Сергей Золотилов

 

Пощечина.

 

Как обычно все сидели на кухне. Дед на своем месте в углу у окна, внук напротив, а с торца стола жена внука, которая кормила мужчин ужином и параллельно готовила борщ на завтрашний день, правнук уже был накормлен и отправлен делать уроки.

- Сегодня рассказали байку про нашего нового губернатора. – Внук начал ужин, с привычного обсуждения городских новостей. - Он живет за городом в Красном. Пока туда едешь, две деревни проезжаешь, и в них везде ограничение 40 км. Ну, и конечно, гаишники постоянно пасутся. «Губера» остановили на трех постах. Он ехал на Лексусе своего сына, без мигалок, но естественно с превышением. Штрафа они ему не выписали, но слегка поглумились – типа не узнали, типа правила все равно надо соблюдать. Смех, смехом, но уже через полчаса всех их отчитывал сам начальник ГИБДД, хорошо, если не уволили, а уж проблем то поимели точно.

- Но за что? Они же все правильно сделали? – встрепенулась жена внука.

- За это, просто власть любит, чтоб ее уважали. Законы для населения, а у них своя правда.

- Противно это все. Не обидно, не злость от бессилия, а именно противно, брезгливость какая-то по отношению к чиновникам, ко всей нашей власти. А что он с мэром сделал? Пусть не самый умный, пусть с бредовыми идеями, но мы его выбрали, но раз не в той партии – извини подвинься. Тут же голоса пересчитали, нашли нарушения и вот – новый мэр, человек губернатора, а мнение народа – не важно, народ ошибается, а власть его поправляет. Противно!

- Что зря расстраиваться, все они одинаковые и ни чего с этим не поделать. Всегда так было и будет так же.

- Нет, надо президенту написать. У него какой-то сайт появился, он ведь и не знает, что у нас творится.

- Не вздумай. Вон у ребят из «Оптимиста» один менеджер написал уже правду-матку президенту в прошлом году. Через два дня налоговая приехала и всех на уши поставили, еле отбились, штрафов навыписывали, нарушений нашли, хорошо хоть не посадили. А менеджера того уволили. Да, и раньше так было. Все молчали и боялись. У всех дети, семьи. Правда, дед?

Дед сделал вид, что не слышал. Он уже давно прибегал к такому способу общения, если ему не нравился вопрос или просто не хотелось говорить. А что говорить - молчали, боялись, так ведь не просто так. Уже забыли про миллионы болтливых и не очень, гниющих в лагерях по всей стране в тридцатые? А позже психушки? Поколение уходит, которое помнило, а молодые и понять не смогут всего того ужаса. Как поймешь, не почувствовав?

- Дед, совсем забыл – приглашение тебе на праздник. Через две недели 9 мая, на площади будут какие-то подарки вручать, смотри-ка, сам губернатор подписался. Так что доставай костюм, медали, я тебя отвезу и заберу потом.

- Андрей, ты костюм мне отдай, я его почищу, поглажу, будет как новенький. – Сказала жена внука.

 

Накануне праздника дед оглядел свой костюм, висящий на вешалке на гимнастических кольцах в комнате правнука. Все на месте. Погладил с нежностью орден Славы 3 степени. Все остальные награды он то же уважал, они были заслужены честно, но особая гордость была, конечно, за Славу. Ни когда не забудет он те два танка в 43 году, который смог подбить из своего противотанкового ружья, и как потом вручали Славу перед строем, ему первому, ни у кого еще не было тогда в батальоне.

 

Праздник, как всегда был слышен с утра. По всем громкоговорителем звучала музыка и поздравления организаций ветеранам, купленные за большие деньги, ради рекламы. Реклама в каждой минуте нашей жизни, даже в такой день.

Оказалось, что ветеранов не так и много, всего человек тридцать старичков и старушек сидели на специальной трибуне и смотрели на парад. МВД, МЧС рота морпехов и рота пограничников от военных маршировали по площади, многие с медалями и орденами. Выступали артисты, официальные лица поздравляли и низко кланялись великому подвигу героев войны. Наливали фронтовые 100 грамм и угощали гречневой кашей с мясом из полевых кухонь. Апофеозом праздника была раздача подарков ветеранам самим губернатором. Вот он появился – невысокий, уверенный в себе, властный, грузное тело с короткими толстыми руками, отвисшие щеки, мохнатые брови и тяжелый, подавляющий взгляд хищника.

Дед впервые увидел его живьем. Губернатор был не местный, работал на этом посту всего полгода. На телевидении и в газетах он мелькал постоянно, но живьем его можно было встретить только на праздниках. А в жизни все как у всех чиновников – машина с мигалками, милицейские сирены и молодцы-охранники – защищают покой и сытость уездного князя от серой массы электората.

Дед смотрел на губернатора и не мог понять. Что-то знакомое, узнаваемое было в его жестах, походке, медленном, гордом повороте головы. Точно, как две капли воды похож на секретаря партийной организации, который работал на заводе металлоизделий сразу после войны. Сам дед тогда еще был молодым двадцатипятилетним лихим фронтовиком. Тогда уже казалось, что все. Бояться больше не чего, самое страшное позади. Оказалось, что нет. Только после хрущевской оттепели дед вернулся к прежнему месту работы и прежней жизни.

Рука, поднятая для рукопожатия, вдруг сама собой поднялась выше и не сильный, но звонкий удар ладонью пришелся по обрюзгшей щеке губернатора.

Все замерли, губернатор растерялся, он не понимал, что происходит. Снизу из-за трибуны уже неслись громилы-телохранители.

 

Дед испугался позже. Не за себя, за внука и его жену, за правнука. Про себя он думал, что устал бояться, что уже ни чего не страшно, впереди только смерть, но нет. Подлый, липкий страх стал собираться где-то ниже ребер. Все, как и раньше, ни чего не изменилось, и чувство бессилия, беспомощности и незащищенности – ни куда не ушло. Все, как и прежде.