Зоя Васильевна просит близких только об одном – похоронить её с этой фотографией…

 

Любовь этих людей началась весной 1945 года. Они пронесли её через всю жизнь, и даже смерть не смогла уничтожить главного – памяти о тех счастливых днях.

 

Они встретились в конце марта 1945 года в Риге. Война заканчивалась, но для нее, двадцатилетней медсестры военного госпиталя, ничего не менялось. Раненые поступали каждый день. Лёгкие и тяжелые ранения, кровь и боль - здесь война продолжалась.

Зоя, несмотря на молодость, отличалась сильным характером и выносливостью. Привыкнуть к боли нельзя, но управлять своими эмоциями, подавить панический страх, а часто и отвращение, можно. Зоя учила этому всех медсестер, и, благодаря ей, в госпитале «летали ангелы».

Это не просто - ободрить, поддержать улыбкой, стараясь не смотреть на «культю» двадцатилетнего паренька, а потом, выйдя из палаты, уже не сдерживать моментальных слёз.

Бойцы были молоды, тосковали по любимым и близким, страдали от боли, нуждались в поддержке. «Золотце», «милая», «сестрица», «дочка»…помогала им.

 

Каждое поступление раненых сопровождалось волнением и оживлением женской молодой части медперсонала (вдруг, «лёгкие» и неженатые).

Поступление в госпиталь легко раненого майора было самым значительным событием за последние несколько месяцев. Война, одинокие женщины, разбитые судьбы...

А Зоя видела только бледное лицо и пропитанную кровью телогрейку. Ранение, хотя и не опасное для жизни, привело к большой потере крови. После операции Алексей проспал четыре дня. Зоя, уделяя внимание всем, за Лёшу волновалась особенно.

На симпатичного майора с интересом и надеждой смотрел весь сестринский корпус. Женщины, по возможности, старались разнообразить Алексею скудное больничное питание. Одна из медсестер приносила из дома жареную картошку.

Но майор видел только Зою, свою «Зоюшку».

История их любви - пример истинного чувства, бережного отношения друг к другу, назидание для людей, привыкших к легковесным отношениям.

 

Начало

 

Сильный молодой организм восстанавливался быстро.

Алексею, как и другим офицерам, разрешалось выходить в город. Закрытый режим в госпитале существовал для рядовых. Выздоравливающие офицеры гуляли по Риге, посещали музеи, театры и кино.

В палате с Алексеем лежал «родившийся в рубашке» латыш со звучной и чёткой, как офицерская выправка, фамилией - Крейцберг. Четырежды раненый он все-таки не уступил смерти.

Представительный и изысканно-сдержанный, как его родная «застывшая музыка» Рига, Крейцберг вызвался стать для Алексея гидом. Рига – это то, чем можно гордиться, и то, что можно и нужно показывать. А самое примечательное в любом городе, его лицо – молодые девушки.

Симпатичным латышкам явно льстило знакомство с русским офицером - героем, тем более, что интеллигентного, мало эмоционального и благородного голубоглазого Алексея принимали за прибалта.

На вопрос Крейцера, понравились ли ему девушки, майор достойно ответил : «Да. Но я люблю Зою», и, поблагодарив Крейцберга за билеты, пригласил на цирковое представление «Зоюшку».

 

Алексей находился в госпитале до середины апреля. Больше они не расставались.

С Зоей они пересмотрели все театральные постановки и кинофильмы, прослушали оперы, посетили концертные залы и музеи, просто гуляли по Риге. Алексею оставалось сделать главное…

И вот однажды, возвращаясь после очередного похода в театр, у самых дверей общежития для медработников Алексей решился.

Зоя сразу же ответила согласием. Она ждала этого признания и предложения стать женой человека, ставшего для неё единственным.

 

Зоя Васильевна иногда не узнаёт близких, не знает дату на календаре, но чётко помнит все события той весны и даты: 24 марта они познакомились и 3 мая 1945 года поженились.

Свадьбу сыграли 9 мая: Пригласили только двоих: подружку невесты и лучшего друга жениха. Бутылка вина, скромная закуска... Но какой это был праздник!

Великая дата для страны и поворотная в их судьбах - начало мирной жизни и рождение счастливой семьи. Долгожданный мир, молодость, любовь... Они верили - впереди только светлые дни.

 

Память

 

После госпиталя Алексея наградили орденом Отечественной войны I степени.

Молодой семье выделили комнату в трехэтажном доме. Когда-то дом принадлежал богатой латышской семье. Теперь пустовал и никто не знал точно, что с той семьей стало. Поговаривали, что ещё до войны семья уехала за границу.

Рядышком жили латыши, русские, евреи… Дружили и легко находили общий язык.

Просторная комната, около тридцати квадратных метров. Из обстановки - только кровать и стол. Незатейливый уют. Но здесь было главное, чего нет сейчас во многих меблированных евроквартирах - теплота и взаимопонимание. В этой семье всегда были иные ценности.

Зоя и Алексей прожили в Риге чуть больше года. В 1946 году решили уехать на Родину Алексея в Воронеж, где в то время жили его родители.

В Воронеже их семья закрепилась. Здесь родились их трое детей, четверо внуков, правнук. Не прервалась цепочка.

Прошли, пролетели, промелькнули долгие годы.

В памяти Зои Васильевны сохранилось всё - рождение, болезни, учеба, взросление детей. Она до глубокой старости прожила в доме с «дворянскими потолками», в котором когда-то мужу, как преподавателю института, выделили квартиру.

Старый, нереставрированный центр Воронежа. Тихие улочки, закрытые дворики. Только иномарки во дворе напоминают о том, что наступило другое время - «переоценка ценностей». Глядя на Зою Васильевну, думаешь, как жаль, что люди теряют самое главное - душевность, искренность.

И это на неё беззащитную старую женщину прямо в её квартире напал подросток, ударил по голове, забрал документы, аккуратно сложенные в полиэтиленовый пакет, перевязанный тонкой шелковой ленточкой, и пятьсот рублей на продукты, лежавшие на тумбочке в ожидании прихода сына. Сама Зоя Васильевна уже не выходила на улицу.

Уцелели только письма и фотография, которые лежали со «смертным».

После нападения Зоя Васильевна не могла оставаться одна, а вскоре практически потеряла память. «Дохаживать» маму взяла к себе дочь.

 

Зоя Васильевна намного пережила своего «дорогого Алёшу», но для неё он, по-прежнему, жив.

Алексея Пантелеймоновича помнят все, кто с ним работал и у него учился. Много лет было отдано преподавательской работе. Студенты его любили. Все те, кого Судьба сводила с Алексеем Пантелеймоновичем с «легким сердцем» отзываются о нём, как о честном и добром человеке. Не герой, не историческая личность, не «мега звезда», но с уходом таких людей постепенно разрушается каркас общества, выпадают звенья…

Прощаясь, о дорогих и достойных людях говорят: «Светлая память». Именно, Светлая память осталась об Алёше, Алексее, Алексее Пантелеймоновиче - любимом супруге, благородном офицере, преподавателе и хорошем человеке.

 

Зоя Васильевна говорит о себе: «Я прожила очень счастливую жизнь».

Прекрасная судьба. Спокойная старость в окружении заботливых близких.

Она ни о чем в жизни не жалеет и просит близких только об одном – похоронить её с фотографией. А, чтобы не забыли, сама положила ее в карман приготовленного на смерть костюма.

Юная девушка в белой блузке с тёмным маленьким бантом по центру выреза горловины «лодочкой» и тёмной скромной кофточке на пуговицах. Длинные волосы, подхваченные на затылке гребнем.

Рядом с ней молодой офицер с орденом на левой стороне груди, чуть выше сердца.

Фотографу не надо было искусственно «делать картинку». Девушка прижалась плечом, доверчиво прильнула к любимому человеку. Близко-близко друг к другу, словно боялись потерять. Они всегда были одним целым.

Фотография сделана той самой весной в Риге. На обратной стороне подпись: «Память первых счастливых и радостных дней. И так будет всю нашу жизнь!

Любимой Зоечке!

г.Рига 20.4.45г.

Лёша».

И так оно и было.