Доктор Шприц сошел с трапа самолета и направился в здание аэропорта вместе с другими пассажирами. Пока ожидали багаж, он думал о своей жене. Настроение было отвратительное. Полгода назад его бросила обожаемая супруга, Василиса Абрамовна. Для доктора это был тяжелый удар судьбы.

Тем временем Шприц получил багаж и направился к остановке автобуса.

Демид Уколович – маленький, худенький, сморщенный старичок семидесяти лет, почти совершенно лысый, но с косматыми седыми бровями, нависающими над старомодными очками в железной оправе. Очки эти покоятся на горбатом носу, а из-под них хитро поблескивают умные глазки. Завершает эту физиономию гордо торчащая вперед козлиная бороденка. Голос почтенного эскулапа вполне соответствует его бороде.

В тот день одет он был, как всегда, шикарно. Не смотря на тридцатиградусную жару, на Шприце был коротенький стариковский плащик морковного цвета, из-под которого выглядывали кривенькие ножки в синих брюках. Тощую шею обвивало парижское шелковое кашне с изображением Эйфелевой башни. А на ногах красовались новенькие китайские кеды.

В правой руке он нес старинный фибровый чемоданчик с курортными принадлежностями, в левой – свежие газеты, свернутые в трубочку. Такой стиль одежды невольно привлекал взгляды прохожих.

Не успел старик простоять и пяти минут на остановке, как к нему подошла мордастая бабка в косынке и спросила:

- Что, молодой человек? Отдыхать приехали? Комната не потребуется? Сто метров от моря!

- Вы очень любезны, мне как раз негде остановиться, а сколько вы за нее просите?

- Не боись, не обижу! Цены самые низкие на всем Черноморском побережье! Пошли скорей, машина ждет!

Бабка потащила его за рукав к стоящим невдалеке «Жигулям».

Комната оказалась уж очень маленькой, с единственным узким окошком. Вся меблировка состояла из двух довоенных железных кроватей, стоящих вдоль стен, тумбочки и гардероба. Под низким потолком сиротливо висела одинокая лампочка без абажура.

- А зачем вторая кровать?

- Да так просто, для мебели, - пояснила бабка, - попрошу уплатить мне денежки вперед, у нас так принято!

Когда она ушла, Демид Уколович снял плащик, аккуратно повесил в шкаф. Затем открыл чемодан, достал необходимые для посещения пляжа вещи: ярко-красные плавки, светлые брюки, белую хлопчатую футболку с изображением жирного бульдога и зеленые резиновые шлепанцы. Переодевшись, Шприц понял, что чего-то не хватает. Он порылся в чемодане и извлек оттуда музейную редкость – колонизаторский пробковый шлем. Водрузив сей убор на голову, сложил оставшиеся вещи обратно, поставил чемодан в шкаф и отправился на пляж.

Когда насытившийся морем и солнцем старик вернулся в свое временное пристанище, его ждал неприятный сюрприз, в виде мирно спящего на соседней кровати белобрысого молодого человека. Возмущению Шприца не было предела.

- Хозяйка! Хозяйка! – грозно закричал он, но никто не ответил, а спящий молодой человек даже не проснулся.

- Хозяйка!!! – он заорал еще громче. В коридоре послышались тяжелые шаги, в дверь просунулась усатая красная рожа.

- Кто вы такой? - возмущенно спросил Демид Уколович.

Тут в комнату вошел весь владелец рожи и сказал:

- Я – Юра!

- И что из того, что вы Юра? Где хозяйка? И почему в моей комнате спит какой-то посторонний юноша?

- Хозяйка только что уехала, а я - вместо нее, сын ее - Юра. А парнишка этот, вовсе не посторонний, а такой же, как и вы постоялец. Уплатил денежки сполна и спокойно отдыхает, а вы тут кричите почем зря!

- Мы так не договаривались, - возразил доктор.

- А вот хозяйка приедет, с ней и разбирайтесь, откуда мне знать, о чем вы тут столковались. Я пойду, приятных снов!

Юра ушел и закрыл за собою дверь. Демид Уколович с досадой посмотрел на так и не проснувшегося соседа, тяжело вздохнул и лег спать.

 

Утром Шприц проснулся очень рано, на рассвете.

Уколыч умылся, позавтракал оставшимся с дороги бутербродом и отправился на пляж. В голову снова лезли мысли о коварной супруге.

Когда Демид Уколович вдоволь накупался и насытился солнцем, он и вернулся домой. Был полдень. Большинство постояльцев в это время отдыхали на море, но одного из них Демид Уколович встретил в коридоре.

Это был одинокий мужчина, который остановился в комнате напротив. У доктора этот тип вызывал большой интерес, он немедленно решил с ним познакомиться. Внешне это был типичный интеллигент: высокий, тощий дядечка в очочках, лет сорока – сорока пяти. Одевался очень прилично, но совсем не по-пляжному: всегда в рубашечке и при галстуке.

Демид Уколович широко улыбнулся и открыл рот для приветствия. Но мужчина прошел мимо него, словно не заметив, в свою комнату. Доктор тихонько постучался в дверь.

- М-дя, да что ж такое то?! – донесся скрипучий голос, заранее раздраженный неожиданным вторжением.

- Можно мне войти?

- Ах, да! Это вы профессор?

- Не совсем, я обычный лечащий врач, Демид Уколович Шприц. Вот пришел познакомиться с вами.

- Очень рад. Ах, да, я забыл представиться, Генрих Валентинович Кружкин, - он протянул доктору унизанную перстнями, узенькую ладошку.

- Позвольте вас спросить, уважаемый. Почему вы не на пляже? Погода великолепная, все купаются и загорают.

- Ничего странного. Видите ли, милейший, я просто не переношу жары, у меня больное сердце, нельзя перегреваться. Посещаю пляж лишь рано утром и после заката солнца.

- Все ясно. А теперь ответьте еще на вопросик. Не желаете ли вы прогуляться со мной вместе вечерком? Я здесь никого не знаю, а мой сосед по комнате – совсем юный мальчик, у нас разные интересы. Заметил, что вы, как и я, прозябаете в гордом одиночестве. А мы могли бы вместе гулять, купаться, посещать экскурсии.

- Это гениальная идея! Мне тоже будет приятно иметь такого спутника, как вы. Как раз сегодня вечером собирался пойти в кафе, надеюсь там познакомиться с какой-нибудь милой дамой. Будет здорово, если вы составите мне компанию.

- Ну, значит, договорились! Зайду за вами, как только стемнеет.

- Рад был познакомиться и побеседовать, но теперь мне пора. Я в это время хожу обедать. Может, сходим вместе?

- Да нет, что-то я еще не проголодался. Пойду к себе, отдохну.

 

Проснулся доктор под вечер, когда усталое раскаленное солнце медленно опускалось за горизонт.

- Ну что ж, пора идти на прогулку, жара спала, в летнем кафе будет очень приятно посидеть и поболтать с новым знакомым, - подумал старик.

Он быстро встал, принарядился, пшикнулся одеколоном «Шипр» и вышел в коридор. Там его уже поджидал расфуфыренный в пух и прах Генрих Валентинович. На нем были модные джинсы и яркая рубашка-тропиканка, тощие длинные руки были щедро украшены многочисленными кольцами и браслетами, которые сверкали и звенели, как новогодние игрушки на елке.

- Ух, ты, какой франт! Мне до вас далеко, - улыбнулся Демид Уколович, и они, не спеша, направились кафе.

Друзья довольно приятно провели вечер, весело беседуя и потягивая пиво, но познакомиться с дамами так и не удалось.

Доктор Шприц и Генрих Валентинович подружились. Они везде стали появляться вместе: на пляже, в парке, в кафе.

Кружкин беспрерывно хвастливо рассказывал доктору о своих необычайных подвигах во время службы в горячих точках, хотя на самом деле никогда не служил в армии по причине плоскостопья. Говорил, что был самым лучшим снайпером в полку, и, сидя в засаде в одиночку перестрелял целый отряд чеченских боевиков. За это ему присвоили звание героя. А однажды, враги подстрелили вертолет, в котором летел Кружкин с другими российскими военными, машина рухнула на землю, все погибли, кроме Генриха, который отделался легким испугом и сломанной ногой.

Он постоянно показывал доктору левую лодыжку, в которой, якобы, вместо кости был вставлен металлический стержень.

Шприц поначалу искренне восхищался мужеством и отвагой своего нового товарища, и, в свою очередь потчевал его невыдуманными историями из своей медицинской практики.

Так они весело и интересно проводили свой отдых. Как-то раз друзья решили отправиться на рыбалку. Генрих часто хвастал, что он непревзойденный рыболов и не раз вылавливал огромных рыбин. Шприц тоже любил рыбную ловлю. Они выпросили у Юры старую весельную лодку, накануне вечером накопали червей возле курятника, приготовили удочки, и на рассвете отправились в море.

Доктор сидел на веслах, Генрих Валентинович, размахивая длинными руками, разглагольствовал о способах ловли рыбы. Когда берег скрылся из виду, друзья закинули удочки и стали терпеливо ждать клева. Вдруг Кружкин удивленно сказал:

- А у меня ноги мокнут. Да что ж такое-то?

Доктор посмотрел вниз и с ужасом заметил, что лодка дала течь и постепенно наполняется водой.

- Срочно берите ведро и вычерпывайте воду, а я поищу, чем можно будет заткнуть отверстие.

Генрих страшно испугался, засуетился и вместо того, чтобы вычерпывать воду начал громко орать:

- Караул! Помогите! Тонем! Сос!

Тогда Шприц понял, что от приятеля толку мало, и начал вычерпывать воду сам. Старик был возмущен поведением Генриха Валентиновича, приказал ему заткнуться и помогать. Но тот продолжал размахивать руками и кричал:

- Чертов Юра, он нарочно подсунул дырявое корыто! Надеялся, что мы потонем, и тогда он присвоит наши вещи!

При этом Кружкин сильно качнул лодку, она зачерпнула бортом воду и стала медленно идти ко дну. Поблизости не было ни одного суденышка. Справа торчал одинокий утес. Помощи было ждать не от кого.

- Тонем! Прыгайте в воду и плывите к той скале! – скомандовал доктор.

- Я не умею плавать! Спасите меня! Я тону, – орал, дико барахтаясь, Кружкин. Он наглотался воды и пошел ко дну. Подоспевший Шприц едва успел его подхватить. Утопающий судорожно вцепился доктору в шею и потащил в глубину. Рассерженный старик сильно ударил тонущего кулаком по башке, вынырнул и схватил за волосы обмякшее тело.

Вскоре Демид Уколович выбрался на узкий песчаный берег, волоча за собой Генриха. Пока Кружкин с обиженным видом выяснял, зачем его стукнули по голове, старик обследовал местность, где они оказались.

- Итак, друг мой, мы на острове, людей не видно. Значит, он необитаем. Придется нам пожить какое-то время робинзонами, пока нас не спасут, думаю, долго ждать не придется, мы не далеко от берега. Если бы вы умели плавать, то мы могли бы спокойно добраться до пляжа. А теперь придется подождать, – и он растянулся на песке рядом с плачущим Генрихом.

Старику почему-то вспомнился сериал «Остаться в живых». Он представил себя на месте своего коллеги Джека Шеппарда. Да ситуация не завидная! Но сдаваться нельзя! Нужно искать какой-то выход. Надеяться можно только на свои силы.

- Ну и фрукт этот Генрих! Как не стыдно так себя вести, трусить и постоянно врать?! Семьдесят лет на свете живу, но такого еще не видел! – возмущался про себя Шприц.

Солнце поднималось все выше и выше, становилось жарко. Хотелось пить и есть. Генрих вплотную прижался к скале, пытаясь найти тень. При этом он держался за сердце, захватывал воздух раскрытым ртом, изображая сердечный приступ. Доктор Шприц подошел и осмотрел «умирающего».

- У вас все в порядке, пульс в норме. Хватит прикидываться! Со мной этот номер не пройдет! Я, как-никак, опытный врач! Вставайте, пойдем, обследуем остров.

Но в ответ Кружкин закатил глаза и откинул голову назад, показывая всем своим видом, что не в силах даже сдвинуться с места.

Шприц сплюнул в сторону:

- Ну и шут с вами! Пойду один!

И старик стал бодро карабкаться на скалу, нащупывая удобные выступы сухонькими ножками. Вскоре раздался его бодрый козлиный голос:

- Генрих! Мы не на острове! Это всего лишь скалистый выступ нашего пляжа! Мы почти дома, надо только спуститься по склону и пройти через парк.

Кружкин моментально выздоровел и, с ловкостью горного козла, вскарабкался вслед за доктором. Через десять минут горе-рыболовы уже были дома. Генрих, со свойственным ему красноречием, долго рассказывал всем соседям о кораблекрушении, пребывании на необитаемом острове и чудесном спасении благодаря его мужеству и выдержке. Слушая такое бахвальство, Демид Уколович лишь усмехался в жидкую бороденку.