От ООООО:

 

ОПУС "О"

 

Однажды осенью Отец Онуфрий определенным образом остограмившись, откусил остроносого огурца, отведал обильно осоленных отварных опят, обсыпанных отборной облепихой, оприходовал остатки осетрины. Отрыгнул. Отдохнул. Опять остограмился. Оценив, осметаненных оладушков, опять отдохнул.

Отменно отобедав, Отец Онуфрий отправился осматривать окрестности огорода. Осоловело оглядев округу, однозначно обнаружил Ольгу, оправляющую откровенные одежды от "Omaro". Оторопь обуяла отца Онуфрия.

- Отдайся, Ольга, - округлив очи, охрипло отчубучил отец Онуфрий, - озолочу!

- Отыйди, охальник, - обиженно отвечала Ольга, отворачиваясь от отца Онуфрия, обронила остатки одежды. Обувь, однако, оставила.

- Отдеру, отменно! - опрометчиво обещал отец Онуфрий, обнажая отвердевший огромный отполированный Онаном оливковый обелиск, ориентированный ортогонально Ольгиного офорта, - Оглох от онанизма! Облагодетельствуй! Окочурюсь!

- Остись, окаянный, окликну Околоточного! – отчаянно оглашала округу Ольга, - Околоточный отзовись!

Ответ отсутствовал.

 

Однако, оглушительный окрик, отразившись определенным образом об ограду огорода, однозначно отрезвил ослепленного охотой отца Онуфрия.

- Отступись, Осатанение! – опамятавшись, орал отец Онуфрий, - Ослушаешься - осеню!

Осатанение, оробев, отступило. Однако, оправившись от обалдения, обрело огромные очертания:

- Отстань обманывать, Охламон! Осенит он, Оболтус! Обоих обуяю!

Осатанение огульно обаяло округлый остов очаровательной Ольги. Ольга, обморочно оглянувшись окрест, опрокинулась, обнажив омут огнедышащего отверстия оголодавшего организма.

 

Оба обрели оргазм одновременно. Оба оглушительно орали, оглашая околоток обертонами областного оркестра огнеборцев.

- Оргазмус! - определил Отец Онуфрий, обрызгал округу, одним охом опустошая осеменительные отсеки одряхлевшего организма, обморочно отвалился, остекленев очами.

- Отдохни, Онуфрий! - оглашая общее одобрение откровенности обоюдного обладания орала оголтелая орава одноклеточных односельчан, опоясавшая ольховую огородь окрест огорода.

- Отыйдите, охальники! Обрыдли! Отворотите очи, оглоеды! - обморочно огрызался Отец Онуфрий, - Отведаете осиновой орясины, орангутанги облезлые.

 

Ольга, обомлев от оргазма, обмякла, обнажая откровения, оные обострили ощущения одичалого Одноглазого Отшельника, обремененного обетом одиночества. Он организовал общество отъявленных однолюбов, определив оккультный обряд откровенного обожания оппонента оральным образом, отяготив оный обоюдным опиумным окуриванием. Однако, открывшийся обзор, определенно, обновил образ откровенного обожания. Отшельник оживился, обнаружив однозначное отвержение обета одиночества, опрокинул ограду, остервенело оскалившись, обнажил омерзительно осклизлый обмылок - объект обременительного обета.

- Оттянись, Отшельник! - орала оголтелая орава одноклеточных односельчан, опоясавшая ольховую огородь окрест огорода.

- Отвали, обалдуй! Охлынь, окаянный! - охолодила Ольга оторопь Отшельника, отворотив облюбованное "оборотнем" отверстие, - Очень отдохнуть охота, - охнув, отрубилась.

- Обомлела, окаянная! - определили, осеняясь, особо одаренные односельчане.

- Однако, очухается! - оппонировали остальные, отрезвляюще оценивая обстановку.

- Отчаливай, Одноглазый!

- Обмылок оботри, оборванец!

- Овцу оприходуй, оболтус, - орала оголтелая орава одноклеточных односельчан, опоясавшая ольховую огородь окрест огорода.

Оценив острую обструкцию официоза, отшельник, олицетворяя образ обманутого ортодокса, отворотил оглобли обратно, отсвечивая озверелым оком, омерзительно огрызался, обзывая односельчан "облезлыми обезьянами". Односельчане обозлились, обозлившись - окрысились: одно-яйцевые олигофрены осквернили одежды Одноглазого Отшельника одновременно обоссав оные, однозначно отяготив обоняние общества отвратительным одеколоном. Отшельник, отчаянно отмахиваясь от одолевающих отроков огрызком оглобли, оступаясь, отвалил, обещая отомстить.

- Обделался, отступник! - обрадовано орали односельчане, одобряя отроков оплеухами.

 

Однако, образовалась огромная очередь отъевшихся односельчан охочая отведать Ольгиного откровенно опрометчивого отхода от обычной осторожности.

Очередь оглавлял однозначный отморозок, опричник от областного ОМОНа, окрещенный общественностью "Окороком". Очередным определился обладатель общака окрестных отделений окрышевания организаций, озадаченных обработкой отходов "ОбщеПита", общеизвестный "Обжора", обещавший осчастливить общественность обносками отечественной обувной отрасли. Однако, остальные охотники отведать Ольгиной опрометчивости образовавшуюся очередность отвергли, отменно отметелив обоих. Окорок - офонарел, Обжора - обезухел. Общественность одобрительно орала, оглашая округу острой, общепринятой орфографией.

 

Околоточный отдыхал от очередной опохмелки. Однако, от оглушительного ора односельчан очнулся, одел окуляры, отыскал обрез, отряхнув овсяную ость, обнаружил определенную оборотливость, очутившись осередь обтоптанного островка осоки около объектов общего остервенения. Осадил обрезом огульно образовавшуюся очередь. Округлив очи, остолбенел от открывшегося обзора.

Ольга очнулась от обморока, обведя очами округу, опознала околоточного:

- Околоточный, опохмели! Окочурюсь!

Околоточный, оперативно оценив обстановку, оскальзываясь, "окунем" обернулся, обретя ополштофа огненного обрата. Ольга, однозначно окосев от обрата, откусав обсоленного огурца, откинулась, огульно обнажив очаровательный объект обожания отца Онуфрия.

Отблеск озарения осветил Околоточного. Отбросив обрез, отхлебнув огненного обрата, откусив обсоленного огурца, он отстегнул отворот обмундирования, обнажив огромный охряной оковалок. Ольга, обреченно осклабившись, отважно ожидала оглушительного оверлока оплодотворения овуляционных отсеков организма.

Однако, обмишурился Околоточный - обманули оного оппортунистические окуляры.

Оковалок осел около Ольгиных откровений, отковырнув огромный отвал озимых овощей, оставленных отозревать Отцом Онуфрием. Оковалок обмяк, одновременно опухая.

- Осрамил, Охламон очкастый! - отрезала Ольга, одевая откровенные одежды от "Omaro".

- Ох! Опростоволосился, Околоточный! - охрипнув от огорчения орала остервенелая от ожидания обоюдного обладания общественность, - однозначно обломался, окаянный! Очки одел, Обалдуй! Одень очки оковалку, он отработает!

Околоточный определил осунувшийся оковалок обратно, оправил обмундирование, отыскал обрез, оглоушив остатки обрата, отрешенно отвалил отдыхать от оглушительного облома.

- Обещал озолотить, отморозок одноразовый! - обиженно обозвала Ольга отца Онуфрия, ошеломляя общественность одеждами от "Omaro", отправилась отсыпаться.

Односельчане, обсуждая обидный облом одиозного Околоточного, оравой отправились опочивать.

Опоздалый окрик ободранного околоточного Оракула оповестил отбой.

Один Отец Онуфрий, отбросив ортопедические онучи, остался остывать осередь обтоптанного островка осоки, отслеживая остановившимися очами орбиты околоземных обитаемых объектов.