то выцарапаю, вот до чего дошло...

— Да успокойся ты! Во-первых, Сандра уже не маляв¬ка, а девка двадцати лет.

— Так ведь у него сыну уже столько же! О чем он думает?!

— Ну и что? Женится — овдовеет, — отрезал Мурза. Все равно твой потом Батяня будет — зачем переживать, спрашивается?

Лена немного притихла. Истерика кончилась так же быстро, как и началась. Она всегда была отходчивой — только так и выжила. Залпом хлебнув пива из стакана Куклы, женщина переспросила:

— Это как же г снимать? Овдовеет? Это что же — Сан¬дру.

— Побоку ее пустим, когда он наследство приберет.

— Разве Скопец помер?

— Вот именно

— Ясно... — протянула она. — Погодите, да у него же еще сын был?

— И сын помер

— И недавно, как я поняла? -Да.

После этого короткого ответа ей окончательно все ста¬ло ясно. Она не решилась больше задавать вопросов. И только крутилось в голове какое-то странное подозрение. Уж очень все это,,. Уж очень все это сложно... Уж очень все не похоже на почерк ее мужа! Вовсе не в его это духе — перебить всю семью и жениться на наследнице... Вот наследницу убить — это да, такое бывало...

— Раз он так решил со мной поступить, — медленно проговорила она, — я ничего возразить не могу. Сделаю все, как скажете.

— Вот и славно, Лена. — Кукла налил себе пива в чистый стакан и внес предложение: — Выпьем за успех! Лена, не плачь!

— Живешь-живешь с человеком... — прошептала она, вытирая злые слезы. — Все мужики как бешеные.

— Ну, не расслабляйся, — дружески посоветовал ей Кукла. — Плакать нужно не тебе, а Сандре. Это ей при¬дется туговато. Кстати, Батя тебе сердечный привет пере¬дает.

— Спасибо, — она все вытирала слезы, бежавшие по щекам. — Сам-то не приедет теперь, конечно?

— Почему не приедет? Обязательно приедет, когда смо¬жет.

— А что ж он не позвонил хотя бы?

— Да положение у нас сложное. Не стоит ему выстав¬ляться.

—А, всегда у вас сложное положение, — она немного успокоилась. — Ладно, когда приедет, тогда я с ним сама поговорю. А все же мне кажется — вы что-то не то заду¬мали.

— Да почему?

— А слишком все сложно. Что, эта Сандра — влюби¬лась в него?

Мужчины молча переглянулись, и Кукла осторожно ответил:

— Мы не в курсе.

— Как же она согласится? — Лена почувствовала, что история на самом деле еще более нелепая, чем ей сперва показалось,

— Ну, уговорит он ее.

— Да никого он не уговорит! — отмахнулась она. — Не умеет он по-хорошему с бабами.

— Ну, и грубостью он тоже не отличается, — возразил ей Кукла.

— Тебе лучше знать, Кукла, ты же с ним в бане девок тискал, — ответила она с недоброй усмешкой. — Ладно, пусть все идет, как вы задумали. Но если мы с ним разво¬димся, хотелось бы знать — получу я какое-то имущество? Или нет?

— Все, что на тебя записано — останется с тобой. А вообще-то раздела не будет.

— Это как?

— Да мы же тебе прямым текстом объяснили — развод фиктивный.

Она покачала головой:

— Мужики, вы темните что-то, недоговариваете. Ну, значит, этот дом, машина, счет в банке на мое имя — все мое?

— Конечно.

— Спасибо и за это. А я уж думала — вы меня прикон¬чить хотите. И разводиться тогда моему суженому будет не нужно.

Кукла усмехнулся:

— Богатая фантазия у тебя.

— Ладно, покончим с этим делом! — нетерпеливо сказа¬ла она. — Что мне теперь надо сделать, чтобы развестись?

— Подпиши заявление в суд, — протянул он ей бумаги. — Что просишь развести тебя с мужем, поскольку он тебя физически истязает. Тогда разведут без проволочек.

— Кто меня истязает?! Он?! Никогда пальцем не тро¬нул!

— Да какая разница! Мы и справку предоставим из травмпункта, что он тебя бил. Пойми — нужно все сде¬лать по-быстрому. А быстро без такой справки не сдела¬ют. Сама должна понимать — у тебя же дочь несовершен¬нолетняя.

— Ну, артисты...

И Лена быстро, с усмешкой, подписала все, что ей предлагали, не подозревая в этот мдг, что разводится с мертвецом.

— Теперь все?

— Все, — сказал Кукла. — Я всегда знал, что ты жен¬щина с понятием. Другая бы ни за что на такое не пошла. И померла бы.

— Как?..

— Да так. Батя нам сказал: «Если Лена заупрямится, сделайте все, чтобы она согласилась», — засмеялся Кукла и вдруг показался ей еще неприятнее, чем Мурза...

«Значит, они все же имели разрешение убить меня... — поняла она. — Да, спас меня мой мягкий характер! В который раз спас!»

— Нам пора, — Мурза встал и сунул в папку бумаги. — Спасибо за угощение,

— Неужели так и уедете? — Она, сильно побледнев от пережитых волнений, встала и слабо им улыбнулась. — Пообедайте!

— Мы торопимся.

— Но надо же такси вызвать...

— Нас твой шофер довезет!

И они исчезли так же быстро, как и приехали. Лена никак не могла прийти в себя. В столовую просунулась растрепанная, покрасневшая служанка.

— Ты что? — спросила ее Лена. — На тебе лица нет! Что случилось?

— Вот дрянь этот Мурза, — прошипела та, поправляя на груди расстегнутое платье.

— Да что он тебе сделал?

— Он, гад такой, когда проходил по двору, увидел меня, — задыхаясь, заговорила служанка. — И тут же остановился, расстегнул мне платье и сунул туда свою поганую руку!

— Неужели?!

— Чтоб мне сдохнуть, если вру! А потом... — Служанка казалась возмущенной до предела. — Потом он мне ска¬зал: «Да у тебя уже там все высохло, а с виду вроде бы ничего. Ишь, какие тут лифчики швейцарские!» А друг его только засмеялся, бесстыдник...

И тут Лена захохотала. Она смеялась, как никогда в жизни, закрыв лицо руками и раскачиваясь взад-вперед. Служанка оскорбилась еще больше и обиженно заметила:

— Все, — сказал Кукла. — Я всегда знал, что ты жен¬щина с понятием. Другая бы ни за что на такое не пошла. И померла бы.

— Как?..

— Да так. Батя нам сказал: «Если Лена заупрямится, сделайте все, чтобы она согласилась», — засмеялся Кукла и вдруг показался ей еще неприятнее, чем Мурза...

«Значит, они все же имели разрешение убить меня... — поняла она. — Да, спас меня мой мягкий характер! В который раз спас!»

— Нам пора, — Мурза встал и сунул в папку бумаги. — Спасибо за угощение,

— Неужели так и уедете? — Она, сильно побледнев от пережитых волнений, встала и слабо им улыбнулась. — Пообедайте!

— Мы торопимся.

— Но надо же такси вызвать...

— Нас твой шофер довезет!

И они исчезли так же быстро, как и приехали. Лена никак не могла прийти в себя. В столовую просунулась растрепанная, покрасневшая служанка.

— Ты что? — спросила ее Лена. — На тебе лица нет! Что случилось?

— Вот дрянь этот Мурза, — прошипела та, поправляя на груди расстегнутое платье.

— Да что он тебе сделал?

— Он, гад такой, когда проходил по двору, увидел меня, — задыхаясь, заговорила служанка. — И тут же остановился, расстегнул мне платье и сунул туда свою поганую руку!

— Неужели?!

— Чтоб мне сдохнуть, если вру! А потом... — Служанка казалась возмущенной до предела. — Потом он мне ска¬зал: «Да у тебя уже там все высохло, а с виду вроде бы ничего. Ишь, какие тут лифчики швейцарские!» А друг его только засмеялся, бесстыдник...

И тут Лена захохотала. Она смеялась, как никогда в жизни, закрыв лицо руками и раскачиваясь взад-вперед. Служанка оскорбилась еще больше и обиженно заметила:

— Что тут смешного? Я честная женщина.

— Честная? А за сколько?

— Что?..

Но тут Лена перестала смеяться, вскочила и за волосы вытащила служанку на середину комнаты. И тут она ей задала! Так задала, что та надолго запомнит! Лена била, задыхаясь от гнева, таскала ее по всей комнате, пинала ногами, царапала лицо. В ход пошли кулаки, длинные накрашенные ногти, даже зубы... Служанка даже не защи¬щалась, не звала на помощь, только пыталась отвернуть¬ся, чтобы спасти глаза. А Лена с наслаждением мутузила ее и приговаривала:

— Вот тебе, сука, вот тебе, доносчица погаНая... Дума¬ешь, я не знала, что ты доносила мужу про каждый мой шаг? Выдумывала про меня всякие гадости! И получала денежки! Думаешь, я не знаю? Выдумывала про меня одну мерзость за другой, потому что на самом деле тебе нечего было ему сказать! Потому что я чиста перед ним, стерва ты такая, гадина высохшая, жалко, что убить тебя нельзя... Неохота за такую дрянь в тюрьму идти!

И пнув служанку напоследок, Лена резко ее бросила. Та, полежав немного на полу, поползла к дверям, тихонь¬ко воя. Лена плюнула ей вслед и пригрозила:

— Попробуй только пожалуйся на меня кому-нибудь! Рожу кислотой оболью!

Служанка, цепляясь за дверь, с трудом встала и про¬шептала:

— Да что вы выдумали... Никогда я не доносила на вас, никогда...

Вслед ей полетела сперва пустая бутылка из-под пива, потом Лена пошарила рукой по столу и вдруг обнаружила, что позолоченное блюдце исчезло. Тут ей стало не до смеха. Она еще раз осмотрелась — блюдца не было.

— У своих крадут, вот гопники! — прошипела она. — Вместе с косточками сперли. Мурза, кому же еще?! Ну, пусть только мой муженек вернется... Я ему все припом¬ню!

И усталая, но удовлетворенная этой разрядкой, она упала в кресло и позволила себе открыть еще одну бутыл¬ку пива.

* * *

А в Москве в это время активно готовились к свадьбе. Подготовка началась с того момента, когда до Бобра и Игоря дошло известие, что вдова Батяни подписала все необходимые бумаги. Тут они и взялись за Сандру. Бобер уже успел основательно обработать девушку. Она не рас¬ставалась со снимками, где были изображены ее мать и жених, держала их под подушкой... И вынашивала планы мести. Эти снимки отравляли ей душу.

Бобер вошел в спальню Сандры и приветствовал де¬вушку:

— Доброе утро, дочка. Что-то ты бледная. Как спала?

— Не спала вообще, — нетерпеливо ответила она. — В конце концов, сколько можно тянуть? Я давно решилась, дело за вами!

— Ты о чем?

— Сам знаешь! — резко бросила девушка. — Уговари¬вал меня целые сутки, и вдруг забыл? Когда я выйду замуж?

— Я счастлив, что ты-то об этом не забыла, — улыб¬нулся ей Бобер. — Это доказывает, что у тебя ясная голова и серьезные намерения. Ты просто молодец, Сандра! Но сперва нужно известить об этом твоего прежнего жениха.

— Ты так думаешь? Зачем это? — недоверчиво спроси¬ла Сандра.

А Бобер подумал: «Ну, кто поймет девушек? Сперва она с ума сходила по этому Юре. А сегодня согласна выйти за Димона, которого до этого на дух не переносила. Кто ее поймет? И не переиграет ли она потом на все триста шестьдесят градусов?» Он протянул ей радиотеле¬фон и предложил:

— Позвони и поговори с ним.

Сандра нерешительно взяла телефон, пожала плечами и спросила:

— А что мне сказать?

— Всю правду, конечно. Что ты все узнала про него и твою мать... И, конечно, расскажи, что собралась делать.

— Я не могу с ним говорить.

— Почему?

— Я ненавижу его, — прошипела девушка. — Он гад, он хуже всех твоих людей, Бобер. Он даже хуже тебя! А уж хуже тебя никого, наверное, нет... Но я тебя не боюсь, я тебе это говорю в лицо! Потому что ты меня не запугаешь никогда! И потом, я же знаю, что без меня тебе до денег моего отца не добраться. Они находятся в банке, который тебе никогда не разгромить!

— За что я тебя уважаю, девочка, так это за откровен¬ность, — ничуть не обиделся Бобер. — Вот, и скажи ему все то, что сейчас говорила мне. Увидишь, как ему это понравится.

Сандра вдруг решилась. Она все делала порывисто. Так же импульсивно сейчас приняла решение. Села поудобнее на кровати, закурила для храбрости и набрала номер.

Юра немедленно откликнулся. Она, услышав его го¬лос, слегка вздрогнула, но справилась с собой, только чуть побледнела. Очень медленно подбирая слова, она загово¬рила:

— Привет, милый! Что же ты молчишь? Разве ты меня не узнал?

Юрий действительно помолчал какое-то время, потом спросил неуверенно:

— Это ты?! Сандра, это ты?!

— Конечно, — с издевкой отозвалась девушка. — А ты что же думал — меня уже нет в живых? А я жива и здоро¬ва.

— Как я рад!

— Ну, не ври.

— Я, правда, счастлив, Сандра! Как ты могла сомне¬ваться?! — закричал тот. — Но постой, погоди, откуда ты звонишь?

— Из дома своего жениха, — ответила она, глядя на Бобра. "

Тот кивнул ей и шепнул:

— Умница, так его, гада!

— Что ты говоришь, Сандра? — неуверенно спросил ее Юра. — Ты в доме...

— Своего жениха, да!

И она дико расхохоталась. Ее темное цыганистое лицо передергивалось от нервных судорог, и Бобер, вниматель¬но гладя на нее, на миг всерьез испугался, как бы девушка не свалилась в настоящем эпилептическом припадке. Но она сумела справиться с собой. Глубоко вздохнула, чтобы привести в порядок срывающийся голос, и отчетливо вы¬говорила:

— А ты и не знал, что ты у меня не единственный? А, Юра? Неужели не знал? Вот болван, вот идиот! Ну, конеч¬но, у меня есть жених!

— Ты говоришь чепуху, ты пьяна! — в отчаянии кричал он.

— Ничуть. Наоборот, только теперь я и стала трезвой. У меня открылись глаза на все ваши мерзкие делишки.

— Сандра, где ты? Ты все еще в плену у этих людей? У Батяни?

— Нет, я не в плену.

— Тебе удалось бежать?! — воскликнул он. — Милая, где ты?

— Бежать очень скоро придется тебе! И еще кое-кому!

— Сандра, милая... — он уже ничего не понимал. Ему казалось, что она сошла с ума. Попробовал заговорить с ней мягко: — Девочка моя, ты же знаешь, — я тебя люб¬лю...

— Ах, ты меня любишь? Меня? Или мои деньги? Дума¬ешь, я дура?

— Но, Сандра...

— Ты спал с моей матерью! — бросила она ему.

У него на миг перехватило дыхание, а потом он отча¬янно запротестовал:

— Нет! Кто тебе это сказал?! Это глупости, этого не было...

— Не отрицай!

— Кто тебе сказал?

— Никто, я видела!

— Как ты могла видеть... Что ты могла видеть? Когда? Ничего же не было!

И он был совершенно уверен, что ей ничего не извес¬тно. Ведь когда Сандра была еще дома, он ни разу не прикоснулся к Тамаре. Но девушка решительно ответила:

— А ты загляни в почтовый ящик. Я прислала тебе письмо. Ты все поймешь!

— Сандра, ради Бога! Не надо говорить глупостей, ты меня ревнуешь к твоей матери? Но у меня никогда ничего с ней не было.

— Мерзавец! Говори, что угодно, но я тебе больше не верю!

— Но где ты находишься?

— Да все там же!

— Они что —" колют тебе наркотики? — он пытался хоть как-то объяснить ее странные выпады. — Они тебе что-то внушают насчет меня? Как ты можешь им верить?!

— Дурак! Мне никто ничего не делает... Никто меня не обижает, кроме тебя... И кроме нее! Кроме этой похотли¬вой старой бабы, которую я уже и матерью называть не желаю!

— Они тебя заставили все это сказать! Не понимаю, как ты можешь по собственной воле говорить такие дикие глупости?!

— Никто меня не заставлял! Неужели ты меня так плохо знаешь?! Мной никому не удавалось вертеть! Я все¬гда говорю только то, что хочу! И то, что действительно знаю!

— Сандра, милая...

— Пошел к черту! — в голосе девушки зазвенели слезы. — У меня теперь есть другой жених, понял? И я выйду за него замуж — завтра же, или послезавтра. В ближайшее время!

— Как ты успела найти жениха за такое короткое вре¬мя?! Я не понимаю, я тебя не узнаю, Сандра... Ты что, кого-то полюбила?..

— Да! Безумно! л

— Что за чушь! Одного из этих бандитов, которые тебя украли?! Неплохой выбор ты сделала! — Он еще пытался шутить. — Слушай, девочка, но ты же не всерьез гово¬ришь!

— А почему мне нельзя полюбить бандита? — с вызо¬вом спросила она. — Да если на то пошло — ты хуже всех бандитов!

— Сандра, не поддавайся им!

— А вот и поддамся! Зато ни ты, ни она — эта дрянная баба, которую мой отец называл женой — моя проклятая мать, не получат ни копейки из моего наследства!

Тут он окаменел. Конечно, если она выйдет за кого-то замуж, ему денег не видать... И даже если он сто раз женится на Тамаре — ситуация не переменится. Но отку¬да взялся у Сандры этот странный жених? А может — она просто хочет его проверить? И он сделал последнюю по¬пытку обратиться к голосу ее рассудка:

— Хорошо, если ты полюбила кого-то другого, я тебе мешать не могу... Но в конце концов, нас многое связы¬вает!

— Моя мамочка, что ли? Он выбросил козырь:

— Сандра, подумай о нашем ребенке! Как же быть с ребенком?

Она захохотала. Он встревоженно кричал, пытаясь ее остановить:

— Не сходи с ума, подумай о нашем ребенке! Ты забы¬ла о нем?!

— Да его уже нет!

— Как нет? — не понял Юрий. — Куда ты его дела? С ума сошла?

— Так вот — нет! Ты же хотел, чтобы я сделала аборт!

— Ты сделала аборт?! Сандра, я никогда не поверю, ты же не хотела...

— Нет, аборта я не делала. Это обычная случайность... Роковая случайность — и больше для тебя, негодяй, чем для меня! Упала, ударилась... Я потеряла ребенка, мне было больно, но все уже прошло! Зато между нами больше ничего нет! И ты мне больше никто, никто!

Она зарыдала и порывисто протянула трубку Бобру. Говорить девушка уже была не в силах. Бобер выслушал последние слова недавнего жениха, в которых уже нельзя было уловить ни крошки смысла, и дал отбой.

А Юра заметался по кабинету Скопца, как травленная крыса. Он не знал, что предпринять в такой дикой ситу¬ации.

— Этого быть не может! — твердил он вслух, как зак¬линание.

Прежде всего ему пришло в голову, что Сандра звони¬ла ему, будучи вдрызг пьяная. Эти гады напоили ее и дали телефон, чтобы позабавиться над его страданиями. Они заставили ее произнести всю эту дикую и страшную чепу¬ху... Но в следующий миг он уже сообразил, что голос у Сандры был совершенно трезвый. Он видел и слышал ее пьяную — и не было никакого сравнения с тем, что он слышал теперь. Кроме того, она верно сказала — ее легче убить, чем заставить плясать под чью-то дудку. Даже под угрозой смерти, даже под угрозой страшных мучений она не сломилась бы. Она была слишком самоуверенна и са¬молюбива, эта девчонка, выросшая в шикарном особняке, настоящая наследница многомиллионного состояния... Неужели она ускользнет от него?!

Он уже забыл свою затею с женитьбой на Тамаре. Та¬мара и Сандра! Какая пропасть пролегла между ними! Какое может быть сравнение?! В конце концов, Тамара кому только не принадлежала до него. Потасканная кур¬ва, крашеная, морщинистая, ненасытная в постели... А Сандра принадлежала ему одному, что бы она там ни болтала по телефону! И он обязательно должен ее выта¬щить из рук этих подонков, которые наверняка над ней измываются... Довести Сандру до такого состояния — это надо суметь... Он вспомнил, что она говорила о каком-то письме, и резко позвонил, вызывая прислугу.

Явилась новая горничная. Старую вчера нашли убитой неподалеку от автобусной остановки, а рядом — смятые, окровавленные доллары... Это было загадочное убийство, и его восприняли как продолжение войны против клана Скопца. Только вот назначение долларов осталось неиз¬вестным. Новую горничную подобрали через, надежное агентство и доставили в загородный особняк Скопца.

— Что прикажете? — войдя спросила девушка.

— Пойди и принеси мне письмо из почтового яшика,

— приказал он.

— А там оно есть? — недоверчиво спросила горничная.

— Ведь почта уже была...

— Иди и принеси, сколько можно повторять! — рявк¬нул он.

Горничная исчезла. Пока ее не было, Юрий мучился сомнениями — рассказать ли Тамаре об этом странном звонке? Или же умолчать, чтобы она не вмешалась и не встала снова между ним и Сандрой?

— Вот письмо!

Он обернулся — горничная протягивала ему конверт. Адреса на конверте не было, марки тоже. Он был абсо¬лютно чист, стало быть, подкинули прямо в ящик. Юрий с опасением взял его и отослал служанку прочь. Он осто¬рожно вскрыл письмо, предварительно прощупав. Нет, вроде нет. Конверт плоский, хотя и довольно тяжелый. Но что в нем тогда? Письмо?

На стол вывалились фотографии. А на снимках был изображен он сам — в порыве страсти склонившийся над легко узнаваемой Тамарой! Это было похуже взрывчатки...

— Господи! Теперь мне все ясно... Ясно, что заставило ее так со мной разговаривать! Но кто это сделал?!

— Что случилось? Над чем ты так причитаешь, милый мой?

Это появилась Тамара, как всегда — незаметно. Он яростно швырнул ей снимки:

— Посмотри! Полюбуйся, мы с тобой неплохо получи¬лись! Можно послать в «Пентхауз». И поставить подпись: «Так развлекаются новые русские!» Загрести немалые де¬нежки!

Она быстро просмотрела их и, подняв испуганные гла¬за, спросила:

— Это что — шантаж? От тебя требуют денег за нега¬тивы?

— Нет!

— А что же это тогда значит?! И откуда у тебя эта гадость?

— Твоя дочь прислала — представляешь?! Она все про нас знает!

— Что ты говоришь? — не поверила ему Тамара. — Она же в плену!

— Она мне только что звонила! У нее появился жених, черт побери. Она отказалась от меня. И у нее были в руках вот эти фотки! Все пропало! Теперь все кончено!..

Тамара спокойно сложила снимки и заметила очень холодно:

— Ну, так что же? Все равно ты на ней не женишься, раз женишься на мне.

— Черт, да как же ты не поймешь — наследство, на¬следство мы упускаем!

Она криво улыбнулась:

— Ну, не все же наследство мы потеряем. У меня тоже кое-что есть.

— Да зачем мне твое кое-что, когда мне нужно все! — крикнул он.

— Постой, может, это просто шутка? — нахмурилась Тамара. — Ну, увидела она эти фотки и со зла сказала?

— Как же! — горько отмахнулся Юра. — Она не шути¬ла, как же ты не понимаешь? Разве такими вещами шу¬тят... Бедняжка... Представляю, что она пережила, когда увидела это...

— Тебе ее жаль? — вкрадчиво спросила женщина. В ее тоне слышалась затаенная ревность, и Юра ответил ук¬лончиво:

— А тебе не жаль свою дочь?

— Зачем кривить душой? Если тебе ее так жалко — не стоило ложиться со мной в постель! — отрезала она. — Меня другое волнует... Откуда у нее фотки? Кто их ей принес?!

— Не знаю и знать не хочу. Это меня волнует как раз меньше всего!

— Послушай, а ты помнишь странные щелчки, тогда, в спальне? — вдруг задумалась она. — Ведь я еще тогда подумала — наверное, это что-то похожее на щелканье затвора фотоаппарата... Черт возьми! И мертвая горнич¬ная в тот же день... Я никак не могла понять, кому пона-

добилось убивать ее... Выходит, она продалась за эти го¬венные баксы, она продала нас, Юра! Сделала снимки и потащила пленку кому-то, кто назначил ей там встречу... Да, лучше для нее, что ее при этом убили! Иначе я бы ее убивала долго, очень долго! — лицо хозяйки исказилось от дикой ярости. — Да, все так и есть! Она ведь погибла вчера... Знаешь, а ведь снимки тоже были сделаны вчера. Я прекрасно помню эту вот позу.

И она показала ему особенно впечатляющую фотогра¬фию. Юра от стыда застонал:

— И все они это видели! И это рассматривала Сандра!

— Ну, погоди, насчет жениха она погорячилась... А это что?

Тамара осторожно вытянула из конверта глянцевый снимок, сделанный «Поляроидом». Они склонились над ним...

— Проклятье... — прошептал Юра. Все его надежды рухнули.

На них глядела Сандра! Сандра — хрупкая, исхудав¬шая, с яростным взглядом черных восточных глйз, с коп¬ной черных пышных волос... Она была наряжена в ши¬карное свадебное платье, с длинным кружевным шлей¬фом. На голове красовалась ажурная фата, на обнаженных руках — белые длинные перчатки. В правой руке зажат букет из белых роз. Все, как полагается невесте! Но смот¬рела она так, будто готовилась вонзить свои зубы в горло фотографу...

Этот снимок сегодня утром сделал Бобер в спальне у Сандры. Платье заказали на ее рост и размер в самом дорогом свадебном салоне Москвы — не пожалели трех тысяч долларов. Даже на измученную ревностью Сандру этот шикарный наряд произвел впечатление. А одеваться ей помогла Вика. В результате был достигнут весьма вну¬шительный эффект. Сандра, несомненно, была очень хо¬роша в наряде невесты.

Двое молча рассматривали невероятный снимок. Они даже дыхание затаили — настолько не верилось в то, что видели...

— А где жених? — глупо спросил Юра.

Тамара вдруг решительно разорвала фотографию.

— К черту! Что за шутки! — И приказала Юрию: — Забудь об этом! Все это просто глупый шантаж! Обращать на них внимание — ниже нашего достоинства! А Сандру я лично выпорю, когда она вернется! Увидишь!

— Она уже не вернется... — прошептал он. — Как же ты не поняла...

— Куда она денется!

— У нее, правда, кто-то есть...

— А если даже есть? Кто это?

— Кто-то из бандитов.

— В таком случае это будет незаконный брак, — заяви¬ла мать.

— Почему же незаконный? Паспорт у нее при себе... Она ведь совершеннолетняя. Их зарегистрируют.

— Глупости все это. Мы легко докажем, что ее застави¬ли.

— Попробуй, докажи, курва!

— Ах ты, сволочь!

Они готовы были вцепиться друг в друга. Но их что-то остановило. Юрию куда труднее далось спокойствие. Он тяжело дышал.

— Однажды я убью тебя! — пообещал он женщине.

— Или я тебя!

— Ну как же... — Он упал в кресло и налил себе конь¬яка. — Чего от тебя еще ждать? Все, потеряли мы власть, потеряли.все деньги... А когда она вернется вместе со своим бандитом — и тебя и меня уничтожит. Думаешь, пожалеет?!

— Я умею с ней управляться! — отрезала женщина. — Пусть тебя это больше не волнует.

Она закурила и внимательно посмотрела на него. В глазах блуждал затаенный похотливый огонек. Юрий же был совершенно разбит и уничтожен. Такого унижения ему еще не доводилось переживать.

— Знаешь, — после паузы сказала женщина, — хотя ты и негодяй высшей пробы, но почему-то я не хочу тебя прогонять.

— Не хочешь или не можешь?

— Не хочу, — подчеркнула она. — А могу я все, что угодно.

— Это я еще проверю.

— Когда вернется Сандра?

— Вот именно.

— Ну, ладно, тогда и будешь умничать, — улыбнулась она. — Давай-ка лучше подумаем, как нам с тобой не остаться с голыми задницами. На тот крайний случай, если мне не удастся урезонить эту проклятую девку.

— А что тут можно сделать?

— Не догадался? Ну, подумай еще. Кто знает об этом звонке Сандры?

— Никто.

— А о письме?

— Тоже никто... Но какое это имеет значение? — Юрий все еще ничего не понимал.

— Какое значение? Да огромное! Мы объявим, что нам стало известно о ее смерти, — выдала она.

— Ты с ума сошла?

— Нет, я вполне разумна. И ты в этом убедишься, когда под предлогом, что все наследники моего мужа погибли, я наложу руку на все его запасы... — Она засмеялась.

— Пока мы не предъявим ее мертвое тело — нам никто не поверит.

— А мы предъявим ее тело.

— Откуда мы его возьмем?

— Спокойно... — она придвинула к себе телефон. — У меня есть очень хорошая старая подруга. Она работает патологоанатомом в морге... И в числе прочих трупов у нее бывают изуродованные до неузнаваемости девушки...

— Нет, Тамара, нет!

— А почему нет? — Женщина уже закончила набирать номер и, мгновение подождав, заговорила: — Алло, Ироч¬ка, ты? Милая, нам бы надо встретиться. Да. И как можно скорее. Я приеду к тебе. Сегодня, прямо сейчас выезжаю. * Нет, по телефону не могу. Кстати, как там твоя дача? Что? Не построили еще? А что такое? Финансы подкачали? Я помогу, Ирочка, нет проблем. Да что ты — не стоит бла¬годарности. Благодарить будешь потом.

Она повесила трубку и довольно кивнула онемевшему Юре:

— Собирайся, герой. Поедем!

— Куда?

— В морг!

 

12 Глава

Свадьба без приданого

В маленьком деревянном домике пахло мертвечиной. Тамара уверенно вошла в узкий темный коридор и позва­ла:

— Ира!

Юрий зажал нос сперва ладонью, а потом носовым платком. Тамара яростно взглянула на него через плечо:

Разве ты мужик?!

Уйдем отсюда, — прошипел он. — Это уж слишком! Что ты задумала?! Ты отдаешь себе отчет в том, что это такое?! Твоя дочь...

Молчи!

Открылась дверь в конце коридора, и выглянула немо­лодая женщина в зеленом халате. Тамара, увидев ее, про­тянула руки и радостно воскликнула:

Привет, Ирочка!

Привет, — ответила та. — Да вы проходите, прохо­дите.

Юрий вошел в комнату вслед за своей любовницей. В сущности, тут не было ничего ужасного. Стол, ободран­ный стул, кожаный диванчик, старый шкаф с папками для бумаг, приемник на полочке, цветы на окне. Хозяйка кабинета показалась ему при дневном освещении не та­кой уж пожилой. Скорее — дама средних лет, ровесница Тамары. Женщины обнимались, целовались и говорили о какой-то чепухе, а Юрий между тем заметил, что на жен­щине под зеленым халатом не было ничего. Ну, вообще ничего.

«Молодец дамочка, — подумал он. =? Ну конечно, лето, жара... А выглядит все так, будто она тут трахается с тру­пами».

Наконец, они перестали обниматься, и Тамара повер­нулась к Юре:

— Знакомьтесь!

Юра пожал руку хозяйке кабинета и представился. Та ему улыбнулась и взглянула на Тамару. Было ясно сразу — для нее не тайна, в каких близких отношениях они нахо­дятся.

Присаживайся, — она сразу обратилась к нему на «ты». — Если хочешь выпить, тоже найдем. Водку пьешь? Только она теплая.

Ирочка, — остановила ее Тамара. — Сперва давай кое-что обсудим.

Давай, — ответила та. — Ты мне что-то сказала насчет денег?

Ну конечно.

Ой, это было бы кстати! — обрадовалась Ира. — А то у нас на даче форменный бардак. Я уже из сил выбилась, скоро лягу вместе со своими жмуриками и уже не встану...

А муж?

А что муж? Объелся груш. Ему зарплату не платят уже два месяца на этом долбаном заводе. Я его кормлю да еще детей, да еще эта проклятая дача. И зачем мы с ней связались?

Сколько вам не хватает? — Тамара сразу взяла быка за рога.

Женщина развела руками:

Для полного счастья? Сколько ни дай — все равно будет мало.

Ир, я серьезно.

Так ты в натуре дашь мне денег? — Та не очень-то верила в свалившееся на нее счастье. — Ну, тогда... Чтобы достроить дом... Наверное, надо тысяч пять.

Я тебе их дам!

Ира пытливо посмотрела на нее, потом перевела взгляд на Юру.

Конечно, взамен я тоже что-нибудь сделаю для тебя, — пообещала она подруге. — Но что? Что я могу сделать?

Ты можешь мне жизнь спасти. И ему тоже, — пока-

зала на Юрия. — Жизнь, состояние, все наше будущее... Кстати — это мой жених. Ира даже покачнулась:

Погоди, погоди... Как же так? Ведь ты вроде была замужем...

Муж умер.

Ой... Мои соболезнования, Тамарочка... Как жалко, ужасно...

Да не стоит, — отмахнулась Тамара. — Меня эти соболезнования уже достали. Ира, я оказалась в дурацком положении.

Что случилось?

Неважно, что случилось, это касается только меня, — уклонилась от прямого ответа Тамара. — Но только обстоятельства сложились так, что теперь мне нужен труп.

 

Что?! -Труп.

Господи...

 

Ну, что «Господи»! — махнула рукой Тамара. — Что, трупов у тебя мало?

Да много, сколько угодно, но зачем тебе? — Ира от неожиданности присела на скрипучий стул и снова по­смотрела на Юрия.

Ему стало страшно и противно. Он решительно сказал Тамаре:

Брось, это все глупости. Пошли отсюда. Немедлен­но! Ты, Ира, извини ее. Она просто немного не в себе...

Это ты брось! — крикнула Тамара. — Болван, а еще мужиком называется! Ира, мне срочно нужен труп. Все равно — чей. Главное — женский и неузнаваемый. Ну и чтобы родственники не приехали его забирать. Есть у тебя такой?

Да вроде есть.

Ну, так в чем проблемы?

Тамара, но зачем?

А вот этого тебе знать не стоит. Дольше будешь жить. — Тамара решительно полезла в свою сумку. — Я тебе сразу отдам деньги. Видишь? У меня все есть с собой.

Ире вроде полегчало, когда она увидела пачку долла­ров.

— Ну, пошли, — наконец, согласилась она. — Я попро­

бую тебе что-то найти. Выбирай сама, я покажу кандида­

ток...

Юрий еще раз попытался вмешаться и остановить эту дурацкую затею, которая все больше ему не нравилась.

Тамара, если ты не уйдешь отсюда со мной, я уйду один.

Так проваливай! А я не желаю остаться нищей после долгих лет мучений с мужем! — выкрикнула она в ярости.

Прекрати!

— Сам прекрати!

Ира покачала головой:

Так, ребята, я вижу, у вас что-то серьезное. Но попрошу меня не впутывать. Ладно? Мое дело — выдать то, что нужно. И чтобы вы сразу ее отсюда унесли. Сразу!

Пошли!

И женщины решительно двинулись к двери. На пороге Тамара все же оглянулась на любовника и холодно его спросила:

Ну что? Остаешься?

Я не могу туда идти.

Боишься? — удивилась Ира. — Нервы шалят? Да что их бояться, покойников? Это живых надо бояться, а мер­твые ничего плохого нам уже не сделают. Какие глупости!

Да это как сказать! — вздохнул он. — Я против этой затеи.

Ладно, оставайся, — презрительно бросила Тамара. — Трус!

И женщины вышли. Юрий ждал их долго. Сперва он сильно нервничал, потом его стало клонить в сон. От нервов, что ли? Перед глазами стояла Сандра. В красном платье, как пришла она к нему в офис, в тот последний день... В день ее похищения. И потом еще одна Сандра — совсем девочка, в джинсах и майке. Именно такой он увидел ее впервые и сразу обратил на нее внимание. И напоследок — фотография Сандры в свадебном платье. Как только он подумал, что какой-то грязный тип, отъяв-

леииый бандюга, будет трогать эту милую девушку свои­ми грязными лапами, лазить под кружевную белую юбку, распускать ее волосы, ему сделалось так плохо, что он чуть не взвыл.

Женщины вернулись очень довольные, будто хорошо пообедали.

Нашли! — сообщила ему Тамара, которая как будто на время забыла свою обиду. — Лучше и желать нельзя! Все, как надо.

Нашли, нашли, — закивала очень довольная Ира. — Прямо конфетка...

Юра заметил, что карман ее зеленого халата заметно оттопырился, и понял, что она уже успела огрести свой немалый «гонорар». Ему не хотелось смотреть на этих мерзких баб, но он заставил себя это сделать, потому что помощи ждать было не от кого.

— Неужели похожа? — спросил он заплетающимся язы­

ком.

Ира нахмурилась:

— На кого?

А Тамара вдруг сделала ему страшные глаза. Он понял, что Тамара предпочла вовсе не объяснять подруге, на кого должен быть похож труп девушки... А та, видно, не поня­ла. В комнате повисло молчание.

А теперь еще вот что, мои дорогие, — сказала Ира. — Это слишком серьезно. Забудьте, что вы тут были, ясно? И если мое имя всплывет где-то — я от всего отка­жусь. Мне такие проблемы не нужны.

Прекрати, — одернула Тамара. — Тут все чисто.

А мне кажется...

Мало ли что тебе кажется? Я клянусь, что никогда не буду ссылаться на тебя в этом деле.

В уголовном деле? .

Вовсе нет. Да что это такое? — Тамара всплеснула руками. — О чем речь? Что — убили мы кого-то? Труп какой-то никому не нужной девки, попавшей под колеса, да еще обгоревшей... Ну, что — я ее задавила, а Юрка сжег, что ли?

— Да меня это не касается, — отрезала Ира. — Заби­

райте ее и быстренько.

Видно было, что даже этой весьма хладнокровной жен­щине стало не по себе. За трупом пришлось пойти Юрию. Он зажмурился, старался даже не дышать. Труп погрузили в машину, предварительно засунув его в резиновый длин­ный мешок, который выдала Ира. Добрались они благо­получно. Юрий остановил машину и зверски посмотрел на Тамару:

А теперь что?

Доченька! — вдруг завыла та и выскочила из маши­ны, помчалась к даче, заламывая руки и обливаясь настот ящими слезами. — Доченька моя, родная моя, да что же это такое!..

Из дома выскочила сперва одна горничная, потом дру­гая, за ней вылетели охранники. Морды у всех были крас­ные — видно, отсутствие настоящей хозяйской руки силь­но сказалось на их дисциплине. Юра уловил запах спир­тного. Тамара же рыдала и билась в истерике:

— Убили! Убили!

Посыпались вопросы:

-Кого?!

— Кого убили?!

— Что случилось?

— Сандра погибла! Дочка моя погибла.' В машине ее

тело! — кричала Тамара так, что даже Юрий перепугался.

Ему показалось, что этот крик слышали во всех сосед­них домах, и на миг подумал, что Сандра, и правда, мер­тва. Но ведь девушка, которую они привезли, вовсе не была Сандрой.

«Я с ума схожу, — подумал он, оглядываясь на мешок, который лежал на заднем сиденье машины. — Но и Тама­ра тоже сумасшедшая. Но как натурально она ревет... Мать, тоже мне! Видела бы Сандра эти фокусы...»

Тамара знала, что делает. Она сразу объявила всем, что дочь погибла, что она привезла ее труп, и теперь, даже если кто-то и подумает, что это вовсе не Сандра — не решится сказать. Кому это знать наверняка, как не мате­ри?!

К вечеру все было кончено. Тамара действовала так быстро, что Юрий диву давался. Вскрытие уже делали в морге, откуда привезли тело. Так что тут задержек не было. Был доставлен гроб — еще дороже, чем тот, кото­рый приобрели для Славы. Наняли и монахиню, все как в первый раз, чтобы никто не смел сказать, что сына Тамара хоронила куда богаче, чем дочку... Сама Тамара моментально переоделась во все черное и бродила по дому с опухшими от слез глазами. Юрий долго прятался от нее, пока они не столкнулись в самом стратегическом месте — у гроба. Больше в комнате не было никого, даже монахи­ня куда-то вышла. Может быть, на кухню — поесть.

Ну что, миленький? Разве я не была права? — про­шептала Тамара. — Никто ничего не понял: Олухи, иди­оты...

Ты совершила огромную ошибку, Тамара, — ответил он. — Ведь Сандра скоро объявится — вот тогда и будет скандал.

Она не лоявится тут никогда.

Почему?

Догадайся, — она протянула руку и слегка погладила его по щеке. — Глупый. Разве я решилась бы на такой шаг, если бы не была уверена? Она никогда не вернется.

Неужели ты ее убьешь? — Юра в ужасе отшатнулся от нее.

А если да? Что тогда?

Тогда, тогда... — Юра сжал кулаки. — Тогда я убью тебя!

Ой, как напугал... Дурачок, зачем ты мне угрожа­ешь? Разве мы с тобой не любовники? Разве мы с тобой не сообщники? Ты лучше сюда посмотри! — Тамара пока­зала на закрытый гроб. — Эта несчастная бродяжка ни­когда не рассчитывала на такие шикарные похороны. Этот гроб стоит дороже, чем стоила ее собственная жизнь. Раз­ве это не смешно? А что же наша Сандра? Она получила подвенечное платье, жениха, ну, словом, все, что хотела. А от меня она тоже кое-что получит к торжественному дню. Пулю в лоб. Прямо на своей свадьбе!

Она тихо рассмеялась.

Я не верю тебе! — воскликнул Юра. — Ты сама не понимаешь, что говоришь, пока не понимаешь... Ты не сможешь ее убить! Ты ведь ее мать! Или нет? Может, я с ума сошел?

Когда в деле такие деньги, как у нас, нельзя допус­кать сентиментальных чувств, — усмехнулась Тамара.

Ты чудовище!

Вот глупенький, — добродушно отмахнулась она. — Вовсе нет. Я всего лишь женщина. И я еще не старая женщина. Мне хочется жить — жить шикарно, чтобы никто не смог ко мне прийти и наложить руку на все мое добро.

И я тоже — твое добро?

Да.

И давно ты так думаешь? — Он скривил губы, пока­зывая свое презрение, но это ее вовсе не смутило. Она лукаво улыбалась:

Да с тех самых пор, как ты у нас появился, милень­кий мой.

Я и не знал, что ты на меня глаз положила, — удивился Юра.

Да разве я показала бы это? Что ты! Я не дура. Ведь Димка убил бы тебя, а меня изуродовал. Я сразу решила — пусть Юра развлекается с Сандрой, пока можно. А потом, в подходящий момент, я начну свою личную игру.

А я всегда считал тебя...

Тупой бабой, что ли? Домашней хозяйкой без грам­ма мозгов в голове? Все так считали. Милый, я же притво­рялась.

Уж очень здорово ты притворялась, — вздохнул он тяжко.

А вот теперь я не притворяюсь. Я тебя хочу! — властно сказала она.

Здесь?!

Почему здесь? Ты совсем отупел от страха. Пошли в нашу спальню.

В этот день? Когда тут лежит мертвое тело? Ну, нет!

Ну, а у меня разве нет, тела? И мое тело кое-чего хочет, причем очень сильно. — Она провела руками по своей полной груди и даже слегка зажмурилась от вожде-

ления. — А потом... Какая разница — тут этот гроб или в земле, или вообще нигде? Ведь в нем лежит вовсе не моя дочь. Так что не беспокойся. Надеюсь, что у тебя все-таки появится эрекция.

А я на это не рассчитываю.

Ну, в таком случае, мой миленький... — она зло поглядела ему в глаза, — тебе вообще рассчитывать не на что. Запомни — если будешь увиливать от своих обязан­ностей, я живо найду тебе прекрасную замену.

И Юрий понял, она совсем не шутит. Понял, что дико вляпался, по уши в дерьме, так, что даже дышать нечем. Эта баба быстренько высосет из него все соки, доведет его до предела, до изнеможения, а потом убьет...

Ну, что? Мы идем? Или ты еще подумаешь? — спросила Тамара.

Пошли.

В голове у него постепенно созревал собственный план. План спасения. Его и Сандры! Но сперва следовало не­много успокоить эту мерзкую распалившуюся бабу. Юра покорно прошел за ней в спальню и в течение трех часов подряд удовлетворял ее потребности. Она старалась не кричать, чтобы ее не осудила прислуга в такой день... И все же, когда она закатывала глаза, из ее груди вырыва­лось громкое рычание, еще хуже крика... Юрий с ненави­стью смотрел на ее лицо, стараясь сосредоточиться на том, чтобы не лишиться эрекции, и как ни странно, полу­чалось. Одновременно он про себя клялся, что убьет эту бабу. Своими руками задушит! И эта мысль возбуждала его больше, чем все обнаженные перезревшие прелести любовницы.

Когда все было окончательно завершено, Тамара отки­нулась на подушки и простонала:

Ну, скажи, скажи хоть раз честно — ты меня хоть немного любишь?

Да я тебя просто обожаю! — ответил он, едва удер­живаясь от смеха.

И она, вполне удовлетворенная, тут же закрыла глаза и уснула.

...А в это время Сандра — бледная, измученная — смотрела на Димона, который тоже выглядел, как чума, и решала про себя — что делать? Убить этого типа сразу или подождать. Димон также решал, и тоже про себя: смыться по-быстрому от этой цыганистой девицы или все-таки потерпеть. У обоих не было выхода. Они смотрели друг на друга, сжав зубы... И хотя они были одни в комнате, оба понимали — если что-то сделают не так, в комнату войдет Игорь или Бобер, и тогда их заставят поступать против своей воли. Только вот Сандра не знала, что Димон нахо­дится в таком же безвыходном положении, как она сама. Сандра, как более решительная, заговорила первой. Она хмуро спросила:

— Ну и что, нравлюсь я тебе?

Димон буквально изнасиловал себя, когда отважно от­ветил: -Да.

— Неужели?

— Серьезно, нравишься.

Если быть честным до конца, то она вполне могла кому-то понравиться. На ней было то самое, прекрасное свадебное платье, в котором она фотографировалась. Во­лосы уложены в затейливую прическу, щеки подрумяне­ны, губы покрыты блестящей розовой помадой. Одним словом, невеста, каких рисует воображение любого парня. Но только не Димона! И потому он опять напрягся и сказал:

— Ясное дело, ты ничего себе девчонка. С фигурой и прочими делами.

Сандра рассмеялась:

— Но ты учти заранее раз и навсегда — спать с тобой не буду.

— Да и не надо.

— Что — не хочешь со мной спать? — удивилась она. — Да ведь на халяву. Я буду твоей женой, а значит — обязана пускать тебя к себе в постель. Неужели ты не знаешь?

— А мне все равно.

— А ты не желаешь на мне жениться?

— Почему нет? Хочу.

— А я не понимаю, как ты решился, — опять нахмури­лась девушка. — Честно говоря, ведь ты можешь послать меня на...

— Не могу.

— Разве ты не пахан? Разве ты здесь не полный хозя­ин?

Ох, как не хотелось Димону изображать из себя пахана, вора в законе, Батяню! Ведь он по сути дела был простым охранником и никогда не надеялся стать крутым.

— Пахан, — ответил он.

И тут Сандра как будто в чем-то засомневалась. Она долго смотрела на него, хмурила брови, и наконец, произ­несла:

— Но ты не круче моего отца.

— Откуда тебе знать?

— Да потому, что мой отец никогда бы не стал женить­ся на бабе, которая ему не нравится. А ты почему-то женишься. Что — с деньгами туго? В кармане стало пусто?

-Нет.

— А что тогда?

Правду он ей сказать не мог. И потому пришлось отве­тить:

— Такие обстоятельства, пойми. Девушка протянула к нему руку:

— Иди сюда, сядь рядом со мной. Мне кажется, нам есть о чем поговорить.

И Димон послушно сел рядом с ней на постели. Она глядела ему в лицо, а он старался отвести взгляд. Наконец она прошептала:

— Скажи, что это значит?

— Да ничего.

— Ты решил, что после того, как на мне женишься, станешь владельцем всего имущества моего отца? Но это­го не будет.

— Почему?

— Потому. Не такая я дура. Я тебе правду скажу — если я согласилась, то только потому, что мой прежний жених оказался мерзавцем. Я выйду за тебя, чтобы его достать до печенки, чтобы он кровавыми слезами заплакал. Ну, а тебе-то что от этого? Тебе не обломится ничего. Димон вздохнул:

— Слушай, не пудри мне мозги. Что сделано, то сдела­но. Женимся, и к черту все!

— А ты уверен, что я тебя не зарежу в постели, когда уснешь?

— Попробуй только, — он криво улыбнулся, совсем как Батяня. Игорь его научил улыбаться точно, как тот... — У меня стаж охранника знаешь сколько? Пять лет.

— Кого стаж?!

— Ну, этого... — Димон прикусил язык. Он понял, что проговорился.

Сандра долго смотрела на него и, наконец, тихонько спросила:

— Кого же ты охранял?

— Ну, в молодости пришлось побыть охранником, — попытался выкрутиться он.

— Слушай, а лет тебе сколько?

И тут Димон запсиховал. Ведь Батяне было больше сорока, когда он погиб. А ему, Димону, в момент опера­ции, было всего двадцать пять... Пятнадцать лет разницы! Пластическая операция может сделать чудеса, она может изменить лицо, омолодить или состарить человека... Но парень останется парнем, а зрелый мужик останется му­жиком... И Сандра, в отличие от боевиков Батяни, это поняла.

— Какая разница, сколько мне лет? — спросил он. — Больше, чем тебе.

— А... это что?

Она слегка дотронулась до крыльев его носа. Там, в глубоких складках, были похоронены шрамы пластичес­кой операции.

— Это? Шрамы.

— Откуда они у тебя?

— Откуда бывают шрамы? — удивился Димон. — По­казать?

Он задрал на груди рубашку и предъявил девушке пару глубоких белесых шрамов на груди, с правой стороны.

— Видела?

— Это что?

— Нож. Ножом меня пырнули, хорошо — слева, и не задели органов... Но кровищи было! Все равно, что сви­нью резать.

— Ну, такое я видела. А вот что у тебя на лице? Тоже нож? Такой аккуратный был нож?

Он резко встал:

— Ну, ты и дура.

— А ты пацан, — заявила она.

— Я пацан?

— Да! Я ведь хорошо знаю, что Батяня — мужик серь­езный, крутой, стал бы он со мной так базарить... А ты натуральный зеленый пацан, и куда тебе до него! Даже смешно. Я его себе совсем по-другому представляла.

— Ты рехнулась?

Он было подумал, что девка все уже поняла, расколола его, как орех. Но она, оказывается, имела в виду совсем другое. Она презрительно глянула на него и сказала:

— Да куда тебе до моего отца?! Эх, тоже мне... Батяня! Мой отец знаешь, какой был?

— Кастрат он был. А я нормальный мужик, и хозяйство в штанах у меня в порядке.

— Заткнись! — Она так звезданула его по лицу, что он отскочил к двери.

— Мой отец, — продолжала она, — хотя и перенес эту зверскую операцию, был больше мужик, чем вы все тут вместе взятые!

— А это еще спорный вопрос.

— Ни фига не спорный. Я думала — Батяня крутой, с ним можно дело иметь. И как тебя твои люди слушаются? Почему ты завоевал у них доверие? Блин, да это какая-то лавочка. Ты что — забыл, чья я дочка? Видела и покруче вас!

— Я помню, чья ты дочка, — он пожал плечами. — И что? -

— А, так ты помнишь? Я дочь человека, которого вы убили. Откуда тебе знать, что это был за человек! И никогда вам не забрать у меня моего наследства! Из принци­па не отдам!

И тут у Димона зашумело в голове. Как? Эта девка, слабая, хрупкая дурочка, в сущности, смеет так с ним базарить? С ним — с паханом! Он на миг почувствовал себя настоящим Батяней. И поступил, как всегда посту­пал в таких случаях Батяня. Он повернулся к ней, крепко сжал ее тонкие руки и бросил ее на постель. Она упала на спину и зашипела:

— Ты что себе позволяешь?

Но он больше не слушал ее. Один рывок — и ее платье задралось до пупа. Другой рывок — и ее кружевные белые трусики оказались у него в кулаке. Еще рывок — и ее крепкие маленькие груди выскочили из кружевного кор­сажа свадебного платья. Сандра вдруг запищала:

— Не трожь!

А он, услышав этот тонкий голос, вовсе не злой и не грозный, а просто перепуганный, вошел в раж. Димон внезапно ее захотел, по-настоящему, без оглядки... Он рывком расстегнул ширинку и упал на горячее тело де­вушки, забыв обо всем на свете... Он подвывал от наслаж­дения, протискиваясь между ее бедер, сжимая ее груди обеими руками. Он кусал ей губы, заставляя ее часто и тяжело дышать, он ввинчивался ей между ног и пригова­ривал:

— Ну, кто тут мужик? Твой папа или я?

Когда он застонал и задергался, Сандра тоже была на пределе. Она сдерживалась, как могла, но кончили они почти одновременно. Минут пять стояла тишина. Потом она с трудом отодвинулась от него и заплакала. Он расте­рянно сказал:

— Ну, в натуре, хватит.

— Ты.. Говнюк... — всхлипывала она. — Ты мне все там порвал.

— Да ты же не целка.

— Ну и что? Не твое дело. У меня выкидыш был, я еще болею...

— Ну ничего с тобой не будет. — Димон застегнул штаны. Ему было необыкновенно легко. Так и надо с этими чертовыми бабами обращаться! Он еще покажет этой Сандре!

— Теперь, как честный человек, я готов на тебе же­ниться! — заявил он.

— Пошел ты!

И он действительно вышел, чтобы доложить Бобру о проделанной работе. Бобер остался очень доволен его док­ладом:

— Ну, ты делаешь успехи. Она что — в натуре, кончи­ла?

— Да, еще как!

— Ну, тогда все в порядке. Баба такого не забывает, даже если делает вид, что это ей не по душе. Если ты ее довел до точки, стало быть — она согласна ради тебя на все.

— Зарезать обещала.

— Ну, куда ей против тебя. Держись! Будь мужиком, чтобы она уважала тебя!

И Бобер начал подготовку к свадьбе. Первым делом подделали справку о беременности невесты, хотя Сандра была уже не беременна. Во-вторых, быстренько закончи­ли дело с разводом Батяни. Его также развели быстро. Разумеется, Димон в суд не явился. Да это и не понадоби­лось. Вместо этого пришел его представитель, и заседание кончилось в пятнадцать минут. Наконец, с помощью справ­ки о беременности Сандры ускорили срок рассмотрения заявления в ЗАГСе. И был назначен день свадьбы. И этот день наступил.

Свадьбу было решено отпраздновать в известном всем баре «Ласточка». Ясное дело, все люди Батяни были при­глашены. А также явились и все двадцать семь боевиков Бобра, он сам, Игорь, Леха и Вика в качестве свидетель­ницы невесты. Да, женщин было только двое — Сандра и Вика, и потому свадьба получалась немного странная.

Странно выглядели и новобрачные. Они сидели рядом, но даже не смотрели друг на друга. Сандра уткнулась в свою тарелку. Чтобы не разреветься при всех, она тверди­ла про себя: «Ну, погодите голубчики, я вам еще покажу!»

Димон глядел на боевиков Батяни и решал — догадался еще кто-то о подставке, или все прошло незамеченным? Первым поднял тост Бобер. Он встал, осмотрел сперва своих боевиков, сидящих по одну сторону длинного сто­ла. Потом оглядел людей Батяни. Что и говорить, выгля­дели они устрашающе, хотя по такому парадному случаю разоделись в дорогие костюмы и нацепили галстуки. Ко­роче, сделали все, чтобы угодить своему любимому боссу. Но выглядели они все мрачно. Только пили и жрали в свое удовольствие — за все платил Батяня.

— А ну, ребята, прошу минуту внимания, — сказал Бобер без тени смущения. — Пожрать успеем. Особенно на халяву.

— Г-га... — заржал уже пьяный Чалик. — Это точно, не всякий раз удается.

— Ты бы молчал, везде на халяву лопаешь, — пихнул его локтем грустный Пузырь. Пузырь не мог сказать, по­чему ему невесело в такой знаменательный день. Но он был человек осторожный и кожей чуял опасность.

Чалик возмутился:

— Ты чего наезжаешь?

— Слушай, что говорить будут.

— Кто? Этот?

— Между прочим, Чалик: Бобер — наш новый компа­ньон, — вмешался Димон по долгу службы. —- Без него не получил бы я невесту,

Сандра прошипела:

— Блин, я подохну сейчас...

И Вика, сидевшая рядом с ней, очень хорошенькая в новом зеленом костюмчике, купленном специально на этот случай, так же тихо ответила ей:

— Лучше держи себя в руках. Они тебе ничего не сде­лают. Что с мужиков взять?

— Животные!

— Вот именно, свиньи они все. А что тут можно изме­нить? л

Бобер продолжал:

— В этот торжественный день перед нами не просто жених и невеста. Перед нами — новые владельцы ог­ромного капитала. Короче, можно сказать, мы сегодня открываем банк.

— Не дождетесь, сволочи, моего капитала, — тихо про­шипела Сандра.

— Я умоляю тебя, тише, — шепнула ей Вика и сжала локоть невесты. — На тебя уже смотрят. Ты что — не боишься?!

— Нет. А ты?

— А я боюсь.

— Кого же?

— Людей Батяни...

— А я никого не боюсь. — И Сандра вдруг встала, подняла бокал с шампанским. — Я хочу тоже сказать речь. Зачем слушать всю эту муру? Я вам скажу кое-что инте­ресное.

Бобер замер, уставился на нее. Видно было, что он в ярости. Димон попробовал посадить девушку на место.

— Ты выпила, не позорься, садись и слушай, что ум­ные люди говорят, — сказал он громко.

Зато людям Батяни вступление невесты понравилось. Раздались крики:

— Невеста пусть говорит!

— Пусть скажет, мы послушаем.

— Говори, говори, детка!

Сандра сжала бокал в руке так, то он чуть не лопнул, и заговорила:

— Ни на кой мне ваш Батяня не сдался, и вообще, меня заставляют за него выходить. Нет, молчите, сами вы это прекрасно знаете, нечего прикидываться. А я вам вот что скажу — насчет капитала мы еще можем поспорить. Но раз и навсегда запомните — сегодня никакой свадьбы нет! Я не невеста, а он мне не жених. Я знаю — у него жена и почти взрослые дети в Швейцарии. Как же вы допустили, чтобы он их бросил? На мои деньги позари­лись? Так я вам еще пока ничего не дала. И ничего не дам!

— Сандра, сядь! — крикнул ей Бобер, потому что уви­дел — люди за столом помрачнели еще больше.

— Не сяду, скажу им все! — в истерике взвизгнула она и, сорвав с головы фату, швырнула ее в лицо сидящей рядом испуганной Вике. — На, получи эту тряпку! Что — купили меня? Купили, думаете?! Да я всех вас куплю и потом продам!

— А теперь сядь!

Это вмешался Игорь. Он встал, протиснулся к девушке и силой посадил ее на стул. Она дико посмотрела на него, закрыла лицо руками и зарыдала. Все смотрели на нее и молчали. Димон не знал, куда деться от стыда. «Ну и свадебка, — подумал он. — Вот не думал, что будет такой скандал. Она же вроде смирилась. А потом что будет?»

Что будет потом, он узнал очень скоро, когда все за столом перепились в доску. Чалик заорал:

— Давай любимую!

— Давай-давай! — крикнул Шклявый. — Любимую, Батяня! Как всегда!

— Споем все вместе!

Димон хрипло откашлялся и нерешительно взглянул на Бобра. Он совсем не понимал, чего все от него хотят. Но тут нестройными голосами застолье запело:

Есть в саду ресторанчик отличный,

Скучно-грустно там Лельке одной!

Подошел к ней паренек симпатичный!

В кепке набок и зуб золотой!

Чалик крикнул:

— Ну, Батя, чего же ты?!

И Димон понял, что ему придется петь. Слова он знал, но ни слуха, ни голоса у него не было. И он загудел:

Разрешите, гражданка почтенная,

Одинокий нарушить покой!

И придвинулся ближе к ней парень,

Кепка набок и зуб золотой!

Теперь пели все:

Ночь прошла так спокойно и тихо,

Лелька поздно вернулась дбмой,

И всю ночь ей мерещился парень,

Кепка набок и зуб золотой!

А наутро начальник угрозыска

Отдает ей приказ боевой —

Кончить парня в семнадцатой камере,

Кепка набок и зуб золотой.

Входят в камеру пьяной походкою,

И прицел был дрожащей рукой.

Грянул выстрел — и грохнулся парень,

Кепка набок и зуб золотой...

Пели с душой, хотя, кто в лес, кто по дрова. Димон от напряжения вспотел, но старательно выводил вместе со всеми:

Он лежал так спокойно и тихо,

Как гитара осенней порой,

Только кепка валялась у стенки,

Пулей выбило зуб золотой!

Есть в саду ресторанчик отличный,

Скучно-грустно там Лельке одной,

Не придет уж паренек симпатичный,

Кепка набок и зуб золотой...

Когда песня кончилась, водка полилась рекой. Димон выпил, чтобы успокоиться, и вдруг услышал, как Пузырь его спрашивает:

— Батя, ради Бога, что у тебя с голосом стало? Ты же раньше так пел!

— Охрип, понимаешь, — пояснил Димон и про себя выругался. Ну, кто мог знать, что этот Батяня еще и петь умел?

Мурза искоса на него посмотрел и недоверчиво заявил:

— А пусть Батя споет один.

— Ну, в самом деле, — крикнул Кукла. — Батяня, не отказывай нам в такой день! Свадьба бывает один раз в жизни!

— У него два раза, — пробормотал в дупель пьяный Шклявый.

— А тебе завидно, что ли?

— Не-а... Девка не того... Сиськи маленькие. Я бы на такую не лег.

— Ты бы лег и на кучу говна! На зоне козу драл, ты ж у нас многодетный отец...

— Чего?!. — Шклявый не поверил своим ушам. — Козу?! Какую козу?! Маньку из хозчасти, Маньку! Во баба была, тебе и не снилась!

— У твоей бабы вымя висело между ног.

— Падла! Приморю! -А ну?!

Шклявый нетвердо встал и рванул на груди белую ру­баху:

-— Урки, слушайте сюда! Я его сейчас приморю! В та­кой день... Наезды... — Он громко икнул. Все заржали.

— Сядь, Шклявый... Нечего тут, выступление кончи­лось.

— Не сяду, — заупрямился тот. — Пустите, сперва я его попишу.

— Сядешь, как люди, и будешь пить. Не порть нам праздник.

Сандра плакала — от стыда, от позора, от чувства своей беззащитности. Вика, сложив фату, спрятала ее в сумочку и тихо утешала невесту:

— Ну, подумаешь. Знаешь, свадьбы бывают еще поху­же, чем эта. Я была у подружек на свадьбах. Там, у себя на родине. Там как нажрутся — сразу в драку, и дерутся, пока все в кровище не утонет... Так вообще-то полагается, понимаешь? А у тебя еще ничего, прилично.

— Батя, спой нам еще!

— Одну песню!

'— Батяня, спой один!

Эти крики все усиливались, а Димон только мотал го­ловой и показывал на горло:

— Охрип, не буду. И что я вам — Иосиф Кобзон, в натуре? Сами пойте, мне не в кайф.

— Ну, разочек!

К Димону придвинулся Бобер и властно шепнул ему на ухо:

— Пой, слышишь?

— Да я не умею!

— Пой все равно! Обними невесту и пой!

— Не буду!

Бобер сильно толкнул его ногой под столом и проши­пел:

— Да ты что, сука, забыл, откуда я тебя вытащил? Пой давай! Они все уже бухие, не разберут, есть у тебя слух или нет! Пой — не разговаривай! Главное — отведешь от себя подозрения, все равно они так не отстанут.

И Димон решился:

— Ну ладно, спою. В такой день болит, не болит горло — а надо. Только что спеть-то?

Все заорали:

— Батяня, спой душевную!

— «По тундре»!

Он немного успокоился, потому что и эту песню тоже знал. Набрал в грудь побольше воздуха и неуверенно на­чал:

Это было весною,

В зеленеющем мае...

Но продолжить он не успел. Шклявый оглушительно заорал:

— Нет, так дело не пойдет, кранты! Батя, ты что-то для нас петь не стараешься! Ты же раньше по-другому пел!

— Мало ли что раньше было, — Димон оборвал песню и грозно глянул на него. — А теперь не могу! Сказал же — охрип!

На его счастье, все перепились настолько, что уже не обращали на него внимания. Кто-то орал, кто-то плакал пьяными слезами, кто-то затеял драку в дальнем конце стола — правда, без ножа... Невеста рыдала, Вика ее уте­шала...

Димон сплюнул на пол и тихо сказал:

— Ну и бардак! Бобер, в натуре, надо это кончать! Хватит!

Бобер встал и закричал:

— А теперь еще один тост! За жениха и невесту, кото­рые сейчас поедут и лягут в брачную постель! Пожелаем им счастья и любви!

И все заорали:

— Так, в натуре, так, пусть ложатся!

— Горько!

— Горько!

Димон привлек к себе Сандру и впился поцелуем в ее мокрые от слез губы. Она закрыла лицо руками и попыта­лась увернуться. Это движение вызвало общее оживление. Послышались неодобрительные выпады против невесты:

— А, не хочет...

— Капризная...

— Ничего, капризные — они самые страстные. А если в натуре отказ — тогда ее и пером пощекотать можно. Это — на выбор!

— Ломается...

— Все они ломаются... До первой койки. А потом сами просят.

— Невеста, понятно...

— Да ты ее за это самое, Батя, хватай и тащи, чего церемониться?!

Димон подхватил хрупкую девушку на руки и торопли­во вынес ее из-за стола. Сандра больше не сопротивля­лась, не пыталась что-то сказать. Можно было подумать, что девушка утратила всякую волю к жизни. Она крепко закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока не ока­залась вместе с женихом и охраной в машине.

13 глава

Такая разная любовь

Леха в это утро постарался принарядиться. Он долго и тщательно брился, принял душ, побрызгался одеколоном, надел чистую рубашку и погладил брюки. Его приготовле­ния заметили боевики, валявшиеся на нарах в верхней квартире Игоря. У всех было похмелье после свадьбы, они лениво оглушали себя водкой, закусывали и с раздраже­нием глядели на Леху. Наконец, Хрящ не вытерпел и спросил:

Куда намылился?

На свидание, — отрезал Леха.

А, москвич, ясно... У тебя все под рукой. Девчонка ждет?

— Горько!

— Горько!

Димон привлек к себе Сандру и впился поцелуем в ее мокрые от слез губы. Она закрыла лицо руками и попыта­лась увернуться. Это движение вызвало общее оживление. Послышались неодобрительные выпады против невесты:

— А, не хочет...

— Капризная...

— Ничего, капризные — они самые страстные. А если в натуре отказ — тогда ее и пером пощекотать можно. Это — на выбор!

— Ломается...

— Все они ломаются... До первой койки. А потом сами просят.

— Невеста, понятно...

— Да ты ее за это самое, Батя, хватай и тащи, чего церемониться?!

Димон подхватил хрупкую девушку на руки и торопли­во вынес ее из-за стола. Сандра больше не сопротивля­лась, не пыталась что-то сказать. Можно было подумать, что девушка утратила всякую волю к жизни. Она крепко закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока не ока­залась вместе с женихом и охраной в машине.

— А разве твою девушку не Таней звали? — удивился Игорь.

— Нет, с ней давно покончено. И вспоминать нечего. Сука оказалась.

— Новую завел? Когда ж ты успел? Вроде весь месяц провел в работе, даже домой ни разу не сходил.

— Дома и без меня обойдутся, —жестко ответил тот. — Сидят на моей шее, я им деньги ношу, чего душе угодно

— все у них есть. Мать, отец, сестра младшая. Пашу на них, а в ответ даже «спасибо» не слышу. Только вопросы задают — где взял, чем занимаешься, не попал бы в беду. Вспомнили! В беду я попал, когда шестнадцать было, и я первую свою тачку угнал. Тогда и надо было спрашивать и помогать. А теперь мне все равно — я сам себе хозяин. Нет, домой не пойду — на фиг все...

— Ну и не ходи, — одобрил Игорь. — Целее нервы будут. Я вот тоже к жене почти месяц не заглядывал. По пацану соскучился, конечно, сил нет. А по ней не слиш­ком. Зачем она мне в такое время, когда дел полно? Баба на стороне всегда найдется, и вопросов задавать не будет.

— Что же, Игорь, ты так и не вернешься к семье? — Спросил его Бобер.

— Почему нет. Вот развяжемся с Батяней, — Игорь ему подмигнул. — Тогда наберу денег и возьму своих, мотанем куда-нибудь, оттянемся, отдохнем. Но пока работаю, се­мья меня не видит. Иногда месяца по три, хотя и тоже в Москве, как и они. Леха, подтверди! Всегда так было?

— Всегда! — кивнул Леха.

— Ну, а если твой начальник домой не заглядывает, ты тоже себе такого позволить не можешь, — вдруг сурово подвел итоги Игорь. — А ты вот куда-то собрался. Смотри

— догуляешься, потерпел бы чуть-чуть. Девчонка-то сто­ящая?

— Вполне.

— Ну, ладно. Я тебе доверяю, сам знаешь. Парень ты неплохой. А как ее звать?

Леха вдруг замялся, пожал плечами.

— Не знаешь? — удивился Игорь.

— Да ты не выдумал чего? — в свою очередь удивился и Бобер.

— Нет, у меня есть девушка. Только мы еще не очень-то знакомы... — Леха торопливо перевел тему разговора:

— А как насчет баб для наших ребят? Когда будут? И где? Тут все организуем, или ехать им куда-то придется? Они уже больше ждать не будут — если им баб немедленно не предоставить — беда будет, бунтовать станут.

— Девки сегодня же будут здесь! — успокоил его Игорь.

— Штук пять. Каждому персональную блядь я предоста­вить не могу. Слишком жирно обойдется. И шума боль­ше. Хватит им одной на пятерых или мало покажется?..

— Ну, этого им хватит, думаю.

— Тогда порядок. Вот адрес — поезжай сейчас за ними. С утра они всегда дома сидят, можно застать, — приказал ему Игорь. — Скажешь там, что от меня, деньги у меня возьми.

— Как? Сейчас?

— Ну да. Сам говоришь — ребята больше ждать не могут.

— Игорь, дай мне к девушке съездить, — взмолился Леха. — Как же я баб повезу к ней?

— Они тебя и в машине могут подождать, ничего не будет.

— Я машину больше не оставляю на произвол судьбы, после Омара.

— И правильно делаешь. Но эти бабы ничего тебе не сделают. Они же всего боятся. Никогда они не решатся у моего человека тачку угнать. Ничего, возьмешь их, поса­дишь в тачку, а потом припаркуешь во дворе у своей девушки и спокойно с ней пообщаешься. Только недолго, ладно?

— Недолго что? — спросил Леха, совсем убитый таким поворотом дела.

— Да вообще не копайся. И недолго у своей девчонки торчи.

— Ладно.

Настроение у Лехи было напрочь испорчено. Ведь ему предстояло увидеть ее. — ту красивую девушку, рыженькую, нежную, с голубыми глазами, на которую он обратил внимание в квартире родственников Омара, на Зелено­градской. И он должен приехать к ней сиятыо пьяными грязными шлюхами?! Но делать было нечего. Приказ есть приказ.

Он поехал по указанному адресу, нашел нужный дом — старую, обшарпанную развалюху, построенную годах в двадцатых. Дом был двухэтажный, лестница в подъезде — вонючая, деревянная, Леха и не знал, что такие дома еще остались. Он с отвращением поднялся на второй этаж, нажал кнопку звонка на деревянной крашеной двери и подождал. Никто не ответил. Он нажал еще раз. Наконец, дверь чуть-чуть приоткрыли, и пьяный женский голос спросил:

— Чего надо?

— От Игоря я, откройте, — ответил он, как было ему приказано.

— От Игорька?

Дверь открыли совсем. Перед ним стояла полная жен­щина в рваном грязном халате из цветастой фланели. Она радостно спросила:

— Так чего ты сразу не сказал, что ты от него, а? Проходи скорее, ну!.. Не стой на пороге, соседи сейчас высунутся, гады, любят подглядывать, кто сюда ходит.

Леха вошел и осмотрелся. Он понял, что попал в гряз­ный, дешевый бордель. В квартире было две комнаты и кухня. Всюду — грязь, вонь, через немытые стекла в окна едва пробивался утренний свет. Мебель стояла старая, развалившаяся. В каждой комнате через открытые двери он заметил по две большие кровати, с бельем тоже не первой свежести. А на кроватях храпели голые девки. Впо­валку. Леха даже не мог понять, сколько их тут.

— Ты для себя выбираешь? — спросила, открывая дверь бандерша. — Если для себя, я тебе лучшую найду. Есть такая, Манька. Она тут совсем недавно, всего пару дней.

— Нет!

Он едва сдерживал тошноту. Трахасься в таком грязном свинарнике!

— Для Игоря? — сощурилась она. — Да неужели он нами не побрезговал? Он вроде предпочитает девочек по­дороже и почище. У нас, сам должен видеть, не первый раздряд...

— Нет, мне нужно пять девчонок. И повыносливей, потому что на каждую будет несколько клиентов. И ко­нечно, здоровых.

— Здоровых, это все хотят, — поморщилась бандерша. — Интересно, почему ни разу никто больную не попро­сил? Даже смешно — ведь из-за вас же они и болеют, бедняжки. Резинки натяните, мужики, вот и будете все здоровые.

— Если у тебя больные — на кой они сдались, пойду отсюда.

— Какие больные? — она тут же изменила тон и схва­тила его за рукав. — Ну, ты загнул, миленький. Больных я тут не держу. Ты не гляди, что тут грязно, это уж как водится. У меня откуда время убирать? Постоянно народ шляется. Это тебе еще повезло, что одни девки у нас этим утром. Всю ночь гуляли с азерами — привели их с ближ­него колхозного рынка. Тут, конечно, бардак, но азеры бы тебя не так хорошо приняли, как я. Они совсем недавно ушли — им же торговать пора...

— Мне плевать на твоих азеров! Где пять девок? И живее!

— С собой возьмешь?

— Конечно, с собой, на вынос!

— Тогда сейчас, дорогой, погоди только. Посиди на кухне.

Она втолкнула его в крохотную грязную кухню и выш­ла, шаркая тапками. Вскоре в комнатах поднялись стоны, охи и вздохи — бандерша будила своих подопечных. Леха слышал, как она поднимала их с постелей, приговаривая:

— Вот суки, можно подумать, уработались. Я в ваши годы пахала, ног вместе не сдвигала, а вы?! Ну, что хны­каешь, блядина?

— Так их пятеро было на меня одну... — ныла какая-то девушка. — Всего час назад ушли, надо же! Дайте поспать.

— Пошла работать!

Вторая девушка проснулась без возражений и со стона­ми поплелась в туалет. Димон слышал, как она спускает воду, сидя на унитазе. Он закурил и пошарил в кармане, нащупывая деньги, которые ему дал для бандерши Игорь.

Наконец вошла бандерша, недовольная, раскраснев­шаяся, и плюхнулась перед гостем на продавленный стул:

— Девки с ума посходили, работать не желают ни в какую. Ничего, сейчас. Я тебе десятерых разбудила. Сам выберешь, чтобы потом не говорил Игорю, будто я тебе самых дохлых и больных подсунула. У меня всегда выбор есть! — похвасталась она. — Сейчас они придут.

— А сколько их у вас всего?

— У меня-то? — удивилась она такому вопросу. — А когда как, всякое бывает. Куришь? Тогда дай сигаретку!

Леха сунул ей сигареты, она с наслаждением закурила и даже сделала ему глазки:

— У меня бывает их и двадцать, и тридцать... По-всякому.

— Неужели? В двух комнатах?

— А что им тут — танцевать? — удивилась она. — Но тридцать — редко. Тридцать — это когда выбрать не из чего, когда девки плохие подбираются, барахло, словом. Возьмешь тридцать, а через неделю их у тебя остается всего семь. Даже в убытке остаешься — жрать-то все трид­цать хотели, а работала только половина.;. Думаешь, не бывает такого? Опять набираешь тридцать — и в итоге их остается еще семь. Всего, значит, четырнадцать. Потом новый набор — и тот же результат. Но сейчас у меня самое то — хорошее число. Их теперь двадцать, и все отборные девочки. За такую цену, как я прошу, конечно. Потому что насчет качества ты сам должен знать, дорогой — какая цена, такой и товар. Ты же не купишь себе сига­реты «Кэмел», какие ты куришь, за жетон от метро, вер­но? За жетон ты максимум «Беломор» ухватишь или там «Яву», не знаю. Так и тут. Девочки советские, можно сказать, без претензий. Но зато не с улицы, не из подвала. По крайней мере, мылись в ванне, ,,вот так-то!

— А берете-то вы их откуда?

— А откуда придут, оттуда и беру. Знаешь, как бывает?

Да ты их поспрашивай, они тебе расскажут. Наврут, про­ститутки, с три короба, ведь совести-то ни у одной нет. А все равно, послушать их бывает полезно.

На кухню одна за другой просунулись три растрепан­ные головы. Заплывшие после пьянки глаза оглядывали клиента, то есть Леху. Тот слегка опешил — девки были неприглядные...

Бандерша заметила это и принялась его успокаивать:

— Ты погоди, не вороти морду... Они все ничего себе!

— Вы что — рехнулись? Кого подсовываете?! Мне не нужно это барахло!

— Да почему барахло?

— Ребята на таких не лягут никогда! И меня пошлют!.. Девки в коридоре недовольно заворчали, и он расслы­шал весьма отчетливый мат. А бандерша усмехнулась:

— Ты сперва на них посмотришь безо всего. В смысле — ни тряпок там, ни косметики, ни причесок. Голые будут, ненакрашенные. А потом каких выберешь, такие себя в порядочек приведут.

— Да разве им это поможет?! — Леха все не мог прийти в себя.

А бандерша все еще улыбалась:

— Поможет, как мертвому припарка, ясное дело. Но все же вид будет товарный. И вообще — чего ты хочешь за такую цену? По одной, девочки, заходите, не стесняйтесь!

Леха полчаса рассматривал, и наконец, отобрал тех, которые показались ему более-менее приличными. Три крашеные блондинки, одна рыжая, тоже явно крашеная, и еще одна шатенка, самая толстая из всех. Она и оказа­лась той самой Манькой, которую рекламировала бандер­ша, как самую лучшую. Эти девушки пошли мыться и одеваться, а все остальные радостно отправились спать дальше. Леха вздохнул и спросил бандершу:

— Оплата наличными, конечно?

— Да, и вперед, миленький. Чтобы не было обид! Ну, хотя Игорь меня не обманет, он всегда платит наличны­ми.

— Сколько за одну?

— За одну девушку было бы пятьдесят баксов, и делай с неи, что хочешь.

— Недорого.

— Верно. Но раз их пять, да еще для такого человека, как Игорь — я делаю скидку.

— Скидку?! У вас тут тоже бывают скидки, как в мага-зинах?

— У нас все как у людей. За пятерых прошу двести баксов. Можно даже в рублях по курсу. Ну, как? Сойдемся в цене?

Леха выложил деньги, она их быстро посчитала и суну-ла в карман халата. В коридоре раздадся девичий голос:

— А мы готовы.

— Смотри, дорогой, — предупредила его бандерша. — Девушки должны вернуться ровно через сутки. То есть следующим утром в то же самое время я тебя жду, И будь так добр, привези их сам. Нечего им шляться по автобу-сам. А на тачку у них денег нет. И еще вот что. Никаких претензий я не принимаю. Если у кого-то там, кто их трахать будет, закапает с конца или там язвочки появятся — меня это не колышет даже приблизительно.

— Понял.

— А раз понял — владей!

И она вывела его в коридор. Лехе показалось, что де-вицы лучше не стали. Даже накрашенные и наряженные в яркие дешевые тряпки турецкого производства, они про-изводили впечатление отгалкивающее. Но пришлось сми-риться. В конце концов он не сам сюда пришел, это вы-бор Игоря. А если так — то с него, с Лехи, и спроса бытъ не может. Он попрощался с бандершей, у которой даже имя за-был спросить, и вывец девиц во двор. Они забрались в его машину. Четыре сели сзади, сжавшись, как сельди в боч-ке. А Майька, как самая толстая, устроилась рядом с ним, впереди.

— Поехали, — сказал Леха.

— Поехали. А то можно прямо в машине, — отвегали ему сзади.

— Можно, но не нужно, — отрезал он. — Только сперва еще в одно место заедем. Это будет не надолго, не переживайте.

— А нам-то что? — спросила Манька. — Куда хочешь, туда и вези.

—,Как тебя звать? — спросила его одна из блондинок.

— Леха.

— А меня Наташа. А ее вот Ира, это Светка и Ленка. А вас сколько будет?

— Двадцать семь.

— А-а... — протянула Наташа. — Стало бьпъ двадцать семъ поделигь на гопъ — это по ганъ человек на одну? И еще двос оетанутся.

— Не останутся, — успокоила ее Светка. — Все поучаствуют. Куда поедем?

— Много будешь знать, скоро состарншься, — ответил недовольный Леха. От девиц несло дешевьши духами и перегаром.

— Состариться не успею, раньше подохну. Ну да какая разница. Лех, а ты нам не дашь хотя бы по паре сотен по человека?

— Это еще зачем? Я уплатил.

— Ну, ты даешь. Думаешь — эти деньги мы увидим? Их Татьяна к рукам приберет.

— Кто?

— Ну, хозяйка наша, Татьяна Семеновна. Нам она ни копейки не даст.

— Чтобы не сбежали, — поддержала ее Манька. — Она деньги с клиентов всегда сша берет, а нам запрещает что-то у них брать. Говорит, если она нас кормит и ночлег предоставляет, так мы уже у нее в долгу. Гадина!

— Сторублей хотя бы дай, а? Леха покачал головой:

— Вас пятеро, по сто на брата — это пятьсот не много получится?

— Ну, ты даешь. Она тебе нас пятерых за двести баксов отдала. А только одна проститутка стоит двести за раз. Что — расценок не знаешь?

— Да если вас выпустить на Тверскую, где такие цены, за вас никто и пятерки не даст, — огрызнулся Леха. — Хотя бы здсчровые?

Дёвки дружно рассмеялись:

— Здоровые, не переживай.

— Агде гарантия?

— На Тверской твои гарантии. Со справками. Из мен-товки. А у нас справок нет. У нас даже паспортов нет, приколись!

— Эго как же?

— А на фига они нам? Мы *«е люди, — поморщилась Манька. — Ну, не понял, что ли? Татьяна у нас документы забрала, когда мы к ней поступили. Говорит: «Не нужны они вам. Вам без них надежнее»: Короче, в иоряге — и то веселей

—. А ты что — была в тюряге? — недоверчиво спросил Леха.

— А ты думал.

— За что сидела?

— Мошенничество. У меня срок был два гбда, — гордо ответила она. — Как только вышла — сразу попала к Татьяне. Я ж не москвичка. Я из Нижнего Тагила. Понял? Приехала в Москву на рынок торговать... Надо же что-то после школы делатъ, у нас там работы нет. Ну, и загребли меня кое за что. Ну и попала я в Бутырку. А когда вышла — куда мне идти? В свой Нижний Тагил вернуться? Ни фига, не будет этого. Пошла на бульварчик, на лавочке сижу. Какой-то старикашка подвалил — чего сидишь, спра-шивает. А я ему: «А куда мне идти? Разве что с вами перепихнуться?» Он согласился и повел меня... Ну, пере-пихнулись мы с ним. Уговорились за сто баксов, он еще торговался, гад. А потом, когда он кончил мне в рот, я ему говорю — плати. А он — ничего не знаю, ты мол, грязная шлюха, тебе еще платить? Пошла на фиг. Я и пошла, и вот попала к Татьяне. Блин, дура была.

— Они все такие мерзкие, старикашки эти, — поддер-жала ее Светка. — Вот у меня тоже был такой же случай...

— Да ладно тебе, вот у меня точно классный случай был, — вмешалась Ленка. — Рассказать, чтоб ехать было не скучно?

— Валяй, — согласился Леха.

Он уже не сердился на них. Девки были забавные, хотя и с похмелюги и далеко не красавицы. Но фигуры, если приглядеться, были неплохие. Не Клаудия Шиффер, ко-нечно, нб тоже сойдет. Все в наличии, откуда ни посмот-ри.

— Короче, закадрила я одного старикашку, — приня-лась рассказывать Ленка. — Он мне говорит: «Я живу одиноко, у меня никого нет. А зато квартира есть боль-шая. Если ты мне угодишь, я, может, тебя у себя жить оставлю. Продишу даже, женюсь», Ну, короче, навесил мне лапши на уши. «А потом, — говорит, — я тебе заве-щаю квартиру. Пошли со мной. Но денег, — говорит, — у меня нет. Потому что пенсия маленькая. Так что — могу только в будущем тебя обеспечить». Я согласилась. Дура была! Пошла с ним. Действительно, у него двухкомнатная квартира очснь хорошая оказалась. Обскавлена неплохо. Прописан один — так он сказал. Он, когда уснул, я ему в паспорт посмотрела. Точно — прописан тут. Ну, я размеч-талась.

— Держи карман шире, — отозвалась на это Манька.

— Ясное дело. Денег он мне не давал ни копейки. И даже кормить отказался — говорит: «Сама зарабатывай. А я на тебе женюсь». Ну, стала я на него пахать. Вышло так, что я приобрела что-то вроде сутенера. Я ему деньги при-носила, Которые зарабатывала на других мужиках, а он их прятал и все говорил: «Подожди, вот я на тебе женюсь». Короче, два месяца он меня имел совершенно бесплатно и сколько мог. И еще деньги с меня драл.

— А сколько хотел, столько он не мог? — перебила ее Наташа.

— Чего ты хочешь — возраст! Ну, наконец мне стало это надоедать. Я ему говорю: «Давай, подадим заявление в ЗАГС». А он мне: «Я тобой недоволен». Я его спросила — почему? А он мне: «Потому что ты блядь». Слышали такое? Будто он не знал, что я блядь, когда он меня на улице снял. Ну, а что я мужиков снимала, так это же ддя его блага, чтобы питался лучше. Нет, второй такой дуры не найти... Я ему после таких слов по кумполу стукнула!

Не до смерти, жалко, очухался. А меня уже след простыл. Только вот ден'ег своих я не нашла. Куда он их дел?

— Гад он и больше ничего, — ответюю Манька. — А ты дура.

— Сама дура.

— От дуры слышу.

— Хватит вам собачиться, дайте послушать, •— остано-вил начинающуюся ссору Леха, ему стало интересно. — А что дальше было? !,

— Дальше амбец! — так закончила рассказ девушка. — А еще говорят, старики беззащитные. Я молодая, здоро-вая, а кто хуже меня живет? Ему-то что? Он на мои деньги жрал так, как на пенсй»> €»ш не мог себе позво^ить, да еще имел меня во все дыхательные и пихательные, да еще я ему квартиру иногда убирала. Даже занавески постирала, дура... Совсем себя хозяйкой почувствовала. А потом меня Татьяна нашла. «Что ты, — говорит, — тут паришься на улице? Для улицы ты еще слишком ничего себе выаш-дишь. Пошли ко мне, у- меня всегда кормежка хорошая, других девок много, тебе не будет скучно». Как будто я на скуку жаловалась. Раньше у меня по крайней мере всегда деньги в кармане были. Хоть сколько-нибудь. А теперь вообще ни фига. Леха, ну не будь ты жлобом, дай денег.

Он чертыхнулся и, когда пришлось притормозить у све-тофора, достал из кармана^еньги и отсчитал каждой де-вушке по сто рублей.

— Налетай!

— Ой! — обрадовалась Манька. — Правда, это нам?! Ну, Леха, какой ты милый!

И поцеловала его так крепко, «гго у него в ушах зазве-нело. Он отшатнулся:

— Легче, я вас не для себя брал.

— А мы для всех! Для всех готовые! — радостно закричали девки.

Леха их даже пожалел. Такая безделица — какая-то сотня. Ну что на них купишь? Можно два дня пропитать-ся, и все... А для этих несчастных — целое состояние.

Наконец они прибыли в нужное место, на Зеленоградскую. Леха остановил машину и дал девицам строгие ука-зания:

— Сидите в машине и никуда не выходите. Поняли меня?

— А если нас спросят, чего мы тут сидим? — заволно-вались они.

— Ничего не говорите. Я вас запру и окна закрою, — ответил он.

— Ну, а если нам курить хочется? Что — задохнуться нам тут?

— Ладно, впереди оставлю окно открытым. Ио вы все равно не высовывайтесь. Да никго лывш не полезет. Жди-те меня, я через полчаса, наверное, приду. Не сбежите?

— От тебя? Никогда!

Леха вышел из машины, хлопнул дверцей и с бьющим-ся сердцем вошея в знакомый подьезд. Позвонил в дверь той квартиры, где уже побывал на днях. Ему открыла она...

— Здравствуйте, — хрипло произнес Леха. — Вы меня узнали?

— Это вы? Здравствуйте! — испуганно ответила она. — А... Вы к нам?

— Да. Можно?

— Конечно.

Девушка впустила его и заперла дверь. Леха осмотрел-ся, прислушался. Никого не видно, ничего не слышно. И тут ему в голову пришла странная мысль — а ведь она одна в квартире. И значит, ему повезло, значит...

Девушка все еще испуганно спросила:

— Что-то случилось?

— Нет. Почему вы так решили?

— Да у вас какой-то вид...

— Какой?

— Не знаю, простите меня... — заулыбалсь она. — Мы тогда так и не познакомились. Меня зовут Марина. А вас?

- Алексей.

— Очеиь приятно. Вы не к Омару пришли?

— Вообще-то, хотел спросить, как себя чувствует... Он здесь?

— Он вместе с сестрой уехал в магазин, в центр, — улыбнулась девушка. Лехе стало нехорошо:

— С какой сестрой?

—- С Сайкой. Она приехала из Минска. Да, у нас тут что-то странное случшюсь. Я даже думала, вы, может, знаете?

— О чем? — спросил он, хотя сразу дощцался, о чем пойдет речь.

Деаушка вздохнула:

— Аида пропала. Сайка — старшая сестра Омара, Аида — младшая.

— А... Ясно. И что — Аида исчезла?

— Да, понимаешь... Причем с того самого дня, как она поехала к вам за Омаром.

— Странно.

— Очень странно. Правда? — Марина взглянула ему в лицо и смутилась: — Даже многие думали, может, она у вас осталась жить... Но не решились спросить. Ну, мало ж куда она могла пойти...

— Она у меня не осталась. И побыла у меня всего полчаса. Поговорила с Омаром. Тот отказался поехать с ней. Она уехала одна. И все. Больше я ее не видел. И куда она поехала — не знаю.

— Значит, придется в милицию заявшъ, — расстрои-лась девушка.

— Зачем?

— Но ведь ее нет уже несколько дней. Где же она тогда?

— Могаа вернуться домой. Она из Минска?

— Да. Но домой, в Минск, она не вернулась. Мы про-верили.

— А вот вторая сестра Омара, она тоже оттуда приеха-ла?

— Да, когда до нее дошли слухи о пропаже Аиды, Она сразу взволновалась. Кажется, чем-то сильно встревоже-на. И не щюсто тем, что сестра пропала. Мне кажется, она что-то знает, а что — отказывается объяснить.

Ему ничего не пришло в голову насчет того, куда могла пропасть его сестра?

— Ничего. Да вы же его знаете. — Марина вздохнула.

— Он больной человек.

— Наркотики, — неопределенно пожал плечами Леха.

— Гиблое дело.

— Да. А вы ему не давали этой дряни?

— Когда ои у меня жил? Не давал.

— Откуда же он взял? Вы знаете, у него ведь денег не было. Аида ему деньга привезла из Минска. И вообще, ведь ужас, что у них было. Омара украли месяца два назад, и никто не знал, где он. Потом Аида узнала, что его похитили и прячут где-то в Подмосковье. А потом он уже сам передал ей московский адрес. Ваш адрес.

— Я все это знаю.

— Вы давали ему деньги?

— Давал.

— Так он вам должен?

— Ничего он мне не должен, — отрезал Леха. — Он их заработал.

— А он где-то работал? — удивилась девушка. — Вооб-ще-то, Омар не из таких людёЙ... Работящим его не назо-вешь.

— Он вам не нравится?

— Нет, — она слегка усмехнулась и стала в этот миг еще красивее. — Почему он должен мне нравиться? Не в моем вкусе.

— А я вам нравлюсь? — вдруг спросил Леха. Девушка сразу замкнулась, видно было, что вопрос ее испугал.

— Ну, простите, — вэдохнул он, поняв, что ответа не будет.

— Да ничего, — ответила она, не глядя в его сторону.

— Вы одна дома, да?

— Одна. А что?

Он Смотрел на нее и думал: «Да знала бы ты, что я могу сделать с тобой. Одна дома. Цыпочка такая. И наверняка, невинная. Черт возьми, мало у меня таких было, что ли? И со всеми я поступал одинаково — в койку, и все дела.

А с этой ничего сделать не-могу. Боюсь, :что ли? Да кого мие бояться? Что у нее за семья? Игорь, еслй щнтечет, с любыми справится. А вот не могу и все». Он вздохнул и сказал:

— Тбгда я пойду.

— Да? — Она, казалось, огорчилась. - Неужели ничего не покушаете?

— А что — обед готов? , она улыбнулась:

— Сейчас будет готов. И Сайка с Омаром придут. Уви-дите его... Они собираются уехать сразу, как только найдут Аиду.

— А если не найдут? У вас навсегда жить останутся? — спросил Леха.

— Почему вы так говорите? Они ее найдут... Если с ней ничего не случилось.

— А вдруг случилось? Москва — город большой, случа-ется разное...

— Ну, не надо так говорить, — расстроилась девушка. — Вы бы лучше помогли ее найти. Потому что... Омар мне уже надоел.

— Что?! — Вдруг дошло до Лехи. — Он что — пристает к вам?

— Нет, что вы...

Но ее глаза говорили кое-что другое. И Леха все прочел в этих голубых огромных глазах. Он решительно сказал:

— Сейчас мне некогда его ждать, но я обязательно приду еще. И поговорю с ним сам. В конце концов, люди они не бедные, я так понимаю. Могут пойти и в гостини-цу. Могут снять на время квартиру. Нечего ему тут делать, хрену такому.

Девушка ахнула:

— Да что вы?!

— Извините, слово сорвалось.

. — Я не об этом. Просто... как же мы можем выгнать родственников в гостиницу? Это будет позор, негостепри-имно.

— Хорошая у вас семья, — сказал Леха. — Вообще, вы себе не представляете, в каком поганом мире мы живем.

— Почему? Немного представляю.

— Неприятности какие-то? Скажите мне — я сразу разберусь.

Девушка покачала головой:

— Заранее спасибо. Но мне ничего не нужно. Почему вы так обо мне заботитесь? , ,

— Да потому, что ты мне нравишься, — Леха сразу перешел на «ты».

— Что вы!

— В натуре!

Девушка рассмеялась, отвернувщись рт него и закрыв лицо руками. Леха даже обиделся: — Если так, я пойду.

— Нет, постойте... Постой. — Она тоже перешла на «ты». — Знаешь, что мне еказали в тот день, когда ты к нам пришел за своей сумкой? .

—Ну?

— Сказали, что ты в меня влюбился. Это все уввдели. Только я ничего не увидела... Неужели это правда, а?

— Конечно.

— Быть не может!

— Клянусь!

— Да не бывает такого... — Девушка повеселела. И у него стало легче на душе.

— Марина, давай встретимся, а? — предложил он. — Ну, не тут, и не сегодня... Где-нибудь, когда сама смо-жешь и захочешь. А?

— Я не смогу, наверное.

— Не пустят? Ты ведь не замужем?

—г Вот именно. — И она снова рассмеялась. — Да я шучу. У меня вовсе не строгие родители. Меня пустят, только я не могу вернуться поздно. И уж конечно... — она сделаяа значительную паузу. — Я должна вернуться! По-нимаешь? Никаких ночевок, никакого оправдания мне не будет.

— Этого не будет, — пообещал ей Леха. — Можно, я позвоню тебе вечером?

— Ладно, я буду ждать.

— Правда?

—Да.

И он, чтобы не вдаваться в дальнейшие рассуждення, схватил ее за плечи, притянул к себе и крепко поцеловал в губы. Девушка пыталась оттолкнуть его, но сил у нее оказалось маловато. Она застонада, прмотала годовой, но Леха ее не пускал и все крепче прижимал к себе. Им овладело страстное желание — трахнуть ее прямо тут, прямо сейчас, даже не раздеваясь, все равно где, хоть на полу, хоть на битом стекле... Но он все-таки заставил себя отпустить ее и, тяжело дыша, отодвинулся. У Марины на глазах блестели обиженные слезы:

— Зачем ты? Я не подойду к телефону, когда ты будешь звонить.

— Подойдешь.

—— Ты в этом так уверен?

— Пустяки, я же тебя не оскорбил. Ну, нравишься ты мне, что теперь делать? Не удержался, не смог. Никто бы не смог на моем месте. Тебе вообще говорили, как ты действуешь на мужиков?

Она вытерла слезы и поправила воротник платья, кото-рый он успел расстегнуть, когда ее целовал. И вдруг ска-зала:

— Ты должен уйти немедленно.

— Я и ухожу. У меня дела.

— Да? А ты меня не подвезешь? Мие тоже надо в город. По делам.

У Лехи замерло сердце. Он посмотрел в ее глаза и понял — ведь она сама делает шаг к примирению. Но он не может сделать ответный шаг. У него в машине девки.

— Прости, Марина, только не теперь, я спешу, — от-ветил он.

— Ну, хоть до остановки подбросишь, там я сяду в автобус.

— Ты же одеваться будешь!

— Нет, я уже готова. Когда ты пришел, я как раз собра-лась в город...

Она схватила со стола сумку и улыбнулась ему еще лучезарней:

— Пошли?

Он понял, что вырваться не удастся. Расплата близи-лась, когда он спускался по лестнице вслед за ней, когда онн вышли во двор... Не мог же он ее прогаать или не выпускать из квартиры! Она так хотела пойти с ним... ;-

Он сделал последнюю попытку спасти положение — прошел мимо своей машины, не глядя туда, где развлека-лись курением его сигарет пять шлюх. Ноона-то увидела и сразу узнала автомобиль, ведь именно на яем приехал тоща Омар... И замерла. Потом подняла гааза на Леху...

— Лешенька, — заорала из приоткрытого окошка Мань-ка. — Сколько еще ждать?<

— Мы писать хотим! — раздались из машины крики остальных девок.

— И кушать хочется!

— Заткнитесь вы, суки! — крикнул он им. — Чтоб вас... Марина! Марина!

Девушка быстро повернулась и пошла прочь, не огля-дываясь. Леха припустил за ней, а шлюхи кричали им вслед, просунув головы в окошки:

— Хватай за задницу, уйдет!

— Держи!

— Она тоже поедет с нами, да?

— Лех, разве она не целка?

Марина пустилась почти бегом, но он догнал ее, схва-тил за руку, рванул и развернул к себе. Шлюхи засвисте-ли, увидав это. На этот раз Марина, правда, плакала.

— Зачем ты приходил ко мне? — крикнула она. — Зачем? Поиздеваться?

— Да это случайность!

— Что случайность? Приехал с какими-то девицами... Объяснялся в любви...

— Ну да! А девицы не мои.

— Конечно!

— Серьезно, не мои. Для друзей. Понимаешь? Да, они шлюхи, но я их везу не для себя, а для своих друзей. Ну, праздник у них сегодня...

— Ты мне противен! — крикнула, отталкивая его руку. — Пусти меня! И не смей звонить! И приходить не смей! Какой ты мерзкий!

И побежала прочь, спотыкаясь на высоких каблуках. Леха постоял, глядя ей вслед, присвистнул и вернулся к машине. Когда он сел за руль, иа его лице нельзя было прочесть никаких эмоций. Шлюхи оживились, Манька спросила:

—- Твоя?

— Ничья, — коротко ответил он и отнял у нее пачку своих сигарет. — Почти все выкурили, курвы, ну ты по-гляди!..

И закурил сам, чтобы немного прийти в себя. Девицы обсуждали положение:

- Она обиделась, увидела нас у него в машине... Ясное дело!

— Кому такое понравится?

— А ты тоже хорош, — строго сказала ему Светка. — Зачем поставил тачку с нами перед самым домом? Отвез бы за угол. И спокойняк проводил бы девушку куда надо. Мы бы еще подождали. ,

— Ну, ты дура! — ответила ей Ирина. — Ты бы подож-дала, а мне отлить надо. Уже давно хочу. Леха, выпусти меня.

— Куда ты пойдешь? — спросил он, отпирая дверцу с ее стороны.

— Гляди.

Она никуда не пошла. Задрала юбку, и он увидел, что трусов на ней не было. Ирина присела посреди двора и помочилась себе под ноги. Остальные девки завизжали:

— Правильно, давай, давай...

Больше не моту, — ответила Ирина, забираясь в машину/

У Лехи челюсть отвалилась:

— Ну, такого я что-то еще не видел. Ты что — все еще пьяная?

— Ага, от счастья, — ответила девушка. — Ну, поехали, что ли?

Но поехать им не удалось — во двор влетело такси и прямиком помчалось к подъезду, у которого они стояли. Когда такси остановилось, отгуда вышел Омар с какой-то женщиной, намного старше себя, восточного типа. Леха понял, что это Сайка. Оба онв выглядели — хуже некуда... И еще хужс было то, что Омар на этот раз был не под кайфом. Потому он и узнал Леху, сидящего в машине;

—Ты?!

— Я, — неохотно ответил Леха.

— А, развлекаешься, — Омар оглядел его спутниц, ко-торые сделали ему глазки. — Что — к нам приехал в гоети? -

— Нет, я так, случайно тут оказался. Сейчас уже уез-жаю.

— А у нас горе, — Омар держался стойко, но видно было, что какая-то новость его гёроЬто подкосила. - Аиду помнишь?

— Что такое?!

— Нашли ее.

— Омар, кто это? Рядом с братом встала та самая женщина. Она бьша спокойная, уверенная, с добрыми горестными глазами.

— Это мой друг, Алексей. Я жил у него в-Москве. Я тебе про него говорил, Сая.

— Где же ее нашли? — Леха не верил своим ушам. Он вспомнил, что в тот день, когда прятал труп Аиды, во второй раз не проверил, сожгли ее бомжи или нет. Было слишком поздно, он торопился вернуться домой... И это была та самая половина тела, которую он забрал из этой квартиры. То есть — с головой. Ему стало жутко.

— На свалке, — ответил Омар. Он был страшно бледен. — Далеко отсюда... Любимая моя сестра! И она... Она...

— Омар, немедленно пошли наверх, у тебя сейчас начнется, — женщина властно и вместе с тем ласково взяла его под руку и обратилась к Лехе: — Если вы его друг, зайдите к нам как-нибудь на днях. Но только не очень тяните с визитом — я должна увезти Омара... И мы пого-ворим. Вы Аиду знали?

— Нет... То есть... Видел как-то.

— Нашли на свалке половину ее тела, — ответила на это Сайка. — И это все. Сейчас снимают показания с бомжей, которые там живут, бомжи, конечно, что-то должны энать. Но пока они ничего-не говорят. Вы к нам зайдете?

— Обязательно, — ответил Леха, понимая, что тучи над его головой сгущаются с каждой секундой. — Ждите на днях.

И поскорее двинул из этого места вместе с примолк-шими девицами.

14 глава

Такая разная любовь

Теперь, когда Сандра стала официальной женой Батя-ни (то есть Димона), у нее было побольше свободы, чем раньше. Брачную ночь она провела одна, но зато ее ком-нату никто не охранял. Утром, когда Вика принесла ей завтрак, Сандра съела все до крошки — впервые за после-днее время.

— Вика, — обратилась она к девушке. — Надо погово-рить.

— О чем?

— Ты что — обиделась на меня?

— А ты как думаешь? — Вика пожала плечами. — Никто на свете не обращался со мной так плохо, как ты. А в чем я виновата перед тобой?

— Ну, не прикидывайся невинной овечкой, — усмех-нулась Сандра. — Ведь именно твоя дочка заманила меня в машину, когда меня похищали. Если бы в той машине не бьшо ребенка — фиг бы я туда села — к незнакомому мужчине.

— А ты как считаешь, — нахмурилась в ответ Вика. — Могла я не отдать этим людям свою дочку для такого дела?

— Ты же мать, в конце концов. Могла и не согаасить-ся.

— Вот ошиблась. Я служу этим людям, они меня кор-мят, поят, одевают, полностью содержат, никто меня не обижает. И есть еще одна веская причина, чтобы я была им благодарна...

- Например?

— Например? Ведь если бы не они — моя дочка погиб-ла бы...

— А как? Расскажи.

— Не могу. -

— Да ты все выдумала.

— Нет, правда, выбора у меня не было. Ну, одним словом, мою дочь мучили в одном заведении... У нее бра-ли кровь. И скоро забрали бы столько, что она бы обяза-тельно скончалась. Я ничего не могла сделать, чтобы по-мочь ей, хотя находилась в томже заведении, служила там горничной. Ребенок погибал у меня на глазах, а я не могла ей помочь... — Вика даже теперь, вспоминая об этом времени, переменилась в лице и сильно вздрогнула. — А потом один человек ее спас. Бескорыстно.

— Один из них?

— Бобер.

— Бобер? Тот самый?

— Да, которого ты видишь каждый день. - Он добрый, что ли? — спросила Сандра со скрытой издевкой.

Вика пожала плечами:

— Ко мне он всегда был очень добр. К Алинке моей — тоже. И спас он не только меня. Еще одну девочку. Так что...

— А вот к моему отцу и брату он вовсе не добрый. И ко мне тоже.

— Война есть война, — вздохнула Вика. — Понимаешь, у вас слишком много денег. Потому все и случилось. А так бы он тебя не обидел.

— Значит — деньги иметь плохо?

— Думаю, опасно.

— Ты дура! — бросила ей Сандра очень надменно. — Ты просто никогда не имела денег, ты даже не представ-ляешь, что это такое! Те жалкие гроши, которые тебе приходилось держать в руках — фигая по сравнению с настоящими деньгами, с болыпими деньгами! Так что зат-кнись и не рассуждай на такие темы, если не понимаешь.

— Могу и заткнуться, очень надо с тобой собачиться...

— обиделась Вяка. — Но ты ведь хотела со мной погово-ртъ?

— Да, — Сандра вдруг опомнилась и прикусила губу. — Просга меня, я сорвалась.., Это все нервы. Сядь, погово-рим.

Вика нехотя присела к ней на постель, и Сандра спро-сила:

— Скажи, ты не в курсе, как они теперь собираются распорядиться моими деньгами?

— По-моему, все это очень просто. Ты — единственная наследница, а Батяня — таой муж. Он возьмет свидетель-сгво о браке и сдеяает с его помощыо все, что захочет.

— А что же он сможет оделать? — удивилась девушка.

— Пойти в баник и потребовать денег с моего счета? Глу-пости какие. Что такое совместно нажитое имущество суп-ругов — знаешь? Это то, что они приобрели во время брака. Причем, вместе. Вот эту часть и делят, если надо. А мы поженились вчера. У нас нет ничего общего.

— В самом деле, как же тогда ему быть? — задумалась Вика.

— Бедненький, — усмехнулась Савдра. — Я тебе еще вот что скажу. Думаешь — мой отец полный дурак? Он половину того, что имел, записал на имя других людей. Авторемонтные мастерские по всему городу и в области, дома, квартиры, машины... Всем этим официально владе-ют его представители. Это и есть мое наследство. И кто эти люди — могу знать одна я. А без меня их ие найти,

— А что — нет списка, в котором бы твой отец все записал?

— Есть!

— Где же он?

Сандра постучала пальцем себя по лбу:

— Вот тут. У меня, у Юры и у мамы.

— Ну, тогда Батяня спросит у тебя про этих людей и дело с концом.

— Так я ему и скажу,

— Скажешь.

— Он меня не заставит.

— Ты не представляешь, что они с тобой сделают, если ты упрешься и будешь молчать. Лучше скажи, Не губи свою жизнь и здоровье.

— Глупоств, — Сандра довольно улыбаяась. — Не убьет он меня. И не один из этих людей не пойщет на сделку с незнакомым человеком только на основании свидетель-ства о нашем браке. Захотят увидеть мевя. Поняла?

— Ну, а что еще было у твоего отца?

— Много чего было. Кое-что принадлежит маме. А кое-что — мне. По дарставнным. Отец оформил на меня множество дарственных, и кстати, насчет этого тоже есть закон. А именно — то, что один из супрутов приобрел в результате договоров дарения и по праву наследавания, навсегда остается в его собственности. Так-то вот!

— Ой, ну ты и дура. — протянула Вика. — Ты подпишешь им все, что они захотят. Поняла? Через какой-то час, даже раньше.

— Никогда!

В комшну без стука заглянул Димон:

— А, девочки, беседуем? Сандра, вставай и пошли. Можешь даже не одеваться, это недалеко, в соседней ком-нате.

— Что я тебе говорила? — спросила побледневшую девушку Внка.

— А что ты ей говорила? — поинтересовался Димон.— Сплетничали?

— Вроде того.

— Я никуда не пойду, — уперлась Сандра, понимая уже, что все уговоры Вики — не шутка.

— Пойдешь.

— Не пойду.

— Ладно, хорош базарить попусту.

Димон подошел и буквально яыдернул девушку из по-стели. Она была в тонкой ночной рубашке, отделанной кружевами. Так, почти голую, он потащил ее в другую комнату. Где уже ждали Бобер и Игорь. Увидев Сандру, они засмеялись:

— Ну, вот и невеста. Точнее, молодая новобрачная, Ты уж прости, что мы тебя разбудили. Но разговор будет серьезный.

— Не будет разговора!

Сандра дико озиралась по сторонам, вертя взлохмачен-ной головой и сверкая глазами, Она понялаэ что попалась

—- выхода отсюда уже не былсх «Да, я дура почище Вики.о,

— мелькнуло у нее в голове, — Надо было бежатъ, исполь-зовать первую возможноеть.». Вчера меня вывозили из дому. А теперь? Я подпишу, а они меня убъют,.. Нет!»

— Я ничего не буду подписывать! — крикнула она, — Убери руки, гад!

И она попыталсь освободиться от железной хватки Ди-мона, но тот держал ее крепко.

— Дурочка, не бойся — сказал Димон, — Это.же быстро и совсем не больно. Раз и готово, Ты и не заме-тишь.

— В самом деле, — кивнул Игорь, — Не надо ломаться. Неужели ты не понимаешь, что он на тебе женился не ради твоей красоты? Подпиши, что мы тебе покажем, и будешь свободна. Сейчас же отсюда уйдешь, Понимаешь?

— Вы меня убьете!

— Клянусь, нет, — это заговорил Бобер, — Под мое слово!

— Если я отсюда уйду, я же сразу натравлю на вас милицию! Вы же это прекрасно знаете! Неужели не бои-тесь?

— Ты этого не сделаешь.

— Почему это?

— Жить захочешь. Как по твоему, тут вся наша кодла? Наивная ты. Многих ты в глаза не видела, они находятся в другом месте Но мы тебе даем гарантию — при первой попытке кого-то на нас навести ты погибнешь. Ты захо чешь жить, Сандра, Ты так молода. У тебя есть любимый человек на воле..» Ты вернешься к нему. Он тебя ждет.

— Издеваетесь?! — в ярости закричала девушка, — Шли бы вы к черту! Если я подпишу вам все бумаги и назову все имена — останусь нищей. И даже если вы меня отпу-стите — куда мне идти? В свой дом? Где он живет с моей матерью?! К черту, к черту, к черту всех вас, лучше убейте меня сейчас! Такого унижения я не вынесу!

— При чем тут унижение? — удивился Игорь. — Сандра, сядь и послушай меня внимательно. Мы, конечно, много от тебя хотим. Но мы взамен кое-что тебе предла-гаем.

—Что?

— Во-пёрвых, мы вовсе не требуем, чтобы ты отдала нам все, чём теперь владеешь. Нет. Хватит с нас автопарка твоего отца, мастерских и кое-какой недвижимости.

— А ты неплохо осведомлен, гляди-ка! — заметила Сан-дра.

— Конечно. А ты как думала? Стали бы мы тебя похи-щать, если бы не знали про твое состояние все до мело-чей.

— Может, вы знаете и то, на чье имя записано все это добро?

— Пока нет, честно тебе скажу. Но это очень скоро можно будет узнать.

— От меня?

— Найдутся другие люди, если ты не захочешь гово-рить.

— Например?

— Твоя мать. Твой бывших жених.

— Откуда вы знаете, что они тоже в курсе? — Сандра даже педскочила в кресле. — А, Вика вам рассказала?!

— Успокойся, это не она.

Сандра и сама уже поняла, что зря так подумала, ведь Вика просто не успела бы донести им про все, о чем говорила с Сандрой этим утром. Так что узнали они это из другого источника. И тут она впервые задумалась о том, что наверняка не в0е люди ее покойного отца были ему преданы... Наверное, после его смерти многие задума-лись, как бы им сорвать приличный куш за те сведения, которыми они обладают... И выдали все кодле.

— Ну, а дальше вы что будете делатъ? — спросила она. — Ограбите меня с ног до головы, а потом? Кстати, что же вы мне оставите?

— Квартиру, приличную квартиру, — улыбнулся ей Игорь. — Машину, какую сама захочешь, можно ту, кото-рая была у тебя в последнее время. Конечно, твои драгоценности. Небольшой годовой,доход — долларов так ты-сяч десять, хватит?

— Копейки! — возмутилась девушка, войдя во вкус, — ведь можно было поторговаться, а она это любила. — Вы думаете — . мне этого хватит?! Да это полный беспредел, это нищета!

— Но у тебя и этого может не быть. Ты все же дурочка, не проеекаешь ситуацию. Мы же можем тебя убить, и вообще ничего тебе не давать.

— Так вы и сделаете, я уверена.

— Не будь так уверена. Если мы обещаем — мы выпол-ним.

— И все это в награду за то, что я вам помогу наложить лапу на огромное состояние? Не маловато ли получается?

— Да, немного по сравнению с той роскошью, в кото-рой ты жила. Но больше ты не получишь, и не стоит торговаться, ты не на рынке... Придется привыкать к бо-лее скромному образу жизни. И ты привыкнешь — ведь ты еще так молода. Кстати, многие твои ровесницы были бы просто счастливы иметь то, что мы предлагаем тебе. Ты — неблагодарное и избалованное существо. — Игорь явно наслаждался, читая Сандре эту нотацию. — Мы да-дим тебе то, что обещаем, но не болыые. Победителей не судят, ты сама должна это понимать.

— Я поняла, — кивнула она. — Но это еще не значит, что я целиком приняла ваши условия. Кстати, есть еще один серьезный вопрос. И большая проблема для вас всех!

— Какая?

— Что будет с матерью и Юрой? Они могут начать против вас процесс или войну. Так просто не сдадутся.

— Сандра, миленькая, в этом и заключается второй пункт нашего с тобой дрговора. С твоей матерью и твоим бывшим женихом мы можем сделать все, что ты скажешь,

У Сандры горло сжалось от волнения — она момен-тально все поняла... Ах, как ей хотелось им отомстнть, этим двум мерзким тварям, которые развлекались в посте-ли отца, когда она — дочь и невеста, страдала тут...

— Очень просто. Как сделали с твоим отцом и братом.

— А я остануеь жива?

— Разумеется, — кивнул Игорь.

— Жива и свободна, — подчеркнун Бобер.

— Господи, да что вы мне мшги пудрите?! — восклик-нула она. - Неужели не ясно — вы я так будете вынуж-дены их убрать, чтобы некому было начать против вас войну!

— Только в том случае, если они будут рыпатъся. А они люди осторожные. Вряд ли пойдут на такое, если хоро-шенько подумают... Понимаешь? Так что, Сандра, мы тебе их дарим.

— Нет, — только и смогла ответить девушка.

— Нет? — поразился Бобер. — Но почему? Ты же хотела их на куски разорвать, а теперь вдруг отказываешь-ся?

— Огказываюсь.

— Но почему?

— Не хочу объяснять. Какое вам дело? Нет и все тут. Не хочу.

— Значит, струсила?

— Чего мне бояться? — Девушка вся дрожала в своей тонкой ночной рубашке, но не от холода. — Я никого не боюсь... Но я не могу принять этот подарок.

— А ведь я считал тебя девушкой решительной н муже-ственной. Значит, ошибся? — покачал головой Игорь. — Не думал, что ты спасуешь в последний момент. Ну, что ж. Если нет — тогда и говорить не о чем...

— Что их ждет? — спросила Сандра. — Вы... Убьете их?

— Как получится.

— А со мной что будет?

— Ты останешься жива, ведь я уже сказал. Мы даем гарантшо.

— Идите к черту!

Девушка встада и одернула рубашку. Она быда полна решимостн бороться до конца. Оглядеда троих мужчин, презрительно поджала губы и резко бросила им в лицо:

— Можете меня пытать, но я не подпишу ничего. Ни-чего!

— Пытать? — покачал головой Бобер. — В присутствии твоего мужа?

— Кого?

— Да вот же он, твой муж! — Бобер указал на Димона, который вообще не принимал участия в этой дискуссии. Сандра презрительно засмеялась:

— Какой это муж? Объелся груш.

— Законный муж, детка, — обиделся Димон. — И меж-ду прочим, я даже спал с тобой.

— Невелика была радость, мужик ты никакой! — отре-зала она.

Бобер с Игорем рассмеялись, а Димон побагровел от ярости:

— Ты была довольна, я видел!

— Да пошел ты! — фыркнула она. — Итак, говорить больше не о чем. Надо прощаться. Выпускайте меня не-медпенно, слышите?

— Нет, — ответил Бобер. — Ты слишком многого от нас хочешь.

— Ах, гады! — И девушка бросилась к Бобру: — А ты, ты?! Мне про тебя Вика говорила, что ты добренький, что ты ее ребеночка спас! Что же ты моего ребенка убил?

— Никто его не убивал!

— У меня случился выкидыш из-за всех вас. Вы убили почти всю мою сешю и еще предлагаете убить тех, кто остаяся? Сволочи!

И тут в комнату, как вихрь, ворвался один нз людей Игоря:

— Срочное дело, шеф, поговорить надо...

— Погода! — отмахнулся тот. Но парень не отставал:

— Беда, шеф!

— Что такое? — Игорь понял, действительно, что-то случилось. — Что случилось? С женой что-то? С моим сыном? Да говори же!

— Нет, с ними полный порядок, не в этом дело. Я был у особняка Скопца!

Сандра резко к нему повернулась:

— Что? Когда?

—Куда?

— Туда! Прямо на кладбище! Ты должна появиться перед этими скотами!

Сандра с его помощью встала и побрела в свою комна-ту одеваться. На нее накинулась Вика, очень взволнован-ная:

— У нас пять минут! Надо торопиться, вот я пригото-вила тебе костюм, Сандра! Не стой как убитая, торопись!

— Они меня предали... — пробормотала девушка, тупо глядя на нее.

— Конечно, предали! Быстрее, нет времени на разгово-ры.

— Как же они решйлись это сделать? Я и не думала,. что они пойдут на такое, — так же тупо продолжала Сандра.

— Никто не думал. Ну, и крутая же у тебя мать. Это, конечно, все ее проделки! -

Сандра оделась в черный брючный костюм, Вика живо напудрила ее, причесала и за руку потащила к выходу. У дверей стояли также полностью готовые к выезду Бобер, Димон и Игорь. Все были очень серьезны. Она поняла, что неизбежное должно случиться. Именно сегодня, сей-час.

Они спустились на лифте и сели- в одну машину. Было еще две машины в кортеже — одна поехала впереди, дру-гая сзади. В обеих машинах сидели вооруженные люди Бобра. Сандра пришла в себя окончательно, когда Бобер предложил ей глотнуть коньяка из своей фляжки. От ал-коголя голова у нее немного закружилась. Девушка спро-сила:

— Что теперь будет?

— Прежде всего подпиши бумаги. Вот они, подписы-вай каждый лист.

И Бобер положил ей на колени папку, на которой высилась внушительная кипа дрговоров дарения на имя Батяни. Уже с нотариальными штампами, все, как пола-гается по закону.

Сандра покачала головой:

— Это то, о чем вы говорили?

— Да. Только так ты спасешь состояние. Ведь уже вечером будет поздно.

— Давайте.

Она.подписала все, даже ие глядя в бумаги. Когда за-кончида подписывать, Бобер отнял у нее папку и живо просмотрел бумаги.

— Мододец, дочка, — очень ласково сказад он. — Ну, врт теперь ты свободна.

. — А то, о чем вы мие говорили насчет матери и Юры — действует?, — спросила девушка, все еще не придя тол-ком в себя.

— Конечно.

— Тогда я согласна.

— На что, милая?

— Убейте их. Обоих.

— Если ты хочешь.

— Прямо там, на кладбище, над моим гробом! Пусть сами ложатся в мою могилу!

— А вот это будет нежелательная реклама, деточка, — вмешадся Игорь.

— Почему?

— Да ты же законная наследница. Зачем перед всеми марать свое имя? Мы их уберем, когда будет возможность. Завтра, послезавтра, в течение недели. Гяавиое — их обез-вредилк. Пусть теперь машша твоя машет бумагами — у нас тоже есть что ей показать. Да, ты забыла еще кое-что.

— Что?

— Назвать имена поручителей, которым Скопец дове-рял свое имущество.

Сандра открыла было рот, чтобы назвать имена, кото-рые прочно сидели у нее в памяти... И тут же закрыла его. Ей в голову пришла одна идея, как себя обезопасить, по крайней мере, на первое время. Она серьезно сказала:

— А вот это потом.

— Когда потом?

— После выполнения вами моих условий.

— Например?

— Уберете мать и Юру — тогда скажу. Даже больше, первую половину имен я вам раскрою, когда вы уберете ее. А вторую половину списка — когда он погибнет. И запомнитеодно мое усяовие — основное! — Она упрямо сжала губы. — Они должны понимать, за что покесли наказание. Без этого все теряет смысл. Не желаю, чтобы такое сошло в рук. Они должны помучитъся перед смер-тью.

— Пойдем на такие условия? — спросил Димон у Боб-ра. — Это разумно?

— Конечно, разумно, — Бобер пожал плечами, — Те-перь Сандра говори именно так, как и должна говоритъ женщина в ее положении. Умная женщина, конечно. И ты, Сандра, полностью оправдаяа наши надежды. Ты еще убедишься, что мы не каик-то бандиты, с нами можно иметь дело.

— Я уже убедилась, — ответила она и посмотрела в окно. — А ведь мы почти приехали.

— Где свернутъ?

—Тут!

Через пять минут три машины, одна за другой, подъехали к воротам кладбища. Это было очеяь дорогое приви-легированное кладбище, куда простой смертный попасть не мог. Ворота были закрыты. Бобер вышел из машины, громко хлопнув-дверью, и подозвал к себе пару охранни-ков:

— Найти и срочно привести сюда сторожа или кто тут есть.

Через ыянугу сторожа почти приволоклн под руки. Он перепугался насмерть, увидев возяе ворот таких гостей.

— Почему закрыты ворота? — спросил Бобер.

— Похороны...

— Я понял, что не свадьба. Открой ворота.

— Не могу, приказа нет.

— Вот тебе приказ! — охранник погрозш ему стволом автомата.

— А вот еще приказ, — и Бобер сунув сторожу деньги. — Достаточно?

— Да, конечно... — И сторож отпер тяжелые кованые ворота. Из машниы вышли все, оставили только двух ох-ранников, чтобы они присмотрели за тачками и воротами.

Остальные прошли на главную аллею кладбища. Куда было идти, сразу стало ясно, когда услышали звуки похоронного марша.

— Туда! — Сандра страшно разволновалась, и Димону пришлось взять ее под руку, чтобы она смогла удержаться на ногах. — Там похоронены все наши... Там сейчас все они...

— Скорее!

И они почти бегом бросились туда, где играла музыка. Вскоре они увидели трогательную картину: разрытую могилу, гроб, стоящий рядом, действительно, шикарный гроб. А у гроба — Тамару в глубоком трауре, с черной вуалью на лице. Рядом — Юрий, в черном костюме и белой рубашке, с черным галстуком. Он держался отстраненно и особого горя не выказывал, да и не удивительно — ведь хоронили не Сандру... Множество гостей толпилось вокруг.

— Охрану не видишь? — прошептал Димон на ухо Сандре.

-Нет.

— Обошлись без охраны, стало быть. Где же они оставили машины?

— А на подъездной дороге, видел?

— Точно.

— Пошли? — Сандра вдруг перестала опираться на его руку и, подойдя вместе со своими провожатыми к самой могиле, стоя за спиной собравшихся, позвала: — Эй, мама!

Оркестр сразу смолк. Тамара повернулась и уставилась на дочь... Она выглядела в этот миг так, будто увидела привидение.

— Мама, это я! — кричала Сандра. — Что же ты меня хоронишь?

— Это... — просипел Юрий. Он с трудом удержался на ногах и не свалился в могилу.

— Она... — шепнул один из гостей другому. — Дочка!

— Как же так? — пораженно спросил тот. — Кого хороним?

— Мама, я, как видишь, жива, ты слишком поторопилась меня похоронить! — продолжала Сандра, почти весело подходя к Тамаре.

Тамара не лишилась чувств. Она быстро сообразила, что свершилось самое страшное — ее обман раскрыт. Но держаться в этом случае надо с достоинством, чтобы никто ничего не заподозрил. Поэтому она изобразила, что вот-вот упадет, и даже попыталась застонать... Но никто не обратил на нее внимания, все уставились на ее дочь.

Сандра с торжеством заметила:

— Ну что, можно мне взглянуть, кого хоронят вместо меня?

— Сандра... — прошептала Тамара, справившись с волнением. — Дочка... Ты жива?!

И она бросилась к Сандре, чтобы ее обнять. Но Сандра с отвращением оттолкнула ее.

— Что с тобой? — спросила она громко и зло. — Ты что же — так сильно по мне соскучилась? Тогда зачем эти похороны? Зачем такая непристойная спешка над мертвым телом?

— Сандра, меня обманули! — кричала Тамара, снова пытаясь заключить дочь в объятия. — Мне сказали, что ты погибла, мне показали твое тело... Я думала, что это ты!

— Пошла вон! — заорала Сандра. — Не смей меня трогать, старая шлюха!

Гости оживленно загудели. Тамара осталась стоять с протянутыми к дочери руками, а Юрия будто молнией поразило — он открывал и закрывал рот, не в силах промолвить ни звука. Сандра обратила на него внимание и с издевкой произнесла:

— А ты что же — не узнал меня? Почему не подойдешь, не скажешь, что рад меня видеть живой и здоровой?

-Я...

— Молчи!

— Сандра, — Тамара все еще пыталась исправить глупое и опасное положение, в котором она вдруг оказалась. — Ты совершаешь огромную ошибку, ты нервничаешь, я все прекрасно понимаю — ты много перенесла... Но зачем же оскорблять всех нас? Мы тебя искали, мы хотели тебе помочь. И когда нам привезли твой обезображенный труп... То есть что я говорю? Слава Богу — это была не ты! Но узнать тебя было невозможно.

— Замолчи, сука, а то я не вынесу! — крикнула Сандра. Один из гостей, старый друг Скопца, тем временем

рассматривал людей, с которыми приехала Сандра, Он очень долго и внимательно глядел на Димона, потом повернулся к человеку, стоявшему рядом с ним, и прошептал:

— Батяня. -Что?

— Батяня, говорю.

— Где?!

— Да вот он стоит.

— Серьезно? — Его приятель тоже оглядел Димона. — Черт, точно, только он немного изменился... Похудел, что ли?

— Наверное, это они ее украли?

— Тогда почему привезли обратно? Что это за комедия?

— Погоди, они что-то говорят...

Между тем Сандра продолжала яростно кричать на мать:

— Старая стерва, ты хотела меня убить, чтобы наложить руку на наследство папы! Он же всегда знал, что ты предательница, он тебе немного оставил, все должно было достаться нам со Славкой. Славку убили, и ты решила взяться на меня? Да, не мотай головой, не пытайся выкрутиться, теперь я до конца понимаю, что ты была за мать... Притворялась дурочкой, притворялась такой добренькой... А чем ты сейчас занимаешься? Нагло украла у меня жениха, легла с ним в папину постель... И теперь еще хоронишь какую-то неизвестную девчонку на моем месте на кладбище — рядом с папой и братом?!

— Сандра, что за дикие идеи... — послышалось слабое возражение.

— Это кто сказал?! — Сандра подбоченилась и уставилась на Юрия.

-Я!

— И ты спокойно смотришь мне в глаза?

— Да, спокойно, потомУ*что я ничего тебе не сделал. И на мать ты зря наговариваешь. Я догадываюсь, с чьих слов ты говоришь.

-А ну?

— Эти люди, с которыми ты приехала — кто они такие,

а?

Сандра набрала полную грудь воздуха и в отчаянной решимости выпалила:

— Это вот — мой муж! И это все — его друзья! Понял теперь?

Юра покачнулся:

— Ты это сделала?! -Да!

— Но Сандра, как ты могла...

— А ты как мог?! Тут вмешался Бобер:

— Я полагаю, что похороны пора прекратить. Кто бы ни лежал в этом шикарном гробу — это не ваша дочь, уважаемая Тамара, и потому она не имеет права занимать фамильное место на кладбище. Это место еще многим пригодится.

— Но кто же там, в гробу? — спросила Сандра. — Хотелось бы знать!

И все гости тоже выразили желание узнать, кто находится в гробу. На Тамару и Юрия посматривали очень нехорошо. Женщина побледнела и, сглотнув комок, застрявший в горле, шепотом ответила:

— Я не знаю, кто там.

— Но при этом решила, что это я? — заметила Сандра.

— Конечно, тебе ведь очень хотелось так думать. Я умерла

— и нет проблем, все денежки твои, и Юра тоже твой. А может, ты убила эту девушку, чтобы выдать ее за меня!

Тут гости вдруг начали поспешно расходиться. Все заметили, что охранники Сандры хорошо вооружены, и решили не вмешиваться в эту опасную историю. С минуты на минуту на кладбище могли зазвучать выстрелы. Но их остановил Бобер:

— Постойте! Прежде чем вы разойдетесь, прошу вас поздравить наших новобрачных. Цначе Сандра на вас обидится.

— Да, обижусь! — кивнула она. — Не были у меня на свадьбе, так хотя бы поздравьте, как следует! Я вышла замуж!

— Вот это — ее муж, и ваш новый законный хозяин. Я полагаю, что не стоит называть его имени? Я вижу, что многие его узнали.

И точно, среди гостей уже распространилась новость, кто является супругом Сандры. О Батяне знали многие, и потому еще больше хотели отсюда уйти. Сандра сияла улыбкой, Димон (в роли Батяни) был несколько смущен, но в общем держался хорошо, твердо. Это было куда легче, чем в баре «Ласточка», среди боевиков Батяни...

— Ну, а теперь, наверное, вам всем лучше оставить семью наедине со своими проблемами, — закончил речь Бобер.

Гости вяло поздравляли Сандру, обещая прислать ей свадебные подарки. Она благодарила, Димон всем молча кланялся. После прощания гости спешили убраться с кладбища. Через несколько минут не осталось никого. Оркестр Бобер также отпустил, предварительно осведомившись:

— Ребята, вам заплатили?

— Да. Хозяйка платила.

— Ты, мама? — рассмеялась Сандра. — Ну, тебе уже недолго осталось быть хозяйкой. Теперь хозяйка я. Но спасибо, что ты заплатила и не стала вводить меня в ненужные расходы.

Оркестранты быстро удалились. Отпустили и священника, который стоял, ничего не понимая. Наконец, над разрытой могилой остались только Тамара, Юрий и Сандра со своими провожатыми. Все с минуту молчали. Юрий достал сигареты, закурил. Тамара обреченно закрыла глаза. Ей представилось, что сейчас раздадутся выстцелы и наступит позорный конец — она упадет в ту самую могилу, которую приготовила для дочери... Тут она услышала спокойный голос Бобра:

— А ведь верно говорят — не рой другому яму, сам туда попадешь.

— А вы кто такой? — спросил Юрий.

— Может быть, мы с тобой еще познакомимся, — спокойно пообещал ему Бобер. — А может быть, и нет. Кто знает...

— Это угроза? — вмешалась Тамара. Сандра с насмешкой заметила:

— Поглядите, как ее волнует жизнь любовника! О себе она даже не спрашивает.

— Какой смысл спрашивать? — Тамара посмотрела ей в глаза. — Я же вижу, как ты настроена против меня, и хотя ты глубоко ошибаешься — что я могу поделать? Нас с Юрой оклеветали.

— Разве вы не получили моего письма с фотографиями? — поинтересовалась Сандра.

— Получили.

— И по-вашему — это тоже клевета? Фотографии не лгут.

— Это был фотомонтаж, — отрезала Тамара. — При уровне теперешней техники все это вполне возможно подделать.

— Вранье! — это сказал Игорь. — Мы можем предъявить пленку, там монтаж невозможен.

— Говорите, что хотите. Я не знаю, каким образом вам удалось сделать эти мерзкие снимки, — махнула рукой Тамара. — А уж убедить эту глупую несчастную девочку, которую вы похитили и держали у себя в плену — дело нехитрое. Сандра всегда была слишком доверчива...

— Мама, ты не должна меня за это упрекать, — ехидно заметила Сандра. — Именно из-за моей глупой доверчивости тебе так долго удавалось иметь любовника — моего жениха. А я не догадывалась. Уверена, вы с ним давно сошлись.

— Нет! — Закричал Юрий.

— Недавно, что ли? — повернулась к нему девушка. — Да мне на вас наплевать, когда бы вы ни сошлись. Ваши грязные шашни меня больше не волнуют. У меня есть законный муж, и дело с концом. А вы можете пожениться хоть завтра. Ведь отец уже не встанет из могилы, как это сделала я...

— Ты связалась с убийцами твоего отца! — сказал ей Юрий. — И так этим гордишься? Где же здравый смысл, Сандра? Ведь как только они получат от тебя все, что хотят — ты тоже погибнешь, как и твой отец, как погибнем и мы...

— Нет, я останусь жива.

— Только потому, что он на тебе женился? Да зачем это ему надо? У него есть жена и взрослые дети в Швейцарии!

— Не твоего ума дело, — Димону, наконец, пришлось вмешаться. — Я развелся, ясно тебе?

— Ясно. Ясно то, что вы обдурили эту бедную девчонку, заморочили ей голову, может быть, пичкали ее наркотиками, и в конце концов вам удалось добиться от нее всего... Наверное, Сандра, ты уже кое-что для них сделала?

— Ничего я не сделала, чего бы не хотела.

— И ты думаешь, что останешься в живых?

— Да, мне обещали.

— Вот ты и проговорилась. Ты поддалась шантажу. Где же ты слышала, чтобы шантажисты держали свои обещания? Будто не знаешь — дай им палец, они всю руку откусят. Ты как ребенок — веришь им на слово, а гарантий они тебе дать не могут.

— Пошел к черту!

— Ладно! — властно остановил их перепалку Бобер. — Надо ехать, нечего тут ошиваться. Поехали домой, Сандра, в твой собственный дом, где теперь настоящей хозяйкой будешь ты.

— В особняк? -Да.

— А... Мы куда денемся? — воскликнула Тамара, видя, как все они уходят, оставляя их с Юрием на краю могилы в прямом и в переносном смысле.

— Вы? — обернулся Бобер. — Да куда хотите. У вас же есть какое-то уютное гнездышко? И кстати — если уж вам нечем заняться, тогда уберите отсюда эту падаль! — он указал на гроб. — Это здесь совсем лишнее украшение. Гроб можете сохранить — вдруг понадобится, вот и будет под рукой. Вещь такая, что ни один человек без нее не обойдется.

— Красивый гроб, — захохотала Сандра. — Да только вот... Он больше подходит не молодой девушке — вот единственный его недостаток.

— Ты хочешь сказать, Сандра, что в этот гроб придется лечь мне?! — закричала вслед ей Тамара. — Стой, погоди...

— Ты не влезешь в него, — Сандра даже не обернулась. — Ты слишком толстая для этого гроба. Разве что на диету сядешь.

Димон захохотал и взял жену под руку. Она начинала ему нравиться — девка смелая и с чувством юмора.

Они уехали, а Юрий с Тамарой стояли, как громом пораженные, и молчали. Наконец он прервал молчание, немного придя в себя:

— Ну, что я тебе говорил?

— А что ты мне говорил? — отозвалась она. — Ты только ныл, капризничал, как малый ребенок, и ничего не делал.

— И верно. Все это сделала ты, так почему же я должен страдать?

— Ах, Господи, какой невинный нашелся... Да разве ты сам был против того, чтобы разбогатеть за мой счет?

— За твой счет? Да у тебя ничего нет. И никогда не будет.

— За счет моего покойного мужа! — Тамара указала на соседнюю могилу, где покоился Скопец. Там уже стоял роскошный памятник из черного мрамора с бронзовой отделкой... Этот памятник обошелся ей в кругленькую сумму. — Это был святой человек! — закричала она, заливаясь неподдельными слезами. — Если бы он сейчас был жив, он бы тебя убил!

— За что, интересно знать?

— За то, что ты меня опозорил, сделал врагом собственной дочери.

—' Вшивая облезлая кошка!

Юрий больше не мог сдерживаться. Да и смысла никакого в этом не было. Особенно'теперь, когда все кончено.

— Как ты говоришь со мной?! — кричала она. — Как ты говоришь?!

— Как и надо говорить с такой блядью, как ты! Это ты совратила меня, когда он еще был жив! Это ты натравила меня на него, ты хотела, чтобы я убил его! И ты называешь его святым человеком? Строишь из себя безутешную вдову! Как ты отнеслась к тому, что твоя дочь была похищена?!

— Молчать!

— Ты мне больше не указчица! Хочу и буду говорить! — Юрий вдруг почувствовал, как в голове у него что-то зажужжало и закружилось...

В следующий момент он уже повалил Тамару на землю и крепко сомкнул пальцы на ее жирной шее. Она хрипела, отбивалась от него руками и ногами, мотала головой, пытаясь освободиться от его рук... Но все было напрасно — она только причиняла себя еще большую боль и постепенно слабела.

— Конец тебе, сука... — хрипел Юра.

— А-а-а-а, — сипела она.

Юрий вдруг опомнился. Что он делает?! Мокрых дел на его совести до сих пор не было, и он считал себя честным человеком... Убить эту бабу, конечно, надо, и этого ему очень хочется... Но не так же! Ведь ему не удастся замести следы!

— Тамара! — Он перестал душить и вгляделся в ее глаза, закатившиеся под лоб. — Ты жива? Слышишь меня?

Она лежала, как мертвая, и он насмерть перепугался. Засуетился, вскочил, побегал туда-сюда, потом упал перед ней на колени и стал делать искусственное дыхание... После минуты трудов он увидел эффект — она слегка вздохнула, глаза постепенно закрылись. Он упорно делал ей искусственное дыхание, и в конце концов она пришла в себя настолько, что с трудом смогла выдавить:

— Что это? Где я?

— Да ты жива, Тамара, погляди на меня! — умолял он, поддерживая ее голову так. чтобы ей было легче дышать.

Она открыла глаза:

— Это ты? Ты...

— Тамара, хватит разговаривать, береги силы... Я отнесу тебя в машину.

— Ты хотел меня убить?

— Помолчи.

Он поднял ее на руки, это удалось с трудом, женщина была тяжеленькая. Потащил к машине. Кладбищенский сторож, уже насмотревшийся сегодня ужасов выше крыши, даже не показался наружу. «Мерседес», в котором они приехали, одиноко стоял на дороге. Юрий погрузил Тамару на заднее сиденье и сунул ей в руки бутылку водки:

— Глотни, станет легче.

Она послушно сделала глоток и сильно закашлялась. Юра нащупал в кармане деньги и побежал к будке сторожа. После долгих стуков в дверь и уговоров сторож открыл и высунул голову:

— Что еще?

— Слышь, ты! — обратился к нему Юрий. — Там гроб остался.

— Ну и что? Мне дела нет.

Сторож хотел было захлопнуть дверь, но Юра не дал ему этого сделать. Он совал сторожу деньги и повторял:

— Возьми и убери тело куда-нибудь с глаз долой. Я заплачу!

— Да ну, вот уж нет... Что я — чокнутый? Это дело уголовное.

— Возьми деньги!

— Не надо.

— Гроб тоже себе возьми. Ты хоть представляешь, сколько он стоит?

— Не нужно мне.

Юра отчаялся. Он прекрасно понимал, что гости, бывшие на похоронах, не станут молчать о неизвестной мертвой девушке, которую пытались похоронить вместо Сандры. Рано или поздно слухи дойдут до милиции... Тело надо убрать. Или его нельзя убирать, чтобы не навести на себя подозрения? Ну и сука эта Тамара, во что его впутала! Но убивать ее сейчас тоже было бы глупостью...

Юра наконец всучил деньги сторожу. Тот взял их с большой неохотой:

— Что делать-то?

— Схорони тело в какой-нибудь могиле. В любой. Без гроба. Это тебе будет нетрудно. Позови ваших могильщиков, пусть засыплют яму, которая осталась. Гроб продайте. Деньги поделите между собой.

— Это, конечно, неплохо... — сторож почесал в грязных волосах. — Да только столько возни. Дело опасное. — Было ясно — он торгуется. — Нет, не пойду я на это, — сторож замотал головой.

— Сколько хочешь?

— Три тысячи!

— Чего?

— Баксов. По тыще на брата. Могильщиков будет двое. Тогда приберем все по первому классу, тело никто не найдет.

Юрий в отчаянии решился:

— Хорошо, будет тебе три тысячи. Вот... — он вывернул карманы, но наличкой оказалось всего долларов пятьсот.

— Мало! — сказал сторож.

— Вечером привезу.

— Вот тогда вечером и уберем тело.

— Но оно не может лежать до вечера всем на обозрение!

— Ваше дело. Можем и не убирать. Нам-то что? Это вы его там бросили...

Юрий кинулся к машине:

— Тамара, деньги есть?

Она вяло протянула ему свою сумочку, в которой он нашел необходимую сумму. Расплатившись со сторожем, который не внушал ему большого доверия, он бегом вернулся к машине, сел за руль и рванул с места так, что покрышки завизжали. Тамара шепотом сказала:

— Куда ты едешь?

— К черту!

— Туда мы еще успеем, не торопись... — она хрипло закашлялась и зло сказала: — Ты же меня чуть не убил, гад.

— Да не убил же.

— Сволочь поганая... Следы остались на шее...

Она принялась пудрить шею.

Юра с ненавистью заорал:

Ты бы лучше подумала, что нам теперь делать! Бе­жать?

Куда? Всюду найдут. Она связалась с Батяней, а он не прощает.

Тогда куда нам с тобой деться? У тебя есть укрытие?

Укрытие есть. Но... — Тамара, казалось, полностью пришла в себя после всех пережитых в этот день потрясе­ний. — Но укрытие — это еще не решение всех проблем, меня вот что волнует. Почему они нас не кончили на месте?

Откуда мне знать?

— Сандра, сучка, — с ненавистью вздохнула женщина.

— Вырастила я ее на свою голову. Ну, я с ней еще посчи­

таюсь! Поезжай вперед, я тебе скажу адрес после кольце­

вой дороги..

 

15 глава

Отмщение

Сандра не могла пожаловаться на то, что ее обманули. Как обещал Бобер, так и произошло — она осталась жива. В тот день, когда они вернулись с кладбища в ее родной дом, девушка впервые поняла, что, может быть, жизнь на этом не кончена. О матери и бывшем женихе она стара­лась не думать. Ей было горько, но вместе с тем страшно принять решение... А решить их судьбу было необходимо.

Сандра ни слова не сказала, когда Бобер вместе со своими боевиками вошел в дом, она молча прошла в ка­бинет покойного отца и села в то самое кресло, где так часто тот сидел. Но долго побыть в одиночестве ей не пришлось. * —' Ну, как ты тут?

Это спросил Димон, ее муж, просунув голову в дверь. Она пожала плечами:

Никак. '

Выпьем?

— Димон показывал ей бутылку коньяка. Сандра расхо­хоталась:

А где ты ее взял?

Да тут везде полно выпивки.

Ну, ладно, выпьем. Только чур, уговор! — нахмури­лась девушка. — Вдвоем. Понял? Без Бобра и без Игоря. А то мне уже надоело постоянно видеть их перед собой.

Обойдемся и без них, — согласился парень и присел в другое кресло. Он открыл бутылку и разлил коньяк в два стакана. — За все хорошее!

Сандра кивнула в ответ на этот жизнерадостный тост:

Ну, раз такое дело, тогда я точно выпью. Потому что ничего хорошего в моей жизни давно уже не осталось.

Брось! С тобой все могло выйти и хуже. Ты молодец, что на все согласилась. Теперь у тебя будет собственная квартира, машина, деньги в банке. Будешь жить, свобод­ная, без всяких указаний с нашей стороны.

Не верится.

А ты поверь.

Ну, ладно. А если деньги кончатся?

Они не кончатся.

Ты что ли дашь?

Ну, я.

А скажи честно — если бы я не согласилась на все ваши условия, вы бы меня точно убили? — спросила де­вушка.

Пришлось бы. Но ты знаешь, мне бы не хотелось, чтобы ты погибла. Я даже, как это... Немного к тебе при­вязался.

А ты благородный разбойник, — ухмыльнулась де­вушка. — Ты лучше скажи, что будешь делать со своей семьей? Ведь я уже слышала, что у тебя жена, сын двад­цати лет — мой ровесник, и еще дочка пятнадцати лет. Их куда денешь?

Ну, разведусь с тобой и опять женюсь на жене, — развел руками Димон.

На эту тему ему очень не хотелось говорить. Ведь он прекрасно понимал, что тут будут проблемы. Если боеви-

ки Батяни, за исключением Щеки и Мыльника, признали

в нем хозяина, то произошло это потому, что им не дали

опомниться. А вот жена и дети... Ну и что, что они редко

видели мужа и отца? Все равно они сразу опознают под­

мену, никакая пластическая операция не поможет. Димон

измучился, думая об этом, но ничего придумать не мог.

Ведь рано или поздно ему придется столкнуться с мнимой

женой... Придется! Она не станет сидеть за границей и

тихонько ждать, когда он к ней приедет. Возьмет и при­

едет сама. И в тот же миг разоблачит его. И все поймут,

что подлинный Батяня мертв... Мертв — ведь когда-то он

сам, Димон, его застрелил... v

О чем ты думаешь так напряженно? — спросила его Сандра.

Ни о чем.

А, деньги мои считаешь?

Ну, вроде того.

Ты все получил. Чего тебе еще?

Нет, я получил еще не все, — возразил он. — Я получил только то, что было записано на твое имя. А все имущество Скопца — его основное имущество, мне еще недоступно. Ты обещала назвать имена людей, на кого записаны автомастерские, машинный парк и дома...

У меня было одно условие, — напомнила ему девуш­ка.

Помню. Первая половина списка будет названа то­бой после смерти твоей матери. Вторая половина — после смерти ее любовника. Так?

Девушка страшно побледнела, но все же нашла в себе силы сказать: -Да.

Сандра, а ты не ответишь на один щекотливый воп­рос?

Отвечу.

 

Почему ты решила разбить эту процедуру на две части?

Ну, и что?

Вот именно — что ты от этого выиграешь? Мы ведь

— можем убрать обоих сразу, и ты назовешь сразу весь спи­сок.

Нет! — отрезала она. — Все будет только так, как хочу я. Или вообще никак не будет! Запомни это, ты, гад!

Ладно, не разоряйся... — отмахнулся Димон. — Об этом я и пришел с тобой поговорить. Как ты представля­ешь себе их ликвидацию? Ты хочешь быть при казни?

Нет.

Девушке стало совсем плохо, и чтобы удержаться в вертикальном положении и не хлопнуться в очередной обморок, ей пришлось осушить до дна коньяк. И только после этого ей стало полегче, и она смогла разжать губы и ответить:

Нет, я не могу.

Ясное дело — мать все же...

Она мне больше не мать.

Почему же тогда не можешь? И почему ты назвала ее первой? Могла бы назвать сперва жениха.

Чтобы... Быстрее избавиться от нее и все наконец забыть.

Ну, хорошо. Они остались на кладбище. Живые. Что теперь с ними делать?

Они уехали? Вы следили за ними после того, как оставили их там? — спросила девушка.

В этот миг ей вдруг страстно захотелось, чтобы след ее матери с женихом потерялся навсегда... Но Димон разбил ее надежды:

Конечно, мы за ними следили. Стали бы мы остав­лять их так.

Ну, и где они теперь?

В квартире Тамары, которая принадлежала ей еще до брака с твоим отцом.

А, знаю.

Ну вот, туда они и отправились. Причем машину, в которой ехали, бросили возле ближайшей станции метро, и, как я понял, бросили уже навсегда. Решили замести следы.

Ясно. Они оба в той квартире?

— — Да. Думаешь, они так просто расстанутся, такие стра­

стные любовники? Ну, Сандра, ты что? Что с тобой слу­

чилось?

Девушка закрыла лицо руками и с минуту помолчала. Она вспомнила те порнографические снимки, на которых были изображены ее мать и жених... И перестала чувство­вать к ним обоим жалость. Ее подкосило еще и то, что они сбежали вдвоем и теперь снова вместе. А она-то на­деялась, что Юра бросит свою престарелую любовницу... Значит, он был с ее матерью не только ради денег и власти? Ведь теперь она лишена и того и другого. Значит, между ними, действительно, что-то есть? Она приняла решение и дерзко взглянула в глаза своему мужу:

Ничего! Думаю, как бы их так убить, чтобы они еще помучились.

Способов есть много.

Например?

 

Ну, можно... — Димон откашлялся, он почему-то смутился. — Слушай, а ты вынесешь?

Я уже столько вынесла, что простые слова как-ни­будь переживу!

• — А я чего-то he могу... — и он снова смутился. — Нет, слушай, я человек простой, необразованный, и мне все эти штучки не по вкусу. Бели хочешь, обсуди с Бобром. Но ты не слишком много на себя берешь? Подумай!

Сандра ответила, что берет на себя как раз по силам, и думать тут не о чем. Она потребовала позвать Бобра. Тот пришел сразу:

Проблемы?

Никаких проблем, все в порядке, — ответила она. — Слушай, ну так что у нас с вами насчет первой части списка?

Как только — так сразу.

Давай прямо сейчас.

Прямо сегодня?

Да. Нечего тянуть.

Таким образом, Бобер с Сандрой обо всем сговори­лись.

Тамара привезла любовника в ту однокомнатную квар­тиру, где жила еще до замужества. Квартира по праву наследования досталась ей от бабки. Бабка давно помер­ла, родители Тамары также, таким образом, она была един­ственной владелицей этой хрущобы.

Когда они вошли в прихожую и торопливо заперли за собой ненадежную хлипкую дверь, Юрий даже задрожал от страха:

Тут жить нельзя! Такую дверцу сразу ногой вышибут!

Пусть сперва нас найдут!

Разве квартира записана не на тебя? Не на твое имя?

Ну, на мое.

Тогда нет ничего легче, чем нас найти.

Хватит паниковать, — отрезала женщина. — Никто не знает, что у меня есть эта квартира. Не будут искать.

А Сандра?

Что Сандра?

— Она-то знает?

Тамара задумалась.

Может, и знает, — вздохнула она. — Но неужели ты принял всерьез ее угрозы? Она моя дочь и всегда меня любила. Правда, никогда не слушалась, но это уже вина моего мужа. Он очень ее любил и страшно избаловал. Ничего, Сандра могла сгоряча пообещать всякие ужасы, а потом опомнилась. Зачем ей нас убивать? И зачем сдалась наша смерть бандитам, с которыми она связалась?

Нет, я тут не останусь, — заявил Юра. — Ты не принимаешь свою дочь всерьез, а мне кажется, что она не шутила.

Если кажется — креститься надо, — ухмыльнулась женщина. — Ты бы лучше извинился передо мной за свое зверство.

Ты о чем?

Она показала ему следы от удушения на своей шее.

Видишь, что ты натворил? Мне же теперь придется платок на шее носить. Ты меня изуродовал, мерзавец.

Ну и носи. Тем более, что у тебя на шее сто морщин.

— Он прошел на кухню, а она последовала за ним, оскор­бленная до предела:

Ну, ты еще хуже, чем я думала... — кричала она. — Как ты смеешь? Что, опять позарился на нее, на Сандру? Да она на тебя плевать хотела, понял? А если тебе не хочется жить с такой, как я, можешь убираться.

Вот и уберусь.

Вот и убирайся!

Сперва я приму ванну и почищу брюки... — бн оглядел свои руки и одежду, заляпанные кладбищенской землей. Все это были следы борьбы между ним и Тамарой.

А та опустилась на расшатанный стул и горько зарыда­ла:

Ну, все, теперь мне незачем жить, — повторяла она. — Говорила мне мама — не сходись с этим бандитом...

Со мной, что ли?

Да при чем тут ты, какой из тебя бандит... С мужем моим. Говорила она: «Наступит день, когда он тебя выки­нет из дома, да еще спасибо, если не зарежет».

Видишь, твоя мама ошиблась, — насмешливо отве­тил на это Юра. — Он тебе ничего не сделал, верно? А если бы ты не стала рыпаться, спать со мной и подклады-вать вместо дочки в могилу чужой труп — Сандра вместо того, чтобы тебе угрожать, бросилась бы тебе на шею... А теперь что? Ты ее так разозлила, что она передала все имущество своему мужу-бандиту! Вот чего ты добилась!

Никогда мне не везло, — рыдала Тамара. — Никогда в жизни!

Косметика стекала по ее лицу, и она на глазах станови­лась старой и страшной. Она всхлипывала и жаловалась:

— Сперва приходилось ломать дурочку перед мужем,

чтобы он меня в расчет не брал... Потом приходилось

жить с кастратом... Я же долго терпела после того, как он

мужиком перестал быть. Только на третий год сорвалась.

И вот с тобой не повезло... Господи! Думала, нормального

мужика нашла... А уж дочь я навсегда потеряла. Теперь

одна надежда — что она мне выделит мою часть наслед­

ства. А ведь у меня кое-что там есть, только вот.^

Только вот ни фига она тебе не даст, даже не надей­ся! — издевательски отрезал Юра и быстро прошел в ван­ную. Здесь все было покрыто паутиной. Он поразился и спросил: — Неужели тут никто не жил?

Год назад еще были жильцы, я сдавала квартиру... — ответила она, немного успокоившись. — А потом они уехали, а мне что-то не захотелось больше с жильцами возиться. То за телефон счет оставят, то еще что... Надо­ело, и я заперла хату. Как видишь, мне будто что подска­зывало, что вскоре понадобится это прибежище...

Я хочу принять ванну!

Так принимай. Юра... — Она вздохнула и обняла его за плечи. — Неужели ты в самом деле меня бросаешь, глупышка мой? Ну, подумай, куда же ты без меня денешь­ся?

Мне есть где спрятаться.

Где же?

Не скажу, лучше нам друг о друге не знать ничего.

Ты думаешь? А вдруг мне достанутся деньги мужа, и ты ничего об этом не узнаешь?

Тамара, нам с тобой теперь достанется только по пуле на брата. Уйди. Я приму ванну и уеду. И не пытайся меня удержать.

Тамара вздохнула:

— Ты передумаешь,

-Нет.

Ладно, принимай ванну и подумай хорошенько. А я пока сварю кофе. Тут на кухне осталось немного молотого кофе. Деньги у меня есть да еще кредитная карточка. А у тебя?

Тоже есть.

Ну, видишь, милый, не так все плохо. Мы с тобой не пропадем.

Она ушла на кухню, а он из душа кое-как ополоснул ванну и принялся набирать туда воду. Снял костюм, пред­варительно заперев изнутри дверь ванной, чтобы Тамаре не вздумалось прийти потереть ему спинку. Разделся до­гола и полез в воду, оставив кран открытым. Он лежал, закрыв глаза, и все случившееся за последнее время каза-

лось особенно ужасным. Эта ободранная ванная, эта убо­гая квартирка, остатки кофе, которые сейчас варит для него старуха... Старуха, которую надо было убить еще там, на кладбище! А Сандра?! Сандра для него теперь потеряна навсегда.

Вода успокоительно шумела, и ему удалось немного расслабиться. Он даже слегка вздремнул. Когда он открыл глаза, вода чуть не переливалась через бортики ванны. Он выпустил лишнюю. Встал, намылился старым засохшим обмылком и ополоснулся. Вытерся какой-то рваной про­стыней, висевшей на батарее. Про себя подумал, если ему удастся смыться от Тамары, то все еще не так скверно. Квартира есть, машина, солидный счет в банке... Служба у Скопца даром не прошла. Только бы удрать от сумас­шедшей бабы... А там и к Сандре снова можно будет подкатить. Она все-таки любила его...

Он оделся и вышел из ванной. Тамары на кухне не было. Юра заглянул в единственную комнату и остолбе­нел...

— Ты... Ты чего?!

Это было все, что он смог из себя выдавить. Тамара лежала на продавленном диване, раскинув в стороны руки, широко открыв залитые кровью глаза. Посреди лба зияла дыра... Не надо было много ума, чтобы понять, что дыра осталась от пули. Но выстрела ведь он не слышал!

Юрий бросился к женщине и оглядел труп. Пистолета рядом не было. Сперва он подумал, что она застрелилась. Ведь в самом деле, они все время ссорились, она могла сделать это... Хотя бы от обиды на него. Но тут же отверг это предположение. Она была слишком сильной и твер­дой женщиной, чтобы пойти на самоубийство. Это — крайность, а в крайности она никогда не впадала.

Тут он все понял. Его любовницу кто-то убил. Вошел в квартиру, пока он мылся? Или был уже тут, когда они сюда пришли? Ведь в комнату они не заходили. Убийца вполне мог скрываться там и слушать их разговоры— А если Тамару убили — значит — убьют и его... Ведь это, несомненно, происки Сандры! Она все-таки сдержала свое слово.

Юрий бросился на поиски убийцы. В этот момент он очень жалел, что у него нет оружия. Но в квартире было пусто. Только дверь оказалась не заперта, она была просто прикрыта. Значит, убийца вошел сюда именно через дверь, когда он мылся. А выстрела он мог не слышать потому, что шумела вода, кроме того, он задремал. И пистолет мог быть с глушителем. Юра понял, что остался один выход — бежать! Бежать, не оглядываясь, и попытаться замести за собой все следы, чтобы его не нашли. А искать его обяза­тельно будут. Прежде всего — Сандра. А кроме этого — милиция. Ведь подозрение в убийстве Тамары падает на него. Да еще этот труп на кладбище.. Да еще кто-то слу­чайно мог видеть, как он пытался задушить любовницу над могилой... Это еще больше навлечет на него подозре­ния. Выхода нет! Значит, ему надо сменить документы и скрываться в совершенно новом месте. Может, даже за границу мотануть?

Он быстро собрался и осторожно вышел из квартиры. На лестнице было пусто. Он спустился и так же осторож­но огляделся во дворе. Казалось, что за ним никто не следит. Он поймал машину на трассе и назвал адрес сво­его старого приятеля...

* * *

А Сандре в это время показали фотографию ее матери с простреленной головой. Снимок был сделан «Полярои­дом» всего полчаса назад. Девушка долго смотрела на него, потом скомкала, спокойно сунула в пепельницу и подо­жгла. Прикурила от этого огня и посмотрела на Бобра.

— Ну, все как надо? — спросил он.

-Да.

В таком случае — первая часть списка. Я жду, Сан­дра.

Записывайте, — согласилась девушка. — Я вас не стану обманывать.

Бобер вынул блокнот и ручку.

— Первое имя: Никандров Петр Михайлович. Автосле­

сарь. Место работы — сервисный центр обслуживания

«Вольво» в районе Измайлово. На него записана автома­стерская в Гольяново. Записали? Второе имя: Бахрушина Анна Сергеевна. Бухгалтер в ЖСК «Новый дом». На нее саму там ничего не записано, но она ведает всеми данны­ми на папину недвижимость в Подмосковье. Дальше...

Она продиктовала Бобру в общей сложности семь фа­милий. Девушка говорила так уверенно, что было ясно, она ничего не выдумала и говорит чистую правду. Бобер приготовился записывать дальше, но она вдруг останови­лась.

Что — все? — спросил он. -- На этом ты решила закончить?

Это первая половина.

Сколько всего фамилий?

Четырнадцать.

Ладно. Вторая часть после Юрия?

Как договорились.

Когда убрать его?

 

А он был там? -Да.

Ты сам там был?

 

Нет. Мои ребята были. Он мылся в ванной и, кажет­ся, ничего не заметил. Потом видели, как он выскочил из подъезда — испуганный до крайности. И бросился ловить тачку. Сейчас его провожают туда, куда он направляется.

Куда же он едет?

Непонятно.' Взял тачку и уже час с лишним кружит по Москве. Десять минут назад поменял машину и снова кружит. Кажется, хочет сбить нас со следа. Но за ним идут три машины, его не отпустят.

Сандра криво улыбнулась:

— Ничего, пусть ему сперва покажется, что он в пол­

ной безопасности. Это будет здорово, когда он увидит

перед собой киллера. А матери сказали, за что ее убира­

ют?

-Да.

А она?

Стоит ли передавать? — вдруг засомневался Бобер. — Не знаю...

Стоит, — настаивала девушка. — Что она сказала?

Ну, если ты так хочешь, передам тебе ее последние слова, — нахмурился Бобер. — Я человек честный. Скры­вать ничего не собираюсь. Но только ты не принимай их близко к сердцу.

Да не тяни резину!

Она сказала: «Вы от Сандры? Да будет она проклята, сучка, пусть умрет такой же смертью, как и я!» Вот так.

Прощения не просила? — холодно спросила Сандра. — Может, хотела со мной напоследок поговорить? Изви­ниться?

За что ей извиняться? Неужели ты не поняла, что она не чувствовала за собой никакой вины? — изумился Бобер. — Твоя мать была баба крутая, без особых принци­пов. И к тебе особой нежности не испытывала, как я понял.

Да. Она всегда больше любила Славку. А меня лю­бил отец.

Ну вот и ясно. Понимаешь, тебе не стоит очень по ней убиваться.

Никто не убивается.

Но ты же испугалась — я вижу.

Ты слишком много видишь. Что мне ее проклятия? Позорная старая шлюха.

Но тут Сандра не выдержала. Маска мужественной ре­шимости слетела с нее, и она зарыдала так громко, что в дверь кабинета Скопца, где происходил разговор, просу­нулся охранник. Он думал, что-то случилось. Бобер мах­нул рукой, чтобы тот убрался, и сказал плачущей девушке, гладя ее по плечу:

Ну, перестань. В жизни и не такое бывает. Моя собственная история тоже крутая. Представь, я убил свою жену.

Ну и что? Жена не мать.

Тут ты права. Жена — дело наживное. А мать всегда мать. Но она была матерью моего сына. Кстати, он меня так и не простил. Я ему обо всем рассказал совсем недав­но. Он тоже в числе моих боевиков. Но мы с ним не

— виделись с тех пор, как я ему во всем признался. Кстати, если тебе будет интересно... — вздохнул Бобер. — Именно он выполнил сегодняшнее твое задание.

— Да какая мне разница! — Сандра утерла слезы. — А

что — он тоже вас проклял?

-Нет.

Просто не хочет видеть?

Он меня видеть не хочет или я его — разница не­большая.

Хорошо. Я назвала вам первую половину списка, можете с ней работать. Если будут какие-то вопросы у этих людей — просто ссылайтесь на меня. Им этого будет достаточно. Если опять возникнут проблемы — я лично с ними поговорю.

Где-нибудь есть список этих людей в письменном виде?

Сандра криво улыбнулась:

— Чтобы к моей помощи не прибегать? Нет списка в

письменном виде. Все это знали только трое. Я, мать,

Юрий. Ну, Славка тоже знал, но только это уже без раз­

ницы.

Хорошо, детка, — смирился Бобер. — А теперь, наверное, тебе лучше будет поспать. Мы же тебя разбуди­ли спозаранку, ты не выспалась.

Ох, какая забота с твоей стороны! Только где мне спать?

В твоей комнате. У тебя же есть комната в этом доме?

Была. Теперь все это принадлежит моему мужу, а мне нужно будет уехать в ту квартиру, которую вы мне оставили.

Бобер улыбнулся и почти дружески пожал ее тонкие пальцы:

Малышка, прекрати дуться. Никто тебя отсюда не выгоняет.

Теперь ты со мной говоришь по-другому. А было время, когда ты меня чуть не бил.

Ну и что тут такого? Битье еще никому вреда не принесло. Тебя-то, наверное, никогда в жизни не пороли?

Попробовал бы кто!

Ну, вот я и попробовал. Спи спокойно там, где хочешь.

И Сандра последовала его совету.

* * *

А Юрий тем временем был совершенно уверен, что ему удалось замести все следы. Он звонил в дверь к одному своему старому другу. Точнее, к старой подруге. К той женщине, с которой он был близок еще до того, как ув­лекся Сандрой.

Вскоре дверь открыли. И на пороге стояла она — Свет­лана.

Ты? — воскликнула она, отскакивая назад и запахи­вая на груди халат. Юра успел заметить под ним обольсти­тельную фигуру, которая когда-то так его увлекала.

Да, Светка, это я.

Откуда ты взялся?

Я все расскажу, но только потом. Пусти меня, ско­рее.

Женщина впустила его, не задавая лишних вопросов.

Ты одна? — спросил Юрий, озираясь.

Да. И виноват в этом ты.

Я?!

Ну, конечно. С тех пор, как ты меня подло бросил, я никого себе не нашла. А ведь я думала, что ты на мне женишься.

Погоди, Света, я тебе все объясню.

А не поздно ты пришел? Ведь пять лет прошло с тех пор.

Никогда не поздно.

Ладно, посмотрим. А теперь иди в комнату, я тебя покормлю. — И женщина ушла на кухню.

Юрий воспользовался случаем, чтобы осмотреть квар­тиру. Удивительно, но ничего не изменилось с тех пор, как он был здесь в последний раз. Разве что появился новый мягкий гарнитур в столовой. Он сел в кресло и стал ждать. Вскоре пришла Света с подносом.

Ешь, — сказала она, ставя перед ним поднос. — Вот яичница, сыр, колбаса. Ничего роскошного у меня нет.

Ну и не надо.

Он жадно набросился на еду, потому что успел дико проголодаться. Пока он ел, Света рассматривала его и улыбалась.

Ты чего? — спросил он, когда оторвался от тарелки, утолив первый голод.

Ничего. Смотрю.

Ты такая милая, что пустила меня без всяких вопро­сов.

А попробуй я тебя не пустить! — засмеялась она. — Ты так ворвался, будто за тобой гнались. Что-то случи­лось?

Юра решил пока ничего ей не говорить. Во всяком случае, не всю правду. Ведь он подвергал Светлану опас­ности, когда пришел сюда. Он боялся, что женщина испу­гается и выгонит его на улицу. Поэтому он пожал плеча­ми:

Кое-что случилось.

Расскажешь?

 

Конечно. Я уже наелся. Он закурил и уныло сказал:

Я потерял работу.

Ну и ну! Ты же работал у...

У кого работал, того уже нет.

Что же с ним?

Убит.

Как?!

Так. Сгорел в машине.

 

Может, это все-таки был несчастный случай? — покачала она белокурой головой. Ее голубые глаза стали серьезными.

Какой там несчастный случай... — вздохнул в ответ Юра. — Его на моих глазах расстреляли из гранатомета.

Ой, я же в газете читала. Как я не поняла, что это про твоего хозяина...

Ну, ты не обязана понимать все.

А как же ты теперь?

Никак. Без работы.

И что, квартиру у тебя тоже отняли? Потому ты ко мне пришел?

Он помолчал и вдруг сказал:

Свет, можно мне перекантоваться у тебя?

У меня?

Ну да. Я не помешаю?

Как тебе сказать...

Но ты живешь одна?

Да, — кивнула она. — Но у меня тоже бывают при­ключения. То есть мужики сюда все же ходят. Я живая женщина.

Ну, я тебе не помешаю. Могу прятаться где-нибудь на кухне.

Она расхохоталась:

А ревновать не будешь?

Нет.

Понятно, ты же меня разлюбил.

Света...

Да ладно, шутка. И я на тебя не сержусь. Но ты же вроде собирался жениться на этой... Как ее? Дочке хозя­ина?

Да, на Сандре.

, — Что, всему конец?

Ты молодец. — сразу догадалась. Да, всему конец. С ней я порвал.

А она в порядке? Она жива?

Жива и даже очень хочет за меня замуж, — он решил выдумать какую-нибудь жуткую историю, но при этом избежать правды. — Понимаешь, я ее давно уже не люб­лю. Но она так и липла ко мне. Ее мамаша тоже. Пред­ставляешь? Ужас.

Ну да, все в тебя влюбляются, только за что? Не понимаю... — Света кивнула. — И что теперь с твоими женщинами случилось?

Да ничего с ними не случилось. Я ведь только пото­му и не могу вернуться к себе, что Сандра захочет меня найти и женить на себе. А я не могу на ней жениться.

Неужели она разорилась?

— Юра бросил сигарету в пепельницу и возмущенно воз­разил:

Ну ты даешь. Думала, я ради денег к ней привязал­ся?

Конечно.

Деньги тут ни при чем, она стала еще богаче, чем была.

Тогда в чем дело?

Ну, я просто не желаю, понятно? Я там работал, и все тут. Теперь я там работать не хочу, потому что эти две бабы с ума сошли и вешаются мне на шею. Я же не могу отбиваться от них день и ночь. Решил уволиться и на время спрятаться. Пока Сандра меня не забудет.

Это, по крайней мере, было правдой. Но Света, каза- .. лось, не очень поверила:

И это вся причина?

Вся.

Придумай что-нибудь получше, дорогой. Ты не при­шел бы к брошенной бабе, чтобы спрятаться от новой бабы... Это на тебя вовсе не похоже. Понимаешь, я ведь страдала, когда ты ушел от меня. И ты мне прямым тек­стом сообщил, что решил жениться на Сандре. Тогда как ты мог прийти ко мне теперь? Не верю, чтобы не смог сказать ей, что разлюбил. Что-то случилось, а ты не гово­ришь.

Ну, хорошо. Я скажу.

Слушаю тебя.

 

Она вышла замуж за другого. Понимаешь? А тот знает, что я когда-то был ее...

Любовником, — вставила словечко Света. — Назы­вай вещи своими именами.

Ну да. Хотя мне плевать, но ее муж ревнует ко мне.

Тогда все больше похоже на правду. А почему ты не можешь жениться на ее матери?

С ума сошла?

Но почему с ума сошла? Она же тоже в тебя втюри­лась, и теперь у нее нет мужа, она овдовела. Почему бы вам не пожениться?

А Сандра?

Она тоже ревнует?

Да. И кроме того, она вышла замуж больше мне назло, чем по любви.

Ясно. И ты решил обратиться ко мне?

Больше не к кому.

Снял бы квартиру и прятался там, сколько душе угодно.

Не могу — найдут меня.

А у меня не найдут?

Свет, ты подала неплохую идею. Можно снять квар­тиру, тогда я не буду тебе надоедать. Но только квартиру снимешь ты. Понимаешь?

Нет. Зачем?

На свое имя снимешь. А жить там буду я. Чтобы меня не нашли по договору арендной платы.

Можно снять без договора. Многие хозяева предпо­читают так делать, чтобы не подавать отчет в налоговую инспекцию.

Глупости, малышка.

Почему?

Такие хозяева не подходят мне. Это слишком нена­дежно.

А ты, как всегда, ищешь твердых гарантий? — на­смешливо произнесла она. — Знаешь, ты всегда умел вы­бирать, где получше. И тогда, когда бросил меня, ты тоже предпочел более молодую и более богатую девицу. Только вот не знаю — она была красавицей или все же нет?

Не была.

Тогда не пытайся мне втюхивать, что ты ее любил. Не верю.

Я ее не любил. Ты права.

Он сейчас был готов подтвердить что угодно, только бы она ему помогла.

Светочка, я прошу тебя, как единственного близкого человека на земле! Спрячь меня хоть на пару дней. А потом ты снимешь мне квартиру и я уйду. Если захочешь, конечно. А если хочешь — останусь тут у тебя, и мы всегда будем вместе. Всегда!

Что-то не верится в такое счастье, — ответила она.

— Голос звучал шутливо, но глаза по-прежнему оставались серьезными. Юра понял, что надо еще немного поднажать — и баба будет у него в кармане. Ей не выдержать такой атаки. И он бросился в стремительное наступление:

Ты была первой, о ком я подумал, когда оказался в таком положении. У меня есть друзья, но зачем они мне в такой ситуации?

И кроме того, Сандра легко найдет тебя у этих дру­зей, — догадалась Света.

Да, это тоже.

Ну, предположим, — задумалась она. — Я могу тебя приютить. Только ненадолго.

Вот спасибо!

Он встал, чтоб обнять ее и поцеловать, но она лукаво вывернулась:

Погоди, милый. Послушай меня серьезно. Я вовсе небогата, ты же знаешь.

Знаю.

Еще бы тебе не знать. А то бы ты женился на мне.

Ну, зачем ты все искажаешь?

Не бойся, это тоже шутка. Ну, короче, я не могу тебя кормить за свой счет. И тем более, не рассчитывай, что я сниму тебе квартиру на свои средства. Так что — решай.

Господи, — обрадовался Юрий. — Это не проблема! Да у меня денег полно.

Они у тебя с собой или ты их дома забыл? — спро­сила она.

Какая ты стала недоверчивая.

 

Ты меня уже один раз обманул. Не желаю быть полной дурой.

Вот, — он вынул из кармана кредитную карточку и в этот миг пожалел, что не достал из сумочки Тамары все оставшиеся там деньги, а заодно и ее карточку. Ведь столько денег прохлопал! Ему было так досадно, что он чуть не застонал.

Светлана внимательно рассмотрела карточку и пожала плечами:

— Это деньги?

-Да.

А сколько там?

Ну, тысяч двадцать.

Ого... Ничего себе. А ты стал богатый. Женись на мне!

Охотно женюсь.

Да ты что? — она захохотала. — Это была шутка. Я никогда за тебя не пойду.

Ладно, еще обсудим это дело.

И обсуждать нечего. Ладно, а деньги с нее взять можно?

Бери и сходи в ближайший банкомат. Возьми, сколько хочешь. Все деньги — твои!

А сам ты разве не можешь сходить? И я пользоваться этими карточками не умею.

Я предпочел бы не появляться на улице, — признал­ся он.

И вдруг она швырнула карточку ему в лицо:

Ах, вот в чем дело! Интересно... Что же ты натворил, милый?

Ничего...

Врешь! Дело не в ней, не в твоей бывшей невесте... Нет, дело в чем-то более серьезном! Ты не решаешься выйти на улицу! Ничего себе! За тобой что — охотятся киллеры?!

Да нет же!

Он был поражен тем, как быстро она обо всем догада­лась. А она продолжала бросать ему в лицо гневные слова:

Ты решил подставить меня под удар? Ну, спасибо! А я-то думала — с чего это ты обо мне вдруг вспомнил? Дура, дура!

Погоди!

Он схватил ее за руку как раз в тот миг, когда она по старой памяти собралась закатить ему звонкую пощечину:

— Я тебе все скажу, Светка, всю правду! Послушай

только!

И он выложил ей все — от начала и до конца. Света слушала, открыв от удивления рот. А когда он замолчал, недоверчиво спросила:

— И все это случилось с тобой?

-Да.

И Тамара... Она была убита этим утром?

Да. Ее труп остался там... А я вот захотел жить и прибежал к тебе.

Но погоди, — задумалась она. — Почему же они и тебя не убили? Ведь у них была возможность. Подумаешь, дверь в ванную заперта. Это же не бронированная дверь. Ее можно было выломать и пристрелить тебя прямо в ванной.

Ну да. Но они меня не тронули.

А может и не тронут?

Кто знает. Будет зависеть от того, на что решится она.

— Сандра?

-Да.

Ужасная девица. Но и поступили вы с ней ужасно. Это ее лучше не сделало.

Я знаю.

Значит, так, — решила она. — Если ты в таком жутком положении, можешь пока остаться у меня. Но с одним условием — ладно?

Я на все заранее согласен.

Ишь какой. А ты не торопись. Послушай. Я рискую жизнью из-за тебя, и даром это делать не хочу. Я больше тебя не люблю — ты пришел слишком поздно, чтобы я тебя простила.

Света! — забормотал он, придвигаясь к ней поближе. — Ты же помнишь, как я любил тебя... Совершенно бе­зумно и бескорыстно, ты сама знаешь, ведь у нас не было ничего... Ну, прости меня, ради Бога, все еще можно начать сначала... Мы молоды и свободны! У меня есть деньги, и я никого кроме тебя не люблю! Ни одна женщи­на мне теперь не нужна! Ты такая красивая, милая, доб­рая...

Он бормотал всякую чушь, и Света только презритель­но улыбалась. Она понимала, что все это говорится только от страха. Потому она усмехнулась, когда он вдруг замол­чал, и невозмутимо продолжила свое:

— А вот я тебя уже не люблю. Но и губить не желаю.

Пусть моя совесть будет чиста. — Она остановила его руки, которые опять потянулись, чтобы ее обнять. — Не лезь, ничего не добьешься. Пусть будет так — ты оста­нешься. Но все твои денежки заберу я. Я беру у тебя карточку и снимаю с нее все. И открываю собственный счет в банке. Вот так.

Юрий только руками развел. Что ему оставалось де­лать?

Я согласен.

А не пожалеешь?

Мне не о чем жалеть. Что мне эти деньги? Их на тот свет не возьмешь.

И он вскочил, сгреб ее в объятия, прижал к себе и впился в ее приоткрытые влажные губы. Он целовал ее долго и крепко и наконец ощутил, как ее тело безвольно обмякло. Он овладел ею прямо в кресле.

Под халатом у нее не было ничего. Она возбудилась моментально и стонала, и кричала от наслаждения, как в былые дни. А он трудился над ней, но никак не мог кончить. В его голове стояли страшные картины — моги­ла, на краю которой валяется полузадушенная Тамара. Тамара с простреленной головой, Сандра, с горящими от ненависти глазами, Сандра, уходящая от него прочь... А Светка стонала и извивалась, умоляя его:

— Еще! Ну еще немножко...

Наконец, он отстранился от нее и прошептал:

Я не могу кончить.

Я возьму в рот!

Не надо, — вздохнул он. — Я все равно не смогу. А тебе хватит?

Мне? Да...

Она запахнула халат и посмотрела на него пьяными от наслаждения глазами:

Ну, ладно, раз ты выдохся, то и мне ничего не надо. Но ты учти, что этим вечером я собираюсь продолжить...

Конечно, я буду рад.

Да не с тобой. Ко мне любовник придет. Мы с ним всегда встречаемся по вторникам. Вечером он приходит

— ко мне с шампанским и закусоном... Но на ночь он не остается. У него жена и двое детей. Юра остолбенел:

И ты его сегодня тоже ждешь?

Сегодня вторник.

Но Светка...

А кто говорил — не буду мешать?

Да, но...

Ну, в твоем положении тебе не надо быть таким разборчивым!

Она встала и унесла на кухню поднос с остатками зав­трака. А он остался сидеть с расстегнутой ширинкой и повторял про себя: «Все бабы — суки... Что одна, что другая... Мне надо было держаться за Сандру, а я не смог ее удержать».

Светка вошла уже одетая к выходу и протянула к нему руку:

Карточку.

Бери.

Она взяла карточку и заметила:

А ты можешь поспать. Только не в моей спальне Тут, на диване.

Ладно.

И не грусти. Все устроится.

Она ушла, заперев за собою дверь. А он злобно поду­мал: «Для тебя теперь точно все устроится. С двадцатью тысячами баксов. Мои деньги! Но разве это маленькая цена за жизнь? И ведь я, кажется, выпутался...»

16 глава

Чего не сделаешь под "кайфом"

Леха рассказал Игорю и Бобру, что произошло на Зе­леноградской. К тому времени все пять шлюх уже были отправлены обратно к бандерше. Ребята изрядно с ними повеселились, и девицы еле ноги передвигали, когда ухо­дили. Они обещали по первому зову явиться сюда опять. С этого и начал свой отчет Леха, и Игорь только засмеял­ся в ответ:

Скатертью дорожка. Еще бы они не пришли, сучки ненасытные. Они же позарез рады заиметь какую-то на­личность. Это все?

Нет, есть еще новости.

Говори.

Игорь, помнишь, я заезжал кое-куда вместе с девка­ми?

К своей девушке? — вспомнил Игорь. — Ну и что?

Да это самое... — Леха прикусил язык, но делать было нечего. — Это было там, где живет Омар. У его родни.

Погоди-ка, — задумался Игорь. — Это та самая деви­ца, она что — из той семейки, которая вернула тебе сумку?

Лехе пришлось кивнуть.

Ну ты и фрукт, — покачал головой Бобер. — Другую девку найти не мог, что ли? Держался бы от них подаль­ше.

Я и держался.

А девица — та самая, рыжая, про которую ты расска­зал?

Да.

Понравилась, что ли?

Да ничего себе девочка, я бы не отказался, — при­знался Леха. — Только уж очень она несговорчивая...

Ничего страшного. Возьми любую шлюху и забудь про эту девку.

Леха ничего на это не ответил — предпочел остаться при своем собственном мнении. Игорь заметил это и не стал настаивать — он знал, что сейчас это совершенно бесполезно, как Леха захочет, так и сделает. Вместо этого он спросил:

Ну так что там у вас случилось, на Зеленоградской?

Я видел сестру Омара. Старшую. Она приехала в Москву.

Сайка, — кивнул Бобер. — Хорошая баба, я ее знаю.

Может, она и хорошая, — вздохнул Леха. —- Да ново­сти у них плохие.

Что случилось?

Нашли половину трупа Аиды.

Что ты сказал?!

Нашли труп Аиды, — повторил Леха. — И недавно, только что.

Где?!

На свалке.

После этих Лехиных слов оба его хозяина взорвались. Он только молча кивал и разводил руками, как бы пока­зывая: «Ничего не попишешь, не повезло на этот раз...»

Как же ты не проследил, чтобы труп уничтожили? — орал на него Игорь. — Они что, заявили об этом в мили­цию?

Да, уже допрашивают моих бомжей. Так сказала Сайка.

Твоих бомжей! — вопил Игорь вне себя от ярости. — Да эти грязные свиньи расколются при первом же нажи­ме. Ты что?! Гад, ты что наделал? А что говорит Омар?

Омар ничего не говорит. Почти что плачет. Любил сестру.

 

Он может вывести ментов на эту хату, ты должен понимать! Ведь это последнее место, где кто-то видел Аиду. — Бобер бессильно откинулся в кресле. — Что те­перь делать? К нам запросто пришлют ментов — и поми­най как звали.

Может, и так, — кивнул Леха. — Да только Омару незачем нас закладывать. Смысла в этом нет. И парень не сообразит, что это мы.

Да он просто скажет, что она тут была, и все. Больше не потребуется.

У него у самого рыло в пуху, он же участвовал в похищении Сандры, — опять возразил Леха. — Что он им скажет? Только то, что видел ее у меня дома. Больше ничего не знает.

А про нас ничего не скажет? А про боевиков? Ты с ума сошел? Можно все дело псу под хвост послать. Если они заявятся сюда.

 

Просто так они сюда не заявятся. Тут ведь ордер нужен.

Да какой там ордер! Начато следствие, так что они могут прийти и побазарить с тобой, как со свидетелем. И

— все равно они увидят много такого, чего им видеть не стоит. Куда мне ребят девать? — бесился Бобер.

Так ребята чистые.

Именно, что чистые. Рожи новые, документы но­вые. И ты хочешь, чтобы они засветились? Да никогда в жизни.

Что же делать?

Что? — задумался Бобер. — Я вижу только один выход.

Говори.

Подсунуть им подмену. Нужно, чтобы кто-то взял на себя Аиду.

Да вы рехнулись? — удивился Леха. — Кто же на такое пойдет?

Молчал бы. Может, твои дружки бомжи уже раско­лолись и сдали тебя с потрохами. Много ума не надо, чтобы устроить вам очную ставку. И тогда конец тебе, Леха. Ты привозил им труп, они это скажут. А может, и другие трупы тоже всплывут, — ответил Игорь. — Поберег бы ты свою шкуру, мудила! А все из-за того, что тогда гнал, как на парусах, хотел поскорее труп сплавить.

Бомжи меня не выдадут, — покачал головой Леха. — Охота им париться? Будет соучастие, зачем им такие про­блемы. Нет, они сто процентов будут молчать. «Мы вооб­ще ничего не видели, ничего не знаем... Живем, никого не трогаем...»

-Жди!

И потом, — нагло прищурился Леха. — Ну, даже если их всех отпустят после того, как они меня сдали — разве я их не найду? И я им всем обещал мучительную смерть, если меня продадут. Найти их несложно, у меня есть концы в их среде.

Умник какой, — все еще бесился Игорь. На него оправдания Лехи не произвели никакого впечатления. — Тогда надо было умничать, теперь поздно. Просрал все дело, всех нас губишь. И это после того, как Скопец уже наш со всем его имуществом! Сандра хотя и девка, а все же куда умнее тебя. Сообразила, падла, что иначе не вы­жить — и все нам отдала. Вот и будет жить спокойно. А

мы подыхай? И это теперь, когда все дело на мази и список у нас в руках...

Так все из-за Омара! — оправдывался Леха. — Если бы не он...

Именно, — вмешался Бобер. — Во всем виноват Омар. Если бы он не угнал тачку с трупом — никто бы не узнал теперь про Аиду, Леха бы все уничтожил сразу, на месте.

Это мы и так знаем.

Так что мое решение такое, — еще спокойнее заме­тил Бобер. — Нам надо подставить под эту статью самого Омара!

Кого?! — хором переспросили его потрясенные Леха и Игорь. Они ушам своим не поверили — настолько это было неправдоподобно. А Игорь бросился яростно возра­жать:

Да ты что? Он сестру любил, сам знаешь, разве он возьмет на себя такое?

Ты не забывай — он наркоман и вечно ходит под кайфом. Иногда у него жестокая ломка, и он ни фига не соображает. Голова у него дырявая от наркотиков, памяти вовсе нет. И показания он даст такие, какие мы ему вну­шим. Сам того не желая — возьмет на себя Аиду. С помо­щью множества косвенных улик сам выложит им труп сестры на блюдечке!

Да как ты это представляешь? — все еще не мог опомниться Игорь.

Бобер охотно ответил:

Дело будет выглядеть так, будто она пришла сюда за ним, хотела увезти его, он отказался. Потом она вышла, а он пошел за ней — хотел занять денег на дурь. Она отка­зала, якобы заботясь о его здоровье. Тогда он ее пришил.

Ну, а где он ее порубил и в сумки спрятал? — оше­ломленно спросил Леха.

В подвале. У вас тут есть подвал?

Есть, — ответил Игорь.

Эта идея показалась ему вполне разумной, и он заду­мался. А Леха бросился выкладывать подробности, он был счастлив, что хоть какой-то выход нашелся, даже такой рискованный:

Тут есть подвал, и он почти всегда открыт. Но там в тот день кто-то мог быть, и что тогда? Этот человек что, не обратил внимания, что туда втащили труп и порубили его на куски? Ну, ладно, топор там еще мог оказаться. Ну, а как нам быть с двумя сумками?

Леха, что у тебя были за сумки? — вместо ответа спросил у парня Бобер.

Да обычные сумки. Большие, серые.

Где купил?

На рынке, рядом с домом. Тут неподалеку оптовый рынок.

А в тот день рынок работал?

Как всегда, он без выходных.

Много народу торгует такими сумками? — поинте­ресовался Бобер.

Довольно много — рынок-то рассчитан на оптови­ков, вот торговцы и продают заодно сумки, чтобы товар партиями таскать. Я всегда там эти сумки беру...

Зря, тебя там опознают. А вот может ли какой-нибудь торговец вспомнить, что в тот день красивый кав­казец с безумными глазами, явно под дурью, купил у него две такие сумки?

Да кто его вспомнит? Там сплошняком Кавказ. И народу много.

Ну, вот вам и ответ.

А разве сам Омар не вспомнит, что не был на рынке?

А мы его убедим, что он там был. Так, Игорь, а нельзя ли нам заодно присобачить сюда знакомого тор­говца, чтобы он подтвердил, что Омар покупал у него две сумки в тот день?

Можно сделать. За деньги все можно. Знаю я мужи­ка, который согласится такое подтвердить. А торговцу от­вечать будет нечего, даже если расколют. Откуда ему по­мнить? Видел-не видел... Какая разница? Ладно, с сумка­ми разобрались. А топор?

Отнести его тут же в подвал и тщательно вымыть, — пояснил Бобер. — Хорошо бы еще запачкать в крови, а, Игорь?

 

Кровь должна быть той же группы, что у Аиды, — хмуро ответил тот. — Иначе нас просекут. С такими дела­ми лучше не шутить. А какая у нее была группа — откуда мне знать? И отпечатки пальцев Омара там должны быть.

Пойдем другим путем, — не смутился трудностями Бобер. — В подвале стоят какие-нибудь бочки, ведра, тазики с жикостью?

Должно что-то быть.

Значит, топор мы кидаем туда. Будет выглядеть так, что Омар пытался его спрятать — для наркомана шаг вполне правдоподобный. Хотел замести следы. Кровь бу­дет растворена в воде, легко определить группу. А отпе­чатков не будет никаких. Чего еще нужно? И орудие убий­ства налицо.

Ладно, пойдем и сразу туда его кинем. — На душе у Лехи стало куда легче. — А что же дальше?

А дальше... — серьезно вздохнул Бобер. — Дальше тебе, Леха, нужно идти туда и поговорить с Омаром. По­нял?

Понял.

Только с ним надо говорить так, чтобы никто не слыхал!

Вызовешь его из дома, — вмешался Игорь, которому тоже хотелось покомандовать, хоть в мелочах. Он хотя и был очень рад, что Бобер взял решение сложной пробле­мы на себя, но все же беспокоился. Потому что видел, что авторитет этого человека все растет... А его собственный? Ведь хозяин группировки все же он!

А если он не выйдет? — засомневался Леха. — Он же знает, что этого не делал... Не полный он дурак.

Почему бы ему не поверить тебе на слово? — уди­вился Бобер. — Тем более, что налицо будут такие ули­ки... Да разве эта рохля, этот Омар, не поверит тебе, что под кайфом мог зарубить сестру? Такие верят всему... Ты только пообещай, что поможешь ему, понял?

А если он заподозрит чего-нибудь? С чего бы это я гак о нем забочусь? — забеспокоился Леха. — Подозри­тельно!

С чего бы это ему подозревать тебя? Да помочь ты

— ему хочешь, дураку. Так все и скажешь. Кстати, возьми денег для Омара. Дай ему на марафет, пусть побалуется...

— Боюсь, он расколется ментам насчет Сандры, —

вздохнул Игорь.

Пусть колется. Кто ему поверит? Сандра — законная жена Батяни, и Батяня у нас тоже законный. Мы ей ни­чего плохого не сделали. Но лучше всего будет, если Омар замолчит навсегда. Понимаешь?

Я должен....— испуганно пробормотал Леха. — Уб­рать его?

Вот именно. Но не сразу, после того, как он призна­ется. Признается, следователь закроет дело — они висяки ненавидят. А наш Омарчик повесится в камере. Или вены себе вскроет. А уж как это сделать — подумаем. Найду человека в камере, который поможет ему умереть. Найду. А ты беги туда и поговори с Омаром. Конечно, наедине.

Через час Леха уже звонил в дверь знакомой квартиры. Ему открыли не сразу. И это, как назло, была Марина.

— Привет! — сказал он.

Увидев его, девушка попыталась закрыть дверь, но Леха придержал, и она не решилась отдавить ему пальцы.

Чего тебе тут надо? — спросила Марина, не глядя ему в глаза.

Поговорить.

Мне не о чем с тобой говорить. Лучше бы ты ушел...

А я не к тебе пришел.

А к кому? Не выдумывай, — девушка была удивлена. — Все ты врешь, как всегда.

Что значит — как всегда? Я тебе вообще никогда не врал. А на этот раз я пришел к Омару. У меня срочное дело.

Не слыхала!

Он сам просил меня зайти.

В коридоре показалась Сайка в длинном красном хала­те из вышитого атласа.

Кто там? — поинтересовалась она.

Это Алексей, — повернулась Марина, и Леха вос­пользовался случаем, чтобы пошире открыть дверь и про­скользнуть в коридор.

 

Алексей? Мы вас еще вчера ждали, — сказала Сайка. — Проходите.

Омар дома?

Дома. Я его сейчас подниму.

Он что — спит?

Вроде того.

И Сайка исчезла за дверью одной из комнат. Марина молча пропустила Леху дальше, а сама заперла дверь. Де­вушка была заплаканная, и Лехе показалось, что она не очень-то на него сердится. Тут дело скорее в том, что нашли труп Аиды. Конечно, размышлял Леха, больше ей не за что на него сердиться. Все девушки такие. Все на один лад! Сперва они страшно дуются, а когда приходишь к ним с извинениями — прощают. Стоит только покрепче обнять. Но как раз обнять ее сейчас он не решился.

— Слушай, я по тебе скучал, — попробовал подмазать­

ся Леха.

Но ничего из этого не вышло, потому что Марина сразу ушла на кухню, а Сайка выглянула из комнаты и позвала его:

— Пойдемте. Омар встал.

В комнате было сильно накурено. Курили сразу двое — Сайка и Омар. Леха к ним присоединился, чтобы собрать­ся с мыслями. Он посмотрел на приятеля и сразу увидел, что тот сильно не в себе. Глаза мутные, весь лоб потный, бледный. Омар еще больше похудел. Леха спросил:

Ты не болен, а?

Я здоров, — пробормотал тот.

Нет, ты болен! — строго сказала ему сестра. — Толь­ко сам не желаешь в этом признаться! Тем хуже для тебя!

Хватит! — огрызнулся Омар. — Достала ты меня, ясно? Хотя бы не при людях!

Кофе будете? — спросила Сайка.

— Дерьмо, — отозвался Омар.

А Леха согласился:

— Я бы выпил. Примите мои соболезнования еще раз.

Аиду я, правда, не знал, но один раз видел. Так что...

Сайка молча вышла. Леха воспользовался случаем и нагнулся к Омару:

— Да что с тобой?

Тот мотнул головой.

— Ты говорить-то можешь? — не отступал Леха. — Вид

у тебя не того...

Она мне денег не дает, — ответил Омар. — Ни копейки.

Сайка?

Да.

А на что тебе?

На то самое...

Понятно.

И купить тут негде. Я никого не знаю... — Омар застонал.

Так у тебя ломка?

А ты как думал?

Ясно, дружище. На, возьми, это тебе? — И Леха успел сунуть ему деньги, которые дал для этой цели Игорь.

Омар схватил их и сунул в карман пиджака. Он сразу повеселел и прошептал:

Слушай, я пойду с тобой, когда ты соберешься до­мой, ладно?

Ладно.

Куплю себе...

Чего хочешь, того и купишь. Я знаю места, я тебя отвезу.

Класс!

Тут вернулась Сайка. Она поставила на'стол поднос, на котором были три чашки кофе и печенье. Села, вздохну­ла:

Все в доме плачут, только мне нельзя. Надо держать­ся. А ведь это была моя сестра. Омар, ради Бога, попей хоть кофе с печеньем.

Не могу.

А ты попробуй.

Отстань от меня!

Сайка ссутулилась и взяла с подноса чашку. Леха вста­вил словечко:

— Ничего нового?

 

Ничего.

А бомжи молчат?

Бомжи? — удивилась она. — Не знаю. Я была у следователя, так он со мной даже говорить не захотел. Я ему хотела денег дать, чтобы он дело раскрыл. А он не взял.

Да что вы говорите? — посочувствовал ей Леха. — Неужели не взял?

Да... -* вздохнула Сайка. — Наорал на меня и выс­тавил вместе с деньгами... Будто я ему взятку давала. Для него же старалась... Не понимает этого человек, а еще на такой должности.

Ты тут не в Абхазии, — заметил Омар. — Забыла, что ли?

Вот именно, забыла, как такие дела делаются... — Сайка повесила голову. — Там я бы заплатила и знала, что их найдут.

Найдут и здесь, не переживайте! — попробовал уте­шить ее Леха. — А вот ко мне почему-то пока милиция не приходила.

А зачем ей к вам приходить?

Ну, Аида ведь у меня была...

Не у тебя, а у меня, — заметил Омар. — Тебя она даже не знала. Ты тут при чем? Я им все рассказал, всю правду.

Да, ты постарался! — горько отмахнулась от него сестра. — Представляете, Алексей, он им сказал, что пос­сорился с сестрой, так что она убежала... Ничего другого придумать не смог?

А зачем мне придумывать?

Не надо было так говорить!

Леха слушал перепалку брата и сестры и думал, что план выгорит обязательно. Раз Омар признал ссору, тог­да... Тогда последующее убийство будет выглядеть правдо­подобно.

— Да что ты ко мне пристала? — Омар продолжал

ругаться с Сайкой. — Я не виноват, что так получилось.

Что было на самом деле, то и пришлось сказать. Они меня

только спросили, видел ли я, как она ушла... А я им

сказал, что видел, что она ушла не в себе. Потому что мы с ней в этот раз очень крепко поссорились, и я не хотел уезжать с ней в Минск. Я выгнал ее. Вот и все.

Должен был сказать, что она ушла, и все, — вмеша­лась Сайка.

Надоела ты мне со своими поучениями, — пожало­вался Омар. — Я взрослый человек, мне двадцать восемь лет. Отвали!

«Вот здорово, — подумал Леха. — Значит, дн уже берет на себя часть вины за гибель сестры. Возьмет и другую часть. И главное — он подтвердил, что она ушла на его глазах, стало быть — убийство произошло не у нас в доме».

— Послушай, ?— спросил он Омара. — А ты не по­

мнишь — сразу ты за ней пошел или нет? Тебя об этом не

спрашивали?

Омар задумался.

Об этом меня тоже спрашивали... Но я не помню. Кажется, не сразу.

А я помню точно," что ты постоял минуту, а потом как безумный убежал за нею.

Да? Значит так и было.

«Вот молодец, — радовался Леха. — Ну, одно слово — недоумок, сам себя под монастырь подводит. Нам с ним надо только обо всем договориться, чтобы потом не пу­таться в подробностях...»

Честно говоря, — продолжал Омар, — я вообще смутно помню, что со мной было потом. Разве я не пошел спать?

Нет.

А я думал...

Нет, ты побежал за ней. Может, ты потом где и спал, потому что, когда я сел во дворе в машину, ты вышел ко мне и попросил отвезти тебя сюда. А ведь это было куда позже ее ухода.

-Да?

— Да, точно тебе говорю... По крайней мере час про­

шел, не меньше. Я хотел поехать по делам, и тут ты ко

мне в машину стучишься. Я еще подумал — разве ты не с

сестрой уехал? Оказалось, что нет, она уехала одна. Так что где ты этот час провел — не знаю. Может, спал?

— Да где мне было спать?

— Не знаю.

— А все потому, Омар, — вмешалась Сайка, — что ты

никогда не отдаешь себе отчета в своих поступках. Ведешь

себя, как трехлетний пацан, даже куда хуже. Потому что

под кайфом бродишь. Сколько можно тебе говорить —

попадешь в историю!

— Да ладно тебе!

— Что ладно? — возмутилась она. — Помнишь, в Мин­ске нам пришлось выкупать тебя из ресторана, где ты учинил погром? Во сколько это нам обошлось? А ты ле­жал в кабинете директора ресторана, связанный по рукам и ногам... А когда пришел в себя — ничего не мог вспом­нить. Говорил нам, будто просто посидел в ресторане с девушкой, а потом поехал к ней домой. А на самом деле никакой девушки не было, ты был с дружками, у которых покупал дурь! А нас с Аидой пытался уговорить, чтобы мы пошли к директору ресторана и потребовали уплаченные за убытки деньги обратно. Вот был бы позор!

 

— Да, было такое, — кивнул Омар. — Но на этот раз я

ничего не натворил.

— А кто знает? — горестно возразила сестра. — Кто это

может доказать?

«Я, — подумал Леха. — Теперь я легко докажу, что все

сделал Омар...»

Он встал и кивнул:

— Я пойду.

— Уже? — удивилась Сайка. А вот Омар не удивился — он обрадовался. Деньги

жгли ему карман, марафет был близко, ведь Леха обе-

щал... Он тоже вскочил.

— Я тебя провожу.

— Куда ты?! — воскликнула сестра. — Куда тебя несет

в таком состоянии?

— Да я недалеко. Я только до машины.

— Не стоит. Посидел бы дома.

— В конце концов, я взрослый человек, или нет? —

— возмущался Омар. — Сколько можно сидеть под замком? Отстань!

Сайка только руками развела и мягко попросила Леху:

Вы тогда хоть присмотрите за ним, Алексей, ладно?

Ну конечно.

Парни вышли. Еще на лестнице Леха взял Омара под локоть и шепнул ему на ухо:

Есть серьезный разговор.

О чем?

В машине поговорим, не здесь.

Омар не возражал. Когда они сели в машину, и Леха предложил ему закурить, Омар отказался:

Нет, прости, не могу. Сперва поедем, купим мне... А то я не вынесу.

Чего тебе?

Снежку.

Ладно, поехали...

У Лехи мелькнула мысль, когда Омар наберется кайфа, с ним будет куда легче договориться. Он решил отвезти его в знакомый притон, тот самый, где он брал напрокат девок. Он знал, что бандерша попутно приторговывала снежком и гашишем, у нее всегда можно достать. До са­мого притона они молчали. Омар даже не спрашивал, куда его везут, так ему не терпелось получить желаемое. Поднялись по лестнице, Леха позвонил...

Открыла бандерша, она была совершенно пьяна. Глаза заплывшие, вид растерзанный... Как будто она сама об­служивала клиентов вместо своих девочек. Но Леху все же узнала:

О, Лешенька... Заходи. За девочками? А с тобой кто — твой друг?

Да, у тебя свободно?

Одна комната занята, там клиенты, трое... Зато дру­гая как раз свободна. Проходите, девочки сейчас придут.

Погоди, девочки потом, — остановил ее Леха, когда они с Омаром оказались в одной из комнат и сели на продавленную двуспальную кровать.

Когда потом?

— — Сперва мы поговорим, потом ты пришлешь нам двух

девочек, и почище.

Омар тупо посмотрел сперва на него, потом на бандер-шу и пробормотал:

— Сперва снежок...

Бандерша вдруг протрезвела и заговорила очень серь­езно:

Э, нет, деточки мои, так дело не пойдет. Ко мне не ходят просто нанюхаться и отвалить. За девочек уплатите, тогда все остальное получите. Тогда я не против. У меня тут не какая-то малина, у меня нормальный бордель.

Да никто от твоих блядей пока не отказался. Сколь­ко за двух? — Спросил Леха, доставая из кармана пачку денег.

Бандерша, увидев деньги, успокоилась.

Сколько? Сто баксов.

Скинула бы.

С чего еще скидывать? Совести у вас, мужиков, совсем уже нет. Думаете — у девочек это местечко вечное, что ли? Один туда сунет, потом второй, третий... Они же не железные... Не буду скидывать.

Омар засмеялся, но Леху ее рассуждения совсем не тронули:

Девки-то грязные.

Да они и помыться могут.

Ладно, бери, — он сунул ей деньги. — Твоя взяла. Сто баксов. В рублях по курсу.

Бандерша уныло посмотрела на рубли и покачала голо­вой:

Баксы давай.

Да я тебе по курсу плачу.

Тогда налог на покупку давай. Слыхал про такое? Ввели налог на покупку валюты.

Да сколько тебе еще?

Сколько? Полпроцента. Плати, а то ничего не будет!

Ну, ты и жмотина, — удивился Леха. — Это же будет пятьдесят центов со ста баксов!-

Ты чего мелочишься? Это вообще не деньги.

— Это ты мелочишься, — покачала головой бандерша.

— И как не стыдно? А копейка, между прочим, рубль бережет.

Упрятав деньги с процентной надбавкой, бандерша спросила:

А снежку сколько? На двоих?

На одного, — Леха указал на Омара. — Я не потреб­ляю.

Но двойную порцию, — вмешался Омар.

— Гляди, не много тебе будет? — забеспокоился Леха.

Но бандерша уже вышла. Через минуту она вернулась

и протянула Омару пару пакетиков:

На, держи, сынок. Чистый снежок, свежий. Пятьсот баксов с тебя.

Пошла ты!

Пятьсот! Хотите дешевле — идите на вокзал, там продадут. А у меня тут девочки, на риск я иду. И чего вам еще не хватает? Все обслуживание на месте... Будете ню­хать в тепле и чистоте, за это не надо платить?

У тебя тут, конечно, та еще чистота... — проворчал Леха.

Омар отдал бандерше все деньги, которые получил. Лехе пришлось еще прибавить из своих. Дороговато обхо­дился ему Омар, но что поделаешь? Жизнь еще дороже...

А минут через пять Омар вдруг стал похож на человека. Он лежал на постели, глядя в потолок, на бледных щеках проступил слабый румянец... Он быстро говорил:

— Но я ничего не помню, ничего. Ты видел, как я

пошел за ней?

-Да!

Я пошел за ней?

Да, я видел это.

Но куда же я потом пошел? А она уехала?

Омар приподнялся на локте и глянул в глаза Лехе. Тому на миг стало жутко, а вдруг тот все понял, вдруг он понимает, что Леха водит его за нос? Но Леха ответил:

— Уехала ли она, это мне не известно. Тебе лучше

знать. А вот что не ясно, где ты был часа полтора? Пока

я тебя во дворе не встретил? Может, ты все же поехал

куда-нибудь вместе с ней?

Куда это? Ты что? Нет, я никуда с ней не ездил, ты это брось!

А на ту свалку... — вдруг прошептал Леха. — Не помнишь?

Куда?

На свалку. Вспомни, ты не ездил с ней на свалку?

Свалка? Свалка... — Омар закрыл глаза и облизал пересохшие губы. — Да, я помню свалку... Я ехал с Аидой на свалку?

Да, ты с ней туда ехал.

А... Ты откуда узнал?

Ты же сам сказал. Ты же вспомнил.

Да, точно. Вспомнил. Свалку помню очень хорошо. Там еще так воняло... Страшно. Но я не помню,, Аида разве была со мной?

А где же она была?

Постой!.. — Омар вдруг подскочил на постели. — Ее же нашли на свалке!

В том-то и дело.

Что?! Но там же нашли ее труп!

В том-то и дело, Омар, — повторил Леха со значени­ем. Он видел, что ему удается влиять на этот бедный, дырявый рассудок и вдалбливать туда одну-единственную мысль...

Что же это? — пробормотал Омар. — Ты думаешь — я...

—. Погоди, дружище... Ты сейчас ложись, так будет лучше. И спокойно подумай обо всем. Ты же вспомнил, как поехал с сестрой на свалку. Ты сам вспомнил. А перед этим она пришла к тебе, вы поссорились, ты побежал за ней следом... Все это ты вспомнил сам. Что было дальше?

А что же было дальше? — беспомощно спросил Омар. -Что?

Ты сам должен знать, Омар.

Не знаю...

Пока ясно лишь одно — ты с ней поехал на свалку, но ее ты не помнишь... Не помнишь, как она была на свалке. Так?

Так.

Ты пробыл с ней где-то полтора часа и вернулся без сестры. А она навсегда пропала. Ее труп был найден на свалке. Кто-то принес туда половину ее трупа в серой сумке...

Да, да! Но кто?

— А ты еще не понял?

Омар вдруг перевернулся и вцепился руками в горло Лехе. Он сжал его так, что парень чуть сознание не поте­рял. От неожиданности он не сразу оказал сопротивление, да и не ожидал, что у этого конченного наркомана ока­жутся такие жилистые сильные руки. Леха уже начал хри­петь и задыхаться, как вдруг Омара оглушил удар по чере­пу. Парень разжал руки и бессильно свалился на кровать. Леха, потряхивая головой, точно пытаясь сбросить с нее что-то, поднял глаза.

Рядом стояла Манька.

Привет, — испуганно сказала она. Девушка была совершенно голая. — А я вот к вам пришла, думала — уже пора...

Да уж, вовремя ты пришла... — с трудом прохрипел Леха.

За что он тебя?

Дури нанюхался.

А, тогда все ясно... Стало быть — я пришла вовремя?

 

Вовремя. Да, Маньк, спасибо тебе, а то бы мне конец.

Может, лучше унести его отсюда? — предложила девушка. — Пусть очухается на кухне.

Зачем? Лучше проследи, чтобы никто пока сюда не входил.

Ладно.

Девушка уже собралась уходить, когда Леха обратил внимание, что в руках у нее ничего нет. Его поразило это, и он спросил:

Погоди-ка, Мань... Чем же ты его оглушила, а? Чем ударила?

Чем ударила-то? А кулаком! — И девушка показала ему не маленький, а настоящий крестьянский кулак, ко­торым впору быков глушить по лбу. — Я же к работе

— привычная. А ты все же со мной останешься? Или с собой опять увезешь?

— Поглядим. В любом случае я тебе заплачу. А теперь

иди.

И девушка исчезла.

Омар не скоро пришел в себя. Леха хлестал его по щекам, тряс за плечи, прежде чем тот открыл глаза и слабо спросил:

Это ты, да?

Я! Черт возьми, не время падать в обморок, гад такой, надо поговорить. Тебе же не так плохо, ты же можешь говорить!

Я не убивал ее!

В таком случае, дорогой мой, ты должен это дока­зать! Ты что же, не можешь вспомнить, как сделал это? И потому решил, что это не твоя работа?

Омар замотал головой.

Не ты?

Не я...

Значит, я?!

А ты тут при чем... — Омару удалось сесть, но его все еще шатало. — Леха, я ничего не понимаю. Да, я уехал с ней, кажется... Помню машину, помню свалку... Но как же я убил ее?

Топором! Ее разрубили топором!

— Кто тебе сказал?!

-Ты!

-Я?!

— Ты и твоя сестра! А вам милиция сказала! Но ты и

сам должен это помнить!

-г- А где топор?

Надо поискать, может, найдем! На свалке! В маши­не! Кстати, кто вас туда отвез? Что это была за машина?

Не помню...

Ты сам ее вел?

Не помню...

Где ты взял машину?

Не помню...

Черт! — закричал вдруг Леха. — Да я просто уверен,

— что ты отвез туда ее труп в моей машине! На все сто уверен!

В твоей?!

Да! Я же давал тебе ключи от нее, чтобы ты мог ездить куда хочешь!

Это было неправдой, Леха никому не давал ключи от своей машины, тем более Омару. Но Омару ни за что было не вспомнить, брал он машину или нет. И теперь он в ужасе пробормотал:

Я что — отвез ее труп на свалку в твоей машине? Так?

Да, именно так! А потом вернулся во двор на моей машине. И когда я вышел во двор, моя машина уже сто­яла, а ты потом появился и снова потребовал, чтобы я тебя куда-то вез. Все ясно! Ты же был под дурью, и тебе хотелось посмотреть, жива она или нет! А может, вообще забыл об этом!

Забыл...

И ты мне сказал отвезти тебя на Зеленоградскую! Это ты помнишь?

Да что ты?

Точно!

Омар был совершенно уничтожен. Он даже не решался больше возражать. А до Лехи вдруг дошло, что на Зеленог­радской в тот день целый час простояла та самая серая сумка... Серая сумка. Его сумка, Лехина, за которой он пришел, которую он и забрал... И все это подтвердят. Стало быть — ни в коем случае нельзя говорить, что Омар воспользовался для перевозки серой сумкой. Все сразу станет ясно! Он быстро сообразил, не опознают ли сумку бомжи. Опознают, конечно. Но они будут молчать, в этом Леха уверен. Они все его дико боятся. Значит, надо осу­ществлять весь план, но только без серых сумок. Тем более, что сумок на свалке не было! Он их там не остав­лял! Значит, Омар по легенде воспользовался чем-то дру­гим для перевозки трупа. Чем?

— Во что ты завернул труп своей сестры? — спросил он

парня.

— Во что? — Тот дико озирался по сторонам. — Не

помню.

jr- Не помнишь? Где ты ее убил и расчленил? В подъез­де? В подвале? В машине? Прямо на свалке? Говори же!

Я не помню!

Не помнишь? Опять не помнишь?! — в бешенстве орал Леха. — Гад! Меня, стало быть, решил под монас­тырь подвести?

Леха изо всей силы ударил парня ладонью по лицу, тот застонал и закрыл лицо руками. Он больше не защищал­ся, он был разбит и уничтожен... Всякая воля к сопротив­лению в нем давно была сломлена. Леха отдышался и твердо заявил:

Ты должен пойти к ментам и во всем сознаться. Понял?

Что? Нет!

Как это нет? Меня решил подвести, да? Сам сидеть не желаешь?

Я тебя не подведу! — в отчаянии обещал парень. — Тебя не станут подозревать! Леха! Я не могу сознаться!

Почему это?

Меня посадят!

Подумаешь, какая новость! За это и правда сажают, а ты не знал? — издевался над ним Леха. — А если меня посадят? Да еще за убийство, которого я не совершал?

Но тебя же не посадят...

Меня будут таскать на допросы. Вот что, Омар, по­говорим откровенно. Если ты сам пойдешь к ментам и сдашься, я тебе устрою в тюряге хорошую жизнь. Даже в тюрьме можно сидеть хорошо, а можно дерьмово. Выби­рай сам, что тебе больше нравится! Если ты сам сознаешь­ся и избавишь меня от хлопот, я тебе никогда этого не забуду! Я все для тебя сделаю, все, что тебе и не снилось! Ты и не поймешь разницы — в тюрьме ты или на воле! Будет марафет в любом количестве, любого качества, са­мый высший класс, понял?! А также отпадная жратва, курево, выпивка. Все будет — и все за мой личный счет. У меня есть связи -г- тебе там будет хорошо. Дадут даже

— одиночку, понял? Личный номер люкс, со всеми удоб­ствами...

А потом? — жалобно спросил Омар, который, каза­лось, пропустил все обещания Лехи мимо ушей. Леха злоб­но ответил:

А что потом? Побег.

Откуда побег? Из Бутырки?

Тебя в Бутырку не повезут. Мы все устроим. Ты себе не представляешь, Омар, как я хочу тебе помочь. Ты же мой друг! Все будет — деньги, марафет...

Леха вдалбливал ему слово за словом, пока не понял, что тот поддался. Омар жалобно вздохнул и закрыл лицо руками:

Аида...

Ну что Аида?

Как я мог ее убить?

Теперь поздно каяться. Ничего не попишешь. Ты же был под дурью. Так и следователю будешь говорить, это смягчит наказание.

Как я мог? Любимая сестра. Она меня больше всех любила...

— Перестань, будь мужчиной.

Но Омар продолжал ныть:

Никогда себе этого не прощу. Но в тюрьму я тоже не пойду. Леха! Помоги мне бежать! Прямо сейчас, прямо отсюда! Я больше не вернусь к Сайке, меня там схватят!

Прекрати истерику, — приказал Леха. — Слышишь меня?! Прекрати немедленно. И запомни — ты должен забыть обо всем, что видел и делал в Москве. Понял?

А я и так не помню ничего.

 

Ну, если вдруг вспомнишь, то молчи, если жить хочешь. Ты должен говорить только одно: жил у Лехи, потому что тот мой приятель. И все. Ничего не видел, ничего не знаю, ни в чем не участвовал. А я уж тебя вытащу.

Снежку, еще снежку... — вдруг забормотал Омар. — Дай, дай мне еще...

Постой, куда тебе еще снежку?!

Леха не знал, что с нимделать. Дать еще? Но тогда эта

тварь не доживет до признаний следователю, может пря­мо тут отбросить копыта.

Снежку, снежку, Леха, дай мне еще! — умолял Омар. — Ну, ради нашей дружбы, ради нашей старой дружбы, ты же мне друг, Леха, я во всем признаюсь... Дай, дай!

Ты должен потерпеть. Сперва едем к следователю. Прямо теперь!

Прямо теперь? Нет, теперь я не смогу, ты же ви­дишь, как мне плохо, я умираю... Дай мне сперва снежку. Никуда не поеду, пока ты мне не дашь сперва снежку!

Леха понял, что его не переспоришь.

Я принесу тебе еще одну дозу. Одну ты получишь прямо сейчас! — пообещал он.

И еще возьми, еще одну!

А еще одну я возьму про запас, дам тебе после того, как мы сядем в машину.

Он понял, что Омара придется буквально тащить к следователю.

Да, да! Снежку, и прямо теперь. А потом еще, еще...

Да, сейчас принесу. А ты пока постарайся вспом­нить, во что ты завернул труп сестры, который разрубил в подвале.

В подвале?

Да, ты же сам вспомнил.

Да? Да, в подвале...

Омар обнял себя за плечи обеими руками и вдруг при­нялся яростно чесаться. А потом закатил глаза и застонал:

— Леха, скорее! Умираю!

Леха вышел из комнаты и увидел голую Маньку, под­пиравшую стенку. Та округлила карие глаза и шепотом спросила:

Ну, мне идти? К нему?

Нет. Я сейчас пойду и куплю ему дозу у твоей хозяй­ки, а ты пока покарауль его. А то мало ли что. Ладно?

Ладно, покараулю, мне-то что, — согласилась деви­ца. — А что — ты опять для него на свои деньги будешь покупать?

Да. А откуда тебе известно, что за него плачу я? Хозяйка сказала?

Сказала. А не много ему будет?

Много. А что делать? Манька хитро подмигнула ему:

 

А ведь мы можем обойтись и без марафета. Научить, как?

Ну?

Сейчас!

Девушка исчезла на кухне и моментально вернулась оттуда с клочком газеты, в который было что-то заверну­то.

Что это? — удивился Леха.

Что? Угадай! Дешевый марафет! В каждом магазине лродается! Соль!

Да ты сдурела?

Ничуть. Это он сдурел, твой друг. Он сам себя уго­ворит, что это снежок — вот увидишь. Они все такие. И пройдет этот номер раз десять подряд. Ты только смотри.

Они вошли в комнату, Омар вскочил:

Принесли?

Да! — сказала Манька, подойдя к нему и показывая бумажку: — Вот твой снежок, хороший снежок. Видишь? Первый сорт!

Давай!

Только ты ложись, а то не получишь снежка. Слы­шишь?

Да? Ладно.

Омар покорно лег и, не отрывая глаз от Маньки, про­шептал:

Только дай сейчас, дай!

Дам,' дам. Закрой глаза.

Девушка поднесла к его носу клочок газеты, разверну­ла его и сказала:

— Ну вот.

Омар жадно втянул ноздрями поваренную соль и зас­тонал:

— О, так... Так, так... Хорошо, да, какое блаженство...

Манька хитро подмигивала Лехе, а тот только головой

качал — до чего может дойти человек?! Уму непостижимо!

И тут до Омара действительно дошло. Он тряхнул голо­вой, широко открыл свои безумные глаза и завыл:.

— Гады! Это не кока! Это...

Манька кинулась на него и заломила ему руки, а Леха принялся бить Омара по щекам, стараясь не оставить сле­дов, ведь тому придется ехать к следователю. А как его пустить в таком состоянии? Он уже пожалел о том, что купил парню две дозы сразу. Нанюхался, что с ним теперь делать? Манька злобно наваливалась на парня и шипела:

Ты тут не больно-то выступай, миленький, я тебе морду-то набок сворочу...

Это что такое?!

Грозный голос бандерши напугал всех троих. Только Омар все еще продолжал отчаянно биться, сильно дрыгая ногами, но силы уже оставляли его. Припадок затихал. Бандерша повторила:

Ты, Манька, сучка, где это себя вообразила? Опять руки распускаешь? Опять ты нашего клиента бьешь?

Да я же не нарочно!

Вон отсюда!

А ну, постойте, — вмешался Леха. Эта девица все-таки жизнь ему спасла! — Она мне помогла успокоить моего друга, а то бы он тут вам всю мебель поломал.

Защитник нашелся!

Вы ей благодарность должны вынести, а еще лучше

— дали бы денежную премию.

Чтобы она, сука, сбежала? — бандерша осмотрела Омара и на глазок определила: — Что — в дымину наню­хался?

Так и есть.

И что — моим товаром?

А чьим же? Так что вам жаловаться на меня нечего,

— продолжал Леха. — А ваша девушка только навела по­

рядок.

— Ну вот что, господа хорошие, — решительно заявила

хозяйка. — Вы сейчас же выметайтесь отсюда. Мне тут

такие безобразия не нужны. Тут порядочный бордель, а не

сараюга для наркоты всякой... Если бы я сразу знала, что

вы такие гости — не дала бы вам ничего, даже не пустила

бы. Вы что думаете, соседи ничего не слышат? Тут хотя дом и старый — стены толстые, а такие крики все равно слышно! Все уже всполошились!

Будто твои соседи до этого дня не знали, что у тебя делается! — вдруг выкрикнула Манька. — Сука ты старая, ты же им всем платишь, чтобы они наших криков не слышали, когда нас твои клиенты бьют. Пускаешь сюда всяких извращенцев!

Молчать!

Не буду! А кто Светке всю грудь ножом покромсал? Кто, а? Азер вчера на нее кинулся, так ты, сучара старая, хоть бы ее защитила! А ты ему позволила ее изрезать... А потом выгнала Светку, забинтовала, купила ей билет на поезд— на родину, документы вернула и выгнала... Свет­ка, конечно, ушла и на тебя не стала милиции заявлять... Потому что рада была, что выбралась отсюда. А ты еще из себя святую корчишь? Молчала бы!

Вон!

Вот и пойду! Только я навсегда уйду! С Лехой! — Манька схватила парня за руку и заглянула ему в глаза. — Леха, ты меня возьмешь?

 

к, сутенера себе нашла? Вот не думала, что ты на такое способен! — издевательски заревела Ъандерша. — Ты же даже смотреть на моих девок брезговал! Ну, бери ее, бери, только помни, что у нее старый сифон, она же вся прогнила давно, подстилка вокзальная...

Врешь!

Женщины вцепились бы друг дружке в волосы, но Леха быстро утихомирил их:

— Все, хватит! Мы уходим. Втроем. Выдайте девушке

одежду, ее документы и жалованье. Немедленно! Слыши­

те?

Чего? — подбоченилась бандерша. — Она мне еще должна осталась! На одни лекарства от ее сифона сколько ухлопали!

Деньги на стол, сука! — крикнул Леха. — Или я твой клоповник заложу!

Через полчаса они втроем уже были в машине. Манька, одетая, с документами в кармане и сигаретой в зубах,

поддерживала Омара, который не мог сидеть прямо. А Леха все пытался сообразить, во что это он вляпался и на что ему эта проститутка? Выгнать? А вдруг пригодится? И он повернул совсем не в милицию, чтобы сдать Омара. Он решил сперва заехать к Игорю, посоветоваться.

 

Глава 18

Жизнь или любовь!

 

Светка вернулась домой только к обеду. Юрий к тому

времени уже настолько пришел в себя, что осмелился

спросить:

А деньги?

Что еще за деньги? — удивилась она. — О чем ты?

Ты их взяла?

А ты как думал?

А где же они?

А тебе хотелось бы знать? — Она бросила перед ним на стол свою сумочку. — На, поищи. Что найдешь — все твое.

Да ты что, Свет, — испугался он. — Я вовсе не в этом смысле, я только поинтересовался... Нельзя, что ли?

Но она отрезала:

Знаю я, как ты умеешь интересоваться. Нет твоих денег больше, понял?

Где же они?

Я их к подруге отнесла.

Юрий с трудом скрыл свое разочарование. Он-то в глубине души надеялся, что Светка не посмела взять его деньги. Сумма-то совсем немалая — двадцать тысяч... В конце концов, можно на эти деньги найти наемника и прикончить Сандру. А дальше что? Что дальше? Чем ему поможет ее смерть? Еще Юрий рассчитывал на то, что Светка возьмет деньги со счета и принесет их домой. Тогда можно будет сбежать, прихватив их. Но и тут он обломался. Видимо, его бывшая любовница давно пере­стала ему доверять. Что ж, молодец! По крайней мере, она поумнела за эти годы... Юра вздохнул:

— Ты мне не доверяешь?

— Я тебе не доверяю? — Девушка изобразила на лице

удивление. — Что это ты придумал? Наоборот, я тебе

очень благодарна за то, что ты подарил мне деньги. Мне

как раз их не хватает в последнее время. Есть будешь?

Она быстро накрыла на кухне стол и ласково пригласи­ла его:

Идем, наверное, проголодался? Вот украинский борщ, вот рис с мясом... А вот компот. Твои любимые блюда, верно?

Да, ты мне их часто готовила, когда мы жили вместе, — согласился он, неохотно принимаясь за еду. — И вкус­но, как и тогда...

Спасибо! — улыбнулась Света. — Если меня выгонят с работы, пойду в кухарки к какому-нибудь новому рус­скому!

А чем ты сейчас занимаешься? — задал он вопрос, который давно уже его интересовал. Место ее работы ни­когда не помешает знать...

Да ничем. Я секретарша у одного толстого-претол-стого босса...

Светка заразительно засмеялась.

Он тебе мало платит? — спросил Юра.

Нет, не так уж мало. Но и не много. Короче, тебе эта сумма покажется мизерной.

Ну, все же сколько?

Хочешь точную цифру? Ладно, мне скрывать нечего. три тысячи в месяц

На одну вполне хватит.

Да?! Скажите, пожалуйста... А разве ты бы прожил на эти деньги? — сощурилась она. — У тебя всегда были неплохие аппетиты... Потому ты меня и бросил тогда, из-за денег... Тебе вечно хотелось еще денег, еще, еще...

 

Ух, Светка, хватит! Бросил я тебя сто лет назад! Сколько можно вспоминать?

Ну, не буду.

А твой директор к тебе не пристает? — задал очеред­ной вопрос Юра.

Да как тебе сказать...

Значит, бывает?

— Бывает. Как у всех хорошеньких девушек, которые

выбирают такую работу. Но я должна тебе сказать, что он

вовсе не жадный, — вздохнула она. — Я провожу с ним

один вечер — всего часа три, а он мне дает какой-нибудь

хороший подарок. Вот, погляди, он мне недавно часы

подарил!

Она показала ему сверкающие позолотой часы на запя­стье.

— Часы недурные, что да, то да! — согласился Юрий.

— Но стоит ли тебе унижаться ради подачек?

Ее лицо сразу стало хмурым:

Если бы у меня был муж, который ждет меня дома, ради которого стоило бы оберегать свою честь, я бы и не глянула на этого жирного борова, моего директора. Но я ведь совсем одна.

А почему ты до сих пор одна? Неужели не нашлось охотника на тебе жениться?

А вот это уже совсем не твое дело! Понял?! Отвали!

Все, тема закрыта!

Он понял, что его расспросы раздражают Светку. Она

сидела такая задумчивая, видимо, мысли ее были далеко.

«Обдумывает, куда мои деньги потратить, — понял он. —

Конечно, сразу скакнула на двад-

цать тысяч баксов... У любой голова закружится. Только мы еще посмотрим, посмотрим... Что-то мне не верится в историю с подругой, у которой спрятаны мои деньги. При чем тут подруга? Может, она отнесла деньги матери? Это уже больше похоже на правду...»

И он попробовал выяснить эту деталь:

Свет, а как твоя мама поживает?

Мама? С чего это ты вдруг заинтересовался моей мамой? — подозрительно спросила девушка. — Раньше она тебя вообще не волновала.

Но спросить-то я могу?

Почему не можешь? Можешь, милый. Мама пожи­вает хорошо.

Живет все там же?

А где — там же?

Тут она его поймала. Он никогда не ходил с ней в гости

к ее матери, и даже не знал, где живет она. И Светка, видимо, хорошо это помнила... Юрий завилял, пытаясь выкрутиться:

— Да ты разве забыла, помнишь, ты еще хотела меня к

ней в гости повести... Сказала — мама живет тут недале­

ко...

Что-то в этом роде она, точно, говорила. Но по глазам Светки нельзя было понять, попал он в точку или нет.

Почему тебя это волнует? Где она жила, там и живет. А если ты думаешь, что я отнесла деньги ей — ошибаешь­ся. И бандитам своим то же самое можешь сказать.

Каким бандитам?

Которые придут тебя убивать. Ты же сам говорил — твоя невеста не оставит тебя в покое. Неужели ты меня за дуру принял? Ладно, я из-за тебя попала впросак... И если тебя тут накроют, мне тоже придется несладко. И он еще думает, что я стану подвергать опасности свою маму? Де­нег у нее нет. Деньги у моей подруги, с которой ты вооб­ще не знаком. И бандиты ее не найдут.

Юрий горько рассмеялся:

— Дурочка! А кто тебе сказал, что за тобой еще не

следят? Может, тебя уже выследили, когда ты ходила -к

своей подруге. И как брала в банке деньги, тоже выследи­

ли. Так что не будь такой самоуверенной. Лучше бы ты

открыла мне все. Я бы мог дать тебе совет, как лучше

всего спрятать деньги. И не думай, что я вижу в этом

какую-то личную корысть. Просто представь, как обидно

будет, если такие деньги пропадут...

Светка заметно побледнела, но не сдалась:

— Нет, с тобой я откровенничать не собираюсь. По­

нял? Не собираюсь, был уже такой опыт, и чем все кон­

чилось? Ты мне в душу плюнул!

И она принялась убирать со стола. Юра больше не лез со своими расспросами и советами. Он понял: хотя Свет­ка и согласилась приютить его, но за деньги она держится крепко. А если бы не эти деньги, стала бы она с ним возиться? Он не мог понять, но по ее суровому виду зак­лючил, если она и смягчилась, то не желает этого пока­зать. Юра завалился на диван и пролежал так часа два,

прокручивая в голове все события этого безумного утра. Сперва похороны, потом явление Сандры с мужем, потом смерть Тамары... И вот Светка — явление из прошлого. А он-то давно о ней забыл. Может быть, ему все же удалось оторваться от преследователей? Может, никто не знает, что он прячется тут? А следили ли за ним, в самом-то деле? Он попытался вспомнить и не смог. Вроде бы ехала следом какая-то машина... Или это было сразу несколько машин?

«У меня уже глюки начались на нервной почве, — подумал он. — Эх, если бы не Сандра, если бы не надо было прятаться от нее, как бы я теперь зажил! Завел бы какое-нибудь собственное дело... Или нет, хватит дел! Ку­пил бы маленький домик в Испании... Лежал бы там под горячим солнышком и ни о чем не вспоминал, ни о чем, не думал...»

В комнату заглянула Светка, снова при полном параде:

Я ухожу.

Опять?

Да, опять. И на этот раз я приду не одна. Да ты не пугайся, мой кавалер очень смирный. Он мухи не обидит. Семейный человек, ему скандалы не нужны. И мы с ним сюда не зайдем, нет. Не переживай. Можешь спать, сколько угодно.

Пока ты за стенкой трахаешься?

А хотя бы и так. Пока!

Светка его не обманула. Где-то через час Юра услы­шал, как в замке входной двери звенит ключ. Вслед за тем дверь отворилась и в коридоре раздался стук Светкиных каблуков и ее голос:

Проходи сразу в спальню.

Тебе сегодня, кажется, не терпится? — ответил ей грубый мужской голос, который Юра сразу возненавидел.

Да, мне сегодня просто невтерпеж! — весело отвеча­ла ему Светка.

Юра скрипнул зубами. Она говорила так громко явно для того, чтобы помучить его... Она же знала, что нор­мальный мужчина не может не ревновать, если почти на его глазах женщина, с которой он спал, отдается другому.

А Юра был нормальным мужчиной, и Светка это знала.

Голоса стихли в спальне. Он напряженно прислушивался,

и уловил скрип кровати. А потом — сдавленный стон

Светки: *

О-о-о-о... Сегодня он у тебя просто огромный! Я сейчас умру... Ты что-то принимаешь для наращения кон­ца?

Сейчас ты у меня сама кое-что примешь! — ответил ей мужчина. — Для наращения конца... На, попробуй... Ну, в ротик...

Больше Юра ничего не слышал — он закрыл уши ру­ками. Так он пролежал с минуту, и вдруг понял, что слы­шит какой-то посторонний звук... Звонок в дверь? Дей­ствительно, кто-то позвонил. В тот же миг стоны в спаль­не утихли, послышался испуганный голос мужчины:

Господи, что же это такое? Неужели моя жена узна­ла?

Постой, — перебила Светка. — Как она могла уз­нать?

Да никак... Я просто подумал. А ты никого не ждешь?

Никого.

Светка вышла в коридор и, заглянув к Юрию, шепотом спросила:

Ты случайно, не звал сюда гостей?

Нет, никого...

Тогда что это значит?

Не отпирай! — Юрию стало так страшно, как будто он был маленьким беззащитным ребенком, а она его ма­терью... — Светочка, не отпирай, это за мной пришли...

— Да не говори глупостей! Надо сперва проверить,

может, случайность...

Светка исчезла. В коридор вышел и ее гость.

Кто это у тебя в столовой? — спросил он женщину.

Никого.

Но ты же разговаривала с кем-то!

Ах, да. Ну и что?

Там твой любовник?!

Мой друг!

— Как? — удивился ее гость. — Ты тут еще других

хахалей принимаешь? Одновременно со мной?

— А почему бы и нет? Ты что, купил меня? Ты мне что

— муж? Нет? Помолчи и что-нибудь накинь на себя. Я

отпираю.

Юра тоже выскочил в коридор. Ему сейчас было не до соблюдения приличий. Гость Светки был совершенно го­лый. Увидев Юру, он крякнул, прикрыл рукой причинное место и протопал обратно в спальню. Было слышно как он там мечется и ищет свою одежду. Светка сладким го­лоском спросила:

— Кто там?

Вы Света? — раздался в ответ такой же сладкий женский голос.

Да, а вы ко мне?

Откройте. Откройте, пожалуйста, я к вам... По сроч­ному делу.

Юрий сразу узнал голос Сандры. Светка посмотрела на него, и он провел по горлу ребром ладони — мол, это зарез... Но она только плечами пожала и снова спросила:

А как вас зовут?

Сандра.

«Даже не скрывается, — подумал в отчаянии Юрий. — Ну, конец... Что же теперь будет? Что теперь будет?! Гос­поди, меня прикончат, и Светку тоже, и даже этого гостя прикончат... Кошмар, какой позорный конец... И оружия нет! Ах, мне бы сейчас пистолет, я бы пристрелил эту бешеную суку... Почему она не оставляет меня в покое?»

Не отпирай! — шепнул он Светке.

Как я могу? — спросила она его. — Они дверь выши­бут.

Да, они могут. Но все равно, нельзя им открывать. До последнего...

Юра, ты тут? — раздался голосок Сандры. — Ты что же — боишься меня? Я тебе ничего не сделаю. Даю слово. Ну?

Сандра, лучше тебе уйти... — он едва смог разлепить губы, чтобы ответить ей. — Ради Бога, уйди, не позорься... Не стоит меня преследовать, оставь меня...

Он сам не соображал, что говорил. Но на Сандру его слова произвели очень странное впечатление — она дико расхохоталась, гулкое эхо пошло по всему подъезду. Пере­став смеяться, она очень спокойно спросила:

Ты не веришь моему слову? Я, в отличие от тебя, никого еще не предала... Открой, иначе хуже будет. Ты с ума сошел?

Как раз я с ума не сошел, потому и не открою тебе.

Зачем ты подвергаешь опасности свою девушку? — спросила Сандца.

Она мне не девушка...^,— ответил он, глядя на дро­жащую от страха Светку. Ее гость перестал возиться в комнате, вероятно тоже слушал этот странный разговор и пытался сообразить, куда это он вляпался.

Бывшую девушку, — поправилась Сандра. — Сейчас мы начнем стрелять через дверь. А когда вышибем зам­ки... Словом, дальше все ясно. А если откроешь, ничего этого не будет. Мне надо только увидеть тебя.

Светка побелела и нерешительно отперла дверь. В ко­ридор ввалилась Сандра, за ней — трое накачанных буга­ев, совершенно Юрию не знакомых. Впрочем, в следую­щий миг он вспомнил, что такие же ребята сопровождали Сандру в ее триумфальной поездке на кладбище... Стало быть, они из кодлы. И это значит, что спасения ему нет.

— Привет! — сказала девушка.

Она выглядела очень даже неплохо. Юрий сравнил ее теперешний вид с тем, что был на кладбище утром, и понял — Сандра с тех пор прекрасно выспалась, хорошо пообедала и, по-видимому, была в чудесном настроении. Она нарядилась в очень элегантный черный костюмчик, подчеркивающий ее тонкую, гибкую фигурку. Длинные пышные волосы были разбросаны по плечам, на пальцах и в ушах сверкали бриллианты... Полуголая дрожащая Света по сравнению с ней выглядела не очень-то привлекатель­но... Тем более, что она была напугана.

— Закройте-ка дверь, и быстро! — приказала ей Санд­

ра.

Светка сделала шаг, но Юрий попытался остановить ее:

— Нет, нет, не смей делать этого! Стоит один раз вы­

полнить ее приказ и потом всю жизнь будешь ей подчи­

няться.

. — Это ты обо мне? — удивилась Сандра. — Как стран­но. А я-то думала, что ты считаешь меня дурочкой, кото­рую можно водить за нос. Закройте дверь, Света. Уверяю вас, вам ничего не грозит. Вы тут вдвоем с этим?..

Она показала пальцем на Юрия.

-Да.

В той комнате никого нет?

Ах, да, точно... — Светка совсем растерялась под взглядами боевиков.

Это были Хрящ, Акула и Головастик, они с большим интересом рассматривали ее полные белые груди, кото­рые прикрывала только легкая прозрачная комбинация...

Так кто там?

Я! — Светкин гость показался в дверях комнаты. — Что все это значит? — спросил он с апломбом. — Кто вы такие? Почему такой шум?

Пошел к черту, дядя, — спокойно сказала Сандра.

Не понял?

Сейчас поймешь.

Она мигнула Хрящу и. Акуле, и те двинулись к гостю. Тот заверещал, сразу потеряв напускную важность:

Помогите!.. Что такое?! Как вы смеете, я вас унич­тожу, я...

Кто это такой? — спросила Сандра. — Почему он мне угрожает?

Это мой любовник, — Светка немного пришла в себя. — Как раз сегодня он ко мне пришел, и вот такая неувязка.

Сандра засмеялась:

— А Юре ничего не обломилось?

Ни Светка, ни Юрий не стали объяснять, что они тоже кое-что успели... Так было как-то спокойнее. И Светка кивнула:

— Да, Юрий мне просто друг. Просто старый друг. Он

попросил у меня убежища, и я не могла ему отказать...

Понимаете?

-•- А кто ваш гость по профессии? — поинтересовалась Сандра. — Чем занимается?

Вот этот? Да он просто завхоз на одном оптовом складе. Мелкая сошка! — небрежно отмахнулась Светка. — Ведает там, кажется, уборкой, погрузкой и чем-то та­ким...

Я менеджер! — выкрикнул мужчина, которого уже схватили боевики. _

Эй, ты, менеджер, — обозвала его Сандра. — Катил­ся бы ты отсюда, не путайся в мои дела. А если, гад, станешь угрожать — останешься без вставной челюсти. Подумаешь — менеджер. Заткнись! Шавка!

Хозяйка, так может, мы его сами заткнем? — Хрящ выразительно тряхнул обвисшего в его мощных руках го­стя.

Тот понял, что дело принимает совсем скверный обо­рот и завопил:

— Постойте, не трогайте меня, у меня жена и двое

детей...

Сандра покачала головой:

Да, ты гляди, жена и двое детей, а по бабам ходит. Все вы, мужики, на один лад. Не ори, болван, не ори, никто тебя не тронет. — И сказала Хрящу: — Без ваших выходок обойдемся, ребята. Тут никого трогать не стоит. Люди все случайные, сами видите. Кроме вот этого! — показала на Юрия. Мужика отпустили, и он быстренько унес ноги. В прихожей остались только новые гости и хозяйка с Юрием. Сандра очень миролюбиво спросила женщину:

Ну, а выпить у вас найдется? Если нет, Акула сбега­ет, принесет из машины. У нас припасено.

У меня есть- коньяк.

Ну и прекрасно. Давайте поговорим о жизни, давно пора, — предложила Сандра. — Нет возражений? Ладно. Куда пройти?

Светка провела ее в столовую. Сандра без приглашения уселась на мягкий диван и жестом остановила Юрия:

— Нет, ты не садись, постоишь. А вы, Света, садитесь.

Мне вот что интересно узнать, как он вас уговорил спря­тать его?

Да просто попросил.

Неужели? И вы не заподозрили ничего? Не поняли, что он что-то крутое натворил, потому и вынужден пря­таться?

Да, он мне все объяснил, — произнесла Светка. — Все, до конца.

И вы не побоялись?

Чего?

Прятать его.

Нет, — Светка совсем уже собралась с силами. Она плеснула себе коньяку и выпила в одиночестве, больше никто не составил ей компанию. Отдышавшись, она заку­рила и произнесла: — Если мой друг в беде, я сразу ему помогаю. А как это обернется для меня — думаю в после­днюю очередь.

Вот как странно, Юра, — повернулась к нему Сан­дра. — Почему все время находятся женщины, которые готовы всем для тебя пожертвовать? Притягиваешь ты нас, что ли?

Чем же ты, Сандра, для меня пожертвовала? — спро­сил ее Юрий. — Ты вышла замуж, даже не стала меня дожидаться.

Ну, кто кого не дождался, тема отдельная. Ладно. Тамару видел?

Юрий не сразу понял, что она называет собственную мать по имени... Когда понял — кивнул. Сандра тоже закурила и налила себе коньяка.

Я ее не пожалела.

Ты так открыто в этом признаешься, — вырвалось у него. — Не боишься?

Чего?

Не чего, а кого. Меня, например. Светку. Или мы уже покойники?

Она точно нет. Света, вы ведь будете молчать? Вер­но? — спросила Сандра.

Да, — кивнула та.

Видишь, Юра. Света будет молчать. Кроме того, о

чем она сможет рассказать Милиции? Ты ведь хотел меня милицией припугнуть? Ну, ворвался к ней старый любов­ник, наговорил Бог знает чего, попросил его спрятать. Потом за ним пришла девушка с тремя друзьями и все они вместе мирно куда-то ушли. Тут Свете придется еще объяснить, откуда у нее в квартире взялся этот мужик... Как его? Завхоз, что ли? А это вопрос скользкий — ведь у него семья... Что же получится — наша Света подрабаг тывает проституцией? У нее тут притон для свиданий? А может быть, она просто плетет небылицы?

Хватит, — взорвалась Светка. — Я же сказала — буду молчать!

Сиди тихо, — вдруг перешла с ней на «ты» Сандра.

— Я еще не договорила. Юра, ты что-то предложил Свете

взамен на ее помощь?

Нет.

Нет, в самом деле, ничего? Света, он вам ничего не дал?

Нет, — в свою очередь подтвердила и Света. В ее глазах зажегся страх за деньги, которые она только что получила и уже могла потерять. — Он мне ничего не обещал.

Юра, ты повел себя, как последний жлоб! — упрек­нула его Сандра. — Света, и вы спокойно сидите, видя такое безобразие! Ведь он не бедный человек, может и поблагодарить как следует. Да в таком исключительном случае он просто обязан вас поблагодарить за все, что вы для него сделали. Юра, у тебя же есть прекрасная кварти­ра?

Что ты задумала?! — взорвался Юрий. — Дура мало­летняя!

Сандра вместо ответа достала из сумки бланк договора купли-продажи и с улыбкой показала поставленную на нем печать нотариальной конторы:

— Осталось только вписать данные о квартире. А также

— ваши данные. Ты, Юра, сейчас продашь свою квартиру

Свете. Она столько для тебя сделала, что квартира — это

просто мизерная благодарность. Ничего, она получит еще

и твою машину. Зачем ей ржаветь на улице, ведь ты ее

бросил, она тебе больше не нужна? Дурак, ты думал, мы без машины тебя не выследим? А мы следили за тобой весь день, и я с утра знала, что ты здесь! А чья эта квар­тира, узнала всего час назад. Мне известна и вся твоя история со Светой... Юра, ты гад! — живо сказала Сандра. — Бросить девушку, а потом заявиться к ней с просьбой о помощи... Ты все ей продашь, понял?!

Что? Но у меня нет денег все это купить... — про­шептала Светка, которая вовсе не ожидала такого поворо­та событий.

Зачем вам деньги? Сказано же — в благодарность. Дарственную оформлять было бы неудобно — вы не род­ственники. А вот, например, покупка квартиры никому не запрещена. Малолетних детей у Юры нет, в квартире прописан только он. Так что — привет... Пишите письма на новый адрес!

И Сандра весело улыбнулась Юрию.

— Я не подпишу! — взорвался тот. — Ты не сможешь

меня заставить! Я не зеленый пацан, знаю такие штуки!

Кто тебе дал этот бланк, сука ненасытная?! Ты не сама это

придумала!

И он набросился на Сандру, пытаясь проделать с ее горлом то же самое, что утром проделывал на кладбище с горлом Тамары... Он ничего не понял, кроме того, что все кости в его позвоночнике разом хряснули, а в голове ста­ло темно... Потом все исчезло.

Когда Юрий пришел в себя, он увидел все ту же невоз­мутимую и такую недоступную Сандру, потягивающую коньяк, и возле стены — трех бугаев... И Светку, которая тихо плакала, закрыв лицо руками. Сандра улыбнулась ему:

— Не советую пытаться повторять такой номер опять,

Юрочка. А то Акула возьмется за тебя по-серьезному. Это

была только репетиция. На фига тебе сломанная шея?

Лучше быть нищим, но здоровым. Все сразу иметь не

удастся. Кончились твои веселые времена, так что садись

и подписывай.

И Юра понял, что она не шутила. Он с трудом подо­брался к столу. Тело все гудело от боли, голова кружилась,

перед глазами мелькали красные искры... Когда он рас­смотрел бланк, все данные о его квартире уже были впи­саны — с точностью до квадратного метра площади. И Света тоже внесла свои данные и поставила подпись... Значит, она испугалась и не стала ломаться. Да и зачем ломаться, в сущности? Ведь она же остается в барыше, грабят вовсе не ее, а его.

Ах, Светка, — вздохнул он, глядя на нее. — Мало тебе моих денег?

Деньги? Ты ей дал денег? — оживилась Сандра. — Сколько?

Все, что у меня было.

Света, а ты почему молчала? — спросила Сандра. — Ты боялась, что я отберу у тебя его щедрый подарок? Нет, мне его деньги даром не нужны. Сколько же там было?

Двадцать тысяч.

Какие мелочи, подумаешь... Ну, Юра, хватит, под­писывай.

И он подписал себе смертный приговор.

А теперь, — заявила Сандра, — твоя роскошная машина. Акула ее уже пригнал к подъезду. Света, у тебя есть права?

Нет пока.

Получишь и будешь ездить. Все будет о'кей, не пе­реживай.

И Юрий опять все подписал. Теперь он остался гол, как сокол...

Ну вот и молодец, — похвалила его Сандра. — Твоя старая подруга теперь не пропадет, верно, Света? Ты до­вольна?

Да, — коротко ответила Светка.

Только не вздумай передать все это обратно ему! — пригрозила ей Сандра. — Если узнаю — сожгу и машину, и квартиру, и тебя в этой квартире!

Я не передам ему ничего, — пообещала напуганная Светка.

Еще бы ты мне передала! — закричал Юрий. — Какие же вы все бабы суки!

Верно, суки мы и есть, — весело согласилась Санд-

pa. — А теперь, мои дорогие, я хотела вас попросить кое о чем. Ну, это такая мелочь, что и говорить-то не стоит. Вам это будет только приятно, и мне тоже удовольствие...

— В чем дело? — Света подняла на нее покрасневшие

от слез голубые глаза.

Сандра усмехнулась:

Сделайте здесь, на ковре, то, что много раз делали в постели. Тогда вечер встречи старых друзей можно будет считать оконченным.

Что?! — воскликнул Юрий. — Ты предлагаешь мне трахнуть Светку?

Да, именно так.

Ты с ума сошла?

Но поглядев в безумные черные глаза Сандры, он по­нял, что если девушка и не сошла с ума, то очень к этому близка. Внезапно в руке Сандры оказался пистолет. Это произошло как-то,незаметно и в то же время молниенос­но. Даже Акула вздрогнул, даже Хрящ подобрал живот, а Головастик от удивления открыл рот и уставился на хо­зяйку с огромным удивлением. Это для всех было сюрп­ризом. Сандра с расстановкой произнесла:

Считаю до трех. Если ты, Юрка, к этому времени не разденешься, я тебе прострелю яйца. Причем оба сразу!

Ты шутишь?

Ничуть. И ты сейчас сам в этом убедишься. Я счи­таю! Раз!

Сандра смотрела на него с такой жгучей ненавистью, что ему стало жутко. Под этим взглядом он положил руку на ширинку.

-Два!

Подожди! — закричала Светка. У нее сдали нервы. — Сандра, не надо, я все сделаю... Юра, немедленно разде­вайся!

Отвали! — он оттолкнул женщину, которая повисла у него на плече.

Глаза Сандры превратились в два черных провала — оттуда глядела смерть...

— Три! — сказала она, и тут сдали нервы у Юры. Он

завопил:

— Две секунды, Сандра, и я готов! Не стреляй, погоди!

Она не стала стрелять, и он торопливо разделся. Светка

тоже моментально освободилась от комбинации, и теперь они оба стояли совершенно голые перед Сандрой и тремя боевиками. Мужики осматривали Светку, как какую-то дешевую вещь, выставленную на продажу. А Сандра исте­рично засмеялась, показывая на Юрин член:

Как он съежился, совсем внутрь залез! Боится, гаде­ныш... Светка, нарасти его! Что стоишь, кобыла, ну?! Ты что — целка?! Не умеешь в рот брать?!

Господи... Она с ума сошла... Надо ее слушаться, а то выстрелит... — прошептала Света, опускаясь на колени и осторожно беря в рот.

Юрию это действие никакого удовольствия не достави­ло. Он видел наведенный пистолет, глаза Сандры, похот­ливые ухмылки боевиков... Прошла долгая-долгая минута. Светка безуспешно трудилась над членом парня, но тот никак не желал поднимать голову. Сандра издевалась, во весь голос потешаясь над незадачливыми любовниками:

— И ради этого типа я угробила свою невинность!

Светка, я же ему отдала свою невинность, ты можешь себе

представить? Да как он вообще смог лишить меня ее. У

него же перманентно не стоит!

Головастик вежливо спросил:

Хозяйка, что такое — перманентно?

Никогда, стало быть, не стоит, — одернул его Акула. — Гляди лучше молча, не пугай артистов. Лови сеанс.

Чего там ловить, мы ж не на зоне, на улице баб полно. Сандра, хозяйка, — вмешался Хрящ, у которого уже лопались штаны.от возбуждения. — Можно, мы ему покажем, как надо с бабами обходиться? А то кобылка зря только мучается...

Светка повернулась и с дрожью взглянула на Сандру:

Не делайте этого... Прошу вас...

А ведь твой милый друг совсем ничего не может, — вздохнула Сандра, с издевкой глядя на нее. — Обидно, пойми. Тебе самой должно быть обидно. Ты же возбуди­лась и никакого толка. Хуже нет, чем такой вот обломный

вариант. А у меня тут три жеребца. Погляди на них — все тебя хотят!

Это точно! — подтвердил Хрящ.

Не отказался бы от такой симпатичной кисочки, да если еще и в рот возьмет... — зажмурился от предвкуша­емого удовольствия Акула. — У нее это вроде здорово получается, только вот мужик достался хреновый. Я бы уже сто раз лопнул от такого минета!

Короче, хозяйка, надо бы и нам кончить, а то ходить будет невозможно, — Головастик провел рукой по туго набитой ширинке.

Ну, раз вы хотите, отдаю ее вам! — Сандра пожала плечами.

Юрий прикрыл обеими ладонями пах и жалко взглянул на нее. Он был совершенно уничтожен. Вся его ярость куда-то пропала, остался только стыд, страх, жуткий страх перед этой сумасшедшей и ее боевиками... Головорезы, сразу видно. Скопец таких на службе не держал, стало быть — бандиты, из бандитской кодлы ее нового мужень­ка...

Сандра, — тихо сказал он. — Не делай этого. Ты же потом не сможешь забыть, слышишь? Я же тебя знаю, ты на такие вещи не способна, не бери на душу этот грех.

А ты кто такой, чтобы грехи мне отпускать? — взви­лась Сандра. — Мужики, берите бабу! Куда хотите ее трахайте, только чтобы через полчаса все было кончено!

Светка открыла рот, чтобы закричать, но не успела — потная огромная ладонь Хряща захлопнула ее губы, и женщину опрокинули на диван. Сандра встала и протяну­ла руку к Юрию:

Пошли, надо поговорить. У нас есть полчаса живого времени. — И уже в дверях она отдала последний приказ боевикам: — Глядите там, чтобы не повредить бабу! Она должна остаться в живых!

Да все будет ништяк, — шипел Хрящ, расстегивая штаны. — Она нас еще со слезами радости вспоминать будет.

Сандра кивнула Юрию на дверь спальни:

— Туда.

Они вошли и сели на кровать. Говорить Юрий не мог

— горло сдавило. Из столовой неслись хрипы Хряща — но

женского голоса не было слышно, видно, Светке зажали

рот. Пленник обхватил голову руками и закрыл глаза. Он

вовсе не стеснялся своей наготы. Это перестало иметь для

него всякое значение. Вскоре он почувствовал легкую жен­

скую руку у себя на голове и испуганно отпрянул:

Ты что?

Гад такой, — вздохнула Сандра, убирая руку. — Я просто хотела проверить, волосы у тебя все такие же на ощупь.

Ну и проверила?

Да. Все такие же.

Сандра, останови их, — с надрывом произнес Юра.

— Немедленно останови этих грязных скотов! Светка —

моя старая подруга, она мировая девка, она не заслужила

такого отношения. Тем более, что она мне так помогла.

— А вот за это она сейчас и расплачивается, — поясни­

ла ему Сандра. — Ты ведь не думал, что ей все сойдет с

рук, нет? Я тебе больше скажу — ты думал, что ее за это

убьют! Верно?

Он не мог ничего сказать — конечно, Сандра была права. Она продолжала:

Ты совсем не думал о ее судьбе, когда просил у нее убежища. Если бы ее убили — ты бы ни слова не сказал. Ты бы попытался бежать и вспомнил бы о ее трупе только тогда, когда оказался в безопасности. Я ведь так хорошо тебя знаю.

Да, Сандра, но то, что сейчас там творится, — ужас...

Прекрати, она переживет этот ужас. Тем более, что здорово разбогатела за этот долгий день. Ей будет, чем утешиться... Ну, а крутой группен-секс под завязку — разве это не устроит выше крыши любую нормальную бабу?

Но не ее.

А чем она лучше других? Моя мамаша, например, не отказалась бы от такой сладкой закуски. Особенно после того, как хапнула бы все мое наследство. Но ей не доста-

лось ничего: ни денег; ни мужиков, ни даже самой жизни. Она мертва, а я навсегда свободна.

Ты свободна, Сандра? — горько усмехнулся он. — Разве ты свободна?

Конечно.

Ты обманываешь себя! Как ты можешь быть свобод­на, если находишься в плену у людей, которые тебя похи­тили?

Теперь я не в плену. — Она независимо тряхнула головой. — Можешь сам убедиться — я свободно гуляю и делаю, что хочу.

А ты уверена, что делаешь именно то, что хочешь сама? — Он пристально смотрел на нее. — Может — они управляют твоей волей?

Не заговаривай мне зубы! Они ничего не знают о моем визите сюда — вот тебе пример! — гневно закричала Сандра.

Но он уже почувствовал себя уверенней. И презритель­но сказал:

Тебя охраняют три амбала со зверскими рожами, и ты при этом считаешь себя свободной? Да, сейчас ты отдала им приказ, ц они радостно насилуют беззащитную женщину. Им это доставляет огромное удовольствие. Они выполняют твой приказ — почему бы им его не выпол­нить? От них не убудет. А вот если твой хозяин отдаст им приказ изнасиловать тебя! Думаешь, они откажутся?

Нет! — Сандра побледнела.

Что нет?

Нет, этого не будет!

Почему? Объясни.

Да я его жена, я жена Батяни!

Ты в этом уверена? Он женат.

Он развелся!

— Ради твоих прекрасных глаз? Ради твоего наслед­

ства, Сандра? Он ведь уже наложил лапу на твое имуще­

ство, верно? Ну, правда же?

Юрий допытывался ответа, но ответ уже был виден в глазах Сандры — она испугалась.

— Отстань от меня, — прошептала она. — Я сама знаю,

что запуталась... Я его жена, но прежняя его жена может появиться в любой момент. И тогда я... Тогда меня...

Тогда тебя убьют! Сломают, как ненужную куклу, и выбросят на свалку! '

Вот этого я и боюсь. Пойми... — она сжала руки. — Я вышла за него, чтобы причинить тебе боль. Это я дума­ла сперва. Потом поняла, что так я приобретаю боевиков, которые помогут мне отомстить... И я отомстила и мате­ри, и тебе. А потом... Потом я поняла, что сама я тоже осталась беззащитной. Ведь я переписала на мужа все свое наследство. Понимаешь? Если меня завтра убьют — он станет единственным наследником и владельцем. А потом спокойно женится на своей жене... На своей старой жене, которая мирно ждет его.

 

Ты все сама прекрасно понимаешь! — Юра был крайне изумлен этим признанием. — Так почему же ты согласилась?

Потому что... Я любила тебя... А когда получила возможность отомстить...

Тут она заплакала. Он не утешал ее, только качал голо­вой и приговаривал:

Сумасшедшая девочка, что ты наделала... Что ты наделала?

Юра! — Она подняла голову. — Пойми, ты мне нужен!

-Я?!

Да, ты. Ты единственный человек, который остался у меня с тех времен, со старых времен... И если мне понадобится помощь со стороны — ты придешь мне на помощь?

После всего, что ты сделала?

Гад, подлец! Это ты столько всего сделал, что я не должна просить тебя о помощи! — воскликнула она. — А я тебя прошу. Потому что... Сама не знаю, почему. Никого больше нет!

Я тебя слушаю, — Юрий пытался сохранять спокой­ствие, но ему трудно было сохранять серьезный вид — ведь его распирало от радости! Спасен! Теперь он будет жить! Во всяком случае, он умрет не теперь, не в этой

квартире... А значит, у него появляется шанс — малень­кий, но такой необходимый, когда смерть дышит в заты­лок.

Так ты согласен? — спросила Сандра. — Ты будешь мне помогать?

Да.

В таком случае, тебе надо бежать! Срочно! — Она вскочила и вышла из комнаты. Вернулась через минуту с охапкой его одежды: — На, скорее одевайся, пока они там трахаются. Они не скоро закончат, разошлись. Но твоя знакомая в полном порядке, ей даже нравится — она кончает... Скоты, ничего не видят, ничего не слышат...

Юра молниеносно оделся. Сандра почти вытолкнула его в коридор:

Уходи! Нет, погоди, постой... Где ты будешь пря­таться?

Где? Не знаю... — он остановился с растерянным видом. — У меня теперь нет вариантов... И квартиры тоже нет...

Вот адрес! — она сунула ему бумажку с написанным на ней адресом. -?- Там и сиди, и жди моего сигнала. Ты должен будешь появиться, когда меня прижмет. Понима­ешь? Сам ничего предпринимать права не имеешь, я тебе приказываю — сиди тихо!

Понял!

Но если ты сбежишь оттуда, если ты меня предашь — сразу смерть, запомни! — голос девушки зазвенел, и он вспомнил, как она держала наведенный на него писто­лет... — Сразу смерть, я тебе это обещаю!

Я тебя больше не предам! Никогда! Можешь на меня рассчитывать!

Он быстро поцеловал ее. Она задрожала и отступила на шаг:

Уходи! Там есть деньги, продукты, там все есть... И не высовывайся... Уходи скорее, пока они тебя не видят, лучше тебе исчезнуть пока их нет. Чтобы не выследили убежище. Бега скорее, беги...

Сандра! — он открыл дверь и уже ступил на лестнич-

ную клетку. — Я люблю тебя! Слышишь? Я люблю тебя и всегда любил...

— Пошел на фиг! — раздалось ему на прощание, и дверь перед ним захлопнулась.

 

18 глава

Полет в никуда

 

На хазе у Игоря теперь было куда спокойне, чем рань­ше, до операции «Свадьба»... Так Игорь с Бобром называ­ли между собой женитьбу Димона на Сандре. Теперь Ди-мон, как новый хозяин всего имущества Скопца, посе­лился у него в особняке. То есть они сбыли d рук этого опасного субъекта. А опасен он был уже хотя бы потому, что на хазу вполне могла заявиться милиция. После того, как нашли на свалке труп Аиды, надо было удалить Димо­на подальше, что они и сделали...

Бобер разлил охлажденную почти до ледяного состоя­ния водку и протянул Игорю стакан:

— Ну, будем.

Они выпили. Игорь крякнул от удовольствия:

Хорошо пошла... В такую жару надо пить только водку! Так я говорю? А всеми этими запивками вроде «пепси-колы» можно только травануться...

Факт, — согласился Бобер. У него было прекрасное настроение.

Теперь только ментов осталось сплавить отсюда, и полный порядок. А ты без своих боевиков как, не скуча­ешь?

Ничуть.

А не лучше будет, если не всех ребят оставлять в особняке?

Чем лучше-то? — поинтересовался Бобер, сооружая себе бутерброд. — Сейчас войны нет, а мне спокойнее, когда они от ментов подальше. А в особняк Скопца менты не сунутся.

Уверен?

Вполне, и на все сто. Им там просто делать нечего. Разве что кто-то особо умный, из тех, кто был на похоро-

нах, стукнул про неизвестный труп в шикарном гробу... Но и это вряд ли. Разве кто-нибудь захочет подставляться под Батяню? А ведь Сандра явилась на кладбище именно с Батяней, и все это прекрасно просекли.

Факт, Батяня — крыша неплохая, — согласился Игорь. — Ты ему, то есть Димону нашему, давно звонил?

Час назад.

Что он делает?

Ничего. Бродит по этому шикарному особняку, удив­ляется, как люди жили. Жрет от пуза. Пьет помалу. При­меряет костюмы Скопца. Спит.

Это ты серьезно? Он тебе все сам рассказал?

Да нет. Моя фантазия. Он мне только и сказал, что спит.

Ну, пусть дрыхнет, подстава несчастная, — довольно кивнул Игорь. — А где девка?

Сандра? Поехала разбираться с бывшим женихом. С Юркой этим.

Ну?! Сама? А как же насчет второй половины спис­ка? Говорила — сообщит после того, как мы ее жениха ликвидируем... — Игорь забеспокоился. — А теперь что, менжуется?

— Ничуть. Она же взяла наших людей — моих людей.

> Троих, самых отборных, Акулу, Хряща, Головастика. Ста­

ло быть, вся заслуга падает на нас. Вторую половину списка

она мне должна сообщить буквально через полчаса. Ду­

маю, столько ей потребуется, чтобы ликвидировать того,

парня.

— А она решится?

Она мать родную решилась убрать. Чего же ей на него не решиться?

Ладно, — успокоился Игорь. — От Акулы она все равно не уйдет.

Да она вроде и не думает бежать, — пожал плечами Бобер. — Ну, так что делать будем? Ждем ментов? В пол­ном параде?

Точно. Топор мы притопили в подвале, насчет серых сумок побазарили на рынке... Там опознают нашего Ома­ра только так.

В этой квартире мы с тобой вдвоем, — задумался Бобер. — В верхней кто?

Там Вика и ее дочь.

Ясно. Документы, конечно, у всех нас в полном порядке. Это тоже приятно сознавать. А где же Леха?

И тут раздался звонок. Это могло быть одно из трех — либо менты, либо Леха, либо Сандра со второй половиной списка. Оказалось — последнее.

Мужики... — Сандра ввалилась в прихожую, тяжело дыша, с безумными глазами. — Наконец-то доехала до вас...

Что случилось? — воскликнул Бобер.

— Да ничего. Жара на улице... Устала... Попить дайте!

Она прошла в столовую, упала в кресло и стала жадно

пить минеральную воду, которую ей услужливо налил Игорь. Когда девушка вытерла мокрые губы ладонью, он нетерпеливо спросил:

Убрала своего прежнего? -Да!

Как? Кстати, почему ты одна?

— Акула на лестнице сечет. Хрящ и Головастик в ма­

шине. Сейчас в особняк поедем... Не возражаете, наде­

юсь? Все же я жена Батяни, и должна быть рядом с му­

жем.

Никто не возражал — им даже очень выгодно было, чтобы самые любопытные сообразили, что этот брак не простая фикция. Если бы Бобру и Игорю дали волю — они бы этих молодоженов в одну постель спать каждую ночь клали. Но, к сожалению, это дело сугубо доброволь­ное, а Сандра не очень-то торопилась прыгнуть в постель к своему муженьку... Так что пришлось обходиться малым — пусть живет в особняке, рядом с мужем...

— А зачем ты ребят на стреме оставила? — спросил

Бобер.

Ему не нравилось состояние девушки — уж очень весе­ло она выглядела. И это после того, как прикончила свою первую любовь? А впрочем, черт их разберет, современ­ных девушек, у них мозги набекрень, у здоровых хуже, чем у больных...

Сандра усмехнулась:

— Оставила на стреме, чтобы было не стремно. Ясно?

И потом, я на минутку. Сообщить вам обещанный спи­

сок. Записывай, Бобер.

И- она быстро продиктовала ему список из семи фами­лий и адресов. Бобер записал, кивнул и похвалил:

Ну, мать, у тебя и память. Просто уникальная. Ты все так запоминаешь, или только то, что денег касается?

Угадай с трех раз, — полыценно улыбнулась она. — Нет, в общем, я и вправду не дура. Но только мне это как-то счастья не приносит.

Ладно, расскажи для интереса, как Юрку убрали? — попросил Игорь.

 

Ну как? — Она вдруг перестала улыбаться. — Да никак.

Как это — никак? — не понял ее Бобер. — Что — не добили?

Да никто его не бил, мерзавца... Шуганули мы его. Удрал. С голой задницей... — Сандра расхохоталась. — Ребятки, я же не зря попросила у вас бланки на куплю-продажу квартир и прочего. Он отписал все свое движи­мое и недвижимое имущество той девке, у которой пря­тался. А сам остался буквально босый-голодный.

И ты его отпустила?

Ага. А девку парни отграхали.

Ну, Сандра... — поразился Бобер. — Разве можно было его отпускать?

А что он мне сделает? Он же сразу очком затряс, как только нас увидел. Я ему сказала — бомжуй, выкручивай­ся как хочешь, жизнь я тебе поломала, но пока оставила. Живи! Но если вздумаешь пожаловаться на меня — по­мрешь нехорошей смертью. И представьте — он все сразу понял. И вообще — он трус. А влиятельных друзей у него нет. Шестеркой родился — шестеркой и помрет.

 

Сандра, откуда таких слов набралась? — удивился Бобер.

С вами поведешься, еще и не того наберешься, — девушка легко вскочила на ноги: — Ну, я поехала! Пока! Целую!

И исчезла. Мужчины переглянулись. Бобер слегка кру­танул пальцем у своего виска, Игорь недоверчиво покачал головой:

— Думаешь, того?

-А ты?

Хезнулась на радостях, что ли? Или это горе ее подкосило? Странно... Что-то не видели мы ее такой ве­селой и довольной. Ведет себя непонятно. Будто подарок получила.

И в самом деле, — согласился Бобер. — А она не потребляет?

От нее не пахло.

Существуют и других способы балдежа. Например, винт. Омар тебе может много интересного рассказать про это.

Но она была совершенно трезвая, во всех смыслах. Только... Что-то ее обрадовало. А что? — задумался Игорь.

Да мало ли что!

Бобер, тут ничего упустить нельзя. Не так уж она была счастлива, когда вышла за Димона. И на свадьбе, вспомни, какие истерики она закатывала, как мы ей руки ломали? Но после того, как погибла ее мамаша и сбежал этот гад, она же просто расцвела! И это непонятно...

Вот именно, — вдруг поднял палец Бобер. — Юрий сбежал! А ведь его она должна была ненавидеть больше матери! Но матери она сбежать не дала! А вот ему — дала! Причем он не сбежал, выбирай выражения — они его просто отпустили...

Перед этим ограбили, — вздохнул Игорь. — Не нра­вится мне все это.

— И мне. Сердце женское — потемки.

Снова позвонили в дверь.

А это кто к нам в гости? — нахмурился Игорь. Бобер сам пошел открывать.

О, какие люди, — процедил он, увидев перед собой Леху в довольно странной компании — на одном плече у него в полном отрубе висел Омар. На другом — пышная девица в яркой проститутской размалевке по всему лицу

— от глаз до ушей, от носа до подбородка. И девица вроде

была знакомая..

Это Манька, моя знакомая! — Леха резко стряхнул девушку с плеча, и та застенчиво сказала:

Здрасьте.

Здрасьте, здрасьте, — сказал Бобер, глядя на нее, как строгий папаша на невесту непутевого сынка. — Откуда будем?

А из бардака.

Узнаю тебя, проходи.

Он пропустил девушку и помог Лехе втащить в кварти­ру Омара. Тот буквально был без сознания, и его при­шлось нести на руках. Парня свалили в спальне, там, где раньше содержали Сандру, на ту же самую постель. Мань­ка не знала, куда ей деться, и тогда сверху вызвали Вику, чтобы та забрала ее наверх и вытащила из девки все, что можно. А с Лехой оба пахана уединились в гостиной.

Ты чего это его сюда привел? — сурово спросил Бобер.

А девка тут зачем? — также остался недоволен Игорь.

— Шлюха же явная, не видишь, что ли? Где надыбал?

Да девка из борделя, где я баб напрокат брал, — оправдывался Леха. — Поймите — жизнь мне спасла, а бандерша ее прогнала. Куда ей деться? Со мной попроси­лась.

Что случилось-то?

Омар по дури меня душить начал. Сильный, черт, оказался... А она его вырубила...

А на фига в бордель поехал? — поинтересовался Игорь. — В гульфике зачесалось?

Омар захотел.

Омар? Зачем ему туда?

За дозой.

Оно и видно, накачался. Эх, Леха, не надо было его до этого предела доводить... Ты его прямо от сестры заб­рал?

Да. Она до сих пор его ждет. Думаю, сейчас начнет сюда звонить.

Игорь забеспокоился:

Слушай, этого никак допустить нельзя. Хватит баб! Надо срочно звонить ментам, чтобы приехали и забрали отсюда Омара. Сдать его и концы. Ты ему мозги запуд­рил?

Да, — самодовольно кивнул Леха. — Он во всем сознался мне, сознается и ментам. Здорово покривился рассудком. Но только вот что, ребята. Серую сумку при­дется вычеркнуть из нашего плана. И побоку рынок, где его могут опознать. Дело в том, что эту гребаную сумку смогут опознать у него дома. Сайка может опознать, Ма­рина...

Та девушка, к которой ты ездил? — спросил Игорь.

— Ее Мариной звать?

— Ну, это неважно, — рассердился Леха.

Сердился он больше на себя за то, что не смог удержать

язык за зубами.

Короче, про сумку мы забыли. Все ты правильно смекнул, это была бы лишняя деталь. Он упаковал труп сестры во что-то совсем другое, — кивнул Игорь. — Во что — пусть сам придумывает. Надоело за него думать, ей-Богу.

Ладно, нам повезло, что под рукой оказался такой кадр, — потер руки Бобер. — Ему что угодно можно в башку вбить. Ну, хорошо, что его привез. А девка тут зачем?

А может, пригодится?

Разве что палку ей совать, может, пригодится, да и то я тебе не советую — сифон ходячий! — отрезал Бобер.

— Ладно, привел, так привел, тем более, что она тут уже

была. А камикадзе всегда можно к делу пристроить.

Кого-кого? — не врубился с ходу Леха. — Кикабид­зе?

Камикадзе, дурень неотесанный. Так назывались лет­чики-смертники у япошек во время войны. Бензина им давалось только на полет «туда». А уж как обратно лететь

— японским командованием не сообщалось. Получалось,

что никак. Герои они были, понял? Расстреляют патроны

и кубарем бултых в море! Так и нашу девку можно подста­

вить. Когда случай выпадет, — пояснил Бобер. — Ну, как

с Омаром было, как с Димоном... Деваться-то ей будет некуда. Кому она, шлюха дешевая, нужна.

— Что-то не нравится мне эта история про камикадзе...

— нахмурился Леха. — Это что же получается? Она мне

жизнь спасла — а я ее теперь собираюсь подставить?!. И

с другим то же самое. Аиду же вы убили, я рубил — а

подставляем Омара... Вроде — своих же... Омар с нами

работал — Сандру помогал украсть... А если не своих

подставляем — так просто нормальных ребят... Западло!

Он не заметил того неуловимого движения, которое сделал Бобер. А когда Леха заметил, что случилось — было уже поздно... В руке у Бобра мгновенно оказалась «берет-та». И ствол ее был направлен явно в сторону Лехи:

— Рассуждаешь много, парень, — сказал Бобер.

Но Леха завелся:

Сколько нужно, столько и рассуждаю. Свои мозги есть, мне твоих не надо! И вообще — кто ты такой? Я тебя всего месяц знаю. Когда один Игорь над нами был — таких дел не было. Все в западлянку пошло с тех пор, как мы тебя из клиники украли. Совести у тебя нет, понял?

А у тебя, значит, есть совесть? — ласково спросил Бобер. — Омару мозги запудрил, старался, гад, от себя вину отвести... Что ж ты теперь, падла, дешевишь, что ж ты про совесть заговорил? Гаденыш, шкура продажная...

Ну, все, хорош, — Игорь пытался помирить спор­щиков, однако, не становясь между ними, на линию огня.

— Хватит, чего нам делить-то? Замерли, мужики, все...

Леха, остынь, сопляк, говорю тебе, ты еще парень моло­

дой, со старшими так не базарят... Бобер, пушку убери!

Неизвестно, что хотел ответить ему Леха и что решил сделать Бобер, но только в дверь опять позвонили. Все трое резко замолчали. Наконец, Игорь почти беззвучно прошептал:

Бобер, говорю тебе, пушку убери. Могут быть мен­ты.

И что? — спросил Бобер, даже не двигая рукой. — Что, Леха, ты нас сдашь? Пользуйся моментом, цуцик, будет поздно...

Я еще не продавал никого, — парень едва сдержи­вался, чтобы не броситься на Бобра с голыми руками.

Ну так еще продашь, — кривился Бобер. — Жизнь, пацан, она долгая штука и грязная. И прожить тебе ее придется без посторонней помощи. И ты неизбежно кого-то продашь. Я в благородство не играю, понял? Я тебе правду говорю. Ломай, ломай об нее зубы.

В дверь снова позвонили.

Игорь, — сказал Бобер, убирая наконец оружие, — иди открой.

Если это менты — чтобы было тихо! — предупредил Игорь и пошел открывать.

Но тревога вновь оказалась ложной. Хотя, как на это посмотреть, ведь сюда явилась Сайка!

Омар тут?! — спросила она.

А... собственно, кто вы? — протянул Игорь, разгля­дывая ее.

Я его сестра! — выпалила женщина. — Алексей здесь живет?

Проходите, — Игорь решил, что лучше все же впу­стить ее. Хотя этот визит был уж совсем некстати... Но все же он пригласительно провел рукой в глубь квартиры: — Ваш брат там. Алексей тоже.

А вы кто?

Мы — его гости. То есть я его гость, и еще тут мой Друг.

Как только Сайка ворвалась к гостиную и увидела Боб­ра, она остолбенела...

— Ты?!

Но Бобер не растерялся. Он подскочил к ней, обнял и дружески чмокнул в щеку:

Привет, Сая!..

Привет... — выдавила она. — Неужели ты? Я просто поверить не могу...

Давно мы не виделись... — улыбался ей Бобер. Он умел так улыбаться — очень тепло и дружески, его лицо становилось почти красивым. Женщины на это очень даже клевали. — Давно мы не виделись, и, честно говоря, не думал тебя увидеть... Ведь Аида, когда я бежал из клини-

ки, сказала мне, что ты мертва... Помнишь, как ты мне побег устроила?

Сайка резко вырвалась из его объятий и сделала боль­шие глаза — помалкивай, мол!

Да ты не переживай, тут все свои, — сказал Бобер. — Исключительно надежные ребята, они не подведут. И что ты мне тогда такую услугу оказала — я тебе этого никогда не забуду.

Боюсь, что забудешь, Миша, — вздохнула она. Сай­ка называла Бобра его настоящим именем. -- Ты всегда предпочитал уходить от проблем. А у меня сейчас такая проблема. Огромная. И не знаю, можно ее решить или нет.

В чем дело? — спросил Бобер. — Постой, мы тебе кое-кого не представили — это Игорь, мой друг. Прекрас­ный малый!

Очень приятно, — кивнул тот.

Ну, а мы знакомы, — вмешался Леха. — Здрасьте еще раз.

Он уже успел успокоиться. И в сущности, зачем ему было переживать по поводу судьбы Омара, Маньки и им подобных несчастных, оказавшихся тут в плену? Ведь сам Леха был ничуть не лучше Бобра и Игоря, если разобрать­ся. Просто иногда в нем просыпалась чисто мальчишеская жажда справедливости. Но тут же и засыпала снова, при­чем очень надолго. Особенно если дело пахло кровью или большими деньгами. А сейчас дело явно запахло кровью.

Омар у вас? — спросила Сайка.

Спит, — ответил Леха. — Я его привез.

Боже! Он что, накололся?

Точнее будет сказать — нанюхался, — поправил ее Леха.

Где же он деньги взял? Винт в десять раз дешевле марафета, но у него и на дозу винта не было...

Ну, тут целиком моя вина, — признался Леха. — Я ему дал денег. Очень уж он просил, прямо страшно было смотреть. Он же мне друг.

Если бы вы были ему настоящим другом — не дали

бы денег! — воскликнула Сайка. — Я должна немеделенно его увезти. Боже, если бы я могла увезти его вообще до­мой, в Минск... Там было бы полегче за ним следить... Но я не могу, пока следствие не кончилось. А когда оно кончится — никто мне сказать не хочет. Или не может. Я деньги предлагала... Ничего не получается...

И она вдруг закрыла лицо руками, села в кресло и заплакала:

— Боже, Боже, хоть бы ты, Миша, мне помог... Если

бы ты что-то сделал...

Бобер глядел на ее худенькие трясущиеся плечи и бо­ролся с собой. Против этой женщины он лично ничего не имел. Она когда-то сильно помогла ему. Да, помогла, хотя в тот момент он ничем не мог ей отплатить, даже самыми малыми деньгами. Но... Сейчас это была сестра врага. Сестра Аиды — его смертельного, хотя уже и мертвого, врага, ведь из-за нее он и вляпался в историю, которая перевернула всю его жизнь. И в то же время Сайка была сестрой жертвы — то есть Омара... Которому предстояло взять на себя смерть Аиды. А сама она, сама по себе Сайка, была хорошей женщиной. Даже просто замеча­тельной! И Бобру нелегко дались его следующие слова:

Что я могу сделать, Сая? Разве что... Нет, не знаю, как ты на это посмотришь.

На что это?.

Она подняла к нему огромные заплаканные глаза — точно того же цвета, что у мертвой сестры. Бобру на миг стало жутко, как всегда перед очередным предательством. Но он сдержался и ответил:

Я бы мог спрятать Омара.

Омара? Зачем его прятать? — удивилась она. — Его не прятать надо, а лечить, а ты врач совсем другой специ­альности. Так что... Погоди... Спрятать его? Ты так ска­зал?

Бобер кивнул. До нее постепенно начало доходить, что дело нечисто. Она вскочила и вплотную подошла к Бобру:

Что ты имел в виду? Ему грозит какая-то опасность? Его опять хотят украсть?

Нет. Тут ты промахнулась. Но опасность ему грозит.

И сам он... — Бобер сделал внушительную паузу. — Опа­сен.

Я тебя не понимаю! — воскликнула растерянная женщина. — Что ты выдумал, Миша? Покажите мне его! Что вы с ним сделали?!

Сая, успокойся. Никто с ним ничего не сделал. Че­ловек пока еще крепко спит. И слава Богу, что спит, хлопот с ним меньше. А когда он проснется — сам все тебе скажет. Но боюсь, что для этого ему придется дать еще дозу, хотя бы небольшую...

Сайка бросилась вслед за ним в ту комнату, где спал Омар. Увидев, в каком брат состоянии, она беспомощно обернулась к Бобру:

Я должна его перевезти к себе... Там я смогу ему помочь...

Сперва мы должны поговорить. И разговор будет трудный.

Они были в комнате одни. Леха предпочел остаться с Игорем, ему все же было жутко — он понял, что Бобер решил включить в игру и Сайку.

О чем ты говоришь, Миша? — спросила женщина, глядя на спящего брата.

Он опасен. Омар напал на Леху, чуть не задушил его. Он обладает большой физической силой. Ты знаешь это?

Да. Конечно. У нас все мужчины в роду очень силь­ные.

Кстати, — вспомнил Бобер. — Как поживает твой младший брат?

Институт скоро закончит. Юридический, — с гордо­стью ответила ему Сайка. — Представь, Миша, свой за­конник в семье будет! Единственная моя надежда... Учит­ся хорошо. Причем, сам учится, мы за него взяток не даем!

О, это большая редкость, — кивнул Бобер. — А он не балуется этой дрянью?

Нет, Бог нас помиловал, одного Омара такого дал... Но и его мне выше горла хватает. А почему ты спросил про брата?

— Потому что, Сайка, может случиться так, что это

будет твой единственный брат, а не просто младший. Уж такова жизнь...

Он даже испугался, хотя ждал подобной реакции — женщина вцепилась в него и стала трясти своими хрупки­ми руками:

Говори, говори, что у тебя на уме, я же вижу, ты что-то скрываешь.

Ну ладно. — Он вздохнул, но руки ее отцеплять не стал. — Омар убил Аиду.

Сайка глянула ему в глаза. Так странно, что он в пер­вый миг подумал — не рехнулась ли она в одночасье?! Потом женщина перевела безумный взгляд на Омара... Подошла к его постели, дотронулась до плеча. Омар не срегагировал. Он лежал, как мертвый, на его серое лицо было страшно смотреть. Этот тридцатилетний парень выг­лядел сейчас лет на пятьдесят-шестьдесят. Морщины, мешки под глазами, какая-то смертельная синюшность, отечность... Сайка смотрела на это лицо — лицо своего любимого брата. Бобер тоже смотрел... Пока не понял — Сайка ему поверила. Непонятно — почему, но поверила сразу — целиком и полностью.

Откуда ты узнал? — спросила она странным, чужим голосом.

Он сам признался.

Тебе?

Лехе.

— Под дурью?

-Да.

, — Тогда... — Она присела на край кровати, не боясь разбудить брата — он бы все равно не проснулся. — Тогда это, может, еще и неправда.

— Он, к сожалению, слишком четко все рассказал, —

вздохнул Бобер и сел с ней рядом. — А откуда у него

могли взяться такие детали, как подвал нашего дома, где

он ее разрубил? Топор? Он помнит, как пошел вслед за

ней и стал выпрашивать денег на дозу. А она не дала.

Хотела, чтобы брат пошел с ней. Тогда он убил ее... На

первом этаже, затащил в подвал, порубил, упаковал... От-

вез на свалку, уничтожил, как смог, а мог он плохо — был . почти невменяем. Так что...

— Замолчи!

Женщина закрыла лицо руками. Бобер замолчал, как она просила. Надо дать время, чтобы она переварила ус­лышанное. К такой новости сложно привыкнуть.

— Этого не может быть! — наконец вымолвила она. —

Ты не представляешь, как они друг друга любили. Они

были такие близкие по духу люди, что... Ну, я просто

казалась чужой рядом с ними. Они так понимали друг

друга. Оба были чем-то похожи — и он, и она: гордые,

самоуверенные, самолюбивые... Очень непослушные, даже

можно сказать, неуправляемые... Он был таким с детства

— его избаловали. А она стала такой, когда мы уехали из

Сухуми. В Сухуми все было намного лучше. Ее сломала

война, пойми, она была не такой уж скверной, как ты

думаешь... А он был...

Сая, — мягко остановил ее Бобер. — Почему ты говоришь о нем в прощедщем времени? Ведь Омар пока жив!

Для меня он умер! — крикнула женщина и вдруг наотмашь ударила спящего: — Встань, немедленно встань, я тебе говорю, ашчурчага!

Дальше она кричала по-абхазски, Бобер слушал молча, не вмешиваясь. Наконец, Омар подал слабые признаки жизни. Во всяком случае, стал громко сопеть. Сайка на­поддала ему кулаком в бок, и он открыл один мутный глаз. Потом второй. Откуда силы взялись у хрупкой жен­щины?! Она схватила его под мышки и посадила на посте­ли. Омар тупо смотрел на нее и не узнавал. А когда узнал, слабо простонал и вякнул что-то непонятное.

Очухался, — мрачно сказал Бобер. — Сая, ты бы лучше его оставила в покое. Все равно говорить он не сможет.

Сейчас заговорит!

Сайка дала брату несколько крепких пощечин. Он даже не пытался защититься. Наконец он открыл глаза шире.

Ты?..

Я это, я! — кричала она. — Ну, а теперь ты мне за

все ответишь! За все мои мучения! За мои, за Аидкины! Говори — ты ее убил?!

Сая, не кричи, — попросил Бобер.

Буду кричать! — она еще раз ударила брата по лицу. — Ты ее убил?

Омар вдруг пришел в себя. Невероятно — но факт. Обычно такое случается очень редко — после транса нар­коман сам не свой, он разбит, невменяем, почти труп... И чтобы заговорить нормально, он сперва должен принять дозу. Но неизвестно, что подействовало на Омара. Может, он что-то вспомнил. Может, Сайкины пощечины произ­вели эффект. Так или иначе, он смог ответить:

Сая, нет...

Что нет?!

Бобер насторожился. По дури Омар мог признать что угодно. Но вот теперь? Может быть, он откажется от сво­их слов и переиграет все по-новому. И он решил вме­шаться:

Ты же Лехе сам признался!

А Леха где? — тупо спросил Омар.

Привести его тебе, чтобы он подтвердил? Он тут, ты опять у него в гостях.

-Да?

Сайка крепко тряхнула брата за плечи:

Отвечай, ты это сделал?!

Я... Не помню, — нерешительно ответил Омар. — Ничего не помню.

Это Бобру совсем не понравилось. Он глянул в кори­дор, позвал Леху. Тот явился мигом и сразу обратился к Омару:

Что, теперь признаваться не желаешь? А ведь ты мне все в деталях описал, я тебя за язык не тянул. Забыл?

Нет, я, кажется, помню, — вдруг ответил Омар со смертельным ужасом в глазах. — Я... я, кажется, сделал это...

— И все потому, что она тебе не дала на дозу? —

вскрикнула Сайка.

— Да, наверное, — неуверенно произнес тот. — Дозу я

просил, да.

Ты всегда просил на дозу!

Да, но она обычно мне давала денег... Не то, что ты... — Омар хрипло закашлялся и с мукой взглянул на Леху: — Леха, друг, купи мне дозу! Ну, хотя бы маленькую дозу, самую маленькую, сойдет что угодно, я приду в себя и все скажу...

Нет!

Леха, друг...

Тут нет друзей, подонок, — простонала Сайка. — До чего ты дошел, Боже, до чего ты дошел... Значит, если бы я тебе не дала тогда на дозу, ты бы убил меня? Меня?

Омар с минуту смотрел на нее молча, и все тоже мол­чали. И вдруг он выдал:

А чем ты лучше ее? Аида была куда добрее... Давала мне денег...

Да как у тебя язык поворачивается?! — кричала Сай­ка. — Все, я больше с тобой возиться не буду! Не буду! Милицию! И срочно!

 

Что? — Омар сделал попытку встать, но его так замутило, что он повалился обратно на подушку. А Сайка вылетела из комнаты и понеслась по коридору с криком:

Телефон дайте! Телефон!

Ей дали телефон, она достала записную книжку и стала звонить следователю, который вел дело Аиды. Мужчины молча слушали ее. Никому не хотелось ее останавливать. Что ж, они этого добивались — они это получили. Сайка получила от следователя обещание приехать в течение получаса по названному адресу и бессильно положила труб­ку.

— Ну вот и все. Я сдала брата... Не думала, что придет­

ся когда-то сделать такое... — Она посмотрела вокруг и

тихо попросила: — Дайте чего-нибудь попить... Миша,

прошу тебя...

Бобер поднес ей минералки, но она оттолкнула его руку так, что вода расплескалась:

Водки!

Ты же не пьешь!

А сейчас вот выпью. Чтобы не упасть. Плохо мне, Миша. Конец нашей семье пришел. Такой позор, такой

ужас. Чтобы брат убил родную сестру! Из-за чего?! Из-за дозы...

Бобер взял бутылку уже нагревшейся водки (день был жаркий) и налил ей полстакана. Сайка взяла и неуверенно понюхала водку.

— Ты залпом, не надо нюхать, — посоветовал Бобер. —

Просто глотай.

Она нерешительно поднесла стакан к губам и вдруг остановилась:

— Вы ничего не слышали?

Никто ничего не слышал. Но видно, у женщины слух был более тонкий... Или она услышала это не ухом — сердцем сестры. Сайка поставила стакан на столик и бро­силась в спальню Омара... Оттуда донесся ее отчаянный крик:

— Помогите! Помогите!

Мужчины прибежали, в сущности, уже к закрытию за­навеса. На сцене не было никого, кроме Сайки, которая стояла возле открытого окна и с ужасом смотрела вниз — во двор. Бобер бросился к окну... С шестого этажа ему было видно хорошо. Тело Омара лежало на пыльном ас­фальте, окруженное странными пятнами — темными, ча­стыми... Пятна располагались вокруг его головы.

Выбросился? — зачем-то спросил Бобер.

Да! — Сайка прижалась к нему. Ее била дрожь. — Я вошла, когда он дополз до подоконника. Ему было так тяжело ползти, он страдал без дозы... И перевалился через подоконник, я даже не успела его поймать... Ничего не успела...

Записка! — крикнул Игорь.

Где? — В записке для Бобра теперь было единствен­ное спасение. Ведь мертвый Омар не смог бы рассказать милиции, как он убил сестру. А его словам, во всяком случае, было бы больше веры, чем словам того же Лехи...

Записка лежала на постели. Омар в последние минуты своей жизни потрудился свыше своих сил. Он накарябал на клочке газеты кривыми, какими-то детскими буквами: «Сая прости мне Аиду не хотел ее убивать так вышло умру в тюрьме не хочу в тюрьму загнусь там без дозы твой брат

Омар». Вот так и написал — без единой запятой. На запя­тые ему жалко было тратить силы, которые так понадоби­лись, чтобы доползти до подоконника и броситься вниз, уничтожая свой несуществующий позор...

Видно, кто-то из соседей тотчас вызвал милицию, по­тому что двор мгновенно наполнился синими мигалками. Следователь, конечно, должен был приехать не с такой иллюминацией. Но и следователь вскоре пожаловал. Так что до самого вечера в квартире снимали показания, со всех, исключая только Вику, ее дочь Алинку да еще Мань-ку. Они сидели в верхней квартире, куда ментов, есте­ственно, не приглашали. А про лестницу в кладовой им сообщать воздержались. На кой, спрашивается, светить вторую хазу, если первая засвечена? Для счета, что ли?

Пока внизу шли эти никому не нужные процедуры, пока обыскивали подвал и выполняли еще кучу всяких формальностей, девушки в верхней квартире очень беспо­коились. Вика заметила переполох во дворе — крики до­носились и до седьмого этажа. Она высунулась в окно, и Манька, конечно, тоже высунулась. Она была любопытна до крайности.

— Ой, — вдруг сказала Манька. — Мужик выкинулся.

В натуре, гляди!

Вика посмотрела:

Вроде знакомый...

Да это же чучмек, которого Леха сегодня к нам в бордель привозил! — воскликнула Манька. — Ей-Богу, вон его рубашка, я сразу признала! Неужто сам скакнул? Видать, крыша поехала...

Вика сообразила, чем все это пахнет, и оттащила Маньку от окна:

Сиди тихо!

Почему это? — Манька обиделась, что эта рыжая тут раскомандовалась.

Я, между прочим, с Лехой пришла, — сообщила с вызовом она.

Ну и подотрись своим Лехой.

Да ты чего? Чего ты? — удивилась Манька. — Разве хата не его?

-Жди!

— А... Я-то думала... Попала на деньги... А тут... —

Манька огляделась по сторонам. — Обстановочка не больно

шикарная. Слушай, тут что, казарма, бардак, малина? Не

пойму что-то... В прошлый раз мы сюда приезжали, так

тут казарма была... Нас двадцать с лишним мужиков тра­

хало. Нас пятеро было, а их двадцать семь — приколись?

Тебе, наверное, такое и не снилось. Ты вон какая чис­

тенькая. Ну что молчишь? Что целку из себя строишь?

Вика показала ей кулак:

Видишь?

Ну и что?

Если будешь трещать, уделаю!

Да попробуй только, — заорала Манька, становясь в боевую позу. — Сука драная! Ты же просто меня к Лехе ревнуешь, я же вижу!

Заткнись! — Вика врезала ей в челюсть, и Манька отлетела к стене. Не столько от силы удара — силенок у Вики было явно не столько, чтобы уложить такую бабен-цию... Просто это было неожиданно. Манька такой нагло­сти не ждала. Она пришла в себя и двинулась на Вику:

Убью суку!

Но Вика вместо того, чтобы махаться в прежнем темпе, выхватила из кармана пистолет:

— Я тебе сейчас свинцовую коронку поставлю, дешев­

ка! Встать! Руки за голову! Пока не успокоишься — стой

нараскоряку у стенки, может, ветерком между ног проду­

ет! Не понимаешь — внизу допрос снимают! Будешь орать

— нас тут найдут, и ты заложишь своего драгоценного

Леху!

Манька разом присмирела:

Чего ты сразу-то не сказала? Откуда я знала, что там менты?

Надо было понять!

Ох, — Манька и не подумала встать к стенке, она понимала, что Вика сказала такое для проформы. Она села на табуретку (разговор происходил на кухне). Заку­рила, и потом уже совершенно спокойно предложила Вике:

— И ты садись.

Без твоего приглашения обойдусь. Я тут у себя дома1

А все-таки садись. Чего ты, меня охранять решила?

Ты же психованная, — ответила Вика, но все же пистолет спрятала.

Теперь все ясно — тут суровая малина, — задумчиво протянула Манька. — Если уж даже тебе оружие дали...

Я, между прочим, стреляю неплохо, — похвасталась Вика.

Ну и что? А я классно трахаюсь". Делов-то! — Манька пожала круглыми плечами. — Во куда я попала, даже не думала... А где же все пацаны, которых мы обслуживали? Их теперь тут нет?

Теперь их тут нет, — подтвердила Вика, потому что скрывать этот факт было бы глупо.

Вляпались, что ли? Или куда подались? — поинтере­совалась Манька.

Ты что, соскучилась по ним? — удивилась Вика. — Так еще встретишься, не переживай!

Так они в Москве? — быстро и как-то очень серьез­но спросила Манька.

v А вот этот вопрос Вике очень не понравился. На такие вопросы надо реагировать сразу. А она не могла! Она очень пожалела, что спрятала пистолет. Но и вынимать его было не время — выстрел могли услышать внизу. Она придвинулась к Маньке и тихо спросила:

Леха тебя где нашел? В борделе?

Ну. Я ему жизнь спасла, между прочим.

Да? А за сколько?

Чего? — Манька хлопнула глазами. — Бескорыстно/ мать твою...

А я думаю, что ты сюда не случайно попала, а, МаньГСдается мне...

Вика договорить не успела. Манька — эта самая обык­новенная тупая шлюха с глупыми карими глазами, мирно сидевшая напротив, вмазала ей ребром ладони между глаз. Вмазала спокойно, расчетливо, совершенно профессио­нально. И последнее, что различила Вика — это глаза противницы. Карие глаза. Очень внимательные и вовсе не глупые...

 

Глава 5

Тревога - общий сбор!

Зря Игорь так рассчитывал на свою засекреченность. Зря Бобер так ему верил. А что еще оставалось Бобру? Москва для него город чужой, и любая зацепка была так ценна, что он ее и не проверял. Игорь сказал: «Железо, мою хазу не расколют!» Игорь давал гарантии, и почему бы ему не поверить? И вот что вышло...

Пока в нижней квартире снимали показания, пока там рыдала Сайка, пока менты обнюхивали спальню Омара и снимали отпечатки пальцев с подоконника, откуда тот совершил прыжок, в верхней квартире на кухне валялась Вика. Она была без сознания. А Манька шарила по всем углам не хуже любого мента. Нет, ментовкой она не была. Не была она и профессиональной шпионкой. Но и про­фессиональной проституткой она тоже не была! Хозяйка борделя говорила Лехе чистую правду — Манька появи­лась там совсем недавно, буквально на днях. Только не с улицы она пришла... Ох, если бы Леха знал, откуда яви­лась Манька — он бы кинулся от нее со всех ног!

Чтобы все стало ясно, нужно было слышать разговор, который состоялся между женой Батяни, Еленой Сергеев­ной, и Манькой неделю назад. Да, эти две женщины были очень даже хорошо знакомы. Хотя и по возрасту они, казалось бы, не должны дружить, и общественное положе­ние у них было разное. От жены пахана до простой дев­чонки — как от Земли до Луны... И все же разговор состо­ялся.

Манька была близкой подругой пятнадцатилетней до­чери Елены Сергеевны. Самой Маньке было восемнад­цать. Девочки подружились еще в Москве — жили в од­ном дворе, и более сильная Манька всегда защищала млад­шую подругу от мальчишек. А мальчишки так и норовили дернуть прехорошенькую Лидочку за росичку, толкнуть ее, подставить подножку — только чтобы прикоснуться к девочке. Лидочка ревела:

— У, сволочи, отстаньте от меня — я маме скажу...

И тут непонятно откуда ураганом налетала Манька — гроза московского двора! Кстати, двор этот располагался

совсем неподалеку от бара «Ласточка», но девочки туда, конечно, не ходили — нечего им там делать, там решают свои дела их папы... Отец Маньки тоже входил в группи­ровку Батяни. Пока не погиб при очередной разборке. Маньке тогда было шестнадцать. Батяня выплатил вдове погибшего солидную пенсию, и Елена Сергеевна тогда прямо сказала: «Маня мне теперь все равно, что приемная дочь. Все сделаю, чтобы она не проклинала нас за смерть отца! Тем более, и с Лидочкой они дружат...»

После того, как Елена вместе с детьми переехала в Швейцарию, девочки дружить не перестали. Елена свое слово сдержала — два раза в год она звонила в Москву матери Маньки, присылала пачку «зелененьких», и Мань-ка тут же отправлялась в гости к своей любимой подруж­ке. Для Лидочки ее визиты были настоящим праздником. Ведь подруг у нее среди местных не было... Вот и в тот знаменательный день, когда к Елене явились Кукла и Мурза с сообщением, что Батяня с ней разводится, Мань-ка тоже была в Швейцарии. Правда, она с Лидочкой в это время сидела в кафе, что находилось в славном городе Цюрихе, и ни о чем таком не думала. Зато когда девочки вернулись...

Елена встретила их несколько необычно. Она ни о чем не спросила: ни как они провели время, ни как доехали... Она сразу заявила:

Лида, ты иди к себе в комнату. А с Маней у меня будет разговор.

Но мама, — попробовала сопротивляться Лида. — Ты что? Что мы сделали такого?

Ничего, мое солнышко.

А почему ты сердишься на Маню? — не отставала от нее дочь.

А кто тебе сказал, что я на нее сержусь? — улыбну­лась Елена. — У меня просто есть к ней небольшая просьба.

Ладно, — кивнула Лидочка. — А мне можно послу­шать?

Нельзя.

Почему?

Ты еще не доросла.

— Лидочка обиделась и ушла. А Манька испуганно спро­сила:

Елена Сергеевна, а правда, что я такого натворила?

Да ничего, Маня. Садись. — Елена приветливо ей улыбалась.

Манька села в кресло напротив хозяйки и стала смот­реть на нее взглядом преданной собачонки. Она и в самом деле считала Елену своей второй матерью. Потому что настоящая мать Маньки была баба разбитная, почти что гулящая... Дома всегда были какие-то мужики, с которы­ми мать Маньки заливала водкой свою вдовью долю. Мань-ке все это жутко не нравилось, и она даже как-то раз отметелила хилого мужичонку, который посмел одеть ста­рые брюки ее родного отца! Сил у Маньки было достаточ­но, а для восемнадцатилетней девушки даже слишком много...

После этого случая мать Маньки с дочерью была не­ласкова и упрекала ее за то, что та мешает ей построить новую семью... В Швейцарии для Маньки был настоящий рай! Здесь ее все любили, здесь не было мамашиных пья­ных хахалей, и самой мамаши тоже не было. А была лас­ковая, щедрая Елена, которая дарила ей дорогие вещи, одевала с ног до головы, как родную дочку, и всегда спра­шивала, что Манька хочет на обед... Так что Манька смот­рела на Елену во все глаза и ждала продолжения.

Возьми сигарету, — ласково предложила ей Елена и сама закурила.

Да я...

Я знаю, что ты куришь. Думаешь — буду тебя ругать? Тебе уже восемнадцать лет, я не собираюсь тебя перевос­питывать.

Манька нерешительно закурила, впервые она сделала это при Елене.

А выпить хочешь? — спросила Елена.

Да я...

Ну что ты заладила — «да я», «да я»... — засмеялась та. — В Москве, наверное, водку пьешь? Ну, а тут выпей хоть вина.

И Манька взяла налитый для нее бокал. Она уже ниче-

го не понимала. Что происходит? А Елена серьезно сказа­ла:

Разговор у нас будет с тобой очень важный. И ты должна молчать о том, что я тебе расскажу. Поняла? Даже Лиде не говори. Она еще совсем ребенок, не то, что ты.

Не скажу.

— Я знаю — ты не скажешь. Потому к тебе и обоаща-

. юсь, Маня. — Елена пристально посмотрела ей в глаза: —

Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. -Да?

Ты любишь меня и Лиду?

Да что вы это, Елена Сергеевна... — чуть не упала с кресла Манька. — Зачем же спрашивать? Сами, наверное, знаете — вы мне как родные. Даже лучше, чем родные...

— Ты мне тоже как родная. После того, как твой отец

погиб...

Манька опустила глаза.

— Вот как к родной я к тебе и обращаюсь, — сказала

Елена. — К неродному с такой просьбой не обращаются.

Маня, мы с Лидой попали в очень тяжелое положение.

Слушай...

И она рассказала девушке про необычный визит Мур­зы и Куклы. Манька страшно удивилась — она своим ушам не поверила:

Да как же ваш муж решился...

Вот и я думаю, как он решился?! — с горечью спро­сила сама себя Елена. — Ты, милая, даже не представля­ешь, что это значит — прожить с одним человеком всю свою жизнь и вдруг понять, что он тебя бросил. Не верит­ся в это.

Но ведь он опять на вас женится? — переспросила Манька. — Я так поняла?

Ты так поняла, но это уже будет неважно. Может, я и сама не захочу опять за него выйти замуж, — отрезала Елена. — Это уж мое личное дело. Главное — не в этом. Не верится мне что-то, что он решил наложить руку на имущество Скопца! Мой муж таких вещей не делал ни­когда. Решить вопрос в честном бою — это было. Ну, убрать кого-то... Но провернуть такую жуткую аферу —

— это на него не похоже. И вот что я решила... Либо он с ума сошел, либо им кто-то крутит.

Вы так думаете?

Да. Ведь он подставился со всех сторон. Если даже он женится на этой девчонке, на Сандре, это ему не по­может. Ну, полгода, может, ему удастся продержаться на этом месте. Потом Сандра его уберет обязательно. У нее найдется много сторонников. И вообще, так дела не дела­ются. А куда он денется? Ему после этого надо будет падать на дно навсегда — это при условии, что удастся выжить. Могу представить, что он решил снять сливки, с имущества Скопца — сливки будут жирные. Ну, положит он в карман эти денежки. Что дальше?

Может, он решил бросить свою группировку? — предположила Манька.

А ты здорово соображаешь! — похвалила ее Елена. — Вот-вот! Так и я думаю. А группировка-то об этом не подозревает! Иначе почему они ему помогают в этом бе­зумии? Они туповатые ребята, они собственного носа не видят. А ситуация сложилась серьезнейшая!

Точно, — кивнула Манька.

Ну, девочка, ты такая способная, — еще раз похва­лила Елена. — В отличие от этих олухов... Ну, раз разоб­ралась в ситуации — что думаешь по этому поводу?

Я думаю — когда он нагребет денег, он сменит до­кументы и приедет на постоянное жительство к вам, сюда.

Tja? А разве его ребята не захотят ему отомстить за то, что он их так подло кинул?

 

Захотят.

И разве не найдут они его тут?

А он с вами уедет подальше...

Дальше смерти не уедешь! Если он возьмет нас с собой — рано или поздно они найдут. Одному прятаться легче, чем вчетвером.

Да, верно. Но получается, что он вас подставит груп­пировке?

— Вот и получается... Скверно получается! — Елена

залпом осушила фужер с коньяком. — Получается, что он

заранее обрек нас на смерть. Ну, ты представь — он сни-

мает сливки, катится в загранку с новыми документами... К тому времени его люди уже догадались, что их кинули по-крупному — ведь в Москве останется огромная куча разных проблем, которые они будут решать без него! А он вроде как ни при чем. И что тогда? Куда они бросятся первым делом? Сюда, ко мне. Ко мне и к детям... Они возьмут нас в заложники и будут ждать, когда мой муж появится — чтобы нас спасти. А вдруг он не появится? Представляешь? На кой мы ему сдались?

Этого не может быть!

Не может быть? Почему же, Маня? Жизнь — штука паршивая. Все может быть. И вот поэтому я решила не ждать, пока мне свернут голову, как мокрой курице.

Что вы решили?

Мне нужно встретиться с ним. Но не лично — лично я с ним больше никаких дел не имею, пока не пойму, что он нас не подставил... Ты скоро едешь в Москву. Верно?

-Да!

Ты уже поняла?

Кажется, поняла. Мне надо с ним увидеться? — со­образила Манька. — Хорошо, Елена Сергеевна, я встре­чусь с ним и поговорю! Только вот не знаю — как мне его найти?

Погоди... — усмехнулась Елена. — Не все сразу. Во-первых, он женится. Значит, ты можешь явиться в ЗАГС и потом проследить до конца — куда он поедет. Ведь он больше не живет в нашей прежней квартире! Он уже скры­вается!

Ясно. Я все сделаю.

Но разговор с ним не заводи. Сперва проследи за ним — ладно?

Хорошо! Я все для вас сделаю, — заявила Манька. — Памятью отца клянусь!

Елена дала ей еще кое-какие инструкции, деньги, и Манька вернулась в Москву. Первым делом она позаботи­лась о том, чтобы узнать, когда в ЗАГСе регистрация брака Батяни и Сандры. Она присутствовала на регистрации и не боялась, что ее кто-то узнает. Из кодлы Батяни никого

не было. Все остальные люди были ей совершенно не знакомы... Ну, совершенно... И жених в том числе!

Когда Манька увидела Димона в обличье Батяни, ее сердце сразу дало сбой. Она едва на ногах устояла. Мань­ка была всего лишь восемнадцатилетней девчонкой. Но дурой она не была! И Батяню знала отлично! Так вот — этот был не Батяня! Она справилась с замешательством и выстояла церемонию до конца. Потом проследила путь новобрачных до самой «Ласточки». Она глазам своим не верила — в «Ласточке» гуляли, пели песни, и никто, каза­лось, не подозревал, что жених поддельный! Манька ни­чего не понимала, и в то же время уже понимала почти все... Она выследила Димона и Сандру до самой хазы Игоря, где молодым предполагалось провести брачную ночь. Таким образом, она узнала, где теперь живет этот человек. И в тот же вечер позвонила Елене.

Алло? — осторожно сказала Манька. — У меня очень важные новости. Очень.

По телефону можешь сказать?

Да. Это не он.

Елена помолчала, потом переспросила:

Постой, кто «не он»?

Это не важ муж был в ЗАГСе.

Он что — передумал? — не поняла Елена. Еще бы, разве такое сразу поймешь!

Нет, не передумал. Тут такое дело, вы мне, навер­ное, не поверите... Понимаете — это был якобы он. По­хож на него. Но — другой человек. Я не знаю, кто это.

 

Что за бурда?! — возмутилась Елена. — Как это понять?

Не знаю сама.

Постой... Но имя его?

Все его. Имя, лицо, прическа. Но взгляд другой, голос другой, и вообще, если хорошо присмотреться — все другое. Это подставка. Причем в «Ласточке», где гуля­ли после ЗАГСа, тоже никто ни фига не прорубал. Все думали — это он.

Елена молчала очень долго, приходя в себя после такой

новости. Манька даже забеспокоилась — не упала ли та в обморок, и спросила:

Вы в порядке?

Да... Не переживай, за разговор заплачу я... — Елена часто и тяжело дышала в трубку. — Значит, он мертв.

Как? Ваш муж...

Да. Они убили его. Больше я не могу ничего себе представить. Они точно убили его и сунули на его место болванчика... Но откуда у этого болванчика такое же лицо?

 

Не понимаю, — ответила Манька. — Ничего не понимаю! Но это так! Вы мне верите, Елена Сергеевна? Я же не сошла с ума!

Конечно, я верю тебе. А насчет лица... Странно все это, хотя... Все можно сделать. — Елена медленно прихо­дила в себя. Она с трудом справилась с волнением — ведь мужа наверняка убили. А она, что ни говори, была к нему привязана... И дети, значит, осиротели... Что же ей теперь делать?!

Елена Сергеевна, я узнала, где он живет! — сообщи­ла Манька. Она назвала адрес.

Ты уверена? — переспросила Елена.

Да. А что?

Я знаю, кто там живет. Один крутой... Словом, все ясно. Это исходит от них. Они убили моего Батю и заме­нили его. Но какая авантюра! — Елена задумалась, потом решительно сказала: — Вот что, милая! Они, конечно, понимают, что долго это не продлится. Рано или поздно их расколют по всем статьям, и, конечно, это будет скорее рано, чем поздно... Так что... Они очень скоро свернут все дело. Этот подменыш снимет сливки с имущества Скопца и умотает, Сандру он бросит, может, и того хуже... А мы с детьми, как я тебе и говорила, встанем под удар. Груп­пировка мужа будет уверена, что все сделал Батя! Вот это история...

А вы им скажете, что это был не он! — предложила Манька.

Дура! — Елена вдруг сорвалась — она больше не могла сдерживаться. — Что я им скажу, если они своим Собственным глазам верят больше! Ведь видят, что это не

— он, а все равно верят, потому что их в этом убедили... Господи, они меня пошлют подальше, они меня приду­шат вместе с детьми... Это кошмар что такое будет!

Елена Сергеевна, я все для вас сделаю! — твердо сказала Манька.

Да? Ты серьезно готова на все? — У Елены уже возник план. — Тогда слушай меня. От тебя потребуются кое-какие жертвы. Ты согласна сделать это для меня и Лидки?

Да! Вы же знаете — если я говорю, то делаю! — Манька была вне себя. — Какая подлость! Они убили вашего мужа...

Тихо, девочка, не кричи. Возмущаться надо мне. А ты меня слушай, и тогда мы разберемся с этими ребятами. Я думаю, стоит сперва хорошенько к ним присмотреться. Кто такие? Зачем все это затеяли? И куда дели моего мужа? А если он жив? Хотя я такой возможности не до­пускаю... — Елена вздохнула. — Детка моя, от тебя я потребую немало...

Говорите!

Мне нужно, чтобы ты пристроилась на ту хазу, где живут эти новобрачные. Сможешь это сделать?

Но как?

Как — это моя проблема. А от тебя я требую полного повиновения.

Идет!

Тогда я тебе перезвоню в течение часа и сообщу кое-что.

За этот час Елена думала так много, как за всю свою жизнь не думала. Позвонила кое-кому в Москве, осто­рожно навела кое-какие справки. Она узнала, что Игорь часто пользуется услугами одного грязного борделя. Отту­да он берет девочек и привозит их на хазу, чтобы его ребята развлекались. Также ей удалось узнать, что в пос­леднее время он девочек не брал. Обычно это случалось раз в месяц. Значит, срок близится. А если среди девочек оказажется Манька?..

Елена позвонила и в тот бордель. Она поговорила с хозяйкой и, не объясняя ей всех причин, добилась, чтобы

та за большую плату взяла к себе Маньку. Манька должна была выглядеть точно, как все девицы. Но клиентов об­служивать не должна. Она будет ждать только людей от Игоря, пойдет только с ними. А что дальше будет — это уже забота Маньки. Так все и вышло. Манька охотно пошла на этот рискованный шаг, чтобы угодить своей второй матери. Тем более, что половой жизнью она жила с четырнадцати лет — ей это было не в новинку. Она провела группен-секс-шоу на хазе у Игоря, она, можно сказать, лично познакомилась с боевиками Бобра... И ей стало ясно — тут самая настоящая банда, которая крутит­ся вокруг поддельного Батяни. И эта банда готова в любой миг исчезнуть, замести следы.

Она доложила Елене обо всем по телефону.

— Что мне теперь делать? — спросила она.

Елена задумалась и ответила:

— Вернись в бордель. Жди моего звонка. Там видно

будет.

Манька вернулась. И вот — такая удача. Снова появил­ся Леха, да еще не один. И в конце концов Маньке уда­лось поселиться у Игоря на хазе. Но тут ее ждало разоча­рование — Димона тут уже не было. Сандры тоже. Тут , вообще никого не было, кроме Игоря, Бобра и Вики... Она тщательно обыскала верхнюю квартиру. Так надея­лась найти что-то, с помощью чего можно доказать людям Батяни, как их обманули... Но ничего не нашла.

Тем временем Вика медленно приходила в себя. Она тихо простонала, села, прислонившись к кухонной стене, провела ладонью по избитому лицу... Манька склонилась над нею:

Добавить?

Нет, погоди... — девушка подняла на нее глаза. — Ты кто?

А ты кто?

Ты не шлюха? — Вика не собиралась представляться этой девке.

Я-то? Когда надо — шлюха.

А кому надо?

— Верно соображаешь. Да, я не всегда жила в том

бардаке, откуда меня привез Леха. А ты не всегда жила тут — верно?

Верно... Я все поняла, можешь не объяснять. Тебя кто-то подослал сюда?

Догадайся, кто.

Значит, верно, тебя подослали...

Вика попыталась встать на ноги, но Манька не дала ей это сделать. Схватила девушку за плечи и пару раз сильно тряхнула:

Пойдешь со мной!

Куда?

Туда, куда я скажу!

Я никуда не пойду! — крикнула Вика.

Но Манька немедленно прикрыла ладонью ее рот:

— Хочешь, чтобы нас менты обнаружили? Сама же

говорила...

Вика поняла, что кричать нельзя. Она подведет тех, кто внизу. Но пока она будет молчать, ее отсюда утащат. Куда?

— Пошли! — Манька пригрозила ей пистолетом, в ко­

тором Вика с горечью узнала свой собственный... Конеч­

но, пока она лежала без сознания, Манька даром времени

не теряла. И теперь она была вооружена. — Пошли, там с

тобой поговорят! И предупреждаю — в случае чего —

прикончу!

И Вика вполне ей поверила. Манька вывела ее на ле­стничную клетку, вызвала лифт... Они вместе спустились на первый этаж, причем Манька все время держала пис­толет дулом вплотную к спине Вики... Уже во дворе Вика тихо шепнула:

Убери пушку, люди увидят!

Ничего они не увидят, твои люди! Они все глазеют, на кровь.

И действительно, все, кто стоял во дворе, смотрели не на двух девушек, которые вышли из подъезда, а на пятна крови, оставшиеся на асфальте в том месте, где грохнулся Омар. Они обсуждали случившееся. Кто говорил, что па­рень выпрыгнул из окна. Кто доказывал, что его выкину­ли из окна. Некоторые считали, что он случайно вывалил-

 

20 глава

Кто сказал, что деньги не пахнут?

В особняке Скопца все было тихо-мирно. Димон ва-лялся в бывшей супружеской постели Скопца и Тамары и глушил дорогой коньяк «Хеннеси» — заначку еще пре-жнего хозяина. Боевики расположилась, кго где хотел, и играли в карты. Выпивки и у них хватало. Пили все, что под руку попадется — виски, джин, водку, вино, шампан-ское... Впрочем, для шампанского находилось еще и дру-гое предназначение — игроки поливали им головы, чтобы немного охладиться в промежутках между игрой. Ковер, на котором все сидели, промок насквозь, но в такую жару это было даже приятно. Наступил вечер, и особняк сиял всеми огаями — было похоже, что тут праздник. Но это всего-навсего пировала банда после удачного дела.

Сандра сидела в своей крохотной комнатке. Она одна не была пьяна в этом доме. Ей и хотелось бы напиться вдрызг, чтобы все забыть... Но нельзя было! Нужна была ясная голова. Сандра думала, просчитывала в уме вариан-ты своего спасения... А вариантов было не так уж много. Конечно, девушка не подозревала, что Димон — не насто-ящий Батяня. Хотя на пахана он мало был похож — но с чего бы она стала всерьез думать над этой проблемой? Ей было наплевать, кто он такой на самом деле. Ей было на всех наплевать. Не наплевать ей было только на саму себя. Она боролась с отчаянным желанием позвонить по теле-фону Юре, поговорить с ним... Позвонить в ту квартиру, где он прятался. А прятался ли он там? Поехал ли он туда? Вот в чем был вопрос... Может, он до того был напуган ее жестокой местыо матери, что предпочел сбежать и стать настоящим бомжем? Все может быть...

Она вздохнула и закрьша глаза. Помощи ждать было неоткуда. Позвонить Юре — рискованно. За ней следили, ее телефонные разговоры могли прослушивать... Надежды не было! В эту минуту в дверь постучались.

— Да! — крикнула она.

Вошла новая горничная — та самая, которая была нанята после гибели горничной ее матери. Сандра эту жен-щину совсем не знала, и поэтому удивилась, уввдев ее:

— А вы кто такая?'

— Я тут служу. Меня наняли, когда вас тут уже не было...

— Горничной?

— Да. Я... — женщина запнулась. — Хотела вас попро-сить.

— О чем вы меня можете проеить? — усмехнулась Сак-дра. — Разве вы не знаете, что этот дом уже не мой? Обращайтесь к мужу. Он в спальне, Пьет горькую и плюет в потолок.

Горничная'покачала головой:

— Но настоящая хозяйка вы.

— Откуда вы взяли?

— Все говорят.

Сандра посмотрела на нее и вдруг рывком села на по-стелй:

— Кто так говорит?!

— Все... — испугалась ее реакции горничная. — Вся прислуга, кго остался...

— А кто остался?

— Знаете сами, тут у вас служило столько народу. Ох-рана вашего отца, охрана вашей матери, три горничные, садовник, кухарка... Но остались только я и садовник, и еще кухарка не ушла. Вот они и говорят, что скоро все переменится и вы снова станете нашей хозяйкой.

— Тише вы! — Сандра приложила палец к губам. — А ну, подойдите поближе. Говорите шепотом, нас могуг под-слушать.

—'Не могут. Никого рядом нет.

— Как вас зовут? — подозрителыю спросила женщину Сандра.

— Юлия Павловна, — представилась та. — Можно про-сто Юля.

— Юля, откуда же взялись такие слухи? Разве вы не знаете, что я все имущество переписала на мужа? И нахо-жусь тут на положении рабыни?

- Вот в том-то и дело. Говорят, что ваш муж тут недо-лго продержится.

— Откуда вы эго знаете, Юля? Я ничего такого не знаю.

— А его кодла говорила... Я им приносила новую партию выпивки... И услышала. Горничная поморщилась:

— Загадили они все, скоты такие! Меня пытались лапать. Ну, я им показала! А один и сказал: «Да ну, ребята, надо тут все порушить, все равно скоро уйдем...» Вот так. Сандра задумалась. Юля продолжала:

— Я, конечно, совсем вас не знаю, и вообще ничего тут не знаю. Но глаза у меня есть. И я не глухая. Вам кадо бы отсюда уехать.

— Чего?

— Уехать вам надо. И поскорее, — спокойно повторила Юля.

— Да? Почему вы так думаете?

— А вас охраняют. Вы это знаете?

— Как же мне не знать этого, если за мною по пятам ходят три бугая...

— А зачем вас охраняют?

— Откуда мне знать?

— А я думаю — боятся, что вы сбежите. Вдруг вас убить хотят?

— Давно бы уже убили, — отмахнулась Савдра. — Но мне тут и самой сидеть неохота. Только вот бежать мне некуда и не к кому. Я осталась совсем нищая. Ну, кое-что у меня есть, оставили добрые люди... Но по сравнению с тем, что отняли — это такой мизер... Так что я чувствую себя нищей.

— Так и есть, — эхом отозвалась горничная. — Вы же не привыкли к скромной жизни. Сразу начнете тратить то, что вам оставили... И через месяц останетесь без гро-ша. А что потом?

— А что потом? — повторила Сандра. — Откуда мне знать. Нет, зря вы ждете от меня чего-то. Может, я и не умею тратить деньги, но последнее, что я бы с ними сделала — подарила вам. Уж не обижайтесь, но это так. Каждый сам за себя!

— А если деньги у вас будут?

— Что?

— Бежать вам надо! — повторила горничная. — Вот сегодня же и бегите!

— Да почему.вы так обо мне беспокоитесь? — недовер-чиво спросила ее Сандра. — Вам-то какая выгода? Йли вы не отсебя говорите? Кто-то вас послал? Тогда лучше сразу скажите.

— Никто меня не посылал. Только... — Юля вдруг решилась: — Я, конечно, не буду врать, что просто так говорю, из чистой симпатии к вам, нет. Я совсем не бога-тая женщина, потому и пошла в горничные. А это тяже-лый хлеб. И надеюсь, если помогу — вы мне потом тоже поможете. Так что вы правильно догадались. Мне нужны от вас деньги. И вы мне их дадите. Вы мне поможете!

— Да кто вам сказал, что у меня есть чем вам помочь? Я же популярно объяснила — меня ограбили! — восклик-нула Сандра. — С ума вы сошли, что ли?! Денег у меня нет!

— Есть!

— Где же они?

— А у них тут два полных чемодана денег, — как бы мимоходом заметила горничная. — И это ваши деньги, верно?

— Что?!

— Тише. Говорите тише.

Сандра с минуту смотрела на нее и потом шепотом сказала:

— Никакая вы не горничная. И попали сюда не слу-чайно. Верно я говорю? Вы кто? Вы ограбить их решили? А я тут при чем? Откуда у них два чемодана денег? Вы знаете, сколько денег может поместиться в двух чемода-нах?

— Полтора миллиона долларов, — четко ответила гор-ничная.

У Сандры нижняя челюсть отвисла.

—Чего?

— Того! — горничная уже совсем перестала стесняться. — Да ты слушай меня!

И на «ты» она перешла без всякой подготовки, Да уж, теперь она была совсем не похожа на горничную. С нее раэом слетело все напускное. Бегающие хитрые гпазки, тихий заговорщицкий тон... Сандра поняла — перед ней наводчица, воровка... Но как она втерлась в особняк? Ведь вся прислуга тщательно проверялась! Очень тщательно!

— Как вы сюда попали? — спросила она Юлю. — В окно влезли? Та рассмеялась:

— Зачем мне лезть в окно? Через дверь вошла. Когда вашу прежнюю горняшку шлепнули, не очень-то разбира-лись, кого брали на ее место. Не до меня всем бьшо. Твоя правда — я вовсе не всегда была горняшкой. Я давно поняла — тут дело нечисто. Можно сливки сйять. Всегда так бывает.

— Ну и что? — заинтересовалась Сандра. — Откуда ты узнала про деньги?

— Оттуда. Я же прекрасно все поняла. Они тебя огра-били, ты все добро на них переписала. Думаешь, что они со всем этим барахлом творят?

— Ну?

— Они его продают.

— Продают? — не поверила Сандра. — Они продают то, что отец собирал всю жизнь?

— Да! — кивнула Юля. — Уже почти больше половины продали. А деньги-то где? Куда они их девают? В банке ведь не положат. Сперва они все продадут, а потом будут думать, куда их деть, как поместить. А пока что деньги должны где-то хранить. И я нашла, где их хранят! Тут!

— Говори!

— Паренек их охраняет. А сидит он в маленькой ко-нурке рядом с ванной. В конурке окошко крохотное под потолком — на окне решетка. Первый этаж. Дверь брони-рованная. Запирается изнутри, снаружи ее не откроешь. Все усвоила? Что это за конура — знаешь? Ты должна знать!

Конечно, Савдра знала. Она сразу поняла, о чем говр-рит Юля.

— Эту конуру папа спедиально сделал, чтобы там хра-нить деньги, — призналась она.

— Расскажи все, что знаешь! — потребовала Юля. — Тогда будет легче забрать баксы!

— Легче? Ну, не скажи... Туда входит охранник с чемо-данчиком. В чемоданчике — наличка. Наличка эта послупала из папиных предприятий. Йногда ее поздно было везти в банк. Она поступала чаще всего ближе к ночи. И тогда охранник с чемоданчиком ночевал в конурке. Ко-нечно, он не спал. Он там сидел, держал на коленях чемо-данчик. Чемоданчик прикован к левой руке наручниками. В правой руке — готовый к бою пистолет. Охранник дрл-жен был сразу начать сгрельбу, если кто-то попробует открыть дверь из коридора. Ключи от двери только у него. Если он там подохнет — неизвестно от чего, даже от духоты — дверь можно будет только взорвать. Но никго ее взрывать не будет — потому что пострадают деньги. Папа всегда выбирал здоровяков. Они и не думали подыхать. Спокойно досиживали там до рассвета, а папа приходил, говорил, чтобы открыли дверь. Охраннник открывал, и его отвозили в банк, куда сдавали наличку. Вот и вся система. Мне папа рассказывал.

— А что теперь могло измениться в этой системе? — спросила Юля.

— Понятия не имею. Все могло измениться. Осталось неизменным только то, что они там держат деньга. Но может, парень не приковывает чемоданчик? И насчет того, кому отпереть дверь, у него должны быть свои инструк-ции...

— Но парень там заперся. Я видала его в окошко. Никаких наручников у него на руке нет. Но два чемодан-чика стоят на полу. Он сидит на табурете и смотрит на них. Может, даже спит. Я его видела с затылка, — расска-зывала Юля. — Он вооружен. Я сразу поняла, что он стережет денежки.

— Стало быть, к нему не попасть, — заключила Санд-ра. — Не стоит даже пробовать.

— Но он должен что-то есть или нет? .

— Есть? А он разве давно там сидит?

— Он там сидиг уже вторые сутки, — закончила рас-сказ горничнай. — Представь себе! В такой конуре, почти без воздуха, без дневного света. Он устал.

— Конечно, — согласилась Сандра. — Устал, спору нет. Но что он ест и пьет? И почему он там сидит столько времени?

— Да они же не понесут деньги в банк сразу, им надо все продать. Парень, наверное, будет сидеть там, пока рни все не продадут, вплоть до этого дома, — пояснила гор-ничная. — Но долго он там не вцсидит. Я еще не знаю, как его кормят. Если бы я торчала целый день на том месте и глядела в окошко, меня бы сразу засекли. И так приходилось изображать, что я бумажки с газона подби-раю с той стороны дома.

Сандра пожала плечами:

— Юля, если ты думаешь, что можно вытащить оттуда деньги, ты очень ошибаешься. Парня наверняка охраняют и со стороны коридора.

— Да, я видела двух охранников. Но что это за охрана? Дисциплины у них нет. Банда, а не охрана. И все пого-ловно пьяные. Сменяются, когда хотят. А когда не хотят ждать смены, просто уходят. У меня такая наметка, что парня надо брать сейчас. Как раз все перепились. Никого из начальства нет. И ты сбежишь.

— А кого ты называешь начальством? — поинтересова-лась Сандра.

— Этих двоих...

— Это Игорь и Бобер, — пояснила Сандра.

— Да хоть Маша и медведь! — заявила Юля и рассме-ялась.

— Бобер — это кликуха.

— Не учи ты мейя, девочка, какие бывают кликухи, — ответила ей Юля.

— Слушай, — сощурилась Сандра. — А тебя вовсе не Юлей звать?

— Как меня звать — тебе не надо знать, — и Юля снова рассмеялась.

— А ты веселая, даже странно... — заметила Савдра. — Хорошо, что ты смеешься. Стало быть — все же веришь в свой- успех?

— Всегда верю! А то незачем браться за дело. Иначе ничего и не выйдет.

— Ну, а я тебе зачем нужна? Почему ты сама не мо-жешь грабануть денежки и смыться? Мне-то зачем отдавать часть денег? — спросила та. — Ты же решила отдать деньга мне?

— Понимаешь, — задумчиво протянула Юля. — Я, конечно, на тебя плевать хотела.

— Спасибо за честное слово.

— Ну и пожалуйста. Но только не желаю я уходить с денежками сама. А вот если понесешь их ты, дело другое. Тогда получается, что я тебе помогла бежать и вернуть отнятое имущество. А то у меня будут просто вилы. Эти за мной будут гоняться — я их ограбила. Ты тоже будешь за мной гоняться — деньги-то твои. А мне нужен кто-то, кто бы меня прикрыл. Ну, и потом ты мне отстегиваешь по-ловину. Добровольно.

— Как половйну?! Семьсот пятьдесят тысяч баксов?! — воскликнула Сандра.

— Много, что ли? А ведь еще кое-что тебе полагается.

— Что?

— Жизнь. Еще ты получаешь жизнь. И тоже с моей помощью.

Сандра помолчала, подумала, и наконец, тихо произ-несла:

— Ну что ж, ты права. Я согласилась бы бежать с деньгами. И отдала бы тебе половину. Тут, наверное, до-говоров подписывать не надо? Ты мне поверишь на сяо-во?

— Конечно. Ты девка честная, этр я про тебя слыхала от многих людей.

— Но мне не верится что-то, что у тебя выгорит это дело.

— А оно именно выгорит, — усмехнулась Юля. — Вот послушай, какой у меня план. Такой умный мужик, ка-ким был твой отец, конечно, все предусмотрел. Разве мог он допустить, что его охранник сгорит в комнате с день-гами?

— Сгорит?

— Ну конечно, сгорит. А что тут такого? Особняки часто горят. Их, знаешь ли, почему-то любят поджигать. Злые соседи... — И Юля сощурилась. — Конкуренты. Ну и прочая шушера.

— Но почему ему надо гореть?

— А окошко под потолком? Туца кто-то мог кинуть горящую вату, пропитанную бензином. В комнате на полу линолеум. Он сгорает еразу. Охранних одет в легковосп-ламеняющуюся ткань. Прежде, чем он успеет открыть все эти замки на двери — он сгорит. А если к тому же туда стрельнут одурманивающими газами? Парализующими веществами? Тогда ему вообще хана!.. Охранник сгорит в бессознательном состоянии, и денежки вместе с охраной. Что же твой папа предусмотрел на такой вот случай?

— Ты рассказываешь дикую чушь, — покачала головой Сандра. — Нас никто не поджигал.. Ничего он не предус-мотрел.

— Ты почему так уверена?

— А нипочему. Мне он об этом ничего не рассказывал, — отрезала Сандра.

— А разве он тебе все рассказывал? — насмешливо спросила Юля.

—Да. '

— Странно... Обычно такие люди предпочитают дер-жать язык за зубами. И рассказывают далеко не все. И далеко не всем. Наверное, он просто решил, что тебе это знать незачем. И вообще не слишком распространялся на этот счет. Ну, зачем он будет рассказывать всем на свете, как защитил свои денежки от нападения и пожара? Ведь если он будет слишком часто трепаться на эту тему, у кого-нибудь самого умного возникнет мысль его обокрасть.

— Верно рассудила. Но его никто не пытался обо-красть.

— Потому что его боялись?

—Да.

— Ну5 а теперь его нет. И бояться некого. Так чего же ты боишься?

— Что ты предлагаешь? — вместо ответа спросила ее Сандра.

— Я предлагаю только самое реальное! Я вышибу стек-лышко в окне. Там решетка, но через эту самую решетку я преспокойно пальну в охранника парализующим веществом и брошу туда тряпку, смоченную в бензине. На тряйку кину зажжённую спичку. Увидишь, что дальше будет.

— А что должно быть? — Сандра выслушала это безум-ное предложение спокойно, но про себя решила, что Юля перестаралась. Ведь она предлагала сжечь деньги! Это уж слишком.

— Если я не ошибаюсь в твоем отце, то должны вклю-читься противопожарные устройства, — спокойно ответи-ла ей Юля.

— Кто же их включит?

— Никто. Это должен быть автомат.

— И что тогда?

— Ну, а что может быть тогда? — усмехнулась Юля. — Соображай сама. Охранник без сознания, огонь подбира-ется к деньгам... Я уверена, что тушить пожар в комнатке не будут. Если пустить с потолка струи пены, то деньга пострадают. Ничего предпринять невозможно. Понима-ешь?

— Все сгорит на фиг! — закончила Сандра. — Вот что будет тогда!

— А вот и нет. Дверь откроется сама.

— Что?!

— Что слышишь. Если дверь может открыть только охранник изнутри, а охранник почти что помер — дверь все равно должна открыться. Ты говоришь — ее надо взорвать. Не будет времени ее взрывать, если все горит. Так что она откроется сама. Ее откроет электрическое реле!

— А в коридоре стоят охранники, — напомнила ей Сандра.

— Они там не будут стоять.

— Откуда ты все это знаешь? — Сандра задумалась, глядя на Юлю.

Та пожала плечами:

— Я только предполагаю. Ну, скажем, я позабочусь, чтобы их там не было.

— А если дверь не откроется? Деньги сгорят, — вздох-нула девушка.

— Тогда все равно будет лучше, чем если они достанут-ся этим бандитам.

— Верно, — Сандра оживилась. — Кинем им классную подлянку... Только вот охранник может поднять шум... Ты об этбм думала?

— Не успеет. Можем его просто убить. У меня есть пистоль с глушителем. Про газ я сказала так просто.... —. Юля иочти что застенчиво улыбнулась. — Для понта ска-зала... Вдруг ты слабонервная? Мало ли что! А теперь вижу — ты согласишься на мой план. Ты же согласилась?

— Да! — твердо сказала Савдра.

Судьба какого-то там охранника 6е совершенно не вол-новала. Она радовалась, что может подложить градциоз-ную свинью Бобру и Игорю, и тем более, навязанному ими муженьку... Она не забыла оскорблений, не забыла боли от выквдыша, она ничего не забыла... Особенно — смерти своего отца. Она даже не столько хотела вернуть себе наследство, сколько отомстить им... Пусть побегают вокруг гбрящего тайника, пусть вытащат опуда пепел от сгоревших денег... Это будет прекрасное зрелище!

— Но как мне сбежать отсюда? — спросила она Юлю. — И в чем будет заключаться мое участие в твоем плане? Что-то не могу себе представить.

— О, раз ты согласна, то и проблем нет! — весело сказала Юля. — Сбежать тебе очень просто. Во всяком случае — сейчас. Ведь никто не подозревает, что ты со-бралась бежать.

— Да, я сама согласилась пожить тут. Меня никто не принуждал. И они говорят, что я в любой момент могу поехать в ту квартирку, которую они оставили мне, — пояснила та.

— Ну, это они наврали, конечно. Иначе зачем рни тебя охраняют?

— Верно. Я и сама все давно поняла.

—Ты сейчас же встаешь и выходишь в коридор. Идешь в холл. Там охрана играет в карты. Они по всвму дому расползлись. Охранники тебя обязательно спросят — куда ты намылилась? Ты им ответишь, что не их собачье дело, идешь подышать воздухом.

— А кго-нибудь обязательно набьется в провожатые, — пожала плечами Сандр'а. — Обязательно! И что мне тогда делать?

— Ничего. Ты пойдешь в домашних тапочках, поняла? И в этом длатье, — Юля показала на домашнее платьице Сандры. — В таком виде ты не можешь сбежать, они во всяком случае так подумают. В руках у тебя ничего не будет. Постарайся им это показать. И главное, иди спо-койно. Огрызайся. Не показывай, что испугалась. Им не до тебя. Они играют. И бросать шру посередине не захо-чется никому. Главное — нет начальства и их сейчас не могут построить.

— Что мне делать на улице?

— Как только окажешься во дворе, вди туда, где распо-лагается окошко камеры охранника. Я буду там через не-сколько минут со всеми причиндалами. И тогда мы все сделаем. Я тебе даю пистолет с глушителем. Ты держишь его на мушке. Я возвращаюсь в дом и прохожу в коридор, где стоят оба охранникат которыв его сторожат. Их я уби-раю. У меня есть еще один пистоль. Без глушителя!

— Но это же опасно! Услышат выстрелы, сбегутся... — испугалась Сандра.

; — Не успеют. Эти выстрелы будут сигналом для тебя. Как только услышишь, вышибаешь стеклышко, стреля-ешь в охранника в комнатке. Это тебя не пугает?

— Нет!

— Но ты не должна промахнуться, иначе он пристре-лит тебя, — предупредила Юля. — Умеешь обращаться с оружием?

— Конечно. Меня папа научил.

— Я так и думала. Дочь такого человека должна уметь стрелять. На всякий случай. Ну, и кроме того, там конур-ка маленькая — два метра на два. Ему там только-только места остается, чтобы свдеть. Даже ходить почти негде. Вроде кухни в хрущевке, хотя ты, наверное, никогда в таких кухнях не была! Да, красавица?

— Не была, — подтвердила Сандра. - Но слышала про такое убожество. Но это не имеет значения, Я не промах-нусь.

— Ну вот и хорошо, что так уверена. Стреляешь в него, после чего швыряешь туда бензиновый факел и поджига-ешь его. Не поджигай его ни в коем случае, пока будешь держать в руке — обгоришь сама, не попадешь в окно... Кидай на него спичку, когда вата приземлится на полу. И конечно, постарайся, чтобы он не попал на чемоданчики с деньгами. Жаль будет, если они обгорят. Ну, а далыне не твоя забота! Дальше все делаю я! Дверь откроется, а я беру деньги и убегаю. Тут, наверное, будет выть сирена. И никто ни фига не поймет — все же пьяные. Будут ме-таться по дому туда-сюда, а я вылезаю с деньгами в первое же окно, бегу к тебе, и мы вместе мотаем отсюда на первой же машине.

— А ключи от машины?

— Дура я, что ли? — обиделась на такой вопрос Юля. — У меня все ключи. Зря я тут бегала в качестве горняш-ки? Они все ключи оставшга в замках зажигания. Перепи-лись, говорю тебе! А начальника охраны среди них не назначено. Некому за ними присмотреть.

— Все получится, — обрадовалась Сандра. — Только давай скорее!

— Прямо сейчас!

Юля вышла и поманила Сандру за собой:

— Иди, и делай все так, как я тебе говорила. Никакой самодеятельности!

И Сандра пошла. В тапочках, в легком ситцевом пла-тье... ,Ее трясло от волнения, но когда она вошла в холл и увидела там игроков, не выдала своего волнения ни еди-ным жестом. Она прошла мимо них, и на нее почти никто не обратил внимания... Только один парень, вдрабадан пьяный (это был Головастик), поднял голову и спросил:

—Куда?

— Пописать! — ответила она и отворила дверь на улицу.

— Эй, может, помочь?

Головастик смотрел ей вслед, и она поняла, что произ-вела на него впечатление. Сандра вернулась и неторопливо от-ветила:

— -Смотрел бы в свои карты, а то как бы тебе потом пбмогать не пришлось. Краник отвинчивать.

Все оглушительно заржали. А Головастик даже смутил-ся:,

— Ну, падла, а еще из приличной семьи...

Савдра обогнула дом и никого во дворе не встретила. Да, охрана тут была поставлена слабо. Она быстро нашла то самое окошечко, присела йа корточки — окошечко располагалось почти на уровне земли, потому что камера для хранения денег была в подвале. Сандра заглянула туда. Внутри горел свет. Она увидела затылок какого-то парня. Парень был одет очень легко — джинсовые шорты, майка, кроссовки на босу ногу. Здесь же находились два кожаных саквояжа. Они были толстенькие, битком набитые... Сан-дра скривилась в довольной улыбке. Она прекрасно попа-дет в затылок этому гаду! Она всем им еще покажет! Она им покажет, как убивать у нее отца, как отнимать ее наследство, как с ней обращаться...

— Кто тут? — раздался шепот за ее спиной. Она аж подпрыгнула. Рядом стояла Юля.

— Напугала!

— Тише говори, — Юля едва слышно шевелила губами. — Он там?

—Да.

— Сидит?

— Да, спиной.

— На, бери пистоль, — она сунула ей в руку пистолет с навернутым на дуло глушителем. Сандра взяла его и осмотрела:

— Приличная пушка. .

— Еще бы не приличная. И дело-тр тоже приличное, это тебе не овощной ларек грабануть. Ну, все. Я пошла в дом. К тебе охрана не прикапывалась за то, что ты вышла?

— Нет.

— Тогда все о'кей.

И Юля исчезла в темноте. Сандра напряженно ждала, когда раздадутся выстрелы. Ей показалось, что прошло уже очень много времени. А все еще было тихо. Она испугалась, вдруг не уелышит выстрелов через стекло в окошке и бронированную дверь. Она ждала, изо всех сил напрягая слух, вглядываясь в коротко стриженный заты-лок парня... Но услышала совсем другое.

Во двор въехала машина!

Конечно, Сандра не могла отсюда ввдеть, кто в ней сидит. Но она еразу догадалась, кто мог приехать в такре время. А спустя минуту ее догадка подтвердилась. Она услышала, как Бобер громко спрашивает кого-то:

— Все в порядке?

«Ах, черт, — подумала она. — А Юлю никак не предуп-редишь. И ведь она там не слышит, что Бобер с Игорем вернулись... Что теперь делать? Отменять весь план?»

Но это было уже поздно делать. Прогремел выстрел. Точнее, ей показалось, что выстрел был подобен грому. На самом деле до нее донесся вовсе негромкий звук. Но она его так ждала! И Сандра сама не поняла, что придало ей смелости. Она решила действовать по плану. Может быть, все еще удастся... как раз из-за неразберихи. Она вышибла стекло в окошке и навела дуло на парня...

Но и парень не сидел на месте! Он вскочил, как только услышал выстрел в корвдоре. Сперва один выстрел, по-том второй. Но из-за этих выстрелов он не услышал, как вылетело стекло у него за спиной. Сандра вышибла его как раз в тот миг, когда прогремел второй выстрел, звуки почти совпали. Она увидела, что парень лезет в карман за ключами — наверное, решил отпереть дверь и прийти на помощь охране... Потом он вдруг перестал доставать клю-чи и обернулся. Он увидел Сандру. А девушка была вовсе не так хладнокровна, как пыталась показать. И вот поэто-му дуло пистолета у нее прыгало в руках. Она не могла поймать цель на мушку. Он увидел ее и открыл от изум-ления рот. Совсем молодой парень...

— Гад! — крикнула Сандра и выстрелила. Она пустила пулю просто так, наугад, но попала — услышала, как парень охнул...

И вслед за тем раздались ответные выстрелы. Она от-ступила в кусты, руки дрожали. Она не смогла его убить наповал, а значит, план провален. Как же она теперь бросйт ему туда горящий факел, как же начнется пожар?! Он ведь стрелял в окошко, и она даже близко подойти не могла... Сандра ругалась шепотом, обзывала себя набитой дурой. Но руганью не поможешь, надо что-то делать. Она сиганула в кусты и затаилась. Решнла подождать, что бу-дет. Все равно сейчас поднимется переполох и со двора не уйга... Сейчас начнется...

Но началось как-то не с той стороны, откуда она жда-ла. Прежде всего, вдали, на дороге, послышался рев несу-щихся к дому машин. Ворота забыли закрыть, и Сандра увидела, как машины влетают во двор, разворачиваются, блокируя выезд... И отгуда густо полился автоматный огонь. Стреляли по дому, выбивали стекла, блокировали очере-дями двери... В доме начался переполох, и все потонуло в шуме перестрелки. Сандра ничего не понимала! Что творит-ся?! Кта стреляет?! Если Бобер обнаружил смерть охран-ников в коридоре и теперь расстреливает Юлю — то зачем столько шума?! Не много ли на одну женщину?!

«Нет, это не Бобер стреляет, — поняла она, отползая подалыпе в кусты. — Это кто-то приехал на разборку с ним».

Она подняла было голову, чтобы рассмотреть, кто си-дит в машинах, но тут же припала к земле. Шальная пуля сшибла веточку у нее над головой, и веточка упала ей на затылок. Сандра поняла, надо лежать тихо — авось проне-сет. Ни о каких деньгах она уже яе думала — только бы выбраться отсюда живой...

Но если бы она знала, кго приехал в гости в особняк, она бы изумилась, потому что на разборку приехали бое-вики ее мужа, то есть боевики Батяни! Злые, как черти! Это они так безжалостно поливали из автомата особняк, где скрывался их босс...

Бобер быстро сообразил в чем дело. А когда разглядел, понял все...

— Конец! — крикнул он Игорю, который лежал рядом с ним в одной из комнат первого этажа.

Головы они не решались поднимать — пули так и свистели. Охрана отстреливалась, но как-то вяло, неуверен-но. Все были пьяны, когда началась заварушка, и никто не успел толком сообразить, в чем дело. Несколько боеви-ков все еще оказывали сопротивление, но силы бьши слиш-ком неравны...

— Это люди Батяни? — спросил Игорь, прижимаясь к полу, усыпанному осколками битого стекла. — Ты узнал их?

— Да.

— Какого черта! Мы их не звали...

— Видимо, пронюхали о подмене. Чуял я беду — вот она.

— Что же теперь делать?

— Выдать им Димона! Игорь покрутил головой:

— Это твой человек,. ты его и выдавай. А я не буду рук марать. Во второй раз их обмануть не удастся. Или ты думаешь, что они на нем злость сорвут, а тебя уже не тронут?

— Не держи меня за фраера. Ни на что я не надеюсь. Но прежде всего они захотят получить Димона. Придетея и тебе руки замарать. Иначе денег не получишь.

— Прекрати, сейчас не до разборок. Мы в хреновом положении. Надо забрать деньги и сматываться. Зачем тебе мегафон?! — Он увидел, что Бобер вооружился мега-фоном. И в следующий миг громовой голос Бобра покрыл шум перестрелки:

— Стрельбу прекратить! — кричал Бобер. — В доме находится Батяня! .

Но стрельба не прекращалась, Бобер опустил мегафон и прошипел:

— Они все поняли. Откуда они узнали? Пошли, надо взять деньги.

Но они не успели отползти в коридор, как стрельба вдруг стала .утихать. Потом со двора раздался такой же оглушительный голос из другого мегафона:

— Бобер! Это ты?!

—Я!

—Ты не хочешь поздороваться с нами?

—^ Нет такого желания! — ответил Бобер опять же с помощью мегафона.

— Почему?

— Вы слишком резко себя ведете в гостях! — пояснил Бобер.

— А ты не хочешь поздороваться с хорошенькой де-вушкой?

Бобер стиснул зубы. Игорь шепнул:

— Это, наверное, Вика.

Бобер молча ждал продолжения. Он все уже понял. Он давно все понял... Кто-то из людей Батяни проорал в мегафон:

— Посмотри на нее, Бобер! Посмотри и ты поймешь, что она все нам рассказала! Она очень милая девушка... Была!

Бобер вдруг начал подниматься с пола.

— Ты что, лежи! Пристрелят, — шепнул Игорь.

Но тот встал. В комнате, где они прятались, было тем-но. Стекла в окне повылетали от пуль. Бобер прижался к оконному косяку и осгорожно выглянул во двор. Там он увидел несколько машин, которые были прекрасной ми-шенью... Если бы было кому по ним стрелять...

— Эх, мать вашу так... Сюда бы парочку моих гранато-метов, — пробормотал Игорь. — Но их тут нет... А твои люди, Бобер, стреляют отвратительно. С такой охраной живо отправишься на тот свет!

Бобер не слушал его нытье. Он уввдел Вику. Она сто-яла, поддерживаемая сзади дюжим парнем. Сама она дер-жаться на ногах не могла. Лицо Вики превратилось в сплошное кровавое месиво. Глаза были закрыты. Шея за-лита кровью, платье разодрано... На открытой груди то и дело вздувались и лопались пузырьки. Бобер молча смот-рел, Он просто стоял и смотрел,

— Ты видишь ее, Бобер? — крикнули в мегафон. — Ты ее видишь?

— Я ее вижу! — крикнул Бобер в ответ, но уже без мегафона.

— Она нам рассказала все про твоего Батяню... А те-перь расскажи нам про нашего Батяню! Ты понял, сучара?

— Я понял.

— И если ты начнешь гаать — она умрет сейчас же. У тебя на глазах.

Вика вздрогнула — видимо, парень на миг ослабил хватку. Бобер тоже вздрогнул. Он понял, что долго она так не протянет. Он услышал рядом шепот Игоря, тот тоже подобрался к окну и осторожно выглянул во двор:

— Они воткнули ей в грудь спицу, воткнули и отломи-ли кончик. Такие замашки у них есть. Как у уличной шпаны... Прокололи легкое, вот и кровавые пузыри. С такими повреждениями можно прожить еще сутки. Потом — все равно конец. Ничего им не говори, Бобер. Пошли отсюда. Она все равно умрет.

Бобер не двинулся с места. Он смотрел на Вику. А вот она болыне ни на что не смотрела. Игорь был прав — жить девушке остались считанные часы. И проживет ана их в великих мучениях... Бобер поднял руку. В руке у него ~ была «беретта». Игорь не успел ничего прнять. Грянул выстрел.

Вика осела на землю, охранник не успел ее подхватить. Никто ничего еще не понял, а Бобер уже был в коридоре. Тут же комнату, где они прятались, захлестнул шкваль-ный огонь. Приятели бежали по коридору — молча, не сговариваясь, они держали курс на подвал, где хранились деньги. Но что же они увидели, повернув к заветной две-ри?

— Вот же... — и у Игоря вырвалось длинное забористое ругательство.

На полу лежали два трупа охранников. Оба были заст-релены с близкого расстояния. В одного стреляли дважды. Тут же с простреленной грудыо валялась горничная. Мер-твая, она все еще сжимала в руке пистолет... Дверь в каморку бьша открыта. Там — никого. И ничего.

— Где же мой Сашка? — вслух соображал Бобер. — Неужели отпер дверь и убежал с деньгами, когда тут нача-лось?

— А я? Что — иахал за «спасибо»? — Игорь подозри-тельно посмотрей на него. — Уж конечно, ты его потом найдешь.

— Погоди, дай собраться с мыслями...

Бобер вошел в комнату и внимательно все осмотрел.

— Кровь! — сказал он, коснувшись пальцем беленой стены.

— Точно, — согласился Игорь. — Но чья?

— Может, в него стреляли? — Бобер поднял глаза к окошку с выбитым стеклом. Осколки лежали на полу.

— Стреляли отеюда, — показал он. — Но он остался жив. И убежал с деньгами. Иначе кго открыл дверь? Она открывается только изнутри. Он ранен, но сумел унести деньги. Вот что, бежим отсюда.

— А деньги?

— Сашка их сохранит, если он только жив!

Через минуту они уже бежали по саду, низко пригиба-ясь к земле, чтобы не попасть под шальную пулю. Эту часгь сада не освещали ни окна, ни фонари, было темно. У них был шанс выжить. Но Бобра мучипа мысль о Саш-ке. Удалось ли ему сбежать? Может, его убили. Тогда где труп? Кому нужно было его теяо? Нет, он жив... Пока еще жив... Он должен жить, Сашка — его сын!

Вдруг Бобер споткнулся и упал на четвереньки, под-страховавшись вытянутыми руками. Ладонь правой вля-палась во что-то мокрое.

—Тьфу*

Игорь остановился.

— Ну что ты там? — прошептал он, задыхаясь от быс-трого бега. — Я без тебя — никуда.

— Пощди! — Бобер понюхал ладонь. — Пахнет кро-выо. Кровь!

Раздался тихий хлопок, Игорь без единого звука осел на землю. На этот раз Сандра попала точно. Ее пистолет сработал безупречно, глушитель тоже... Она бросилась в сторону, меняя положение, и правильно сделала — Бобер немедленно выстрелил в то место, которое рассекретила вспышка выстрела... Лежа на земле, он соображал. Он знал — кго-то хоронится в кустах, и этот кто-то убил Игоря. Это 'не могли быть люди Батяни. Не йх почерк. Пистолет с глушителем?

Он вспомнил мертвую горничную с пистолетом в руке. У горничной не должно было быть пистолета. Не должно! Тут что-то случилось, кто-то напал на Сашку, кто-то хо-тел его ограбить... Неужели его сын все же мертв? Сын мертв, Вика тоже мертва. Он сам убил ее, чтобы больше не мучилась. Зачем же ему жить? Тем более, что деньги теперь тоже непонятно где. А кто он без денег?

Он прислушивался, приглядывался, но ничего не мог обнаружить. Было слишком темно, а тот, кто прятался в кустах, вел себя так тихо... Вдруг ему показалось, что он кого-то там видит, какое-то движение. Может, ветка ше-вельнулась? Он прицелился и выстрелил. В ответ — пол-ное безмолвие, минуту, другую. И вдруг раздались два негромких хлопка. Бобер не успел поменять положение, он только начал сдвигаться в сторону, он двигался слиш-ком медленно... Острая боль обожгла ему левое плечо. Вторая пуля прошла над его головой. Он стиснул зубы, заставив себя молчать. Больше выстрелов не было. Бобер почувствовал головокружение. От боли, от волнения. Не-ужели он погибает вот так — в полной тьме, нищим, одиноким, обманутым... Как глупо!

Сандра тоже не желала погибать. В отличие от Бобра, она не была ранена. Зато напугана. Она слышала, какой разгорелся бой у нее за спиной, слышала крики в мега-фон. Она все поняла, кроме одного — что это за пробяема с Батяней? Ведь это и ее тоже касалось, вконце концов, Батяня был ее мужем. Она попыталась что-то сообразить, но вдруг увидела бегущие прямо на нее тени. Теней было две. Судя по тяжелым шагам — мужчины. Она взяла на прицея сперва того, что был повыше, потом второго, который казался потолще. Она знала, что стрелять все равно при-дется, иначе они споткнутся об нее. А отползать нельзя — они ведь тоже начнут стрелять...

Но тот, что был повыше, споткнулся обо что-то куда раньше, чем добежал до нее. ГГо их разговору поняла, что он вляпался в кровь, только вот — в чью? Она тут лежала уже минут десять, но никого не видела. По голосу она узнала Бобра, а второй был Игорь. И тут она обрадовалась — вот сейчас она им за все заплатит. Этих двоих она ненавидела больше всего на свете. Ведь из-за них разби-лась ее жизнь. В качестве первой мишени она выбрала Игоря. И свалила его наповал. Но Бобер... Она не знала — удалось ли ёй его ранить? Но поняла, так просто он не сдастся. Слух у нее был острый, она уловила, как он ды-шит тяжело, с присвистом. Может, она все же его ранила? Но внезапно послышался стон. Сандра насторожила уши. Бобер?

— Помогите... — тихо сказал кго-то и опять застонал. Голос молодой, ей не знакомый.

Бобру стало дурно — кто-то лежал совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Но не в той стороне, куда упал Игорь. Он понял, обо что споткнулся, когда бежал сюда... Это было чье-то тело. Здесь был раненый. Надо что-то сделать. Но что? Помочь человеку? Но тот, кто прячется в кустах, сразу откроет огонь. Не отвечать?

— Кто тут? Помогите... — раненый снова подал голос.

И Бобер узнал голое своего сына. Он стиснул зубы. Как прийти на помощь сыну, находясь на мушке прице-ла? Положат обоих.

, А Сандра уже ничего не понимала. Просил о помощи не Игорь и не Бобер. Это был кто-то еще, третий. Она боялась шевельнуться. Держала на мушке какое-то темное пятно, но не была уверена, что это Бобер... Выстрелить? Обнаружить себя? Конечно, она знала, как выгляд^т сад ее родного дома. Но при дневном свете! Ночью она ни-когда не лазила тут по кустам... И совершенно потеряла сейчас ориентировку.

— Помогите.... — снова подал голос Сашка. — У меня тут деньги... Возьмите себе... только помогите... Тут мно-го!

Боже! Теперь она поняла! Это же тот охранник, кото-рого она ранила! Как он сюда попал? Тоже выскочил из дома и бросился в сад? И надо же, как свела их судьба. Но Как п^

рааом Бобер? Но без денег уходить нельзя! Нет — надо кончать Бобра. И Бобер тоже все понял. И сделал то, что, наверное, было чистьш безумием. Но что ему еще оставалось? Ря-дом умирал его сын. Единственное, что еще связывало его с жизныо. Сам он истекал кровью. Если не сделать перв-вязку — хана. А через секунду в них начнут стрелять из кустов. Ради денег. Ради чего угодно. И он громко сказал:

— Ты, там, в кустах! Тишина.

— Гляди — я кладу оружие, — продолжал Бобер. — Я больше не воюю. Все деньги твои. Там полтора миллиона зеленых.

— Да... — слабо подтвердил Сашка, обрадовавшись, что слышит чей-то голос.

Выстрел из кустов не последовал, хотя Бобер полнос-тью себя раскрыл. Он поколебался, но все жё выкинул вперед свою «беретгу». Подполз к Сашке, ощупал его., Потом пальцы наткнулись на что-то кожаное. Саквояж... И еще один. Бобер снова подал голос:

— Тут два саквояжа. Слышишь меня? Они оба с день-гами. Мы их тут оставим. Дай мне уйти и унести ранено-го.

Кусты молчали.

— Я ставлю саквояжи тут! — сказал Бобер и выпрямил-ся.

В него не стали стрелять.

— Вот они.

Он поставил их рядом. Нагнулся, с трудом приподнял сына. Парень был тяжелый и находился в полубессоэна-тельном состоянии. Бобер и сам бы не отказался от помощи, но на этот раз пришлось действовать в одиночку...

— А теперь мы пошли, — сказал Бобер. — Не стреляй, брат, не стреляй. Это мой сын.

Ответом ему была тишина.

Когда Бобер скрылся со своей драгоценной ношей, Сандра полежала еще некоторое время в кустах, ради страховки. Оиа сама не верила в такую удачу. Наконец, она решила встать я проверить, так ли поступил Бобер, как обещал. Подошла. Оба саквояжа были на мёсте. Она от-щелкнула застежку... они пахли, эти дсньги, и так прият-но. Нет, неправду говорят, что деньги не пахнут!

Пистолет она сунула в карман своего платьица. Тапоч-ки с ее ног давно слетели, она была босиком. У дома все еще слыпгалась стрельба. Сандра усмехнулась, гладя на горящие в темноте окна.

— Ну и пропадайте там! А я построю себе новый дом! Поняли?!

.* Она шла бесшумно, ее босые ноги ступали легко, а своя ноша, как всем известно, не тянет... Она вышла на шоссе как раз вовремя — мцмо телепалась полуразвалив-шаяся шшина — кто-то возвращался с дачи. Сандра пер-вым делом зашвырнула в кусты пистолет и пригладила волосы, потом проголосовала. Машина остановилась.

— Куда тебе, дочка? — удивился пожилой, заросший седой щетиной мужчина.

— В город, как и вам, — ответила Сандра. — Подкине-те?

— Чего ж ты это босиком? — удивился тот еще больше, ьоглядев на ее босые, вымазанные землей ноги. — Все-таки в город едешь, а там асфальт... Простудишься!

Сандра выглядела точно, как с грядки — в драном платьице, босая... Будто картошку пропалывала! Но она не смутилась:

— А нас обокрали, представляете?

— Ну?! — испугался хозяин драндулета.

— Вот-вот. Даже обувь приличную унесли, пока я ку-паться ходила. Все-все унесли. Ничего не оставили. Вот мне и надо в город.

Мужчина посмотрел на нее с некоторым сомнением, и она поняла:

— Думаете, мне заплатить будет нечем? Да вы только довезите меня, куда я скажу. Вам сго баксов дадут.

— Сто баксов? — не поверил тог.

— Точно говорю.

— Ну, садись...

Сандре опять повезло. В этот вечер ей вообще неслы-ханно везло! Она быстро удалялась от проклятого дома. Она получила назад свое наследство! И теперъ она ехала туда, куда мечтала... В Москву — к Юре!

 

7 глава

Жизнь - она такая штука

Сандра стояла перед знакомой дверью. Оиа нажимала кнопку звонка и долго не отпускала ее. Юра не открывал. Сердце у нее колотилось — неужели все пропало? Кудаон делся? У нее даже ключей не было. Как только мужчина подвез ее, куда сказала, она попросила его подождать, забежала в подъезд, достала из саквояжа обещанные сто баксов и вернулась к нему — будто бы в квартиру за деньгами поднималась. Все это проделала, чтобы не дос-тавать денег у него на глазах: решила соблюдать макси-мальную осторожность.

Машина уехала. И теперь, в два часа ночи, она стояла на лестнице перед закрытой дверыо. Босая, выпачкаиная в земле, с огромными деньгами в саквояжах... Какая уж тут осторожность! Какая безопасность! Она йогла в любой момент стать жертвой нападения грабителей или насиль-ников, дишиться всех денег и даже жизни...

Наконец, она услышала, как за дверыо кго-то шелох-нулся. И вдруг поняла — уже некоторое время ее внима-тельно рассматривают в глазок. Она испугалась. Если там Юра, он же видит ее. Так почему же не отпирает? А если это не он?

— Это я... — тихо сказала она. — Огкрой, пожалуйста.

— Это действительно ты, Сандра? — послышалось из-за двери.

— Да, да. Ты что, не можешь мне открыть? Что слуяи-лось?

Дверь распахнулась. Юра стоял перед ней почти в том же виде, что она сама. Босиком, растрепанный, в семей-ных трусах, в мятой майке... Больше на нем ничего не было. Он смотрел на нее расширенными от изумления глазами, губы его дрожали. Сандра шагнула в коридор.

— Закрой дверь, — сказала она. — Поторопись, чего стоишь? : ";'"'; • •:• • • •. •'•• -.',--•• •-•••. -;.:- • -•-.•,.'. Он послушался.

— Что случилоСь? — спросила она. — Почему ты так долго не отпирал?

— Я спал. .

— Это все? "',...

— Все... То есть...

Она поставила саквояжи на пол. Туг он толком разгля-дел ее с головы до ног.

— Господи, откуда ты явилась в таком диком виде? Что это значит?

— Что, не нравлюсь? — улыбнулась девушка. — Ты мне нерад?

— Не рад? Нет, но...

— Постой, — она внимательно вглядывалась в его лицо^

— Ты что-то крутишь. :

— Нет, я...

— Кто к тебе сюда приходил? Кто тебе звонил? Чем ты так напуган? Кто тут был? — засыпала она его вопросами.

— Никто.

— Тогда чем ты напуган?

- А я вообще по жизни напуган. В последнее время. После всего.

- А... — вздохнула она. — Стало быть — эту хату не раскололи?

— Нет.

— И ты не выходил на улицу?

— Ни разу, — ответия он так чистосердечно, что она сразу ему поверила.

— Тут деньги, — сказала она, пиная босой ногой сак-вояжи.

— Сколько?

— Много.

— Авсеже?

— Тебе и не снилось. Почти все мое наследство. Они продавали все, что я переписала на имя мужа. Обратили все в деньги, но мне удалось ими завладеть и бежать. Представь себе, мне это удалось. А там что-то случилось. В особняке?

— Да. Кто-то напал на нас. Только поэтому мне и удалось бежать. И знаешь, чго я сделала? — она нервно засмеялась. — Ой, погоди, нельзя же мне так вотсгоять и мерзнуть. У меня ноги просто ледяные. Дай мне обуться во что-нибудь и выпить.

— Обуться? — переспросил он как-то тупо.

— Ну да. Здесь должны быть мои тапочки. Ведь это квартира, которую они так великодушно оставили мне. Где мои тапочки?

Она посмотрела под вешалку, где всегда стояли ее ме-ховые тапочки. Их там не было.

— Где же они? — спросила она у Юрия.

— Вот они! — послышался женский голос. Сандра подняла глаза. На пороге одной из комнат сто-яла... Света.

— Привет, — скаэала она.

На Свете был красный махровый халатик Сандры. На ногах ее меховые тапочки. Света стояла, подперев бедра кулаками, и насмешливо смотрела на неожиданную гос-тью. Молчание длилось долго. Первым нарушил тишину Юркй. Он хрипло покашлял, что-то промычал и наконец обратился к Сандре:

— Ты.. Ты только правильно пойми...

—- А она все уже поняла, верно? — перебила его Света. — Сандра, ты все поняла?

— Сними тапочки, скотина, — ответила Сандра очень тихо.

Света стряхнула с ноги сперва один тапочек, потом второй. Они упали к ногам Сандры, но та не стала их надевать. Ни за что она не сунула бы ногу в оскверненную обувь.

— А теперь сними халат, — приказала прежним тоном.

— Мне будет холодно, — ответила Света язвителыю. — Ведь под этим халатом на мне ничего нет. Когда ты сюда пришла, мы с Юрой как раз занимались любовь. И при-чем уже второй раз за этот чудесный вечер. Если я сниму халат, ты кое-что увидишь, и тебе это не понравится.

— Ты мне вообще не нравишься, — сказала Сандра»,— Так что не переживай. Хуже уже не будет. Снимай халат.

Но Света не торопилась выполнять приказ. Она повер-нулась к Юрию и насмешливо улыбалась ему:

— Ну что же ты, Юр? Почему ты не расскажешь свовй бывшей невесте, о чем у нас только что шел разговор? Куда подевалась вся твоя решительность?

Юрий что-то прохрипел, махнул рукой:

— Давайте выпьем. Тут есть.водка.

— Не возражаю, — отчеканила Сандра. — Так будет лучше для всех.

Она прошла в гостиную и опустилась в кресло. Сакво-яжи взяла с собой и пристроила рядом с креслом. Одну босую ногу она поставила на один саквояж, вторую — на другой. Так она и сидела, глядя прямо перед собой ледя-ными черными глазами. С ее лица сбежали все краски. Казалось, она постарела лет на двадцать. Тепёрь это была уже не молодая девушка — это была женщина, которая слишком много испытала, чтобы еще что-то почувство-вать при новом ударе судьбы. Она молчала.

Света бесшумно вошла за ней. В руках три стакана для водки. Поставила их на стол. Следом появился Юрий с бутылкой «Смирнова» и нарезанной ветчиной. Он осто-рожно присел в другое кресло, разлил водку. Света не села, она молча встала за спинкой его кресла и положила руку ему на плечо. Сандра взяла стакан и, не дожидаясь остальных, отпила половину. Она сразу согрелась. К вет-чине девушка не притронулась.

— Сигарету, — приказала она.

Юрий торопливо поднес ей сигарету и пламя зажигал-ки. Сандра прикурила.

— Почему ты ей прислуживаешь? — спросила Света.

— Потому что вы находитесь в моей квартире, — как бы в сторону ответила Сандра. — Вы спите в моей посте-ли. Носите мои вещи. Живете на мои деньги. Пьете мою водку. Вы мои — с потрохами и кровью. Так что придется вам мне прислуживать, конечно, пока я этого хочу. А когда мне вся эта волыяка надоест — вы отсюда умотаете.

— Хоть сейчас! — запальчиво ответила Света. — Мы тут только потому, что Юра не решался уйти, не погово-рив с тобой.

— Как ты тут оказалась, сучка? — спокойно спросила Саццра.

— Он меня позвал!

— Да? Зачем же?

— Решил, что ему не по пути с тобой. Юра, скажи, что это так.

Юрий молчал. Он прятал глаза, стараясь не глядеть ни на ту, ни на другую... Вид у него был самый жалкий.

— Он позвонил мне, — продолжала Света, — и попро-сил прийти.

— И ты сразу согласилась? — спросила Сандра. — Да неужели?

— А почему нет?

— Да потому, что он спокойно позволил тебя изнаси-ловать. Он даже пальцем не шевельнул, чтобы тебя защи-тить. Только и повгорял: «Ой, не делайте этого, ой, ми-ленькие, не надо...» — Сандра отрывисто рассмеялась.

— А что я мог сделатъ? — крикнул Юрий. — Что я мог сделать, скажи!

— Молчи! — отрезала Сандра. — Когда ее насиловали, ты сидел со мной в ее спальне и кяялся в вечной любви.

— Неправда! — крикнул Юра.

— Неужели? — спросила Света. — Да, чего только не придумают, чтобы опорочить бывшего любовника... Даже смешно.

— Юра, милый, — Сандра скривила губы. — Ты тряп-ка, слабовольное ничтожество. Как я могла думать о тебе иначе? Когда-то ты мне казался умным, сильным, даже хитрым. И все это мне нравилось. Но тогда я была просго гаупой девчонкой. Хотя и думала, что умная. Нет, Госпо-ди, Боже мой, нет, я была дурой. Но зато теперь-то я поумнела по-настоящему. И ты мне больше не подхо-дишь.

— Прекрасно, — улыбнулась Света. — Значит, не зачем так злиться?

— Я не злюсь, — ответила Сандра.

— Злишься.

— Тебе лучше знать, конечно, — Сандра затянулась дымом сигареты. — Ну, и что же ты сказал ей,- Юра? Что ты ее любишь? Что я тебе противна после всего, что слу-чилось? Или что я всегда была тебе противна? Ну, что ты молчишь?

— Он сказал, что всегда любил одну меня! — выпалила Света.

Сандра смеялась очень долго. Так она в жизни не сме-ялась, даже выступили слезы. Вытерев их, она сказала:

— Ну, это финиш. Света, я желаю вам счастья. Ей-Богу! Ты замечательная баба. И будешь с ним безумно счастлива... Может быть, даже в течение целого месяца. Пока вдруг не поймешь однажды, что он — ничтожество.

— Не твоя это забота, — прошипела Света. — Ты зави-дуешь!

Сандра покачала головой:

— Нет! А как здорово понимать, что владеешь ситуаци-ей, правда, Юра? А теперь я ею владею. Ты мне так сме-шон.

— Как тебе удалось сбежать? — спросил ой неожидан-но, глядя на ее ноги и саквояжи.

— Через дверь.

— Как?

— Я просто вышла в сад. Прошла к одному окошку. Ранила через окно охранника, который стерег деньги — мое наследство. Убить мне его не удалось. Потом приеха-ли яюди Батяни. Они стали поливать дом из автоматов. Разыгрался настоящий бой. Я лежала в саду, прячась от шальных пуль. Потом... Потом я убила одного типа. Это был Игорь. Ты его не знаешь, Юра. Но я рада, что сделала это.

Ои покачал головой. В глазах застыл ужас. Сандра про-должала:

— Другого типа я только ранила. Хотя серьезно. Он купил у меня свою жизнь, а то бы ему конец. И еще он купил жизнь того охранника, который бежал с деньгами. А деньги... Деньги достались мне. И это справедливо — ведь они мои.

— Где же они? Тут?

Сандра кивнула: .

— Я на них поставила ноги. И убрать мои ноги вы сможете только, есди задушите меня. Юрий помолчал и вдруг сказал:

— Никогда не думал, что ты способна на убийство. Чтобы ты...

— Я на все способна.

— Эго я понял. И как хорошо, что понял не слишком поздно.

— Нет — ты понял слишком поздно, — покачала она головой.

— Что это значит?

— Ничего, Юра. Совершенно ничего. Просто слишком поздно. Можете идти. Кстати... — Она сделала паузу. — Я выбросила пистолет, из которого стреляла, когда ехала сюда, и теперь жалею об этом. Оказывается, убивать не так уж сложно. Даже очеиь просто. Я бы убила тебя и эту сучку, которая все еще не сняла мой халат. Но пистолета у меня больше нет. Идите отсюда, и поскорее.

Света обрадовалась:

— Идем же, Юра! Зачем тут сидеть и слушать эту су-масшедшую девицу? Пошли, мы никогда с ней уже не увидимся.

— Пошли, да... — Но Юра не смотрел на Свету. Он не сводил глаз с Сандры. — Сандра, ты совершила огромную ошибку.

— О чем ты?

— Ты сядешь в тюрьму.

— Нет, — спокойно ответила она.

— Ты убила!

вого тела. Ничего. Онн исчезнут, как призраки. Соседи крепко спали. Они ничего не слышали. Бсли на меня захотят повесить пару трупов — пусть сперва найдут их, ведь без этого никак. А вот на тебе есть совершенно ре-альный труп.

— Что?!

— Та девушка, которую вы с моей матерью пытались похоронить вместо меня. Спасибо вам за это зрелище. Не всякий может похвалиться тем, что видел собственные похороны. По примете, это говорит о том, что я проживу очень долго.

— Я не трогал ее.

— А вот это тебе придется доказывать любимой мили-ции.

— Но ты, Сандра, не можешь...

—> Я все могу. Теперь — я глава семьи. Не знаю, может, за эту ночь я стала вдовой, — она призадумалась. — Ведь моего Батяню, кажется, убили. Во всяком случае, они очень хотели это сделать, Наверное, сделали. Надеюсь, что сделали, потому что неохота возиться с разводом. Короче, я свободная женщина. Кроме меня — нет ни одного наследника. Так что у меня есть деньги, у меня есть то имущество, которое они не успели продать. И я достаточно взрослая, чтобы им управлять. Я многому на-училась. И очень этому рада. Правда!

Она замолчала. Юрий тоже молчал. Свете же не терпе-лось уйти. Она потянула любовника за рукав и шепнула:

— Пошли, чего ты ждешь?

— Наверно, — снова заговорила Сандра, — мне потре-буется управляющий.

— Юра! — воскликнула Света. — Почему ты слушаешь ее? Пошли!

Тот поднял глаза:

— Сандра, это буду не я. Даже не предлагай мне этого.

— Конечно, нет, — кивнула она. — Я больше не могу доверить тебе такую ответственную работу. Но в том слу-час, если тебе вдруг понадобится какая-то другая работа — обратись ко мне. По-моему, место садовника у меня там пока свободно. Оклад приличный, выходной день га-рантирован. Пенсию я.тебе обеспечу. И работа не пыль-йая. — Она засмеялась. — И нё нервная. Ну что — согла-сен? Свету я могу юять в качестве уборщицы... сортиров. Света молча вышла в коридор. Юрий последовал за ней. Через пару минуг они навсегда исчезли из жизни Сандры. А счастливая наследница многих миллионов дол-ларов допила свою водку, закусила ветчиной и вдруг рас-плакалась.

А что же Леха? Где он был, когда кодла Батяни напала на особняк? В особняке, конечно. В тот самый миг, когда загрохотали первые выстрелы, Леха будил пьяного Димо-на:

— Проснись, болван!

Он тряс его за плечо, чтобы привести в себя. Но не многого добился. А когда послышались выстрелы, Леха сразу понял, что оборонять особняк он ле будет. Дурак он, что ли? Он заметался по комнате, обшарил карманы Димоновой одежды и достал оттуда все деньги. К ним он прибавил то, что было у него самого. Получилась сумма вйолне Достаточная для того, чтобы просуществовать пару месяцев в подполье. Он еще вспомнил о деньгах, за кото-рыми они сюда приехали с Игорем и Бобром. Но махнул на них рукой — еще ему этих проблем не хватало!

Он бежал из особняка через окно в задней стороне дома. Ранения ему удалось избежать, хотя пули так и чиркали над головой и из окон то и дело летели стекла. Ему помогла кромешная темнота этой безлунной ночи... Через час он добрался до Москвы. И тут оказался перед большрй проблемой — куда податься дальше? Что теперь делать? Шофер, который его вез, недовольно спросил:

— Ну, адрес-то будет или нет? Если нет — выходи, парень.

— Нет, вези меня на Зеленоградскую, — Леха реши-тельно назвал адрес.

Было два часа ночи, когда он позвонил в знакомую дверь. Обитатели квартиры еще не спали и ему огкрыди чфазу. Эго была Марина..

— Опять ты сюда явился? — спросила она сердито. — Еще что-то от нас нужно? Нам и так хватит несчастий...

— Кто там? — это появилась Сайка.

Леха протиснулся в коридор и быстро сказал:

— Спрячьте меня, а я вам все скажу. Или меня убьют. Сайка молчала, глядя на него. Марина кусала губы. И вдруг произнесла:

— Сая, его надо спрятать.

— Что? — удивилась Сайка. — Что у тебя с этим ти-пюм?

— Ничего.

— Тогда почему ты так за него переживаешь? — сощу-рилась она.

— Сая, его надо спрятать, — упрямо повторила Мари-на.

— Ну, ладно, пойдемте! — Сайка провела ночного го-стя в одну из комиат. — Садись, Алексей, и рассказывай. Что сяучилось?

И он рассказал ей историю, которую придумал зара-нее, еще в машине. Конечно, он умолчал о том, что сво-ими руками разрубил труп Аиды. И, конечно, перевалил всю вину за ее смерть на Омара. Ведь Омару теперь все равно — он мертв. Зато Леха представил дело так, будто группировка Игоря распалась, началась жестокая война с людьми Батяни... И ему срочно нужно уехать из Москвы. Куда угодно. Лучше даже в другую страну.

— Это все? — спросила Сайка. Марина ахнула:

— Так ты мафиози?

— Помолчи, дурочка, — обратилась к ней Сайка. — Наша покойная Аида тоже была мафиозкой. Ты это хоро-шо знала. Тебя это очень волновало? Ведь нет?

— Нет, но...

— Послушайте меня, — вмешался Леха. — Я бы мог к вам не обращаться. Мог бы просто упасть на дно. Но для меня очень важно бьшо Опять вас увидеть. Мне нужно уехать. А взамен вы будете мной распоряжаться, как хоти-те. Сая, я все буду для тебя делать. Для тебя и для Мари-

НЫ>- ..- . ' " - - .. ..'. . . :•, - '

— Марина останется в Москве, — сказала Сайка. — А я через два дня вместе с телом брата лечу в Минск. Ты хочешь поехать с нами?

— Я на это как раз и рассчитывал. Ведь Омар был моим другом.

— Ну, хватит заливать, — отрезала Сайка. — Ты погу-бил своего друга.

—Нет!

— Ты давал ему деньги на наркотики. А должен был присмотреть за ним.

— Сая, это несправедливо, — остановила ее Марина.

— Почему же?

— За Омаром всю егожизнь пытались присмотреть. И ничего из этого не вышло.

— Но зачем мне этот человек в Минске? — задумалась Сайка. — Что.— мало у меня там будет других проблем? Или людей у меня не хватает? Я не желаю зря его кор-мить...

— Сая, я же не просто в служащие прошусь. Могу быть твоим личным охранником! — предложил Леха. — Могу за тебя жизнь отдать! Могу... Да ты еще не знаешь, что я умею! Ты только возьми меня с собой! Й все что хочешь смоду!

— Почему ты обратился ко мне, если у тебя такие таланты?

— Потому что в Москве мне теперь оставаться нельзя, — начистоту признался парень. — Моя жизнь стала слищ-ком дешевой... По крайней мере — первое время. Люди Батяни начнут большую войну. Меня будут искать. Обо мне слишком многие из них знают.

— Ясно. И ты хочешь, чтобы я, если что — вступила с ними в конфликг?

— Они не сунутся в Беларусь.

— Ну, хорошо, — неохотно сказала Сайка. — Во вся-ком сяучае, я подумаю. Но... Только Марину ты не уви-дишь.

— Постой, — вмешалась Марина. — Я бы тоже могла поехать в Минск.

— Зачем? — Сайка пытливо посмотрела на нее и улыб-нулась.

Марина вдруг покраснела.

— Ничего другого ты не придумала, чем влюбиться в этого? — спросила Сайка.

Девушка вскочила и поспешно вышла из комнаты. Леха развел руками:

— Я не виноват.

— Ну уж конечно!

— Я ее об этом не просил.

— Когда вы успели так хорошо познакомиться? — спро-сила Сайка.

— Случайно. Так само получилось. Марина для меня не просто девушка на один день... Сайка сверкнула глазами:

— Поосторожней с такими словами. В этой квартире находится ее отец. Если бы он тебя слышал, он бы тебе задал...

— Да я ничего такого... Сказал только, что пока мы с Мариной не поженимся — я к ней пальцем не прикос-нуеь.

Сайка вздохнула:

— А у тебя неплохой аппетит. И ты хитрый. Не захотел просто так упасть на дно. Решил устроиться со всеми удобствами.

— Ну, а кто меня за это будет ругать? Все люди хотят устроиться получше. Тем более, если рядом находится такая девушка, как Марина.

Сайка усмехнулась:

— Вот так родственник у нас будет! Наглее не придума-ешь.

— Можто быть и хуже, — ответил он уже куда веселее. — Во всяком случае — я не наркоман. И пью очень мало.

— Правда? Насчет наркотиков?

— Да. Не употребляю эту гадость.

— Ну, а насчет женщин как? Леха вздохнул:

— Если вы про тех шлюх, которые свдели у меня в машине...

— Я про них и говорю. Шлюхи последнего сорта, сразу было видно. И Марина в тот день вернулась домой сама не своя. Я тогда сразу поняла, что все из-за тебя, но тогда же узнала и про бедную Аиду... И у меня уже не было времени и сил разбираться с Мариной. А она в тебя влю-билась.

— Ни к одной из этих грязных девок я пальцем не прикасался. Клянусь!

— Ну, ладно. Могу в это поверить, хотя и с большим. трудом. Будешь ждать два дня тут. Бсли за это время ничего не изменится в худшую сторону, мы возьмем тебя с собой. Леха обрадовался:

— Мы — это кто?

— Я, — ответила она. И после значительной паузы добавипа: — И Марина, если она захочет поехать. Если ты уговоришь ее за эти два дня стать твоей невестой. Но поедет с нами она только в качестве твоей невесты! Боль-ше никак!

Леха обрадовался еще больше:

— Она согласится!

— Ладно, вди, герой труда. Мне надо о многом поду-мать.

Когда парень ушел, Сайка еще некоторое время смот-рела на закрывшуюся за ним дверь. Потом пожала плеча-ми и подумала: «Люди в Минске мне очень нужны. А он действительно влюбился. И что самое главнре — Марина тоже влюбилась. Парень неплохой. Только слишком на-глый. Но это дело такое — приходит и уходит. Женится — она его приберет к рукам. Ведь характер у нее не такой уж мягкий, как может показаться на первый взгляд. Парень еще наплачется. Если разобраться, то получится, что она — вылитая Аида. Только до того, как мы все уехали из Сухуми. Кто знает, какой станет Мариыа года через два? Может быть... Может быть, она сильно переменится. Что же, жених у нее теперь есть. Все могло бьпъ куда хуже...»

А Леха в это время целовад на кухне свою невесту Марину. И она совйем не сопротивлялась. Девушка креп* ко обнимала парня, прижимаясь к нему всем телом. Так что ему стоило ббльшого труда не нарушить данного Сай-ке обещания... А так хотелось!

* * *

Жена Батяни (то есть Елена Сергеевна, а вовсе не Сан-дра!) прилетела в Москву утром следующего дня. Детей она благоразумно оставила в Швейцарии. Так оио как-то спокойнее. Неизвестно, что еще будет в Москве. Домой бна не поехала. Сразу из аэропорта отправилась в бар «Ласточка».

Как только она вошла, все заорали наперебой, показы-вая на стойку бара:

— Вот он! Вот он!

Елена присмотрелась. Возле стойки наручниками был прикован избитый до сплошных синяков человек. Она подошла поближе. Склонилась. Всмотрелась в его лицо. Спросила:

— Ты кто такой?

Тот едва шевельнул губами. Она обернулась и громко крикнула:

— Да как вы могли перепутать его с моим мужем?! Где были ваши глаза? Олухи безмозглые! Ведь дураку ясно — этй не Батяня!

В этот миг Димон издал какой-то странный хрип, выг-нулся, изо рта хлынула кровь... Голова бессильно упала ему на грудь. Эго был конец. Елена даже не обратила на это внимания. Она продолжала:

— Где Маня? . Манька появилась из кухни: -

— Вы уже приехали?! Как здорово! А этот гад во всем признался! -

— Да, Елена Сергеевна, как нас кинули! — почесад небритый подбородок Мурза. — А я еще к вам ездил, насчет развода...

— Кстати, Мурза, нехорошо ты поступил с бедной вдо-вой, — сказала Елена. — Ты понял? Немедленно верни золотое блюдечко. Этоподарок мужа! И он мне очень дорог! -..•.•.'•;

— Да я на память взял. — И Мурза с кривой улыбкой протянул ей блюдце, которое спокойно лежало на той же стойке у бармена под носом. — Вот, берите. Это была шутка.

Елене шутка не понравилась, но она ничего не сказала на этот счет.

— Чья была затея с подменой? — спросила она. — Он назвал имя?

— Говорил — Афанасий все это придумал с подменой. Он и Батяню украл. Его у Афанасия в клинике случайно убили...

— Афанасий где?

— Он мертв.

— Вот как... С кого же спрашивать? — нахмурилась она. — Или вы думаете спустить все дёло на тормозах? Какие у нас убытки?

Вмешался Пузырь:

— Нам наоборот подарили гранатомет. Убытков нет.

— Нет?

— Не считая тогр, что мы тут закатили свадьбу... — цочесал в затылке Шклявый. — Но платили-то опять же не мы.

— Значит, мы не в убытке? — уточнила Елена. — И вы спокойны?

Все молчали.

' — Да разве можно спокойно стерпеть то, что вами кто-то крутил? — закричала она. — Над вами вся Москва смеяться будет.

— Никто не узнает, — мрачно ответил Кукла. — Откуда им знать?

— Кстати, про убытки, — опять вмешался Пузырь. — Пропали Щека и Мыльник. Как раз в тот день, когда эта Шиль тут появилась, — показал он на труп Димона. Елена только покачала головой:

— Проститесь с Щекой и Мыльником. Они наверняка пронюхали, что это подмена, И их по-тихому убрали. Еще новости?

— Сегодня ночыо мы свели с ними счеты, — сказал Шклявый.

— С кем зто?

— С Игорем. С Бобром. Труп Игоря нашли в саду того дома, который мы обстреливали. Бобер исчез, — нахму-рился Шклявый. — Но это ничего, мы его еще найдем!

— Мне обещания не нужны. Что сделано реально? — отрезала женщина.