Зеркальце из турмалина.

 

- Все.- Строго сказал Сереже Боброву как-то вечером отец, отобрав у него мышку.

- Хватит в Москве париться и зрение за компьютером портить. Завтра же поедешь в деревню к бабушке. Поживешь там с пару месяцев, окрепнешь на молочке, загоришь, да и к институту подготовишься в тишине.…Иди паря, собирай рюкзак…

- Но там хоть Интернет, то есть?

В отчаянии возопил Сережа, вскакивая со стула.

- Без Интернета я не могу, никак не могу.

-Интернет?- Задумчиво переспросил отец, звучно щелкая помочами по тугому своему животу, обтянутому светлой майкой.

- Да кто ж его знает, что там сейчас есть? Когда я в последний раз был в тех местах, там не то, что Интернета, света и того не было. Так- то брат…

- А мама?- Робко начал, было, Сергей.

- Мама не против?

- Мама только «за».

Хмыкнул отец и пошел на кухню варить пельмени. Когда мама в командировке он из экономии времени, всегда готовит только одни пельмени, и на обед и на ужин. Купит в ближайшем магазине десять пачек и варит: в день по две пачки уходит… Он даже умудряется вчерашний бульон из-под пельменей в холодильнике хранить (дескать, на старом они, пельмени значит, много вкуснее получаются) Сергея уже к концу маминой командировки от одного запаха этих самых магазинных пельменей в дрожь бросает.

Он вздохнул и пошел к себе, собирать рюкзак.

-Уж лучше в деревню, чем еще две недели на пельменной диете прозябать.

Ворчал себе под нос, раздосадованный Сергей, складывая в большой, линялый рюкзак джинсы и кеды…

- Тем более, вдруг там, в деревне этой самой уже и Интернет подключили. Всякое бывает…

1.

Уже на вокзале маленького Уральского городишки, где Московский поезд стоит всего полторы минуты, Сергей, глядя на узенькие мощеные брусчаткой улочки, храбро расползающиеся вверх и вниз по округлым горам, одноэтажные домишки серого камня с подслеповатыми окошками и вековые сосны, застывшие в жарком летнем мареве прямо над головой, мальчик понял, что об Интернете на время каникул можно смело позабыть.

Сергей грустно вздохнул, купил в ларьке мятый брикет с до необычайности пресным мороженным и отправился бродить по привокзальной площади в поисках автобуса, на котором он предполагал двинуться дальше, на родину предков своего отца, то бишь в деревню Каменки.

Вскоре, вытирая о пыльную листву сирени, липкие от растаявшего мороженного пальцы, подросток уяснил следующее:

1.Автобусы до Каменок не ходят и никогда не ходили.

2.Морорженное на вокзале продается всего трех видов, и все они ужасно невкусные.

3.Ехать придется на телеге (оказывается, ее специально прислали на вокзал встретить Московского гостя), но дедок (троюродный брат деда Сергея), кому принадлежала и эта рассохшаяся телега, и низкорослая лохматая лошадка, с грустными глазами впряженная в нее, в настоящий момент отправиться в путь пока не может по причине временной усталости.

- Пойми пацан,

Увещал он Сергея, натягивая пиджачок на плешивую голову и норовя прикорнуть на первой попавшейся

скамейке.

- Ну, как я сейчас, в таком виде смогу своей животинкой управлять? Понимать должен - водка в жару, страшная сила!

А я тебя ожидаючи, от скуки парочку мерзавчиков раздавил...

Забирайся ка ты, касатик в телегу, да отдохни с дорожки. Знаю я эти поезда.… В них, никогда по-хорошему и не выспишься.… Помню, ехал я как-то в семнадцатом году из Царскосельского…Я тогда в личной охране царя – батюшки Николая Романова состоял…

Голос старика становился все тише и беспомощней, а через минуту (может же!?), он самым бессовестным образом уже посапывал и похрапывал, лежа на скамейке, разболтанной и давно не крашенной…подоткнув, как мог себе под голову охапку сена, прохладного и колкого, отдающего странной помесью запахов аптеки и парикмахерской…

…По прозрачному, акварельному небу беззвучно плыли такие же прозрачные облака, и их неторопливое движение заставляло древние сосны вдруг срываться со своих обжитых мест и плыть куда-то в неизведанные дали наперекор здравому разуму и легкому встречному ветерку…

- …Ну и здоров же ты спать, паря как я погляжу.… У вас что, в Москве все так?

- Ишь ты, в личной охране государя-императора…

Буркнул Сергей, устраиваясь по совету, дальнего своего родственничка в телеге,

Насмешливый тенорок возчика выдернул мальчишку из цепких лап сна, и он с удивлением увидел, что вокруг него простирается сплошная тайга, с редкими, словно прочерченными на чем-то зеленом просеками, отвесными скалистыми обрывами, украшенными нашлепками лишайника и ртутными лужицами озер, блистающих тут и там…

-Урал-батюшка!- Важно протянул старик, заметив с каким восторгом, городской мальчишка рассматривает окружающие его красоты…

- Здесь недалече, в лесу, верст пять не более, вышка стоит, пожарная, Демидовым еще сработанная, из дерева, без единого гвоздя.…С верхушки ее, коли, не забоишься забраться, можно зараз семь озер увидеть…

Он замолчал, выудил из-за оттопыренного уха папироску и, прикурив, продолжил:

- Ты я слыхал, в институт собираешься поступать? В какой если не секрет?

- Да отец настаивает на юридическом остановиться…

Буркнул Сергей, опасливо задрав голову разглядывая высокий утес кроваво-красного гранита, возвышающийся над ними с правой стороны…

- А мне если честно сказать что-то не хочется….

- Эх.- Выдохнул дымом старик.

- Кабы мне годков пятьдесят сбросить, да классов семь прибавить, пошел бы я в институт на лесника… Честное слово…Главный егерь Фома Фомич Бобров…Прошу любить и жаловать…

Он снял со своей плешивенькой, обрамленной седым волосом головы замасленную до блеска на ломаном козырьке кепку и помахав ей в воздухе вновь водрузил на место…

- Как,- удивился Сергей.- Вы то же Бобров?

-Кхе! – закашлялся в смехе Фома Фомич.

- Да у нас почитай пол деревни Бобровых, и почти все сродственники. Кабы ты парень малеха постарше был бы, я с тобой на пару, недели три бы по избам ходил, пил за встречу… Полно Бобровых, а вот лесника среди нас нет, а жалко… Места у нас богатейшие…Лес сам видишь каков. Тайга…Зверя полно: и лоси тебе, и косули, и кабаны с волками.…Да что кабаны, - рыси и те есть.… А самоцветов сколько? Каких только нет!? Ты Сережка, такие, небось, только в магазине ювелирном видеть мог, да и то не все…

Сергей улыбнулся, хмыкнул в полголоса недоверчиво,- уж больно гладко лилась речь словоохотливого родственничка.

- Да ты малец никак сомневаешься? – всколыхнулся старик, услышав это хмыканье и остановив лошадь, спрыгнул с телеги…

- Пущай Зорька передохнет слегка…- проворчал Фома Фомич, что-то упорно выискивая на дне телеги среди сена.

- Да верю я, верю!- отпрянув, воскликнул мальчик, увидев в жилистых руках деда старенький, зазубренный топор с надтреснутым по - вдоль топорищем.

Старик, не слушая Сергея, уже довольно далеко отошел от телеги, и призывно махнув мальчику рукой, направился сквозь заросли кипрейника к нависшему над ними каменистому обрыву.

Сергею ничего не осталось, как последовать вслед за рассерженным родственником.

Фома Фомич, стоял возле самого основания скалы и разглядывал широкую кварцевую жилу, пересекающую скалу в нескольких местах.

- Поищи - ка Сережа,- ткнул старик в молочно-белый кварц жилы своим прокуренным, корявым пальцем,

- Поищи-ка дружок на скале место, где эти жилы меж собой пересекаются…Ты помоложе, и глаз у тебя не замылился покамест.… Поищи, а я пока перекурю…

Мальчик отошел от стены и довольно скоро обнаружил, где кварц пересекался и вновь разбегался тонкими штрихами вверх и вниз скалы…

Фома Фомич, подошел, придирчиво рассмотрел уплотнение, указанное Сергеем и вдруг коротко размахнувшись, рубанул по камню ржавым своим топором.

Верхний слой мутного кварца пыльной лепешкой отлетел далеко в сторону, а взору удивленного подростка предстало вдруг целое скопление небольших, но сверкающих гранями темно-фиолетовых кристаллов…

- Аметист… - Удовлетворенно бросил дед и ощерился в улыбке.

- Удачливый ты, Сережка,- продолжил он, аккуратно и как будто бы даже нежно вырубая друзу из гранита скалы.

- Любят тебя камни. Видишь, какую богатую щетку зараз нашел…

Фома Фомич протянул мальчику переливающиеся на вечернем солнце кристаллы цвета раствора марганца и направился к своей лошадке…

- Аметист…- протянул подросток и зачем-то лизнул сияющую грань самого крупного кристалла…

Аметист!- Повторил он и побежал за дедом вдогонку…

2.

Деревня встретила Сергея унылым лаем полусонных собак, матовым блеском пыльных окон в приземистых домах срубленных невесть, когда из толстенных бревен, широких, вальяжно – обвислых листьев лопуха, в изобилии росшего по вдоль покосившихся штакетин заборчиков палисадников, да непривычной для горожанина смесью запахов дыма, можжевелового веника и кислого теста.

Лошадка, практически не понукаемая старым извозчиком, медленно брела вдоль по улице, роняя из-под задранного хвоста влажные кругляки навоза в теплую пыль, искоса поглядывая на вышедших поглазеть на нового человека стариков и старух, одетых необычайно однообразно - в бархатные безрукавки, широкие штаны неопределенного, сероватого цвета да сверкающие калоши.

Старики почти обязательно в молчаливом приветствии снимали кепки, закуривали и, отгоняя от себя сизоватый дым, присаживались на врытые возле ворот скамейки, курили многозначительно и сосредоточенно. Старухи же, наоборот, еще издали, завидев проезжающих, что-то кричали им, часто и громко здоровались, переговаривали с точно такими же старухами на противоположной стороне улицы, щедро посыпали пропыленные подорожники подсолнечной шелухой.

-Здоровы были, бабоньки!

Фома Фомич только успевал здороваться, словно заведенный ворочая щуплой своей, докрасна загорелой шеей.

- Вот Афонькиного внука, москвича привез. Серегой кличут. Специально за ним в город ездил, встречал.… Почитай ужо юрист.…Так что кому в собес, письмо по поводу пенсиев написать, или еще какая надобность прошу завтра, часикам к десяти собирайтесь около дальнего колодца… Такса- шкалик за писульку…

Старик радостно рассмеялся, широко раскрыв рот и звонко хлопая себя по ляжкам.

Бедная лошадка, протяжно всхрапнув (должно быть с испугу) и вновь задрав свой хвост, довольно резво свернула в небольшой проулок…

- Ну, вы и даете!- протянул Сергей, спрыгнув с телеги и длинно потягиваясь.

- Да я юристом еще только через пять лет может быть, стану.… Если вообще стану.…А вы собес, собес…

……Дорогого гостя встречали возле крыльца довольно просторной, хотя и несколько приземистой избы. И бабушка, да и дед, показались Сергею внешне странно знакомыми и лишь в доме, при свете засиженной мухами лампочки, мальчик понял, что его отец удивительно сильно похож на них, с той лишь разницей, что он по сравнению со своими родителями выглядел гораздо более упитанным.

«Охи и ахи», довольно скоро поутихли, Фома Фомич под шумок проглотил еще стаканчик чего-то мутного, но, по всей видимости, необычайно крепкого, пошатываясь, пошел домой, к своей (как он объяснил Сергею) благонервной. Накормив внука с дороги пельменями (опять они!!!) с солеными груздями, мальчика уложили спать, а сами, задернув занавески на окнах, притулились за столом и отчего-то явно загрустили…

…- Вот так-то Маша,- проговорил дед, без особой нужды перебирая вилки лежащие на столе.

- Вот и жизнь прошла, не заметил как… Внук – то уже какой большой, под притолоку вымахал.…А на тебя как похож - заметила чай?

- Заметила, заметила- согласилась старушка и подперев сморщенную свою щеку сухонькой рукой неожиданно запела, чуть слышно но отчаянно красиво…

«Шумел камыш, деревья гнулись,

А ночка темная была…»

Дед подхватил песню дрожащим, тоскливым тенорком и грустная эта история про неверную любовь закружилась по комнате, а вместе с ней закружился и темный потолок, неясные силуэты стариков сквозь линялую шторку, перегораживающую комнату, закружился весь мир окружающий Сергея и он, усталый и переполненный всей этой суетой уснул…

3.

Ровесников Сергею в деревне было не много, да и тем в основном было не до «приехавшего на лето москвича»- сенокос был в самом разгаре, и от этого, приходилось ему в основном в одиночестве с удочкой на озере просиживать, по лесу и заброшенным , полу обвалившимся копям бродить, да на чердаке, в старых вещах ковыряться…

И чего там только не было: И старая, расписанная маслом прялка, и мятая граммофонная труба, и огромный, пузатый самовар, от которого все еще кисло, попахивало березовыми углями и копотью, и.…Хлама вповалку брошенного на чердаке вполне бы хватило для экспозиции краеведческого музея средней руки.

Как-то в жаркий полдень, когда самый распоследний пескарь уходил на глубины, в таинственную изумрудную прохладу и у берега клев прекратился, Сергей, распотрошив старый сундук с полуистлевшими керенками и пожелтевшими газетами, на самом дне неожиданно для себя нашел странный, таинственный предмет…

…Сергей держал в руках нечто очень похожее на самое обыкновенное зеркальце с ручкой, но вес этого, да и весь вид вызывал определенные сомнения, так как:

Во-первых: зеркальце было явно выточенным из какого-то цельного кристалла. Древний мастер-камнерез, умудрился распилить кристалл под определенным углом по отношению к его оси , отчего отражение казалось странным образом искаженным и как будто бы даже и враждебным…

Во-вторых: По периметру зеркальца шло какое-то углубление в виде волнистого желобка, заполненного чем-то черным, маслянистым и явно для данного минерала инородным.

Заинтригованный находкой Сергей кубарем скатился с крутой лестницы ведущей на чердак и присев на теплый нагретый солнцем валун, торчащий из земли, недалеко от дома в старом разросшимся и одичавшем малиннике, он наконец-то вытащил зеркальце из кармана и решил хорошенько осмотреть его при дневном свете…

Здесь, в малиннике, под шуршащие шорохи прошлогодних, сухих стволиков малины, Сергей с удивлением разглядывал свою необычайную находку. Оказывается, желобок по периметру зеркальца имел ярко выраженную форму двух переплетенных змеек, да и зеркальцем этот предмет можно было назвать с большой натяжкой: на солнце оно просвечивало таинственным, дымчато-серым с искоркой цветом, и собирало лучи света в единый пучок на манер самого обыкновенного увеличительного стекла.

Мальчик плюнул на зеркальце, растер пальцем слюну и вытер его о край футболки. А потом сделал то, что, скорее всего бы сделал каждый мальчишка, окажись он на месте Сергея. Он поймал этим зеркальцем лучик солнца и направил его, правда, уже в виде слепяще-белой точки на высохший малиновый лист. Лист зашевелился, обуглился по центру, и вдруг вспыхнул красновато-желтым пламенем. Едкий белесый дым легкой змейкой упорхнул куда-то, по пути выжав из мигом покрасневших Сережкиных глаз слезы, и рассерженный мальчик уже хотел, было зашвырнуть в дальние кусты эту свою бесполезную по-всей видимости штукенцию, как вдруг понял, что рядом с ним кто-то есть…И этот кто-то и не родные дед и бабушка: их мальчик сразу же узнает по шарканью ног и кашлю деда-курильщика. Нет совсем близко, вот за углом дома кто-то говорит громко и язвительно. Сергей повернулся и хотел было уже приподняться, что бы посмотреть, кто там хозяйничает во дворе, но пораженный так и остался сидеть на своем камне, так как ни двора, ни дома, ни тем более угла этого самого дома, ничего из вышеперечисленного не было. А была какая-то прокопченная хибара крытая явно соломой, притулившаяся под горбатой сосной и смотревшая на мир одним оконцем, затянутым чем-то Беловато-мутным, а перед этим домишкой, на березовом чурбачке, сидел парнишка одного с Сергеем возраста, необычайно чумазый, а перед ним важно ходил взад и вперед дедок со всклоченной бородкой и менторским голосом внушал что-то парнишке…

4.

- Запомни паря: малахит, али змеевик надобно точить во дворе, а не в доме, так как пыль от этих камней вызывает томление в грудях и кровь горлом.… А уж тем более летом, когда на волюшке и светлее и теплее чем под крышей.

-Смарагды, шпинель, кровавики - напротив, шлифуй дома, дабы самоцветы эти, и осколки их, зело дорогие ветер, али сорока не унесли. Если тебе попались блеклые кварцы, а барин или же монастырь требует от тебя полноценный, хорошо окрашенный камень поступать надлежит следующим образом: запекаешь камень в ржаном тесте в полу прохладном горниле в течение двух дней, а затем…

-Деда, - взмолился парнишка, размазывая пот вместе с сажей по конопатому своему лицу.

-Да помню я все это, помню.…Отпусти деду искупаться. Жарко очень, спасу нет.…Отпусти…Мне же еще Демидова приказчика к Николае-Максимилиановской копи сегодня вечером вести… Ему хорошо, он на коняге поедет, а я опять пешком, да по темноте.… Считай все корни да пеньки мои будут…

- А ты мне не жалься Вася!- отчего-то рассердился старик.

- Ты когда, лапоть малолетний, уважать себя начнешь?!

-Я вот что меркую.… Скажешь холую, что от Демидова приедет, что по утренней росе пойдете, устал, мол… Ничего- ничего.…Подождет.

-Ты ужо сейчас по Яику один из первейших камнерезов и рудознатцев, не смотря на свои осмьнадцать годков, и цену себе знать должон.… А приказчик он кто? Да никто! Он же из прихвостней вылез…Он, сколько я себя помню все собакам под хвосты заглядывал, камни, обновленные из дерьма собачьего выбирал. Так то вот.… Значит подождет. Решено.

- А ты Васька и в самом деле возьми щелока, да сходи на озеро искупайся да помойся от души. А то грязный, ровно грак какой.…Ступай, и если приказной будет стращать тебя барскими розгами, на меня ссылайся: мол, дед Бобров, Тит Лексеевич запретил поздно вечером по лесу колобродить. Мол, на камни нюх пропадает, коли в самое русалочье время дома не сидеть… Ничего внучек, спугается наш приказчик, сучий хвост, они по жизни всякую нечисть страх как боятся.… Прости Господи за ложь, раба твоего …

Дед хрипло рассмеялся, а Ваське уже и след простыл. Убежал.

- Знатный будет мастер, ей-ей знатный, если конечно государь-император в солдатчину не забреет, али какая деваха из тех, что ужо созрела, мальца под венец не утащит…

Пробурчал себе под нос дед, присаживаясь на освободившийся чурбачок и раскуривая коротенькую трубку, выточенную из отполированного, темно-коричневого дерева.

Сергей, сунув злополучное зеркальце в карман шорт, по большому счету все еще ничего не соображая по поводу пропажи гостеприимного дома бабушки и дедушки, поднялся с обжитого своего камня и на негнувшихся ногах направился к Титу Алексеевичу.

Старик, подставив солнышку свое заросшее буйным седым волосом лицо, и прикрыв глаза, словно сытый кот, продолжая покуривать свою трубку, тихонько что-то напевал, выпуская изо рта клубы дыма, в такт песни, подергивая вытянутыми вперед и перекрещенными ногами, обутыми в явно новенькие, совсем еще не ношеные лапти, сплетенные из широких, желтоватых полос лыка…

… «Еще девицы гадали,

Да не отгадали,

Еще красные гадали,

Да не отгадали.

Наше золото пропало,

Чистым порохом запало,

Призаиндивело, призаплесневело…»

Под ногой Сережки хрустнул сучок, и старик тот час открыв глаза, уставился на оторопевшего мальчишку…

- Что-то ты быстро Васятка обернулся…

Начал, было, старик, но по мере того, как он все более и более внимательно рассматривал Сергея, остановившегося в двух шагах от него, столь же резко менялось и выражение лица Тита Алексеевича.

Старик крепко зажмурился, перекрестился и вновь посмотрел на юношу…

-Угу,- Промычал в бороду учитель-камнерез, обойдя кругом Сережку, словно цыган облюбованную лошадь…

- Значит, креста святого ты не боишься…Хорошоооооо…

- Вот только портки твои меня смущают, вьюнош.… Как-то не очень славно, что выше колен, хотя по летней поре и этого довольно…

Проговорил он, разглядывая и ощупывая шорты мальчика

А скажи-ка мне касатик,

Дед прихватил Сергея за подбородок жесткими, пропахшими табаком пальцами.

- А тебя случаем, не Сережей ли кличут?

-Да… - Удивленно прошептал парнишка. - А как вы догадались?

Догадался. - Протянул дед и вдруг порывисто прижал мальчишку к своей впалой и жесткой груди.

- Жаль Катерина, младшенькая моя, то бишь матка твоя, тебя не дождалась. Третьего года как представилась, царство ей небесное.…Все о тебе плакала, себя все винила.…И то странно что вообще нашелся, внучек ты мой…Катька вас, двойняшек то в холодок положила, годовалых, а сама рядышком с мужем, зятем моим Федькой сено по-вдоль островков ворошила.…А к обеду глянь, а тебя-то и нет. И следов никаких.…То ли казаки, какие, бездетные мужицкое семя похитили себе на усладу, то ли цыгане ребеночка украли, разбойником вырастить порешили.…Не знаю, а врать не хочется…Ничего-ничего, Серега, по осени отец твой возвернется - заживете втроем: ты, Васька, да отец ваш - Федор. Он сейчас в Екатеринбурге дом для генерал-губернатора камнем обкладывает.…С деньгой вернется…

Дед отпрянул от Сергея, вновь присел на чурбачок и опять потянулся к трубке.

-Ты то хоть зельем этим не балуешь?

-Что вы дедушка…- искренне ответил мальчик.

-Пробовал как-то раз, но не понравилось…

-Молодец! - Похвалил его старый камнерез.

-Весь в нашу породу пошел. Бобров, одним словом…

Последние его слова заглушил резкий кашель,…Дед выдохнул табачный дым, сплюнул желтой слюной и рассмеялся. Вслед за ним рассмеялся и Сергей.

- Да ты малой никак еще и не собрался? Скоро вечер, того и гляди роса выпадет, а у него даже и торба не заготовлена, и кирки я что-то не вижу…Да ты Васька никак желаешь что бы я тебя к его сиятельству графу Демидову отвел на расправу? Так я мигом!

По двору на стройно - ногой лошади гарцевал богато одетый Демидовский приказчик. Одной рукой он держал уздечку, а в другой, угрожающе поднятой нагайку, с витым длинным хвостом…

- Да он никак обознался!- решил вскочивший на ноги дед.- Сергея за Васятка принял!

Но Сергей и сам уже догадался об этом и важным голосом (может же), глядя куда-то поверх головы приказчика, сказал не громко, но очень веско…

- Передай его сиятельству, что в ночную пору мне по тайге ходить нельзя. Русалки только того и ждут, что бы у рудознатца нюх его на каменья отбить…Утром поедем, часикам к восьми приезжай…

Приказной посмотрел на мальчишку округлившимися глазами, но ничего не сказал, а, хлестнув лошадь нагайкой своей по крупу, умчался прочь из деревни…

5.

Через пару часов вернулся с купания и Васька и только сейчас стало воочию видно насколько ребята похожи друг на друга: те же соломенного цвета волосы те же веснушки, рассыпанные не только на лице, но и на спине и руках те же голубые глаза, слегка на выкате озорно поблескивающие под светлыми бровями. И лишь руки отличали мальчишек: у Сергея ладони гладкие и чистые, а у Васьки все пальцы в трещинках, да и мозоли…

Ребята сидели в темной избе за столом заваленным обломками поделочных камней, грубыми инструментами и пучками темно-зеленого хвоща, растущего по болотам и низинам, применяемого русскими камнерезами для шлифовки (вощения) изделий из самоцветов, пили чай с баранками и слушали наставления старика Тита Алексеевича.

-Вы ребятки завтра вместе на копь отправляйтесь. И Сереге в каменьях лишняя наука и против приказчика коли вдвоем это уже сила, он по возрасту не на много вас старше…

Утром, когда приказчик вновь приехал во двор камнереза Боброва, ребята его уже ждали. Старик, в виду полной схожести Васятки с Сергеем особо в историю появления последнего не вдавался: появился ну и, слава Богу! Парнишка вроде бы толковый, ни к вину, ни к табаку тяги особой не имеет. А батя из Екатеринбурга приедет, вот пускай он и пытает.… А что до Васьки, так тому вообще дел нет, где его братан все эти годы колобродил. Молодость, знамо дело…

… к Николае-Максимилиановской копи подошли часа через четыре. Перекусили крашенками, да квасом с луком, поплевали на ладони, да и начали с Божьей помощью новую копешку организовывать. Сергею по его неопытности работа грубая досталась, копай да отбрасывай, а Вася соорудив из бересты лоток временный, породу-то и промывал.…Всем досталось, даже приказчика припахали: он на своем жеребце в ведрах с ближайшего ручья воду подвозил… Час, второй роются - безрезультатно. Демидовский холуй уже ворчать начинает, а Васятка знай породу промывает, да и сам себя успокаивает:

-Ничего Васенька, чую, будет здесь нам с тобой находочка.… Уж больно песочек шелковист да бел.… Быть того могет, что бы ошибся я… Нет, не могет!

…Не ошибся Васька. Заскрипела вдруг у сережки лопата в шурфе и на свет божий один за другим появились три самородка шпинели, камень такой, жуть какой красивый, словно соком малиновым наполненный. Приказной обрадовался, выдал парнишкам по полтинничку серебром, да в контору и поспешил, самородки с собой прихватить не забыв…

Забросал Васька копешку свою новую ветками да мхом, да и обратно по каким-то своим ориентирам Сергея сквозь лес ночной повел.

Сергей первое время все к лесным звукам прислушивался, при каждом шорохе вздрагивал, да Васька его успокаивал, как умел.

- Не боись братеня. Волк сейчас сытый, на человека ни в жисть не кинется…. Кабана ты и сам за версту учуешь, так как воняет он дюже… Рысь об эту пору смиренная, котят охоте учит, но не здеся, в урочищах.… Ну а если на гадюку наступишь, то уж не обессудь. Значит судьба твоя, Серега такая.

А Сергей шел за своим братом, а может быть прадедом, шел и думал о том, что же теперь будет, и как все это закончится?

А Васька, не замечая подавленного настроения своего брата, весело болтал, вичкой отгоняя надоедливого комара.

У меня брат во дворе небольшая заимка есть. Камень за избенкой из земли торчит, видел, так под ним я себе несколько камушков, что получше и припрятал. Господам что не покажешь, все приберут, а я коли оженюсь когда, женушке своей брошек да перстеньков наделаю.…Там у меня даже смарагд воды чистой припрятан. Так-то.…Только уж ты смотри Сережа, не разболтай по деревне…

В деревню ребята подошли уже под утро, когда клочья белесого тумана повисли на крышах и высоких кустах бузины.

…- Ты посиди, Сережка, отдохни - Предложил заботливо Василий.

- Я сейчас баньку организую, дед нас с тобой славно попарит.… У него веники можжевеловые припрятаны.…Сам хвалился…

Мальчик, пригнувшись, вошел в темную избу, а Сергей присел на камень, торчащий из земли, под которым якобы и зарыты камушки его заныканные…

-Кукареку!!!- Во весь голос разорался кирпично-красный петух и пролетев почти над самой головой у Сережки примостился на забор…Забор из кое-где тронутой ржавчиной, но все ж таки сетки рабицы…

- Рабица?- удивленно пробормотал мальчик, приподнимаясь с камня и оглядываясь по сторонам…

Вокруг деревни все так же шуршала хвоей сосновая роща, и все также словно акварелью писанные вздымались полупрозрачные Уральские горы, и все также внизу играло бликами на солнце озеро Кисегач.…Все так же, но вот при чем же здесь еле слышный издалека рев тракторов, и при чем здесь последние новости радиостанции Маяк, плывущие над туманной озерной поверхностью? А?