Так уж получилось, что творчество Павла Петровича Бажова прошло через всю мою жизнь.

 

Начну с самого раннего детства.

 

Лет в пять-шесть я, как и многие дети моего поколения, коллекционировал фантики, обертки от конфет. Фантики были разными. Скромные прозрачные обертки из-под леденцовых и карамельных конфет. Более интересными были фантики, напечатанные на плотной бумаге. Например, обертки от таких конфет, как «Раковые шейки», «Коровка» и другие. Но самыми ценными были фантики от шоколадных конфет типа «Ну-ка, отними!», «Мишка на севере» и т.п.

 

Однако самыми ценными в своей коллекции я считал фантики, на которых были изображены картины из сказов П.П.Бажова. Все поле таких фантиков было покрыто красивым малахитовым узором, в центре размещалась многоцветная картинка.

С той поры прошло около 65 лет, а перед мои глазами отчетливо стоят фантики «Ермаковы лебеди», «Серебряное копытце», «Каменный цветок». Были и другие фантики с бажовской тематикой, но сейчас я не могу их вспомнить. ( В прошлом, 2008 году, в библиотеке им. Белинского в Екатеринбурге проходила выставка этикеток и фантиков XIX и XX веков. Как мне хотелось бы на ней побывать, там наверняка были и дорогие моему сердцу экспонаты!).

 

А спустя 2-3года у нас появилась почти настоящая малахитовая шкатулка. Это была шикарная коробка из-под шоколадных конфет, она долго хранилась в нашей семье.

 

Следующее воспоминание связано с концом 40-х годов. Я, ученик второго класса, болею ангиной. Высокая температура, болит горло. Мама побежала в аптеку за лекарствами.

Через некоторое время она вернулась с таблетками и микстурами. Но не только с ними. Она принесла совершенно роскошную книгу под названием «Малахитовая шкатулка».

 

Книга была большого формата с замечательными цветными иллюстрациями. Я стал ее жадно читать и - о чудо! – быстро пошел на поправку. На многие годы книга стала моим добрым другом. Я перечитывал бажовские сказы по нескольку раз и знал их почти наизусть. Сейчас я понимаю, что это было подарочное юбилейное издание 1949 года, приуроченное к 60-летию Сказочника. Увы, оно оказалось последним прижизненным юбилейным изданием.

 

Я был совершенно очарован сказами Павла Петровича. Пройдет около 50 лет, я познакомлюсь с его дочерью Ольгой Павловной Бажовой и подарю ей свое стихотворение «Волшебник», в котором попытался отразить свои детские впечатления:

 

Сказочник с седою бородою

Был героем тех далеких снов.

Как дружили в детстве мы с тобою,

Наш уральский Андерсен – Бажов!

 

Заставляя сердце шибче биться,

Я вдыхал особенный Урал.

Мне козел серебряным копытцем

Самоцветьем душу устилал.

 

Озарял своей живинкой дело

И дарил очередной рассказ.

Зеркало Таюткино глядело

Синими глазищами на нас.

 

По-над тихой речкой Северушкой

Вновь висит тумана молоко.

Легкой Огневушкой-Поскакушкой

Ускакало детство далеко.

 

Но хранится доброе наследство

В старой книжке, сердцу дорогой.

…Вдаль умчалось розовое детство,

Сказочник с седою бородой.

 

…10 декабря 1950 года мы пришли в школу, и нам сообщили, что Павла Петровича не стало. В школе состоялся траурный митинг, на котором выступали преподаватели и ученики.

 

Для Свердловска это было общее горе.

Гроб с телом Бажова был выставлен в зале Свердловской филармонии, и горожане получили возможность проститься с Певцом Урала. К Бажову, несмотря на сильный мороз, шли и рабочие уральских заводов, и домохозяйки, и опальный Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, в те годы командовавший тыловым Уральским военным округом…

И эта скорбь была поистине всенародной.

 

Следующая встреча с Бажовым состоялась осенью 1957 года. Я тогда поступил на химический факультет Уральского государственного университета им. А.М.Горького. По существовавшей тогда традиции студентов послали в колхоз на уборку картошки. Однако студентов мужского пола, проживавших в Свердловске, в том числе и меня, оставили в городе на строительстве студенческого общежития по улице Чапаева.

 

Прямо напротив стройки на углу улиц Чапаева и Большакова стоит одноэтажный домик, в котором несколько десятилетий прожил П.П.Бажов. И вот в течение месяца мы имели возможность видеть и дом, и его обитателей, семью писателя, и сад, и все надворные постройки. Там был и вместительный сеновал, и помещение для коровы, и другие необходимые службы.

 

Много позднее я узнал, что в годы войны эти постройки были задействованы и сыграли свою роль в развитии творчества многих писателей.

 

Дело в том, что тыловой Свердловск стал прибежищем для многих писателей. В столице Урала оказались Анна Караваева, Ольга Форш, Мариэтта Шагинян, Федор Гладков, Агния Барто и ряд других литераторов. Все они часто бывали в гостях у Павла Петровича.

 

А в годы войны Бажовы держали корову. Вот как об этом написал известный свердловский писатель Борис Степанович Рябинин, с которым автор этих строк жил по соседству и имел удовольствие быть знакомым: «На 65-летний юбилей 28 января 1944 г. Бажову подарили корову по кличке Зона, привезли из Нижнего Тагила. Потом, когда миновали трудности с питанием, Бажовы отдали Зону в молочное хозяйство совхоза “Исток”. Она хорошо послужила не только семейству Павла Петровича, его внукам, но и всему Союзу писателей. Молоко этой коровы пили все свердловские литераторы. Кто бы и зачем бы ни пришел к Бажовым, в течение всех трудных военных лет, каждого непременно потчевали молоком: на круглом столе в “приемном” уголке кабинета появлялась кринка и кружки. “Испейте, молочко хорошее”, — приглашала Валентина Александровна, а на прощание она же обязательно вручит “на дорожку” литр молока. “Только потом бутылку, пожалуйста, верните. С бутылками трудно…” Литр молока в то время — особенно для тех, у кого были дети, — являлся настоящим сокровищем. И для каждого это молоко было также выражением той доброй приветливой атмосферы, которая всегда царила в бажовском доме”.

 

В 1959 году в честь 70-летия П.П. Бажова на плотине городского пруда Свердловска установили бюст писателя работы московского скульптора М.Г Манизера, и я дважды в день по дороге на химфак и обратно видел проникновенный взгляд писателя, обращенный на акваторию пруда.

 

В годы моего студенчества Уральский университет располагался в четырех помещениях и, пожалуй, самым примечательным из них было здание по улице 8 Марта, 62.

 

В 1830-х годах в нем было открыто духовное училище. В разные годы в нем учились писатель Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк (1866 – 1868), физик Александр Степанович Попов (1871-1873). В 1889-1893 гг. здесь учился, а позднее преподавал Павел Петрович Бажов (1899 -1908).

 

В советское время трехэтажное здание достроили до шестиэтажного, и в нем располагались гуманитарные факультеты. Кроме того, в здании была кафедра физвоспитания со спортивным залом, кафедра военной подготовки. Поэтому студенты всех факультетов посещали это здание.

 

В 1958 году после знаменитого Майского пленума, провозгласившего химизацию страны, в здании была размещена лаборатория кафедры высокомолекулярных соединений, в которой мне довелось провести два года на четвертом и пятом курсах, а затем, после двухгодичного перерыва, три года в качестве аспиранта.

 

Конечно, дух П.П.Бажова незримо витал в этом здании. Ученые филологического факультета много занимались изучением литературного наследия своего знаменитого земляка. С одним из них, автором нескольких монографий о творчестве Бажова Михаилом Адриановичем Батиным, я был знаком и ученый показывал мне письма писателя.

 

И, наконец, мои последние воспоминания на бажовскую тему. Первые два года учебы в аспирантуре я не уходил в отпуск, стремясь быстрее выполнить диссертационную работу.

 

И к окончанию второго года обучения понял, что устал неимоверно, и мне совершенно необходимо отдохнуть. Это с одной стороны. А с другой стороны, я хотел где-нибудь подработать, чтобы хоть немного улучшить свое незавидное материальное положение – родилась дочь, жена не работала, а аспирантская стипендия была так мала. .

 

Трудно было совместить эти мои два желания – отдохнуть и заработать. Но мне это удалось.

 

Я увидел объявление, что Свердловской турбазе требуются туристы-инструкторы для работы с группами туристов-старшеклассников в походах «По местам сказов Бажова».

 

К тому времени я был уже довольно квалифицированным туристом – совершил несколько многодневных походов по Уралу, водных путешествий по рекам Чусовая и Ай, плавание по озеру Селигер и несколько других.

 

И некоторые бажовские места посещал неоднократно – Сысерть, Верхнюю Сысерть, Полевской, Северский, станции Мраморскую и Сухой Брод и их окрестности. В активе были и озеро Тальков Камень, и Гранатов шурф.

 

Лето 1966 года я провел в походах. Мы ходили с ребятами в многодневные походы и в перечисленные мной места, и на Марков Камень, и на Азов-гору, и на речку Северушку, и на истоки красавицы Чусовой.

 

Здесь были чтения сказов Бажова у костра, дежурства у Синюшкина колодца и утренние встречи с Огневушкой-Поскакушкой. При этом наиболее впечатлительные туристы на полном серьезе убеждали своего инструктора, что видели этих персонажей, а также Голубую Змейку и Медной Горы Хозяйку живьем. И только Данилу-мастера не удалось почему-то увидеть никому…

 

Это были незабываемые походы.

 

И мне было приятно узнать, что сейчас создан Уральский заповедник «Бажовские места Урала», где можно совершить пешие, санные и конные походы по этим сказочным местам.

 

В 90-е годы я познакомился с дочерью Павла Петровича Ольгой Павловной, подарил ей свои книги и узнал от нее много интересного о жизни семьи Бажовых.

 

Мои книги, посвященные творчеству писателя, хранятся в Доме-музее Бажова в Екатеринбурге, в Музее писателей Урала, в Доме-музее в Сысерти.

 

Это моя скромная лепта в копилку памяти уральского Волшебника.