Маша проснулась в хорошем настроении. Вчера папа привёз их на дачу! На зимние каникулы!

– Витька, ты не спишь?

Спит, конечно. Её двоюродный брат любит поспать по утрам. Маша всё про него знает, потому что они ровесники, всегда вместе, да ещё и учатся в одном классе, третьем «б».

Дверца печки скрипнула, и зашумели разожжённые мамой дрова. Сейчас станет опять тепло! А вчера пришлось топить пять часов, чтобы дом прогрелся! И то ли от тепла, то ли оттого, что обрадовался их приезду, ночью он стал потрескивать. Наверное, хотел рассказать им о своём житье-бытье.

– Мама, а почему морозы – трескучие? Потому что дом трещит?

– Ну, ты и придумала! Как это он трещит? – вдруг вместо мамы отозвался Витя.

– Ой, проснулся?! Так ты, что ли, не слышал ночью треска?.. Филька, Филька, иди ко мне! – Маша обрадовалась влетевшему на голоса псу. Он накручивал хвостом, носился от одного к другому, старался каждого лизнуть в лицо.

– Пришёл! – ликовали ребята, – нашлась пропажа! Где ты был? Как не стыдно?! – они смеялись, трепали и нюхали торчавшие возле ушей рыжие вихры, пахнувшие шерстяным носком. Подставляли под шершавый язык заспанные лица и жмурились от удовольствия.

Филя и раньше, бывало, пропадал, но всегда вместе с Булькой. А Булька был большим и опытным деревенским псом, которому доверяли.

– Ну, и где же ты бегал вчера один? – допытывался Витя, почёсывая собачье пузо.

– Наверное, был там, где папа сказал, у своих детей.

Накануне весь вечер прошёл в поисках. Не тревожился только папа.

– Слышите лай за речкой: «Папа приехал! Папа приехал!»? Так что, ждите, скоро вернётся! – успокоил он ребят и уехал по делам в город. Однако лечь спать пришлось всё-таки без Фили. Тем радостнее была теперешняя встреча.

После завтрака было решено пойти в лес, в разведку. Главные разведчики вынюхивали следы и оставляли метки, особенно старательно это делал Булька. Недаром папа всегда говорит, что из Бульки получился бы хороший научный работник.

Вдруг перед ними, как из-под земли, вырос охотник. Он выглядел точь-в-точь, как в Витькиной книжке о животных: в подпоясанном овчинном полушубке, с красным обветренным лицом и, конечно, с ружьём. Охотник взглянул на Филю и озабоченно сказал:

– Этого далеко не пускайте, а то за лису примут и подстрелят.

Филя часто слышал, что похож на рыжую лисичку, но лишь сейчас узнал, что это не только красиво, но ещё и опасно. Он быстренько перебежал на дорожку и не сходил с неё, пока не дошли до горки.

Горка была отлично укатана лыжами и «ватрушками», имелся и трамплин. Здесь они и провели два следующих дня. А накануне Рождества мама предложила пойти в лес в сумерки и там увидеть в небе первую звезду.

Шли по лесной дороге и никуда не сворачивали, чтобы не заблудиться, когда стемнеет. Большие ели стояли ровным строем вдоль обочины, на их широких лапах лежали целые сугробы. Снег в сумерках был серым.

– Я уже вижу первую звезду! Тётя Катя, видишь? Машка, да вон, вон, смотри на мой палец!

– Точно! Вижу!.. Только очень бледная.

Но, чем темнее становилось вокруг, тем ярче делались звёзды, а лес выглядел всё неприветливее. Деревья превратились в сплошную тёмную стену, кусты окутались мраком. И Маше стало казаться, что там кто-то прячется и подглядывает за ними...

– У-у! – вдруг ни с того, ни с сего ухнул ей в самое ухо Витька.

– Ты что?! – взвилась Маша, она схватила его за шиворот и стащила капюшон. Собаки решили, что затевается весёлая игра, и возбуждённо залаяли. Но в это время раздался долгий, заунывный звук. Потом ещё... Все притихли. Неподалёку что-то хрустнуло, как будто сломали ветку...

– Мам, пошли домой!

– Конечно, так и сделаем, пора! Держите, я же забыла отдать вам! – мама, как фокусник, ловким движением извлекла из карманов бенгальские огни со спичками. – Так веселее будет! И вперёд! Вернее, назад!

– Чур, я не последняя!

Мама пропустила вперёд Машу и Витю.

– Домой! – скомандовала она собакам. Те дружно припустили и зачем-то свернули к дому лесника. Наверное потому, что он выглядел сказочным. Из трубы на фоне тёмного неба белым столбом поднимался дым, а яркие самоцветы в окошке перемигивались с небесными звёздами.

– Эх! Что-то мы, тётя Катя, сегодня всё забываем, – Витя хлопнул себя по голове. – У нас же тоже есть гирлянда! У меня в рюкзаке, мама положила!

– Ура! Скорее домой!..

 

Но дом не хотел открываться! Ключ влезал в замочную скважину и не поворачивался ни туда и ни сюда! Их жилище превратилось в неприступную крепость. Впрочем, решётки на окнах были лишь на первом этаже.

– Я могу залезть по пристройке наверх, только вы меня подсадите, – Витя уже пытался схватиться за скобу над поленницей.

– Так мы что, окно там будем разбивать? Витя, подожди! Не карабкайся, слезь сейчас же! Свалишься вместе с дровами, а нам только этого и не хватает! – мама заметно нервничала. – Попробуем ещё ключом. На, Маша, покрути!..

Но легко сказать «покрути»… Ключ стоял намертво! Маша почти сразу же протянула связку обратно.

– Что это?! Что ты мне даёшь?! – возмутилась мама. – Это же ключи от городской квартиры!

Они мгновение смотрели друг на друга непонимающе и… расхохотались.

– Ну и ну! – мама никак не могла опомниться. – А знаете ли вы, дети мои, что в ночь перед Рождеством всякая нечисть строит людям козни? Вот чёрт меня и попутал сложить все ключи вместе, в один карман!

– А-а-а, так в лесу, может, тоже нечисть завывала?

– Да не верю я во всё это! Нет никаких чертей, домовых, водяных… А ты, Машка, выходит, веришь?

– Я не знаю… А вот можешь ты сейчас пойти один в баню?

– Могу!

– Нет! – решительно возразила мама, – сначала ужинаем, а потом делайте, что хотите.

В доме пахло свежими еловыми ветками и маминым пирогом.

– Как хорошо, как хорошо… – пела Маша, кружась по комнате. От неё не отставал радостно повизгивающий Филя, а Витя помогал тёте Кате накрывать на стол…

После вкусного ужина они разомлели и стали смеяться над своими лесными страхами. Да так расхрабрились, что готовы были прямо сейчас отправиться в лес снова. И тут мама вдруг вспомнила:

– У нас, кажется, кто-то собирался в баню идти? – её смеющиеся глаза смотрели вопросительно на Витю.

– Может, не пойдёшь? – спросила Маша с сочувствием. Сама она ни за что не пошла бы.

– Пойду!

– Тогда принеси нам ковшик из парилки! – придумала мама хитро…

В бане было темно, к тому же в парилке не было даже окошка. Как ни вытаращивай глаза, чернота оставалась чернотой. Искать ковшик приходилось вслепую. На печке его не оказалось, а за печкой что-то зашуршало и как будто даже засопело.

– Чёрт! – Витя в страхе отдёрнул руку. – Ой, нет-нет, не чёрт! – он старался думать только о ковше. Но на всякий случай попинал наобум угол, затем забрался на скамью и стал шарить по полку. Там что-то лежало. На ощупь Витя определил, что это и есть тот самый ковшик!

Спрыгнуть и опрометью выскочить из темноты было бы минутным делом. Но Витька сдерживал себя нарочно. Он медленно слез с лавки, спокойно вышел из бани и с ковшом-доказательством вернулся домой.

А ночью... Маша внезапно проснулась и в призрачном свете увидела, что на стуле, около её кровати, кто-то сидит.

– А-а-а! Мама-а-а! – раздалось на весь дом. Тут же Филя зашёлся истошным лаем, перепуганная мама вскочила, опрокинула настольную лампу и разлила из чашки воду... При свете оказалось, что на стуле «сидит» поставленная углом большая подушка, а с сиденья до пола свешиваются Машины рейтузы, похожие на две ноги…

– Вот уж эти трусливые девчонки… – бурчал недавно доказавший свою смелость Витька. Он ворочался, устраивался в постели и явно собирался продолжить сон. А Маша объявила, что спать больше не хочет. При этих словах Филя стал просительно заглядывать ей в глаза, вилять хвостом и бегать к двери.

– Ладно, пойдём, поднимем лапку. Можно, мам?

– Только ненадолго, и тепло оденься.

У мамы сон тоже улетучился, и она села раскладывать пасьянс.

На улице Филя деловито подвигал носом и радостно помчался к Булькиной конуре. Но Булька только лениво высунул морду из своего тёплого, набитого сеном жилища. Он сладко зевнул во всю пасть и в полудрёме стал наблюдать… Ночью, вообще-то, надо спать, считал он!

А Маша залюбовалась садом. С высокого крыльца он был виден, как на ладони. Клумбы и грядки исчезли под толстым зимним покрывалом. Блёстками переливался голубоватый снег, по нему были разбросаны длинные тени от деревьев. В морозной вышине застыли полупрозрачные облака. Светлая Рождественская ночь была таинственна и волшебна…

Неподвижный сад напоминал декорации к представлению, и… оно началось. Над баней, в ветках ели появилось какое-то шевеление. Потом оттуда что-то лёгким снежным облачком метнулось к забору. И по забору побежал большой пушистый хвост! В полосах лунного света он становился рыже-серым. Маша замерла, боясь пошевелиться. Филя встал в охотничью стойку и неотрывно следил за белкой. А та добежала до Маши, остановилась напротив и потёрла передние лапки одну о другую, как будто похлопала в ладоши. И так же легко побежала дальше по сетке, сменившей деревянный забор, вспорхнула на ель в углу сада и скрылась в зелёной гуще.

Заворожённая спектаклем, Маша ждала продолжения... Потом очнулась: «Разве белки не спят ночью?». Впрочем, эта ночь ведь особенная...

Ей стало очень жалко, что с ними не было мамы и Вити.

– Витька сам виноват, что проспал, а маме мы всё расскажем. Да, Филя?

Филин хвост выразил согласие.

– Ну, пошли домой. Что-то я проголодалась. Неплохо бы нам с тобой сейчас подкрепиться! Да?

Против магического слова "подкрепиться" у Фили не могло быть никаких возражений!