* * *

Пологий подъём, переулка миры,

Точильщик призывно кричит,

Ушедшей поры проходные дворы,

Тридцатых годов колорит…

 

Проталинкой в сердце – парадная дверь,

Ступенек наверх череда.

Вот комната наша. Роднее, поверь,

Не будет нигде, никогда.

 

Бабулин диванчик стоит в уголке.

От кафельной печки тепло.

На Троицкой улице блик вдалеке:

С закатом играет стекло…

 

Тот мир от Москвы современной далёк,

Но греет сквозь время его камелёк.

 

* * *

На ветвях повисло осени монисто,

У берёзы листья нежно-золотисты,

У красавца – клёна золото на кроне

Смешано с бордовым: мантия, корона.

Лишь на ветках нижних цвет зелёный лета.

Взор ласкает эта красок эстафета.

На кустах, где листья с лаковою кожей,

Серебрятся блёстки, славя день погожий.

А на срубе старом, как на пьедестале,

Сказочной семьёю три гриба предстали.

По ковру из листьев медленно ступаю,

Взглядом провожаю журавлиных стаю…

 

* * *

Висела жизнь на волоске не раз, не два, не три,

Но был, наверно, волосок с пружинкою внутри:

Из вихря вод он выносил, из бездны и огня.

Беду прочувствовать давал, но всё ж спасал меня.

Когда переставал гудеть опасности набат,

Ценить я начинала жизнь сильней во много крат.

И этот опыт проникал в написанное мной.

И, может быть, поможет он кому-то в час крутой.

 

* * *

Когда на душе непогода

И кругом идёт голова,

Себя отпусти на свободу

На час или день, или два.

 

Доставь себе радости малость,

Крупицу тепла подари.

На всё, что в тумане сгущалось,

Сквозь солнечный луч посмотри.

Отбрось обречённости путы

И ветер надежды впусти,

И, может быть, в эти минуты

Увидишь к удаче пути.

Когда на душе непогода

И кругом идёт голова,

Себя отпусти на свободу

На час или день, или два.

* * *

 

Мы попросили пессимиста

Слова на „А“ припомнить быстро.

«Аркан, арест, абсцесс, аврал, –

Он моментально нам назвал, –

Ещё – акула и аптека».

Мы пожалели человека…

Вальяжный тип нам говорит:

«Ажур, апломб и аппетит».

Романтик: «Ангел, альт, аллея».

Жизнь – не словарь, но галерея,

Где наш характер, выбор, взгляд

Даруют рай, ввергают в ад…

 

ИЗ ЦИКЛА «МОНОЛОГИ»

 

КАЗАНОВА

 

О, женщины – сладчайший дар небесный,

Я познавать загадки ваши рад.

Мой интерес душевный и телесный

Каскад вам дарит пламенных услад!

 

Нет женщин не искусных, не желанных,

Под пылкой ласкою прекрасны все!

Монахини, матроны, донны, панны…

Я видел вас в раскованной красе!

 

Не жаловались вы при расставанье,

Лишь благодарность получал от вас.

Вам трепет оставлял воспоминаний

И уходил дарить другим экстаз.

 

Когда меня покинет мощность плоти,

Я пыл свой мемуарам передам.

Читая строчки страстные, поймёте,

Что Казанова жил во имя Дам!

 

ДОН ХУАН ТЕНОРИО

 

Испанский гранд, приятель короля,

Я стану прототипом донжуанов.

Моих потех лихие кренделя

Войдут в сюжеты пьес, стихов, романов.

 

Хорош собой, красноречив и смел,

Психолог тонкий и актёр отменный,

Взяв женщину любую на прицел,

Успеха добиваюсь непременно!

 

Страстей немало терпят небеса:

К бутылке, картам и карьерной славе…

А я – опустошаю чей-то сад,

Купаясь в опьяняющей забаве.

 

Сулят святоши страшный мне конец,

Советуют друзья угомониться,

Я не могу: на удочке – живец,

На горизонте – новая девица!

 

ДОН КИХОТ

 

Быть рыцарем – моё предначертанье,

На страже справедливости стоять,

Обиженному – облегчать страданье,

Искоренять бандитов злую рать!

 

И подвиги свершать во имя Дамы,

Которую вознёс на пьедестал.

В ней разглядеть достоинств чудных гамму.

Служить ей как защитник и вассал!

 

Пусть беден я, но не стремлюсь к богатству:

Для альтруиста идеал не в нём.

Всегда готов помочь людскому братству,

Не ожидая похвалы при том…

 

Мне говорят: «То зряшная работа:

Улучшить род людской – нелепый бред!»

Но держится наш Мир на донкихотах:

Они от людоедства амулет!

 

МУШКЕТЁР *

 

Держу пари, что я ещё не умер!

Мне по душе мой забияка-век.

Врагов пронзаю шпагой без раздумий.

А для друзей – я верный человек.

 

Я мушкетёр, но не люблю мушкетов:

На расстоянье биться не по мне.

Дуэли дух, запретной по декрету,

Бодрит, и он мне по сердцу вполне.

 

Субретки и блистательные дамы

Вверяют мне и тайны, и сердца.

Герой романов, рыцарь мелодрамы,

Прославлен я пером Дюма-отца.

 

Семнадцатого века передряги…

Я подлого врага сильней всегда,

Блистаю благородством и отвагой.

А потому, я вечен, господа!

---------------------------------------------

Стихотворение для турнира поэтов в Дюссельдорфе на сточку Мандельштама: «Держу пари, что я ещё не умер…»

 

СОНЕТЫ

 

ТРЕВОЖНЫЙ СОНЕТ

 

Спираль истории и крах цивилизаций…

Культуру – неженку легко крушит дикарь.

Случалось много раз до нас такое, встарь:

Забвенье опыта и смена декораций.

 

Вердикт всевышних сил не знает апелляций.

Отбросят прежний дух как ржавый инвентарь,

Другие ценности введут, иной алтарь...

Для них мы лишь фрагмент оценки вариаций?..

 

Ацтеков города, путь варваров на Рим…

А что, если и мы сейчас уже стоим

Перед лицом такой гнетущей перспективы?

 

Европы дорог нам и гуманизм, и вид,

А вот детей она не хочет, не родит…

Но много их растёт вдали, на дикой ниве.

 

ИЗ ИСТОРИИ СОНЕТОВ*

 

1. ОБ ИТАЛЬЯНСКОМ СОНЕТЕ

 

В Италию входило Возрожденье.

В ней жил тогда Джакомо да Лентино.

С ним связано сонета появленье –

Слиянье красоты и дисциплины.

 

Высоких чувств волнует воплощенье.

Спрессована в строках - любви лавина:

Томление, смятенье, преклоненье…

От выдержки - ценней не только вина.

 

Портал катренов, точных рифм колонны.

Венчают вид трёхгранники - терцеты.

В звучанье строф: то – форте, то – анданте.

 

Петрарка, Микеланджело и Данте.

Прекрасных Дам бессмертные портреты:

Лауры, Беатриче, да Колонны.

 

2. О ФРАНЦУЗСКОМ СОНЕТЕ

 

В мир шпаг и мантий, Гизов и Бурбонов

Сонет Италии был завезён.

На новой почве изменился он,

Учёл урок борьбы идей, канонов.

 

Ронсар. «Плеяда». Выбор эталонов

Диктует диалектики закон.

В катрене первом - предстаёт бутон,

А во втором – цветок, венец вазонов.

 

В терцете - шип торчит: противоречье…

Неоднозначно мненье человечье.

Итог – баланс воззрений, свойств и сил.

 

Цуг мыслей стал свободнее с годами.

Зато – порядок рифм остался с нами,

И он поэтам и доселе мил.

 

3. ОБ АНГЛИЙСКОМ СОНЕТЕ

 

Сонет Ла-Манш преодолел в свой час.

У Темзы «Глобус» утопал в тумане.

Не в том беда… Но точных рифм запас

В язык не заложили англичане.

 

Не проходил романский вариант!

И Сарри новый изобрёл однажды:

Двустишие в конце, как бриллиант,

В подборе рифм катрен свободен каждый.

 

Блестящею новинкою Шекспир

Увлёкся, шлифовал свои творенья.

Как «…Лир» и «Гамлет», покорили мир

Английского сонета воплощенья.

 

В них пышности цветов Ривьеры нет,

Но пахнет мёдом вереска букет.

---------------------------------------------------

* Каждая часть триптиха написана в соответствии с правилами данного типа сонетов