До этого на море я ещё не был. Передо мной открылся великий простор. И тут я впервые увидел небо. Пятьдесят лет я его просто не замечал. А здесь, над простором моря, оно было огромно и его нельзя было не заметить. День был пасмурным. Свинцовые тучи низко проплывали над, притихшим морем. Солнечные лучи, находя просветы между ними, причудливо очерчивали контуры туч золотой каёмочкой. Пастух-ветерок потихоньку гнал небесную отару, меняя диковинные декорации. Я, как заворожённый, смотрел на фантастически освещённое небо. Точно также я в детстве не мог оторваться от сменяемых комбинаций цветных стёклышек калейдоскопа.

К вечеру небо поредело от туч. Сменило и солнце своё освещение – свет стал более мягким и розоватым. До этого закат над морем мне доводилось видеть только на картинах и я всегда считал, что художник при письме обязательно приукрашивает реальность. Но то, что я видел воочию перед собой, было несравнимо по красоте даже с полотнами Айвазовского. Две бескрайние равнины, напоённые нежным солнечным светом, казалось, признавались друг другу в любви. Я чувствовал себя невольным свидетелем этой пасторальной сцены, но не мог оторвать свой взгляд от чудесного зрелища. Солнце мягко касалось золотистыми лучами спокойного моря, а оно нежно играло с солнечными бликами. Мне даже слышался ласковый, но невнятный шёпот влюблённых. Вдали облака касались моря и, казалось, что две огромные стихии обнимают друг друга, сливаясь у горизонта в горячем поцелуе. Это чувство великой любви и спокойствия, царящее вокруг, передалось и мне. Я чувствовал божественное единение с природой.

Вот солнце, достигнув линии горизонта, стало ярко-оранжевым и неестественно большущим. Оно медленно покидало небо, опускаясь на ночь в море. Я был восхищён увиденным! На душе было одновременно радостно, спокойно и волнительно.

С тех пор я стал чаще любоваться небом. Созерцание неба успокаивает. Чем больше любуешься им, тем умиротворённее становится на душе, словно попадаешь на седьмое небо!