ГЛАВА 20

 

В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ, НА «ЭТОЙ» СТОРОНЕ

 

Заснувший ничком прямо в костюме, Лука проснулся оттого, что в его левую грудь, ощутимо вдавливалась, что-то маленькое и овальное. Он перевернулся на спину, полез в нагрудный карман пиджака и, порывшись, достал Дашков-камень. Камень потемнел!.. Как бы погас! «Что за фокусы»! - с досадой думал Лука, крутя его в пальцах, в который раз пытаясь понять или угадать, от чего же всё-таки зависит странная периодичность «включения» и «выключения» этого загадочного неказистого на вид камня. Он давно думал о нём, прикидывая всевозможные варианты предназначения этого камня, но никак и ничего вразумительно-реального в голову не приходило. И сейчас Лука, вспомнив рассказ Деда на «той» стороне о СТАРИКЕ, княгине, политике, теорию о рае, аде и «ничто», вернулся к той самой идее вдруг пришедшей ему в голову там на «той» стороне. Мысли от потусторонней древней, русской старушки, особенно, заинтересовавшей Луку, плавно перекочевали к Кате... Он очень соскучился по ней, словно не видел её целый год, а не каких-то полтора дня... Внезапно, какая-то дикая на первый взгляд догадка, слабенько так, еле - еле, засвербело в мозгах. «Нет, это уж слишком»!.. - подумал он, и взяв, с рядом стоящего ночного столика «мобилу», набрал номер Саши.

- Привет. Как наши дела... Катя, всё ещё дуется!?..Ладно, ты забери её с собой и приезжай ко мне на Кутузовскую... Тема есть! Часа через два и я подъеду,- дав отбой, он снова набрал номер.

- Лазарь. Пришли за мной Шаха на «жигулёнке», а сам подъезжай на Кутузовскую, где-то часа через два, - отложив мобильник, он с досадой потёр щетину на лице и пошёл в ванную, приводить себя в прежний вид.

Вскоре Лука сидел у любимого камина и, дожидаясь опаздывающего Лазаря, попивал с Сашей кофе, переговариваясь о чём-то. Катя «надувшись пузырём», носилась мимо них по комнатам, демонстративно хлопая дверями и громко шаркая своими домашними унтами.

- Иди сюда ребёнок! - позвал её Лука и, дождавшись обиженно-нехотя подошедшую Катю, взял её за руку, посадил на подлокотник своего кресла и склонив её голову, прижал к себе целуя по-отечески.

- Прекрати!.. Прекрати дуться, - начал он вторую попытку примирения.

- У тебя таких презентаций в жизни знаешь, сколько будет? Ого-го!... Мне надо уехать, пойми! На-до! А одной тебе там делать нечего!

- Ну, почему!? Почему? - просящим голосом взмолилась Катя, - Если ты не можешь, я с Сашей могу пойти, с Лазарем или, как тогда в Жуковку, с Шахом! - торопливо стала она перечислять, приемлемые для Луки варианты, - с надеждой,- «да хоть с любым уродом»! - глядя на него.

- Они все полетят со мной! В Москве в эти три дня никого не будет! – стараясь, как можно мягче объяснил Лука.

- Ну, что со мной может случиться? Что? Я обещаю, в 12-ть ночи буду дома. Хоть кто-нибудь из «Надежды» меня проводить сможет!?

- Да заняты все будут, Катя! За-ня-ты! Ну, как ты не понимаешь! - вышел из себя Лука. - Я же тебе объяснял, дело у нас важное. Неужели это так трудно понять!? Ты же уже взрослая!..

Катя, тяжело вздохнула, и обречённо затихнув, сильнее прижалась к нему. Кажется, перемирие было достигнуто!

...В дверь позвонили. Пришёл Лазарь и квартира сразу «заходила ходуном». Катя побежала варить свой фирменной кофе, а Лазарь, поближе подсев к огню, кряхтя с удовольствием вытянул озябшие ноги.

- Я не смогу мужики сделать с Лизой то, что запланировано. Мы её подставляем... Согласен, не очень серьезно, но подставляем! Её и так жизнь стукнула!.. Тут мы ещё!.. Короче, не смогу! - тяжело вздохнул Лука.

- Совсем ох... ел! Поздно уже назад-то... Всё «заряжено»! - выпалил Лазарь, не ожидая такого от Луки.

- Стой, стой, братцы! - нервно замахал руками Саша. - В чём дело Лука?

- Никакой же опасности для неё нет!- оборвал его Лука, - «Никакой опасности нет»! - передразнил он Сашу.

- Есть! Ещё как есть!.. В общем, так мужики... многое изменилось. Я не могу сейчас сказать вам, что! Мне надо очень сильно подумать. И на вопрос, откуда такие перемены, я пока ответить не могу. Понять это очень трудно, а я клоуном перед вами выглядеть не хочу!.. Всё будет не так, как сначала было задумано... Всё будет по другому... - Лука нервно закурил.

- Ну, расскажи нам, может мы и не такие уж идиоты!?- заёрничал Лазарь. Лука, дождавшись, когда вошедшая в каминную с кофейным сервизом Катя, разложив перед ними всё, торопливо удалилась, начал словно решившись:

- Дед сам придёт на выставку, чтоб встретиться со мной. Никакого покушения на меня не будет... Меня вообще убивать, никто не будет!.. После презентации, мы с Дедом сядем в его машину и уедем! Вдвоём. Не спрашивайте, откуда я это знаю! Знаю и всё! Все молчали. Лазарь и Саша, понимая, что Лука ничего не скажет, даже и не пытались его расспрашивать.

- И, что теперь, весь наш план можно послать на все... буквы!?- наконец, не выдержав, с какой-то злой безысходностью спросил его Саша.

- Нет, все будет идти, как задумали, кроме моментов с Лизой. Ну, во-первых, смысла нет, Дед о ней уже всё знает и давно, во-вторых, я этого не хо-чу! Нет, всю подготовительную часть по выставке будем выполнять в полном объеме... Я, в любом случае, туда обязательно пойду. Но, что нам делать во время и после него, я додумаю сам! И завтра, если мои догадки сегодня ночью подтвердятся, я расскажу вам, как нам дальше действовать. В гостиницу я, больше не вернусь мужики, уже и смысла нет... и сам не хочу! Собираемся здесь, к 11.00 утра. Да-а, и Седому передайте - под любым предлогом, ни с Лизой и ни с кем из её команды - никаких контактов!

Вдруг, что-то вспомнив, он торопливо достал из кармана Дашков-камень, взглянул на ярко серо-зелёный вспыхнувший свет в нём, удивлённо вскинул брови, улыбнулся и довольный пробормотал: «Неужели правда... и так оно и есть»!?

Саша хотел что-то спросить, передумал, хлопнул Лазаря по плечу и встав первым, громко крикнув - «Катя! На выход»! - направился в прихожую. Они, уже одетые, стояли в дверях, когда Саша, как бы невзначай объявил:

- Кстати, Лиза Лати, ребята, ни кто иная, как Латынина Елизавета Александровна... Ну, вспомните!.. Расcказ майора о делах Клюки... Лиза и есть дочь Коврова, а Латынин, - троюродный его брат. Ну, как вам такой расклад!?.. - и довольный произведённым эффектом, уставился на вдруг, онемевших друзей.

...Проводив их, вместе с закапризничавшей вдруг Катей, Лука, все ещё ошарашенный Сашиным известием, побрёл к себе в кабинет и, усевшись в кресло, снова достал ярко светящийся камень, положил на стол и, включив настольную лампу, задумался, уставившись на него.

Латынин забеспокоился ещё днём, когда, вернувшись с деловой встречи домой, он не застал Александру. На все его частые звонки, ни мобильный телефон её, ни городской не откликались и беспокойство его с каждым часом усиливалось, когда часов в пять зазвонил его городской телефон и, он бросился к трубке в надежде что наконец-то Александра объявилась. Услышав скрипящий голос этого старика, сидящего сейчас рядом с ним он понял, что «попал». Попал прочно... В очень цепкие лапы. Случилось то, чего он боялся все эти 13-ть лет. Они сидели у замерзающего пруда в сквере, через дорогу от кинотеатра «Байкал» и Дед, словно испытывая его терпение, молча, всё глядел на него. Неподалеку, прохаживались ихние охранники, напряженно оглядываясь по сторонам, изредка «зыркая» на своих шефов. Несмотря на 10-ти летнюю военную закалку, Латынин занервничал и наконец, не выдержав, бросил:

- Мне не очень приятно тут сидеть с тобой... Давай побыстрее покончим с этим делом и разойдемся... Чего надо!?

- А мы с вами на ты!? - удивлённо поднял брови Дед.

- Где Сытникова!? И что тебе надо!? - проигнорировав его замечание, спросил Латынин, глядя куда-то вперёд.

Дед ухмыльнулся, достал пачку «Парламента» и, закурив, заговорил:

- Хотя вы, как я знаю, в Бога не верите, думаю, всё же вам надо душу облегчить. Расскажите-ка мне, Игорь, свет мой Денисыч, всю вашу историю с Ковровым Александром Николаевичем и желательно о том дне, когда... вы его убили и ограбили. Да, и пожалуйста, постарайтесь ничего не пропустить С памятью-то у вас в то время, надеюсь хорошо было, в 40-ок-то годков?... Кажется, в тот день у вас случайно и юбилейчик сотворился...- Дед, оседлав любимого конька, говорить под простачка, быстро довёл Латынина до «зайчиков» в глазах, окончательно сбив с него оставшуюся спесь.

Латынин «взорвался»! - ...!!!

- Чи-чи-чи... Ну, ну. Не надо так нервничать! Уверяю вас, для этого пока нет повода, - тут же сменив манеру разговора на светскую, стал успокаивать его Дед. - Пока!.. Если ваша помощница во всех ваших делах, Шура, вдруг не захочет пересказать в каких-нибудь органах и, отнюдь не в половых, всё то, что с такими подробностями поведала мне.

- Сука, тупая!... - как-то обречённо, выругался Латынин, глубоко вздохнув.

- Облегчите, облегчите душу!... И-и, живите с богом, со своей зазнобой, в здравии и согласии,- настойчиво порекомендовал Дед.

Задумавшись ненадолго и осознав, что ему никуда уже не деться от этого старика, Латынин, наконец-то решившись, начал:

- Подлецом он был, Ковров этот... Подлец и негодяй... Отнял у меня всё; счастье, любимую женщину, дочь!... Столько судеб искалечил!... Я когда в 89-ом с войсками из Афгана вернулся, ни кола, ни двора, в стране бардак, сунулся гэкэчэпистов поддерживать, ублюдки... мать их! Ну и попал! Остался без работы, без денег, без ничего... Только с ни кому уже, не нужной горсткой орденов и медалей. Понимаешь!?.. А он, сука, жирует на чужом горе, да на чужом добре и спит, с отнятой у меня любовью! – Латынин достал платок, шумно высморкнулся и попросил: - Дай закурить! Четыре года не курил!

- Понимаю. Сам недавно закурил после 12-ти лет,- протягивая ему пачку, посочувствовал Дед, закуривая вместе с ним.

- Вот... и...кхе, решил... кхе,кхе... я тогда, взять своё...- откашливаясь с не привычки, продолжил он.- Чуть-чуть своего, самую малость от того, что досталось ему задаром, то, что он украл, по пути загубив неповинных людей. Я и решил тогда, всё по справедливости, каждому по потребности, каждого по его способности... на подлость»!... Все, что потом произошло, ты сам знаешь... Александра наверное всё тебе рассказала. Добавить мне нечего! Дальше, тот, которого я нанял, сбежал со шкатулкой. Никогда бы не подумал, что они могли убить Коврова и мать Александры. Поверьте!..

- Как их звали, и как ты на них вышел?- спросил Дед, перебив мысли, задумавшегося Латынина.

- Главный, из них, представился Клюкой... Кличка скорее всего, имени не называл, а второй помоложе, служил у меня в Афгане, ушёл на «дембель» ещё в восемьдесят седьмом, помыкался на «гражданке», сам знаешь, кому мы тогда нужны были, ну и пошёл в рэкетиры, а потом и бандитом стал... Через него я, на этого Клюку и вышел.

- А куда Коврова младшая дочка делась?

- Не знаю... Сам удивляюсь, была в квартире, я точно знаю... Если эти забрали, на кой им она?...

- Что-то ты не договариваешь о ней, милок!.. - засомневался Дед, сверля его своим проницательным взглядом. - Тогда уж, не обессудь!..

- Да делай что хочешь! - устало бросил Латынин и Дед понял, что он ничего больше не скажет, а может, действительно не знает. Но он сомневался в этом. «Надо ему дать время успокоится и отойти» - подумал Дед и спросил снова:

- Ладно, не напрягайся. Ты мне вот что, скажи- знаешь ли ты человека по имени Захар. Фамилия его или Луканов, или Тасунидис, может слышал где, а может дочь Лиза упоминала?

Морща широкий, в глубоких морщинах лоб Латынин подумал немного и ответил:

- Первый раз слышу о таком. А что общего у него может быть с моей Лизой?- с тревогой спросил он у Деда.

- Не знаю, потому тебя и спрашиваю! - он видел, что Латынин не врёт.

- Странно! Я узнаю... Обязательно спрошу у неё самой.

- Спроси, милок, спроси, а то ведь может быть и поздно. Да, и возьми у неё пару пригласительных для меня.

- А вот её не трогай!...- окрысился Латынин. - Я из-за неё, любому глотку перегрызу!

- Да, что ты, что ты... Упаси, Господи! Мне одного человечка там надо будет повидать.

- Хорошо! - недовольно буркнул Латынин.

- Значит, договорились!.. Даю тебе сутки и добрый совет, подумай крепко и вспомни всё, что мне недорассказал. Я ведь человек добрый и, тем более, что ты мой, афганец. Не люблю, когда мне врут в глаза. Бывай здоров! Я позвоню, - Дед встал и поковылял к своей машине.

Латынин остался сидеть на скамейке, задумчиво вертя пальцами погасшую на

морозе, так и недокуренную сигарету. «Вот и наступил час расплаты. Кто он, как всё узнал? Зачем так упорно интересуется судьбой моей Катеньки!? Бедная моя девочка, где ты сейчас, с кем живешь!?..

В памяти всплывали те далёкие события... Полина! Бедная моя Полина!..

Впервые, она сказала ему о своей беременности, уже на третьем месяце, торопливо одеваясь, и как-то просто, обыденно. Игорь, сначала опешивший от такой новости, закружил её в диком восторге и уговорил остаться ещё ненадолго. Забыв о времени, они в тот день, долго мечтали о своём будущем, как назовут дочку или сына и долго гадали, кто же будет у них.

- Я знаю, у меня родится дочь и назову я её в честь своей пра-пра-пра-пра бабушки княгини Екатерины Дашковой, - Катей! Знаешь, а ведь Лизу мы с Сашей назвали именем двоюродной моей пра-пра...о, господи...прабабушки, родной сестры Дашковой, случайно!.. Ему нравилась имя Елизавета, он как, историк - искусствовед, был, большим поклонником Императрицы Елизаветы Петровны... Ха-ха-ха!- чему-то своему, звонко рассмеялась Полина. Латынин, обожал - этот «колокольчиком» звенящий смех. Как же часто, он «слышал» его там, в Афгане, в огне и крови - этот звонкий «колокольчиком» смех, не раз спасавший его в этом аду!.. Как часто, в юности, вдруг заслышав по всей Сретинке, - «я дзинь, здесь дзинь, я дзинь здесь»! паролем, рассыпавшийся по всему кварталу перезвон её весёлых колокольчиков, Игорь, где бы ни был, - дома ли лопая такие вкусные мамины котлеты, за квартал от дома в игре «ножики» с пацанами, или в драке до первой крови, с Кямалом, Яшкой или Тарленом - его соперниками за Полю, на ходу приглаживая взлохмаченные кудри, бежал туда, на это звон «колокольчиков».

...Много всяких удивительных историй, поверий, дошедших до неё от матери и бабушки рассказала тогда Поля о княгине. И даже рассказала, как однажды, во сне каком-то очень реалистичном, прабабушка пришла к ней и предрекла Полине вторую дочь, которая родится от большой любви... и завещала назвать её - свою правнучку Екатериной, в которой повторится её жизнь, но намного благополучнее и счастливее, и в которой её правнучка сделает то, чего она сама при жизни, не смогла сделать. И ради этого, наказала она, из фамильных её драгоценностей, по наследию ныне причитающегося Лизе и будущей Кате, - младшенькой, обязательно с прочими, должен достаться сияющий камень. Долго Полина сожалела в тот памятный вечер, что драгоценности и камень украденный пьяницей-соседом, пропали и наверное навсегда. Тогда-то Латынин не выдержав, и рассказал ей всё. Всё! И о случае на кухне во время поминок её матери, о коварстве и подлости Коврова, подставившего несчастного соседа в котором сам ему признался и об... Но Полина не поверила... да так и с тяжёлыми сомнениями в душе, скончалась - родив чудную дочь! Его, Игоря дочь!.. Только и успела прошептать лишь одно слово - «Катенька»! Так девочку и назвали...

В тот роковой день, Латынин, долго сдерживавший в больнице, рвущееся изнутри горе своё, еле добежав до дома, упал ничком в постель и провыл, не вставая, почти двое суток. Тогда-то он и поклялся самой страшной клятвой, что вернёт себе дочь, а ей - её камень!

Но, всё вышло иначе. Клюка затребовал за девочку и шкатулку, в пять раз больше оговоренной суммы. Латынин, не имея таких денег, целый месяц чуть не сходя с ума уговаривал его отдать ему девочку и хотя бы малую часть драгоценностей, чтоб продав их, он, мог бы расплатиться с ним. Но Клюка был неумолим. Через два месяца с небольшим, он, вообще исчез и больше о нём Латынин не слышал. Он искал его долго и повсюду. Наконец, узнав с помощью друзей о его судьбе и адрес зоны, где Клюка отсиживал свои пятнадцать лет, он поехал и туда, но опять напрасно - Клюка так и не отдал, хотя бы дочь, в замен шкатулки, на что Латынин был безоговорочно согласен. Тринадцать лет следил он за судьбой Клюки, посылая ему деньги, посылки и передачи, ездил к нему ещё пять раз, всё надеясь разжалобить его и вернуть дочь, но всё было напрасно.

И когда он узнал, что Клюка на зоне погиб, как-то сник сразу, состарился вдруг но, не смирился. Все эти долгие непростые годы его спасала Лиза, которую он выходил, а потом и удочерил. Он и вправду сошёл бы с ума, если б не она и её тогдашняя беспомощность, на которую и перешли все неистраченные отцовские его чувства, ведь и Лиза была дочерью Полины и удивительно похожа на неё...

А сейчас произошла катастрофа, та, которую он подсознательно ждал изо дня в день, все эти 13-ть лет... Но нет, так легко он не сдастся!.. «Ну что ж ты сам напросился, старик... Пригласительные ему, видишь ли, нужны... Будут тебе пригласительные... На тот свет»!

... Дед устал. Был уже поздний вечер. Откинувшись на заднем сиденье машины, он набрал номер на «трубе» и лениво спросил:

- Успели прослушку установить? Хорошо! Что б я, о каждом слове, о каждом шаге этого Латынина знал! Да, и дочери его. Ещё вот, что надо сделать, купи мне новый мобильник, а номер через «Апекс», передай Тасунидису, пусть позвонит, он догадается кому.