У вас есть ребенок? Вспомните как вы носили, страдали, болели, томились в ожидании его рождения? Так и автор зачтя книгу в голове понемногу вынашивает ее, утяжеляя словом фразы, абзацы, главы, формируя скелет. Токсикоз, давление, одышка выражаются в смятой бумаге, перечеркнутых строках, головных болях и сомнениях, сомнениях, сомнениях, бесконечных сомнениях… Иногда плод может замереть на время или на всегда…, но нет ты чувствуешь он начал шевелиться, расправляет плечики, вытягиваясь в тесную мозговую полость. Да, да он опять ожил, он растет.

«Седьмой месяц», он сформировался и в принципе готов родиться. Но нет рановато еще потерпи малыш, я тебя вычитаю, подправлю, доношу, одним словом. Да, надо определиться с род домом, в «Платину» или «Офсет» не пойду, дорого. В том шарлатаны делают роботу тяп - ляп, как будто перед ними полено, а не младенец. А в этом: «… с исполнением заказа тянут, который месяц», - предупредил, меня по секрету, переходивший срок автор. Кому довериться? Где ты, мой издатель? Найдись по быстрее, а то мне уже совсем тяжело… Ни кто не берется, говоря, что случай клинический. Придется опять в «Амальгаму» проситься.

Николаич привет, мне бы побыстрее.... А можно в долг до следующего года? …у меня вот и рекомендации и вот гранты и спонсоры, наверное, скоро отыщутся. Честно… честно… Ну чего ты Николаич снова веревки из меня вьешь, чего на околоплодные воды давишь, я же рожал у тебя в отделении в долг… Ладно пятьдесят процентов оплаты сейчас, пятьдесят после выписки, только ты постарайся голубчик. Ну, что я побежал в регистратуру к Алене оформляться? Спасибо Николаич.

- Алена привет, все Олег Николаевич дал «добро». Оформи меня, вот деньги, ровно треть от половины как и договаривались с ним. Когда следующая треть от половины? Через две недели…честно, честно… ой ты господи, ладно даю честное мужское слово! Так и занеси в свой журнал: «дал слово мужика». …спасибо за кофе…, опять в Германии стажировались, ну ты просто прелесть? Вот материал. Да, обязательно запиши вес, рост, размер шрифта . Ну, что я в родовую к Олесе - верстальщице ? Спасибо, голубушка, спасибо, и вам жениха красивого.

- Олеся, привет вот материальчик, ты уж там по нежнее с ним , ты уж строчки на половине не обрезай, а до полей вытягивай. И что я тебя учу… постарайся в общем, милая…

Ура свершилось, родилось! На пороге парадного стоят: Николаич – давно облысевший умудренный годами старец, сексапильная Алена и постоянно задумчивая с чуть вздернутым носиком Олеся. Святая троица в халатах замаранных по локоть типографской краской, улыбаются, устало затягиваясь «Беломором» - счастливы.

Не дышите табочещем на ребенка! Осторожно, тут ступеньки не уроните сверток… Дайте, дайте мне подержать ее… маленькая, красочкой пахнет. А- гу, А- гу, А- гушеньки. Как долго я ждал тебя, ты мне снилась, грезилась. Наконец то Поехали домой я познакомлю с тобою этот мир… Николаич, с меня коньяк. Николаич– хирург человеческих душ, улыбаясь в огромную щербинку провожает нас взглядом надежды на новую встречу.

Книги как дети, и перед тем как выйти в свет, еще некоторое время находятся в отчем доме. И ты ходишь умиленно посматривая на перетянутые лентой свертки. А потом, плюнув на все раскроешь пакет и перечитаешь первый попавшийся абзац наскоро. Эх, здорово получилось… не ужели я мог так написать… а это вообще в точку... а вот это для меня ново… . Именно в этот момент, когда ты заметил, в своей книжке то, что раньше не замечал или попросту забыл, она начинает жить своей жизнью неся информацию не только миру но и тебе. Чуть научившись передвигаться книги расходятся... Куда ты уедешь, в какие руки попадешь, что натворишь, как изменишь реальность? Я могу только догадываться о том. Как и любой здравомыслящий родитель понимаю, что лишь направляю в жизнь свое чадо, а не проживаю за него, мешая запоздалыми наставлениями и упреками. Началась юность книги и прослеживается она по отзывам : «… просто офигенно!!! Начала читать на остановке по дороге домой, зачиталась так, что проехала свою остановку и доехала до конечной!! Настолько неординарно написано, что я в восторге!... теперь ваша поклонница»; «… ваша книга вернула меня в январский Грозный 1995»; «…книга подружила меня с мамой»; «она снесла мне башню…»; «я ее купила у старухи на рынке за 10 рублей и счастлива». Однако взрослея сорванец начинает пакостить, и ты как добросовестный родитель выслушиваешь упреки и получаешь взбучки слева и справа: «… книга не стоит заплаченных денег»; «Галиматья»; «…эту чушь можно прочитать в любом журнале»; «…вы не перестаете удивлять меня своей примитивностью»; «…жена читая плевалась от обилия орфографических ошибок весь вечер…»; «это мог написать только подлец!»; «за этот бред тебя с твоей книжонкой надо обоссать и расстрелять». На добрые слова отвечаешь благодарностью, испытывая в душе гордость. На хамство - хамишь: «…ты сам хоть строчку - то написала?»; «…ты на свои книги посмотри, они хороши только для разукрашивания»; «что ты в этой теме понимаешь, дура!». В общем все как в нормальной семье.

Вот так не заметно, по не многу ты чувствуешь как твои книги мужают принося полновесные отзывы: «…благодаря вашей книге я, пусть еще не смело, но шагаю по жизни»; «… поступила в ВУЗ благодаря вашей …»; «… нашла свою любовь»; «свою статью написал благодаря…»; «защитил диплом, и в этом мне особенно помогла ваша…»; «…благодаря вам и этой суке я сел в тюрьму, выйду через тринадцать лет. Зарежу обоих».

Время стремительно летит в неизвестность, и не что не остановит это вселенское движение. Зайдя к одному человеку, я увидел на столе замятую, зашарканную, изрезанную морщинами старушку. Проклеенная скотчем корочка. Листы не уложены в косу, а грязные, с загнутыми концами торчали в разные стороны. Поля испачканы какими то пометками. Бог ты мой, так это же она! Моя самая первая, самая неказистая, а потому самая дорогая… Милая, а помнишь как я нянчил тебя, собирая материал по библиотекам, как набирал украдкой, как прятал от злопыхателей. А потом, когда ты появилась горько плакал над врожденным уродством - обилием ошибок. Обняв тебя плакал навзрыд. Нет не дома на диване, а на улице в кустах, что бы ни один человек не увидел нашего горя. И ты целуешь, свою брошюрку, целуешь и целуешь ее выцветшую, глухую, незнакомо пахнущую… но стоит только открыть ее и начать читать как она вновь становится молодой, красноречивой и точной в выражениях, как и в день рождения.

Как умирают книги? Да по разному. Причем смерть в роли подтирки или затравки для костра это не худший вариант. Потому, что вбирая в себя человеческие нечистоты или отдавая свое тепло дровам, книга помогает нам жизни еще какое то время. Использование книги в виде макулатуры тоже не плохой вариант, о пользе которого, вы прочитаете у любого пункта приема вторичного сырья. Плохо когда весь костер состоит из книг. А хуже всего когда книга сгнивает в луже или на помойке, после того как цвет ее корочки не подошел к цвету новых обоев… Книги как и люди умирают по разному.

- Шарфы, шали, платки, девочки не стесняемся берем.

- орехи, орехи кедровые, на костре каленые. Десять рублей штучка, сто рублей кучка, а в кучке три штучки, берем.

- Свежая пресса, свежая пресса, скандал недели: «Надежда Бабкина родила себе мужа и беременна от него внуками - тройняшками», кто интересуется, берем?

- Новейшая история России, не интересует? История, кому ни будь нужна? Россией, не увлекаетесь? Ходил я по вагонам поезда «Москва – Владивосток» и приставал к пассажирам, по типу продавцов разного ходового в поездах товара. Господа едущие дремали, пили чай, играли в карты. В основном на мое предложение качали головой не отрываясь от родных просторов или желтой газетенки.

- Иди от суда куда подальше со совей Россией,- замахнулся на меня ядовитый дед. Но не все были такими находились и те, которые интересовались.

- А про что книжка, то? – вопрошал какой-нибудь интеллигент.

- Чеченская война, причины и следствия, - отвечал я.

- А кто автор? – спрашивал какой ни будь голос с соседней полки.

- Я, - звучало в ответ.

- А все войны одинаковы, - говорил махая рукой проходящий мужик.

По большому счету обыватель думал, что я или обманываю его или пытаюсь сбагрить залежалый товар. Нет деньги за книги мне конечно не помешали бы, но у себя дома я бы продал их несколько дороже. Я искал собеседника. Группа подвыпивших десантников, контрактников разговорились, подписал и подарил всем по книги с уговором, что не больше одной в руки. Покушали в ресторане выпили еще. Один парнишка, бурят, очень просил другу подписать, а после как я это сделал сказал:

- Вообще это плохо, что ты книги продаешь, лучше бы ты их дарил.

- Я же тебе и подарил.

- Да я про других людей говорю, - пояснял «голубой берет».

- Я бы так и делал если бы мне в типографии их бесплатно печатали…Ты зарплату за службу получаешь, - спросил я.

- Ну конечно, - ответил нетрезвый солдат.

- Представь если я тебе скажу, не получай зарплату, ведь это не честно служить Родине и деньги получать за это, - попытался его вывести на чистую воду.

- Ну ты сравнил, а на что я жить буду…, нет не хорошо ты поступаешь продавая книги, - бормотал он недоумевая.

- Прощайте братцы, - оставил я компанию заплатив за выпивку и двинул дальше по вагонам.

- Новейшая история России, не интересует? История, кому ни будь нужна? Россией, не увлекаетесь? Подписать? Пожалуйста с вас 100 рублей. Будьте счастливы и вам всего доброго… История, России, кто интересуется? Зашел я в головной вагон. Пройдя практически к купе проводницы, я заметил пару. Огромный мужик лет под тридцать и девушка.

- Дай посмотрю, чо там у тебя, - он взял экземпляр и небрежно его пролистал, - слышь подпиши моей бабе.

- Как имя вашей девушки, - спросил я.

- Лене, пиши, - сказал он с полуоткрытым ртом и не шевелящимися губами. Я начал подписывать.

- Слышь а сколько я тебе должен?

- Сто рублей.

- Лена дай ему… хотя нет…, слышь ты нам не нужна твоя макулатура.

- Вы знаете книга уже подписана и если у вас нет ста рублей, то я вам ее подарю, не могу я ее забрать, поймите? - настаивал я.

- Слышь, ты че меня не понял, мне не нужна твоя макулатура, - говорил он с тем же приоткрытым ртом. Я прошел три шага и оставил книгу умирать на подоконнике, возле нагревательного кипятильника, развернулся и пошел в свой вагон. После я встретил этого мордоворота на перроне, он что то съедобное пихал в свой ротик. Хотел подойти к нему и спросить откуда он. А потом понял, что местность не виновата в том, что этот ублюдок там живет. Да, может он и не ублюдок, а просто у него день был тяжелый.

Прошли сутки пути. Старушки, которые ехали и вываливали информацию о своей жизни друг на друга не слыша друг - друга мне надоели и я опять вышел на «промысел».

- Продаю историю России, девочки берем не стесняемся, - кто - то покупал, кто - то отмахивался. Так не спешно я вновь зашел в головной вагон, в тамбуре меня остановила проводница.

- Здравствуйте, вы Дима – автор, - спросила она смущенно глядя на стопочку книг в моих руках.

- Да, - растерялся я.

- Можно я вас к себе приглашу, - указала она на свое купе.

- Можно, вы наверное прочитали мою книгу, оставленную на против вашей двери? - спросил я идя за ней.

- Да, проходите, я сейчас вам чаю заварю или вам кофе, - засуетилась моя незнакомка. Она была выше среднего роста, лет тридцати, темно-русая женщина. Налив мне чаю она села на корточки прижавшись спиной к стене купе на против меня, поправила юбку и обхватила колени руками. К сожалению ни населенных пунктов, ни фамилий, ни званий упоминаемых в рассказе сестрички – проводнички я не запомнил.

- Это было в начале девяностых. Моя мама жила недалеко от Владивостока, я же училась во Владике после школы… мы познакомились с ним когда он был курсантом… гуляли, мечтали, любили. Да он был моей первой любовью… думали поженимся. Не заладилось… от обиды вышла замуж за другого, а он получив офицерское звание уехал в гарнизон. Родила, развелась, уехала к маме с дочей... В начале февраля 1995 услышала его фамилию по местному радио: «… погиб смертью храбрых в составе подразделения МП ТОФ в Грозном». Я тогда вот так же села к печке спиной и плакала… по нему, по себе , по дочке, которая могла быть его…. Она замолчала, и смотря куда - то мимо меня продолжила, чуть улыбнувшись.

- А вчера захожу к себе вижу книжка, я взяла удивилась. Надписано «Елене, прекрасной, на добрую память о встрече, где то в центре России, от автора. 2006 год.» Всю ночь читала, а между строк видела его глаза, волосы, губы… А под утро нашла,- «…в ночь на 6 февраля подразделения воздушно-десантных войск и морской пехоты Тихоокеанского флота при поддержке мотострелков из Сибирской бригады форсировали реку Сунжу и к утру овладели комплексом высотных зданий в районе пересечения проспекта Ленина и улицы Суйтханова, блокировали площадь «Минутко» Октябрьского района Грозного. …» возможно моя судьба там и погибла… Спасибо, что вернул мне память.

Мы поговорили еще о чем – то. Я засобирался в родного купе и на прощание решил ей подписать новый экземпляр. Открыл обложку и поймал себя на мысли, что не помню как ее зовут.

- Не надо подписывать новую книжку, меня зовут Лена.

Но все же шанс есть! Это чудо могут сделать только дети и книги! Некоторые из них переживают своих авторов, продлевая жизнь, а и иногда даря отцу бессмертие. Донося потомкам его разговор, мысли, мимику, жесты, поступки. Наставляя новые и новые поколения… уча любить и ненавидеть, жить! Пронося дыхание автора сквозь тысячелетия…

- Димыч, привет. Это Олег Николаевич. Ну ты где потерялся - то, новую книгу выносил? Давай тащись к нам, а то руки по работе скучают, - засмеялась мембрана моего сотика.