- Поднимите бокалы за нашу именинницу!

Это был тост за Вику, которой исполнилось семнадцать.

Маша была за дальним столикиком. Напротив девушки, сложив руки на колени, сидел незнакомый ей парень. Все правильно – ближе к Вике были те, кто ей очень дорог. А этот, видимо, был случайным гостем.

Маша посмотрела на незнакомца. Чувствовалось, что поза, в которой он застыл, была для него крайне неудобной.

Парень ничего не ел, но, как фанат таких застолий с любопытством смотрел на происходящее.

«Умник!» - подумала девушка. Хотя этот умник ей понравился. У него было красивое лицо, светлые волосы, сброшенные на плечи локонами.

Маше хотелось пива.

- Поухаживал бы за дамой, - обратилась она к парню, - вон у соседей никому не нужная бутылка. Там же одни старухи.

- Вы мне? – спросил юноша, оторвавшись от созерцания Вики и ее окружения. Тем не менее, он как-то очень ловко, не сходя с места, дотянулся до соседнего пива «Стела» и умыкнул его. Гости за ближним столом ничего не заметили. – Пожалуйста.

Маша вздрогнула: ее поразила яркая вспышка света, когда парень открывал рот.

- Что у тебя в зубах? – спросила Маша, уже забыв о пиве.

- Ах, это… - Парень прикрыл рот рукой, но свет все-таки был, когда он даже чуть двигал губами.

- Я не могу разговаривать с людьми, которые жуют электрическую лампочку, - больше испуганно, чем раздраженно сказала Маша.

Ей показалось, что она выразилась остроумно.

- Я такой…

Вспышек не стало. Хотя рот не открывался, но его слова каким-то образом были услышаны Машей. Словно парень уже сидел в ее мозгах.

Она схватилась за голову:

- Ой, что это? Как у тебя это получается?

Маша отодвинула «Стелу» и перегнулась через стол, не отводя глаз от парня.

- Я решил не открывать рта, - молча смотрел он на нее, - но вы меня слышите. Правда?

- Да. Но как же вот так можно разговаривать? – поразилась Маша.

- А вы только мысленно говорите о том, что хотели бы сказать, и мы поймем друг друга.

- Поймем?

- Да.

- Ой, я действительно только в мыслях… Как здорово! Вы фокусник?

- Считайте, что так.

- Меня зовут Маша. А вас как?

- Серафимом.

- Какое старинное имя. Неужели сейчас так называют еще?

- Меня назвали давно.

Но Маша не обратила внимания на эти слова. Ее внимание наконец-то снова привлекла «Стела» и девушка налила себе в фужер.

- Ты будешь?

Она специально сказала мысленно, и выкать ей не хотелось.

- Нет.

Маша отпила. Газ запросился наружу, и она прикрыла рот салфеткой. Подумает, что она совсем деревня.

- Ты Викин дружок?

- Да.

- Я никогда не видела тебя рядом с ней.

- Я стараюсь не мешаться под ногами.

- А ты ничего, скромный, хотя красавец.

- Разве я красив по-твоему?

Даже мысленно в его ответе звучало искреннее удивление.

- Классный ты чувак! Давай я тебя отобью от Вики. Ей все равно не до тебя! Вон с Максом крутит! Как тост, так с ним на брудершафт.

- Меня нельзя отбить! Я навсегда с Викой!

- Чудной ты! Дай руку! Пошли танцевать!

Маша вскочила и потащила Серафима на танец.

Парень, не сопротивляясь, последовал за ней, но при этом галантно переложил Машину руку в свою.

И они стали танцевать. Сначала это был шлягер из репертуара Верки Сердючки, но, как-то незаметно, звуки сгладились в плавный и изумительный вальс. Может быть, это был Штраус? Но он был каким-то неземным. И Маша, никогда не занимавшаяся классическими танцами, моментально овладела всеми движениями вальса, словно родилась в семье не работников завода «Агрегат», а профессиональных танцоров. И тогда Маша неожиданно вспомнила главу из «Войны и мира» про бал Наташи Ростовой. Она, глазами литературной героини принимала восхищенные взгляды гостей, застывших в изумлении. Даже Вика остановилась с Максом, разинув рот.

Маша не помнила, сколько времени она танцевала, но когда музыка стихла, то оказалось, что она просто стоит с закрытыми глазами. А открыла - тот же зал с обычной тусовкой. И музыка была той же, попсовой. За столами кто пил, кто говорил, кто тайно под столом сжимал коленку подружки рукой.

Лишь напарник по танцу с тихой радостью смотрел на Машу и сказал мысленно:

- Вот ты какая!

- Что это было? – спросила Маша.

- Ты пригласила меня на танец.

- И мы уже оттанцевали?

- Да, тебе посчастливилось побыть в ангельском танце.

- Я хочу еще, - сказала Маша.

Она пристально посмотрела в глаза Серафима, в глаза цвета бездонного неба.

Он лишь покачал головой:

- Мне пора.

- Ты кто? – спросила Маша.

Она еще не могла отойти от того необычайно сладостного чувства свободы, который подарил ей танец. Она чувствовала себя счастливой потому, что ей удалось заглянуть в нечто великолепное, недоступное другим, и чувствовать себя избранной.

- Я ее ангел, - сказал Серафим и показал на именинницу. – Этот танец был предназначен Вике. Но получилось, что она не обратила на меня внимания, а ты попросила о танце.

- Пойди к ней, - в Маше бушевала буря счастья, которое, посчитала она, должно принадлежать всем. – Хочешь, я подведу, и она вспомнит о тебе?

- Да? Пошли.

Но именинница уже поднялась с Максом. Тот шептал ей что-то на ухо, и Вика улыбалась какой-то зомбированной улыбкой.

- Вот видишь, - сказал Серафим в метре от именницы, - ей не до меня.

- Ну почему ты не настаиваешь, почему ты такой… добрый?

Машу возмутила покорность судьбе этого красивого гостя. Ей хотелось что-то довести до конца.

- Макс, подожди! Вика, тебя приглашает твой знакомый!

- Ой, Машка, а я тебя и не заметила!

- Врешь, ты видела меня, - отрезала Маша. – Ну ладно, поздравляю с днем рождения! Не откажи этому парню! Он классно водит!

- А кто он?

Вика тупо посмотрела на спутника Маши.

- Вот тебе и на! Пригласила, а теперь – кто это? Его зовут…

Но в это время Макс грубо отпихнул Машу и схватил Вику за талию:

- Пошли! Мы даже и танцевать не будем. Я уже не могу! Здесь есть одно укромное местечко! Все готово!

- Правда, Макс?

- Пошли, пошли! Зачем тебе этот дохляк? Это же манекен! Да еще с салфеткой на губах! У тебя что, друг, герпес?

- И правда, - хохотнула Вика, - ты большая светловолосая кукла! Мы пошли, а ты, куколка, не исчезай, я тебя как-нибудь возьму на руки! И покачаю! Но в болячку целовать не буду…

- Сначала это я тебя покачаю! - Макс властно тянул за собой Вику.

Гостям на все было наплевать. Они пили, ели, громко говорили и смеялись. Они уже забыли, зачем пришли.

- Ну вот, - всплеснула руками Маша, - ушла!

- Да, у нее всегда так, - совершенно обескураживающе сказал Серафим, – я пойду за ними.

Маше показалось, что у парня точно поехала голова.

- У тебя нет гордости, - гневно крикнула Маша. - А ты знаешь, чем они будут заниматься?

Серафим кивнул головой. Вид у него был побитой собаки. Но он двинулся за именинницей и Максом.

- Да подожди ты, - побежала за ним Маша. - У них свое, а у нас может быть свое. Я здесь недалеко живу. У меня не было еще парней. Ты будешь первым!

Серафим остановился. Он в волнении открыл рот, который тотчас же засветился всполохами:

- О чем ты, я тебе не нужен, у тебя уже есть свой ангел. Береги его так, как он тебя!

И Серафим исчез. Маша даже не поняла, как это произошло.

Испарился.

Она вздохнула и пошла, было, к своему столику, но, вдруг изменила маршрут и направилась к выходу.

О чем она думала на ходу?

Ни о чем.

Ей просто не хотелось пива.

Ей противным стал вкус сигарет.

Ей хотелось видеть Серафима и не хотелось его желать. Только смотреть и мысленно разговаривать, не столь беспрерывно, а обдумывая каждую мысль. И ждать, когда Серафим пригласит ее на танец.

Она подумала о том, почему таким эгоисткам, как ее подружка, так везет. Ведь Серафим – не парень, а настоящий ангел. Зачем ему крутиться возле неблагодарной Вики! Зачем?

Маша вышла из ресторана и села на скамью у автобусной остановки. Здесь было пусто, но чуть выше глаз шел какой-то трепет невидимых крыльев, словно летали рядом два голубя.

Маша прислушалась.

В это время подошла пожилая женщина и о чем-то спросила. Кажется о том, долго ли девушка ждала маршрутку.

Это Маша услышала, а полет невидимых голубей - нет.

Дар слышать иной мир уже пропал.