Мой дядя, Поляков Евгений Андреевич, ушёл на фронт в девятнадцать лет. Всю войну прошёл летчиком, командиром экипажа тяжёлого бомбардировщика ТБ-2. Самолёт сделанный из фанеры и обтянутый перкалью от пулемётной очереди вспыхивал факелом. Сгорало, практически всё: и огромные, в рост человека, колеса из сплошной литой резины, и экипаж из шести человек. Поэтому, приказа «Вернуться назад», не было. Задание ставилось долететь до нужной точки и сбросить смертоносный груз. В тридцать лет от полученных ран он скончался и был похоронен на «Офицерском кладбище» города Курска. Остались его фотографии фронтовых лет, выписки из приказов, награды, утаенные моей бабушкой, и не сданные, как это требовалось в то время, в военкомат. При организации Мемориала павших в Великой отечественной войне, останки из «Офицерского» и «Никитского» кладбищ были перезахоронены в общие могилы. Некоторые фамилии не попали на надгробные плиты. Из воспоминаний людей, занимавшихся перезахоронением, я узнал, что вместо запланированных 2000, было перезахоронено 5000 могил. Не нашли мы и данных Жени. Многие годы пытались добиться, что бы имя дяди нанесли на надгробную плиту. Отдельная история, где, как и сколько, хранятся документы на умерших. В конце концов, обратились за помощью в ФСБ, к генералу Свиридову. Только благодаря помощи его сотрудников, было проведено расследование и имя фронтовика нанесли на плиту второго квартала.

Свою благодарность руководству и сотрудникам ФСБ наша семья выразила через «Городские известия» и «Курскую правду».

Я часто прихожу на Мемориал гуляю по тихим аллеям, пытаюсь представить людей, отстоявших страну от фашистских захватчиков.

Весной 2007 года, когда сошёл снег, я увидел, что на некоторых плитах пропали фамилии захороненных. Шестьдесят имён в столбце, четыре столбца на плитах. Двести сорок – двести пятьдесят человек захоронено в одном квартале. Всего их десять.

Пропали имена более шестисот человек.

Перед днем Победы я позвонил в комитет ЖКХ области. Есть в нём подразделение, которое курирует кладбища. Попросил восстановить фамилии воинов. После нескольких переключений, голос одного из сотрудников комитета, выслушавшего мое обращение, сообщил, что в настоящее время денег нет и сделать они ничего не могут. Перед этим я разговаривал со многими работниками и руководителями фирм, узнав о том, что пропали имена павших, почти все готовы были дать и свои «кровные», далеко не лишние деньги, и перевести на счёт комитета, и оказать помощь материалами или работами. Я сообщил об этом своему собеседнику. Ответ, честно говоря, меня поразил. Оказывается, ЖКХ не может принять эти деньги.

Вот и ситуация. Что бы сделать работу, нужны деньги, которых у ЖКХ нет. А средства, которые готовы на это благородное дело внести юридические и физические лица – принять не могут, не положено!

Перед днём Победы 2007 года я сообщил о положении на Мемориале в «Курскую правду» и «Друг для друга». В областной газете мне сказали, что сейчас не время писать на эту тему, но редакция возьмёт её на контроль.

ДДД опубликовала небольшую заметку, так же пообещав держать вопрос под контролем. В конце года местная телекомпания «Такт» посвятила этой теме одну из передач.

Два года! я писал в газеты, выступал по телевидению, обращался к политическим партиям и депутатам всех уровней с просьбой взять вопрос о восстановлении имён воинов-курян под свой контроль.

В Прибалтике были перезахоронены останки 12 погибших воинов. Перезахоронены, с воинскими почестями, в присутствии иностранных делегаций…

Какой шум подняла тогда российская пресса по этому поводу! А здесь, в центре России, в центре Курска, с гранитных плит, исчезли имена шестисот воинов – и тишина…

Меня не раз спрашивали: «А чего ты бегаешь, суетишься, не даёшь спокойно работать? Имя твоего дяди – цело, надпись не пострадала». Как объяснить этим людям, что дело не в родстве, не в национальности. Под гранитными плитами лежат останки людей: русских, украинцев, белорусов, евреев, татар, защитивших Курск, защитивших Россию, и нельзя допустить, что бы забылось, стерлось из памяти, хоть одно имя, хоть одна фамилия солдат, офицеров, прошедших огненными дорогами, той, Великой Отечественной…

Однажды, я заявил «ответственному товарищу», что напишу письмо Президенту. Деньги нашлись, надписи восстановили, мне прислали ответ, начинающийся словами: «На Вашу жалобу по поводу пропавших надписей воинов, захороненных на Мемориале, сообщаем…».

Возможно, проходя в день Победы мимо Вечного огня, мимо стелы с надписью «Никто не забыт и ни что не забыто», мы остановимся у гранитных плит с именами курян, «вспомним их поимённо, горем, вспомним своим. Это нужно не мёртвым, это надо живым!», и останется в прошлом вопрос, что мешало сделать это в 2007 году: дефицит денег или дефицит совести?